Страница:
Вкусы были действительно разные. От морковки до мяса, травы или булки, один был со вкусом сливового вина, разве что от него не пьянеешь.
— Возьми с собой немного на всякий случай, — Клео кинула мне небольшую сумку из грубого материала. Почти такую же, как та, что она сама носит на поясе. Набрав достаточное, — чтобы было удобно нести, количество камешков, я собралась было вставать с колен, как вдруг заметила в воде один из тех красных шаров, что Клео велела мне не трогать. Человеческое любопытство как всегда взяло верх и, несмотря на то, что меня предупредили об опасности, я решила прихватить парочку и этих.
— В конце концов, я же не буду их есть, — тихонько сказала я сама себе. Клео сидела на другой стороне озера и не могла меня слышать, хотя я видела, что она на мгновение замерла и подняла голову в мою сторону, но потом продолжила возиться в воде. Скоро мы выбрались из леса, и пошли дальше по берегу. После этих волшебных штучек идти было действительно легче. Через несколько минут я решила спросить то, что меня интересовало с момента поедания первого шарика.
— А почему такие вкусы странные были? — я повернулась к Клео. Она была намного выше меня и, если мы шли или стояли во время разговора, приходилось задирать голову, чтобы видеть её глаза.
— Не знаю, — она пожала плечами. — Мне тоже интересно. Сколько лет прихожу туда — всегда вкусы разные, но всегда интересно, что же будет в следующий раз. Видимо, это такие причуды у источника, и нам этого не понять, — она облизнулась и сделала мечтательное выражение лица. Видимо, то, что для смертных было спасением от недугов, для бессмертной эльфийки было любимым лакомством.
— Я не могу появляться в городе в таком виде. Это наделает много шума, — она достала из своей сумки старый потёртый плащ землистого цвета и накинула его на плечи. Капюшон у плаща был несоразмерно большой и, когда эльфийка накинула его на голову, то всё её лицо до подбородка скрыла тяжёлая ткань. Если бы я не видела, как она переодевалась, то точно бы не узнала свою спутницу в таком виде.
— А в чём дело? — Я приподняла край её капюшона, чтобы лучше видеть лицо. С детства не люблю, когда люди не смотрят в глаза при разговоре.
— Я древний страж этих земель, и если я появлюсь в городе, люди решат, что это предзнаменование и либо начнут паниковать, либо устроят праздник в честь моего прихода. Но в любом случае, горожане не оставят нас спокойно бродить по рынку, — Мне почему-то не хотелось проверять её слова на деле. Я убрала руку, и ткань снова скрыла от меня глаза эльфийки. Я вздохнула. Так тут всё сложно.
— Идём же, я хочу поскорее переодеться! — я махнула Клео, чтобы она шла за мной, и зашагала к воротам. Два стражника, стоявших по обе стороны огромных дубовых дверей, подозрительно на меня косились, пока я толкала ворота. Мужчины были упакованы в тяжёлые на вид железные доспехи. На голове у каждого был шлем, а на груди отчеканен герб. Вернее, мне так показалось, потому что рисунок давно затёрся, несмотря на то, что был вырезан на металле, и что именно изображал резчик — сказать было очень трудно. Наверное, эти парни были хорошими воинами и приняли участие не в одном сражении за свой город, но одно сказать можно было точно: джентльменами они не были, раз не помогли девушке сдвинуть эту громадину. Клео догнала меня, и толкать стало легче. Когда двери, наконец, поддались и мы вошли, перед нами открылся вид на настоящий старый город. Всё было, как в фильмах про средние века в Европе: по мощеным булыжником улицам водили лошадей, пекарь пёк хлеб и выкладывал его на прилавке. В мясной лавке стоял шум и творилось что-то не для слабонервных, поэтому мы старались не подходить близко. Дома были очень красивые: деревянные ставни и корзины с цветами на окнах. Кое-где крыша была устелена соломой. В таких домах, наверное, жили простые крестьяне, а на тех, где располагались лавки и висели посеребренные вывески, крыша была покрыта черепицей. В одном месте мы видели даже золотую вывеску, правда это была лавка гробовщика, поэтому мы опять-таки не подходили близко.
