Страница:
Одри Бишоп
Где ты, любовь?
1
Ни для кого не секрет, что погода в Британии всегда новость и сюрприз. И хотя в больших городах давным-давно запретили топить углем и лондонский смог стал уже делом давно минувших дней, во всем мире британскую погоду продолжают считать сырой, мрачной и туманной.
Еще днем Джейн Пирс могла бы с легкостью поспорить с этим утверждением: теплое мартовское солнце все утро радостно провозглашало конец зимы. Но к вечеру небо затянуло тучами, начал накрапывать дождик, такой мелкий и нудный, что, казалось, сам воздух состоит уже из одних только капелек воды. Так что, лежа в своей кровати, Джейн была готова согласиться со всем остальным миром. Настроение у нее было мрачное. Промозглая темнота за окном навевала меланхолию. Даже самый бодрый и жизнерадостный человек в такой вечер непременно приходит в уныние.
Неудивительно, что именно сегодня ее мысли вернулись к гибели родителей. Свою мать Джейн почти не помнила: та умерла, пытаясь дать жизнь младшему братику, когда Джейн было всего два года. А когда девочке исполнилось двенадцать, от рака легких умер ее отец. За девять последующих лет Джейн со всем смирилась, научилась радоваться жизни, но этот непогожий вечер заставил ее мысленно вернуться к прошлому и вновь со всей остротой пережить те события.
Нет, она не осталась совсем одна. Ее опекунами были назначены ближайшие родственники: брат отца, Уильям Пирс, и его жена, Кэтрин. Они вырастили Джейн вместе со своими детьми, Эмили и Патриком, ни в чем не делая между ними различий. Со своими двоюродными сестрой и братом Джейн тоже находилась в прекрасных отношениях. Джейн выросла в полноценной семье, окруженная заботой и вниманием, но пережитая в раннем возрасте потеря родного дома так и осталась невосполненной.
Горечь потери, ощущение, что она сбилась с пути, потеряла дорогу, забыла, где ее дом, порой напоминало о себе смутной тревогой, каким-то внутренним беспокойством, особенно странным в минуты, когда для этого не было причин.
Легкое шуршание дождя за окном усыпляло, но сон не шел. Ей не спалось еще и потому, что это был ее последний вечер в Лондоне, по крайней мере на ближайшие пару лет. Ее дядя, Уильям Пирс, вот уже двадцать лет работал ведущим экономистом лондонского офиса крупного международного холдинга. В связи с тем что руководство компании планировало осуществить частичную реорганизацию ряда отделений, было принято решение перевести мистера Пирса в чикагский офис: там требовался человек с его опытом.
Все было готово к отъезду. Большая часть вещей была заранее отправлена контейнером в чикагский дом, предоставленный компанией семье Пирса на время работы в Америке. День перед отъездом был посвящен той суете, которая обычно предшествует большому переезду. Рано утром они вылетают в Нью-Йорк: дядя Билл забронировал билеты на утренний рейс, так как к обеду он должен был встречаться с американским руководством компании. В Нью-Йорке они пробудут целую неделю, пока мистер Пирс будет улаживать вопросы с переводом из британского офиса в американский. Конечно, они могли бы сразу улететь в Чикаго и там дожидаться главу семьи, обживая новый дом. Но после обсуждения всех возможных вариантов они пришли к выводу, что глупо упускать возможность побывать в самом знаменитом городе Америки. Поэтому в Чикаго они попадут лишь через неделю.
Чтобы хоть как-то отвлечься от грустных мыслей, навеянных непогодой, Джейн взяла с тумбочки книгу. Она с детства любила читать, и ей не впервой было засиживаться допоздна. В колледже она изучала литературу, а закончив учебу, осталась работать в библиотеке колледжа. Работа была не особо сложной. У нее оставалось много времени, чтобы размышлять о жизни. Некоторые размышления так и просились на бумагу, и она незаметно для себя за год написала две повести о современной жизни, которые пока не решалась представить на суд читателей. Даже родным ничего не было известно о двух файлах в ее ноутбуке. Порой у нее возникали мысли попытаться издать их, но страх, что ее старания не оценят, останавливал ее.
Когда она только начала писать, времени на создание произведения у нее уходило очень много. Если бы Джейн была необщительным человеком, она могла бы сразу после ужина закрываться в комнате и спокойно работать над книгой. Тогда дело пошло бы быстрее. Но она таким человеком не была. С большим удовольствием проводила она вечера, играя с Патриком. Она любила сходить в кино, посплетничать в кафе с подругами, побродить по центру Лондона в шумной компании. Поэтому чаще всего она писала поздно ночью. Она попыталась писать на работе, но в библиотеке постоянно приходилось отвлекаться. Она бросала на полпути фразу, которую перед этим долго обдумывала, а когда возвращалась к столу с ноутбуком, порой не могла вспомнить ее. Дело пошло намного быстрее, когда она по совету одного друга, которому надоело наблюдать, как Джейн везде таскает за собой ноутбук, купила карманный компьютер.
Почитать Джейн так и не удалось: только она сосредоточилась на книге, как раздался тихий стук, дверь медленно открылась и в комнату протиснулся Пат. Увидев младшего братишку, Джейн притворно нахмурилась и сделала вид, что внимание ее полностью поглощено книгой. Мальчик аккуратно прикрыл за собой дверь, не издав ни звука: не в первый раз он пробирался сюда, когда все ложились спать.
– Не спишь? – хитро улыбнулся Патрик.
– Нет, как видишь. – Она снова оторвала взгляд от страницы: трудно делать вид, что читаешь, если над душой стоит семилетний братишка, терпеливо ожидая, когда на него обратят внимание.
Она заметила, что Патрик принес с собой книгу. Это была «История Америки для детей», которую ему купили, когда стало известно, что несколько ближайших лет всей семье предстоит жить в Штатах.
– А ты знаешь, сколько сейчас времени? – суровым тоном произнесла Джейн, многозначительно посмотрев на часы.
Мальчик потупил глаза, но Джейн успела уловить в них хитрую смешинку.
– На сегодня чтения отменяются. Завтра предстоит тяжелый день: нам надо будет очень рано встать, да и перелет будет не из легких: преодолеть океан не шуточки. Так что живо в кровать! – Она изо всех сил старалась не рассмеяться, изображая из себя строгую учительницу.
