Страница:
Расскажи о себе: кто ты, где живешь, чем занимаешься.
Я думаю, ты помнишь, что я одинокая мама. У меня есть сынишка трех с половиной лет. Мой рост пять футов и пять дюймов, вес сто пятнадцать фунтов [3], у меня рыжие волосы, зеленые глаза и веснушки. И если это тебя не отпугнет (а вполне может отпугнуть): я работаю криминальным репортером в ночную смену и сейчас слежу за расследованием убийства. Большую часть моей жизни заполняют детали избиений, изнасилований и тому подобного. Но в промежутке между ними я пытаюсь быть обычной женщиной. Я слегка помешана на здоровой пище, но когда решаю кутнуть, то люблю поесть кофейного мороженого и клубники, политой шоколадом (не обязательно с кем-то вместе ‹ухмылка›). Кроме того, я люблю валяться на горячем песке и читать женские романы – наверное, потому, что для меня слишком мучительно то, с чем я сталкиваюсь по работе. Я люблю всякие «жили они долго и счастливо», терпеть не могу ждать, не умею готовить суп из пакетика или пришить пуговицу, но могу поменять в машине масло и подстричь лужайку перед домом.
Думаю, ты уже много узнал обо мне, может, даже больше, чем хотел. А теперь твоя очередь.
Она подписалась «Мэгги», нажала на кнопку «послать» и вышла в Интернет, где быстро забыла о Горном байкере, потому что стала просматривать центральные газеты, начав с «Нью-Йорк тайме». Часть преступлений были столь ужасающи, что у нее сами собой поджимались пальцы на ногах. Особенно сильное впечатление производили те, что были связаны с растлением малолетних или насилием над детьми, так что довольно скоро ей пришлось отказаться от этой идеи. Насилие оставляло у нее в душе ощущение горя и безнадежности, а без отчета коронера она слишком мало знала о состоянии тела Сары Риттер, чтобы найти какую-то связь между ее убийством и остальными. «Я просто зря потратила время», – подумала она.
Зевая во весь рот, она решила завтра встать пораньше и съездить к дому Аткинсона с большой коробкой пончиков и горячим кофе. Лошадь идет куда охотнее, если ее поманить сахарком. С Лоуэллом тоже должно было сработать.
Она забралась в постель, но не смогла заставить себя уснуть. Прочитанные статьи об убийствах лишили ее покоя. Деревья за окном отбрасывали на ковер тени, их узловатые и переплетающиеся ветви иногда образовывали на полу силуэт мужчины, и Мэгги подумалось, что кто-то может снять с ее окна кондиционер и через отверстие влезть в дом. Впрочем, грабителям даже не было необходимости так изощряться. Из-за жары часть окон в доме были открыты и на некоторых не было решеток, потому что только так ей удавалось добиться сквозняка.
Мэгги показалось, что из гостиной доносятся шаги и какой-то шелест. Она замерла и затаила дыхание.
«Там никого нет», – сказала она себе. Натянула простыню до самого подбородка, сопротивляясь желанию спрятаться под нее с головой, и постаралась отвлечься.
К счастью – или, к сожалению, в зависимости от того, с какой стороны на это посмотреть, – ей на ум с готовностью пришел Ник Соренсон. Она постаралась представить поцелуй мужчины, такого, как он, полной противоположности Тиму – сплошной огонь и никакого льда. Но в ее фантазии вторглись воспоминания о Роке Тилмане. Она припомнила, как они однажды летом познакомились, все свои первоначальные надежды и влечение, и как он стал к ней относиться, когда каникулы закончились, – словно она была прокаженной.
Она вообразила себя раскованной Дарлой и быстро забыла о Роке. У нее сразу исчезли все проблемы с тем, чтобы представить поцелуй Ника – или кого-то еще.
Глава 3
Я думаю, ты помнишь, что я одинокая мама. У меня есть сынишка трех с половиной лет. Мой рост пять футов и пять дюймов, вес сто пятнадцать фунтов [3], у меня рыжие волосы, зеленые глаза и веснушки. И если это тебя не отпугнет (а вполне может отпугнуть): я работаю криминальным репортером в ночную смену и сейчас слежу за расследованием убийства. Большую часть моей жизни заполняют детали избиений, изнасилований и тому подобного. Но в промежутке между ними я пытаюсь быть обычной женщиной. Я слегка помешана на здоровой пище, но когда решаю кутнуть, то люблю поесть кофейного мороженого и клубники, политой шоколадом (не обязательно с кем-то вместе ‹ухмылка›). Кроме того, я люблю валяться на горячем песке и читать женские романы – наверное, потому, что для меня слишком мучительно то, с чем я сталкиваюсь по работе. Я люблю всякие «жили они долго и счастливо», терпеть не могу ждать, не умею готовить суп из пакетика или пришить пуговицу, но могу поменять в машине масло и подстричь лужайку перед домом.
Думаю, ты уже много узнал обо мне, может, даже больше, чем хотел. А теперь твоя очередь.
Она подписалась «Мэгги», нажала на кнопку «послать» и вышла в Интернет, где быстро забыла о Горном байкере, потому что стала просматривать центральные газеты, начав с «Нью-Йорк тайме». Часть преступлений были столь ужасающи, что у нее сами собой поджимались пальцы на ногах. Особенно сильное впечатление производили те, что были связаны с растлением малолетних или насилием над детьми, так что довольно скоро ей пришлось отказаться от этой идеи. Насилие оставляло у нее в душе ощущение горя и безнадежности, а без отчета коронера она слишком мало знала о состоянии тела Сары Риттер, чтобы найти какую-то связь между ее убийством и остальными. «Я просто зря потратила время», – подумала она.
Зевая во весь рот, она решила завтра встать пораньше и съездить к дому Аткинсона с большой коробкой пончиков и горячим кофе. Лошадь идет куда охотнее, если ее поманить сахарком. С Лоуэллом тоже должно было сработать.
Она забралась в постель, но не смогла заставить себя уснуть. Прочитанные статьи об убийствах лишили ее покоя. Деревья за окном отбрасывали на ковер тени, их узловатые и переплетающиеся ветви иногда образовывали на полу силуэт мужчины, и Мэгги подумалось, что кто-то может снять с ее окна кондиционер и через отверстие влезть в дом. Впрочем, грабителям даже не было необходимости так изощряться. Из-за жары часть окон в доме были открыты и на некоторых не было решеток, потому что только так ей удавалось добиться сквозняка.
