Огест Элизабет. Королевское поручение

   Его голос звучал так, будто он говорит правду, но Виктория отказывалась верить. Она знала, что некоторых обманщиков не удается распознать даже с помощью детектора лжи.
   - Вы просто боитесь, что, если попытаетесь остановить меня, я вас невзначай застрелю. А теперь поднимите руки.
   - Смелая женщина! - пробормотал Лэнс, шагнул к ней и взялся за пистолет. - Верните мне оружие.
   Виктория хотела выстрелить, но не смогла. А. его прикосновение вызвало в ее теле такую волну жара, что она не в силах была даже пошевелиться. От чувства беспомощности слезы потекли у нее по щекам, и она разжала руку.
   Лэнс не мог понять, как он допустил, что у него забрали оружие. Обычно он всегда начеку. Видимо, Виктория оказывает на него расслабляющее действие. Ее стройная фигура, красивое лицо, синие глаза, темные волосы.., да любой мужчина потеряет голову, увидев ее! Но еще больше Лэнса поразило, что он не сердится на нее, а восхищен ее смелостью.
   Укладывая пистолет на место, он увидел слезы у нее на глазах и попытался найти слова утешения:
   - Вы бы все равно не смогли выстрелить. Он на предохранителе.
   - Если вы думаете, что мне от ваших слов стало легче, то ошибаетесь, сердито проворчала она. Вы отняли у меня последний шанс выйти из игры, в которую вы меня втянули. И я его упустила.
   Лэнс смотрел ей прямо в глаза.
   - Но я не втягивал вас ни в какую игру.
   - Ну ладно, раз вам хочется спорить, давайте считать, что вы не сошли с ума и все сказанное вами не игра. Тогда как давно великий герцог знает обо мне? С моего рождения?
   Лэнс чуть не улыбнулся. На фотографии, которую прислали похитители как доказательство того, что Виктория жива, в ее чертах, в позе он смог разглядеть таившийся в ней огонь. Она не побоялась признать, что считала его сумасшедшим.
   Она обладала даже более сильным духом, чем он думал. Редкий человек осмелился бы сказать такое ему в лицо.
   - Нет. Он узнал о вас, когда получил первое письмо о выкупе.
   От его слов недоверие Виктории только усилилось.
   - То есть у вас нет ничего, кроме утверждения похитителя, что я дочь великого герцога? И вы хотите, чтобы я поверила, будто великий герцог сознался, что имел связь с моей матерью и объявил всем, что я - его дочь?
   - Все произошло не совсем так.
   Скрестив руки на груди, она смотрела ему прямо в лицо.
   - А как?
   Очарованный синевой ее глаз, Лэнс не мог думать ни о чем другом и молчал. Опять ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы вернуться к прерванному рассказу.
   - Великий герцог получил письмо с вашей фотографией. Вы очень похожи на Тортонов, и сразу стало ясно, что вы из их семьи. У вас такие же скулы, нос, глаза. Губы, правда, немного полнее. "И будто созданы для поцелуев". Лэнс почувствовал, что краснеет. Он должен думать о том, как обеспечить безопасность Виктории, а не о том, как будет целовать ее в губы.
   - Но в мире много похожих людей. Я не верю, что великий герцог признал меня своей дочерью на основании какой-то фотографии.
   - В письме еще сказано о родимом пятне. У вас ведь есть родимое пятно малинового цвета на левом бедре?
   - Есть. - Виктория залилась румянцем смущения оттого, что Лэнс так хорошо знаком с ее телом.
   Следующий вопрос он постарался задать самым безразличным тоном:
   - Сколько человек знает о нем?
   - Мама, конечно, знала, но ее уже нет в живых.
   Остаются оте... - она запнулась и поправила себя:
   - Малколм. Моя сестра. Доктор и его медсестра. - Виктория замолчала, усиленно пытаясь вспомнить еще кого-нибудь. - Пожалуй, все.