Патрик не шелохнулся. Ну какая из Джейн суровая классная дама? Задорные непослушные кудряшки цвета морковки, которые она на ночь забрала в хвост, как всегда выиграли очередную битву у своей хозяйки и радостно торчали в разные стороны. Войну с ними она вела давно и упорно, перепробовав все мыслимые и немыслимые средства: распрямляющие гели, воски, лаки сверхсильной фиксации и даже горячие щипцы. И неизменно проигрывала раз за разом, все более теряя надежду обрести когда-нибудь гладкие прямые волосы вместо макаронного взрыва. Большие серо-зеленые глаза смотрели на мир ласково, доверчиво и немного удивленно – эльф, фея, ну уж никак не миссис Кроу. Представив, как Джейн превращается в эту громогласную пожилую учительницу, державшую в страхе не только всех учеников, но и весь преподавательский состав, включая и директора школы, он едва сдержал смех.
– Ну и что с тобой делать? – спросила Джейн уже мягче, видя, что все ее педагогические потуги ни к чему не привели. Брат и не думал слушаться.
Патрик поднял глаза и, торжествуя, потребовал:
– Не хочешь читать – расскажи легенду. Про Робин Гуда. Ту самую, где он переоделся в королевского рыцаря и обманул людей шерифа.
– Да ты ее уже лучше меня знаешь!
– Нет, не лучше! Ты так здорово рассказывать умеешь, каждый раз – по-особенному.
Джейн поняла, что проще согласиться, пока мальчишка не потребовал луну с неба – на это ему хватит и фантазии, и настырности.
– Хорошо, только с одним условием. Пообещай, что ляжешь в кровать, а когда я закончу рассказывать, постараешься заснуть.
Стараясь не шуметь, они на цыпочках прокрались в комнату Патрика. Тот сразу, как и обещал, нырнул под одеяло. Чтобы не включать свет, Джейн немного раздвинула штору. В комнату проник тусклый свет уличного фонаря. Подвинув кресло к кровати, она подождала, пока мальчик устроится поудобнее, и начала рассказ:
– Это было давным-давно. Англией, которая как раз тогда и стала называться Англией, правил король…
Как ни странно, Джейн проснулась бодрой и отдохнувшей. Она быстро приняла душ и в очередной раз попыталась привести волосы в порядок, заколов их за ушами. Слегка влажные после душа, кудряшки оказались на редкость покладистыми. Потом надела плотные джинсы и шерстяной свитер, побросала в дорожную сумку последние мелочи и со всеми вещами спустилась в столовую.
Дядя уже заканчивал завтрак.
– Доброе утро, – поприветствовала его Джейн, наливая себе чай с молоком.
– Можно сказать, что оно на самом деле доброе, – согласился тот с племянницей. – Хотя вчера вечером я особо не рассчитывал, что оно будет таким. Думал, так и будет лить всю ночь и все утро. – Дядя отпил из чашки, одобрительно крякнул и продолжил монолог: – С раннего утра на небе ни облачка. Похоже, сегодня день будет ясным. Это хорошо. Значит, обойдется без тумана. А то я боялся, что из-за погоды рейс задержат или вообще отменят.
Вошли тетя Кэтрин с Патриком. Вид у мальчика был несчастный: он засыпал на ходу. Он обреченно доплелся до стола и рухнул на стул.
– Эмили встала? – спросил Уильям жену.
– Она уже минут двадцать в ванной. Обещала скоро выйти, – ответила Кэтрин, наливая сыну молоко в овсяные хлопья.
– Значит, минут через сорок появится. Скоро уже придет такси. Надо было поднимать всех в пять. Теперь точно в пробки попадем. – Дядя явно волновался. Закончив завтрак, он встал из-за стола и отправился наверх, чтобы принести все чемоданы.
Кэтрин быстро обошла дом, проверяя, все ли в порядке, а заодно поторопила дочь. Та через дверь попросила дать ей еще пару минут.
Внешность была пунктиком Эмили. Такая легкомысленность немало расстраивала Уильяма Пирса, который желал, чтобы его дети пошли по его стопам. К его глубокому сожалению, никакого стремления получить серьезную и достойную профессию Эмили не испытывала: она прочила себе карьеру актрисы.
Надо признать, у нее были для этого все данные: хоть и не высокая, но стройная фигура, смелые и четко выверенные движения, выразительная мимика. Она покоряла сверстников ясным властным взглядом карих глаз и мелодичным голосом. Она блистала в школьных и студенческих постановках, но отец упорно отказывался поощрять ее увлечения. Он настоял на том, чтобы Эмили поступила на экономический факультет, и в каком-то смысле добился успеха: она с грехом пополам закончила обучение, и на этом дело застопорилось.
Через десять минут вместо обещанных двух Эмили показалась в столовой. Было понятно, почему она так долго просидела в ванной. Красота и молодость были настолько выгодно подчеркнуты умелым макияжем, идеальной прической и модным платьем, что она могла бы в ту же минуту спокойно отправиться на светский прием и заняла бы там достойное место по элегантности. Такая тщательная подготовка объяснялась очень просто: компания оплатила им перелет первым классом, поэтому девушка была во всеоружии. Мало ли кого они могли встретить на борту самолета. Упускать выгодный шанс познакомится с какой-либо знаменитостью и произвести на нее впечатление Эмили не могла себе позволить.
Она аккуратно, чтобы не помять обновку, села на краешек стула и попросила сестру:
– Ты мне кофе не нальешь?
– Без проблем. – Джейн встала из-за стола.
Наливая кофе, Джейн выглянула в окно и увидела, что к дому подъехали две машины. Протянув Эмили ее чашку, она громко объявила:
– Такси прибыли.
Дядя Билл как раз спускался по лестнице с чемоданами.
– Хорошо бы и в аэропорту были такими же пунктуальными, – произнес он. – Я уже столько раз слышал о задержках рейсов из-за большой перегруженности Хитроу! Ладно, я понес чемоданы, а вы выходите. Кэтрин, быстрее собирай Патрика, а то он еще долго будет копаться. Через десять минут выезжаем.
Выехали они, несмотря на слова Уильяма, лишь через полчаса. В первой машине ехали Уильям, Кэтрин и Патрик. Во вторую сели девушки, и к ним сложили большую часть багажа. Мальчик уснул сразу, как только машина тронулась, и проспал до самого аэропорта. Кэтрин и Уильям ехали молча, так как за двадцать три года, проведенные в браке, они уже не один раз обсудили все возможные темы и теперь разговаривали друг с другом, лишь когда надо было решить какие-то текущие вопросы. В отличие от родителей Эмили и Джейн нашли, что обсудить в дороге.
– Зря ты не пошла со мной вчера по магазинам. Я видела такое шикарное вечернее платье! Болотного цвета, оно как раз подошло бы к твоим волосам. Не была уверена насчет размера, а то бы обязательно тебе его купила.