— Здесь так интересно! Никогда не думала, что окажусь в таком месте, — мы шли, лавируя между рабочими, стараясь не запачкаться о фартук мясника или штаны трубочиста. Всё было таким натуральным, совсем не так, как в развлекательных парках, где имитируют средневековые города. Там, в оформленном под древность бистро, выдавали пластиковые ножи и вилки, а по периметру стояли мусорные корзины и пластиковые стенды с картой парка и вашим местоположением. Хоть туристам это казалось невероятно интересным и правдоподобным, но теперь я понимаю, что там получаешь совершенно не такие ощущения.
— Скоро доберёмся до центра. Там, где рынок, действительно есть, чему удивляться, — Клео взяла меня за запястье и потащила прямо в толпу. Люди двигались быстро, и поток понёс нас в самую глубь города. Вынырнули мы как раз у фонтана в самом центре. Рядом стояла табличка «Добро пожаловать в Горной».
— Это такая традиция — ставить в центре города фонтан и табличку с названием? — я облокотилась на край фонтана. Пробежка по городу дала о себе знать. Ноги начинали гудеть.
— Да. Фонтаны стоят в знак уважения к богине дождя Каспилии. От её благосклонности зависит урожай. Смертные раз в году устраивают в её честь праздник, чтобы не голодать следующий год, а потом, после сбора урожая, праздник в знак благодарности за её милость. Таблички же — отличительный знак. Этот город был назван в честь горного хребта, что стоял тут когда-то. Я тебе про него рассказывала, — эльфийка любила поговорить. У неё, наверное, был готов рассказ по любому поводу.
— Ты столько знаешь…. Наверное, только и делаешь, что за людишками следишь, — мне хотелось подколоть Клео, но она восприняла то, что я сказала, слишком серьёзно.
— Мне действительно бывает скучно, и единственным развлечением является наблюдение за смертными. У древних духов мало друзей и они все далеко. Поэтому я часто прихожу на праздники, которые они устраивают. Есть даже праздник в мою честь, — она улыбнулась. Похоже, это её радовало. — В этот день в городе из толпы веселящихся выбирают девушку, которая изображала бы меня. Вызывают её к фонтану, и она принимает участие в спектакле по старым сказаниям. Такие истории знают все, поэтому номера всегда получаются красочными и весёлыми. Пару раз даже меня саму вызывали, — она засмеялась, вероятно, прокручивая приятные воспоминания. Фонтан был довольно высоким, так что я смогла только облокотиться, а Клео залезла на него, села и теперь болтала ногами, как маленькая девочка.
— Но тебе ведь нельзя появляться в городе. Неужели ты выступала в этом плаще? — я представила, как высокая эльфийка танцует в этом старом балахоне, и меня начало распирать от смеха.
Клео покраснела до самого подбородка и спрыгнула с фонтана.
— Конечно, нет. Я принимала другой облик, — при спуске капюшон задрался, и теперь я видела, что моя попутчица надулась, что я смеюсь над ней, и стояла, скрестив руки на груди, нервно притоптывая ножкой.
— Ладно, забудем об этом!
Эльфы ребята отходчивые, но с чувством юмора у них туговато. Такой вывод я сделала в ходе общения с Клео. В конце концов, она самый видный представитель своего народа. Эльфийка поправила капюшон, и теперь стояла и просто смотрела на меня, явно чего-то ожидая.
— Что? — с пониманием намёков у меня туго с детства.
