Страница:
— Нет, подожди. Еще вопрос. Почему именно до утра? Что такое произойдет утром?
Гоблин-пират вытянул губы трубочкой и пыхнул струей сизого дыма.
— Джанки, если к утру макгаффин не будет у меня, нам всем конец.
Кварталы бедноты. Погони и похищения
— Не-ка, я ж на Дерена недавно работаю, мало кто пока об этом знает, — не согласился Сэмка. — Потому он меня к тебе и приставил.
— Недавно — и уже старший в охране?
Он самодовольно улыбнулся:
— Ну так…
Выйдя из окружающей поместье Ван Берга рощи, я огляделся. Становилось жарко, хотя на востоке горизонт был темен. Вчера в Поиск-Пятне, помнится, имелось какое-то упоминание о буре, которую напророчили городские ясновидцы.
— Сэмка, а ты что-то слышал про этот макгаффин?
— Не слышал и не хочу слышать.
— Да? Ну ладно, значит, веди меня к дому, где жила аскетка.
— Потопали… — откликнулся он.
Здесь, за городом, стояли поместья баронов — тех самых, которые, по словам Ван Берг Дерена, были его конкурентами в деле с макгаффином. Когда-то баронских семей в Кадиллицах насчитывалось почти два десятка, но во время смены предпоследнего Протектора их число поредело вдвое. Тогда вообще началась большая резня…
Мы миновали поместья и, двигаясь быстрым шагом, прошли три окраинных квартала.
— Вот тут она живет? — Я приостановился, оглядываясь. — Интересно…
— Что интересного-то?
Это была Жижа — самый пакостный район города. Здесь селились неудачники, беднейшие из бедняков и воры — тоже неудачники. Постельничная… не такая уж и крутая должность для Большого Дома, но все-таки Мисга была постельничной не кого-нибудь, а самого Протектора. Неужели ей так мало платили, что она могла снимать комнату только в одном из этих покосившихся домов?
Двух-, трехэтажные здания стояли очень близко друг к другу, а иногда и вовсе впритирку.. Всякий раз, когда я бывал в Жиже, у меня возникало впечатление, что это намеренно. Если они не будут подпирать друг друга, то многие просто завалятся. Стекла в окнах здесь были редкостью, на балконах — впрочем, часть балконов давно обвалилась и образовала кучи обломков под стенами — трепыхалось на ветру белье. Вместо мостовой — утрамбованная земля ближе к середине кривой улочки да вязкая черная грязь по краям. В грязи играли детеныши разных рас — в смысле интернационализма. Жижа было самым продвинутым местом Кадиллиц.
Я вспомнил: Мисга ведь аскетка. Пренебрежение удобствами у них в крови.
— Так чего интересного? — повторил Сэмка.
— Да нет, пожалуй, — ответил я. — Ты прав, где еще жить аскетке?
Из открытой двери вывалился гоблин. Он рухнул, стукнувшись мощным лбом о землю. Мы перешагнули через него, пьяница что-то угрожающе проворчал, и я оглянулся. Низкорослая фигура отпрянула за угол дома. — Это еще что? — начал я, и Маркелыч отреагировал быстро — выхватив меч, развернулся. — Чего?
— Вроде там… — Я умолк, глядя на тролленка, который вышел из-за дома, волоча за хвост маленькую собачку так, что ее зад приподняло над землей. Собачка визжала и крутила головой, пытаясь укусить его.
— Да нет, — сказал я. — Почудилось.
— Вона ейный дом, — заметил Маркелыч, пряча меч.
Перед «ейным домом» на корточках сидела пожилая троллиха и полоскала что-то в тазу. Из таза вылетали темно-серые хлопья грязной пены. Когда мы подошли, троллиха подняла голову.
— Опять до Мисги? — прошамкала она, хлюпая большим зеленым носом. — Целый день ходют и ходют…
— Спокойно, тетка, — сказал ей Сэмка, и мы вошли в дом.
Из квартир доносились голоса и ругань, но по дороге на третий этаж мы никого не увидели. Там была всего одна дверь, приоткрытая. Из двери торчали ноги. Я только успел заметить их, а Сэмка уже саданул в дверь сапогом.
Здесь лежал человек, и голова его была свернута набок. Сэмка рявкнул: «Баска!» — перепрыгнул через труп и исчез внутри. Рассмотрев тело, я пошел следом.
Кухня и единственная комната, в ней только кровать и шкаф. Сэмка стоял посреди комнаты, растерянно оглядываясь. Я зашел на кухню — плита с погасшими дровами, чугунок, в котором, кажется, готовили и из него же после ели, стол на трех ножках, ложка и вилка — и распахнутое окно. Остановившись возле него, я увидел пятнышки крови на подоконнике, рядом — кучку темно-коричневой, высушенной травы, а еще — близкую крышу соседнего, двухэтажного дома.
— Сэмка, глянь! — крикнул я и бегом вернулся к двери. — Я сейчас, только спрошу…
Скатившись по лестнице, я остановился, над троллихой, которая все еще стирала. Она повернула голову.
— Встренились?
— С кем?
— Ну, с теми, кто токо што заходил…
— А кто заходил? — спросил я, наклоняясь. — Давно? Говори быстро!
Ее глаза стали хитрыми.
— Хто ж вас всех упомнит…
Я достал кошель Ван Берга и выудил оттуда пару мелких монет. — Ну?
— Четверо, — сказала она. — Черные все.
— Черные? Эплейцы, что ли?
Она шумно сморкнулась и вытерла грязным рукавом нос.
— Не, не каменные. Просто в черном.
— Когда?
— Я ж кажу, токо што они зашли. И тут же вы за ними.
Я швырнул монеты в таз и помчался по лестнице обратно.
Из кухонного окна торчал мощный зад Маркелыча. У меня возникло впечатление, что он застрял — хотя окно было довольно широким.
— Четыре каких-то парня в черном! — крикнул я, с разбегу подталкивая его. — Минуту назад…
Сэмка громко запыхтел и вывалился из окна, но успел оттолкнуться от подоконника и свалился, на край соседней крыши.
— Я их заметил, — пробасил он, не оборачиваясь. — Там, дальше…
Я вылез за ним. Сэмка уже бежал, грохоча каблуками по черепице, разлетавшейся из-под его сапог. Я тоже побежал и достиг середины крыши в тот момент, когда Сэмка перепрыгнул на соседнюю. Крыши были плоскими, без козырьков, но наклонены в сторону улицы — наверное, чтоб во время дождя вода лилась на головы обитателям Жижи. В некоторых местах вместо черепицы — полусгнившее дерево. Покореженные водосточные трубы, забитые досками слуховые окна, сломанные перекладины узких лесенок. И четыре фигуры в черном впереди. Один из убегающих, самый здоровый, кого-то тащил на плечах. Я с разбегу перепрыгнул на следующую крышу, нагнал Сэмку, и уже вместе мы сиганули дальше.