Мэгги показалось, что из гостиной доносятся шаги и какой-то шелест. Она замерла и затаила дыхание.
«Там никого нет», – сказала она себе. Натянула простыню до самого подбородка, сопротивляясь желанию спрятаться под нее с головой, и постаралась отвлечься.
К счастью – или, к сожалению, в зависимости от того, с какой стороны на это посмотреть, – ей на ум с готовностью пришел Ник Соренсон. Она постаралась представить поцелуй мужчины, такого, как он, полной противоположности Тиму – сплошной огонь и никакого льда. Но в ее фантазии вторглись воспоминания о Роке Тилмане. Она припомнила, как они однажды летом познакомились, все свои первоначальные надежды и влечение, и как он стал к ней относиться, когда каникулы закончились, – словно она была прокаженной.
Она вообразила себя раскованной Дарлой и быстро забыла о Роке. У нее сразу исчезли все проблемы с тем, чтобы представить поцелуй Ника – или кого-то еще.
Глава 3
Бинго! Она заглотила приманку. Ник улыбался ответу Мэгги, находя ее личные пристрастия еще интереснее, чем он себе представлял. Она любит политую шоколадом клубнику, кофейное мороженое и песчаные пляжи. Все это, вкупе с неумением готовить и шить, означало, что у них много общего. К счастью, он отлично заказывает еду на вынос. А кроме того, связь с женщиной, которая умеет поменять масло в машине, не самое плохое, что может случиться.
Связь с Мэгги? Шутит он, что ли? С этической точки зрения он не может к ней даже прикоснуться. Все равно он вернется в Огден, как только поймает убийцу.
– Забудь об этом, – проворчал Ник себе под нос.
Рэмбо, который спал у его ног, свернувшись в клубочек, тут же поднял голову и навострил уши. Ник рассеянно погладил пса по голове, пытаясь придумать ответ, который втянет Мэгги в дружеские отношения. Ему надо поближе познакомиться с ней, узнать ее привычки.
Ему надо делать свою работу.
Он снова перечитал сообщение Мэгги. Что бы такое написать, изображая доброго и чувствительного парня? Женщины любят мужчин, у которых присутствует женское начало, так ведь?
Может, и так. Вот только будучи копом, он не видел у себя в характере никакого женского начала, а ему хотелось понравиться Мэгги таким, какой он есть. Может, это перебило бы ее изначальное желание отказать. Или даже больше. Но ему хотелось остаться честным настолько, насколько позволит работа под прикрытием. Он написал, что ему на самом деле нравится, чего он терпеть не может, а еще – о чем мечтает. И отослал сообщение. Она могла завернуть его до того, как удастся попросить ее о свидании, но он надеялся, что «Джон» сможет проскользнуть под ее броню.
– Мамочка, я профнулся!
Мэгги скосила взгляд на круглое личико, склонившееся над ней, и застонала.
– Зак, еще даже не рассвело.
– Мофно, я посмотрю мульфики? – спросил тот.
Мэгги улыбнулась его шепелявости, страстно желая, чтобы поскорее наступил день, когда Зак сможет включить телевизор без ее помощи. Но потом вспомнила, что он и так растет очень быстро, и пожалела о своем мимолетном желании. В свои три года он был на идеальной стадии развития – подгузники, колыбелька и высокий стульчик остались позади, но он до сих пор любит, чтобы его обнимали, и обожает обниматься сам.
Заставив себя вылезти из теплой постели, она притянула к себе Зака и расцеловала его. Посадив сына на диван смотреть «Утиные истории», она включила кофеварку и сунула в тостер замороженные вафли. Было позднее, чем ей казалось; открыв жалюзи, она увидела, что солнце уже встало. Надо принять душ, и она будет готова к осаде дома Аткинсона.
– Хочешь есть? – спросила она у Зака.
Тот не ответил, поглощенный мультиками. Мэгги приготовила ему вафли с арахисовым маслом, как он любил, и принесла на подносе.
– Я иду в душ, малыш.
– Хорошо. – И после паузы: – Мамочка?
– М-м-м?
– Я буду тут, – сказал он, вгрызаясь в вафлю.
Мэгги взлохматила ему волосы и заторопилась в спальню, но, прежде чем сбросить ночную рубашку и включить душ, проверила электронную почту, желая узнать, не ответил ли ей Горный байкер.
Оказалось, ответил, его сообщение было на самом верху списка.
Мэгги моргнула, когда синее окошечко мини-чата внезапно появилось у нее на экране. Горный байкер приглашал ее к разговору. Она запаниковала и отключила чат, решив выйти из виртуальной игры в знакомства.
Но ей уже давно не шестнадцать. Она уже не школьница в немодной одежде и со скобками на зубах, а этот парень ничего о ней не знает. Ей нет нужды стараться произвести на него впечатление. Она даже не знает, где он живет. Она снова включила чат.
Закман. Привет, Джон.
Горный байкер. Ты получила мое письмо?
Закман. Как раз читаю его. Должна признаться, мне понравилось, что ты назвал меня милой и красивой, хотя это прозвучало бы более убедительно, если бы ты сначала посмотрел на мою фотографию.
Горный байкер. У меня хорошее воображение.
Закман. Тогда пришли мне свое фото, потому что я совершенно не представляю, как ты выглядишь.
Горный байкер. Моя внешность имеет значение?
Закман. Мне любопытно.
Горный байкер. Рост шесть футов и два дюйма, вес сто девяносто пять фунтов [5], темные волосы, карие глаза.
Закман. Ты до сих пор живешь в Юте?
Горный байкер. Да.
Закман. Сколько тебе лет?
Горный байкер. Тридцать три.
Закман. Разведен?
Горный байкер. Нет. Никогда не был женат.
Закман. А был близок к этому?
Горный байкер. Один раз был помолвлен.
Закман. С женщиной, о которой ты упоминал в чате?
Горный байкер. Да.
Закман. Когда было это?
Горный байкер. Три года назад.
Раздумывая, Мэгги постукивала по зубам ногтем. Ей очень не хотелось продвигаться вперед так быстро, но она не стала бы тратить время на парня, который до сих пор любит другую. Приободренная анонимностью виртуального пространства, она решила сразу взять быка за рога.