   - Вы не имели друга, который мог бы его увидеть? - настаивал Лэнс. Этот вопрос оказался самым трудным, поскольку ему почему-то не нравилась мысль, что Виктория могла встречаться с другим мужчиной. Он стал смешон самому себе.
   К сожалению, она никогда не будет его женщиной. Он и думать не может о таком несбыточном желании.
   Теперь на лице Виктории был написан явный вызов.
   - Можете считать меня старомодной, но никакого друга у меня нет и не было. Я берегу себя для мужа.
   На самом деле ей просто не встретился такой мужчина, которому она захотела бы подарить свою невинность.
   Ей вспомнились потоки тепла, возникавшие в ней от прикосновений невозмутимого капитана Грэйсона. "Наверное, после наркотика я стала слишком чувствительной", - решила она. В смущении она отвела взгляд в сторону, чтобы не видеть его глаз. Она всегда мечтала о муже, который тепло и нежно относился бы к ней, отличался бы мягкостью в обращении и любил бы ее. Хмурый капитан Грэйсон ни чуточки не был похож на мужчину ее мечты.
   Лэнс ощутил особое приятное чувство, услышав ее ответ. Снова ему пришлось делать над собой усилие и напоминать себе, что личная жизнь Виктории его не касается, а ее ответ радует его только потому, что отсутствие любовников значительно сужает круг подозреваемых.
   - Вы когда-нибудь лежали в больнице?
   - Нет. - Виктория выглядела крайне утомленной. Она села на кушетку. Я все еще не могу поверить в то, что вы сказали.
   Понимая, что надо дать ей время все обдумать"
   Лэнс решил сменить тему.
   - Полагаю, кофе остыл. Пойду принесу вам свежего.
   Виктория слабо кивнула. Когда капитан вернулся, она взяла кружку, пробормотала слова благодарности и постаралась не думать ни о чем, кроме того как замечательно пахнет свежий горячий кофе.
   Лэнс сидел рядом на стуле и с тревогой наблюдал за ней. В комнате повисла напряженная тишина. Виктория только что пережила огромное эмоциональное потрясение, и, возможно, далеко не последнее, если он окажется прав в своих подозрениях. Жизненный опыт говорил ему, что под ударами судьбы люди либо крепнут, либо ломаются. Он считал, что так уж устроен мир, и безропотно принимал удары судьбы. Но всем своим существом он желал бы иметь возможность хотя бы смягчить боль, которую жизнь может еще причинить такой прекрасной женщине.
   Выпив кофе, Виктория свернулась калачиком на кушетке и уснула.
   Накрывая ее одеялом, Лэнс не смог удержаться и пальцами убрал волосы с ее нежного и соблазнительного лица.
   "Руки прочь!" - приказал он себе и вышел из комнаты.
   Глава 3
   Виктория просыпалась медленно. Некоторое время она не могла понять, где находится. Но страшно ей не было. Она чувствовала себя в безопасности.
   Сначала она заметила огонь, горящий в камине, затем повернула голову и увидела чьи-то длинные вытянутые мужские ноги. Волны радости захлестнули ее. Рядом с ней сидел он, капитан Лэнс Грэйсон, глава отдела расследований службы безопасности Тортонбурга. "Мой герой".
   Конечно, он настоящий герой.., высокий, необыкновенно красивый, сильный, надежный. Совсем непохожий на того милого и нежного сказочного принца, которого она не раз представляла в своих мечтах. Крепкий, как гранитная скала, и холодный, как глыба льда. Но все равно она чувствовала, как приятные волны тепла расходятся по всему телу, оттого что он находился рядом с ней, когда она проснулась.
   Заметив, что она зашевелилась, пытаясь сесть, Лэнс отложил книгу, которую читал, и спросил:
   - Как вы себя чувствуете?
   - Есть хочется. - Слова вырвались прежде, чем она поняла, что действительно очень голодна.
