Глава десятая
– Дальше этого места, – Менлик остановился на краю обрыва и предостерегающе поднял палец, – дальше этого места мы не пойдем.
– Но ты сказал, что лагерь твоего племени расположен в степи. – Джи-Ли стоял на одном колене и смотрел в бинокль, найденный в звездолете. Он передал его Тревису. Ничего подозрительного не было заметно, лишь волны перекатывались по высокой траве да невысокие деревья стояли у подножия гор.
Апачи пришли на это место рано утром. Монголы, которые хорошо ориентировались на местности, помогли им перейти через перевал. Отсюда открывался вид на земли, которые контролировали русские.
Результатом переговоров стал союз апачей и монголов. С самого начала Тревис не очень-то надеялся, что его план поддержат все без исключения члены клана. Даже решение послать группу людей на разведку вызвало сопротивление Деклая и его сторонников. В лагере апачей сформировалась оппозиция из шести человек.
– Дальше этого места, – повторил Менлик, – они постоянно настороже и смогут управлять нами с помощью своей машины.
– Что ты думаешь? – Тревис передал бинокль Нолану.
Если придется выбирать военного вождя, то Нолан замечательно подойдет для этой роли: высокий и молчаливый. Он отрегулировал бинокль и стал тщательно изучать местность. Вдруг он застыл. Лицо его напряглось.
– Что случилось? – спросил Джил-Ли.
– Всадники… два, четыре… пять… И что-то в воздухе.
Менлик отпрянул, схватил Нолана за руку и потянул вниз.
– Флаер! Назад! Назад, быстрее! – он упрямо тащил за собой Нолана и даже пнул Тревиса. Остальные апачи с изумлением наблюдали за происходящим. Шаман пробормотал что-то на своем языке, но затем, опомнившись, повторил то же самое по-английски.
– Это охотники, и с ними машина для контроля. Или кто-то сбежал, или они ищут наше убежище в горах.
Джил-Ли посмотрел на Тревиса.
– Ты что-нибудь почувствовал, когда женщина попала под влияние машины?
Тревис покачал головой. Джил-Ли кивнул и обратился к шаману:
– Мы останемся здесь и понаблюдаем. Но ты должен уйти отсюда. Встретимся неподалеку от башен. Согласен?
На лице Менлика появилось странное выражение. Недовольство тем, что он должен отступить, когда другие остаются. Не потеряет ли он авторитета среди монголов? Но шаман кивнул в знак согласия и исчез за скалой. Апачи услышали, как он заговорил на родном языке, предупреждая Хулагура и Лочу, которые отправились вместе с ним на разведку. А затем послышался удаляющийся стук копыт.
Апачи укрылись в углублении, откуда хорошо просматривалась вся местность. Скоро необходимость рассматривать всадников в бинокль отпала. Они подъехали на довольно близкое расстояние. Уже можно было различить пятерых; четверо из них были в монгольской одежде. Пятый выглядел настолько необычно, что Тревис вспомнил рисунок шамана на песке. В бинокль апач разглядел, что голову человека закрывал шлем, а на спине висело подобие заплечной сумки. Тревис догадался, что это переговорное устройство.
– Над ними летит вертолет, – сказал Нолан, – но не такой, как наши.
Они помнили, какие бывают вертолеты на Земле. Их использовали для инспекции земель, и апачам доводилось летать на них. Нолан был прав, этот вертолет выглядел совсем по-другому.
– Монголы сказали, что эти не заходят слишком далеко в горы, – задумчиво произнес Джил-Ли, – это объясняет присутствие пятого человека на коне. Он может проехать там, куда не долететь вертолету.
Нолан дотронулся до лука.
– Если эти русские полагаются на свои машины, их можно застать врасплох.
– Не сейчас! – резко возразил Тревис. Нолан хмуро взглянул на него. Джил-Ли тихонько засмеялся.
– Наш путь не так уж темен, младший брат. Нам не нужен твой факел, чтобы освещать каждый шаг.
Тревис промолчал, понимая справедливость замечания. Он не имел права считать, что один знает верный способ борьбы с врагом. Проглотив обиду, он тихо лежал рядом с остальными, наблюдая за всадниками, которые поравнялись с подножием горы в четверти мили к западу. Над ними кружил вертолет. Судя по всему, пилот указывал им правильный путь, и именно для этого предназначался шлем на голове одного из конных.
Тревис шевельнулся.
– Они направляются прямо к лагерю монголов, словно точно знают, где он находится.
– Может быть и так, – отозвался Нолан. – Что нам о них известно? Они сами признались, что русские в любой момент могут подчинить их волю. Вдруг это уже случилось. Говорю вам, давайте вернемся.
В подтверждение своих слов он передал бинокль Джил-Ли и стал быстро спускаться по склону. Тревис посмотрел на остальных. В определенной мере он оценил мудрость предложения Нолана, но понимал, что отступление даст им лишь небольшую отсрочку. Рано или поздно им придется встретиться лицом к лицу с русскими. Поэтому стоит сделать это как можно раньше, пока русские заняты другими проблемами.
Джил-Ли последовал за Ноланом. Но что-то в Тревисе восставало против этого. Он продолжал наблюдать за вертолетом. Если тот держался над всадниками, то они либо остановились, либо искали относительно небольшой участок у подножия гор. Тревис неохотно спустился по склону во впадину, где стояли Джил-Ли и Нолан. Цоай, Льюп и Роп разместились чуть поодаль. Должно быть, они ждали приказаний старших.
– Хорошо бы, – медленно начал Джил-Ли, – взглянуть на их оружие. Мне бы хотелось поближе рассмотреть, каким оборудованием напичкан этот шлем. Кроме того, – он улыбнулся Нолану, – вряд ли они заметят наше присутствие, пока мы сами этого не захотим.
Нолан провел пальцем по изгибу своего лука, бросил взгляд по сторонам.
– В твоих словах есть мудрость, старший брат. Но на эту тропу мы должны встать в одиночку. Нельзя, чтобы люди в мохнатых шапках знали, где мы ходим, – он с намеком посмотрел в сторону Тревиса.
– Мудро, Ба'ис'а, – тут же отозвался Тревис, наделив Нолана древним титулом, присуждаемым военным. Его переполняло чувство благодарности за то, что апачи остались.
Апачи тут же пустились в путь, направляясь к юго-востоку под таким углом, чтобы пересечь след врага. Никто из пятерых всадников не старался скрыть свои следы. Каждый двигался так уверенно, словно не боялся никакой атаки.