– Зачем мне вечернее платье? – удивилась Джейн.
– У каждой девушки должно быть хотя бы одно вечернее платье. У меня, например, их четыре.
– И куда ты их надеваешь? – ехидно поинтересовалась Джейн, прекрасно зная, что платья эти пока висели в шкафу невостребованными.
– Ну, пока случая не представилось. Но если вдруг однажды оно понадобится…
– Вот тогда я пойду в магазин и куплю его.
– А вдруг в магазине в тот момент не будет ничего подходящего! Это же будет катастрофа!
Джейн не впервой было спорить с сестрой и находить контраргументы на ее высказывания.
– Ну, тогда я достану то платье, в котором ходила на школьный выпускной вечер…
– То серое безобразие! – возмутилась Эмили.
– Не серое, а серебристое, – уточнила Джейн, как будто от того, что оно серебристое, Эмили перестанет его считать безобразным. – Чем тебе оно не нравится? – Джейн в полной мере наслаждалась, подначивая сестру.
– На выпускной вечер в школе, конечно, можно и в таких обносках сходить, но если тебя пригласит в театр представительный мужчина…
Джейн покачала головой. На горизонте не было никаких представительных мужчин, так что волноваться было не о чем.
Так как из дома они выехали позже, чем планировали, то все-таки попали в небольшую пробку. Уильям даже в какой-то момент пожелал, чтобы их рейс задержали, так как лучше уж опоздать на встречу с руководством по причинам, не зависящим от него, чем с первого же дня проявить себя ненадежным человеком, опоздав на самолет.
Вопреки всем его опасениям, они не опоздали: когда такси подъехало к первому терминалу, регистрация на их рейс только началась. Они сдали багаж и еще час ждали, когда объявят посадку. Уильям направился в бизнес-центр, чтобы отправить ряд бумаг по факсу. Даже в дороге он не переставал работать. Кэтрин и Эмили, чтобы не скучать, пошли по магазинам беспошлинной торговли. Джейн хотела немного поработать на своем карманном компьютере, но Патрик немного выспался в такси и теперь вполне бодро начал истязать ее вопросами. Мыслями он уже был в Нью-Йорке.
– А мы только на пароме покатаемся или на статую тоже полезем?
– Если так хочешь забраться внутрь, то можем поехать на экскурсию завтра же.
– А сегодня нельзя?
– Посмотрим на твое поведение.
– А что на него смотреть. Если надо, я могу молча просидеть хоть три часа. Хочешь?
Джейн кинула на него скептический взгляд. Она знала, что, когда Патрик пребывал в таком пытливом настроении, он не сможет просидеть молча и пяти минут. Поэтому, зная о бесполезности его обещаний, ответила:
– Нет, не хочу.
– Как хочешь. Ой, а давай лучше на какой-нибудь небоскреб заберемся.
– На какой?
– На любой! Нет, сначала мы пойдем в музей естествознания.
Тут Джейн краем глаза заметила, что напротив них кто-то сел. Она подняла глаза и встретилась взглядом со светловолосым молодым человеком. Внешность его можно было с полным правом назвать голливудской. Именно такими люди во всем мире знают американских киногероев. У него были идеальные черты лица и белозубая улыбка, от которой у каждой женщины сердце на мгновение замирает, а потом делает кульбит. Серо-голубые глаза смотрели открыто и немного насмешливо. Он прекрасно слышал разговор Джейн и Патрика и, судя по выражению его лица, вовсю потешался над напористостью мальчика. Заметив, что Джейн смотрит на него, он широко улыбнулся. На какое-то мгновение Джейн показалось, что она уже где-то видела этого человека. Уголок рта Джейн дрогнул, но она поспешила отвести глаза и больше не смотрела в сторону светловолосого красавца.
– У меня есть предложение получше, – улыбнулась Джейн Патрику, устав раз за разом отвергать его безумные идеи по осмотру достопримечательностей. Зная, что слово «искусство» в подобных случаях обладает волшебным действием: наводит на мальчика смертную тоску и гасит все его порывы, она сказала: – Мы с тобой пойдем в музей современного искусства, смотреть экспозицию авангардных направлений.
Фраза возымела поразительный эффект: до самой посадки в самолет Патрик не произнес больше ни слова, а Джейн наконец смогла достать карманный компьютер. Пытаясь сосредоточиться на предыдущей фразе, она смотрела на светящийся экран, покусывая кончик компьютерного пера.
Еще днем Джейн Пирс могла бы с легкостью поспорить с этим утверждением: теплое мартовское солнце все утро радостно провозглашало конец зимы. Но к вечеру небо затянуло тучами, начал накрапывать дождик, такой мелкий и нудный, что, казалось, сам воздух состоит уже из одних только капелек воды. Так что, лежа в своей кровати, Джейн была готова согласиться со всем остальным миром. Настроение у нее было мрачное. Промозглая темнота за окном навевала меланхолию. Даже самый бодрый и жизнерадостный человек в такой вечер непременно приходит в уныние.
Неудивительно, что именно сегодня ее мысли вернулись к гибели родителей. Свою мать Джейн почти не помнила: та умерла, пытаясь дать жизнь младшему братику, когда Джейн было всего два года. А когда девочке исполнилось двенадцать, от рака легких умер ее отец. За девять последующих лет Джейн со всем смирилась, научилась радоваться жизни, но этот непогожий вечер заставил ее мысленно вернуться к прошлому и вновь со всей остротой пережить те события.
Нет, она не осталась совсем одна. Ее опекунами были назначены ближайшие родственники: брат отца, Уильям Пирс, и его жена, Кэтрин. Они вырастили Джейн вместе со своими детьми, Эмили и Патриком, ни в чем не делая между ними различий. Со своими двоюродными сестрой и братом Джейн тоже находилась в прекрасных отношениях. Джейн выросла в полноценной семье, окруженная заботой и вниманием, но пережитая в раннем возрасте потеря родного дома так и осталась невосполненной.
Горечь потери, ощущение, что она сбилась с пути, потеряла дорогу, забыла, где ее дом, порой напоминало о себе смутной тревогой, каким-то внутренним беспокойством, особенно странным в минуты, когда для этого не было причин.
Легкое шуршание дождя за окном усыпляло, но сон не шел. Ей не спалось еще и потому, что это был ее последний вечер в Лондоне, по крайней мере на ближайшие пару лет. Ее дядя, Уильям Пирс, вот уже двадцать лет работал ведущим экономистом лондонского офиса крупного международного холдинга. В связи с тем что руководство компании планировало осуществить частичную реорганизацию ряда отделений, было принято решение перевести мистера Пирса в чикагский офис: там требовался человек с его опытом.