   - Я вам приготовлю сэндвич. Надеюсь, вы не откажетесь от ростбифа? С майонезом? Горчицей? Листиком салата?
   Она пыталась найти в его лице или голосе хоть намек на дружеское отношение, но не нашла ничего, кроме холодной вежливости. Он лишь выполнял свой долг, заботясь о ней. Что ж, пусть так и будет.
   Он увез ее из той жуткой лачуги в лесу, а все прочее не имеет значения. Его дружба ей совсем даже и не нужна. Она легко может обойтись без нее.
   - С майонезом и салатом, пожалуйста.
   Когда он ушел на кухню, она встала и отправилась в ванную комнату. К ее радости, ноги - да и все тело - стали слушаться ее, как прежде. Вялость исчезла. Когда она вернулась, сэндвич и чашка горячего кофе уже ожидали ее. Она накинулась на еду.
   - Хотите еще? - предложил Лэнс, заметив, как быстро она ест.
   - Нет, спасибо. - Виктория сделала большой глоток кофе и засмотрелась на огонь. Вопросы теснились у нее в голове. - Вы не говорили, что в письме упоминалось мое имя. Как же вы узнали, что искать надо именно меня?
   - К счастью, великий герцог не донжуан. У него не было беспорядочных связей. Он вспомнил, что имя вашей матери - Марибель. Когда мы предоставили ему информацию о Марибель Лейтон, он подтвердил, что они когда-то любили друг друга. Связь с Марибель оказалась единственным случаем его супружеской неверности. У него тогда не складывались отношения с женой, и он на некоторое время уезжал от нее.
   - Думаю, мама была бы рада узнать, что так надолго запала ему в душу. А уж она-то наверняка помнила его всю жизнь.
   - Я думаю, что он очень хорошо относился к ней, раз вспомнил ее имя через двадцать восемь лет.
   "А ее дочь тоже надолго западет в душу любого мужчины", - вдруг подумал Лэнс. Как он ни старался не обращать внимания на Викторию, пока она спала, он все время посматривал на нее.
   - Полагаю, да, - согласилась Виктория. - Я знаю, что повторяюсь, но мне трудно поверить, что все так и было на самом деле. Только теперь я начинаю понимать некоторые мамины слова. Она всегда повторяла, что я должна вести себя благоразумно, чтобы не жалеть потом всю жизнь. Глубокая грусть появилась в ее голосе. - Теперь я понимаю, что она говорила о себе. Виктория отодвинула тягостные воспоминания подальше. Давайте вернемся к тому, как вы нашли меня.
   - Узнав, что после связи великого герцога с Марибель Лейтон у последней родилась дочь, которая по возрасту может быть его дочерью, мы еще не знали, где искать вас. Мы выяснили только то, что вы благополучно прибыли в Тортонбург. О том, где вас могут удерживать, нам стало известно, когда принц Дэймон Монтегю и ваша сестра Рэчел рассказали о старом охотничьем домике в лесу.
   Викторию снова охватили сомнения.
   - Рэчел говорила с вами? Она живет одна, растит дочку, мало с кем общается. Как она могла узнать, что говорить надо именно с вами? И при чем здесь принц Дэймон?
   - Рэчел забеспокоилась, что долго не получает от вас писем и не может связаться с вами по телефону. Она поняла, что с вами что-то случилось, начала искать вас, решила подать заявление в полицию о вашем исчезновении и отправилась в полицейский участок. Принц по воле случая зашел в тот же участок с жалобой на хулиганов, повредивших антенну в его автомобиле, и услышал разговор вашей сестры с полицейскими. Он уже знал, что дочь великого герцога Тортонбурга похищена, и ему показалось невероятным, что одновременно исчезли две женщины. Он решил помочь Рэчел. Когда же он увидел у нее дома вашу фотографию и заметил ваше сходство с Тортонами, то решил, что вы и есть та самая похищенная дочь герцога. В конце концов они рассказали Тортонам о своих подозрениях.