Из прикрытия апачи наблюдали за небом. К ним доносился слабый гул вертолета. Он по-прежнему кружил в воздухе, как сообщил Цоай, но все еще летал над степью, в то время как всадники уже давно покинули равнину, все дальше углубляясь в холмы.
Трое апачей отправились в разведку. Они были очень хорошо замаскированы и сумели незаметно подобраться к монголам. Четверо степняков держались вместе, а пятый, согнутый под тяжестью снаряжения, сидел на земле и что-то делал с плоским диском, прикрепленным к ремню. Теперь, когда людей можно было разглядеть поближе, Тревис заметил, что на широких лицах отсутствует какое-либо выражение. Глаза монголов были пусты, невидящий взгляд устремлен куда-то в пространство. Потом они как по команде развернулись к человеку в шлеме, слезли с коней и застыли, выжидательно глядя на него. Их позы напомнили Тревису койотов, когда те замирали на месте, чтобы сосредоточиться и телепатически передать ему информацию. Но в аналогичных обстоятельствах животные вели себя более осмысленно.
Рука человека в шлеме покрутила что-то на диске, и люди вокруг него ожили. Один приложил руку ко лбу, другой присел на корточки и оскалился. Человек, управлявший ими, засмеялся. Затем он отдал какой-то приказ, а его рука вновь переместилась на диск.
Один из четырех монголов взял лошадей под уздцы и привязал их к растущим поодаль кустам. Затем они дружно пошли вперед, надсмотрщик – за ними. Похоже, пятерка собиралась подняться на вершину небольшого холма.
Монгол, который первым достиг вершины, сложил ладони рупором и пронзительно крикнул. Его крик эхом разнесся среди холмов.
Однако то ли Менлик добрался до лагеря вовремя, то ли его людей было не так легко выманить, но ответа охотники не дождались. Наконец надсмотрщик позвал своих рабов, те оседлали коней и отправились в путь. Это вполне устраивало апачей. Они не знали, насколько тесна связь между всадником в шлеме и вертолетом. Кроме того, степь была слишком близко, чтобы атаковать сейчас. Тревис присоединился к Нолану.
– Он контролирует их с помощью диска на груди, – сказал он. – Если мы нападем, нужно будет непременно завладеть этим прибором.
– Монголы очень ловко пользуются арканами. Разве они не поймали тебя, как теленка? Тогда почему бы им не заарканить этого русского? – в голосе Нолана сквозило недоверие.
– Наверное, их контролируют так, что они не могут напасть на своих угнетателей.
– Как я не люблю все, что связано с машинами, которые играют сознанием людей, как им вздумается! – вскипел Нолан. – Человек должен использовать оружие, а не становиться им!
Тревис был согласен с этим. Возможно, крушение звездолета и смерть Ратвена избавили их от такой же участи? А если так, то почему? Ведь все апачи были добровольцами, желавшими освоить новую планету. Что же произошло на Земле, что их так внезапно отправили в этот далекий полет, применив редакс? Еще одна составляющая загадки. А может, люди, работавшие над проектом, узнали о поселении монголов на Топазе и заторопились, превратив американцев XXI века в примитивных людей из прошлого? Это многое бы объяснило!
Но Тревису пришлось обратить мысли к настоящему: впереди показался пик. Группа монголов, за которой они следили, направлялась прямо к лагерю беглецов. Тревис надеялся, что Менлик успел вовремя их предупредить. Скала слева от Тревиса как будто бы прикрывала вход в долину башен. Тревис был уверен, что охотники не доберутся до своей цели засветло. Может, они не знают о существовании человекообразных, которые охотятся в темноте. Однако монголы не собирались двигаться дальше. Солнце клонилось к закату, отбрасывая тени, и монголы остановились на ночлег. Апачи, повинуясь древнему обычаю, собрались на высоте.
– Этот русский полагает, что тот, кого он ищет, сидит и ждет, – заметил Цоай.
– Вот вам пинда-лик-о-йи, – добавил Льюп, – они считают себя могущественнее остальных. Но этот – просто глупец. Он, сам того не подозревая, направляется в лапы к медведице с медвежонком, – Льюп захихикал.
– Человек с ружьем не боится того, кто вооружен палкой, – резко возразил Тревис. – А у этого человека есть такое оружие, которое и впрямь делает его неуязвимым. Если он решил отдохнуть, то его машина наверняка будет начеку.
– По крайней мере в одном мы уверены, – вступил в разговор Нолан, – этот человек не подозревает, что среди холмов есть те, над кем он не властен. Эта машина нам не страшна. Тогда на рассвете… – он махнул рукой, и все заулыбались.
Рассвет – обычное время для нападения. Апачи никогда не нападают ночью. Тревис сомневался, что кто-то осмелится нарушить древнее правило и нападет на лагерь прежде, чем небо окрасит свет нового дня. Но завтра утром они возьмут этого самонадеянного русского и его страшную машину.
Голова Тревиса дернулась. Ему показалось, будто кто-то нанес ему удар между глаз и он на миг потерял сознание. Что… что это было? Нет, не физическое воздействие, нечто нематериальное. Он напрягся, ожидая, что ощущение повторится, и пытаясь понять, что же произошло в этот краткий миг. Он никогда не испытывал ничего подобного… или испытывал? Тревис вспомнил, что около двух лет назад участвовал в эксперименте по перемещению в Аризону на десять тысяч лет в прошлое. Так вот, в самый миг перемещения во времени он испытывал нечто очень похожее. Ощущение пребывания вне времени и пространства.
Но сейчас он лежал на твердой земле, и ничто в окружавшей его действительности не изменилось. Однако удар посеял в душе Тревиса панику. Апач глубоко вдохнул и приподнялся на локте, чтобы взглянуть на вражеский лагерь. Может быть, это действует какое-то неизвестное оружие? Внезапно он почувствовал страшную неуверенность. Мало ли что может произойти утром.
Джил-Ли устроился справа от него. Тревис решил немедленно обсудить с ним произошедшее, ему хотелось убедиться, что это не ловушка. Ведь если так, то лучше отступить сразу, чем попасться как рыба в сеть. Тревис высунулся из укрытия и свистнул на манер маленького пушистого зверька. Джил-Ли изобразил в ответ трель ночного насекомого.
– Ты что-нибудь почувствовал минуту назад? – Тревису было трудно описать свои ощущения словами.
– Кажется, нет. А ты?
Он тоже, конечно! В его глазах все еще была заметна паника.
– Да.
– Думаешь, машина?
– Не знаю, – замешательство Тревиса росло. Может, это и коснулось лишь его одного, но если так, то это может представлять опасность для его товарищей.