— Ты так и будешь сидеть тут весь день? Время у нас ограничено! — такого ответа я явно не ожидала, ведь она сама минуту назад преспокойненько сидела на фонтане и рассказывала истории, беззаботно болтая ножками. Я даже рта не успела раскрыть, как меня опять поволокли куда-то сквозь кучу народа. Когда мы, наконец, притормозили посреди рынка, Клео посмотрела на солнце, что-то промычала и начала быстро искать что-то у себя в сумке. Порой у меня складывалось впечатление, что это — сумка-самобранка. Чего из неё Клео только не доставала: карту, вторую сумку, плащ, даже когда нас у берега обливали водой рыбы, у неё нашлось, чем их покормить. Я вздохнула. Остаётся просто смотреть и не удивляться.
— Вот, держи, — эльфийка взяла мою руку и вложила в неё шёлковый мешочек с золотой тесьмой. Внутри что-то позвякивало. Очевидно, у меня на лице было написано недоумение, поэтому Клео молча взяла у меня мешок и опрокинула его содержимое на ладонь. В руку высыпались тяжёлые блестящие монеты, диаметром с отверстие розетки, куда втыкается вилка. Все до одной были золотые.
— И что мне с ними делать?
— Можешь раздать бедным…. Естественно, на них мы купим тебе одежду! Здесь есть магазинчик, в котором работает мастер, живший в городе эльфов. Все его модели отлично смотрятся на эльфийских девушках, — я посмотрела на талию Клео. Невероятно тонкая. Если бы я не ела месяц и удалила около пяти нижних рёбер, то результат всё равно не был бы столь идеальным.
— У эльфиек параметры поизящнее, чем у смертных, забыла? Ах, да. Я совсем запамятовала, что вы не такие совершенные создания! — Она прокружилась вокруг своей оси. Похоже, решила взять реванш. Ну, и кто тут старше? — В любом случае, — прервала она мои размышления, — он шьёт костюмы на заказ и очень быстро. Поэтому не беспокойся. Я знаю этот город как свои пять пальцев, так что мы пойдём в его магазин коротким путём, — она бодро зашагала вперёд, и мне следовало не терять её из виду, а то бы я точно заблудилась. Короткий путь, как оказалось, состоял в том, чтобы пройти по главной улице, то есть рынку, и свернуть на два метра раньше, чем предписывает маршрут обычных покупателей. В магазин вела небольшая деревянная, покрытая местами содранным лаком дверь. Как и предполагалось, внутри, над дверью, висел колокольчик и, стоило нам зайти, как он звонко зазвенел, предупреждая хозяина о прибытии новых клиентов. На этот звон из глубины помещения нам навстречу бодро выбежал симпатичный подтянутый мужчина лет тридцати пяти с чем-то, отдалённо напоминающим современный сантиметр, на шее. Он был одет в зелёную жилетку из грубого бархата, — из такого в наши дни делают обивку для диванов, белую рубашку с широкими рукавами, которые колыхались, когда он жестикулировал в сопровождение своей речи, чёрные штаны необычного кроя и туфли из чьей-то кожи, с золотистыми бляшками. Причёска же представляла собой длинные чёрные волосы, убранные назад и заколотые заколкой в виде золотого листа. Это, видимо, сказывалось его длительное и плодотворное сотрудничество с эльфами. Надеюсь, их восхваление самих себя ему не передалось… Я покосилась на Клео. Она стояла напротив большого, во всю стену, старинного зеркала и всматривалась в своё отражение. Этот парень, похоже, знал её, и она могла не скрывать здесь свою личность. Потом «кутюрье» принёс много разных тканей и разложил их на большом, украшенном эльфийской резьбой столе, — видимо, для этого и установленном. Я села на любезно предоставленный хозяином стул с мягкой спинкой и подлокотниками и просто наблюдала, как Клео с её другом что-то живо обсуждают, перебирают ткани и обмениваются любезностями. Через несколько минут их гудение и жара меня сморили. Я погрузилась в сон. К сожалению, отдых мой был недолгим. Через несколько мгновений, — как мне показалось, я почувствовала, что кто-то потряхивает меня за плечи. Это была Клео. Увидев, что я начинаю просыпаться, она стала трясти меня с ещё большим рвением.