   Лэнс не упомянул об одном человеке, и от дурного предчувствия у Виктории судорогой свело желудок.
   - Вы ничего не сказали о моем о.., о Малколме.
   Он тоже забеспокоился, когда я не вернулась в срок?
   - Сначала он сказал вашей подруге Хейди, что вы позвонили ему и сообщили, что задерживаетесь в Европе. Потом сообщил вашей сестре, что вы уже приехали в Тортонбург, но поехали в гости к одному из ваших друзей.
   - И то и другое - ложь! - Она не хотела говорить вслух то, что подумала. Такое подозрение вселяло в нее ужас. - Возможно, какая-нибудь сообщница моих похитителей звонила ему, назвавшись моим именем.
   - Возможно.
   В его голосе отчетливо слышалось сомнение.
   Почему он не говорит ей всю правду сразу? Наверное, старается смягчить удар, давая ей время и возможность свыкнуться с тем, что она узнала.
   Капитан Лэнс Грэйсон оказался гораздо более деликатным, чем она предполагала, судя по невозмутимому выражению его лица.
   Виктория подумала о домике в лесу, где ее скрывали похитители. Внезапно на нее нахлынули воспоминания детства. Она вспомнила, как Малколм уезжал охотиться или ловить рыбу. Он ездил один или со своим дядей, которому принадлежал охотничий домик. Виктория любила такие дни, поскольку оставалась дома с мамой и сестрой. А иногда Малколм брал с собой Рэчел. Тогда Виктория оставалась вдвоем с мамой; такие дни становились для нее двойной радостью. Теперь же она не могла поверить, что ее держали пленницей в том самом домике, где любил отдыхать Малколм. Едва ворочая языком, она спросила:
   - Как вы узнали, что искать надо в тех местах, где стоит домик? Существуют сотни заброшенных лачуг, где можно спрятать человека.
   - Когда похитители прислали второе письмо с вашей фотографией на фоне стены из бревен, Рэчел вспомнила, что это стена того охотничьего домика, куда ее в детстве иногда возил отец. Она вспомнила название речки, на которой стоит домик, и рассказала, что он принадлежал дяде ее отца и что сам дядя несколько лет назад уехал в Австралию.
   Долго-долго Виктория сидела неподвижно, затем начала говорить:
   - Рэчел думает, что о... - она снова запнулась, будучи более не в силах называть Малколма отцом. - Рэчел думает, что Малколм участвовал в моем похищении?
   - Ее удивила та легкость, с которой он воспринял весть о вашем исчезновении. И для нее не секрет, что ваши отношения с ним всегда отличались натянутостью.
   Виктория сжала кулаки, пытаясь унять кипевшие в ее душе чувства.
   - Я всегда подозревала, что он не любит меня, но чтобы он сделал такое... - Ее щеки покраснели от гнева. - Вы можете себе представить, что чувствует ребенок, которого отвергают родители?
   Да, такое он мог хорошо себе представить. Ее слова разбудили глубоко спрятанные воспоминания детства. Лэнсу лишь с большим трудом удалось взять себя в руки.
   Помолчав, Виктория заговорила опять:
   - Как-то раз я сказала матери, что Малколм меня не любит. Она ответила, что он просто прячет свои чувства. А я видела, с какой теплотой он , относится к Рэчел, но такого никогда не было в его глазах, когда он смотрел на меня. - Виктория прикусила губу, подавляя рыдания. - Я не думала, что он ненавидит меня так сильно, что способен... уничтожить.
   Лэнс не сомневался, что Рокфорд хотел убить Викторию после получения выкупа, чтобы она не смогла описать место своего заточения. Ведь тогда Малколма нашли бы очень быстро.
   В таких ситуациях Лэнс не привык утаивать часть правды, только для того чтобы пощадить чьи-то чувства. Но боль Виктории он понимал очень хорошо и поэтому попытался хоть немного успокоить ее.
   - Я уверен, что даже если он и участвовал в похищении, то после получения выкупа отпустил бы вас целой и невредимой.
