Огест Элизабет. Королевское поручение

   - Жена Джейсона должна родить через несколько дней? - Очевидно, ему ответили утвердительно, поскольку он сказал:
   - Я так и думал. Отошлите его домой, а на его место пришлите Брайена.
   Отдав еще несколько распоряжений, он повесил трубку, и Виктория улыбнулась ему.
   - Оказывается, вы не так бездушны, как хотите казаться.
   Выражение его лица не изменилось. Он лишь вопросительно поднял брови. Виктория объяснила:
   - Я слышала ваши слова. Вы отпустили вашего сотрудника домой, поскольку его жена должна родить. Тот капитан Грэйсон, которого я знала до сих пор, заставил бы своего подчиненного остаться и выполнять свой долг.
   Лэнс нетерпеливо пожал плечами.
   - Я отпустил его потому, что, как бы Джейсон ни старался думать только о работе, он бы все равно думал о своей жене и не смог бы полностью сосредоточиться на выполнении своего долга. Он стал бы невнимательным, что недопустимо на службе. Ваша жизнь может подвергнуться опасности, и моя задача - следить, чтобы для вашей защиты сделали все, что в человеческих силах.
   Виктория задумчиво посмотрела на него.
   - Вы и вправду не хотите признать, что можете быть другим, добрым и мягким?
   Лэнс рассердился. Да, он отослал Джейсона, чтобы тот оставался рядом с женой, когда на свет появится их ребенок. Он хотел сделать тем самым подарок новорожденному. Но не признаваться же в этом Виктории Рокфорд! Она и так уже заметила в его броне трещины, которых не видел никто. Больше она их не увидит.
   - Просто я думаю о деле. Не следует искать в моих действиях того, чего в них нет.
   - То, что вы сделали, прекрасно, и совершенно не имеет значения, почему вы так поступили.
   Лэнс холодно посмотрел на нее.
   - Вы хотите что-то спросить у меня?
   - Честно говоря, да. Мне надо знать, как вести себя при встрече с великим герцогом.
   Судя по всему, ее слова оказались для него неожиданными, но тем не менее он невозмутимо ответил:
   - Лучше всего вести себя прилично.
   Виктория заулыбалась.
   - А кроме скрытой доброты у вас, оказывается, есть еще и чувство юмора.
   Его шутки люди всегда принимали всерьез. А она так легко и правильно поняла его, что ему стало не по себе.
   - Что конкретно вы хотите узнать о вашей встрече с великим герцогом? спросил он подчеркнуто деловым тоном.
   - Так вы не хотите признать, что у вас есть чувство юмора? Я не встречала никого, кто бы так стремился спрятать свою человечность? Неужели того требует мужская гордость?
   Лэнсу не удалось скрыть раздражения.
   - Вы очень настойчивы. Давайте договоримся. Я не буду упрекать вас за то, что вы пытались вторгнуться в мою личную жизнь, а вы будете уважать мое желание не рассказывать о себе. Так мы сможем разговаривать на равных, и я расскажу вам все, что вы захотите узнать о великом герцоге.
   Виктория долго молча смотрела на него, обдумывая услышанное. Обычно она не задавала людям вопросов о личной жизни. "Так настырно вести себя просто неприлично. Смешно и глупо интересоваться мужчиной, который намерен держаться от меня на расстоянии", - строго указала она себе.
   - Как пожелаете, - согласилась она, решив больше не расспрашивать его, и, возвращаясь к теме предстоящей встречи, спросила:
   - Как я должна обращаться к великому герцогу? Надо ли делать реверанс? Мне следует надеть платье или костюм?
   - Я бы предложил вам обратиться в первый раз "Ваше Высочество". Полагаю, потом он сам скажет, как он хочет, чтобы вы обращались к нему. И вам нельзя начинать говорить, пока он первый не обратится к вам.
   "И не заикайся от волнения", - мысленно добавила она. Вслух же произнесла:
   - Понятно.