Все было готово к отъезду. Большая часть вещей была заранее отправлена контейнером в чикагский дом, предоставленный компанией семье Пирса на время работы в Америке. День перед отъездом был посвящен той суете, которая обычно предшествует большому переезду. Рано утром они вылетают в Нью-Йорк: дядя Билл забронировал билеты на утренний рейс, так как к обеду он должен был встречаться с американским руководством компании. В Нью-Йорке они пробудут целую неделю, пока мистер Пирс будет улаживать вопросы с переводом из британского офиса в американский. Конечно, они могли бы сразу улететь в Чикаго и там дожидаться главу семьи, обживая новый дом. Но после обсуждения всех возможных вариантов они пришли к выводу, что глупо упускать возможность побывать в самом знаменитом городе Америки. Поэтому в Чикаго они попадут лишь через неделю.
Чтобы хоть как-то отвлечься от грустных мыслей, навеянных непогодой, Джейн взяла с тумбочки книгу. Она с детства любила читать, и ей не впервой было засиживаться допоздна. В колледже она изучала литературу, а закончив учебу, осталась работать в библиотеке колледжа. Работа была не особо сложной. У нее оставалось много времени, чтобы размышлять о жизни. Некоторые размышления так и просились на бумагу, и она незаметно для себя за год написала две повести о современной жизни, которые пока не решалась представить на суд читателей. Даже родным ничего не было известно о двух файлах в ее ноутбуке. Порой у нее возникали мысли попытаться издать их, но страх, что ее старания не оценят, останавливал ее.
Когда она только начала писать, времени на создание произведения у нее уходило очень много. Если бы Джейн была необщительным человеком, она могла бы сразу после ужина закрываться в комнате и спокойно работать над книгой. Тогда дело пошло бы быстрее. Но она таким человеком не была. С большим удовольствием проводила она вечера, играя с Патриком. Она любила сходить в кино, посплетничать в кафе с подругами, побродить по центру Лондона в шумной компании. Поэтому чаще всего она писала поздно ночью. Она попыталась писать на работе, но в библиотеке постоянно приходилось отвлекаться. Она бросала на полпути фразу, которую перед этим долго обдумывала, а когда возвращалась к столу с ноутбуком, порой не могла вспомнить ее. Дело пошло намного быстрее, когда она по совету одного друга, которому надоело наблюдать, как Джейн везде таскает за собой ноутбук, купила карманный компьютер.
Почитать Джейн так и не удалось: только она сосредоточилась на книге, как раздался тихий стук, дверь медленно открылась и в комнату протиснулся Пат. Увидев младшего братишку, Джейн притворно нахмурилась и сделала вид, что внимание ее полностью поглощено книгой. Мальчик аккуратно прикрыл за собой дверь, не издав ни звука: не в первый раз он пробирался сюда, когда все ложились спать.
– Не спишь? – хитро улыбнулся Патрик.
– Нет, как видишь. – Она снова оторвала взгляд от страницы: трудно делать вид, что читаешь, если над душой стоит семилетний братишка, терпеливо ожидая, когда на него обратят внимание.
Она заметила, что Патрик принес с собой книгу. Это была «История Америки для детей», которую ему купили, когда стало известно, что несколько ближайших лет всей семье предстоит жить в Штатах.
– А ты знаешь, сколько сейчас времени? – суровым тоном произнесла Джейн, многозначительно посмотрев на часы.
Мальчик потупил глаза, но Джейн успела уловить в них хитрую смешинку.
– На сегодня чтения отменяются. Завтра предстоит тяжелый день: нам надо будет очень рано встать, да и перелет будет не из легких: преодолеть океан не шуточки. Так что живо в кровать! – Она изо всех сил старалась не рассмеяться, изображая из себя строгую учительницу.
Патрик не шелохнулся. Ну какая из Джейн суровая классная дама? Задорные непослушные кудряшки цвета морковки, которые она на ночь забрала в хвост, как всегда выиграли очередную битву у своей хозяйки и радостно торчали в разные стороны. Войну с ними она вела давно и упорно, перепробовав все мыслимые и немыслимые средства: распрямляющие гели, воски, лаки сверхсильной фиксации и даже горячие щипцы. И неизменно проигрывала раз за разом, все более теряя надежду обрести когда-нибудь гладкие прямые волосы вместо макаронного взрыва. Большие серо-зеленые глаза смотрели на мир ласково, доверчиво и немного удивленно – эльф, фея, ну уж никак не миссис Кроу. Представив, как Джейн превращается в эту громогласную пожилую учительницу, державшую в страхе не только всех учеников, но и весь преподавательский состав, включая и директора школы, он едва сдержал смех.
– Ну и что с тобой делать? – спросила Джейн уже мягче, видя, что все ее педагогические потуги ни к чему не привели. Брат и не думал слушаться.
Патрик поднял глаза и, торжествуя, потребовал:
– Не хочешь читать – расскажи легенду. Про Робин Гуда. Ту самую, где он переоделся в королевского рыцаря и обманул людей шерифа.
– Да ты ее уже лучше меня знаешь!
– Нет, не лучше! Ты так здорово рассказывать умеешь, каждый раз – по-особенному.
Джейн поняла, что проще согласиться, пока мальчишка не потребовал луну с неба – на это ему хватит и фантазии, и настырности.
– Хорошо, только с одним условием. Пообещай, что ляжешь в кровать, а когда я закончу рассказывать, постараешься заснуть.
Стараясь не шуметь, они на цыпочках прокрались в комнату Патрика. Тот сразу, как и обещал, нырнул под одеяло. Чтобы не включать свет, Джейн немного раздвинула штору. В комнату проник тусклый свет уличного фонаря. Подвинув кресло к кровати, она подождала, пока мальчик устроится поудобнее, и начала рассказ:
– Это было давным-давно. Англией, которая как раз тогда и стала называться Англией, правил король…
Как ни странно, Джейн проснулась бодрой и отдохнувшей. Она быстро приняла душ и в очередной раз попыталась привести волосы в порядок, заколов их за ушами. Слегка влажные после душа, кудряшки оказались на редкость покладистыми. Потом надела плотные джинсы и шерстяной свитер, побросала в дорожную сумку последние мелочи и со всеми вещами спустилась в столовую.
Дядя уже заканчивал завтрак.