   Ее подбородок задрожал.
   - После смерти матери мне казалось, что Малколм стал относиться ко мне лучше. Впервые в жизни он проявил интерес к моим делам. Я думала, потому что он тосковал по маме... Рэчел уехала из дома и не собиралась возвращаться. Так мы с ним и остались вдвоем. - Ее голос дрожал от волнения. - Он даже дал мне денег, чтобы я могла отдохнуть подольше. Сказал, что понимает, как я горюю по матери, и что перемена обстановки пойдет мне на пользу.
   Ярость охватила Лэнса, когда ему стали ясны намерения Малколма.
   - Он старался сделать так, чтобы вас никто не хватился, пока он не получит выкуп.
   Лэнс вспомнил, как Виктория лежала в той лачуге на грязном матрасе, связанная, со скованными руками и кляпом во рту, в наркотическом сне.
   Если бы ему не удалось ее спасти... Картина, явившаяся перед его мысленным взором, встала перед ним так ярко, что от сдерживаемой холодности не осталось и следа. Стена, которую он создал перед собой и за которой держал свои чувства, превратилась в кучку обломков. Одним гибким движением он встал со стула, припал на одно колено перед ней и взял ее руки в свои.
   - Мне очень жаль, что с вами случилась такая беда. Я предпочел бы умереть, чем увидеть, что Малколм Рокфорд причиняет вам боль. - Слова вырвались из самых глубин его души.., глубин, о существовании которых за всю его жизнь не узнал никто.
   Он говорил столь искренне, что сердце Виктории на миг замерло, пропустив удар. Его руки были теплым, защищающим ее щитом, и жар охватил все ее тело. В его глазах она увидела огромную нежность, о которой не могла даже подозревать. Новый, неожиданный капитан Грэйсон тронул ее душу так сильно, как не удавалось еще ни одному мужчине. Перенесенные страдания показались ей незначительными рядом с необходимостью облегчить его чувство вины за то, что он не спас ее раньше.
   - Вы вовремя нашли меня, капитан Грэйсон. Я всегда буду вам благодарна за мое спасение.
   Он крепче сжал ее руки.
   - Обещаю вам не допустить, чтобы с вами случилось что-то плохое.
   Виктория почувствовала, что она грезит наяву. будто сказочный рыцарь в сияющих доспехах преклонил колени у ее ног и обещает служить ей. Ощущение, которое она испытала, было новым, непонятным и восхитительным.
   - Нет никого в целом мире, в чьих руках моя жизнь была бы в большей безопасности.
   Лэнс никогда не испытывал такого удивительного чувства, которое вызвали ее слова.
   Внезапно он смутился. Так открыто он не вел себя с шести лет. Он подумал, как она восприняла бы рассказ о его жизни, начиная с рождения в грязной комнате ветхого дома в ужасных трущобах отдаленного предместья Тортонбурга. Но его прошлое принадлежит только ему, им нельзя делиться ни с кем, а тем более с принцессой. Испытывая неудовольствие от того, что позволил чувствам управлять собой, он опять спрятал их, отпустил ее руки, встал и поклонился.
   - Вы очень добры ко мне. Ваше Высочество.
   Виктория не могла понять, что больше удивило ее - мгновенное возвращение капитана Грэйсона к своему обычному хмурому виду или то, что он назвал ее "Ваше Высочество". Глядя, как он садится на свое место, она думала о мужчине, который скрывается под этой маской бесчувственности. И с каждым ударом сердца все сильнее становилось желание узнать о нем как можно больше.
   - Как вы стали главой отдела расследований службы безопасности Тортонбурга?
   - Я достиг нынешнего положения, выполняя свой долг, а в данный момент моим долгом является розыск тех, кто похитил вас.
   Виктория поняла, что его ответ - вежливая форма отказа говорить о себе. Но если она не теряла присутствия духа еще в детстве, когда Малколм плохо относился к ней, то уж сейчас не смутится и молчать не будет.