   - Далее я бы посоветовал сделать реверанс. Но не очень низкий. Многие женщины приседают так, что начинают выглядеть неуклюже.
   Виктория тут же попыталась сделать реверанс и, покачнувшись, почувствовала себя глупо.
   - Надо потренироваться.
   "Она прекрасна, даже когда делает неловкие движения", - подумал Лэнс.
   - У вас обязательно все получится.
   - Вы тоже там будете?
   - Я там буду, но не в покоях, а за дверью.
   Лэнсу очень хотелось быть рядом с ней, чтобы помочь при ее первой встрече с отцом. И снова усилием воли он прогнал эту мысль. Его обязанности ограничены только охраной ее жизни и здоровья.
   Виктория не понимала, как смогла задать такой вопрос. Ведь она практически попросила его остаться с ней. До встречи с Лэнсом она умела твердо стоять на ногах, теперь же почему-то слишком сильно стала полагаться на него.
   Капитан неоднократно давал понять, что только по обязанности оберегает ее, не испытывая желания стать ее защитником. Впрочем, она и не нуждалась в защитнике. Она - самостоятельная женщина.
   - Что касается одежды, - продолжил он, - то и платье, и костюм одинаково приемлемы.
   Виктории осталось поблагодарить его за советы и отправиться в свою комнату, где она начала вынимать из чемоданов и критически осматривать свою одежду. Наконец она остановила свой выбор на сером костюме в тонкую полоску. У нее была только одна блузка, кокетливая, розовая, как гвоздика, и она пожалела, что не взяла с собой другую, строгую и белую. Но хуже всего, что единственной новой парой туфель оказались белые босоножки из тоненьких ремешков, на очень высоких шпильках, купленные специально для отпуска. Они ей очень шли. Конечно, сейчас бы ей пригодились простые туфли на низком каблуке, в которых она ходила на работу.
   - Зато выглядят босоножки великолепно, пробормотала она. - Но, чтобы на таких каблуках сделать реверанс и не сломать себе шею, придется потренироваться.
   " Через несколько часов Виктория в последний раз критически взглянула на себя в зеркало и отправилась на поиски капитана Грэйсона. Когда она вошла в гостиную, он поднялся так быстро, будто то, что он сидел в кресле, считалось нарушением правил.
   - Ваше Высочество, - произнес он, сгибаясь в глубоком поклоне.
   - Надеюсь, ваши слова означают, что моя одежда годится для аудиенции, - с сарказмом в голосе сказала она, чтобы скрыть свое удивление его столь формальной вежливостью.
   - Вы прекрасно выглядите, - ответил он, становясь по стойке смирно. Нам надо ехать.
   От этих переживаний по поводу встречи с великим герцогом она стала чересчур чувствительной. Вот и сейчас такая почтительность со стороны капитана Грэйсона испугала ее. Она снова встревожилась.
   - Мое положение переменилось, пока я принимала ванну? Я должна узнать о себе что-то еще?
   Лэнс ответил невозмутимо, как обычно:
   - Я просто хотел подготовить вас к тому, как встречают принцессу во дворце. Разумеется, некоторые не будут кланяться так низко, а другие будут только отдавать честь. Но я считал разумным показать вам, как принято проявлять глубочайшее уважение. Теперь вас не удивит то, что вы увидите.
   Виктории пришлось признаться себе, что она ожидала услышать комплимент, вроде того что она ошеломляюще прекрасна и что он не мог удержаться, чтобы ей не поклониться. В следующий миг ей стало смешно. Капитан Грэйсон не тот человек, который легко поддается эмоциям.
   - Благодарю вас, - произнесла она. - А как я должна отвечать?
   - Легким наклоном головы. Вот так, - показал он.
   Виктория повторила его движение, затем, судорожно вздохнув, объявила:
   - Хорошо. Я готова.
   Несмотря на ее слова, Лэнс видел, как она встревожена.
   - Не волнуйтесь. У вас все получится хорошо.