Закман. У вас с ней все кончено?
Горный байкер. Думаю, да. А ты всегда такая прямолинейная?
Закман. Как правило. Я ведь журналистка, помнишь? Задавать трудные вопросы – моя работа. Так вы больше с ней не встречаетесь?
Горный байкер. Нет, она вышла замуж.
Закман. Мне кажется, что ваш разрыв сильно повлиял на тебя, хотя я могу только догадываться об этом.
Горный байкер. Мне жаль, что я не принял на себя главный удар. К сожалению, думаю, на ней наш разрыв отразился гораздо сильнее. А как насчет тебя? Есть кто-то особенный в жизни?
Закман. Только мой сын Зак.
Горный байкер. Расскажи мне о нем.
Мэгги недоверчиво уставилась на слова Горного байкера. Он хочет узнать о Заке? Почему-то она не ожидала, что он может спросить ее о сыне. Вероятно, она невольно перенесла отношение к нему Тима на всех остальных мужчин. Возможно, Горный байкер по имени Джон – не такой.
С улыбкой она сообщила ему, что Зак шепелявит, что он блондин, рослый для своего возраста и обожает баскетбол. Что они вдвоем постоянно играют на заднем дворе, где есть настоящее баскетбольное кольцо. И Зак уже умеет вести мяч.
Горный байкер. Похоже, он замечательный пацан. А что его отец?
Закман. Когда я забеременела, Тим потребовал, чтобы я сделала аборт. Он сказал, что не готов воспитывать ребенка. Но я отказалась, и это стало последней соломинкой, переломившей спину верблюду.
Горный байкер. Чем он сейчас занимается?
Закман. Работает ортопедом. Когда мы поженились, он еще учился на врача.
Горный байкер. Ты ему помогала?
Закман. Да.
Горный байкер. Как журналист?
Закман. Не совсем.
Мэгги заколебалась. Ей было неприятно вспоминать эту часть своей жизни. Она продалась, вот так просто продалась, потому что Тим попросил ее об этом. В его интерпретации ее карьера казалась чем-то совсем малозначимым по сравнению с его карьерой, и на какое-то время она сама тоже в это поверила.
Закман. Чтобы получить работу в лос-анджелесской газете, мне пришлось несколько лет работать на них практически бесплатно. Нам были нужны деньги на образование Тима, и он убедил меня пойти работать в один из таблоидов. Мы жили недалеко от Голливуда, и это способствовало такому выбору.
Горный байкер. Звучит так, словно ты об этом сожалеешь.
Закман. Сожалею. Не к таким статьям я стремилась в университете, но Тим всегда умел убеждать. Он жаждал успеха больше чем чего бы то ни было, и у него были планы добиться своего. Единственной загвоздкой стало то, что его план основывался на моей большой зарплате. Дети не входили в его планы с самого начала, и ему не понравилось, что придется с ними смириться.
Горный байкер. Так он все-таки добился успеха?
Закман. Думаю, что да. У него своя практика, новая жена, модная машина и огромный дом.
Горный байкер. А у тебя…
Закман. Старый дом, которому нужен центральный кондиционер и покраска, моя работа, которая должна в конце концов привести меня, куда я хочу, и Зак. Но Зак стоит больше, чем все машины, дома и деньги, вместе взятые. На самом деле мне отчасти даже жаль Тима. Он так много упускает.
Горный байкер. Не стоит его жалеть. Он этого не заслуживает. Он дает тебе деньги на ребенка, поддерживает хоть какие-то отношения с ним?
Закман. Нет. Он никогда не хотел Зака и не интересовался правом посещения, а просить денег у меня не хватало нервов. Я решила, что лучше полностью порвать все отношения и самой дать Заку все, что смогу.
Горный байкер. Как ты вообще встретилась с этим Тимом?
Закман. Мы познакомились в университете. Он был энергичным, амбициозным, успешным и уверенным. Я сразу влюбилась в него. И разлюбила вскоре после свадьбы, по тем же самым причинам.
Горный байкер. А сейчас? Ты с кем-нибудь встречаешься?
Закман. О да. С кучей парней. В выходные они выстраиваются в очередь у моей двери.
Горный байкер. И как долго длится ожидание?
Ожидание кого-то подходящего? Мэгги тоскливо вздохнула. Мистеру Подходящему ждать бы не пришлось, но она не надеялась найти его в ближайшем будущем.
– Мамочка, ты пифешь е-мэйл? – прервал ее мысли Зак, заходя в комнату.
– Да, малыш.
– Мофно мне ефе молока?
– Одну минуту, милый.
Когда сын приблизился, она притянула его к себе и боком посадила на колени, обдумывая ответ Горному байкеру.
Закман. Это от разного зависит.
Горный байкер. От внешности или от личности?
Закман. Определенно от личности.
Горный байкер. И как далеко стою я?
Она хихикнула.
Закман. Ближе всех остальных, но мы живем на огромном расстоянии друг от друга.
Горный байкер. Мы можем оказаться ближе, чем ты думаешь.
Закман. И как же, интересно знать?
Горный байкер. Может, как-нибудь встретимся. Может, однажды я появлюсь у тебя дома с клубникой, политой шоколадом, и кофейным мороженым, и мы махнем куда-нибудь на пляж.
Закман. Ты хочешь, чтобы я дала свой адрес?
Горный байкер. Нет. Я не хочу, чтобы ты с кем бы то ни было делилась этой информацией. Ни сейчас, ни потом. Это слишком опасно.
Заинтригованная, Мэгги подняла бровь. Джон кажется таким милым – заботливым и ответственным. Он начинал ей нравиться.
Закман. Но ведь тебе-то можно доверять?
Горный байкер. Целиком и полностью.
Закман. Чем ты зарабатываешь на жизнь?
Горный байкер. Можно сказать, это что-то типа охранника.
Охранник? Не слишком впечатляюще. Тим посмеялся бы над ней и сказал, что по глупости она получила в дружки бывшего копа-наемника за десять долларов в час. Какой из него добытчик?
