— Вир!
Маленькая рука скользнула в мою. Я взглянул в почти треугольное лицо Приты. Семьи, положившие начало заселения Бельтана, происходили с разных планет: их подбирали в соответствии с особыми способностями и талантами. Они представляли множество различных типов. Некоторые испытали значительные физические мутации. Прита Ваймарк, на месяц моложе Гиты, была ростом с Дагни, хотя старше ее на пять лет. Но ее хрупкие кости и стройное тело были вовсе не детскими. Она обладала живым умом, но и робостью, повышенной чувствительностью к тому, что другие совсем не замечали или чувствовали очень смутно. Ее ангельское лицо теперь казалось озабоченным.
— Вир, — повторила она почти шепотом, — этот бородавочник… он… он смотрел на нас.
— Да? — подбодрил я ее.
За этим утверждением скрывалась какая-то тревога. Я тоже смутно чувствовал что-то, беспокоило, как это существо сидело в кресле перед табло: его поза и поведение пародировали дежурного наблюдателя.
— Он… он… не… — она запнулась, как будто не могла облечь тревожившую ее мысль в слова.
— Возможно, просто его поза в кресле. Бородавочников никогда не обучали, ты знаешь. Они слишком неразвиты. И мы наткнулись на сторожевой пост далеко в пустыне. Это ведь не заповедник.
— Может быть… — Но я понял, что она не успокоилась.
— Когда вернемся, Прита, — постарался я ее успокоить, — я сообщу об этом. Если с бородавочниками проводились эксперименты и один из них сбежал, об этом есть записи. Но никто не боится даже экспериментальных животных — ты и это знаешь.
— Да, Вир. Просто он так сидел, глядя на нас…
Но она продолжала держать меня за руку, пока мы не дошли до последней открытой двери. Внутри Аннет рассматривала этикетки на консервных банках, доставая их из только что открытого ящика и ставя на стол. За этим столом когда-то размещался за обедом весь гарнизон. Кухня Лугарда оказалась простой: он соединил две портативные плитки. Посуда сложена в ящике, и Тед с грохотом доставал ее оттуда. У дальней стены находились громадные установки с дисками для набора заказов, но нам хватало блюд Лугарда. Гита передавала Айфорсу то, что отобрала Аннет, Айфорс вставлял банки в подогреватель. Все очень четко и эффективно.
— Похоже, голодными мы не останемся, — заметил я.
Аннет с возбужденным лицом повернулась ко мне.
— Вир, настоящий кофе! Не суррогат! И множество инопланетных блюд. Даже ломтики дичи с гарниром из листьев фасса — мы такого много лет не видали!
— Лугард, должно быть, пользуется запасами офицерской столовой, — я принялся рассматривать этикетки.
Мы хорошо питались на Бельтане, наш обычный стол мог показаться роскошным на другой планете: биолаборатории снабжали нас большим количеством мясных продуктов. Но уже очень давно не было импорта, а мы слышали, хотя сами не могли попробовать, ностальгические воспоминания взрослых о разных лакомствах. В конце концов благоразумие взяло верх, и Аннет выбрала для еды не экзотические блюда, а те, что не обещали никаких неожиданностей со стороны наших непривычных желудков. Вначале мы ели осторожно, а затем с обычным хорошим аппетитом. Когда мы кончили, Аннет поставила в ряд несколько банок и задумчиво взглянула на меня.
— Как ты думаешь, он согласится продать это? — спросила она. — Мне бы хотелось их иметь для праздника Крещения.
— Почему бы не спросить? Ему должен понравиться свежий хлеб, ягодные варенья или даже глубоко замороженный обед. Консервы надоедают, даже инопланетные. А теперь, — я обратился ко всем, — давайте наведем порядок.
Дисциплина победила, хотя я знал, что им хочется заняться исследованиями. Я заметил, что дверь гравилифта заперта, за что был благодарен Лугарду. Ребята подчинятся правилам, за запертые двери заглядывать не станут.
Я отключал нагреватель, когда что-то заставило меня пересчитать присутствующих. Двоих не было — Теда и Айфорса. Я позвал их по имени. Аннет обернулась, но Дайнан объяснил:
— Они ушли, как только убрали посуду, Вир.
Комната связи? Вполне в духе Теда; впрочем, вряд ли даже Тед сможет включить экраны. Тем не менее я быстро пошел по коридору: Тед все чаще нарушает дисциплину, а мне не хочется, чтобы между нами происходили стычки.
— Грисс Лугард!
Слова звучали громко, они разносились по коридору, отражаясь от стен. Я вошел в тот момент, когда Тед убрал руку с кнопки. По-видимому, он хотел отключить звук, но старую установку заело, и голос продолжал греметь.
— Таково положение, джентльмены, — голос Лугарда, усиленный радиоприемом, звучал резко. — Их обещаниям нельзя доверять…
— Только с вашей точки зрения, сектор-капитан. — Это Скильд Дрекс. — Ум военного всюду видит опасности…
— Ум военного! — Ясно послышался ответ Лугарда. — Я думал, что объяснил понятно: ситуация так же очевидна, как солнце у вас над головой! Вы хотите мира. Вы считаете, что война окончена. Может, она и кончилась, та война, которую мы вели, но и мира теперь нет — есть вакуум, в котором нет законов. Та защита, на которую мог рассчитывать мир, истощилась. И в этом вакууме, подобно вашим вирусам, распространяется анархия. Планета, не готовая к самозащите, станет мишенью грабителей. Существуют разбитые флоты, уничтоженные миры. Люди, уцелевшие в этих битвах, почти всю жизнь сеяли вокруг себя смерть. Это их привычный образ жизни — убивай или будешь убит, отбирай или погибни. У них нет дома, им некуда возвращаться, их дом теперь — корабль. И нет больше контроля из центра, нет страха за последствия, если они отнимут у слабого, у тех, кто не может или не хочет противостоять им. Вы позволите этому кораблю сесть, только одному кораблю, этим бедным заблудшим людям, как вы говорите. Дадим им землю, ведь у нас ее достаточно. Один шанс из ста, что они искренни. Но 99 шансов, что вы сами откроете дверь собственной гибели. Один корабль, два, три, удобная база, откуда можно пиратствовать. И я спрашиваю вас, Корсон, Дрекс, Аренс, все остальные. Это правительственная экспериментальная станция. Что здесь разрабатывалось? Какие ваши тайны люди без совести смогут использовать как оружие?
Наступила тишина. Лугард как будто бросил всем вызов. Потом мы услышали голос Корсона:
— Ничего такого нет — по крайней мере сейчас. Когда нас принуждали к подобным экспериментам, мы отказывались, а когда административного надзора не стало, мы уничтожили все результаты.