   Я уверен, что герцог будет в восторге от вас.
   Виктория посмотрела ему прямо в глаза.
   - Вы и в самом деле так считаете?
   Он не отвел взгляд.
   - Да.
   - Спасибо.
   Когда Лэнс понял, что она стала спокойнее, уголки его губ чуть-чуть поднялись. Он даже не успел понять, как это произошло.
   Виктория улыбнулась в ответ.
   - Я уже подумала, что мускулы вашего лица совсем потеряли способность двигаться.
   Лэнсу стоило больших усилий вернуть на лицо маску безразличия. В присутствии Виктории он испытывал непонятную радость, и ему даже хотелось смеяться. Но он знал, что не пройдет и недели, как она станет членом семьи Тортонов и едва будет замечать его.
   Виктория покачала головой.
   - Глядя на вас, я начинаю верить бабушкиным сказкам о том, как одно-единственное выражение может навсегда застыть на лице.
   Лэнс открыл дверь.
   - Нам пора.
   Не желая опаздывать на свою первую встречу с отцом, Виктория кивнула и вышла из дома впереди Лэнса.
   - Ну почему вы не сказали, что надо надеть тапочки? - ворчала она в спину Грэйсону, следуя за ним по тоннелю с каменными стенами, ведущему к потайному входу во дворец. Высохшая грязь на полу и паутина на стенах говорили о том, что потайным ходом давно никто не пользовался. Черт! выругалась она, оступившись на неровном полу и едва не упав. Остановившись, чтобы удержать равновесие, она уставилась на босоножки. - Мои туфли предназначены для танцев на паркете, а не для ходьбы по грязной земле.
   Лэнс остановился, повернулся, одним прыжком оказался рядом и подхватил ее на руки.
   Негодующее восклицание застряло у нес в горле, когда пламя снова охватило ее. Она не могла понять, почему тому, кто решил отстраниться от людей, простым прикосновением удавалось вызывать пожар во всем ее существе. Обняв его за шею, чтобы обрести опору, она посмотрела на него сбоку. Его лицо оставалось таким же невозмутимым, как и раньше. Ну почему ее так тянуло к мужчине, для которого она была только обузой?
   Гнев на себя вытеснил бушевавший в ней огонь.
   - Отпустите меня.
   Лэнс начал внушать себе, что несет мешок картошки. Вскоре он убедился, что его самовнушение не имеет успеха. Ощущение ее тела в его руках вызывало совсем особенные смутные желания. Он бы и сделал так, как она велела, если бы у него был выбор. Но он должен исполнять свой долг. Он не должен допустить, чтобы она пострадала, упав в грязь и испачкав костюм.
   - Я обязан доставить вас во дворец целой и невредимой.
   - Я требую, чтобы вы отпустили меня, - заявила она, пытаясь вывернуться из его рук.
   Когда Лэнс ощутил движение ее тела, то понял, что она может заметить, в каком он состоянии.
   - Ведите себя спокойно, - повысил он голос.
   Виктория прекратила вырываться, и к тому времени как они достигли входа во дворец, ценой немыслимых усилий ему удалось вновь обрести контроль над своим телом.
   Он по-прежнему прижимал Викторию к своей груди, и она чувствовала, как сильно бьется его сердце. Затем она увидела пульсирующую жилку у него на шее. "Наверное, ему тяжело нести меня, подумала она. - Хотя тут может быть и что-то другое". В уголках ее губ заиграла улыбка - ей понравилась мысль про "что-то другое". Очень понравилась.
   Со вздохом Лэнс опустил ее на пол, покрытый толстым ковром. Она обрела равновесие, опираясь руками на его плечи. Затем ее руки медленно сдвинулись ему на грудь. Она глядела прямо ему в глаза.
   - Спасибо, что подвезли. - В ее голосе прозвучала шаловливая нотка.
   Лэнс внимательно разглядывал трещинки в стене у нее за спиной.
   - Добро пожаловать во дворец.