Хорошо, что они с Тимом никогда не смотрели на успешность одинаково. И хорошо, что ей не пришлось брать талоны на питание, что она смогла сама зарабатывать на жизнь. Может, она никогда и не разбогатеет, но легко это переживет. Ей хочется найти человека, которого будет интересовать и жизнь, и любовь и который не забудет о простых вещах. Кого-то, кто станет ценить ее больше своего нового БМВ.
«Я отлично провела с тобой время, – написала она, сама этому удивляясь, – но сейчас мне пора на работу. Может, продолжим позже?»
Горный байкер. Ты работаешь по субботам?
Закман. Я обычно работаю в ночную смену с понедельника по пятницу, но на этой неделе поменялась сменами с парнем, у которого была дневная в среду. Это дало мне возможность вчера выспаться, и теперь я должна заняться кое-какими делами.
Горный байкер. Например, той историей, которую ты упоминала? Убийством?
Закман. Да.
Горный байкер. И как журналист может отслеживать нечто подобное?
Закман. Это непросто. В данный момент, к примеру, коронер графства не желает помогать мне. Не дает мне никакой информации о трупе, обнаруженном на прошлой неделе. Так что я собираюсь подъехать к его дому, захватив с собой завтрак, и попробовать поймать удачу за хвост.
Горный байкер. Может, полиция велела ему ничего не рассказывать.
Закман. Я в этом не сомневаюсь.
Горный байкер. Но ты репортер, и тебя это не останавливает, так?
Закман. Выяснить правду – моя работа.
Горный байкер. А если есть серьезная причина держать тебя в неведении?
Закман. Не уверена, что я бы на это купилась. Иногда полиция пытается манипулировать СМИ, просто чтобы лучше выглядеть в глазах общества.
Горный байкер. Думаю, наши мнения по этому поводу разнятся. Ты попозже напишешь мне?
Закман. Если хочешь.
Горный байкер. Хочу. Ты работаешь сегодня вечером?
Закман. Да, с десяти.
Горный байкер. Тогда выходи в Сеть часов в семь, и я устрою тебе виртуальное свидание.
Закман. Как это?
Горный байкер. Увидишь (я надеюсь). По дороге придумаю [6].
Мэгги напечатала LOL [7] и, поддразнивая, прибавила, что будет сама за себя платить.
На время визита к Аткинсону Мэгги собиралась оставить Зака с пожилой соседкой, которая обычно за ним приглядывала. Но у миссис Грубер что-то случилось с зубным протезом, и она уехала к дантисту, так что Мэгги решила взять сына с собой. Возможно, это даже станет для нее дополнительным преимуществом. Зак понесет коробку с пончиками, а она – поднос с кофе и горячим шоколадом. А кроме того, ей просто нравилось брать его с собой.
Она припарковалась под высокими густыми деревьями, которые покрывали большую часть Тридцать шестой авеню, выключила приемник полицейской волны и оглядела дом Аткинсона. Она всегда восхищалась им. По современным стандартам он не был особенно велик, но в нем определенно чувствовался класс. Маленький, отдельно стоящий гараж, ухоженный кустарник, множество цветов и раскидистых деревьев, свежий слой краски на всем, включая забор. Мэгги подумала, что ей хотелось бы жить по соседству, если она когда-нибудь сможет себе это позволить. Покупая здесь дома, люди оставались надолго. Они косили свои лужайки, водили семейные автомобили и не забывали махать вслед соседям.
– Можно мне еще? – спросил Зак, приподнимая крышку коробки с пончиками, пока Мэгги заводила машину.
Все личико и ручки у него уже были в шоколадной глазури. Мэгги посмотрела на его пока еще относительно чистую рубашку и решила испытывать судьбу:
– Приятель, с тебя уже достаточно.
Она вытащила носовой платок из отделения для перчаток и постаралась отчистить Зака способом, который использовала еще ее бабушка, – «поплюй и потри». Терпения Зака хватило ненадолго, он стал так усиленно вертеться, что Мэгги отказалась от дальнейших попыток.
– Ладно, пошли, – в конце концов сказала она.
– Привет, Мэгги. Лоуэлл сказал, что ты сегодня не дежуришь.
– Он так сказал?
– Да. Хочешь зайти?
Мэгги помедлила. Ее очень занимал вопрос, как Лоуэлл мог узнать, что она собирается к нему. Она репортер, и он избегал ее вопросов. Может, конечно, он просто предположил это, но было несколько странно, что он так точно определил день.
– Как Лоуэлл узнал, что я собираюсь приехать? – спросила она.
Мэри Энн улыбнулась:
– А ты не звонила ему?
– Нет. Он дома?
– К сожалению, нет, но это не причина позволить этим пончикам пропасть зря. – Она отошла от двери. – Зайдешь?
– Конечно. Зак с удовольствием повидается с Кэйти. С нашего пикника прошел уже почти год.
Кэйти, пятилетняя дочка Мэри Энн, застенчиво смотрела на гостей через решетку внутреннего балкончика, пока Мэри Энн впускала их в дом. Мэри Энн позвала ее вниз и провела Мэгги с Заком на застекленную веранду через уютную гостиную, отделанную в коричневых и зеленых тонах, где спал в электрокачелях ее шестимесячный сын. Они уселись за металлический столик на обитые тканью сиденья, Кэйти держалась позади и опасливо поглядывала на Зака. Ее осторожность, однако, мгновенно улетучилась, когда Зак заметил ее трехколесный велосипед и уселся на него.
Мэри Энн прервала возмущенные крики дочери и нашла для Зака меньшую игрушку, на которой можно было ездить. Они с Мэгги стали смотреть, как дети играют во внутреннем дворике, выложенном плиткой.
– Правда, погода замечательная? – спросила Мэри Энн. – Люблю это время года.
– Похоже, лето будет жарким, – ответила Мэгги.
– В Сакраменто жара каждое лето.
– Я заметила.
– Ты уже купила кондиционер? Помню, прошлое лето ты провела без него.
– Я решила сэкономить две тысячи баксов и купила вентилятор.
Мэри Энн засмеялась:
– Лучше бы ты сэкономила двадцать баксов, которые потратила на вентилятор, потому что всего через две недели от него уже не будет пользы.
– Даже после покупки кондиционера я буду надеяться на открытые по ночам окна и вентилятор, иначе счета за электричество взлетят до небес. По крайней мере по ночам, которые я провожу дома.