   - Мне бы хотелось сменить тему разговора, хоть ненадолго. Кроме того, будет просто справедливо, если вы расскажете о себе. Вы так много знаете обо мне, и я должна что-нибудь знать о вас. Тогда наше знакомство, может быть, дорастет до дружбы.
   - Как человек, находящийся на службе у великого герцога, я ваш верный слуга, принцесса. Наше знакомство может дорасти лишь до этого.
   Виктория нахмурилась от такого вежливого, но несомненного отказа. Капитан Грэйсон ясно дал ей понять, что не желает сделаться ее другом.
   Но тут она вспомнила, как нежно он смотрел на нее. Неужели ей показалось? Может быть, она прочла в его глазах то, чего там не было? Возможно, он просто огорчен, чувствуя, что не смог до конца выполнить свой долг? Долг ведь он ставит на первое место.
   - Не думаю, что есть необходимость обращаться ко мне так, будто я член королевской семьи. Строго говоря, я незаконнорожденная.
   - Вам следует знать, что великий герцог намерен официально признать вас своей дочерью.
   Виктория смотрела на Лэнса широко раскрытыми глазами и не могла поверить в то, что только что услышала.
   - Вы, должно быть, шутите.
   Произнеся эти слова, она сразу поняла, что сказала глупость. Конечно, он не шутит. Она мало знала о капитане Грэйсоне, но уже успела понять, что он никогда не станет никого разыгрывать.
   - Когда мы будем уверены в вашей безопасности, великий герцог представит вас сперва придворным, а затем и всем жителям государства.
   Документы, необходимые для законного признания вас членом семьи Тортонов, уже подготовлены. В них не хватает только вашей подписи. Как только вы ее поставите, вы официально станете принцессой Викторией из Тортонбурга.
   Она станет принцессой. Настоящей принцессой. Виктория вздрогнула от невероятной мысли, но в следующий миг вернулась к реальности. Она могла легко представить себе заголовки бульварных газет...
   - Но ведь пойдут сплетни. Неужели великий герцог готов подвергнуть им себя и семью?
   - Они привыкли к сплетням.
   Виктория недоверчиво посмотрела на него.
   - Но признание меня своей дочерью - совсем не то, что падение с лошади во время игры в поло или новое платье герцогини, которое ей не идет.
   - Герцог и герцогиня пользуются всеобщим уважением. Раз они приняли вас, то и все в стране будут рады, что вы стали принцессой.
   Виктория не могла забыть теплоту, которую заметила в глубине его глаз. Ей хотелось убедиться, что она ничего не придумала и под броней холодной вежливости и невозмутимости действительно скрывается чудесный человек, которого ей было дано счастье увидеть. Случайный собеседник не заметил бы перемены в поведении капитана Грэйсона, но Виктория не случайная собеседница.
   Она внимательно посмотрела ему в лицо.
   - Мне кажется, что вы не говорите всего, что знаете.
   - Чтобы делать выводы, необходима полная информация. - Он помолчал. Пока мы вас искали, мы изучили ваше прошлое и пришли к выводу, что в нем нет поводов для сплетен. Однако если вы чувствуете, что какие-то факты могут поставить в неудобное положение или вас, или Тортонов, то будет лучше, если вы расскажете мне о них сейчас.
   - Кроме того, что я незаконнорожденная, а тот, кого я считала отцом, похитил меня ради выкупа, сказать мне нечего. Я не могу вспомнить ничего из моей жизни, что может поставить кого-нибудь в неловкое положение.
   Ее спокойное отношение к сложившейся ситуации не могло не понравиться Лэнсу. Значит, она достаточно сильна, чтобы выдержать предстоящее испытание.
   - Во всем случившемся вашей вины нет. Вы стали жертвой преступников, и люди будут вам сочувствовать. Если вы сами не совершите ничего, что вызовет сплетни, то все разговоры о вас очень быстро прекратятся сами собой.