   Осознав, что он старается избежать ее взгляда, Виктория чуть не расплылась в улыбке. У нее окрепло подозрение, что она не так безразлична Грэйсону, как он пытается показать.
   Лэнс сделал шаг в сторону, пропуская ее, и она вошла в небольшую уютную прихожую.
   Лэнс провел ее лабиринтом коридоров, затем они поднялись по лестнице и остановились перед огромными, от пола до потолка, резными деревянными дверьми, на которых изображались сцены охоты в лесу. Возле них находились часовые, вставшие по стойке смирно, когда Виктория приблизилась.
   Лэнс постучал в дверь, которая почти сразу распахнулась, и отошел в сторону, заняв свое место рядом с часовыми.
   Виктория почувствовала, как сильно забилось от волнения сердце. Она не могла отвести взгляд от капитана Грэйсона, желая, чтобы он сопровождал ее. Одно его присутствие придавало ей сил.
   Тем не менее она решила не быть такой трусливой и вошла в апартаменты великого герцога с гордо поднятой головой.
   Виктор Тортон поднялся ей навстречу.
   - Наконец-то мы встретились, - произнес он, делая шаг по направлению к ней.
   "Вблизи он производит еще более сильное впечатление, чем на газетных фотографиях", - отметила Виктория. Высокий, прямой, с густыми седыми волосами и синими глазами, он держался так, как и должен держаться правитель государства.
   Мановением руки он отослал всех, кто находился в комнате. Вспомнив, как надо себя вести, Виктория склонилась в реверансе, когда он приблизился к ней. Когда же она подняла голову, в комнате остались только она и великий герцог.
   - Вы совершенно точно из рода Тортонов, сказал Виктор, и в его голосе прозвучало удовлетворение. - И, без сомнения, одна из прекраснейших. Ваша красота может сравниться только с красотой вашей бабушки Элен, а она в свое время считалась первой красавицей.
   Щеки Виктории зарделись. Ее отец умел очаровывать.
   - Вы очень добры ко мне.
   - Садитесь же рядом со мной. - Великий герцог указал на два кресла перед камином.
   Нервничая, но тщательно скрывая свое состояние, Виктория направилась к креслам. Когда она уже села, ей пришло в голову, что, вероятно, не следовало садиться первой. Она резко встала, подумала, что похожа на чертика, выскочившего из табакерки, и забеспокоилась, не выглядят ли ее движения смешными.
   - Мне очень неудобно, - созналась она, - но я не знаю, как полагается вести себя по протоколу.
   Великий герцог ободряюще улыбнулся.
   - Не беспокойтесь. Когда мы одни, вы можете держаться свободно и говорить мне все, что захотите. Однако вы правы. Соблюдать протокол бывает очень неудобно, но со временем вы всему научитесь. А пока ведите себя так, будто мы всего лишь отец и дочь. - Он указал ей на кресло. - Пожалуйста, садитесь.
   Виктория послушно села.
   - Все случившееся кажется нереальным.
   Виктор подвинул свое кресло поближе к ней, затем сел.
   - Ваши глаза напоминают мне о вашей матери. В его голосе появились грустные нотки. - Я не буду лгать вам и говорить, что любил ее. Но я испытывал к ней безрассудную страсть. Когда она улыбалась, для меня будто загоралось второе солнце и даже хмурый день становился светлым и теплым. А ее смех звучал, как серебряные колокольчики. Она была беззаботной, жизнерадостной и очень счастливой.
   Виктория никогда и не думала; что ее мать могла быть такой, какой описывал герцог. Та Марибель Рокфорд, которую она знала, совсем покорилась судьбе и смеялась очень редко.
   - Потом она стала другой, - просто сказала Виктория.
   На лице великого герцога появилось виноватое выражение.
   - Она знала, что у меня есть жена и сын и что я никогда их не покину. - Он наклонился и взял руки Виктории в свои. - Но я клянусь вам, дочь моя, если бы я знал, что Марибель носит моего ребенка, я бы помог и ей, и вам. Я не покинул бы жену и сына, но также не покинул бы ни Марибель, ни вас.