– Плохо. Думаю, это стоит обсудить, и подальше отсюда.
Шепот Джил-Ли был тихим, как дуновение ветерка. Он снова застрекотал, подзывая Цоая.
Первая луна стояла уже высоко в небе, когда апачи собрались вместе. Тревис вновь задал вопрос: не испытал ли кто-нибудь странного удара в последние несколько минут? Но все отвечали отрицательно.
Нолан подвел итог:
– Плохо. Если машина русского работает, мы все можем попасть на крючок. Возможно, чем дольше находишься под ее влиянием, тем больше поддаешься. Надо остаться здесь до рассвета. Если враг доберется до того места, которое ищет, то пройдет под нами – это самая удобная дорога. Оборудование слишком тяжелое, поэтому русский выбирает дорогу попроще. Посмотрим, сможет ли он противостоять внезапному нападению. – Нолан дотронулся до стрел в своем колчане.
Убить русского из-за кустов легко, но тогда они не узнают секрета машины. После пережитого Тревису больше понравилась бы осторожность. Ему не хотелось вновь пережить недавнее ощущение. Но Нолан не дал приказа к отступлению. По всей видимости, военный вождь рассуждал так же, как Тревис: если угроза апачам существует, то машину необходимо уничтожить.
Они устроили засаду в соответствии с древними обычаями, которые редакс поселил в их памяти. Теперь оставалось лишь ждать.
Спустя час после рассвета Цоай дал сигнал: противник приближается. Вскоре послышался стук копыт. Показался первый монгол, и по его посадке Тревис понял, что тот находится под полным контролем русского. Второй, а потом и третий монгол въехали в ловушку, устроенную апачами. Четвертый чуть приотстал. Наконец появился русский. Его лицо было крайне недовольным – видно, путешествие утомило его. Нолан подал знак, и все вместе апачи выстрелили из луков.
Только одна из стрел попала в цель. Конь под русским заржал от боли и ужаса, встал на дыбы, а потом повалился, подминая седока. По-видимому, у русского была защита, которая отворачивала от него стрелы. Но коня она уберечь не смогла. Монголы впереди забились в судорогах, закричали и попадали на землю, неподвижные, словно стрелы поразили их в самое сердце.
– Но ты сказал, что лагерь твоего племени расположен в степи. – Джи-Ли стоял на одном колене и смотрел в бинокль, найденный в звездолете. Он передал его Тревису. Ничего подозрительного не было заметно, лишь волны перекатывались по высокой траве да невысокие деревья стояли у подножия гор.
Апачи пришли на это место рано утром. Монголы, которые хорошо ориентировались на местности, помогли им перейти через перевал. Отсюда открывался вид на земли, которые контролировали русские.
Результатом переговоров стал союз апачей и монголов. С самого начала Тревис не очень-то надеялся, что его план поддержат все без исключения члены клана. Даже решение послать группу людей на разведку вызвало сопротивление Деклая и его сторонников. В лагере апачей сформировалась оппозиция из шести человек.
– Дальше этого места, – повторил Менлик, – они постоянно настороже и смогут управлять нами с помощью своей машины.
– Что ты думаешь? – Тревис передал бинокль Нолану.
Если придется выбирать военного вождя, то Нолан замечательно подойдет для этой роли: высокий и молчаливый. Он отрегулировал бинокль и стал тщательно изучать местность. Вдруг он застыл. Лицо его напряглось.
– Что случилось? – спросил Джил-Ли.
– Всадники… два, четыре… пять… И что-то в воздухе.
Менлик отпрянул, схватил Нолана за руку и потянул вниз.
– Флаер! Назад! Назад, быстрее! – он упрямо тащил за собой Нолана и даже пнул Тревиса. Остальные апачи с изумлением наблюдали за происходящим. Шаман пробормотал что-то на своем языке, но затем, опомнившись, повторил то же самое по-английски.
– Это охотники, и с ними машина для контроля. Или кто-то сбежал, или они ищут наше убежище в горах.
Джил-Ли посмотрел на Тревиса.
– Ты что-нибудь почувствовал, когда женщина попала под влияние машины?
Тревис покачал головой. Джил-Ли кивнул и обратился к шаману:
– Мы останемся здесь и понаблюдаем. Но ты должен уйти отсюда. Встретимся неподалеку от башен. Согласен?
На лице Менлика появилось странное выражение. Недовольство тем, что он должен отступить, когда другие остаются. Не потеряет ли он авторитета среди монголов? Но шаман кивнул в знак согласия и исчез за скалой. Апачи услышали, как он заговорил на родном языке, предупреждая Хулагура и Лочу, которые отправились вместе с ним на разведку. А затем послышался удаляющийся стук копыт.
Апачи укрылись в углублении, откуда хорошо просматривалась вся местность. Скоро необходимость рассматривать всадников в бинокль отпала. Они подъехали на довольно близкое расстояние. Уже можно было различить пятерых; четверо из них были в монгольской одежде. Пятый выглядел настолько необычно, что Тревис вспомнил рисунок шамана на песке. В бинокль апач разглядел, что голову человека закрывал шлем, а на спине висело подобие заплечной сумки. Тревис догадался, что это переговорное устройство.
– Над ними летит вертолет, – сказал Нолан, – но не такой, как наши.
Они помнили, какие бывают вертолеты на Земле. Их использовали для инспекции земель, и апачам доводилось летать на них. Нолан был прав, этот вертолет выглядел совсем по-другому.
– Монголы сказали, что эти не заходят слишком далеко в горы, – задумчиво произнес Джил-Ли, – это объясняет присутствие пятого человека на коне. Он может проехать там, куда не долететь вертолету.
Нолан дотронулся до лука.
– Если эти русские полагаются на свои машины, их можно застать врасплох.
– Не сейчас! – резко возразил Тревис. Нолан хмуро взглянул на него. Джил-Ли тихонько засмеялся.
– Наш путь не так уж темен, младший брат. Нам не нужен твой факел, чтобы освещать каждый шаг.
Тревис промолчал, понимая справедливость замечания. Он не имел права считать, что один знает верный способ борьбы с врагом. Проглотив обиду, он тихо лежал рядом с остальными, наблюдая за всадниками, которые поравнялись с подножием горы в четверти мили к западу. Над ними кружил вертолет. Судя по всему, пилот указывал им правильный путь, и именно для этого предназначался шлем на голове одного из конных.
Тревис шевельнулся.
– Они направляются прямо к лагерю монголов, словно точно знают, где он находится.