— Тащат… Димкина… — Маркелыч тяжело дышал. — Он вместе с Баской… караулил аскетку…
— А что за трава на подоконнике?
— Они покуривали… Сам понимаешь, расслабились… потому и подпустили тех… кто сюда наведался…
Дальше виднелась невысокая, но довольно широкая надстройка. Она скрыла от нас черных. Сэмка побежал в обход, а я быстро влез на нее и отсюда смог увидеть, что чуть дальше улица заканчивается — впереди оставалось всего четыре крыши. Сразу за Жижей начинался анклав гномов, мало знакомый мне и, скорее всего, Сэмке. Там черным будет легче скрыться от нас.
Маркелыч уже оббежал пристройку и собирался перескочить дальше. Я спрыгнул, чтобы последовать за ним, и провалился сквозь крышу.
Если бы орочья семья была побогаче, я бы оказался сильно израненным осколками посуды, но несколько глиняных мисок и оловянных ложек особого вреда не причинили. Широкий стол сломался, и я очутился сидящим посреди обломков, весь в осколках глины и черепицы, в теплых ошметках каши. Семеро орков разного пола и возраста с интересом уставились на меня — раньше они сидели вокруг стола, на середину которого я свалился. Глава семьи начал приподниматься, занося кулак для удара, но тут в лучах солнца, проникших сюда сквозь пролом, возникла тень, и все подняли головы. В прорехе виднелось небо, а на фоне него голова и плечи Сэмки. Глядя на меня, он сначала улыбнулся, но потом нахмурился. Показалась его рука с мечом.
— Сидеть всем! — рявкнул Маркелыч. — Джа, спускайся быстро и чеши дальше по улице. Они с Димкиным бегут медленно, окружим их…
Он еще не успел договорить, а я уже вскочил, отпихнул орка и покинул комнату. Распахнув дверь, я сбежал по лестнице и вылетел на улицу. Сверху доносился приглушенный треск черепицы — Маркелыч возобновил погоню. Впереди улица заканчивалась, там стояла приземистая квадратная карета, больше напоминающая ящик на колесах. Я побежал вдоль стены дома, меся каблуками грязь, с ходу перепрыгнул через вонючую кучу объедков, которые в Жиже выбрасывали прямо из окон, и тут уловил быстрое движение рядом с собой. Я начал оборачиваться, но не успел, потому что получил по голове чем-то твердым. И тяжелым.
А тут — обычная комната с приоткрытым окном. Я сидел на застеленной кровати в неудобной позе, колени чуть ли не упирались в лоб. Обычная? Нет, не совсем. Я привстал и тут же понял, где нахожусь. Все предметы в комнате, и кровать, и кресла, и стол, были маленькими. Шагнув к окну, я выглянул и увидел широкую площадь перед кондоминиумом гномьего анклава. По площади ходили недомерки. Уяснив, какими неприятностями это грозит, я отскочил от окна и встал посередине комнаты, соображая, что теперь делать. Неужто Ван Берг Дерен постарался? Но зачем ему сдавать меня раньше времени? Глупость получается — сначала шантажировать, принуждая искать этот макгаффин, и тут же закладывать… Так откуда они могли узнать, благодаря кому заполучили себе в гости сумасшедшего эльфа во время Большого Прилива? Они ведь следили за мной от имения гоблина и только и ждали, когда мы с Маркелычем разделимся…
Я шагнул к двери, совершенно точно зная, что она заперта снаружи, и тут дверь приоткрылась. Внутрь просунулась голова того гномыша, которого я оттащил от торговой баржи перед тем, как Атлас Макинтош взорвался вместе со штурмовыми заклинаниями. Гномыш окинул меня с ног до головы суровым взглядом.
— Э… — начал я.
Он шумно выдохнул носом воздух и скрылся. Дверь со щелчком закрылась.
Я огляделся опять и сунул руку в карман. Кошель с деньгами Ван Берга никуда не делся и, самое главное, никуда не делась шкатулка из топленого камня. Ее содержимое было куда более ценным, чем монеты гоблина-пирата.
Скорее всего, недомерки так торопились спрятать мое бесчувственное тело в своем анклаве, что просто не успели обыскать. Я сильно топнул по паркету. Дорогой паркет, да и вообще вся мебель в комнате дорогая. Но очень старая. Когда я стукнул по паркетине, она громко скрипнула и чуть качнулась под каблуком. Я подбросил на ладони шкатулку. Небольшая, легкая и высотой всего в три пальца…
Подскочив к стоящему у стены шкафу, я лег и заглянул под него. Пыль и паутина. Сунув туда руку, я подергал сначала крайнюю паркетину, потом потянул на себя плинтус там, где разглядел щель между двумя его частями. Плинтус затрещал и начал отделяться от стены.
А из-за двери донеслись приглушенные шаги.
Я потянул сильнее, и замотанной рукой стал вталкивать шкатулку под шкаф. Поставил ее, схватился за паркетину и отодвинул. Сунул шкатулку в образовавшуюся пустоту, вставил обратно паркетину, отпустил плинтус. Он спружинил и со стуком встал на свое место. Поднятая им пыль попала мне в нос, я вскочил, попятился от шкафа и плюхнулся задом на кровать в тот самый миг, когда дверь открылась и в комнату вошли двое гномов. Один незнакомый, а второй — Старшая Голова кадиллицкого анклава, седобородый старикашка по имени Селигран.
— Чхи! — поприветствовал я его.
— И ты здравствуй, — ответствовал Голова.
Из-за него высунулся гномыш и что-то закудахтал. Селигран, не глядя, уперся пятерней ему в лицо и отодвинул назад. Гномыш попытался отпихнуть его руку, но второй гном схватил его за плечи, выставил из комнаты и захлопнул дверь.
— Почему весь в пыли? — спросил Селигран.
Я пожал плечами, поднялся и начала отряхиваться.
— Кровать низкая, а у меня голова кружится. Когда вставал, не рассчитал…
— Упали, что ли?
Я кивнул.
— Ну вот. Или три сотни золотых, или помощь, — произнес Голова.
Я уставился на него:
— Чего? Вы, наверное, не знаете мою ситуацию. Денег у меня мало, а помощь… чем я сейчас могу вам помочь?
Теперь он уставился на меня. Дверь приоткрылась, но гномыш не успел и рта раскрыть, как второй гном выпихнул его наружу, опять закрыл дверь и привалился к ней спиной. Из коридора донеслось возмущенное блеянье.
— Это мой внук, — пояснил Селигран извиняющимся тоном. — Все хочет отблагодарить вас…
— Отблагодарить?