– Доброе утро, – поприветствовала его Джейн, наливая себе чай с молоком.
– Можно сказать, что оно на самом деле доброе, – согласился тот с племянницей. – Хотя вчера вечером я особо не рассчитывал, что оно будет таким. Думал, так и будет лить всю ночь и все утро. – Дядя отпил из чашки, одобрительно крякнул и продолжил монолог: – С раннего утра на небе ни облачка. Похоже, сегодня день будет ясным. Это хорошо. Значит, обойдется без тумана. А то я боялся, что из-за погоды рейс задержат или вообще отменят.
Вошли тетя Кэтрин с Патриком. Вид у мальчика был несчастный: он засыпал на ходу. Он обреченно доплелся до стола и рухнул на стул.
– Эмили встала? – спросил Уильям жену.
– Она уже минут двадцать в ванной. Обещала скоро выйти, – ответила Кэтрин, наливая сыну молоко в овсяные хлопья.
– Значит, минут через сорок появится. Скоро уже придет такси. Надо было поднимать всех в пять. Теперь точно в пробки попадем. – Дядя явно волновался. Закончив завтрак, он встал из-за стола и отправился наверх, чтобы принести все чемоданы.
Кэтрин быстро обошла дом, проверяя, все ли в порядке, а заодно поторопила дочь. Та через дверь попросила дать ей еще пару минут.
Внешность была пунктиком Эмили. Такая легкомысленность немало расстраивала Уильяма Пирса, который желал, чтобы его дети пошли по его стопам. К его глубокому сожалению, никакого стремления получить серьезную и достойную профессию Эмили не испытывала: она прочила себе карьеру актрисы.
Надо признать, у нее были для этого все данные: хоть и не высокая, но стройная фигура, смелые и четко выверенные движения, выразительная мимика. Она покоряла сверстников ясным властным взглядом карих глаз и мелодичным голосом. Она блистала в школьных и студенческих постановках, но отец упорно отказывался поощрять ее увлечения. Он настоял на том, чтобы Эмили поступила на экономический факультет, и в каком-то смысле добился успеха: она с грехом пополам закончила обучение, и на этом дело застопорилось.
Через десять минут вместо обещанных двух Эмили показалась в столовой. Было понятно, почему она так долго просидела в ванной. Красота и молодость были настолько выгодно подчеркнуты умелым макияжем, идеальной прической и модным платьем, что она могла бы в ту же минуту спокойно отправиться на светский прием и заняла бы там достойное место по элегантности. Такая тщательная подготовка объяснялась очень просто: компания оплатила им перелет первым классом, поэтому девушка была во всеоружии. Мало ли кого они могли встретить на борту самолета. Упускать выгодный шанс познакомится с какой-либо знаменитостью и произвести на нее впечатление Эмили не могла себе позволить.
Она аккуратно, чтобы не помять обновку, села на краешек стула и попросила сестру:
– Ты мне кофе не нальешь?
– Без проблем. – Джейн встала из-за стола.
Наливая кофе, Джейн выглянула в окно и увидела, что к дому подъехали две машины. Протянув Эмили ее чашку, она громко объявила:
– Такси прибыли.
Дядя Билл как раз спускался по лестнице с чемоданами.
– Хорошо бы и в аэропорту были такими же пунктуальными, – произнес он. – Я уже столько раз слышал о задержках рейсов из-за большой перегруженности Хитроу! Ладно, я понес чемоданы, а вы выходите. Кэтрин, быстрее собирай Патрика, а то он еще долго будет копаться. Через десять минут выезжаем.
Выехали они, несмотря на слова Уильяма, лишь через полчаса. В первой машине ехали Уильям, Кэтрин и Патрик. Во вторую сели девушки, и к ним сложили большую часть багажа. Мальчик уснул сразу, как только машина тронулась, и проспал до самого аэропорта. Кэтрин и Уильям ехали молча, так как за двадцать три года, проведенные в браке, они уже не один раз обсудили все возможные темы и теперь разговаривали друг с другом, лишь когда надо было решить какие-то текущие вопросы. В отличие от родителей Эмили и Джейн нашли, что обсудить в дороге.
– Зря ты не пошла со мной вчера по магазинам. Я видела такое шикарное вечернее платье! Болотного цвета, оно как раз подошло бы к твоим волосам. Не была уверена насчет размера, а то бы обязательно тебе его купила.
– Зачем мне вечернее платье? – удивилась Джейн.
– У каждой девушки должно быть хотя бы одно вечернее платье. У меня, например, их четыре.
– И куда ты их надеваешь? – ехидно поинтересовалась Джейн, прекрасно зная, что платья эти пока висели в шкафу невостребованными.
– Ну, пока случая не представилось. Но если вдруг однажды оно понадобится…
– Вот тогда я пойду в магазин и куплю его.
– А вдруг в магазине в тот момент не будет ничего подходящего! Это же будет катастрофа!
Джейн не впервой было спорить с сестрой и находить контраргументы на ее высказывания.
– Ну, тогда я достану то платье, в котором ходила на школьный выпускной вечер…
– То серое безобразие! – возмутилась Эмили.
– Не серое, а серебристое, – уточнила Джейн, как будто от того, что оно серебристое, Эмили перестанет его считать безобразным. – Чем тебе оно не нравится? – Джейн в полной мере наслаждалась, подначивая сестру.
– На выпускной вечер в школе, конечно, можно и в таких обносках сходить, но если тебя пригласит в театр представительный мужчина…
Джейн покачала головой. На горизонте не было никаких представительных мужчин, так что волноваться было не о чем.
Так как из дома они выехали позже, чем планировали, то все-таки попали в небольшую пробку. Уильям даже в какой-то момент пожелал, чтобы их рейс задержали, так как лучше уж опоздать на встречу с руководством по причинам, не зависящим от него, чем с первого же дня проявить себя ненадежным человеком, опоздав на самолет.
Вопреки всем его опасениям, они не опоздали: когда такси подъехало к первому терминалу, регистрация на их рейс только началась. Они сдали багаж и еще час ждали, когда объявят посадку. Уильям направился в бизнес-центр, чтобы отправить ряд бумаг по факсу. Даже в дороге он не переставал работать. Кэтрин и Эмили, чтобы не скучать, пошли по магазинам беспошлинной торговли. Джейн хотела немного поработать на своем карманном компьютере, но Патрик немного выспался в такси и теперь вполне бодро начал истязать ее вопросами. Мыслями он уже был в Нью-Йорке.
– А мы только на пароме покатаемся или на статую тоже полезем?
– Если так хочешь забраться внутрь, то можем поехать на экскурсию завтра же.