– Может быть и так, – отозвался Нолан. – Что нам о них известно? Они сами признались, что русские в любой момент могут подчинить их волю. Вдруг это уже случилось. Говорю вам, давайте вернемся.
В подтверждение своих слов он передал бинокль Джил-Ли и стал быстро спускаться по склону. Тревис посмотрел на остальных. В определенной мере он оценил мудрость предложения Нолана, но понимал, что отступление даст им лишь небольшую отсрочку. Рано или поздно им придется встретиться лицом к лицу с русскими. Поэтому стоит сделать это как можно раньше, пока русские заняты другими проблемами.
Джил-Ли последовал за Ноланом. Но что-то в Тревисе восставало против этого. Он продолжал наблюдать за вертолетом. Если тот держался над всадниками, то они либо остановились, либо искали относительно небольшой участок у подножия гор. Тревис неохотно спустился по склону во впадину, где стояли Джил-Ли и Нолан. Цоай, Льюп и Роп разместились чуть поодаль. Должно быть, они ждали приказаний старших.
– Хорошо бы, – медленно начал Джил-Ли, – взглянуть на их оружие. Мне бы хотелось поближе рассмотреть, каким оборудованием напичкан этот шлем. Кроме того, – он улыбнулся Нолану, – вряд ли они заметят наше присутствие, пока мы сами этого не захотим.
Нолан провел пальцем по изгибу своего лука, бросил взгляд по сторонам.
– В твоих словах есть мудрость, старший брат. Но на эту тропу мы должны встать в одиночку. Нельзя, чтобы люди в мохнатых шапках знали, где мы ходим, – он с намеком посмотрел в сторону Тревиса.
– Мудро, Ба'ис'а, – тут же отозвался Тревис, наделив Нолана древним титулом, присуждаемым военным. Его переполняло чувство благодарности за то, что апачи остались.
Апачи тут же пустились в путь, направляясь к юго-востоку под таким углом, чтобы пересечь след врага. Никто из пятерых всадников не старался скрыть свои следы. Каждый двигался так уверенно, словно не боялся никакой атаки.
Из прикрытия апачи наблюдали за небом. К ним доносился слабый гул вертолета. Он по-прежнему кружил в воздухе, как сообщил Цоай, но все еще летал над степью, в то время как всадники уже давно покинули равнину, все дальше углубляясь в холмы.
Трое апачей отправились в разведку. Они были очень хорошо замаскированы и сумели незаметно подобраться к монголам. Четверо степняков держались вместе, а пятый, согнутый под тяжестью снаряжения, сидел на земле и что-то делал с плоским диском, прикрепленным к ремню. Теперь, когда людей можно было разглядеть поближе, Тревис заметил, что на широких лицах отсутствует какое-либо выражение. Глаза монголов были пусты, невидящий взгляд устремлен куда-то в пространство. Потом они как по команде развернулись к человеку в шлеме, слезли с коней и застыли, выжидательно глядя на него. Их позы напомнили Тревису койотов, когда те замирали на месте, чтобы сосредоточиться и телепатически передать ему информацию. Но в аналогичных обстоятельствах животные вели себя более осмысленно.
Рука человека в шлеме покрутила что-то на диске, и люди вокруг него ожили. Один приложил руку ко лбу, другой присел на корточки и оскалился. Человек, управлявший ими, засмеялся. Затем он отдал какой-то приказ, а его рука вновь переместилась на диск.
Один из четырех монголов взял лошадей под уздцы и привязал их к растущим поодаль кустам. Затем они дружно пошли вперед, надсмотрщик – за ними. Похоже, пятерка собиралась подняться на вершину небольшого холма.
Монгол, который первым достиг вершины, сложил ладони рупором и пронзительно крикнул. Его крик эхом разнесся среди холмов.
Однако то ли Менлик добрался до лагеря вовремя, то ли его людей было не так легко выманить, но ответа охотники не дождались. Наконец надсмотрщик позвал своих рабов, те оседлали коней и отправились в путь. Это вполне устраивало апачей. Они не знали, насколько тесна связь между всадником в шлеме и вертолетом. Кроме того, степь была слишком близко, чтобы атаковать сейчас. Тревис присоединился к Нолану.
– Он контролирует их с помощью диска на груди, – сказал он. – Если мы нападем, нужно будет непременно завладеть этим прибором.
– Монголы очень ловко пользуются арканами. Разве они не поймали тебя, как теленка? Тогда почему бы им не заарканить этого русского? – в голосе Нолана сквозило недоверие.
– Наверное, их контролируют так, что они не могут напасть на своих угнетателей.
– Как я не люблю все, что связано с машинами, которые играют сознанием людей, как им вздумается! – вскипел Нолан. – Человек должен использовать оружие, а не становиться им!
Тревис был согласен с этим. Возможно, крушение звездолета и смерть Ратвена избавили их от такой же участи? А если так, то почему? Ведь все апачи были добровольцами, желавшими освоить новую планету. Что же произошло на Земле, что их так внезапно отправили в этот далекий полет, применив редакс? Еще одна составляющая загадки. А может, люди, работавшие над проектом, узнали о поселении монголов на Топазе и заторопились, превратив американцев XXI века в примитивных людей из прошлого? Это многое бы объяснило!
Но Тревису пришлось обратить мысли к настоящему: впереди показался пик. Группа монголов, за которой они следили, направлялась прямо к лагерю беглецов. Тревис надеялся, что Менлик успел вовремя их предупредить. Скала слева от Тревиса как будто бы прикрывала вход в долину башен. Тревис был уверен, что охотники не доберутся до своей цели засветло. Может, они не знают о существовании человекообразных, которые охотятся в темноте. Однако монголы не собирались двигаться дальше. Солнце клонилось к закату, отбрасывая тени, и монголы остановились на ночлег. Апачи, повинуясь древнему обычаю, собрались на высоте.
– Этот русский полагает, что тот, кого он ищет, сидит и ждет, – заметил Цоай.
– Вот вам пинда-лик-о-йи, – добавил Льюп, – они считают себя могущественнее остальных. Но этот – просто глупец. Он, сам того не подозревая, направляется в лапы к медведице с медвежонком, – Льюп захихикал.
– Человек с ружьем не боится того, кто вооружен палкой, – резко возразил Тревис. – А у этого человека есть такое оружие, которое и впрямь делает его неуязвимым. Если он решил отдохнуть, то его машина наверняка будет начеку.
– По крайней мере в одном мы уверены, – вступил в разговор Нолан, – этот человек не подозревает, что среди холмов есть те, над кем он не властен. Эта машина нам не страшна. Тогда на рассвете… – он махнул рукой, и все заулыбались.