— Всё, всё. Я не сплю. Только перестань меня теребить, — я приподнялась на подлокотниках стула. Клео опять рылась в своей сумке, потом всунула мне уже знакомый мешочек с монетами, сказала что-то про то, что я могу погулять, пока шьётся мой наряд, и вытолкнула меня за дверь. Ненавижу скорые пробуждения, даже если спишь не долго. Теперь мне потребовалось минут десять, чтобы прийти в себя, и я направилась в сторону рынка. Наверное, для прохожих выглядело странно, что девушка в пижаме, как истукан, десять минут стоит, не двигаясь, и смотрит в пространство, а потом резко срывается с места и растворяется в толпе. Но это было не важно. Я действительно хотела спокойно побродить по рынку и посмотреть — чего интересного продавали в старых городах. А интересного было много. Украшения из разноцветных кристаллов, которые искрились и переливались на солнце, золотые чашки и тарелки, далеко не маленьких размеров, шапки, свалянные из грубой овечьей шерсти, деревянные маски и игрушки, расписанные какими-то забавными символами. Я решила прикупить парочку лошадок для Клэр, если я, конечно, когда-нибудь вернусь в наш мир, и мне будет позволено взять их с собой. Потом, на одном из прилавков, я увидела то, что всегда мечтала попробовать — яблоки в карамели. Вот уж точно не ожидала их здесь увидеть. Я много раз посещала парк аттракционов, но всё руки не доходили попробовать эти яблоки. В нашем мире они продаются на деревянной палке и упакованные в полиэтиленовую упаковку с бантиком. Я всегда подозревала, что карамели там немного, и большая часть останется на обертке, когда буду раскрывать, поэтому, наверное, и не брала их. Но здесь ты сам макаешь яблоко в бочонок с жидкой тёплой карамелью и можешь быть уверен, что съешь столько, за сколько заплатил. За прилавком стоял приятный на вид крепкий мужчина с пышными усами и абсолютно лысой головой. По его лбу катились капельки пота. Очевидно за весь день работы на этом шумном рынке, где почти нет воздуха из-за большого количества покупателей, он порядком устал, но всё равно приветливо улыбнулся и мощным басом предложил мне купить яблочко. Я взглянула на эти «яблочки». Каждое — размером с мою голову. Сразу вспомнились генетически модифицированные овощи, которыми так изобилует современный рынок. Но тут была другая ситуация.
— Вы такие большие сами выращиваете? — я с искренним интересом посмотрела в глаза продавца. Он был почти в два раза выше меня, и в мои девятнадцать я ему, наверное, казалась маленькой девочкой. Мой вопрос о яблоках его, похоже, умилил, потому что мужчина наклонился ко мне через прилавок и протянул самое большое яблоко.
— Ты, наверное, не местная. Вот, возьми одно бесплатно, малышка, — он, по каким-то личным, мне не понятным соображениям весь засветился от счастья и гордости.
— Спасибо большое, конечно. А это ничего, что вы за просто так его мне дали? Ваш хозяин может рассердиться, — я взяла яблоко и стала крутить его на палочке, вокруг оси, внимательно всматриваясь. Идеальное. Яблоко без единого изъяна. Таких не купишь в супермаркете. Вот что значит — натуральные продукты. Продавец выдержал паузу, пока я рассматривала яблоко, а потом громко расхохотался. Я не понимала — почему.