– Тогда ты храбрее меня. Я запираю все окна и двери после убийства Риттер.
Мэгги поставила чуть поодаль детские чашки с горячим шоколадом, чтобы они остыли, и взяла с картонного подноса, предназначенного для Мэри Энн, старбаксовский [8] пластиковый стакан. После чего открыта пончики.
– Не позволяй себя запугать. Большинство убийств совершаются другом семьи или родственником, так что, пока кто-нибудь из твоих близких не сойдет с катушек, ты в безопасности. – Мэгги взяла шоколадный пончик и откинулась на спинку стула. – В случае Сары Риттер это ее муж, я думаю. Наверное, она собиралась подать на развод, или что-то подобное, а он взвился под небеса и ударил ее кухонным ножом. Мэри Энн взяла себе пончик с кленовой глазурью.
– Вот только убили ее не кухонным ножом. Оружие убийства было более острым и бороздки другие. Больше похоже на охотничий нож.
Мэгги, только откусившая от пончика, чуть не подавилась.
– Что-что? – переспросила она, закашлявшись. Мэри Энн украдкой глянула на дочку и отпила кофе.
– Лоуэлл, как и все остальные, иногда обсуждает дома свою работу.
– Так вскрытие уже сделано?
– Конечно. Его сделали в тот же день, когда нашли тело. Лоуэлл вернулся домой чуть ли не к полуночи.
– Ну и?… Он нашел что-нибудь необычное? Мэри Энн заколебалась.
– Муж уехал, чтобы не общаться с тобой. Он велел мне разыгрывать перед тобой дурочку.
– Я так и не поняла, как он узнал, что я собираюсь у вас появиться.
– Ему кто-то позвонил. Я думала, это была ты.
– Нет, не я, но кто же тогда?
– Возможно, кто-то из коллег?
У Мэгги пропал аппетит, она отодвинула от себя пончик. Никто в полиции не мог знать ее планов на сегодняшнее утро. Как им удалось предупредить Лоуэлла? Они что, следили за ней и догадались, куда она направляется? Зачем тратить на это столько сил и времени? Должно быть, Мендес понял, какую вчера вечером допустил оплошность, и предупредил остальных.
– Мэри Энн, что происходит? – спросила Мэгги. – Лоуэлл никогда не считал, что меня нужно избегать.
– Он сказал, что это дело очень беспокоит полицию. Ему запретили хоть что-то рассказывать прессе.
– Произошло жестокое убийство, оно должно быть раскрыто как можно скорее. К чему такая секретность?
– Я не знаю. И сказать по правде, считаю, что это неправильно. Люди должны знать. Нужно предупредить женщин Сакраменто, предложить им запирать на ночь двери и окна и включать сигнализацию, если она есть.
Мэгги внимательно посмотрела на сердитое лицо Мэри Энн:
– Все так плохо? Та кивнула.
– Не скажешь мне, почему?
Мэри Энн вздохнула и понизила голос, чтобы ее не могли услышать дети.
– Бедной женщине вырезали язык, – сказала она, и от ее взгляда Мэгги замерла на месте. – Лоуэлл сказал, что он никогда еще не видел подобного. По его мнению, кем бы ни был убийца, ножом он владеет виртуозно.
Мэгги поежилась:
Связь с Мэгги? Шутит он, что ли? С этической точки зрения он не может к ней даже прикоснуться. Все равно он вернется в Огден, как только поймает убийцу.
– Забудь об этом, – проворчал Ник себе под нос.
Рэмбо, который спал у его ног, свернувшись в клубочек, тут же поднял голову и навострил уши. Ник рассеянно погладил пса по голове, пытаясь придумать ответ, который втянет Мэгги в дружеские отношения. Ему надо поближе познакомиться с ней, узнать ее привычки.
Ему надо делать свою работу.
Он снова перечитал сообщение Мэгги. Что бы такое написать, изображая доброго и чувствительного парня? Женщины любят мужчин, у которых присутствует женское начало, так ведь?
Может, и так. Вот только будучи копом, он не видел у себя в характере никакого женского начала, а ему хотелось понравиться Мэгги таким, какой он есть. Может, это перебило бы ее изначальное желание отказать. Или даже больше. Но ему хотелось остаться честным настолько, насколько позволит работа под прикрытием. Он написал, что ему на самом деле нравится, чего он терпеть не может, а еще – о чем мечтает. И отослал сообщение. Она могла завернуть его до того, как удастся попросить ее о свидании, но он надеялся, что «Джон» сможет проскользнуть под ее броню.
– Мамочка, я профнулся!
Мэгги скосила взгляд на круглое личико, склонившееся над ней, и застонала.
– Зак, еще даже не рассвело.
– Мофно, я посмотрю мульфики? – спросил тот.
Мэгги улыбнулась его шепелявости, страстно желая, чтобы поскорее наступил день, когда Зак сможет включить телевизор без ее помощи. Но потом вспомнила, что он и так растет очень быстро, и пожалела о своем мимолетном желании. В свои три года он был на идеальной стадии развития – подгузники, колыбелька и высокий стульчик остались позади, но он до сих пор любит, чтобы его обнимали, и обожает обниматься сам.
Заставив себя вылезти из теплой постели, она притянула к себе Зака и расцеловала его. Посадив сына на диван смотреть «Утиные истории», она включила кофеварку и сунула в тостер замороженные вафли. Было позднее, чем ей казалось; открыв жалюзи, она увидела, что солнце уже встало. Надо принять душ, и она будет готова к осаде дома Аткинсона.
– Хочешь есть? – спросила она у Зака.
Тот не ответил, поглощенный мультиками. Мэгги приготовила ему вафли с арахисовым маслом, как он любил, и принесла на подносе.
– Я иду в душ, малыш.
– Хорошо. – И после паузы: – Мамочка?
– М-м-м?
– Я буду тут, – сказал он, вгрызаясь в вафлю.
Мэгги взлохматила ему волосы и заторопилась в спальню, но, прежде чем сбросить ночную рубашку и включить душ, проверила электронную почту, желая узнать, не ответил ли ей Горный байкер.
Оказалось, ответил, его сообщение было на самом верху списка.
Дорогая Мэгги.Красивой? Как он мог прийти к такому выводу из ее письма? А милой? Этот парень или убежденный оптимист, или просто очень одинок. Но, несмотря ни на что, его слова были ей приятны.