Рассвет – обычное время для нападения. Апачи никогда не нападают ночью. Тревис сомневался, что кто-то осмелится нарушить древнее правило и нападет на лагерь прежде, чем небо окрасит свет нового дня. Но завтра утром они возьмут этого самонадеянного русского и его страшную машину.
Голова Тревиса дернулась. Ему показалось, будто кто-то нанес ему удар между глаз и он на миг потерял сознание. Что… что это было? Нет, не физическое воздействие, нечто нематериальное. Он напрягся, ожидая, что ощущение повторится, и пытаясь понять, что же произошло в этот краткий миг. Он никогда не испытывал ничего подобного… или испытывал? Тревис вспомнил, что около двух лет назад участвовал в эксперименте по перемещению в Аризону на десять тысяч лет в прошлое. Так вот, в самый миг перемещения во времени он испытывал нечто очень похожее. Ощущение пребывания вне времени и пространства.
Но сейчас он лежал на твердой земле, и ничто в окружавшей его действительности не изменилось. Однако удар посеял в душе Тревиса панику. Апач глубоко вдохнул и приподнялся на локте, чтобы взглянуть на вражеский лагерь. Может быть, это действует какое-то неизвестное оружие? Внезапно он почувствовал страшную неуверенность. Мало ли что может произойти утром.
Джил-Ли устроился справа от него. Тревис решил немедленно обсудить с ним произошедшее, ему хотелось убедиться, что это не ловушка. Ведь если так, то лучше отступить сразу, чем попасться как рыба в сеть. Тревис высунулся из укрытия и свистнул на манер маленького пушистого зверька. Джил-Ли изобразил в ответ трель ночного насекомого.
– Ты что-нибудь почувствовал минуту назад? – Тревису было трудно описать свои ощущения словами.
– Кажется, нет. А ты?
Он тоже, конечно! В его глазах все еще была заметна паника.
– Да.
– Думаешь, машина?
– Не знаю, – замешательство Тревиса росло. Может, это и коснулось лишь его одного, но если так, то это может представлять опасность для его товарищей.
– Плохо. Думаю, это стоит обсудить, и подальше отсюда.
Шепот Джил-Ли был тихим, как дуновение ветерка. Он снова застрекотал, подзывая Цоая.
Первая луна стояла уже высоко в небе, когда апачи собрались вместе. Тревис вновь задал вопрос: не испытал ли кто-нибудь странного удара в последние несколько минут? Но все отвечали отрицательно.
Нолан подвел итог:
– Плохо. Если машина русского работает, мы все можем попасть на крючок. Возможно, чем дольше находишься под ее влиянием, тем больше поддаешься. Надо остаться здесь до рассвета. Если враг доберется до того места, которое ищет, то пройдет под нами – это самая удобная дорога. Оборудование слишком тяжелое, поэтому русский выбирает дорогу попроще. Посмотрим, сможет ли он противостоять внезапному нападению. – Нолан дотронулся до стрел в своем колчане.
Убить русского из-за кустов легко, но тогда они не узнают секрета машины. После пережитого Тревису больше понравилась бы осторожность. Ему не хотелось вновь пережить недавнее ощущение. Но Нолан не дал приказа к отступлению. По всей видимости, военный вождь рассуждал так же, как Тревис: если угроза апачам существует, то машину необходимо уничтожить.
Они устроили засаду в соответствии с древними обычаями, которые редакс поселил в их памяти. Теперь оставалось лишь ждать.
Спустя час после рассвета Цоай дал сигнал: противник приближается. Вскоре послышался стук копыт. Показался первый монгол, и по его посадке Тревис понял, что тот находится под полным контролем русского. Второй, а потом и третий монгол въехали в ловушку, устроенную апачами. Четвертый чуть приотстал. Наконец появился русский. Его лицо было крайне недовольным – видно, путешествие утомило его. Нолан подал знак, и все вместе апачи выстрелили из луков.
Только одна из стрел попала в цель. Конь под русским заржал от боли и ужаса, встал на дыбы, а потом повалился, подминая седока. По-видимому, у русского была защита, которая отворачивала от него стрелы. Но коня она уберечь не смогла. Монголы впереди забились в судорогах, закричали и попадали на землю, неподвижные, словно стрелы поразили их в самое сердце.
Глава одиннадцатая
То ли русскому повезло, то ли его спасла быстрая реакция, но он выкатился из-под бьющейся в агонии лошади. К нему немедленно подскочил Льюп с ножом в руке. Апачи увидели, что человек в шлеме лежит совершенно беззащитный перед ножом Льюпа. Но русский не поднял руку, чтобы защититься, а положил ее на диск на груди.
Молодой апач, бросившийся было на русского, вдруг отлетел назад, словно наткнулся на невидимую стену, когда лезвие его ножа было всего в шести дюймах от человека в шлеме. Льюп вскрикнул и отлетел назад во второй раз: это выстрелил русский.
Увидев это, Тревис отбросил лук и взял самое примитивное орудие – камень. Прицелившись, апач метнул его прямо в голову стрелявшего. Но так же как и нож Льюпа, камень, не коснувшись человека, отлетел в сторону. Вероятно, русского окружало какое-то защитное поле. Такого апачи еще не видели. Свист Нолана отозвал всех назад.
Русский снова выстрелил, грохот эхом прокатился по верхушкам холмов. Но стрелять было уже не в кого, ведь все апачи за исключением Льюпа спрятались. Русский поднялся на ноги, но двигался он очень медленно, припадая на одну ногу. Судя по всему, он сильно повредил ее при падении с лошади.
Вооруженный враг, которого нельзя уязвить, да еще узнавший о том, что на планете есть кто-то, кроме порабощенных монголов… Теперь русский был вдвойне опасен. Ему нельзя было дать уйти. Убрав пистолет в кобуру, русский, хватаясь рукой за скалы, заковылял к лошадям, стоящим рядом с бездыханными монголами. Но когда враг доберется до края каменной стены, ему придется сделать выбор: либо убрать руку с пластины на груди, либо перестать держаться за камни. Может, тогда удастся напасть на него? Лошади!
Тревис наложил стрелу на тетиву и выпустил. Но не в русского, который предпочел оторвать руку от опоры, а не от диска на груди – она пролетела прямо перед мордой одной из лошадей. Лошадь заржала и встала на дыбы, толкнув русского в плечо. Тот отлетел к скале, упершись в нее руками.