— Все? — переспросил Лугард. — Записи, образцы, может быть, — но не вашу память. И пока у человека сохраняется память, всегда есть способ использовать ее.
Послышался резкий звук — хлопок ладони о ровную поверхность.
— Опасаться такого насилия нечего, сектор-капитан Лугард. Я… мы считаем, что ваша прежняя служба приучила вас видеть темные замыслы за каждым поступком. У нас нет оснований не считать этих людей теми, за кого они себя выдают, — беженцами, ищущими новой жизни. Они приглашают нас к себе на борт убедиться, что они пришли с миром. Мы не прогоним голодающих от своей двери, мы не можем отвергнуть этих людей и по-прежнему считаться обществом, стремящимся к миру. Предлагаю поставить вопрос на голосование. И считаю, что вы, сектор-капитан, не можете в нем участвовать. Вы не настолько наш.
— Да будет так… — на этот раз голос Лугарда звучал устало. — «И когда Ямар возвысил голос, его не слушали. И когда он закричал, со смехом прижали руки к ушам. И когда он показал им облако над горами, ответили, что оно далеко и сюда не придет. А когда на холмах сверкнули мечи и он указал на это, ему ответили, что это солнце отражается в ручье».
Плач Ямара. Как давно я не слышал, чтобы его цитировали. Да и к чему он на Бельтане? Ямар — легендарный солдатский пророк. Его сагу заучивают все новобранцы, постигая разницу между военным и штатским.
Снова звук — стук по полу подошв. Какое-то бормотание, затем голос Аренса:
— Если больше помех нет, приступим к голосованию.
И тут, хотя Тед перестал бороться с кнопкой, в комнате связи наступило молчание. Тед снова нажал кнопку, рассчитывая на этот раз включить звук. Ответа не было. — Вир… — за мной стояла Гита. — О чем говорил Грисс Лугард? Почему он не хотел, чтобы беженцы высадились?
— Он… боится, что это пираты… что нас ограбят. — Не думая о слушателях, я сказал ей правду.
— Да это просто глупо, — сказала Аннет. — Впрочем, не следует винить сектор-капитана. Он солдат и не понимает нашего образа жизни. Пойдем, Тед, не нужно было подслушивать заседание Комитета…
Он слегка виновато взглянул на нас:
— Я не хотел… мы пытались узнать, сколько станций еще действует. Я нажал кнопку по ошибке, и она застряла. Правда, так и было.
— А теперь… — Аннет огляделась, окружающее ей явно не нравилось, — теперь нам лучше уйти. У нас не было права входить сюда.
— Он сказал, что мы можем входить в любую комнату с открытой дверью,
— быстро ответила Гита. — А в этой дверь открыта. Вир, — обратилась она ко мне, — можно нам подняться на сторожевую башню и поглядеть на лавовые поля, раз уж идти туда мы не можем?
Мне это показалось разумным желанием, а когда мы обнаружили, что дверь, ведущая на верхние этажи Батта, не заперта, мы пошли туда. Мы поднялись по лестнице, в верхней части довольно крутой. Аннет предпочла остаться внизу с близнецами Норкотами и Притой, которая не выносила высоты. Наконец мы вышли на продуваемую ветром площадку, по которой когда-то расхаживали часовые. Я достал бинокль и взглянул на север и на запад. Тут и там виднелись темно-зеленые пятна растительности, туземной для Бельтана, в отличие от светло-зеленых инопланетных растений, которые росли вокруг поселков. Кое-где лежали темные, почти черные тени. Повсюду тянулись потоки застывшей лавы, собиравшиеся в огромные карманы. Были и другие лавовые образования; никогда я не видел такой заброшенной, проклятой местности. Даже если тут и есть какая-то жизнь, можно искать годами и не напасть на след.
— Да… — Тед отрегулировал свой бинокль. — Будто сунули палку в сургуч, повернули несколько раз и дали застыть. А где пещеры?
— Я знаю не больше тебя. Я бывал раньше в Батте, но совсем маленьким. В пустыню меня не брали. Не помню, чтобы я когда-нибудь видел пещеры. Может, меня туда и не водили.
— Вир, а сколько им лет… этим лавовым потокам? — задумчиво спросила Гита.
— Посмотри в геологических лентах. Я все равно не знаю. — Я отстегнул бинокль и протянул его Айфорсу, который потом по очереди передаст его Сабиану и Эмрису.
— Они старые, очень старые, — настаивала она.
— Несомненно.
— Тогда пещеры тоже старые, их возраст не меньше, чем возраст… Предтеч.
— Кто знает, когда они жили? Было ведь несколько видов Предтеч, — уклончиво ответил я, стараясь поймать взгляд Гиты и предупредить ее, чтобы не распространялась насчет поисков сокровищ. Но она локтями опиралась на парапет и, держа бинокль Теда обеими руками, рассматривала дикую местность.
— Предтечи? — К несчастью, Тед расслышал. — А при чем тут Предтечи? Ведь здесь нет никаких руин.
Прежде чем я смог остановить ее, Гита ответила:
— И это все, что ты знаешь?! Грисс Лугард отыскал до войны следы Предтеч в лавовых пещерах. Отец говорит, что Лугард готовит Батт для нового гарнизона и Комитет не допустит этого. Комитет включит защитное поле, если попробуют высадить солдат. Лугард появился раньше, чем они узнали о его планах, и больше ничего подобного они не допустят. Но если он вернулся, чтобы искать сокровища Предтеч… Может, он позволит нам помогать ему… или Комитет заставит его…
— Тед! Гита всего лишь наткнулась на слух в старых лентах. Вот и все. Мы не станем упоминать об этом в разговорах с Гриссом Лугардом или дома… понятно? Это запрет.
Я обратился к их собственному правилу. «Запрет» — это информация, которая держится в тайне от всех, даже от меня. И я всегда уважал их запреты. В данном случае это было особенно важно.
Тед обернулся, но в его ответе не было и следа вызова.
— Согласен! — он использовал их обычную формулу.
Тогда я повернулся к Гите:
— Запрет?
Она энергично кивнула:
— Запрет!
Остальные поддержали ее.
— Вир. — Эмрис нацелил бинокль на восток. — Что-то приближается… хоппер, я думаю. Идет на максимальной скорости…
Я взял у него бинокль и посмотрел в том направлении. Наш хоппер — с Лугардом. Наверно, пора убираться отсюда. Я повел свою команду вниз.