Ты кажешься мне милой и красивой.
Что до меня, то я люблю горные велосипеды, паруса, пляжный волейбол и юридические триллеры [4]. Терпеть не могу шпинат, вне зависимости от его питательной ценности, бестолковых водителей и людей, которые пытаются убедить весь мир, что мужчины и женщины во всем должны быть равны. Мне нравятся те различия, которые есть между полами.Горный байкер. Привет, Мэгги.
Я вырос в большой католической семье. У меня три сестры и два брата, мать-домохозяйка и отец – управляющий большим медным рудником в Юте. Четыре года назад он отошел от дел. Родители у нас строгие, но мы всегда знали, что нас любят, и, вероятно, это спасло всех от обращения к психиатру. Сейчас родители надеются, что я найду себе жену и осяду где-нибудь с кучей детишек; но пусть это тебя не беспокоит. Работа отнимает все мое время. И я очень сомневаюсь, что в ближайшее время женюсь…
Мэгги моргнула, когда синее окошечко мини-чата внезапно появилось у нее на экране. Горный байкер приглашал ее к разговору. Она запаниковала и отключила чат, решив выйти из виртуальной игры в знакомства.
Но ей уже давно не шестнадцать. Она уже не школьница в немодной одежде и со скобками на зубах, а этот парень ничего о ней не знает. Ей нет нужды стараться произвести на него впечатление. Она даже не знает, где он живет. Она снова включила чат.
Закман. Привет, Джон.
Горный байкер. Ты получила мое письмо?
Закман. Как раз читаю его. Должна признаться, мне понравилось, что ты назвал меня милой и красивой, хотя это прозвучало бы более убедительно, если бы ты сначала посмотрел на мою фотографию.
Горный байкер. У меня хорошее воображение.
Закман. Тогда пришли мне свое фото, потому что я совершенно не представляю, как ты выглядишь.
Горный байкер. Моя внешность имеет значение?
Закман. Мне любопытно.
Горный байкер. Рост шесть футов и два дюйма, вес сто девяносто пять фунтов [5], темные волосы, карие глаза.
Закман. Ты до сих пор живешь в Юте?
Горный байкер. Да.
Закман. Сколько тебе лет?
Горный байкер. Тридцать три.
Закман. Разведен?
Горный байкер. Нет. Никогда не был женат.
Закман. А был близок к этому?
Горный байкер. Один раз был помолвлен.
Закман. С женщиной, о которой ты упоминал в чате?
Горный байкер. Да.
Закман. Когда было это?
Горный байкер. Три года назад.
Раздумывая, Мэгги постукивала по зубам ногтем. Ей очень не хотелось продвигаться вперед так быстро, но она не стала бы тратить время на парня, который до сих пор любит другую. Приободренная анонимностью виртуального пространства, она решила сразу взять быка за рога.
Закман. У вас с ней все кончено?
Горный байкер. Думаю, да. А ты всегда такая прямолинейная?
Закман. Как правило. Я ведь журналистка, помнишь? Задавать трудные вопросы – моя работа. Так вы больше с ней не встречаетесь?
Горный байкер. Нет, она вышла замуж.
Закман. Мне кажется, что ваш разрыв сильно повлиял на тебя, хотя я могу только догадываться об этом.
Горный байкер. Мне жаль, что я не принял на себя главный удар. К сожалению, думаю, на ней наш разрыв отразился гораздо сильнее. А как насчет тебя? Есть кто-то особенный в жизни?
Закман. Только мой сын Зак.
Горный байкер. Расскажи мне о нем.
Мэгги недоверчиво уставилась на слова Горного байкера. Он хочет узнать о Заке? Почему-то она не ожидала, что он может спросить ее о сыне. Вероятно, она невольно перенесла отношение к нему Тима на всех остальных мужчин. Возможно, Горный байкер по имени Джон – не такой.
С улыбкой она сообщила ему, что Зак шепелявит, что он блондин, рослый для своего возраста и обожает баскетбол. Что они вдвоем постоянно играют на заднем дворе, где есть настоящее баскетбольное кольцо. И Зак уже умеет вести мяч.
Горный байкер. Похоже, он замечательный пацан. А что его отец?
Закман. Когда я забеременела, Тим потребовал, чтобы я сделала аборт. Он сказал, что не готов воспитывать ребенка. Но я отказалась, и это стало последней соломинкой, переломившей спину верблюду.
Горный байкер. Чем он сейчас занимается?
Закман. Работает ортопедом. Когда мы поженились, он еще учился на врача.
Горный байкер. Ты ему помогала?
Закман. Да.
Горный байкер. Как журналист?
Закман. Не совсем.
Мэгги заколебалась. Ей было неприятно вспоминать эту часть своей жизни. Она продалась, вот так просто продалась, потому что Тим попросил ее об этом. В его интерпретации ее карьера казалась чем-то совсем малозначимым по сравнению с его карьерой, и на какое-то время она сама тоже в это поверила.
Закман. Чтобы получить работу в лос-анджелесской газете, мне пришлось несколько лет работать на них практически бесплатно. Нам были нужны деньги на образование Тима, и он убедил меня пойти работать в один из таблоидов. Мы жили недалеко от Голливуда, и это способствовало такому выбору.
Горный байкер. Звучит так, словно ты об этом сожалеешь.
Закман. Сожалею. Не к таким статьям я стремилась в университете, но Тим всегда умел убеждать. Он жаждал успеха больше чем чего бы то ни было, и у него были планы добиться своего. Единственной загвоздкой стало то, что его план основывался на моей большой зарплате. Дети не входили в его планы с самого начала, и ему не понравилось, что придется с ними смириться.
Горный байкер. Так он все-таки добился успеха?
Закман. Думаю, что да. У него своя практика, новая жена, модная машина и огромный дом.
Горный байкер. А у тебя…
Закман. Старый дом, которому нужен центральный кондиционер и покраска, моя работа, которая должна в конце концов привести меня, куда я хочу, и Зак. Но Зак стоит больше, чем все машины, дома и деньги, вместе взятые. На самом деле мне отчасти даже жаль Тима. Он так много упускает.