– А сегодня нельзя?
– Посмотрим на твое поведение.
– А что на него смотреть. Если надо, я могу молча просидеть хоть три часа. Хочешь?
Джейн кинула на него скептический взгляд. Она знала, что, когда Патрик пребывал в таком пытливом настроении, он не сможет просидеть молча и пяти минут. Поэтому, зная о бесполезности его обещаний, ответила:
– Нет, не хочу.
– Как хочешь. Ой, а давай лучше на какой-нибудь небоскреб заберемся.
– На какой?
– На любой! Нет, сначала мы пойдем в музей естествознания.
Тут Джейн краем глаза заметила, что напротив них кто-то сел. Она подняла глаза и встретилась взглядом со светловолосым молодым человеком. Внешность его можно было с полным правом назвать голливудской. Именно такими люди во всем мире знают американских киногероев. У него были идеальные черты лица и белозубая улыбка, от которой у каждой женщины сердце на мгновение замирает, а потом делает кульбит. Серо-голубые глаза смотрели открыто и немного насмешливо. Он прекрасно слышал разговор Джейн и Патрика и, судя по выражению его лица, вовсю потешался над напористостью мальчика. Заметив, что Джейн смотрит на него, он широко улыбнулся. На какое-то мгновение Джейн показалось, что она уже где-то видела этого человека. Уголок рта Джейн дрогнул, но она поспешила отвести глаза и больше не смотрела в сторону светловолосого красавца.
– У меня есть предложение получше, – улыбнулась Джейн Патрику, устав раз за разом отвергать его безумные идеи по осмотру достопримечательностей. Зная, что слово «искусство» в подобных случаях обладает волшебным действием: наводит на мальчика смертную тоску и гасит все его порывы, она сказала: – Мы с тобой пойдем в музей современного искусства, смотреть экспозицию авангардных направлений.
Фраза возымела поразительный эффект: до самой посадки в самолет Патрик не произнес больше ни слова, а Джейн наконец смогла достать карманный компьютер. Пытаясь сосредоточиться на предыдущей фразе, она смотрела на светящийся экран, покусывая кончик компьютерного пера.
2
Когда объявили посадку, вернулся дядя Билл. Джейн со вздохом выключила компьютер, досадуя, что успела так мало. Уильям тем временем огляделся.
– Кэтрин и Эмили еще не вернулись? Пора идти, а их все нет. Нет, ну чем они только думают! Если опоздаем, ждать нас никто не будет. Вот, уже опять объявляют.
Мистер Пирс беспокойно ходил в проходе между креслами. Основная масса пассажиров уже ушла на посадку. В зале ожидания кроме них оставался только мужчина, улыбавшийся Джейн во время ее разговора с Патриком. Правда, светловолосый красавец не проявлял никаких признаков нетерпения и не спешил подняться на борт авиалайнера, хотя Джейн сомневалась, что он ждет кого-то: вид у него был независимый и беззаботный.
Разглядывая голливудского мачо, как мысленно назвала сидящего напротив мужчину Джейн, она не заметила приближения Эмили и Кэтрин и обернулась, только услышав облегченный вздох дяди.
– Ну наконец-то! Посадку уже несколько раз объявляли. Вы что же, не слышали?
Уильям немедленно потребовал, чтобы все семейство срочно шло за ним, и тут же двинулся к выходу на посадку. Пат подхватил свой рюкзачок и резво припустил за ним. Кэтрин ничего не ответила на возмущения мужа и со спокойным достоинством молча проследовала за ними, шелестя фирменными пакетами магазинов дьюти-фри.
Эмили, крепко прижимая к груди дамскую сумочку, замешкалась возле вставшей со своего места сестры. Джейн она показалась немного удрученной. Резкий запах туалетной воды шлейфом обволакивал сестру. Мужской туалетной воды.
– Что за запах? – принюхиваясь, негромко спросила Джейн.
Эмили громко втянула воздух, стараясь выглядеть спокойной, но в голосе ее послышалась злость.
– Эта… эта корова… полфлакона… на новое платье. И вот, – она резко убрала сумочку от груди. На дорогом материале нового платья расплывалось мокрое пятно, источая терпкий, приторный запах.
Из ее объяснений Джейн поняла только, что кто-то нечаянно облил Эмили мужским парфюмом.
– Десять минут в туалете замывала, и все без толку. Ладно бы какой-нибудь приятный аромат. Так нет же! Я теперь благоухаю как юнец, дорвавшийся до отцовского одеколона.
Внезапно Эмили замолчала, глаза ее округлились, а щеки пошли красными пятнами. Джейн изумилась. У сестры был тот тип кожи, обладателям которого обычно завидуют все юноши и девушки, ведь на этой коже никогда не бывает ни одного дефекта. Сколько Джейн помнила Эмили, та за всю свою жизнь ни разу не краснела. Удивленная, Джейн обернулась в надежде выяснить причину столь разительной перемены и наткнулась на ироничный взгляд серо-голубых насмешливых глаз. У их разговора был невольный свидетель. Мачо смотрел на девушек с нескрываемым интересом.
Глаза Эмили моментально высохли, в них появился тот внутренний свет, который обычно загорался, когда она работала на публику. Она ослепительно улыбнулась молодому человеку и, отвернувшись, сквозь зубы тихо прошипела сестре:
– Черт, вот не повезло! Пошли быстрее! – И, вцепившись в руку Джейн, потащила ее прочь от забавлявшегося этим зрелищем мужчины.
– Что случилось? – едва поспевая за ней, удивилась Джейн.
– Это надо ж так опозориться! Что он теперь подумает! Такой шанс упустила!
– Ты знаешь этого человека? Откуда? – изумилась Джейн. Она могла поклясться, что среди их знакомых никогда не попадался кто-то хоть издали напоминавший его.
– Ты что, его не узнала?! – громким шепотом произнесла Эмили, когда они отошли на достаточное расстояние, почти догнав остальных.
– Нет, а кто это?
– «Белый смерч». – И видя недоумение на лице Джейн, пояснила: – Американский фильм, который шел во всех кинотеатрах в конце того года. Ну, вспомнила? Так вот, это он играл там агента ФБР.
Теперь Джейн поняла, почему его лицо показалось ей знакомым. Афиши с нашумевшего голливудского боевика были расклеены по всему городу. Правда, она так и не посмотрела фильма, но лица героев успели примелькаться.
– Ты не ошиблась? Может, просто похож? – В ее голове никак не укладывалось, что рядом с ними сидел знаменитый актер, а они с Патриком даже не узнали его.