4
Маленькая рука скользнула в мою. Я взглянул в почти треугольное лицо Приты. Семьи, положившие начало заселения Бельтана, происходили с разных планет: их подбирали в соответствии с особыми способностями и талантами. Они представляли множество различных типов. Некоторые испытали значительные физические мутации. Прита Ваймарк, на месяц моложе Гиты, была ростом с Дагни, хотя старше ее на пять лет. Но ее хрупкие кости и стройное тело были вовсе не детскими. Она обладала живым умом, но и робостью, повышенной чувствительностью к тому, что другие совсем не замечали или чувствовали очень смутно. Ее ангельское лицо теперь казалось озабоченным.
— Вир, — повторила она почти шепотом, — этот бородавочник… он… он смотрел на нас.
— Да? — подбодрил я ее.
За этим утверждением скрывалась какая-то тревога. Я тоже смутно чувствовал что-то, беспокоило, как это существо сидело в кресле перед табло: его поза и поведение пародировали дежурного наблюдателя.
— Он… он… не… — она запнулась, как будто не могла облечь тревожившую ее мысль в слова.
— Возможно, просто его поза в кресле. Бородавочников никогда не обучали, ты знаешь. Они слишком неразвиты. И мы наткнулись на сторожевой пост далеко в пустыне. Это ведь не заповедник.
— Может быть… — Но я понял, что она не успокоилась.
— Когда вернемся, Прита, — постарался я ее успокоить, — я сообщу об этом. Если с бородавочниками проводились эксперименты и один из них сбежал, об этом есть записи. Но никто не боится даже экспериментальных животных — ты и это знаешь.
— Да, Вир. Просто он так сидел, глядя на нас…
Но она продолжала держать меня за руку, пока мы не дошли до последней открытой двери. Внутри Аннет рассматривала этикетки на консервных банках, доставая их из только что открытого ящика и ставя на стол. За этим столом когда-то размещался за обедом весь гарнизон. Кухня Лугарда оказалась простой: он соединил две портативные плитки. Посуда сложена в ящике, и Тед с грохотом доставал ее оттуда. У дальней стены находились громадные установки с дисками для набора заказов, но нам хватало блюд Лугарда. Гита передавала Айфорсу то, что отобрала Аннет, Айфорс вставлял банки в подогреватель. Все очень четко и эффективно.
— Похоже, голодными мы не останемся, — заметил я.
Аннет с возбужденным лицом повернулась ко мне.
— Вир, настоящий кофе! Не суррогат! И множество инопланетных блюд. Даже ломтики дичи с гарниром из листьев фасса — мы такого много лет не видали!
— Лугард, должно быть, пользуется запасами офицерской столовой, — я принялся рассматривать этикетки.
Мы хорошо питались на Бельтане, наш обычный стол мог показаться роскошным на другой планете: биолаборатории снабжали нас большим количеством мясных продуктов. Но уже очень давно не было импорта, а мы слышали, хотя сами не могли попробовать, ностальгические воспоминания взрослых о разных лакомствах. В конце концов благоразумие взяло верх, и Аннет выбрала для еды не экзотические блюда, а те, что не обещали никаких неожиданностей со стороны наших непривычных желудков. Вначале мы ели осторожно, а затем с обычным хорошим аппетитом. Когда мы кончили, Аннет поставила в ряд несколько банок и задумчиво взглянула на меня.
— Как ты думаешь, он согласится продать это? — спросила она. — Мне бы хотелось их иметь для праздника Крещения.
— Почему бы не спросить? Ему должен понравиться свежий хлеб, ягодные варенья или даже глубоко замороженный обед. Консервы надоедают, даже инопланетные. А теперь, — я обратился ко всем, — давайте наведем порядок.
Дисциплина победила, хотя я знал, что им хочется заняться исследованиями. Я заметил, что дверь гравилифта заперта, за что был благодарен Лугарду. Ребята подчинятся правилам, за запертые двери заглядывать не станут.
Я отключал нагреватель, когда что-то заставило меня пересчитать присутствующих. Двоих не было — Теда и Айфорса. Я позвал их по имени. Аннет обернулась, но Дайнан объяснил:
— Они ушли, как только убрали посуду, Вир.
Комната связи? Вполне в духе Теда; впрочем, вряд ли даже Тед сможет включить экраны. Тем не менее я быстро пошел по коридору: Тед все чаще нарушает дисциплину, а мне не хочется, чтобы между нами происходили стычки.
— Грисс Лугард!
Слова звучали громко, они разносились по коридору, отражаясь от стен. Я вошел в тот момент, когда Тед убрал руку с кнопки. По-видимому, он хотел отключить звук, но старую установку заело, и голос продолжал греметь.
— Таково положение, джентльмены, — голос Лугарда, усиленный радиоприемом, звучал резко. — Их обещаниям нельзя доверять…
— Только с вашей точки зрения, сектор-капитан. — Это Скильд Дрекс. — Ум военного всюду видит опасности…
— Ум военного! — Ясно послышался ответ Лугарда. — Я думал, что объяснил понятно: ситуация так же очевидна, как солнце у вас над головой! Вы хотите мира. Вы считаете, что война окончена. Может, она и кончилась, та война, которую мы вели, но и мира теперь нет — есть вакуум, в котором нет законов. Та защита, на которую мог рассчитывать мир, истощилась. И в этом вакууме, подобно вашим вирусам, распространяется анархия. Планета, не готовая к самозащите, станет мишенью грабителей. Существуют разбитые флоты, уничтоженные миры. Люди, уцелевшие в этих битвах, почти всю жизнь сеяли вокруг себя смерть. Это их привычный образ жизни — убивай или будешь убит, отбирай или погибни. У них нет дома, им некуда возвращаться, их дом теперь — корабль. И нет больше контроля из центра, нет страха за последствия, если они отнимут у слабого, у тех, кто не может или не хочет противостоять им. Вы позволите этому кораблю сесть, только одному кораблю, этим бедным заблудшим людям, как вы говорите. Дадим им землю, ведь у нас ее достаточно. Один шанс из ста, что они искренни. Но 99 шансов, что вы сами откроете дверь собственной гибели. Один корабль, два, три, удобная база, откуда можно пиратствовать. И я спрашиваю вас, Корсон, Дрекс, Аренс, все остальные. Это правительственная экспериментальная станция. Что здесь разрабатывалось? Какие ваши тайны люди без совести смогут использовать как оружие?
Наступила тишина. Лугард как будто бросил всем вызов. Потом мы услышали голос Корсона:
— Ничего такого нет — по крайней мере сейчас. Когда нас принуждали к подобным экспериментам, мы отказывались, а когда административного надзора не стало, мы уничтожили все результаты.
— Все? — переспросил Лугард. — Записи, образцы, может быть, — но не вашу память. И пока у человека сохраняется память, всегда есть способ использовать ее.
Послышался резкий звук — хлопок ладони о ровную поверхность.