   Виктория предполагала, что его "помощь" заключалась бы в том, что он спрятал бы их где-нибудь далеко, наиболее вероятно, в другой стране.
   Но она не винила его. Ведь как только великий герцог узнал о существовании дочери, то сразу признал ее, не пытаясь ничего отрицать.
   - Прошлое нельзя ни вернуть, ни изменить. Я благодарна вам, что вы поручили капитану Грэйсону найти меня. Я знаю, что ни вам, ни герцогине нелегко пережить произошедшее. - Мысли о герцогине заставили Викторию опять заволноваться. Как та встретит дочь своего мужа? - Особенно герцогине, добавила она, открыто выказывая свое беспокойство.
   Виктор снова улыбнулся.
   - Моя женитьба на Саре была предопределена.
   Мы заключили брак, исполняя свой долг перед нашими семьями. За долгие годы нам посчастливилось полюбить друг друга, но, что еще важнее, мы стали друзьями. Она простила мне нарушение супружеской верности.
   "Мужа-то она, может быть, и простила, но готова ли она принять его незаконную дочь?" - задала себе вопрос Виктория. Воспоминания о жизни с Малколмом захлестнули ее.
   - В детстве и юности я видела мало хорошего.
   Теперь я понимаю, что тот, кого я считала отцом, не был им, знал это и пытался мне отомстить.
   Мне бы не хотелось снова попасть в такое положение. Я бы предпочла жить одна.
   - Теперь уже невозможно ничего изменить.
   Слишком много людей знает о вашем существовании. Вам будет небезопасно жить одной. Но важнее другое. Я хочу исправить то, что когда-то натворил, и относиться к вам так, как отец должен относиться к своей дочери. - Он легонько пожал ей руки. - Ваша жизнь здесь будет совсем не такой, как с Малколмом. У Сары доброе сердце. Она замечательная женщина, и она понимает, что вы не властны над обстоятельствами своего рождения.
   - Я надеюсь, что вы не ошибаетесь. Мне бы не хотелось доставлять неприятности ни вам, ни вашей жене.
   - В том, что у нас с Сарой были напряженные времена, виноват я один. Он взял со стола бумагу. - Я бы хотел, чтобы вы подписали документ и стали моей законной дочерью.
   Виктория взяла в руки бумагу и стала ее изучать. Грэйсон говорил, что великий герцог хочет удочерить ее, но она никак не могла свыкнуться со своим новым положением.
   Виктор протянул ей ручку.
   - Поставьте свою подпись вот здесь.
   Желание избавиться от фамилии Рокфорд перевесило ее сомнения, и она расписалась.
   Виктор положил бумагу на место, снова пожал ей руки и тепло улыбнулся.
   - Капитан Грэйсон до сих пор точно не знает, кто участвовал в вашем похищении, и поэтому хочет и впредь держать ваше местопребывание в тайне. Я не могу поверить, что кто-то во дворце замешан в преступлении против вас, но и не могу рисковать вашей жизнью. Поэтому сейчас мы завершим нашу беседу. Когда появится уверенность в вашей безопасности, мы сможем поговорить подольше, и вы мне все о себе расскажете.
   Понимая, что встреча окончена, Викторий поднялась на ноги одновременно с отцом, сдерживая вздох облегчения. Хотя великий герцог держался очень просто, она не могла расслабиться ни на секунду. Он был ей чужим, и ей требовалось время, чтобы привыкнуть к нему.
   - Я должен принести извинения, что мы вынуждены скрывать вас. Но капитан Грэйсон знает свое дело лучше всех. Я не могу доверить вашу жизнь никому другому.
   - Он очень любезен со мной.
   .Великий герцог поднял бровь.
   - Я слышал отзывы о нем как о человеке, исполненном чувства долга, корректном, холодном и знающем свое дело, но никогда не подозревал, что о нем можно сказать "любезный".