Паника охватила и остальных лошадей. Храпя, они сорвались с места и умчались, поднимая тучи пыли. Русский прижался к камню, пытаясь не попасть под копыта. Он стоял так, пока все лошади, кроме раненой, не умчались прочь. Тревис вздохнул с облегчением. Пока им не удалось справиться с русским, но он ранен и остался без лошадей. А значит, более уязвим.
Русский тоже понимал всю невыгодность своего положения, поэтому поковылял вслед за лошадьми. Но ему удалось сделать лишь шаг или два. Затем он обессилено опустился на землю и начал возиться со своим диском.
Рядом с Тревисом бесшумно возник Нолан.
– Что он делает? – он наклонился к самому уху апача; его голос звучал не громче дыхания. Тревис покачал головой. Действия русского были для него загадкой. Может, он пытался вызвать помощь? Но для посадки вертолета места не было.
Пришла пора попытаться спасти Льюпа. Тревис видел, как молодой апач шевельнул рукой, а это говорило о том, что русский оказался не таким уж метким. Тревис дотронулся до руки Нолана, указывая на Льюпа, а затем, отложив лук и колчан, стал пробираться к нему. Скальный выступ мог послужить отличным прикрытием. Тревису пришлось проползти мимо монголов, но ни один из них не подавал признаков жизни. С предельной осторожностью Тревис проскользнул между двумя выступами скалы в узкую щель, прополз, словно змея, под кустом и приостановился только возле неподвижного монгола.
Побледневшее лицо убитого было наполовину повернуто к земле. Одна щека лежала на песке, рот был приоткрыт, глаза закрыты. При помощи своей дьявольской машины русский успел уничтожить всех своих рабов. Должно быть, он подумал, что это они напали на него.
Тревис добрался до скалы, возле которой лежал Льюп. Он знал, что Нолан наблюдает за русским и даст знать, если тот двинется в их сторону. Тревис протянул руки и ухватил Льюпа за лодыжки. Он почувствовал, как напряглись мышцы молодого апача. Льюп открыл глаза и посмотрел на Тревиса. Над его правым ухом кровоточила рана. Русский метил в голову, но промахнулся. Апачи откатились под защиту скалы. Грянул выстрел, и на головы апачей посыпались обломки камня. Но индейцам уже ничто не угрожало. Тревис был уверен, что русский не рискнет напасть в открытую.
С помощью Тревиса Льюп доковылял до места, где их поджидал Нолан. Джил-Ли осмотрел рану юноши.
– Царапина, – сообщил он, – рана неопасная, поболит немного, и все. Возможно, потом останется шрам, воин! – он ободряюще похлопал Льюпа по плечу, а затем наложил повязку.
– А теперь идем! – решительно произнес Нолан.
– Он видел нас и знает, что мы не монголы.
Глаза Нолана смотрели холодно, губы сжались. Он взглянул на Тревиса.
– А как мы можем с ним сражаться?
– Стена… его окружает стена, которой не видно… – вмешался Льюп. – Я хотел броситься на него, но не смог!
– Человек, у которого есть невидимая защита и пистолет, – подытожил Джил-Ли. – Что ты предлагаешь, младший брат?
– Не знаю, – признался Тревис. Он все еще верил, что если сейчас они отступят и дадут русскому уйти, его товарищи начнут исследовать южные склоны. Возможно, стремясь узнать об апачах больше, они перегонят через горы свой вертолет. Этот русский действительно представлял большую опасность для апачей.
– Он ранен и пешком далеко не уйдет. Даже если он вызовет вертолет, здесь негде приземлиться. Ему придется искать другое место, чтобы его подобрали, – высказал Тревис свои соображения. Он кивнул в сторону расселины.
– Там наверху камни – камни, которые можно обрушить на русского.
Что-то внутри Тревиса противилось этой идее. Ему хотелось сразиться с русским один на один. А еще он хотел взять его в плен. Но индейцы всегда использовали особенности местности для устройства ловушек.
Нолан согласно кивнул, а Цоай и Джил-Ли начали действовать. Интересно, сможет ли машина защитить своего хозяина от целой груды камней? Оставались сомнения. Апачи забрались на скалу, стараясь не попадать в поле зрения русского. Тот по-прежнему сидел, привалившись к скале, а его руки продолжали манипуляции с диском, словно он никуда не торопился.
Вдруг раздались крики.
– Дар-у-гар! – древний боевой клич монгольских орд.
Над гребнем соседнего кряжа показались люди. Они неслись прямо на апачей, размахивая кривыми саблями и крича. Впереди всех бежал Менлик, его пояс развевался, словно крылья гигантской хищной птицы. Хулагур… Джагатай… люди из монгольского лагеря. И стремились они уничтожить не своего мучителя внизу у скалы, а смести апачей!
К счастью, апачей защищали камни, что давало запас в несколько минут. Использовать луки они не могли, на это не оставалось времени. Возможно, ножи…
– Он держит их под контролем! – Тревис вцепился в плечо Джил-Ли. – Нужно убить его, тогда они остановятся!
Он не стал дожидаться ответа старого апача. Вместо этого он всей тяжестью навалился на камень, нависавший над головой русского. Наконец тот сдвинулся с места и сорвался вниз, увлекая за собой другие. Тревис споткнулся и упал. В тот же миг на него насел один из монголов. С трудом удерживая его руку с зажатым в ней мечом, Тревис слышал крики и звуки борьбы. И вдруг все это перекрыл страшный грохот внизу.
В метре от себя Тревис увидел стеклянные невидящие глаза одного из монголов, перекошенное от злобы лицо. Вдруг лицо начало принимать осмысленное выражение, отразило страх, а затем панику. Монгол забился в руках Тревиса, но не атакуя, а пытаясь освободиться. Тревис ослабил хватку, и монгол метнулся в сторону. Мгновение они лежали рядом, тяжело дыша.
Люди изумленно смотрели друг на друга. На боку Джил-Ли расплывалось пятно крови, а рядом с ним валялся и кашлял без перерыва монгол. Менлик, обхватив ствол дерева, пытался подняться на ноги, пошатываясь, словно после тяжелой болезни.
Группы инстинктивно разделились, разойдясь в стороны. Лица индейцев были угрюмы, а на лицах монголов только сейчас стало проступать осознание происходящего. Эта схватка могла повлечь за собой настоящую войну.
Тревис поднялся и заглянул вниз. Русский был погребен под грудой камней. Видно, его защита не сработала. Голова русского была неестественно вывернута, а на шлеме виднелась вмятина.
– Он мертв! – крикнул Тревис. – Ты все еще хочешь сражаться за него, шаман?