Еще мгновение — и я понял, что к чему. И поэтому следующие слова Головы уже не стали для меня неожиданностью:
— Про что вы толкуете, не пойму, Джанки Дэви. В общем так, от имени… — Он сделал широкий жест, взмахом руки окидывая весь кондоминиум — … От имени гномов Кадиллиц… Скажу более, от всей расы гномов я благодарю вас за тот подвиг, который вы совершили, за спасенные жизни и… — Селигран замялся, подыскивая слова. — И прочее и прочее. Весьма скромная плата, три сотни золотом, обусловлена, э… финансовым кризисом, который разразился сегодня утром. Гномы понесли огромные убытки из-за бедствия во время празднования Большого Прилива, а еще большие из-за… гм… из-за катастрофы, разразившейся этой ночью в пустыне. Впрочем, мы можем компенсировать невозможность выплатить вам более крупное вознаграждение другим способом — оказать любую единовременную помощь… Почти любую, какую только вы пожелаете.
Он важно задрал бороду и почесал шею под ней. Голос его внука из-за двери смолк, второй гном шагнул вперед и встал рядом с Селиграном, позволяя наконец хорошо себя рассмотреть. Кажется, я его знал. Жаргалай, Голова «внешней администрации» анклава — так, кажется, называлась контора, которой он заведовал. По сути, эта была гномья разведка.
То, что сейчас предложил мне Селигран, означало лишь одно: никого из охранявших Базу в живых не осталось, никто не описал меня, гномы пока не знали, что я нанял отряд и вместе с ним вчера утром вышел из Кадиллиц в сторону пустыни. Они — пока что — считали меня своим спасителем, а не врагом.
— Какого рода помощь? — спросил я.
Селигран покосился на Жаргалая, тот кивнул и заговорил тихим голосом:
— Это распространяется не только на территорию города, но и на все побережье. Любой встреченный вами гном после вашей просьбы окажет помощь — такую, какая будет в его силах.
— Серьезно? И как все гномы побережья узнают, что именно мне эту помощь нужно оказывать?
— Узнают. — То, что разведчик говорил тихо и вкрадчиво, только добавляло веса его словам. — Пусть вас не волнует, как мы распространим это между своими.
— Через «гномье пространство», что ли? — спросил я с улыбкой.
Они настороженно переглянулись.
— Что за «гномье пространство»? — уточнил разведчик.
— Бросьте, многие эту сказку слышали. Мол, есть такие маленькие пространства, у каждой расы — свои… По выражению Шимки-Дудочника, «складки на кафтане действительности».
Жаргалай покачал головой. Они смотрели на меня, ожидая решения. Если бы я не знал так хорошо гномьего нрава, то попытался бы сейчас вытянуть из них и деньги, и помощь. Но с гномами такие штучки не проходят.
— Перерыв, — сказал я и, повернувшись к ним спиной, встал возле окна.
Было над чем призадуматься. Помощь любого гнома побережья… ну, это серьезно. С такой «крышей» я бы мог не бояться даже Ван Берг Дерена. С другой стороны, три сотни — это тоже серьезно. Зачем мне помощь, зачем вообще искать макгаффин, если с этими деньгами — да еще пятьдесят монет гоблина — я сейчас смогу вообще уйти из Кадиллиц? Правда, Маркелыч, скорее всего, уже доложил Ван Бергу о моем исчезновении, и подручные гоблина дежурят на всех городских воротах… Но есть еще один путь, который они вряд ли смогут перекрыть полностью.
Я стоял, глядя на площадь перед кондоминиумом. Там был фонтан и гуляющие гномы. По другую сторону высились дома соседнего квартала, за которым была Жижа. Мы, в общем, совсем недалеко от нее… я прищурился, глядя в узкий просвет между домами. В нем маячила фигура.
— Почему вы так… грубо меня взяли? — спросил я, разглядывая фигуру. — Ударили по голове, запихнули в карету? Почему просто не пригласили в гости?
Селигран отмалчивался, а Жаргалай произнес:
— Сначала мы так и хотели сделать, но рядом с вами постоянно маячил какой-то человек. Было заметно, что вы не просто ходите вместе. Он приглядывал за вами. Кроме того, мы обнаружили, что кто-то пытается выйти на вас через Патину…
Я резко повернулся:
— Что? За мной следили?
— Нет, не следили. Скорее, вас искали. Вот если бы нашли, тогда началась бы слежка.
— Кто?
Жаргалай неопределенно повел плечами:
— Трудный вопрос. Нам показалось, кто-то из Большого Дома.
Я не спеша прошелся по комнате, размышляя, что теперь делать со спрятанной под плинтусом шкатулкой. Возможно, стоит пока оставить ее здесь.
— Что вы решили? — подал голос Селигран.
— Ваша помощь. Есть какие-то подробности, которые мне надо знать?
Выражение лица разведчика не изменилось, а Голова заметно повеселел. Расставаться с тремя сотнями ему явно не улыбалось…
— «Крыжовник», — произнес разведчик.
— А? — Я вопросительно посмотрел на него.
— Последний пароль. Любой гном, которому вы произнесете его, поможет вам.
Вообще, это было довольно неожиданно. Никогда не подозревал, что у гномов есть подобное…
— Но имейте в виду, — добавил разведчик. — Вы сейчас узнали одну из самых строго охраняемых тайн гномов. Мы благодарны вам, но, если кто-то узнает ее от вас, мы вас убьем.
Вот так. Коротко и ясно. Я сказал:
— Очень простой пароль. Вы не боитесь случайностей?
— И как вы себе представляете подобную случайность? Кто-то подходит к гному, наклоняется к нему, многозначительно говорит «крыжовник» и потом долго выжидающе смотрит?
Стало еще жарче. Спиной чувствуя, что Селигран с разведчиком смотрят на меня из окна, я подошел к фонтану, нагнулся и опустил голову в воду. Пригладив мокрые волосы, обошел фонтан и углубился в проулок, куда солнечные лучи не проникали, и где было прохладнее. Тот, кто стоял возле глухой стены дома, пошел следом за мной и, когда нас уже не могли увидеть из кондоминиума, весело окликнул:
— Погодь!
Я сделал еще несколько шагов и обернулся. Сэмка Маркелыч, подняв седые брови, окинул меня внимательным взглядом.
— Рука и раньше была замотана. А больше, гляжу, никаких повреждений. Все нормаль, Джанки?
— Нормально. А у тебя как?
— В поряде. Токо жарко очень… — Он вытер рукавом лоб и улыбнулся почти жалобно. — Мучаюсь я от жары. Ночью, думаю, гроза будет. Чего гномы-то от тебя хотели?
— Поблагодарить хотели.
— За то, что на пристани эльфа зашиб? Так чего ж прям на месте и не поблагодарили? С кем ты там вообще разговаривал?
— С их Головой, Селиграном. Он сказал, их ты насторожил — не знали, кто ты и почему за мной ходишь. Ну и еще… — Я запнулся, решив пока не рассказывать ему про то, что меня кто-то ищет через Патину. — И еще анклав все равно неподалеку от Жижи, вот они и решили, легче будет меня сюда доставить. А у тебя что?