   - У него есть все качества, о которых вы сказали, - признала она. - Но я обязана ему жизнью, и мое отношение к нему особенно теплое, несмотря на его холодность.
   - Из того, что я слышал о капитане, я сделал вывод, что он не привык к тому, чтобы люди тепло относились к нему. Он, скорее, отбивает у людей охоту сближаться с ним. Как же он реагирует на ваше теплое отношение?
   Виктория безнадежно вздохнула.
   - Он отказывается принимать его.
   Виктор по-отечески взглянул на нее.
   - Его детство прошло в очень плохих местах Тортонбурга. Он человек, с которым хорошо оказаться рядом в тяжелое время, но он хранит в себе много тайн.
   - Я буду помнить ваши слова.
   - А я буду молиться, чтобы вы поскорее переехали во дворец. - Он открыл ей дверь.
   Виктория сделала прощальный реверанс и вышла.
   За дверью она сразу стала искать Грэйсона. Заметив его, она испытала облегчение. Он был для нее якорем спасения в бурном море новых и непривычных отношений, куда она попала не по своей воле. Ей стало интересно его мнение о своей встрече с герцогом. Она обязательно расскажет ему о ней.
   - Ваша беседа прошла хорошо?
   Виктория не могла поверить своим ушам. Капитан Грэйсон интересовался ее личной жизнью, перейдя черту, отделявшую похищение от всего остального! До сих пор он всячески подчеркивал, что не собирается переступать ее. Его интерес так обрадовал ее, что она широко улыбнулась.
   - Да. Как вы и говорили, он очень доброжелателен.
   Его лицо внезапно превратилось в холодную маску. Ему не понравилось, что из-за мгновенной слабости он повел себя как обычный человек.
   - Нам следует отправляться домой.
   Лэнс пошел по коридору впереди нее. Но они успели сделать всего несколько шагов, как из бокового коридора вышла женщина и направилась к ним. Поняв, что она не собирается уступать дорогу, Грэйсон остановился, закрывая Викторию своим телом.
   Женщина бросила на Лэнса осторожный взгляд, затем, глядя мимо него на Викторию, сделала реверанс и сказала:
   - Герцогиня приглашает вас к себе.
   Лэнс сердито проворчал:
   - Предполагалось, что кроме великого герцога, о нашем приезде не знает никто.
   На лице женщины отразился страх, но она расправила плечи, давая понять, что выполняет свой долг и ничто ее не остановит.
   - У герцога и герцогини больше нет секретов друг от друга.
   - Не нравится мне такой поворот дела, - продолжал сердиться Лэнс.
   Виктории тоже не хотелось оказаться лицом к лицу с герцогиней. В ее глазах Виктория всегда будет символом предательства. Но встречу не удастся откладывать до бесконечности.
   - Я не могу отказаться.
   Лэнс уже не скрывал от себя, что его волнует не только физическая безопасность Виктории.
   Хотя он никогда не слышал, чтобы герцогиня обошлась дурно с кем-либо, он беспокоился, что в глубине ее души может таиться вражда к Виктории. "Не мое дело защищать Викторию от герцогини", - решил он. Но беспокойство все равно осталось.
   - Здесь слишком много мест, где можно спрятаться и внезапно напасть.
   Женщина негодующе посмотрела на него.
   - Неужели вы можете подозревать кого-то из нас?
   - Пока не найду преступников, я не могу точно сказать, что никого подозревать нельзя.
   Женщина фыркнула и обратилась к Виктории:
   - Будьте любезны следовать за мной, Ваше Высочество.
   Виктория уже поняла, что ей не оставили выбора. Оскорбить отказом герцогиню она бы не посмела.
   - Да.
   - Хорошо, - согласился Лэнс, занял место позади Виктории, и женщина повела их по коридору.
   "Не забыть бы сделать реверанс и так, чтобы не споткнуться". Виктория шла и от страха готова была упасть в обморок, однако усилием воли старалась подавить приступ паники. "А если я ей не понравлюсь, то просто больше не появлюсь во дворце", - решила она, чувствуя, что ее мутит от страха.