– Ну да, ошиблась. А то ты не знаешь, какая у меня память на лица! – возмущенно фыркнула Эмили, протягивая посадочный талон девушке в форме.
Джейн кивнула. Зрительная память у Эмили и в самом деле была отменная.
– Жаль только на имена у меня память дырявая, – сникла Эмили.
– Так ты же сказала, что узнала его! – удивилась Джейн.
– Узнала, – признала Эмили. И грустно добавила: – В лицо.
– Хочешь сказать, что не знаешь, как его зовут?
– Не имею ни малейшего понятия. Неужели ты думаешь, я бы упустила такой шанс познакомиться!
Все места они взяли в середине салона: Уильям и Кэтрин на первом ряду, Патрик, Джейн и Эмили во втором. Когда они расселись по местам, Патрик неожиданно потребовал, чтобы его посадили у окна.
– И о чем ты думал во время регистрации, когда тебя спрашивали, где ты хочешь сидеть? Раньше надо было говорить! – возмутился мистер Пирс и отвернулся от непоседливого сына.
– Тогда я не хотел у окна, – загрустил Патрик, понимая, что отец сказал последнее слово и уговаривать его смысла нет.
Джейн обвела салон взглядом. В первом ряду у окна слева неприступной королевой восседала пожилая матрона, увешанная с ног до головы бриллиантами. У окна справа расположился тучный старичок, уставившийся в газету. Во втором ряду справа молодая женщина ехидно огрызалась в телефонную трубку. Левое кресло у окна во втором ряду пока пустовало: сосед Джейн не спешил на посадку.
– И попросить некого уступить мальчику место, – задумчиво произнесла Джейн. – Может, вон того мужчину? Он вроде и в окно-то смотреть не собирается.
Эмили шокированно уставилась на нее.
– Ты что, даже и не думай никого просить! – шикнула она на сестру. – Это же не эконом-класс. Здесь такие люди летают…
Тут в их разговор вмешался Патрик, который почувствовал, что у него все-таки есть шанс посидеть у окна.
– А можно я сяду рядом с тобой, Джейн? Все равно место не занято.
– Нельзя, – покачала головой Джейн. – Представляешь, хозяин придет, а его место занято. Очень неудобно получится. Давай подождем, когда все займут места, и тогда посмотрим.
– Да что смотреть-то…
– Не вздумайте ни к кому приставать, – шипела Эмили.
Их спор прервал приятный мужской баритон с сильным американским акцентом:
– Простите, что прерываю ваши прения, но позвольте мне занять мое место?
Джейн подняла глаза. От удивления брови ее сами собой поползли вверх, а нижняя челюсть вниз. Она никак не ожидала, что ее соседом окажется тот самый блондинистый супермачо из зала ожидания. Джейн опомнилась и быстро подтянула под себя ноги, которые уже успела вытянуть в проходе.
– Конечно-конечно. Проходите, – смущенно пробормотала она и повернулась к Эмили и Патрику.
– Благодарю. – И голливудский полубог занял то место у окна, из-за которого минуту назад шел такой жаркий спор.
Вид у Эмили был глупее некуда. Правда, широко распахнутые глаза и приоткрытые в изумленной улыбке губы нисколько не портили ее.
Джейн перевела взгляд на брата. Выражение лица Патрика показалось ей очень подозрительным. Хитринка, мелькнувшая в глазах, выдавала его намерения с головой. Джейн сделала большие глаза и одними губами произнесла: нет!
Обиженный вид брата сказал ей, что она была права в своей догадке: Патрик едва не попросил соседа уступить ему место.
– Простите, может, это конечно не мое дело, – вдруг услышала Джейн его голос, – но если это не секрет, то могу я узнать, о чем там жарко спорили две такие очаровательные дамы и молодой человек?
Джейн обернулась, пытаясь срочно придумать предмет спора, чтобы не показаться невежливой. Вопрос был адресован им всем, но при этом он не сводил глаз с Эмили, замершей в своем кресле. Джейн тактично помолчала, давая сестре возможность заговорить, но та прибывала в ступоре.
Молчание грозило затянуться и перерасти в неловкую паузу. Тогда Джейн решила взять ситуацию в свои руки и уже открыла рот, хотя совершенно не представляла, что будет произносить, как ее перебил мальчик:
– О вашем месте, сэр, – громко объявил он.
Мужчина изумленно перевел взгляд на него и вежливо поинтересовался, что тот имеет в виду.
– Кэтрин и Эмили еще не вернулись? Пора идти, а их все нет. Нет, ну чем они только думают! Если опоздаем, ждать нас никто не будет. Вот, уже опять объявляют.
Мистер Пирс беспокойно ходил в проходе между креслами. Основная масса пассажиров уже ушла на посадку. В зале ожидания кроме них оставался только мужчина, улыбавшийся Джейн во время ее разговора с Патриком. Правда, светловолосый красавец не проявлял никаких признаков нетерпения и не спешил подняться на борт авиалайнера, хотя Джейн сомневалась, что он ждет кого-то: вид у него был независимый и беззаботный.
Разглядывая голливудского мачо, как мысленно назвала сидящего напротив мужчину Джейн, она не заметила приближения Эмили и Кэтрин и обернулась, только услышав облегченный вздох дяди.
– Ну наконец-то! Посадку уже несколько раз объявляли. Вы что же, не слышали?
Уильям немедленно потребовал, чтобы все семейство срочно шло за ним, и тут же двинулся к выходу на посадку. Пат подхватил свой рюкзачок и резво припустил за ним. Кэтрин ничего не ответила на возмущения мужа и со спокойным достоинством молча проследовала за ними, шелестя фирменными пакетами магазинов дьюти-фри.
Эмили, крепко прижимая к груди дамскую сумочку, замешкалась возле вставшей со своего места сестры. Джейн она показалась немного удрученной. Резкий запах туалетной воды шлейфом обволакивал сестру. Мужской туалетной воды.
– Что за запах? – принюхиваясь, негромко спросила Джейн.
Эмили громко втянула воздух, стараясь выглядеть спокойной, но в голосе ее послышалась злость.
– Эта… эта корова… полфлакона… на новое платье. И вот, – она резко убрала сумочку от груди. На дорогом материале нового платья расплывалось мокрое пятно, источая терпкий, приторный запах.
Из ее объяснений Джейн поняла только, что кто-то нечаянно облил Эмили мужским парфюмом.
– Десять минут в туалете замывала, и все без толку. Ладно бы какой-нибудь приятный аромат. Так нет же! Я теперь благоухаю как юнец, дорвавшийся до отцовского одеколона.