Менлик оторвался от дерева и подошел к обрыву. Другие последовали за ним. Менлик поднял камень и бросил в русского. Раздался какой-то звук. Все увидели небольшую вспышку, затем дымок, поднявшийся от диска на груди человека. Машина, осуществляющая контроль, сломалась. Несколько монголов начали спускаться. Но Менлик что-то крикнул им вслед, и они замедлили шаг.
– Нам это нужно, ничего не трогайте, – прокричал он по-английски, – возможно, мы сможем изучить это.
– Изучать будете вы, – промолвил Джил-Ли, – ведь эта земля ваша, шаман. Предупреждаю, с этого дня вы не должны появляться на юге!
Менлик резко обернулся, так что забренчали амулеты на его поясе.
– Значит, так обстоят дела, апач?
– Так и не иначе, монгол! Мы не хотим заключать союз с людьми, которые того и гляди воткнут нож в спину лишь потому, что они рабы какой-то машины.
Длинные костлявые пальцы монгола сжались в кулак и вновь разжались.
– Ты мудрый человек, апач, но иногда просто мудрости мало…
– Мы мудрые люди, шаман, давай оставим все как есть, – хмуро промолвил Джил-Ли.
Апачи миновали два горных хребта и лишь тогда остановились, чтобы осмотреть свои раны.
– Мы идем туда, – Нолан указал подбородком на юг. – Сюда мы больше не вернемся, здесь чересчур много колдовства.
Тревис хотел возразить, но перехватил мрачный взгляд Джил-Ли.
– Идем? – повторил он.
– Да, мой младший брат. А ты, похоже, хочешь пойти с теми, кем управляет машина?
– Нет. Но только на этой стороне гор нам нужны глаза.
– Почему? – удивился Джил-Ли. – Мы сами видели, как работает эта машина. Нам просто повезло, что русский погиб. Теперь он ничего не сможет рассказать своему народу. Ты ведь этого боялся? Теперь, если мы останемся на юге, то мы спасены. Это война между монголами и русскими, и нас она не касается. Что ты здесь ищешь?
– Я должен пойти в долину башен, – ответил Тревис, но его товарищи смотрели на него с неодобрением.
– Разве ты не почувствовал нечто странное ночью, когда мы ждали возле лагеря? А вдруг ты, как и эти монголы, попадешь под действие машины? Тогда ты тоже станешь оружием, направленным против нас, твоих сородичей! – Джил-Ли проявлял открытую враждебность.
Молодой апач, бросившийся было на русского, вдруг отлетел назад, словно наткнулся на невидимую стену, когда лезвие его ножа было всего в шести дюймах от человека в шлеме. Льюп вскрикнул и отлетел назад во второй раз: это выстрелил русский.
Увидев это, Тревис отбросил лук и взял самое примитивное орудие – камень. Прицелившись, апач метнул его прямо в голову стрелявшего. Но так же как и нож Льюпа, камень, не коснувшись человека, отлетел в сторону. Вероятно, русского окружало какое-то защитное поле. Такого апачи еще не видели. Свист Нолана отозвал всех назад.
Русский снова выстрелил, грохот эхом прокатился по верхушкам холмов. Но стрелять было уже не в кого, ведь все апачи за исключением Льюпа спрятались. Русский поднялся на ноги, но двигался он очень медленно, припадая на одну ногу. Судя по всему, он сильно повредил ее при падении с лошади.
Вооруженный враг, которого нельзя уязвить, да еще узнавший о том, что на планете есть кто-то, кроме порабощенных монголов… Теперь русский был вдвойне опасен. Ему нельзя было дать уйти. Убрав пистолет в кобуру, русский, хватаясь рукой за скалы, заковылял к лошадям, стоящим рядом с бездыханными монголами. Но когда враг доберется до края каменной стены, ему придется сделать выбор: либо убрать руку с пластины на груди, либо перестать держаться за камни. Может, тогда удастся напасть на него? Лошади!
Тревис наложил стрелу на тетиву и выпустил. Но не в русского, который предпочел оторвать руку от опоры, а не от диска на груди – она пролетела прямо перед мордой одной из лошадей. Лошадь заржала и встала на дыбы, толкнув русского в плечо. Тот отлетел к скале, упершись в нее руками.
Паника охватила и остальных лошадей. Храпя, они сорвались с места и умчались, поднимая тучи пыли. Русский прижался к камню, пытаясь не попасть под копыта. Он стоял так, пока все лошади, кроме раненой, не умчались прочь. Тревис вздохнул с облегчением. Пока им не удалось справиться с русским, но он ранен и остался без лошадей. А значит, более уязвим.
Русский тоже понимал всю невыгодность своего положения, поэтому поковылял вслед за лошадьми. Но ему удалось сделать лишь шаг или два. Затем он обессилено опустился на землю и начал возиться со своим диском.
Рядом с Тревисом бесшумно возник Нолан.
– Что он делает? – он наклонился к самому уху апача; его голос звучал не громче дыхания. Тревис покачал головой. Действия русского были для него загадкой. Может, он пытался вызвать помощь? Но для посадки вертолета места не было.
Пришла пора попытаться спасти Льюпа. Тревис видел, как молодой апач шевельнул рукой, а это говорило о том, что русский оказался не таким уж метким. Тревис дотронулся до руки Нолана, указывая на Льюпа, а затем, отложив лук и колчан, стал пробираться к нему. Скальный выступ мог послужить отличным прикрытием. Тревису пришлось проползти мимо монголов, но ни один из них не подавал признаков жизни. С предельной осторожностью Тревис проскользнул между двумя выступами скалы в узкую щель, прополз, словно змея, под кустом и приостановился только возле неподвижного монгола.
Побледневшее лицо убитого было наполовину повернуто к земле. Одна щека лежала на песке, рот был приоткрыт, глаза закрыты. При помощи своей дьявольской машины русский успел уничтожить всех своих рабов. Должно быть, он подумал, что это они напали на него.
Тревис добрался до скалы, возле которой лежал Льюп. Он знал, что Нолан наблюдает за русским и даст знать, если тот двинется в их сторону. Тревис протянул руки и ухватил Льюпа за лодыжки. Он почувствовал, как напряглись мышцы молодого апача. Льюп открыл глаза и посмотрел на Тревиса. Над его правым ухом кровоточила рана. Русский метил в голову, но промахнулся. Апачи откатились под защиту скалы. Грянул выстрел, и на головы апачей посыпались обломки камня. Но индейцам уже ничто не угрожало. Тревис был уверен, что русский не рискнет напасть в открытую.
С помощью Тревиса Льюп доковылял до места, где их поджидал Нолан. Джил-Ли осмотрел рану юноши.
– Царапина, – сообщил он, – рана неопасная, поболит немного, и все. Возможно, потом останется шрам, воин! – он ободряюще похлопал Льюпа по плечу, а затем наложил повязку.
– А теперь идем! – решительно произнес Нолан.
– Он видел нас и знает, что мы не монголы.
Глаза Нолана смотрели холодно, губы сжались. Он взглянул на Тревиса.
– А как мы можем с ним сражаться?
– Стена… его окружает стена, которой не видно… – вмешался Льюп. – Я хотел броситься на него, но не смог!
– Человек, у которого есть невидимая защита и пистолет, – подытожил Джил-Ли. – Что ты предлагаешь, младший брат?
– Не знаю, – признался Тревис. Он все еще верил, что если сейчас они отступят и дадут русскому уйти, его товарищи начнут исследовать южные склоны. Возможно, стремясь узнать об апачах больше, они перегонят через горы свой вертолет. Этот русский действительно представлял большую опасность для апачей.
– Он ранен и пешком далеко не уйдет. Даже если он вызовет вертолет, здесь негде приземлиться. Ему придется искать другое место, чтобы его подобрали, – высказал Тревис свои соображения. Он кивнул в сторону расселины.
– Там наверху камни – камни, которые можно обрушить на русского.
Что-то внутри Тревиса противилось этой идее. Ему хотелось сразиться с русским один на один. А еще он хотел взять его в плен. Но индейцы всегда использовали особенности местности для устройства ловушек.
Нолан согласно кивнул, а Цоай и Джил-Ли начали действовать. Интересно, сможет ли машина защитить своего хозяина от целой груды камней? Оставались сомнения. Апачи забрались на скалу, стараясь не попадать в поле зрения русского. Тот по-прежнему сидел, привалившись к скале, а его руки продолжали манипуляции с диском, словно он никуда не торопился.
Вдруг раздались крики.
– Дар-у-гар! – древний боевой клич монгольских орд.
Над гребнем соседнего кряжа показались люди. Они неслись прямо на апачей, размахивая кривыми саблями и крича. Впереди всех бежал Менлик, его пояс развевался, словно крылья гигантской хищной птицы. Хулагур… Джагатай… люди из монгольского лагеря. И стремились они уничтожить не своего мучителя внизу у скалы, а смести апачей!
К счастью, апачей защищали камни, что давало запас в несколько минут. Использовать луки они не могли, на это не оставалось времени. Возможно, ножи…
– Он держит их под контролем! – Тревис вцепился в плечо Джил-Ли. – Нужно убить его, тогда они остановятся!
Он не стал дожидаться ответа старого апача. Вместо этого он всей тяжестью навалился на камень, нависавший над головой русского. Наконец тот сдвинулся с места и сорвался вниз, увлекая за собой другие. Тревис споткнулся и упал. В тот же миг на него насел один из монголов. С трудом удерживая его руку с зажатым в ней мечом, Тревис слышал крики и звуки борьбы. И вдруг все это перекрыл страшный грохот внизу.
В метре от себя Тревис увидел стеклянные невидящие глаза одного из монголов, перекошенное от злобы лицо. Вдруг лицо начало принимать осмысленное выражение, отразило страх, а затем панику. Монгол забился в руках Тревиса, но не атакуя, а пытаясь освободиться. Тревис ослабил хватку, и монгол метнулся в сторону. Мгновение они лежали рядом, тяжело дыша.
Люди изумленно смотрели друг на друга. На боку Джил-Ли расплывалось пятно крови, а рядом с ним валялся и кашлял без перерыва монгол. Менлик, обхватив ствол дерева, пытался подняться на ноги, пошатываясь, словно после тяжелой болезни.
Группы инстинктивно разделились, разойдясь в стороны. Лица индейцев были угрюмы, а на лицах монголов только сейчас стало проступать осознание происходящего. Эта схватка могла повлечь за собой настоящую войну.
Тревис поднялся и заглянул вниз. Русский был погребен под грудой камней. Видно, его защита не сработала. Голова русского была неестественно вывернута, а на шлеме виднелась вмятина.
– Он мертв! – крикнул Тревис. – Ты все еще хочешь сражаться за него, шаман?
Менлик оторвался от дерева и подошел к обрыву. Другие последовали за ним. Менлик поднял камень и бросил в русского. Раздался какой-то звук. Все увидели небольшую вспышку, затем дымок, поднявшийся от диска на груди человека. Машина, осуществляющая контроль, сломалась. Несколько монголов начали спускаться. Но Менлик что-то крикнул им вслед, и они замедлили шаг.
– Нам это нужно, ничего не трогайте, – прокричал он по-английски, – возможно, мы сможем изучить это.
– Изучать будете вы, – промолвил Джил-Ли, – ведь эта земля ваша, шаман. Предупреждаю, с этого дня вы не должны появляться на юге!
Менлик резко обернулся, так что забренчали амулеты на его поясе.
– Значит, так обстоят дела, апач?
– Так и не иначе, монгол! Мы не хотим заключать союз с людьми, которые того и гляди воткнут нож в спину лишь потому, что они рабы какой-то машины.
Длинные костлявые пальцы монгола сжались в кулак и вновь разжались.
– Ты мудрый человек, апач, но иногда просто мудрости мало…
– Мы мудрые люди, шаман, давай оставим все как есть, – хмуро промолвил Джил-Ли.
Апачи миновали два горных хребта и лишь тогда остановились, чтобы осмотреть свои раны.
– Мы идем туда, – Нолан указал подбородком на юг. – Сюда мы больше не вернемся, здесь чересчур много колдовства.
Тревис хотел возразить, но перехватил мрачный взгляд Джил-Ли.
– Идем? – повторил он.
– Да, мой младший брат. А ты, похоже, хочешь пойти с теми, кем управляет машина?
– Нет. Но только на этой стороне гор нам нужны глаза.
– Почему? – удивился Джил-Ли. – Мы сами видели, как работает эта машина. Нам просто повезло, что русский погиб. Теперь он ничего не сможет рассказать своему народу. Ты ведь этого боялся? Теперь, если мы останемся на юге, то мы спасены. Это война между монголами и русскими, и нас она не касается. Что ты здесь ищешь?
– Я должен пойти в долину башен, – ответил Тревис, но его товарищи смотрели на него с неодобрением.
– Разве ты не почувствовал нечто странное ночью, когда мы ждали возле лагеря? А вдруг ты, как и эти монголы, попадешь под действие машины? Тогда ты тоже станешь оружием, направленным против нас, твоих сородичей! – Джил-Ли проявлял открытую враждебность.