   Когда они подошли к апартаментам герцогини, женщина открыла дверь и отступила в сторону, приглашая Викторию войти. Лэнс вошел вместе с ней и стоял навытяжку, пока она делала реверанс.
   Сара Тортон, великая герцогиня Тортонбурга, миниатюрная женщина с тонкими чертами лица, была явно недовольна его присутствием.
   - Я бы хотела поговорить с Викторией наедине.
   Лэнс склонился в глубоком поклоне.
   - Я вошел, чтобы по соображениям безопасности просить Ваше Высочество сделать встречу как можно короче.
   Сара нахмурилась.
   - Неужели вы считаете, что ей здесь грозит опасность?
   - Я считаю Малколма Рокфорда организатором похищения. Его сообщником может оказаться кто-то из придворных.
   Герцогиня вздохнула.
   - Вы, как всегда, правы. Наша встреча будет короткой.
   - Благодарю вас, Ваше Высочество. - Лэнс снова поклонился и вышел.
   Герцогиня отослала женщину, которая привела Викторию, и еще одну служанку, находившуюся в комнате. Когда дверь за ними закрылась, она указала Виктории на кресла перед камином.
   - Пожалуйста, садитесь.
   В поведении герцогини чувствовалась настороженность, и Виктория опять занервничала. Она направилась к креслам, но на середине пути, повернувшись к герцогине, сказала:
   - Я понимаю, что ставлю Ваше Высочество в неловкое положение, и приношу мои извинения.
   Герцогиня немного смягчилась.
   - В том, что произошло, вашей вины нет.
   Виктория слишком долго жила за стеной осторожного молчания и больше не могла так жить.
   Ей хотелось открыто и прямо обсудить все, как бы герцогиня ни относилась к ней.
   - От такого положения не легче ни вам, ни мне.
   Герцогиня кивнула, соглашаясь.
   - Мне нравится ваша прямота. И вы правы, мы с вами оказались в неловком положении. Но я простила мужа, и у меня нет неприязни к вам.
   Виктория могла только восхищаться силой духа герцогини.
   - Вы очень любезны со мной.
   Герцогиня подошла к столу и взяла альбом.
   - Я приготовила для вас фотографии членов семьи, придворных и слуг. Каждая фотография подписана. Думаю, мой альбом облегчит ваше знакомство с нами. Вам не придется запоминать сразу много имен, когда вы будете жить во дворце.
   - Спасибо.
   Герцогиня взглянула Виктории прямо в глаза.
   - Я искренне желаю, чтобы мы стали друзьями. Я всегда хотела иметь дочь.
   - Мне тоже хочется, чтобы мы стали друзьями.
   Сара глубоко вздохнула и улыбнулась.
   - Я бы сказала, что наша первая встреча прошла хорошо.
   Виктория поняла, что герцогиня волновалась ничуть не меньше нее, и улыбнулась в ответ.
   - Очень хорошо.
   Сара взглянула на дверь.
   - Я уверена, что капитан Грэйсон начал терять терпение. Хотя никому точно не известно, что он думает или чувствует.
   - Да, своих чувств он не показывает.
   Сара повернулась к ней.
   - Должна сознаться, он иногда пугает меня. Но в работе ему нет равных.
   - С ним я чувствую себя спокойно и уверенно.
   Сара кивнула.
   - Да, на вашем месте я бы тоже так себя чувствовала. Надеюсь, похитители скоро будут арестованы, и вы сможете ходить свободно.
   Виктория улыбнулась в ответ, но от мысли, что она расстанется с Грэйсоном, ей почему-то стало грустно.
   Немного позже, следуя за капитаном к потайному ходу, она решила, что ее чувства к нему являются просто выражением благодарности за спасение. Он никак не ответил ей на предложение дружбы, и в том, что ее тянуло к нему, не было никакой логики.