Маркелыч обливался потом и ухмылялся. Кажется, он вообще не слишком тревожился за меня все это время — такой нрав у человека, беззаботный.
— Да я сверху заприметил, хто тебя прихватил. Ну и еще видно было, в какую сторону карета, куда тебя затолкали, поехала. И я тех робят в черном проследил до дома, куда они скрылись, а после к хозяину побег. Наши уже возле того дома дежурят, а другие щас сюда подойдут… Да вот и они.
Я оглянулся. Те пятеро, с которыми Сэмка появился на пристани сегодня утром, шли к нам по проулку.
— Ты черных проследил? — переспросил я. — Так что ты молчишь? Идем туда, быстро. Где они?
— Черных всего четверо, — сказал Маркелыч. — Но неизвестно, скоко их поджидало внутри, когда те вошли. Так что, может, теперь их целый отряд. Джанки, ты там бывал?
— Редко… — Я стоял возле окна и осторожно выглядывал наружу. — Не люблю азартные игры. Лакеями у них несколько орков, все здоровые лбы. И еще, Сэмка… у них «крышей» — Пен Галат. Если там внутри кто-то из ребят Галата, то будет хуже.
— Ну, это мы еще посмотрим. Мои пацаны тоже небось не тролльские выкормыши, — хмыкнул он.
— Хорошо, но там задний ход есть. Они уже давно могли через него…
— Не могли. Там тоже трое пацанов стоят. В случае чего они б свистнули.
— А отсюда мы их свист услышим? Если…
Меня перебил один из бойцов, тощий мужик с большой круглой серьгой в носу. Серьга была очень уж желтая и блестящая, скорее всего, из поддельного золота.
— Идет кто-то.
Я выглянул и увидел коротышку, который показался в конце улицы.
— Быстро, возьмите его! — приказал я. — Не прибейте только. Притащите сюда.
Мужик с серьгой покосился на Сэмку, тот кивнул:
— Давай, Золотце.
Тощий что-то сказал еще одному бойцу, и вдвоем они выскользнули из помещения.
— Это кто ж такой? — спросил Маркелыч.
— Большак. Его настоящее имя Дитен Графопыл. Он вроде сторожа и привратника. А еще держит лавчонку в Торговом Лабиринте. Ну, это в Патине…
— Маг?
— Нет, что ты. Мелкий барыга просто. И мой должник…
Большак, затылка которого касался кончик меча, вошел в помещение очень медленно и осторожно. Увидев меня, он вскинулся, но быстро потух, когда обнаружил рядом нескольких вооруженных мужиков.
— Часто я тебя вижу в последнее время, — пробормотал он.
— И ты мне что-то постоянно попадаешься. Ладно, не кисни. Ты на работу шел? Да не тычьте ему мечом в башку…
Тощий убрал оружие и толкнул Графопыла в спину. Тот шагнул в мою сторону.
— На работу. Что тебе от меня опять надо, Джа?
— Для начала, чтоб ты ответил на вопросы. Кто сейчас внутри находится?
Он выглянул в окно.
— Да как обычно. Тремор, уборщики, пара лакеев.
— И все?
— Ну… да. А кто тебя интересует?
— Кто-то от Пена Галата во «Дворе» сейчас может быть?
Большак пожал плечами:
— Что им там сейчас делать?
— Ты отвечай, а не спрашивай, Дитен.
— Джа, ну нет там больше никого. С чего ты взял?
— Ладно, подожди пока… — Я кивнул Сэмке, отошел с ним в сторону и зашептал: — Эти четверо черных, они кто вообще?
Сэмка рукавом вытер лоб. В комнате было очень жарко, жарче, чем на улице.
— Я ж их со спины тока… — произнес он. — И сверху. Не гоблины и не тролли. И не каменные, кажись. Слишком мелковаты.
— Значит, либо люди, либо эльфы?
— Вроде да.
— А полузвери?
Он нахмурился:
— Не думал об этом. Гоминиды? Не-ка, вряд ли. Двигались они, понимаешь, не так… Те по-другому бегают совсем. А с чего ты гоминид припомнил-то?
— Ладно, забудь, — сказал я. — Просто я пытаюсь сообразить, что к чему. И они прямиком в «Неблагой Двор» забежали?
— Да вот, понимаешь, какое тут дело. Теперь, когда ты спросил, я начал кумекать… Когда они бежали, то, скорее всего, видели, что я за ними топаю. И на этой улице они вдруг резко так во Двор свернули. Мне почудилось, я в другом конце какую-то фигуру заприметил. Тогда я об этом не думал особо, потому што тут и эти черные, и гномы тебя схватили — каша, короче, в башке была. А теперь вот я и соображаю… што, если они той фигуры испужались?
— Гм, фигура… Ты ее разглядел?
Сэмка развел руками.
— Не. Он, кажись, в красное был одет. Не знаю, кто это был.
Я повернулся к Большаку, угрюмо жавшемуся под стеной.
— Дитен, ты ж хвастался, у тебя ключи от всех дверей «Двора» есть?
Графопыл присел на корточки и сжал голову руками.
— Может, и не от всех, — глухо произнес он.
— Да что ты скуксился?
— А чего вы тут торчите… с самострелами? Просто так, что ли? У меня из-за тебя, Джанки, и так неприятности. Лавку-то мою в Лабиринте прикрыли. Патент отобрали сегодня утром.
— Наверное, просекли, откуда я в Лезия Олни тогда нырнул. — Я присел рядом с ним на корточки и положил руку на его плечо. — Не расстраивайся, Большак. Радуйся, что только патент отобрали, и все. Могли бы и убить. Ты ж видел, кто меня искал?
Он исподлобья покосился на меня:
— Видел. Ищейки неклонские.
— Ну вот. Тут вообще очень важное дело, а патент — тьфу и растереть, я тебе другой куплю. Во всем плохом надо видеть хорошее, так?
— Да уж слишком плохое начинается — и просвета нет для хорошего. Они ж еще меня заставили… эх! — Опять покосившись на меня, Графопыл горестно махнул рукой.
— Джанки, торопись, — подал сзади голос Маркелыч. — Время уходит.
Подтолкнув Большака, я заставил его выпрямиться.
— Значит так, впустишь нас туда через задний ход. — Я повернулся к Сэмке. — Пусть четверо остаются здесь и через пару минут подойдут к дверям. Мы войдем сзади и сразу же попробуем открыть эти двери. Или, если там на кого-то напоремся, поднимется шум, и эти черные попытаются через парадный вход выскочить, вы их тормознете.
Гоблин-пират вытянул губы трубочкой и пыхнул струей сизого дыма.
— Джанки, если к утру макгаффин не будет у меня, нам всем конец.
Кварталы бедноты. Погони и похищения
1
— Думаешь, никто не догадается, для кого я ищу аскетку, если ты повсюду будешь таскаться за мной?— Не-ка, я ж на Дерена недавно работаю, мало кто пока об этом знает, — не согласился Сэмка. — Потому он меня к тебе и приставил.