— Опасаться такого насилия нечего, сектор-капитан Лугард. Я… мы считаем, что ваша прежняя служба приучила вас видеть темные замыслы за каждым поступком. У нас нет оснований не считать этих людей теми, за кого они себя выдают, — беженцами, ищущими новой жизни. Они приглашают нас к себе на борт убедиться, что они пришли с миром. Мы не прогоним голодающих от своей двери, мы не можем отвергнуть этих людей и по-прежнему считаться обществом, стремящимся к миру. Предлагаю поставить вопрос на голосование. И считаю, что вы, сектор-капитан, не можете в нем участвовать. Вы не настолько наш.
— Да будет так… — на этот раз голос Лугарда звучал устало. — «И когда Ямар возвысил голос, его не слушали. И когда он закричал, со смехом прижали руки к ушам. И когда он показал им облако над горами, ответили, что оно далеко и сюда не придет. А когда на холмах сверкнули мечи и он указал на это, ему ответили, что это солнце отражается в ручье».
Плач Ямара. Как давно я не слышал, чтобы его цитировали. Да и к чему он на Бельтане? Ямар — легендарный солдатский пророк. Его сагу заучивают все новобранцы, постигая разницу между военным и штатским.
Снова звук — стук по полу подошв. Какое-то бормотание, затем голос Аренса:
— Если больше помех нет, приступим к голосованию.
И тут, хотя Тед перестал бороться с кнопкой, в комнате связи наступило молчание. Тед снова нажал кнопку, рассчитывая на этот раз включить звук. Ответа не было. — Вир… — за мной стояла Гита. — О чем говорил Грисс Лугард? Почему он не хотел, чтобы беженцы высадились?
— Он… боится, что это пираты… что нас ограбят. — Не думая о слушателях, я сказал ей правду.
— Да это просто глупо, — сказала Аннет. — Впрочем, не следует винить сектор-капитана. Он солдат и не понимает нашего образа жизни. Пойдем, Тед, не нужно было подслушивать заседание Комитета…
Он слегка виновато взглянул на нас:
— Я не хотел… мы пытались узнать, сколько станций еще действует. Я нажал кнопку по ошибке, и она застряла. Правда, так и было.
— А теперь… — Аннет огляделась, окружающее ей явно не нравилось, — теперь нам лучше уйти. У нас не было права входить сюда.
— Он сказал, что мы можем входить в любую комнату с открытой дверью,
— быстро ответила Гита. — А в этой дверь открыта. Вир, — обратилась она ко мне, — можно нам подняться на сторожевую башню и поглядеть на лавовые поля, раз уж идти туда мы не можем?
Мне это показалось разумным желанием, а когда мы обнаружили, что дверь, ведущая на верхние этажи Батта, не заперта, мы пошли туда. Мы поднялись по лестнице, в верхней части довольно крутой. Аннет предпочла остаться внизу с близнецами Норкотами и Притой, которая не выносила высоты. Наконец мы вышли на продуваемую ветром площадку, по которой когда-то расхаживали часовые. Я достал бинокль и взглянул на север и на запад. Тут и там виднелись темно-зеленые пятна растительности, туземной для Бельтана, в отличие от светло-зеленых инопланетных растений, которые росли вокруг поселков. Кое-где лежали темные, почти черные тени. Повсюду тянулись потоки застывшей лавы, собиравшиеся в огромные карманы. Были и другие лавовые образования; никогда я не видел такой заброшенной, проклятой местности. Даже если тут и есть какая-то жизнь, можно искать годами и не напасть на след.
— Да… — Тед отрегулировал свой бинокль. — Будто сунули палку в сургуч, повернули несколько раз и дали застыть. А где пещеры?
— Я знаю не больше тебя. Я бывал раньше в Батте, но совсем маленьким. В пустыню меня не брали. Не помню, чтобы я когда-нибудь видел пещеры. Может, меня туда и не водили.
— Вир, а сколько им лет… этим лавовым потокам? — задумчиво спросила Гита.
— Посмотри в геологических лентах. Я все равно не знаю. — Я отстегнул бинокль и протянул его Айфорсу, который потом по очереди передаст его Сабиану и Эмрису.
— Они старые, очень старые, — настаивала она.
— Несомненно.
— Тогда пещеры тоже старые, их возраст не меньше, чем возраст… Предтеч.
— Кто знает, когда они жили? Было ведь несколько видов Предтеч, — уклончиво ответил я, стараясь поймать взгляд Гиты и предупредить ее, чтобы не распространялась насчет поисков сокровищ. Но она локтями опиралась на парапет и, держа бинокль Теда обеими руками, рассматривала дикую местность.
— Предтечи? — К несчастью, Тед расслышал. — А при чем тут Предтечи? Ведь здесь нет никаких руин.
Прежде чем я смог остановить ее, Гита ответила:
— И это все, что ты знаешь?! Грисс Лугард отыскал до войны следы Предтеч в лавовых пещерах. Отец говорит, что Лугард готовит Батт для нового гарнизона и Комитет не допустит этого. Комитет включит защитное поле, если попробуют высадить солдат. Лугард появился раньше, чем они узнали о его планах, и больше ничего подобного они не допустят. Но если он вернулся, чтобы искать сокровища Предтеч… Может, он позволит нам помогать ему… или Комитет заставит его…
— Тед! Гита всего лишь наткнулась на слух в старых лентах. Вот и все. Мы не станем упоминать об этом в разговорах с Гриссом Лугардом или дома… понятно? Это запрет.
Я обратился к их собственному правилу. «Запрет» — это информация, которая держится в тайне от всех, даже от меня. И я всегда уважал их запреты. В данном случае это было особенно важно.
Тед обернулся, но в его ответе не было и следа вызова.
— Согласен! — он использовал их обычную формулу.
Тогда я повернулся к Гите:
— Запрет?
Она энергично кивнула:
— Запрет!
Остальные поддержали ее.
— Вир. — Эмрис нацелил бинокль на восток. — Что-то приближается… хоппер, я думаю. Идет на максимальной скорости…
Я взял у него бинокль и посмотрел в том направлении. Наш хоппер — с Лугардом. Наверно, пора убираться отсюда. Я повел свою команду вниз.
4
Если бы мы ожидали увидеть какую-нибудь реакцию Лугарда на происшедшее в порту, то были бы разочарованы. Внешне он выглядел обычно. С улыбкой захромал к дверям Батта; впрочем, лицо его было слегка искривлено восстановленной тканью левой щеки и челюсти.
— Прошу прощения, милая леди, — обратился он к Аннет, используя вежливое инопланетное обращение и свободной рукой делая приветственный жест; в другой руке он нес корзину с едой, которую утром упаковала Аннет.