Горный байкер. Не стоит его жалеть. Он этого не заслуживает. Он дает тебе деньги на ребенка, поддерживает хоть какие-то отношения с ним?
Закман. Нет. Он никогда не хотел Зака и не интересовался правом посещения, а просить денег у меня не хватало нервов. Я решила, что лучше полностью порвать все отношения и самой дать Заку все, что смогу.
Горный байкер. Как ты вообще встретилась с этим Тимом?
Закман. Мы познакомились в университете. Он был энергичным, амбициозным, успешным и уверенным. Я сразу влюбилась в него. И разлюбила вскоре после свадьбы, по тем же самым причинам.
Горный байкер. А сейчас? Ты с кем-нибудь встречаешься?
Закман. О да. С кучей парней. В выходные они выстраиваются в очередь у моей двери.
Горный байкер. И как долго длится ожидание?
Ожидание кого-то подходящего? Мэгги тоскливо вздохнула. Мистеру Подходящему ждать бы не пришлось, но она не надеялась найти его в ближайшем будущем.
– Мамочка, ты пифешь е-мэйл? – прервал ее мысли Зак, заходя в комнату.
– Да, малыш.
– Мофно мне ефе молока?
– Одну минуту, милый.
Когда сын приблизился, она притянула его к себе и боком посадила на колени, обдумывая ответ Горному байкеру.
Закман. Это от разного зависит.
Горный байкер. От внешности или от личности?
Закман. Определенно от личности.
Горный байкер. И как далеко стою я?
Она хихикнула.
Закман. Ближе всех остальных, но мы живем на огромном расстоянии друг от друга.
Горный байкер. Мы можем оказаться ближе, чем ты думаешь.
Закман. И как же, интересно знать?
Горный байкер. Может, как-нибудь встретимся. Может, однажды я появлюсь у тебя дома с клубникой, политой шоколадом, и кофейным мороженым, и мы махнем куда-нибудь на пляж.
Закман. Ты хочешь, чтобы я дала свой адрес?
Горный байкер. Нет. Я не хочу, чтобы ты с кем бы то ни было делилась этой информацией. Ни сейчас, ни потом. Это слишком опасно.
Заинтригованная, Мэгги подняла бровь. Джон кажется таким милым – заботливым и ответственным. Он начинал ей нравиться.
Закман. Но ведь тебе-то можно доверять?
Горный байкер. Целиком и полностью.
Закман. Чем ты зарабатываешь на жизнь?
Горный байкер. Можно сказать, это что-то типа охранника.
Охранник? Не слишком впечатляюще. Тим посмеялся бы над ней и сказал, что по глупости она получила в дружки бывшего копа-наемника за десять долларов в час. Какой из него добытчик?
Хорошо, что они с Тимом никогда не смотрели на успешность одинаково. И хорошо, что ей не пришлось брать талоны на питание, что она смогла сама зарабатывать на жизнь. Может, она никогда и не разбогатеет, но легко это переживет. Ей хочется найти человека, которого будет интересовать и жизнь, и любовь и который не забудет о простых вещах. Кого-то, кто станет ценить ее больше своего нового БМВ.
«Я отлично провела с тобой время, – написала она, сама этому удивляясь, – но сейчас мне пора на работу. Может, продолжим позже?»
Горный байкер. Ты работаешь по субботам?
Закман. Я обычно работаю в ночную смену с понедельника по пятницу, но на этой неделе поменялась сменами с парнем, у которого была дневная в среду. Это дало мне возможность вчера выспаться, и теперь я должна заняться кое-какими делами.
Горный байкер. Например, той историей, которую ты упоминала? Убийством?
Закман. Да.
Горный байкер. И как журналист может отслеживать нечто подобное?
Закман. Это непросто. В данный момент, к примеру, коронер графства не желает помогать мне. Не дает мне никакой информации о трупе, обнаруженном на прошлой неделе. Так что я собираюсь подъехать к его дому, захватив с собой завтрак, и попробовать поймать удачу за хвост.
Горный байкер. Может, полиция велела ему ничего не рассказывать.
Закман. Я в этом не сомневаюсь.
Горный байкер. Но ты репортер, и тебя это не останавливает, так?
Закман. Выяснить правду – моя работа.
Горный байкер. А если есть серьезная причина держать тебя в неведении?
Закман. Не уверена, что я бы на это купилась. Иногда полиция пытается манипулировать СМИ, просто чтобы лучше выглядеть в глазах общества.
Горный байкер. Думаю, наши мнения по этому поводу разнятся. Ты попозже напишешь мне?
Закман. Если хочешь.
Горный байкер. Хочу. Ты работаешь сегодня вечером?
Закман. Да, с десяти.
Горный байкер. Тогда выходи в Сеть часов в семь, и я устрою тебе виртуальное свидание.
Закман. Как это?
Горный байкер. Увидишь (я надеюсь). По дороге придумаю [6].
Мэгги напечатала LOL [7] и, поддразнивая, прибавила, что будет сама за себя платить.
На время визита к Аткинсону Мэгги собиралась оставить Зака с пожилой соседкой, которая обычно за ним приглядывала. Но у миссис Грубер что-то случилось с зубным протезом, и она уехала к дантисту, так что Мэгги решила взять сына с собой. Возможно, это даже станет для нее дополнительным преимуществом. Зак понесет коробку с пончиками, а она – поднос с кофе и горячим шоколадом. А кроме того, ей просто нравилось брать его с собой.
Она припарковалась под высокими густыми деревьями, которые покрывали большую часть Тридцать шестой авеню, выключила приемник полицейской волны и оглядела дом Аткинсона. Она всегда восхищалась им. По современным стандартам он не был особенно велик, но в нем определенно чувствовался класс. Маленький, отдельно стоящий гараж, ухоженный кустарник, множество цветов и раскидистых деревьев, свежий слой краски на всем, включая забор. Мэгги подумала, что ей хотелось бы жить по соседству, если она когда-нибудь сможет себе это позволить. Покупая здесь дома, люди оставались надолго. Они косили свои лужайки, водили семейные автомобили и не забывали махать вслед соседям.
– Можно мне еще? – спросил Зак, приподнимая крышку коробки с пончиками, пока Мэгги заводила машину.
Все личико и ручки у него уже были в шоколадной глазури. Мэгги посмотрела на его пока еще относительно чистую рубашку и решила испытывать судьбу:
– Приятель, с тебя уже достаточно.