— Недавно — и уже старший в охране?
Он самодовольно улыбнулся:
— Ну так…
Выйдя из окружающей поместье Ван Берга рощи, я огляделся. Становилось жарко, хотя на востоке горизонт был темен. Вчера в Поиск-Пятне, помнится, имелось какое-то упоминание о буре, которую напророчили городские ясновидцы.
— Сэмка, а ты что-то слышал про этот макгаффин?
— Не слышал и не хочу слышать.
— Да? Ну ладно, значит, веди меня к дому, где жила аскетка.
— Потопали… — откликнулся он.
Здесь, за городом, стояли поместья баронов — тех самых, которые, по словам Ван Берг Дерена, были его конкурентами в деле с макгаффином. Когда-то баронских семей в Кадиллицах насчитывалось почти два десятка, но во время смены предпоследнего Протектора их число поредело вдвое. Тогда вообще началась большая резня…
Мы миновали поместья и, двигаясь быстрым шагом, прошли три окраинных квартала.
— Вот тут она живет? — Я приостановился, оглядываясь. — Интересно…
— Что интересного-то?
Это была Жижа — самый пакостный район города. Здесь селились неудачники, беднейшие из бедняков и воры — тоже неудачники. Постельничная… не такая уж и крутая должность для Большого Дома, но все-таки Мисга была постельничной не кого-нибудь, а самого Протектора. Неужели ей так мало платили, что она могла снимать комнату только в одном из этих покосившихся домов?
Двух-, трехэтажные здания стояли очень близко друг к другу, а иногда и вовсе впритирку.. Всякий раз, когда я бывал в Жиже, у меня возникало впечатление, что это намеренно. Если они не будут подпирать друг друга, то многие просто завалятся. Стекла в окнах здесь были редкостью, на балконах — впрочем, часть балконов давно обвалилась и образовала кучи обломков под стенами — трепыхалось на ветру белье. Вместо мостовой — утрамбованная земля ближе к середине кривой улочки да вязкая черная грязь по краям. В грязи играли детеныши разных рас — в смысле интернационализма. Жижа было самым продвинутым местом Кадиллиц.
Я вспомнил: Мисга ведь аскетка. Пренебрежение удобствами у них в крови.
— Так чего интересного? — повторил Сэмка.
— Да нет, пожалуй, — ответил я. — Ты прав, где еще жить аскетке?
Из открытой двери вывалился гоблин. Он рухнул, стукнувшись мощным лбом о землю. Мы перешагнули через него, пьяница что-то угрожающе проворчал, и я оглянулся. Низкорослая фигура отпрянула за угол дома. — Это еще что? — начал я, и Маркелыч отреагировал быстро — выхватив меч, развернулся. — Чего?
— Вроде там… — Я умолк, глядя на тролленка, который вышел из-за дома, волоча за хвост маленькую собачку так, что ее зад приподняло над землей. Собачка визжала и крутила головой, пытаясь укусить его.
— Да нет, — сказал я. — Почудилось.
— Вона ейный дом, — заметил Маркелыч, пряча меч.
Перед «ейным домом» на корточках сидела пожилая троллиха и полоскала что-то в тазу. Из таза вылетали темно-серые хлопья грязной пены. Когда мы подошли, троллиха подняла голову.
— Опять до Мисги? — прошамкала она, хлюпая большим зеленым носом. — Целый день ходют и ходют…
— Спокойно, тетка, — сказал ей Сэмка, и мы вошли в дом.
Из квартир доносились голоса и ругань, но по дороге на третий этаж мы никого не увидели. Там была всего одна дверь, приоткрытая. Из двери торчали ноги. Я только успел заметить их, а Сэмка уже саданул в дверь сапогом.
Здесь лежал человек, и голова его была свернута набок. Сэмка рявкнул: «Баска!» — перепрыгнул через труп и исчез внутри. Рассмотрев тело, я пошел следом.
Кухня и единственная комната, в ней только кровать и шкаф. Сэмка стоял посреди комнаты, растерянно оглядываясь. Я зашел на кухню — плита с погасшими дровами, чугунок, в котором, кажется, готовили и из него же после ели, стол на трех ножках, ложка и вилка — и распахнутое окно. Остановившись возле него, я увидел пятнышки крови на подоконнике, рядом — кучку темно-коричневой, высушенной травы, а еще — близкую крышу соседнего, двухэтажного дома.
— Сэмка, глянь! — крикнул я и бегом вернулся к двери. — Я сейчас, только спрошу…
Скатившись по лестнице, я остановился, над троллихой, которая все еще стирала. Она повернула голову.
— Встренились?
— С кем?
— Ну, с теми, кто токо што заходил…
— А кто заходил? — спросил я, наклоняясь. — Давно? Говори быстро!
Ее глаза стали хитрыми.
— Хто ж вас всех упомнит…
Я достал кошель Ван Берга и выудил оттуда пару мелких монет. — Ну?
— Четверо, — сказала она. — Черные все.
— Черные? Эплейцы, что ли?
Она шумно сморкнулась и вытерла грязным рукавом нос.
— Не, не каменные. Просто в черном.
— Когда?
— Я ж кажу, токо што они зашли. И тут же вы за ними.
Я швырнул монеты в таз и помчался по лестнице обратно.
Из кухонного окна торчал мощный зад Маркелыча. У меня возникло впечатление, что он застрял — хотя окно было довольно широким.
— Четыре каких-то парня в черном! — крикнул я, с разбегу подталкивая его. — Минуту назад…
Сэмка громко запыхтел и вывалился из окна, но успел оттолкнуться от подоконника и свалился, на край соседней крыши.
— Я их заметил, — пробасил он, не оборачиваясь. — Там, дальше…
Я вылез за ним. Сэмка уже бежал, грохоча каблуками по черепице, разлетавшейся из-под его сапог. Я тоже побежал и достиг середины крыши в тот момент, когда Сэмка перепрыгнул на соседнюю. Крыши были плоскими, без козырьков, но наклонены в сторону улицы — наверное, чтоб во время дождя вода лилась на головы обитателям Жижи. В некоторых местах вместо черепицы — полусгнившее дерево. Покореженные водосточные трубы, забитые досками слуховые окна, сломанные перекладины узких лесенок. И четыре фигуры в черном впереди. Один из убегающих, самый здоровый, кого-то тащил на плечах. Я с разбегу перепрыгнул на следующую крышу, нагнал Сэмку, и уже вместе мы сиганули дальше.
— Тащат… Димкина… — Маркелыч тяжело дышал. — Он вместе с Баской… караулил аскетку…
— А что за трава на подоконнике?
— Они покуривали… Сам понимаешь, расслабились… потому и подпустили тех… кто сюда наведался…
Дальше виднелась невысокая, но довольно широкая надстройка. Она скрыла от нас черных. Сэмка побежал в обход, а я быстро влез на нее и отсюда смог увидеть, что чуть дальше улица заканчивается — впереди оставалось всего четыре крыши. Сразу за Жижей начинался анклав гномов, мало знакомый мне и, скорее всего, Сэмке. Там черным будет легче скрыться от нас.
Маркелыч уже оббежал пристройку и собирался перескочить дальше. Я спрыгнул, чтобы последовать за ним, и провалился сквозь крышу.
Если бы орочья семья была побогаче, я бы оказался сильно израненным осколками посуды, но несколько глиняных мисок и оловянных ложек особого вреда не причинили. Широкий стол сломался, и я очутился сидящим посреди обломков, весь в осколках глины и черепицы, в теплых ошметках каши. Семеро орков разного пола и возраста с интересом уставились на меня — раньше они сидели вокруг стола, на середину которого я свалился. Глава семьи начал приподниматься, занося кулак для удара, но тут в лучах солнца, проникших сюда сквозь пролом, возникла тень, и все подняли головы. В прорехе виднелось небо, а на фоне него голова и плечи Сэмки. Глядя на меня, он сначала улыбнулся, но потом нахмурился. Показалась его рука с мечом.
— Сидеть всем! — рявкнул Маркелыч. — Джа, спускайся быстро и чеши дальше по улице. Они с Димкиным бегут медленно, окружим их…
Он еще не успел договорить, а я уже вскочил, отпихнул орка и покинул комнату. Распахнув дверь, я сбежал по лестнице и вылетел на улицу. Сверху доносился приглушенный треск черепицы — Маркелыч возобновил погоню. Впереди улица заканчивалась, там стояла приземистая квадратная карета, больше напоминающая ящик на колесах. Я побежал вдоль стены дома, меся каблуками грязь, с ходу перепрыгнул через вонючую кучу объедков, которые в Жиже выбрасывали прямо из окон, и тут уловил быстрое движение рядом с собой. Я начал оборачиваться, но не успел, потому что получил по голове чем-то твердым. И тяжелым.
2
Положив ладонь на затылок, я сел. Затылок ныл, но несильно, и крови не было. В голове загудело, перед глазами поползли круги, но это быстро прошло. Когда вы неожиданно получаете обухом топора по голове и теряете сознание, то можно предположить, что очнетесь либо в камере, либо связанным, либо и то и другое. Либо вообще не очнетесь.А тут — обычная комната с приоткрытым окном. Я сидел на застеленной кровати в неудобной позе, колени чуть ли не упирались в лоб. Обычная? Нет, не совсем. Я привстал и тут же понял, где нахожусь. Все предметы в комнате, и кровать, и кресла, и стол, были маленькими. Шагнув к окну, я выглянул и увидел широкую площадь перед кондоминиумом гномьего анклава. По площади ходили недомерки. Уяснив, какими неприятностями это грозит, я отскочил от окна и встал посередине комнаты, соображая, что теперь делать. Неужто Ван Берг Дерен постарался? Но зачем ему сдавать меня раньше времени? Глупость получается — сначала шантажировать, принуждая искать этот макгаффин, и тут же закладывать… Так откуда они могли узнать, благодаря кому заполучили себе в гости сумасшедшего эльфа во время Большого Прилива? Они ведь следили за мной от имения гоблина и только и ждали, когда мы с Маркелычем разделимся…
Я шагнул к двери, совершенно точно зная, что она заперта снаружи, и тут дверь приоткрылась. Внутрь просунулась голова того гномыша, которого я оттащил от торговой баржи перед тем, как Атлас Макинтош взорвался вместе со штурмовыми заклинаниями. Гномыш окинул меня с ног до головы суровым взглядом.
— Э… — начал я.
Он шумно выдохнул носом воздух и скрылся. Дверь со щелчком закрылась.
Я огляделся опять и сунул руку в карман. Кошель с деньгами Ван Берга никуда не делся и, самое главное, никуда не делась шкатулка из топленого камня. Ее содержимое было куда более ценным, чем монеты гоблина-пирата.
Скорее всего, недомерки так торопились спрятать мое бесчувственное тело в своем анклаве, что просто не успели обыскать. Я сильно топнул по паркету. Дорогой паркет, да и вообще вся мебель в комнате дорогая. Но очень старая. Когда я стукнул по паркетине, она громко скрипнула и чуть качнулась под каблуком. Я подбросил на ладони шкатулку. Небольшая, легкая и высотой всего в три пальца…
Подскочив к стоящему у стены шкафу, я лег и заглянул под него. Пыль и паутина. Сунув туда руку, я подергал сначала крайнюю паркетину, потом потянул на себя плинтус там, где разглядел щель между двумя его частями. Плинтус затрещал и начал отделяться от стены.
А из-за двери донеслись приглушенные шаги.
Я потянул сильнее, и замотанной рукой стал вталкивать шкатулку под шкаф. Поставил ее, схватился за паркетину и отодвинул. Сунул шкатулку в образовавшуюся пустоту, вставил обратно паркетину, отпустил плинтус. Он спружинил и со стуком встал на свое место. Поднятая им пыль попала мне в нос, я вскочил, попятился от шкафа и плюхнулся задом на кровать в тот самый миг, когда дверь открылась и в комнату вошли двое гномов. Один незнакомый, а второй — Старшая Голова кадиллицкого анклава, седобородый старикашка по имени Селигран.
— Чхи! — поприветствовал я его.
— И ты здравствуй, — ответствовал Голова.
Из-за него высунулся гномыш и что-то закудахтал. Селигран, не глядя, уперся пятерней ему в лицо и отодвинул назад. Гномыш попытался отпихнуть его руку, но второй гном схватил его за плечи, выставил из комнаты и захлопнул дверь.
— Почему весь в пыли? — спросил Селигран.
Я пожал плечами, поднялся и начала отряхиваться.
— Кровать низкая, а у меня голова кружится. Когда вставал, не рассчитал…
— Упали, что ли?
Я кивнул.
— Ну вот. Или три сотни золотых, или помощь, — произнес Голова.
Я уставился на него:
— Чего? Вы, наверное, не знаете мою ситуацию. Денег у меня мало, а помощь… чем я сейчас могу вам помочь?
Теперь он уставился на меня. Дверь приоткрылась, но гномыш не успел и рта раскрыть, как второй гном выпихнул его наружу, опять закрыл дверь и привалился к ней спиной. Из коридора донеслось возмущенное блеянье.
— Это мой внук, — пояснил Селигран извиняющимся тоном. — Все хочет отблагодарить вас…
— Отблагодарить?
Еще мгновение — и я понял, что к чему. И поэтому следующие слова Головы уже не стали для меня неожиданностью:
— Про что вы толкуете, не пойму, Джанки Дэви. В общем так, от имени… — Он сделал широкий жест, взмахом руки окидывая весь кондоминиум — … От имени гномов Кадиллиц… Скажу более, от всей расы гномов я благодарю вас за тот подвиг, который вы совершили, за спасенные жизни и… — Селигран замялся, подыскивая слова. — И прочее и прочее. Весьма скромная плата, три сотни золотом, обусловлена, э… финансовым кризисом, который разразился сегодня утром. Гномы понесли огромные убытки из-за бедствия во время празднования Большого Прилива, а еще большие из-за… гм… из-за катастрофы, разразившейся этой ночью в пустыне. Впрочем, мы можем компенсировать невозможность выплатить вам более крупное вознаграждение другим способом — оказать любую единовременную помощь… Почти любую, какую только вы пожелаете.
Он важно задрал бороду и почесал шею под ней. Голос его внука из-за двери смолк, второй гном шагнул вперед и встал рядом с Селиграном, позволяя наконец хорошо себя рассмотреть. Кажется, я его знал. Жаргалай, Голова «внешней администрации» анклава — так, кажется, называлась контора, которой он заведовал. По сути, эта была гномья разведка.
То, что сейчас предложил мне Селигран, означало лишь одно: никого из охранявших Базу в живых не осталось, никто не описал меня, гномы пока не знали, что я нанял отряд и вместе с ним вчера утром вышел из Кадиллиц в сторону пустыни. Они — пока что — считали меня своим спасителем, а не врагом.
— Какого рода помощь? — спросил я.
Селигран покосился на Жаргалая, тот кивнул и заговорил тихим голосом:
— Это распространяется не только на территорию города, но и на все побережье. Любой встреченный вами гном после вашей просьбы окажет помощь — такую, какая будет в его силах.
— Серьезно? И как все гномы побережья узнают, что именно мне эту помощь нужно оказывать?
— Узнают. — То, что разведчик говорил тихо и вкрадчиво, только добавляло веса его словам. — Пусть вас не волнует, как мы распространим это между своими.
— Через «гномье пространство», что ли? — спросил я с улыбкой.
Они настороженно переглянулись.
— Что за «гномье пространство»? — уточнил разведчик.
— Бросьте, многие эту сказку слышали. Мол, есть такие маленькие пространства, у каждой расы — свои… По выражению Шимки-Дудочника, «складки на кафтане действительности».
Жаргалай покачал головой. Они смотрели на меня, ожидая решения. Если бы я не знал так хорошо гномьего нрава, то попытался бы сейчас вытянуть из них и деньги, и помощь. Но с гномами такие штучки не проходят.
— Перерыв, — сказал я и, повернувшись к ним спиной, встал возле окна.
Было над чем призадуматься. Помощь любого гнома побережья… ну, это серьезно. С такой «крышей» я бы мог не бояться даже Ван Берг Дерена. С другой стороны, три сотни — это тоже серьезно. Зачем мне помощь, зачем вообще искать макгаффин, если с этими деньгами — да еще пятьдесят монет гоблина — я сейчас смогу вообще уйти из Кадиллиц? Правда, Маркелыч, скорее всего, уже доложил Ван Бергу о моем исчезновении, и подручные гоблина дежурят на всех городских воротах… Но есть еще один путь, который они вряд ли смогут перекрыть полностью.
Я стоял, глядя на площадь перед кондоминиумом. Там был фонтан и гуляющие гномы. По другую сторону высились дома соседнего квартала, за которым была Жижа. Мы, в общем, совсем недалеко от нее… я прищурился, глядя в узкий просвет между домами. В нем маячила фигура.
— Почему вы так… грубо меня взяли? — спросил я, разглядывая фигуру. — Ударили по голове, запихнули в карету? Почему просто не пригласили в гости?
Селигран отмалчивался, а Жаргалай произнес:
— Сначала мы так и хотели сделать, но рядом с вами постоянно маячил какой-то человек. Было заметно, что вы не просто ходите вместе. Он приглядывал за вами. Кроме того, мы обнаружили, что кто-то пытается выйти на вас через Патину…
Я резко повернулся:
— Что? За мной следили?
— Нет, не следили. Скорее, вас искали. Вот если бы нашли, тогда началась бы слежка.
— Кто?
Жаргалай неопределенно повел плечами:
— Трудный вопрос. Нам показалось, кто-то из Большого Дома.
Я не спеша прошелся по комнате, размышляя, что теперь делать со спрятанной под плинтусом шкатулкой. Возможно, стоит пока оставить ее здесь.
— Что вы решили? — подал голос Селигран.
— Ваша помощь. Есть какие-то подробности, которые мне надо знать?
Выражение лица разведчика не изменилось, а Голова заметно повеселел. Расставаться с тремя сотнями ему явно не улыбалось…
— «Крыжовник», — произнес разведчик.
— А? — Я вопросительно посмотрел на него.
— Последний пароль. Любой гном, которому вы произнесете его, поможет вам.
Вообще, это было довольно неожиданно. Никогда не подозревал, что у гномов есть подобное…
— Но имейте в виду, — добавил разведчик. — Вы сейчас узнали одну из самых строго охраняемых тайн гномов. Мы благодарны вам, но, если кто-то узнает ее от вас, мы вас убьем.
Вот так. Коротко и ясно. Я сказал:
— Очень простой пароль. Вы не боитесь случайностей?
— И как вы себе представляете подобную случайность? Кто-то подходит к гному, наклоняется к нему, многозначительно говорит «крыжовник» и потом долго выжидающе смотрит?
Стало еще жарче. Спиной чувствуя, что Селигран с разведчиком смотрят на меня из окна, я подошел к фонтану, нагнулся и опустил голову в воду. Пригладив мокрые волосы, обошел фонтан и углубился в проулок, куда солнечные лучи не проникали, и где было прохладнее. Тот, кто стоял возле глухой стены дома, пошел следом за мной и, когда нас уже не могли увидеть из кондоминиума, весело окликнул:
— Погодь!
Я сделал еще несколько шагов и обернулся. Сэмка Маркелыч, подняв седые брови, окинул меня внимательным взглядом.
— Рука и раньше была замотана. А больше, гляжу, никаких повреждений. Все нормаль, Джанки?
— Нормально. А у тебя как?
— В поряде. Токо жарко очень… — Он вытер рукавом лоб и улыбнулся почти жалобно. — Мучаюсь я от жары. Ночью, думаю, гроза будет. Чего гномы-то от тебя хотели?
— Поблагодарить хотели.
— За то, что на пристани эльфа зашиб? Так чего ж прям на месте и не поблагодарили? С кем ты там вообще разговаривал?
— С их Головой, Селиграном. Он сказал, их ты насторожил — не знали, кто ты и почему за мной ходишь. Ну и еще… — Я запнулся, решив пока не рассказывать ему про то, что меня кто-то ищет через Патину. — И еще анклав все равно неподалеку от Жижи, вот они и решили, легче будет меня сюда доставить. А у тебя что?
Маркелыч обливался потом и ухмылялся. Кажется, он вообще не слишком тревожился за меня все это время — такой нрав у человека, беззаботный.
— Да я сверху заприметил, хто тебя прихватил. Ну и еще видно было, в какую сторону карета, куда тебя затолкали, поехала. И я тех робят в черном проследил до дома, куда они скрылись, а после к хозяину побег. Наши уже возле того дома дежурят, а другие щас сюда подойдут… Да вот и они.
Я оглянулся. Те пятеро, с которыми Сэмка появился на пристани сегодня утром, шли к нам по проулку.
— Ты черных проследил? — переспросил я. — Так что ты молчишь? Идем туда, быстро. Где они?
3
В «Неблагом Дворе» были закрыты все окна и двери. Конечно, как и в «Облаке» мамаши Лапуты, основной наплыв здесь начинался ближе к вечеру, но все равно заведение выглядело чересчур тихим. Напротив «Двора» стоял пустующий дом, в нем на первом этаже мы и расположились. Вместе с Маркелычем и мною набралось одиннадцать человек. Шестеро были вооружены эплейскими самострелами и короткими мечами, остальные — мечами и арбалетами.— Черных всего четверо, — сказал Маркелыч. — Но неизвестно, скоко их поджидало внутри, когда те вошли. Так что, может, теперь их целый отряд. Джанки, ты там бывал?
— Редко… — Я стоял возле окна и осторожно выглядывал наружу. — Не люблю азартные игры. Лакеями у них несколько орков, все здоровые лбы. И еще, Сэмка… у них «крышей» — Пен Галат. Если там внутри кто-то из ребят Галата, то будет хуже.
— Ну, это мы еще посмотрим. Мои пацаны тоже небось не тролльские выкормыши, — хмыкнул он.
— Хорошо, но там задний ход есть. Они уже давно могли через него…
— Не могли. Там тоже трое пацанов стоят. В случае чего они б свистнули.
— А отсюда мы их свист услышим? Если…
Меня перебил один из бойцов, тощий мужик с большой круглой серьгой в носу. Серьга была очень уж желтая и блестящая, скорее всего, из поддельного золота.
— Идет кто-то.
Я выглянул и увидел коротышку, который показался в конце улицы.
— Быстро, возьмите его! — приказал я. — Не прибейте только. Притащите сюда.
Мужик с серьгой покосился на Сэмку, тот кивнул:
— Давай, Золотце.
Тощий что-то сказал еще одному бойцу, и вдвоем они выскользнули из помещения.
— Это кто ж такой? — спросил Маркелыч.
— Большак. Его настоящее имя Дитен Графопыл. Он вроде сторожа и привратника. А еще держит лавчонку в Торговом Лабиринте. Ну, это в Патине…
— Маг?
— Нет, что ты. Мелкий барыга просто. И мой должник…
Большак, затылка которого касался кончик меча, вошел в помещение очень медленно и осторожно. Увидев меня, он вскинулся, но быстро потух, когда обнаружил рядом нескольких вооруженных мужиков.
— Часто я тебя вижу в последнее время, — пробормотал он.
— И ты мне что-то постоянно попадаешься. Ладно, не кисни. Ты на работу шел? Да не тычьте ему мечом в башку…
Тощий убрал оружие и толкнул Графопыла в спину. Тот шагнул в мою сторону.
— На работу. Что тебе от меня опять надо, Джа?
— Для начала, чтоб ты ответил на вопросы. Кто сейчас внутри находится?
Он выглянул в окно.
— Да как обычно. Тремор, уборщики, пара лакеев.
— И все?
— Ну… да. А кто тебя интересует?
— Кто-то от Пена Галата во «Дворе» сейчас может быть?
Большак пожал плечами:
— Что им там сейчас делать?
— Ты отвечай, а не спрашивай, Дитен.
— Джа, ну нет там больше никого. С чего ты взял?
— Ладно, подожди пока… — Я кивнул Сэмке, отошел с ним в сторону и зашептал: — Эти четверо черных, они кто вообще?
Сэмка рукавом вытер лоб. В комнате было очень жарко, жарче, чем на улице.
— Я ж их со спины тока… — произнес он. — И сверху. Не гоблины и не тролли. И не каменные, кажись. Слишком мелковаты.
— Значит, либо люди, либо эльфы?
— Вроде да.
— А полузвери?
Он нахмурился:
— Не думал об этом. Гоминиды? Не-ка, вряд ли. Двигались они, понимаешь, не так… Те по-другому бегают совсем. А с чего ты гоминид припомнил-то?
— Ладно, забудь, — сказал я. — Просто я пытаюсь сообразить, что к чему. И они прямиком в «Неблагой Двор» забежали?
— Да вот, понимаешь, какое тут дело. Теперь, когда ты спросил, я начал кумекать… Когда они бежали, то, скорее всего, видели, что я за ними топаю. И на этой улице они вдруг резко так во Двор свернули. Мне почудилось, я в другом конце какую-то фигуру заприметил. Тогда я об этом не думал особо, потому што тут и эти черные, и гномы тебя схватили — каша, короче, в башке была. А теперь вот я и соображаю… што, если они той фигуры испужались?
— Гм, фигура… Ты ее разглядел?
Сэмка развел руками.
— Не. Он, кажись, в красное был одет. Не знаю, кто это был.
Я повернулся к Большаку, угрюмо жавшемуся под стеной.
— Дитен, ты ж хвастался, у тебя ключи от всех дверей «Двора» есть?
Графопыл присел на корточки и сжал голову руками.
— Может, и не от всех, — глухо произнес он.
— Да что ты скуксился?
— А чего вы тут торчите… с самострелами? Просто так, что ли? У меня из-за тебя, Джанки, и так неприятности. Лавку-то мою в Лабиринте прикрыли. Патент отобрали сегодня утром.
— Наверное, просекли, откуда я в Лезия Олни тогда нырнул. — Я присел рядом с ним на корточки и положил руку на его плечо. — Не расстраивайся, Большак. Радуйся, что только патент отобрали, и все. Могли бы и убить. Ты ж видел, кто меня искал?
Он исподлобья покосился на меня:
— Видел. Ищейки неклонские.
— Ну вот. Тут вообще очень важное дело, а патент — тьфу и растереть, я тебе другой куплю. Во всем плохом надо видеть хорошее, так?
— Да уж слишком плохое начинается — и просвета нет для хорошего. Они ж еще меня заставили… эх! — Опять покосившись на меня, Графопыл горестно махнул рукой.
— Джанки, торопись, — подал сзади голос Маркелыч. — Время уходит.
Подтолкнув Большака, я заставил его выпрямиться.
— Значит так, впустишь нас туда через задний ход. — Я повернулся к Сэмке. — Пусть четверо остаются здесь и через пару минут подойдут к дверям. Мы войдем сзади и сразу же попробуем открыть эти двери. Или, если там на кого-то напоремся, поднимется шум, и эти черные попытаются через парадный вход выскочить, вы их тормознете.