Внезапно Эмили замолчала, глаза ее округлились, а щеки пошли красными пятнами. Джейн изумилась. У сестры был тот тип кожи, обладателям которого обычно завидуют все юноши и девушки, ведь на этой коже никогда не бывает ни одного дефекта. Сколько Джейн помнила Эмили, та за всю свою жизнь ни разу не краснела. Удивленная, Джейн обернулась в надежде выяснить причину столь разительной перемены и наткнулась на ироничный взгляд серо-голубых насмешливых глаз. У их разговора был невольный свидетель. Мачо смотрел на девушек с нескрываемым интересом.
Глаза Эмили моментально высохли, в них появился тот внутренний свет, который обычно загорался, когда она работала на публику. Она ослепительно улыбнулась молодому человеку и, отвернувшись, сквозь зубы тихо прошипела сестре:
– Черт, вот не повезло! Пошли быстрее! – И, вцепившись в руку Джейн, потащила ее прочь от забавлявшегося этим зрелищем мужчины.
– Что случилось? – едва поспевая за ней, удивилась Джейн.
– Это надо ж так опозориться! Что он теперь подумает! Такой шанс упустила!
– Ты знаешь этого человека? Откуда? – изумилась Джейн. Она могла поклясться, что среди их знакомых никогда не попадался кто-то хоть издали напоминавший его.
– Ты что, его не узнала?! – громким шепотом произнесла Эмили, когда они отошли на достаточное расстояние, почти догнав остальных.
– Нет, а кто это?
– «Белый смерч». – И видя недоумение на лице Джейн, пояснила: – Американский фильм, который шел во всех кинотеатрах в конце того года. Ну, вспомнила? Так вот, это он играл там агента ФБР.
Теперь Джейн поняла, почему его лицо показалось ей знакомым. Афиши с нашумевшего голливудского боевика были расклеены по всему городу. Правда, она так и не посмотрела фильма, но лица героев успели примелькаться.
– Ты не ошиблась? Может, просто похож? – В ее голове никак не укладывалось, что рядом с ними сидел знаменитый актер, а они с Патриком даже не узнали его.
– Ну да, ошиблась. А то ты не знаешь, какая у меня память на лица! – возмущенно фыркнула Эмили, протягивая посадочный талон девушке в форме.
Джейн кивнула. Зрительная память у Эмили и в самом деле была отменная.
– Жаль только на имена у меня память дырявая, – сникла Эмили.
– Так ты же сказала, что узнала его! – удивилась Джейн.
– Узнала, – признала Эмили. И грустно добавила: – В лицо.
– Хочешь сказать, что не знаешь, как его зовут?
– Не имею ни малейшего понятия. Неужели ты думаешь, я бы упустила такой шанс познакомиться!
Все места они взяли в середине салона: Уильям и Кэтрин на первом ряду, Патрик, Джейн и Эмили во втором. Когда они расселись по местам, Патрик неожиданно потребовал, чтобы его посадили у окна.
– И о чем ты думал во время регистрации, когда тебя спрашивали, где ты хочешь сидеть? Раньше надо было говорить! – возмутился мистер Пирс и отвернулся от непоседливого сына.
– Тогда я не хотел у окна, – загрустил Патрик, понимая, что отец сказал последнее слово и уговаривать его смысла нет.
Джейн обвела салон взглядом. В первом ряду у окна слева неприступной королевой восседала пожилая матрона, увешанная с ног до головы бриллиантами. У окна справа расположился тучный старичок, уставившийся в газету. Во втором ряду справа молодая женщина ехидно огрызалась в телефонную трубку. Левое кресло у окна во втором ряду пока пустовало: сосед Джейн не спешил на посадку.
– И попросить некого уступить мальчику место, – задумчиво произнесла Джейн. – Может, вон того мужчину? Он вроде и в окно-то смотреть не собирается.
Эмили шокированно уставилась на нее.
– Ты что, даже и не думай никого просить! – шикнула она на сестру. – Это же не эконом-класс. Здесь такие люди летают…
Тут в их разговор вмешался Патрик, который почувствовал, что у него все-таки есть шанс посидеть у окна.
– А можно я сяду рядом с тобой, Джейн? Все равно место не занято.
– Нельзя, – покачала головой Джейн. – Представляешь, хозяин придет, а его место занято. Очень неудобно получится. Давай подождем, когда все займут места, и тогда посмотрим.
– Да что смотреть-то…
– Не вздумайте ни к кому приставать, – шипела Эмили.
Их спор прервал приятный мужской баритон с сильным американским акцентом:
– Простите, что прерываю ваши прения, но позвольте мне занять мое место?
Джейн подняла глаза. От удивления брови ее сами собой поползли вверх, а нижняя челюсть вниз. Она никак не ожидала, что ее соседом окажется тот самый блондинистый супермачо из зала ожидания. Джейн опомнилась и быстро подтянула под себя ноги, которые уже успела вытянуть в проходе.
– Конечно-конечно. Проходите, – смущенно пробормотала она и повернулась к Эмили и Патрику.
– Благодарю. – И голливудский полубог занял то место у окна, из-за которого минуту назад шел такой жаркий спор.
Вид у Эмили был глупее некуда. Правда, широко распахнутые глаза и приоткрытые в изумленной улыбке губы нисколько не портили ее.
Джейн перевела взгляд на брата. Выражение лица Патрика показалось ей очень подозрительным. Хитринка, мелькнувшая в глазах, выдавала его намерения с головой. Джейн сделала большие глаза и одними губами произнесла: нет!
Обиженный вид брата сказал ей, что она была права в своей догадке: Патрик едва не попросил соседа уступить ему место.
– Простите, может, это конечно не мое дело, – вдруг услышала Джейн его голос, – но если это не секрет, то могу я узнать, о чем там жарко спорили две такие очаровательные дамы и молодой человек?
Джейн обернулась, пытаясь срочно придумать предмет спора, чтобы не показаться невежливой. Вопрос был адресован им всем, но при этом он не сводил глаз с Эмили, замершей в своем кресле. Джейн тактично помолчала, давая сестре возможность заговорить, но та прибывала в ступоре.
Молчание грозило затянуться и перерасти в неловкую паузу. Тогда Джейн решила взять ситуацию в свои руки и уже открыла рот, хотя совершенно не представляла, что будет произносить, как ее перебил мальчик:
– О вашем месте, сэр, – громко объявил он.
Мужчина изумленно перевел взгляд на него и вежливо поинтересовался, что тот имеет в виду.