Она вытащила носовой платок из отделения для перчаток и постаралась отчистить Зака способом, который использовала еще ее бабушка, – «поплюй и потри». Терпения Зака хватило ненадолго, он стал так усиленно вертеться, что Мэгги отказалась от дальнейших попыток.
– Ладно, пошли, – в конце концов сказала она.
* * *
Высокая и гибкая Мэри Энн Аткинсон вышла открывать дверь в одном халате, но выглядела она так, словно был еще разгар вечера, а не раннее утро. Темные волосы были аккуратно зачесаны назад, она уже успела подкрасить ресницы, а карие глаза подвести фиолетовыми тенями.– Привет, Мэгги. Лоуэлл сказал, что ты сегодня не дежуришь.
– Он так сказал?
– Да. Хочешь зайти?
Мэгги помедлила. Ее очень занимал вопрос, как Лоуэлл мог узнать, что она собирается к нему. Она репортер, и он избегал ее вопросов. Может, конечно, он просто предположил это, но было несколько странно, что он так точно определил день.
– Как Лоуэлл узнал, что я собираюсь приехать? – спросила она.
Мэри Энн улыбнулась:
– А ты не звонила ему?
– Нет. Он дома?
– К сожалению, нет, но это не причина позволить этим пончикам пропасть зря. – Она отошла от двери. – Зайдешь?
– Конечно. Зак с удовольствием повидается с Кэйти. С нашего пикника прошел уже почти год.
Кэйти, пятилетняя дочка Мэри Энн, застенчиво смотрела на гостей через решетку внутреннего балкончика, пока Мэри Энн впускала их в дом. Мэри Энн позвала ее вниз и провела Мэгги с Заком на застекленную веранду через уютную гостиную, отделанную в коричневых и зеленых тонах, где спал в электрокачелях ее шестимесячный сын. Они уселись за металлический столик на обитые тканью сиденья, Кэйти держалась позади и опасливо поглядывала на Зака. Ее осторожность, однако, мгновенно улетучилась, когда Зак заметил ее трехколесный велосипед и уселся на него.
Мэри Энн прервала возмущенные крики дочери и нашла для Зака меньшую игрушку, на которой можно было ездить. Они с Мэгги стали смотреть, как дети играют во внутреннем дворике, выложенном плиткой.
– Правда, погода замечательная? – спросила Мэри Энн. – Люблю это время года.
– Похоже, лето будет жарким, – ответила Мэгги.
– В Сакраменто жара каждое лето.
– Я заметила.
– Ты уже купила кондиционер? Помню, прошлое лето ты провела без него.
– Я решила сэкономить две тысячи баксов и купила вентилятор.
Мэри Энн засмеялась:
– Лучше бы ты сэкономила двадцать баксов, которые потратила на вентилятор, потому что всего через две недели от него уже не будет пользы.
– Даже после покупки кондиционера я буду надеяться на открытые по ночам окна и вентилятор, иначе счета за электричество взлетят до небес. По крайней мере по ночам, которые я провожу дома.
– Тогда ты храбрее меня. Я запираю все окна и двери после убийства Риттер.
Мэгги поставила чуть поодаль детские чашки с горячим шоколадом, чтобы они остыли, и взяла с картонного подноса, предназначенного для Мэри Энн, старбаксовский [8] пластиковый стакан. После чего открыта пончики.
– Не позволяй себя запугать. Большинство убийств совершаются другом семьи или родственником, так что, пока кто-нибудь из твоих близких не сойдет с катушек, ты в безопасности. – Мэгги взяла шоколадный пончик и откинулась на спинку стула. – В случае Сары Риттер это ее муж, я думаю. Наверное, она собиралась подать на развод, или что-то подобное, а он взвился под небеса и ударил ее кухонным ножом. Мэри Энн взяла себе пончик с кленовой глазурью.
– Вот только убили ее не кухонным ножом. Оружие убийства было более острым и бороздки другие. Больше похоже на охотничий нож.
Мэгги, только откусившая от пончика, чуть не подавилась.
– Что-что? – переспросила она, закашлявшись. Мэри Энн украдкой глянула на дочку и отпила кофе.
– Лоуэлл, как и все остальные, иногда обсуждает дома свою работу.
– Так вскрытие уже сделано?
– Конечно. Его сделали в тот же день, когда нашли тело. Лоуэлл вернулся домой чуть ли не к полуночи.
– Ну и?… Он нашел что-нибудь необычное? Мэри Энн заколебалась.
– Муж уехал, чтобы не общаться с тобой. Он велел мне разыгрывать перед тобой дурочку.
– Я так и не поняла, как он узнал, что я собираюсь у вас появиться.
– Ему кто-то позвонил. Я думала, это была ты.
– Нет, не я, но кто же тогда?
– Возможно, кто-то из коллег?
У Мэгги пропал аппетит, она отодвинула от себя пончик. Никто в полиции не мог знать ее планов на сегодняшнее утро. Как им удалось предупредить Лоуэлла? Они что, следили за ней и догадались, куда она направляется? Зачем тратить на это столько сил и времени? Должно быть, Мендес понял, какую вчера вечером допустил оплошность, и предупредил остальных.
– Мэри Энн, что происходит? – спросила Мэгги. – Лоуэлл никогда не считал, что меня нужно избегать.
– Он сказал, что это дело очень беспокоит полицию. Ему запретили хоть что-то рассказывать прессе.
– Произошло жестокое убийство, оно должно быть раскрыто как можно скорее. К чему такая секретность?
– Я не знаю. И сказать по правде, считаю, что это неправильно. Люди должны знать. Нужно предупредить женщин Сакраменто, предложить им запирать на ночь двери и окна и включать сигнализацию, если она есть.
Мэгги внимательно посмотрела на сердитое лицо Мэри Энн:
– Все так плохо? Та кивнула.
– Не скажешь мне, почему?
Мэри Энн вздохнула и понизила голос, чтобы ее не могли услышать дети.
– Бедной женщине вырезали язык, – сказала она, и от ее взгляда Мэгги замерла на месте. – Лоуэлл сказал, что он никогда еще не видел подобного. По его мнению, кем бы ни был убийца, ножом он владеет виртуозно.
Мэгги поежилась: