Охлобыстин Иван Иванович. Даун Хаус

   – Все равно!.. Как это все уже равно… – Настасья Филипповна развернулась к Гане. – Правда говорят, что вы за рубль Родину продадите?
   – Продаст. Ну может ни за рубль, но за два точно, – убедительно ответил за него Рогожин.
   – Так вот здесь огромные деньги. – Настасья Филипповна взяла со столика кейс и швырнула его в горящий камин. – Полезайте, достанете – ваш.
   –Мой!? – не поверил своему счастью Гавриил Ардалионович.
   – Ваш, ваш, – подтвердила девушка, – Только пусть чуть-чуть разгорится, а то совсем неинтересно получится.
   Молодой человек молчал и играл желваками. Огонь тем временем разгорался и неумолимо пожирал капиталы. Другие присутствующие, все, кроме Мышкина и самой Настасьи Филипповны, тоже смотрели на этот процесс, не отрывая глаз, и не без интереса.
   А плотно упакованные пачки начинали тлеть с краев, потом разгорались все сильнее и сильнее и так далее.
   По лицу Гани заструились ручейки пота, он тихо но невпопад выкрикнул : «Оле-оле-оле!» и без сознания рухнул на ковер.
   – Вот что от жадности бывает, – брезгливо констатировал Рогожин. – Лишь бы не издох.
   – По следствиям затаскают, – забеспокоился Тоцкий.
   – Но зато, какая искренность! Не человек, а дикая природа! – восхищенно вздохнула Настасья Филипповна, кочергой вытащила из огня кейс и поставила его рядом с бездыханным Ганей. – Как очнется пусть забирает. Он хоть один точно знает, что ему от жизни нужно. А я вот не знаю, то ли утопиться, то ли застрелиться, то ли Парфен за тебя замуж пойти. Что, в принципе, равнозначно… Так куда ты там меня звал?
   – Кататься и жениться, или наоборот, – ответил тот.
   – Поехали, Парфен Семенович, и пропади оно все пропадом! – с чувством сказала Настасья Филипповна и с достоинством покинула дом.
   Рогожин с радостным улюлюканьем выехал за ней.
   В углу снова завизжала неизвестная старушка.
   Мышкин не в силах совладать с охватившими его чувствами, включил хаус и стал танцевать, правда, от его блуждающего взора не укрылось…

Сцена 60А. Распад старушки. Компьютер.

   …что до селе хохотавшая старушка в последний раз хохотнула как-то особенно и распалась на тысячи искрящихся сегментов, раскатившихся по всей комнате.

Сцена 61. Проход по улицам Москвы.

   Домой князь добрался, как в тумане, и сразу рухнул спать.

Сцена 62. Комната Мышкина в квартире Гани.

   Глубокой ночью его разбудил стук в дверь. Мышкин поднялся со своего надувного ложа, открыл дверь и в его комнату ввалился Гавриил Ардалионович.
   – Вот, – сказал он, кладя под ноги князю обгоревший дипломат с деньгами, – возьми у меня, князь, эти деньги. И передай, Лев Николаевич, по назначению.
   – Почему же так!? – изумился тот.
   – Почему, почему! – крякнул Ганя, – Потому что! Во первых: я человек, хоть и алчный, но гордый. Про меня некоторые не бог весть, что говорят, а в душе я совсем другой. Я таким стал как пить завязал. Такое говно полезло. А, так я о-го-го… – Он достал из кармана бутылку водки и сделал большой глоток. – Не шавка какая-то!.. Это, во-первых… А во-вторых: деньги-то Рогожинские, а я слышал он пустые расходы не любит. Неровен час, поссорится с Настасьей Филипповной и решит назад вернуть. Тогда меня найдут без головы и без денег. А я себе с головой больше симпатичен..
   – Что ж, в ваших рассуждениях присутствует определенная логика и недюжинное благородство, – согласился Мышкин и поинтересовался. – Не слышали, как там молодые?
   – Вы о Рогожине с этой дикой женщиной? – уточнил Ганя.
   – Да, – кивнул князь.
   – Все – сливайте воду! – злобно хрюкнул Ганя. – Рогожин за деньги ответственного работника записи актов гражданского состояния из кровати посреди ночи вытащил и поехали все в ЗАГС, а Настасья Филипповна в туалет отпросилась на секунду, через окно вылезла на улицу и убежала прямо со свадьбы, прямо в подвенечном платье за четыре тысячи американских долларов.
   – А Парфен? – не поверил Мышкин.
   – Чего Парфен?.. – пожал плечами гость. – Передние зубы ответственному работнику повышибал, Фердыщенко лодыжку прострелил и поехал в ресторан плакать и горевать.
   – Бедный человек! Какой бедный человек! – простонал князь и схватил Гавриила Ардалионовича за руку. – Где он!? Нужно ему подставить плечо помощи, бросить спасательный круг человеческого сострадания!
   – Это вы уж сами, – отклонился от него гость, – Я ни за что ничего подставлять и бросать не буду.
   – Я сам пойду, не бойтесь, только скажите, где он? – взмолился Мышкин.
   – Они в ресторане «Ермак» страдать изволят, – смилостивился Ганя.
   – Спасибо! Вы самый благородный человек в этом квартале! – воскликнул князь, прихватывая свой магнитофон, дипломат с деньгами и выбегая из комнаты.

Сцена 63. Ресторан. Интерьер.

   Рогожин находился действительно в полном соответствии с описанием Гавриила Ардалионовича – он сидел за столом в глубоком раздумье, время от времени опустошая рюмочку, закусывая ложкой черной икры и постреливая из пистолета по хрустальным висюлькам, свисающим с огромной люстры под потолком. Его свита, не обращая внимания на выстрелы и завывания цыган, играла за соседним столом в лото. Оттуда то и дело доносилось:
   – Чертова дюжина. Барабанные палочки.
   – А это ты – наш бриллиантовый! – хмуро поприветствовал Парфен пришедшего. – Что бодрствуешь? – и крикнул кому-то из своих людей, – Лебедев! Чуть не забыл! Отнеси Сереге в больницу карпа на зеркале. Он рыбку любит. А порнуху больше не носи. У него кардиограммы от этого плохие. Осиротит еще…

Сцена 64. Больничная палата. Интерьер.

   Весь загипсованный, брат Серега лежит в больничной палате, утыканный разноцветными трубками. У него перед кроватью стоит огромный, телевизор, на экране которого, со стонами, совокупляется взрослая пара. У брата от этого зрелища вытаращены глаза, а, констатирующий его пульс, кардиограф ожесточенно рисует кривые линии на бумаге.

Сцена 63. Ресторан. Интерьер. Продолжение.

   – Я вам деньги от Гавриила Ардалионовича принес, – напомнил о себе Мышкин. – Он решил эти деньги вернуть истинному владельцу за их абсолютной ненадобностью для личной совести.
   – Весь мир рушится! – употребил еще одну рюмку и отстрелил еще одну висюльку Рогожин. – Одна дрянь в окно сортира пролезла, передумала, другая деньги отдает, побрезговала. Нет порядка. Вот мне и папаша мой покойный, мир его праху, говаривал: Мир Парфеша можно изучать разными способами: умственно, религиозно и гастрономически. Все дает ошибку, кроме последнего. Вот автобус съесть нельзя, а водителя автобуса можно. Эх!
   – Не расстраивайтесь, Парфен Семенович, – успокоил его князь, – при ваших красоте и остроумии, вы еще найдете свое счастье.
   – Это точно! – согласился тот, – Но главное в средствах. Они дают надежду. Вот, предположим, пришел я сюда перекусить, а эта гадость в передниках кричит – «Закрываемся! Закрываемся!» А я взял, хоп, и ресторан купил. Теперь он работает для меня круглосуточно. Хороший ты, князь, хоть и больной.
   – Нет, нет! – засмущался Мышкин, – Я уже здоровый. Я реабилитировался!
   – А мне вот плохо, брат, – неожиданно очень искренно признался Рогожин. – Измучила меня Настя, извела до не могу. Глаза закрою – она, выпью – к ней, сплю – с ней разговариваю. Вслух. Девки обижаются до слез. Вот скажи: как бы забыть о ней, как избавиться от этой напасти?
   – Даже не знаю! – вздохнул князь и тоже признался. – Я ведь тоже к Настасье Филипповне не совсем равнодушен, но только это не совсем страсть, скорее это жалость. Жалко мне ее до слез. Не пойму отчего, но как первый раз в ее глаза взглянул, так сразу понял, что это очень несчастная и одинокая гражданка.
   – Эх, брат! – всхлипнул Парфен. – Один крест несем! – и тут же предложил. – Давай крестами меняться. В знак братского родства по несчастью.
   – Давайте, – ответил Мышкин, снял с груди оловянный крестик на веревочке и протянул собеседнику.
   Тот, в свою очередь, достал из-за пазухи полукилограммовый, золотой крест, усеянный крупными бриллиантами, и поменялся с Мышкиным.
   – Зачем тебе этот пистолет? – неожиданно поинтересовался князь, разглядывая оружие в руках соседа.
   – Пусть будет, – неопределенно ответил Рогожин и отстрелил еще одну висюльку, которая упала прямо в чан с икрой.
   – Пойду я, – решил Мышкин, – Что-то мягкий я совсем, наверное, у меня давление поднялось.
   – Иди, брателлово, – кивнул Парфен, поднялся из-за стола, троекратно расцеловал Льва Николаевича в губы и шепнул на ухо:
   – Вот что я решил: бери Настасью Филипповну себе. Только береги ее.

Сцена 65. Улицы города. Натура. Погоня за князем.

   Князь вышел из ресторана и побрел по темной улице.
   У него за спиной с грохотом распахнулась дверь, и на улицу в своей моторизированной коляске выехал пьяный Рогожин с оружием в руке.
   – Что Парфен? – спросил Мышкин.
   Но тот не говоря ни слова, поднял пистолет и произвел несколько выстрелов по стоящему. Пули просвистели в нескольких сантиметрах от головы Льва Николаевича и расколотили витрину парфюмерного магазина напротив.
   Мгновенно осознав бессмысленность, каких-либо уточнений, князь подхватил магнитофон и, петляя, побежал прочь. Рогожин хмуро сплюнул и поехал вслед за ним, на ходу заменяя в пистолете обойму. Пустая обойма гулко звякнула по мостовой и исчезла в водостоке.
   За Парфеном из ресторана выбежал официант с подносом в руке, на котором находились графин водки, рюмка и плошка икры, за официантом выскочили цыгане, не переставая визжать свои песни, за цыганами швейцар вытащил на цепи медведя. Вся эта орава загромыхала по пустому городу.
   Через десять минут погони, Мышкин окончательно выбился из сил и остановился посреди улицы, внутренне смиряясь с необходимостью собственной зверской гибели.
   Однако тут за его спиной застрекотал двигатель и знакомый, звонкий девичий голос предложил:
   – Может быть, прокатимся куда-нибудь отсюда, ваша светлость?
   Князь обернулся и увидел лицо Аглаи. Девушка сидела на красном мотороллере в майке того же цвета и портретом Че Гевары на спине.
   – Даже и не знаю – удобно ли!? – растерялся молодой Мышкин.
   Впрочем, грохнувший за углом выстрел, вынудил его пренебречь приличиями, и он вскочил на мотороллер за спину генеральской дочке.
   – Как вы здесь оказались? – крикнул он сквозь шум ветра, когда они выехали с улицы на шоссе.
   – Мне позвонил в стельку пьяный Ганя, предлагал опять жениться, и сказал, что вы пошли к Парфену Семеновичу деньги отдавать и морду бить, – крикнула она ему в ответ.
   – Едемте, едемте, – поторопил Мышкин и покрепче прижался к ее спине.

Сцена 66. Улицы города. Рассказ Рогожина официанту.

   Ярости Рогожина не было предела, когда он понял, что Мышкин от него все-таки ушел.
   Парфен здоровой ногой выбил поднос из рук запыхавшегося официанта и отстрелял все оставшиеся патроны в звездное небо. Когда патроны закончились, он повернулся к официанту и сказал:
   – Ушел. Судьба видать такая!..
   – Вот тебя как зовут? – спросил он у официанта.
   – Ипполит, – ответил тот,
   Так вот кстати Ипполит был у меня один мой знакомый наперсточник, тоже Ипполит…

Сцена 67. Рынок. Натура.

   Ипполит сидит на рынке за доской и колдует на ней наперстками.

Сцена 66. Улицы города. Рассказ Рогожина официанту. Продолжение.

   Парфен: …тезка твой – Ипполит, перечитался книжек, естественно, впал в депрессию и решил свести счеты с жизнью…

Сцена 67. Рынок. Натура. Продолжение.

   Наперсточник Ипполит сидит на том же рынке, за той же доской, с теми же наперстками и читает книгу. Лицо у него белое, а над головой то и дело вспыхивают видения…

Сцена 67А. Рынок. Натура. Окончание. Компьютерная графика.

   …то намыленной петли, то окровавленной бритвы, то прорубя заиндевевшего.

Сцена 66. Улицы города. Рассказ Рогожина официанту. Продолжение.

   Парфен: …Этот придурок поехал на рынок у ДК «Горбунова» и купил гранату…

Сцена 68. Рынок у ДК «Горбунова». Натура.

   Ипполит бродит по рынку заваленному лазерными дисками, пока не видит сиротливо стоящую среди аудиокассет гранату РПГ-1.

Сцена 66. Улицы города. Рассказ Рогожина официанту. Продолжение.

   Парфен: …вместо того, что бы поехать на нормальный рынок и купить там пистолет…

Сцена 69. «Нормальный» рынок. Натура.

   Нормальный рынок: на прилавках разложены автоматы, пулеметы, гранатометы, не говоря уже о пистолетах и прочей мелочи. Есть даже танк.

Сцена 66. Улицы города. Рассказ Рогожина официанту. Продолжение.

   Парфен: …Потом написал рассказ, как он хочет прекратить этот балаган и торжественно покончить с собой…

Сцена 70. Комната в квартире Ипполита. Интерьер

   Ипполит сидит в своей пустой квартире за столом и что-то напряженно пишет в школьной тетради, то и дело слюнявя карандаш.

Сцена 66. Улицы города. Рассказ Рогожина официанту. Продолжение.

   Парфен: …Вечером собрал братву в одном кабаке на Пресне и прочитал им рассказ…

Сцена 71. Ресторан на Пресне. Интерьер.

   Ипполит стоит посреди ресторана и декламирует вслух, с листа, свое сочинение.
   В зале некоторые плачут, некоторые смеются.

Сцена 66. Улицы города. Рассказ Рогожина официанту. Продолжение.

   Парфен:…Братве рассказ очень понравился…

Сцена 71. Ресторан на Пресне. Интерьер. Продолжение.

   По окончанию рассказа Ипполит удостоился бурных аплодисментов.

Сцена 66. Улицы города. Рассказ Рогожина официанту. Продолжение.

   Парфен:…Стали ждать, как же Ипполит дело доведет до конца и застрелится. А этот дурачок хвать из кармана гранату и чеку рванул…

Сцена 71. Ресторан на Пресне. Интерьер. Продолжение.

   Ипполит хватает из кармана гранату, рвет на ней чеку и, демонически хохоча, поднимает ее в вытянутой руке к потолку. Перекошенные ужасом лица братвы.

Сцена 66. Улицы города. Рассказ Рогожина официанту. Продолжение.

   Парфен:…А граната оказалась учебной…

Сцена 71. Ресторан на Пресне. Интерьер. Продолжение.

   Сжатая в руке граната.

Сцена 66. Улицы города. Рассказ Рогожина официанту. Продолжение.

   Парфен:…Ну, что спрашивается, можно приличного на Горбушке купить? Короче – Ипполит в слезы от позора, что не смог порядочно отдуплиться…

Сцена 71. Ресторан на Пресне. Интерьер. Продолжение.

   Ипполит недоуменно посмотрел гранату, раздраженно выбросил ее в окно и заплакал.

Сцена 66. Улицы города. Рассказ Рогожина официанту. Продолжение.

   Парфен:…А братва очухалась, из под столов повылазила и забила Ипполита насмерть, за недобросовестное отношение к поставленной задаче…

Сцена 71. Ресторан на Пресне. Интерьер. Окончание. Смерть Ипполита.

   Братва вылезла из-под столов, достала имеющееся у нее в наличии холодное и огнестрельное оружие, и окружила Ипполита плотным кольцом.

Сцена 66. Улицы города. Рассказ Рогожина официанту. Продолжение.

   Парфен: …Так принял литератор свою судьбу совсем из другого угла… Значит, была ему судьба умереть…

Сцена 72. Ресторан на Пресне. Интерьер. Экстреьер. Вынос тела

   Мертвого Ипполита, накрытого белой простыней, выносят из ресторана. Из свисающей руки покойника выпадают под ноги санитаров исписанные листки с рассказом.

Сцена 66. Улицы города. Рассказ Рогожина официанту. Окончание.

   Парфен:…Понял, халдей?
   Официант сделал пересохшим ртом глотательное движение и кивнул.

Сцена 73. Набережная Москвы реки. Парк. Натура.

   – Я писать хочу! – крикнул князь Аглае.
   –Сейчас, – сказала Аглая и направила мотороллер в сторону парка.
   Проехав еще с полкилометра, они остановились, и Лев Николаевич побежал в кусты. Его удивлению не было предела, когда он обнаружил, что сразу за кустами начинается крутой спуск к реке, и перед его глазами предстала панорама ночного города. Но делать было нечего, и он помочился в направлении сверкающей огнями на горизонте телебашни.
   – Правда красиво? – спросила девушка, останавливаясь рядом с ним.
   – Да-а, очень, – неопределенно ответил он, смутившись.
   – Я всегда здесь останавливаюсь и писаю, – призналась Аглая, спустила джинсы и кокетливо присела писать чуть поодаль:
   – Я и сейчас пописаю, с вами за компанию.
   – Какой фантастический вид! – искренне восхитился князь, застегиваясь.
   – И погода! – подхватила девушка, поднимаясь. – Вчера немного покапало, а сегодня распогодилось. За это стоит выпить. Будете?
   – Вообще-то мне не рекомендуется, но по такому случаю не откажусь, – согласился он.
   Аглая сбегала к мотороллеру и принесла оттуда две банки пива. Одну раскрыла сама, другую протянула Мышкину:
   – За мировую революцию!
   – За Россию мать! – поддержал князь и выпил.
   – Скажите, князь, – поинтересовалась девушка. – Правда, что вы хотели на Настасье Филипповне жениться? Что вы все в ней нашли? У нее наверно болезни какие-нибудь нехорошие.
   – Нет, – покачал головой Мышкин, – Мне ее так было жалко, что захотелось как-нибудь помочь.
   – Так не помогают, – возразила Аглая. – Жениться нужно или по любви, или из чисто коммерческого интереса, как Ганя. А так не бизнес, а чушь какая-то!
   Мышкин ей хотел возразить, но не смог…

Сцена 73А. Звездное небо. Превращение неба. Компьютер.

   …потому что обнаружил, что звезды на небе утратили свою статичность и стали самопроизвольно складываться в цифры и буквы. Очень скоро уже можно было распознать определенную комбинацию, в которой бы неосведомленный человек не нашел для себя ничего примечательного, но князь понял, что в систему закралась ошибка и лучше всего произвести дефрагментацию основного диска и перезагрузиться.

Сцена 73. Набережная Москвы реки. Парк. Натура. Продолжение.

   Машинально он стал искать подле себя клавиатуру.
   – Князь! Князь! – голос Аглаи вернул его к реальности, – Князь давайте чего-нибудь придумаем еще. Мне с вами так интересно!
   – Давайте, мы можем поехать в библиотеку, – сказал он, мысленно отгоняя от себя видение.
   – Князь! Я все о вас знаю – скорее всего вы специальный эмиссар международной революционной организации троцкистов, я это поняла из вашего рассказа про китайского писателя, но я не стану мешать вам, пусть грянет гром, – сообразила девушка и направилась к моторолеру.
   – Я даже боюсь об этом задумываться, – буркнул тот и пошел за Аглаей.
   – К слову, князь, а вы имеете интимный опыт в любви с женщиной? – спросила Аглая.
   – Разумеется, нет! – обиделся Мышкин.
   – Но как же вы жениться собирались тогда?! – удивилась девушка.
   – Для этого и собирался? – не понял он. – А что!?
   – Это крайне важно! – пояснила она, – У меня одна знакомая вот так по незнанию замуж вышла, и ей очень не понравилось…

Сцена 74. Квартира молодоженов. Интерьер.

   Счастливые родители проводили молодоженов в спальню и разошлись, но обслуживающий свадьбу официант не выдержал и приложился глазом к замочной скважине. Большая замочная скважина, а в ней любопытный глаз официанта. Внезапно оттуда брызнула мощная струя крови и залила официанту лицо, он посмотрел вниз и обнаружил, что из под двери начинает расползаться лужа крови. Из за двери раздается дикий крик и официант лишается чувств.

Сцена 73. Набережная Москвы реки. Парк. Натура. Окончание.

   – Как же быть? – ужаснулся Лев Николаевич.
   – Надо много практиковаться, – предложила Аглая.
   – Но с кем и где? – растерялся князь.
   – Можно и со мной, я не возражаю, – предложила она. – А где? На крыше дома номер 6. Там гудрон. Мягко, тепло и романтично.
   – Я готов, – ответил Мышкин.

Сцена 75. Москва. Крыша высотного здания. Натура.

   Голые Мышкин и девушка лежали на крыше высотного здания.
   – Ну, как? – поинтересовалась девица у кавалера.
   – Мне очень понравилось, по силе ощущения напоминает зефир в шоколаде, – ответил он и осторожно уточнил. – А этим не вредно увлекаться, мне противопоказано особенно сильно увлекаться?
   – Если одному, то очень вредно, – сказала Аглая. – У меня был знакомый, который очень увлекался один…

Сцена 76. В вагоне метро. Интерьер.

   В вагоне метро стоит молодой человек с лицом Гани, одной рукой держась за поручень, а другой, делая ритмичные движения в своих брюках. Окружающая публика с омерзением смотрит на это. Наконец, одна пожилая женщина с глобусом в руках не выдерживает и с маху несколько раз бьет молодого человека глобусом по голове.

Сцена 75. Москва. Крыша высотного здания. Натура. Окончание.

   – Но если вдвоем, то вполне нормально, даже полезно, – продолжила Аглая.
   – Прекрасно, – вздохнул Мышкин, – Но меня пугает, что на мне ни кто не хочет жениться.
   – Как ни кто? – удивилась Аглая, – На вас не хочет жениться конкретно Настасья Филипповна, а я даже очень не против… А сейчас вы должны мне сказать, что вы меня любите, и будете любить вечно.
   – Я вас люблю, и буду любить вечно, – с готовностью повторил за ней князь.
   – Ну, тогда прыгайте обратно в трусы и поехали свататься, и дело с концом – решила она и принялась одеваться.

Сцена 77. Дом Епанчина. Спальня генерала. Интерьер.

   Первым их увидел в окно Иван Федорович, он как раз вернулся после утренней пробежки.
   – Смотри Аглая вернулась, – сообщил он, – И не одна…
   – С кем? – заинтересовалась Елизавета Прокофьевна, продолжая усиленно крутить педали вело тренажера.
   – Князь Мышкин и не менее, – подмигнул он. – Все-таки дураки друг к другу тянуться.
   – Дурак не дурак, а денег-то побольше чем у тебя – умного, – возразила женщина.
   – Точно замечено! – поцеловал супругу генерал, – Купим им байдарку и отправим на Белое море. Может утонут.

Сцена 78. Дом Епанчина. Прихожая. Интерьер.

   – Папа! Я замуж выхожу, за Льва Николаевича! – строго сказала Аглая, входя в дом.
   – Мои искренние поздравления, – хмыкнул Иван Федорович и обратился к Мышкину. – Быстро вы мою невинную, наивную куколку в оборот взяли. Не ожидал от вас таких скоростей. Вот раньше все солидней было – молодые люди до свадьбы недели две знакомы были.
   – К делу папа! – поторопила его дочь.
   – Ладно – сочетайтесь, – добродушно махнул рукой Иван Федорович, – Женитьба для молодых людей все равно, что кусок французской булки для папуаса.
   – Радикальная мысль! – согласилась девушка и спросила:
   – Итак, что мне в приданое полагается?
   – Сложно сказать, время не стоит, земля крутится, – глубокомысленно заметил генерал и предложил. – Может тушенкой?
   – Папа!? – недовольно нахмурилась Аглая, – Мы же не чужие! Тушенка китайская, просроченная и цены на нее в два раза упали. Давай кафелем. Двадцать вагонов. Я сейчас с маклером свяжусь и оптом сдам с потерей процента в три. Зато деньги налом.
   – Доченька помилосердствуй! – взмолился несчастный отец. – Плитка вечером в Таллинн уходит, давай медикаментами. Товар высшего качества, ходовой, цены устойчивые, дам пять вагонов.
   – Пусть так! – согласилась непокорная дочь.
   – Тогда прошу кофе попить, – вставила Елизавета Прокофьевна.

Сцена 79. Дом Епанчина.Гостиная. Интерьер.

   Все прошли в гостиную и уселись за большим круглым столом, где к ним присоединились остальные сестры – Александра и Аделаида.
   – Дочь моя! – советовала Елизавета Прокофьевна, разливая чай, – Начинать семейную жизнь необходимо с покупки медведя с серебряным подносом в прихожую для визиток, иначе вы всех гостей по именам не запомните. Мы с папой еще до свадьбы медведя купили, а кольца уже потом. Хороший был медведь – гималайский. Его Саша сожгла сигарой, на свое совершеннолетие.
   – Дрессированный медведь? – не понял Мышкин.
   – Чучело, – объяснила Аделаида и спросила, – В свадебное путешествие, куда собираетесь?!