— Похоже, в спешке я прихватил ваш обед. Надеюсь, вы нашли, чем его заменить…
— Да, — коротко ответила она. Но потом тоже улыбнулась и добавила: — Нашли получше, чем в моей корзине, сектор-капитан.
— Не сектор-капитан, — поправил он. — Я в отставке, никем не командую и не буду. Я Грисс Лугард, владелец Батта. Но никакого отношения к силам безопасности не имею. Их больше не будет на Бельтане.
Тон его, вначале легкий и приветливый, стал серьезным: он предупреждал о чем-то, а не просто объяснял свое присутствие. Затем настроение его снова изменилось, вернулась улыбка.
— Как вам моя крепость? — Вопрос был адресован нам всем.
— Боюсь, мы слишком многое себе позволили, хотя вы разрешили входить в открытые комнаты, — заговорил я. Лучше сразу признаться, что мы наткнулись на систему связи — возможно, он хотел сохранить ее в тайне. — Мы включили вызов…
Он не перестал улыбаться:
— Да? И он сработал? И хорошо?
Может ли быть, что он сам не испытал систему, что ему не любопытно было проверить сеть, раскинутую по всей планете?
— Связь действует. Мы поймали часть вашего выступления на Комитете. — Пусть сразу узнает об этом. Если нас вышвырнут за то, что подслушивали… что ж, пожалуй, мы заслужили.
— Мое красноречие, не сдвинувшее горы предубеждений.
По-прежнему он был спокоен. Может, знал, что мы подслушаем? Но как это возможно? А может… может, он хотел, чтобы мы это сделали? Но зачем? Я догадывался, что на этот вопрос он не захочет ответить. Прита подошла ближе и взглянула прямо в его восстановленное лицо.
— Мы видели кое-что еще…
— В зале Комитета? — Все тот же беспечный тон.
— Нет. Вир говорит, что это один из старых постов безопасности. Там в кресле сидел рогатый бородавочник… он вел себя как… как человек!
— Что? — Впервые его безмятежность была нарушена. — Что ты хочешь сказать?
— Мы включили видеоэкран, — объяснил я, — и наткнулись на пост Риф Раф. Эта штука сидела в кресле у табло и смотрела прямо на нас. Конечно, случайное совпадение, но впечатляющее.
— Может быть, — согласился он. — Но если экран работал и в том конце, бородавочник испугался не меньше, правда, Прита? — Он запомнил ее имя из всех названных утром. — Не думаю, что нам нужно бояться нашествия рогатых бородавочников… Не их.
Другое дело беженцы на корабле, подумал я. Несмотря на внешнюю невозмутимость, внутренне Лугард не принял спокойствия бельтанской жизни. Впрочем, трудно было в это поверить в оставшуюся часть дня. Аннет была покорена, как и все бродяги. Я думаю, даже любопытство Гиты относительно Предтеч отошло на второй план перед непрерывным потоком рассказов Лугарда. Он говорил о планах организации новых заповедников, где будут изучать местную жизнь, применяя иноземную технику. Он с ней хорошо знаком. Он не хочет работать с мутантами, только с нормальными животными. Его рассказы и замыслы захватывали, и мы поверили, что именно такую жизнь он и собирается вести. Он снова достал свою дудочку, и ее звуки, очаровывавшие зверей и птиц, очаровали и нас. Он играл, мы слушали и не замечали, как идет время, пока он со смехом не отложил инструмент.
— Вы высоко оценили мою скромную музыку, друзья. Но тени удлиняются, близится ночь, и я думаю, если вы задержитесь здесь, возможны неприятности…
— Вир! — Аннет вскочила на ноги. — Солнце почти село! Мы здесь уже много часов! Простите, Грисс Лугард, — она слегка запнулась, произнося его имя, — мы слишком злоупотребили вашим гостеприимством.
— Но, милая леди, это не злоупотребление. В Батте одиноко. В любое время вас — всех вас — тут ждут с радостью. Эта дверь не будет закрываться.
Он коснулся рукой поверхности двери, как бы подкрепляя свое приглашение.
— Мы можем прийти снова? — спросила Гита. — Когда?
Он рассмеялся.
— Когда хочешь, Гита. Все вместе и любой из вас — когда захотите.
Мы попрощались с благодарностью. Но, направляя хоппер к Кинвету, я гадал, вернемся ли мы когда-нибудь в Батт. Выступление Лугарда в Комитете вряд ли улучшило мнение о нем, и Аренс и его коллеги, вероятно, сочтут, что контакты с отставным офицером отрицательно повлияют на молодежь. К моему удивлению, однако, никто из нынешних руководителей Бельтана даже не упомянул о споре с Лугардом. Нас расспросили о событиях дня. Мы не упомянули о нашем невольном подслушивании. Но я не считал это обманом. Бродяги молча согласились со мной: они, по-видимому, решили, что вся эта история — для взрослых запрет. В остальном они были свободны и с подробностями рассказывали о планах Лугарда по изучению дикой жизни. Я инстинктивно сомневался в этих планах, но именно их Лугард назвал причиной своего возвращения на Бельтан.
— Значит, он просил вас вернуться, — заметил Аренс, когда Гита кончила. — Но не злоупотребляй его вежливостью, дочь. Он здесь со специальным заданием.
— Специальное задание?! — я не сдержал восклицания.
— Да. Но мы считаем, что это не все. К несчастью, он на все склонен смотреть с военной точки зрения, хоть и порвал с армией. Думаю, из-за ранений. Теперь у него статус поселенца-рейнджера… и в контракте особо отмечено разрешение на археологические раскопки.
— Предтечи! — воскликнула Гита и торжествующе посмотрела на меня. — Я была права…
Но ее отец покачал головой.
— Не Предтечи, нет. Здесь никогда не было их следов. Но перед войной Лугард нашел в лавовой пещере какие-то странные реликты. Тогда не было времени на исследования: уже вспыхнуло пламя всемирного безумия. Реликты так и не были изучены, сам Лугард призван в космос и не успел ничего сделать. Потом крыша пещеры обвалилась и закрыла его находки. Теперь, выйдя на пенсию, он попросил в качестве платы крепость Батт и окружающую местность и получил их. Все это есть в портовых документах. Вероятно, ему потребуется время, чтобы найти то место. Теперь, Вир, — он обратился непосредственно ко мне, — я не хочу, чтобы дети мешали Лугарду. Бедняга, он и так много пережил. Его взгляды на жизнь не должны нас раздражать. Он так долго жил в мире насилия, что теперь видит его повсюду. Если ему нужно общество, может быть, именно молодежь… — он задумчиво посмотрел на нас и добавил: — Он что-нибудь говорил вам о заседании Комитета? Как-то комментировал его решение?
— Какое решение, отец? — спросила Аннет, хотя, вероятно, как и я, догадывалась об ответе — впрочем, он соответствовал ее взглядам.
— Было решено предложить беженцам дружбу и убежище, — ответил несколько нетерпеливо Аренс и вернулся к интересовавшей его теме: — Лугард ничего не говорил об этом? Никаких замечаний? Я мог бы солгать, но он спрашивал не меня.
— Я тебе сказала, — Гита проявляла нетерпимость, когда ее захватывала какая-то идея. — Он говорил о животных и пригласил нас приходить еще. И он играл на дудочке…
— Ну, хорошо. Не вижу ничего дурного, если вы снова отправитесь в Батт, но подождите приглашения. А ты, Вир, завтра отвезешь туда специальное послание Комитета. Мы хотим кое-что уточнить, чтобы потом не было недоразумений.
Он не сказал, что за послание. Но я отчасти догадывался, что было в ленте, которую на следующее утро повез в Батт. И когда я передал ее Лугарду, бровь на здоровой половине его лица дернулась. Он криво усмехнулся. Лугард выбрался из-под сложного механизма, который я не знал, хотя он слегка напоминал культиватор. Только на месте рыхлителя была стрела с заостренным концом. А вдоль борта тянулся транспортер с ковшами. Все еще улыбаясь, Лугард переложил ленту из одной руки в другую.
— Официальный призыв к спокойствию и терпимости? — Казалось, он спрашивал себя, а не меня. — Или официальное разрешение поступать по-своему? Пожалуй, лучше прочесть, чтобы я смог ответить. Что ты думаешь об этом моем чудище, Вир?
Он не торопился прочесть послание; продолжая держать ленту в одной руке, другой он провел по транспортеру с ковшами — одни из них располагались прямо, другие, там, где транспортер уходил под машину, переворачивались.
— Экскаватор, — ответил он на мой незаданный вопрос. — Предназначен для такой местности — видишь гусеницы? Впрочем, поездка на нем — все равно не удовольствие, — он кивнул на лавовые поля.
— Значит, вы хотите откопать пещеру?
Не знаю почему, но рассказ Гиты о сокровищах Предтеч и Аренса — об археологических раскопках по-прежнему казались невероятными. Неужели на Бельтане были найдены следы древней расы?
— Раскопать пещеру? Конечно. И, вероятно, не одну. Это все в моих документах, парень. — Мне показалось, что он окинул меня быстрым оценивающим взглядом, как будто призадумался обо мне, как и я о нем.
— Машина требует основательной проверки — слишком долго пролежала тут. Впрочем, она предназначена для тяжелой работы в сложных обстоятельствах. Осмотри ее, если хочешь, — и он ушел в крепость, унося ленту.
Раньше я никогда не видел такой машины, но о большей части ее функций легко было догадаться. Стрела, сейчас подогнутая под корпус, должно быть, расчищает место раскопок, транспортер уносит в сторону землю. На машине были еще бурав и вентилятор, оба густо смазанные. Я решил, что их можно присоединять к концу стрелы. Машина относительно невелика, управляет ею один человек, эластичные гусеницы способны пронести ее по лавовой местности. Должно быть, очень эффективный инструмент. Какие еще механизмы лежат в подвалах Батта? Лугарду полагалась очень большая сумма, раз он сумел получить все это. Мог быть и другой ответ. Если мир охвачен хаосом, как рассказал Лугард, какой-нибудь чиновник мог посчитать лишним числить в своих документах крепость на Бельтане и охотно передал права на нее — может быть, за взятку.
— Итак, они сделали выбор. Какая слепота и глупость! — Лугард стоял за моей спиной.
— Позволили беженцам приземлиться? Но, может, они и не так опасны?
Лугард пожал плечами:
— Будем надеяться. А я тем временем не стану развращать невинные юные головы своим инопланетным пессимизмом.
— Аренс предупредил вас?
Он невесело улыбнулся:
— Не очень прямо, но это подразумевается. Я должен чувствовать гражданскую ответственность за свои обязанности и права. Говорили что-нибудь детям… что им нельзя сюда приходить?
— Просто Гиту предупредили, чтобы она вам не мешала.
Теперь его улыбка меньше напоминала гримасу:
— Отлично. И я отвечу честной игрой — больше никаких предупреждений. Все равно их не убедить. Мозги закостенели, как лавовые потоки в горах.
— То же самое они думают о вас.
— Пускай. Но приводи детей, Вир, если они захотят. В Батте временами одиноко. И у них острый разум. Они скорее помощь, а не помеха.
— А что вы ищете? — осмелился я спросить.
— Вероятно, некоторые назвали бы это сокровищами.
— На самом деле Предтечи? — должно быть, я выдал свое недоверие.
Он улыбнулся.
— Нет, не думаю, что это Предтечи. Впрочем, не стоит отбрасывать и эту возможность, пока мы не побываем в ледяной пещере… если я найду ее снова. Десять лет — долгий срок, особенно для меня. Да и местность изменилась — прошло несколько оползней, лава обрушилась.
— А что это за пещера?
— Мы пытались найти подходящее место для складов. Время поджимало. Мы знали, что война приближается. Бельтан мог не остаться в стороне от военных линий, а оказаться в самом центре схватки. Нам нужны были тайники. Лавовые пещеры тянутся как туннели. Мы вскрыли несколько и исследовали их. Взвод, которым я командовал, обнаружил лед, а в нем какие-то предметы: не мы первые догадались устроить тут склад. Разные вмороженные в лед вещи. Но нам пришлось поскорее запечатать пещеру. Начальство не хотело, чтобы тут рылись в такой критический час.
— Гита обнаружила эту историю в старых лентах.
Лугард кивнул:
— Да, кто-то проболтался. Поползли слухи. И тогда твой отец решил обезвредить болтовню, насколько возможно. Мы признали находку и объявили ее закрытой до приезда инопланетных экспертов. На самом деле мы запечатали всю секцию. Вероятно, придется потрудиться, чтобы откопать ее. Может, это вообще неосуществимо.
— Но если обстановка в мире сейчас настолько плоха…
— Зачем мне охотиться за сокровищами? Теперь я свободный человек, Вир. И мне нечем заняться. А здесь подготовлено оборудование, и меня гложет любопытство. А почему бы и нет? Найду я эту пещеру или нет, никто не заинтересуется моими находками — этого мне достаточно. Разве что ты с детьми…
Я не мог сдержать возбуждения. Если бы Лугард сказал об этом бродягам, удержать их было бы невозможно. Помогая или мешая, но они будут осаждать Батт.
— Прошу прощения, милая леди, — обратился он к Аннет, используя вежливое инопланетное обращение и свободной рукой делая приветственный жест; в другой руке он нес корзину с едой, которую утром упаковала Аннет.
— Похоже, в спешке я прихватил ваш обед. Надеюсь, вы нашли, чем его заменить…
— Да, — коротко ответила она. Но потом тоже улыбнулась и добавила: — Нашли получше, чем в моей корзине, сектор-капитан.
— Не сектор-капитан, — поправил он. — Я в отставке, никем не командую и не буду. Я Грисс Лугард, владелец Батта. Но никакого отношения к силам безопасности не имею. Их больше не будет на Бельтане.
Тон его, вначале легкий и приветливый, стал серьезным: он предупреждал о чем-то, а не просто объяснял свое присутствие. Затем настроение его снова изменилось, вернулась улыбка.
— Как вам моя крепость? — Вопрос был адресован нам всем.
— Боюсь, мы слишком многое себе позволили, хотя вы разрешили входить в открытые комнаты, — заговорил я. Лучше сразу признаться, что мы наткнулись на систему связи — возможно, он хотел сохранить ее в тайне. — Мы включили вызов…
Он не перестал улыбаться:
— Да? И он сработал? И хорошо?
Может ли быть, что он сам не испытал систему, что ему не любопытно было проверить сеть, раскинутую по всей планете?
— Связь действует. Мы поймали часть вашего выступления на Комитете. — Пусть сразу узнает об этом. Если нас вышвырнут за то, что подслушивали… что ж, пожалуй, мы заслужили.
— Мое красноречие, не сдвинувшее горы предубеждений.
По-прежнему он был спокоен. Может, знал, что мы подслушаем? Но как это возможно? А может… может, он хотел, чтобы мы это сделали? Но зачем? Я догадывался, что на этот вопрос он не захочет ответить. Прита подошла ближе и взглянула прямо в его восстановленное лицо.
— Мы видели кое-что еще…
— В зале Комитета? — Все тот же беспечный тон.
— Нет. Вир говорит, что это один из старых постов безопасности. Там в кресле сидел рогатый бородавочник… он вел себя как… как человек!
— Что? — Впервые его безмятежность была нарушена. — Что ты хочешь сказать?
— Мы включили видеоэкран, — объяснил я, — и наткнулись на пост Риф Раф. Эта штука сидела в кресле у табло и смотрела прямо на нас. Конечно, случайное совпадение, но впечатляющее.
— Может быть, — согласился он. — Но если экран работал и в том конце, бородавочник испугался не меньше, правда, Прита? — Он запомнил ее имя из всех названных утром. — Не думаю, что нам нужно бояться нашествия рогатых бородавочников… Не их.
Другое дело беженцы на корабле, подумал я. Несмотря на внешнюю невозмутимость, внутренне Лугард не принял спокойствия бельтанской жизни. Впрочем, трудно было в это поверить в оставшуюся часть дня. Аннет была покорена, как и все бродяги. Я думаю, даже любопытство Гиты относительно Предтеч отошло на второй план перед непрерывным потоком рассказов Лугарда. Он говорил о планах организации новых заповедников, где будут изучать местную жизнь, применяя иноземную технику. Он с ней хорошо знаком. Он не хочет работать с мутантами, только с нормальными животными. Его рассказы и замыслы захватывали, и мы поверили, что именно такую жизнь он и собирается вести. Он снова достал свою дудочку, и ее звуки, очаровывавшие зверей и птиц, очаровали и нас. Он играл, мы слушали и не замечали, как идет время, пока он со смехом не отложил инструмент.
— Вы высоко оценили мою скромную музыку, друзья. Но тени удлиняются, близится ночь, и я думаю, если вы задержитесь здесь, возможны неприятности…
— Вир! — Аннет вскочила на ноги. — Солнце почти село! Мы здесь уже много часов! Простите, Грисс Лугард, — она слегка запнулась, произнося его имя, — мы слишком злоупотребили вашим гостеприимством.
— Но, милая леди, это не злоупотребление. В Батте одиноко. В любое время вас — всех вас — тут ждут с радостью. Эта дверь не будет закрываться.
Он коснулся рукой поверхности двери, как бы подкрепляя свое приглашение.
— Мы можем прийти снова? — спросила Гита. — Когда?
Он рассмеялся.
— Когда хочешь, Гита. Все вместе и любой из вас — когда захотите.
Мы попрощались с благодарностью. Но, направляя хоппер к Кинвету, я гадал, вернемся ли мы когда-нибудь в Батт. Выступление Лугарда в Комитете вряд ли улучшило мнение о нем, и Аренс и его коллеги, вероятно, сочтут, что контакты с отставным офицером отрицательно повлияют на молодежь. К моему удивлению, однако, никто из нынешних руководителей Бельтана даже не упомянул о споре с Лугардом. Нас расспросили о событиях дня. Мы не упомянули о нашем невольном подслушивании. Но я не считал это обманом. Бродяги молча согласились со мной: они, по-видимому, решили, что вся эта история — для взрослых запрет. В остальном они были свободны и с подробностями рассказывали о планах Лугарда по изучению дикой жизни. Я инстинктивно сомневался в этих планах, но именно их Лугард назвал причиной своего возвращения на Бельтан.
— Значит, он просил вас вернуться, — заметил Аренс, когда Гита кончила. — Но не злоупотребляй его вежливостью, дочь. Он здесь со специальным заданием.
— Специальное задание?! — я не сдержал восклицания.
— Да. Но мы считаем, что это не все. К несчастью, он на все склонен смотреть с военной точки зрения, хоть и порвал с армией. Думаю, из-за ранений. Теперь у него статус поселенца-рейнджера… и в контракте особо отмечено разрешение на археологические раскопки.
— Предтечи! — воскликнула Гита и торжествующе посмотрела на меня. — Я была права…
Но ее отец покачал головой.
— Не Предтечи, нет. Здесь никогда не было их следов. Но перед войной Лугард нашел в лавовой пещере какие-то странные реликты. Тогда не было времени на исследования: уже вспыхнуло пламя всемирного безумия. Реликты так и не были изучены, сам Лугард призван в космос и не успел ничего сделать. Потом крыша пещеры обвалилась и закрыла его находки. Теперь, выйдя на пенсию, он попросил в качестве платы крепость Батт и окружающую местность и получил их. Все это есть в портовых документах. Вероятно, ему потребуется время, чтобы найти то место. Теперь, Вир, — он обратился непосредственно ко мне, — я не хочу, чтобы дети мешали Лугарду. Бедняга, он и так много пережил. Его взгляды на жизнь не должны нас раздражать. Он так долго жил в мире насилия, что теперь видит его повсюду. Если ему нужно общество, может быть, именно молодежь… — он задумчиво посмотрел на нас и добавил: — Он что-нибудь говорил вам о заседании Комитета? Как-то комментировал его решение?
— Какое решение, отец? — спросила Аннет, хотя, вероятно, как и я, догадывалась об ответе — впрочем, он соответствовал ее взглядам.
— Было решено предложить беженцам дружбу и убежище, — ответил несколько нетерпеливо Аренс и вернулся к интересовавшей его теме: — Лугард ничего не говорил об этом? Никаких замечаний? Я мог бы солгать, но он спрашивал не меня.
— Я тебе сказала, — Гита проявляла нетерпимость, когда ее захватывала какая-то идея. — Он говорил о животных и пригласил нас приходить еще. И он играл на дудочке…
— Ну, хорошо. Не вижу ничего дурного, если вы снова отправитесь в Батт, но подождите приглашения. А ты, Вир, завтра отвезешь туда специальное послание Комитета. Мы хотим кое-что уточнить, чтобы потом не было недоразумений.
Он не сказал, что за послание. Но я отчасти догадывался, что было в ленте, которую на следующее утро повез в Батт. И когда я передал ее Лугарду, бровь на здоровой половине его лица дернулась. Он криво усмехнулся. Лугард выбрался из-под сложного механизма, который я не знал, хотя он слегка напоминал культиватор. Только на месте рыхлителя была стрела с заостренным концом. А вдоль борта тянулся транспортер с ковшами. Все еще улыбаясь, Лугард переложил ленту из одной руки в другую.
— Официальный призыв к спокойствию и терпимости? — Казалось, он спрашивал себя, а не меня. — Или официальное разрешение поступать по-своему? Пожалуй, лучше прочесть, чтобы я смог ответить. Что ты думаешь об этом моем чудище, Вир?
Он не торопился прочесть послание; продолжая держать ленту в одной руке, другой он провел по транспортеру с ковшами — одни из них располагались прямо, другие, там, где транспортер уходил под машину, переворачивались.
— Экскаватор, — ответил он на мой незаданный вопрос. — Предназначен для такой местности — видишь гусеницы? Впрочем, поездка на нем — все равно не удовольствие, — он кивнул на лавовые поля.
— Значит, вы хотите откопать пещеру?
Не знаю почему, но рассказ Гиты о сокровищах Предтеч и Аренса — об археологических раскопках по-прежнему казались невероятными. Неужели на Бельтане были найдены следы древней расы?
— Раскопать пещеру? Конечно. И, вероятно, не одну. Это все в моих документах, парень. — Мне показалось, что он окинул меня быстрым оценивающим взглядом, как будто призадумался обо мне, как и я о нем.
— Машина требует основательной проверки — слишком долго пролежала тут. Впрочем, она предназначена для тяжелой работы в сложных обстоятельствах. Осмотри ее, если хочешь, — и он ушел в крепость, унося ленту.
Раньше я никогда не видел такой машины, но о большей части ее функций легко было догадаться. Стрела, сейчас подогнутая под корпус, должно быть, расчищает место раскопок, транспортер уносит в сторону землю. На машине были еще бурав и вентилятор, оба густо смазанные. Я решил, что их можно присоединять к концу стрелы. Машина относительно невелика, управляет ею один человек, эластичные гусеницы способны пронести ее по лавовой местности. Должно быть, очень эффективный инструмент. Какие еще механизмы лежат в подвалах Батта? Лугарду полагалась очень большая сумма, раз он сумел получить все это. Мог быть и другой ответ. Если мир охвачен хаосом, как рассказал Лугард, какой-нибудь чиновник мог посчитать лишним числить в своих документах крепость на Бельтане и охотно передал права на нее — может быть, за взятку.
— Итак, они сделали выбор. Какая слепота и глупость! — Лугард стоял за моей спиной.
— Позволили беженцам приземлиться? Но, может, они и не так опасны?
Лугард пожал плечами:
— Будем надеяться. А я тем временем не стану развращать невинные юные головы своим инопланетным пессимизмом.
— Аренс предупредил вас?
Он невесело улыбнулся:
— Не очень прямо, но это подразумевается. Я должен чувствовать гражданскую ответственность за свои обязанности и права. Говорили что-нибудь детям… что им нельзя сюда приходить?
— Просто Гиту предупредили, чтобы она вам не мешала.
Теперь его улыбка меньше напоминала гримасу:
— Отлично. И я отвечу честной игрой — больше никаких предупреждений. Все равно их не убедить. Мозги закостенели, как лавовые потоки в горах.
— То же самое они думают о вас.
— Пускай. Но приводи детей, Вир, если они захотят. В Батте временами одиноко. И у них острый разум. Они скорее помощь, а не помеха.
— А что вы ищете? — осмелился я спросить.
— Вероятно, некоторые назвали бы это сокровищами.
— На самом деле Предтечи? — должно быть, я выдал свое недоверие.
Он улыбнулся.
— Нет, не думаю, что это Предтечи. Впрочем, не стоит отбрасывать и эту возможность, пока мы не побываем в ледяной пещере… если я найду ее снова. Десять лет — долгий срок, особенно для меня. Да и местность изменилась — прошло несколько оползней, лава обрушилась.
— А что это за пещера?
— Мы пытались найти подходящее место для складов. Время поджимало. Мы знали, что война приближается. Бельтан мог не остаться в стороне от военных линий, а оказаться в самом центре схватки. Нам нужны были тайники. Лавовые пещеры тянутся как туннели. Мы вскрыли несколько и исследовали их. Взвод, которым я командовал, обнаружил лед, а в нем какие-то предметы: не мы первые догадались устроить тут склад. Разные вмороженные в лед вещи. Но нам пришлось поскорее запечатать пещеру. Начальство не хотело, чтобы тут рылись в такой критический час.
— Гита обнаружила эту историю в старых лентах.
Лугард кивнул:
— Да, кто-то проболтался. Поползли слухи. И тогда твой отец решил обезвредить болтовню, насколько возможно. Мы признали находку и объявили ее закрытой до приезда инопланетных экспертов. На самом деле мы запечатали всю секцию. Вероятно, придется потрудиться, чтобы откопать ее. Может, это вообще неосуществимо.
— Но если обстановка в мире сейчас настолько плоха…
— Зачем мне охотиться за сокровищами? Теперь я свободный человек, Вир. И мне нечем заняться. А здесь подготовлено оборудование, и меня гложет любопытство. А почему бы и нет? Найду я эту пещеру или нет, никто не заинтересуется моими находками — этого мне достаточно. Разве что ты с детьми…
Я не мог сдержать возбуждения. Если бы Лугард сказал об этом бродягам, удержать их было бы невозможно. Помогая или мешая, но они будут осаждать Батт.