   У Виктории на лице появилась гримаса отвращения.
   - Значит, как только я стану принцессой, то буду жить в доме со стеклянными стенами. - Ее лицо стало суровым. - Всю жизнь я чувствовала, что живу в таком доме, а Малколм смотрит на меня снаружи и критикует все мои действия. Теперь вместо Малколма на меня будет смотреть вся страна. Не думаю, что мне стоит становиться принцессой.
   - Вся семья Тортонов будет поддерживать и защищать вас.
   "И я тоже", - чуть не сказал Лэнс вслух. Ему стало не по себе - она начинала слишком много значить для него. Но он быстро нашел отговорку.
   "Я просто обещаю честно делать свое дело, поскольку моим долгом является обеспечение безопасности всех членов семьи, а значит, и ее", сказал он себе.
   Виктория по-прежнему неприязненно смотрела на него.
   - Все равно трудно поверить, что они будут рады мне.
   - Великий герцог - очень достойный человек.
   Он хочет исправить несправедливость, допущенную им в отношении вас. О герцогине же можно сказать лишь то, что она женщина с очень добрым сердцем и хочет того же, что и ее супруг. Да и оба молодых принца считают, что вы должны войти в их семью.
   - Другими словами, они примут меня, потому что считают такой поступок своим долгом.
   - Исполнение своего долга всегда почетно.
   Виктория нахмурилась.
   - Почетно, но в этом нет сердца.
   - Вовсе нет. Вы всегда можете рассчитывать на тех, кем движет чувство долга.
   Виктория тяжело вздохнула.
   - Должна признать, что вы правы, хотя сама я предпочла бы, чтобы людьми двигало не холодное исполнение долга, а любовь и привязанность.
   Конечно, я понимаю, что в сложившихся обстоятельствах мои желания неразумны. Но, может быть, когда-нибудь потом...
   - Любовь и привязанность переменчивы. На них нельзя полагаться.
   - Вы говорите так, будто сами были влюблены, а потом любовь ушла, но вам до сих пор горько вспоминать о ней.
   - Я никого никогда не любил и не собираюсь любить. Любовь - глупая выдумка, - произнес Лэнс и понял, что говорит больше для себя, чем для нее. Один раз он уже позволил своим чувствам к Виктории вырваться на волю, но больше он себе не позволит так распускаться. Решив заканчивать разговор, Лэнс встал. - Мне надо узнать, не появился ли кто-нибудь возле охотничьего домика, а если появился, то кто. И еще мне надо проверить, как идут дела с передачей выкупа и организацией засады.
   Глядя ему вслед, Виктория почувствовала, что капитан Лэнс Грэйсон интересует ее все больше и больше.
   Почему он так относится к любви? Может быть, какая-то женщина заставила его страдать, а он слишком горд, чтобы признать свое поражение?
   Она почувствовала что-то вроде зависти к той, которая оказалась способна пробудить в нем сильное чувство. Но почему ей в голову приходят такие мысли? Сейчас надо думать о более важных вещах, чем суровость главы отдела расследований службы безопасности Тортонбурга.
   Очень многое свидетельствовало против Малколма, но, хотя всю жизнь Виктория чувствовала его неприязнь по отношению к ней, ей все еще не хотелось верить, что он причастен к ее похищению.
   А семья Тортонов? Несмотря на заверения капитана Грэйсона, что они готовы принять Викторию, все равно где-то глубоко в их душах будет спрятана враждебность к ней. Значит, она попадет в те же условия, в которых ей пришлось выживать в детстве. А на повторение прошлого она никогда добровольно не согласится.
   - Так что же мне делать? - пробормотала она, стиснув зубы. Она оставалась в Тортонбурге и терпела тиранию Малколма, чтобы не бросать маму. Но мамы больше нет. Теперь Виктория никогда не будет терпеть унижения. Как только она почувствует, что ею начинают помыкать, в тот же день соберет свои вещи и уедет.