— Ты точно не местная. Не волнуйся, мой хозяин не рассердится, потому что я сам себе хозяин, — он стукнул себя по груди мощным кулаком. У меня от такого «похлопывания» точно сломались бы рёбра. Но мужчина был, как скала. Груда мышц, но, видимо, мягкий характер. — Моя семья много поколений выращивает яблоки, и нам потребовались многие десятки лет, чтобы вывести сорт столь совершенных и вкусных яблок. Я — владелец гостиницы, в которой мы угощаем постояльцев отменными яблочными пирогами и вкуснейшим элем. Моя жена даже вышила на одеялах в каждой комнате большие красные яблоки с инициалами нашей семьи: В.Д. — Ван Даггере. А мой сынишка сочинил стихи про наши яблочные сады, а ведь ему всего семь лет, — здоровяк пустил слезу. Похоже, что жизнь его и всех членов его семьи состояла из поклонения яблокам. Фанатики встречаются во все времена. Он ещё что-то говорил про то, какая у него замечательная семья и про то, как они все любят яблоки, но я не слушала, вернее, делала вид, что внимательно слежу за тем, что он говорит, иногда кивая и поддакивая. А сама макала яблоко в карамель перед каждым укусом, и к середине процесса бочонок изрядно опустел. Нехорошо получилось, но, может, не заметит. В меня влезла только половина яблока, так что остальное я положила в сумку, в которой ещё лежали шарики из озера. Но, думаю, от небольшого соседства их свойства не ухудшатся.
— Кстати, я Рудольф, — он протянул мне ладонь для рукопожатия. Я взяла её. Он так бодро начал трясти мою руку, что я думала — плечевой сустав выбьет. Но всё обошлось, — Рудольф Ван Даггере. А вас как зовут, юная леди?
— Меня — Сэм… то есть Саманта. Саманта Хоулс.
Мужчина достал из-под прилавка ещё бочонок карамели.
— Я видел, что вы положили добрую половину яблока в сумку. Хотите угостить своих друзей? — он весело подмигнул и вытащил на стол ещё дюжину палок с яблоками. — Можете взять ещё сколько хотите. Я не часто встречаю новых людей в этом городе, поэтому буду рад, если вы ещё и на пирог к нам заглянете. Естественно, всё за мой счёт. Гостеприимство — отличительная черта нашей семьи. Мы всегда рады новым знакомым, — он рассмеялся. Я боялась, что мой новый друг опять затянет свою песню про яблоки, поэтому решила прервать его в самом начале.
— Мы с подругой обязательно зайдём к вам вечером на пирог, а сейчас простите, мне пора идти, иначе обо мне будут беспокоиться, — я помахала ему и побыстрее пошла в сторону лавки портного. Вслед я услышала пожелания приятного времяпрепровождения. Я примерно помнила, как шла от лавки, но в последний момент, вероятно, свернула не туда и оказалась в тупике перед большой стеной из белого известняка, местами заросшей какой-то травой и мхом. Собиралась разворачиваться, как вдруг мне на плечо легла чья-то холодная костлявая рука. Сердце застряло где-то в районе желудка. Я резко обернулась и увидела перед собой низкого худого мужчину лет сорока, в чёрном строгом костюме. Из нагрудного кармана свисала цепочка от серебряных часов. Всё бы хорошо, но бледное, с землистым оттенком лицо мужчины и его мрачные холодные глаза-бусинки навели бы ужас на любого, кому «посчастливилось» бы встретиться с ним средь бела дня на улице. А я оказалась с ним лицом к липу в мрачном закутке, куда из-за домов почти не доходил свет. Я думала, он меня убивать собрался, но оказалось — ему нужно другое.
— Какой у тебя прелестный костюмчик, деточка, — мужчина потеребил край моей пижамы. — Не хочешь ли ты его мне продать за пару серебряных монет? Вид-то у тебя небогатый, а моя дочурка будет рада новой интересной одёжке.
Тот факт, что у него есть дочь, а скорее всего ещё и жена, рассмешил бы меня, не будь я в таком скверном положении. Мужчина был похож на ходячую смерть, хотя такое сравнение оскорбительно даже для неё.
— Извините, он у меня один, — я выдернула рубашку у него из рук и отошла на шаг назад. Дальше не позволяла стена.
— Ну, ничего, переживёшь. За те деньги, что я тебе за костюмчик дам, сможешь купить что-нибудь поскромнее, — этот странный человек, похоже, решил взять мою пижаму силой, и начал приближаться, расставив в стороны руки. Видимо, чтобы я не убежала. Я сползла на землю, стараясь стать как можно меньше. Неожиданно я заметила, как на голову «грабителю» опускается огромный кулак, а затем он с глухим звуком, как мешок картошки, падает на землю. Я подумала: «Как бы он не умер от такого удара!» Моим спасителем оказался недавний знакомый — яблочник Рудольф. Он стоял над телом мужичка со страшным лицом терминатора, а потом сгрёб меня в охапку и понёс в неизвестном направлении. Как оказалось, принёс он меня в свою гостиницу. Я слышала, как мой друг рассказывает своей жене, что со мной случилось, а та вздыхает и охает. После этого передо мной появился пирог и тёплый компот из яблок.
— Миранда! — так представилась хозяйка, села напротив меня и внимательно следила, пока я не доем, а потом начала расспрашивать меня о случившемся. Выслушав все подробности истории, женщина в сердцах ударила кулаком по столу. Керамическая тарелка из-под пирога и деревянная кружка подскочили на приличную высоту и шумно опустились обратно на стол.
— Уж не знаю, что бы произошло, если бы мой дорогой Рудольф опоздал. Он вспомнил, что не сказал тебе, где находится наша гостиница, и поспешил за тобой, но ты так быстро бежала, что догнать тебя удалось не сразу.
Хозяйка повернулась к мужу, который любовно укладывал на соседнем с нами столе яблоки в некое подобие пирамиды. На стол предварительно была постелена кружевная салфетка… опять-таки с яблочками. Люди они были приятные, но меня уже начинало мутить от одной мысли о яблоках. Они были везде. Похоже, что весь интерьер гостиницы состоял только из них. Деревянные стены были увешаны вырезанными на коре рисунками с изображениями яблоневых садов, с потолочных балок свисали засушенные яблоки. На столах были вырезаны аналогичные изображения. Правда, иногда среди резьбы мелькали барашки и козы, и ещё какие-то зверушки, но в зубах у них всё равно было по яблоку. Если человек хотел съесть фрукт, то ему было бы достаточно только зайти сюда, оглядеться по сторонам, и подобное желание исчезло бы, как если бы он съел их целое кило, а, может, и два. Меня лично сегодня уже закормили яблоко-производными продуктами… на месяц вперёд. Судя по пышным формам хозяйки и других членов семьи, чьи фотографии разбавляли череду яблочных пейзажей на стенах, для них это был нонсенс — оставить кусок яблочного пирога не доеденным. Вот и в меня впихнули приличную порцию, рассчитанную на взрослого мужчину, и это не учитывая то, что я была сыта яблоком, съедены спым в лавке Рудольфа. Я сразу догадалась, что просто так меня не отпустят, и покорно затолкала в себя угощение под пристальным взглядом Миранды. Слава богу, что Даггерсы поддержали мою идею отправиться поскорее в лавку портного и найти свою подругу. Даже нарисовали мне план действительно короткого пути на куске желтоватого пергамента и пожелали удачи. Когда я выходила на улицу, Рудольф с женой стояли у стойки с пирогами и махали мне вслед. Редко встретишь таких бескорыстных и гостеприимных людей. С хорошим настроением я отправилась обратно к Клео. На этот раз обошлось без приключений, и через несколько минут я уже стояла у знакомой двери и готова была войти, как неожиданно она распахнулась, и на меня с безумной скоростью налетела эльфийка. Мы обе, естественно, повалились на землю.
— Где ты бродишь!? — у Клео на лице была паника и одновременно — недовольство. — Я тут тебя обыскалась! Опять ты заставляешь меня волноваться! — она встала с меня и протянула руку. Из-за её спины поднимались колечки дыма. Это портной вышел из магазина с сигарой и, почёсывая затылок, сказал.
— Ну, вообще-то, мы пили чай с ромом всё это время, пока мои помощники шили тебе наряд, а вспомнила она о тебе только две минуты назад, — Клео сначала побледнела, потом побагровела и набросилась на «кутюрье», как кошка, шипя какие-то ругательства на эльфийском языке. Меня почему-то тот факт, что обо мне не сильно беспокоились, не очень удивил. В конце концов, она сама выставила меня гулять и не сказала, когда надо вернуться.
— Ну, раз ты нашлась, — Клео выпрямилась, стряхнула пыль, осевшую на платье во время падения, и посмотрела на меня, — то, я думаю, можно вернуться к чаю. Верно, Альфонс?
Если меня зовут Сэм, и Клео это знает, а вокруг больше нет никого кроме нас троих, то, вероятно, Альфонсом она назвала портного. Надо же, какое имя. В нашем мире я бы не советовала современным мамашам так называть сыновей. Можно сразу сказать, чем чадо будет всю жизнь самостоятельную заниматься. Клео могла бы и представить нас, между прочим. Наверное, мысли отразились на моём лице, и кутюрье это заметил, раз он отошёл от двери, пропустив Клео внутрь, а потом, загородив мне путь, сделал изящный реверанс и представился:
— Альфонс Фригг к вашим услугам, юная леди. Мы не были представлены, но теперь всё в порядке. Госпожа Клео мне много о тебе рассказала, Саманта, — он так слащаво улыбнулся голливудской улыбкой, что мне захотелось его ударить. Не люблю, когда так «мило» улыбаются.
— И что же она вам рассказывала?
И, действительно — что? Мы знакомы всего день.
— О! Много всего занимательного! Но, раз уже так поздно, давайте не будем терять время. Посмотрим, готов ли ваш наряд. — Мужчина пару раз легонько хлопнул в ладоши и впорхнул в помещение, что-то мурча себе под нос. Типичный художник. Чокнутый, и весь в своём искусстве. Я тоже зашла в уже знакомый зал и захлопнула за собой дверь. Колокольчик снова приветливо звякнул. Из глубины комнаты выбежал маленький мальчик лет 12-ти, одетый точь-в-точь как Альфонс, только жилетка на нём была бордовая, и на голове — светлые волнистые волосы были, так сказать, в свободном полёте. Наверное, это один из помощников кутюрье. Мальчик молча взял меня за запястье двумя руками, как будто я буду сопротивляться, и с серьёзным выражением лица потащил в соседнее помещение. Комната была просторная, светлая, как танцевальный зал. Персикового цвета стены создавали крайне приятную творческую атмосферу. В центре зала собрались Клео, Альфонс и ещё с десяток одинаково одетых мальчиков. У тех, что постарше, одёжки были синие, у маленьких, — как мой провожатый, — бордовые, а у одного, на вид самого старшего — белая жилетка и голубая рубашка. Он стоял поодаль от всех и любовался чем-то, нарисованным на листке, явно пребывая в глубокой задумчивости. Однако когда я вошла, он оторвал взгляд от листа, поднял голову и следка кивнул мне в знак приветствия. Я кивнула в ответ. Парень окинул меня оценивающим взглядом. Его синие глаза скользили по мне, как лазер сканера по штрих-коду в супермаркете. Потом он взглянул на что-то в центре зала, вокруг чего толпились остальные, и снова уткнулся в свой листок. Выбившиеся из-под тугой ленты, подвязывающей волосы, длинные тёмные пряди скрыли от меня его лицо, но мне показалось, что я смогла разглядеть удовлетворённую улыбку. Клео махнула мне, чтобы я подошла к ней. Когда я приблизилась, она тоже улыбалась. Что же они там такое увидели? Поверх голов ребятишек я ещё могла бы что-то разглядеть, но Альфонс загородил мне обзор своей спиной. В его руке мелькнул белый платок. Неужели, мэтр прослезился? Он быстро повернулся в противоположную от меня сторону и со словами «Совершенно бесподобно!» уплыл обратно в прихожую комнату. Теперь я, наконец, могу увидеть то, из-за чего весь сыр-бор. В самом центре зала стояло что-то наподобие манекена, а на нём… О Боже! Потрясающей красоты наряд! Синий бархат, расшитый цветочными лозами из золотых ниток, был сшит в форме пиджака длиной до колен. По периметру, чтобы края ткани не истрепались — металлическая окантовка, очевидно, позолоченная, ведь использовать настоящее золото не разумно из-за веса и стоимости материала. Края рукавов от конца первой фаланги большого пальца до запястья загнуты и обшиты белым шёлком. На них же маленькие золотистые запонки в форме розовых бутонов. Широкий ворот загнут, как у всех пиджаков, и расшит опять-таки розами. Под пиджаком — белоснежная блузка из нежнейшего хлопка. Рукава широкие и заканчиваются длинными кружевами, которые выглядывают из рукавов пиджака, если одеть его вместе с блузкой. Далее — пояс-корсет чёрного цвета, плотно облегающий живот и прижимающий ткань блузы так, что, наверное, в жару она прикипит к телу и будет весьма болезненно её отдирать. Конечно, шнуровка у корсета шёлковая и завязывается в прелестные бантики, но лучше бы он был удобным. Если, конечно, корсет вообще может быть удобным… Внизу — славные штанишки из чьей-то невероятно мягкой, тончайшей, как шёлк, кожи белого цвета. Они приятно облегают ноги и не сковывают движения. Не знаю, что это за материал, но обработан он идеально. И сидят брюки как влитые. Никогда не было так приятно от того, что меряешь одежду. На пояс подвязывается чёрная атласная лента. И, конечно, ботиночки. Небольшие чёрные, совсем лёгкие, безо всяких украшений. Под ботинки мне дали белые хлопковые гольфы. Очевидно, в этом наряде всё внимание должно было уделяться пиджаку. Застёжки так плотно пристёгивали пиджак к телу, что казалось, будто идёшь в одной водолазке. Совсем не чувствовалось неудобств, хоть и украшен он был богато. Пока я одевалась, Альфонс давал мне наставления по эксплуатации. Из них следовала, что с его сокровища надо сдувать пылинки, сидеть на земле нельзя, водой поливать нельзя, жечь в костре нельзя, дышать на него нельзя и всё в таком духе. Действительно, зачем мне костюм, которым нельзя, например, тушить костёр или класть на него ноги в ботинках. Не понимаю. Совершенно. Меня, наконец, запаковали, проинструктировали и посадили пить чай. За столом собрались все мальчишки-помощники Альфонса, он сам, Клео и я. Парень в белой жилетке сел напротив меня, ближе всего к мэтру.
— Возьми с собой немного на всякий случай, — Клео кинула мне небольшую сумку из грубого материала. Почти такую же, как та, что она сама носит на поясе. Набрав достаточное, — чтобы было удобно нести, количество камешков, я собралась было вставать с колен, как вдруг заметила в воде один из тех красных шаров, что Клео велела мне не трогать. Человеческое любопытство как всегда взяло верх и, несмотря на то, что меня предупредили об опасности, я решила прихватить парочку и этих.
— В конце концов, я же не буду их есть, — тихонько сказала я сама себе. Клео сидела на другой стороне озера и не могла меня слышать, хотя я видела, что она на мгновение замерла и подняла голову в мою сторону, но потом продолжила возиться в воде. Скоро мы выбрались из леса, и пошли дальше по берегу. После этих волшебных штучек идти было действительно легче. Через несколько минут я решила спросить то, что меня интересовало с момента поедания первого шарика.
— А почему такие вкусы странные были? — я повернулась к Клео. Она была намного выше меня и, если мы шли или стояли во время разговора, приходилось задирать голову, чтобы видеть её глаза.
— Не знаю, — она пожала плечами. — Мне тоже интересно. Сколько лет прихожу туда — всегда вкусы разные, но всегда интересно, что же будет в следующий раз. Видимо, это такие причуды у источника, и нам этого не понять, — она облизнулась и сделала мечтательное выражение лица. Видимо, то, что для смертных было спасением от недугов, для бессмертной эльфийки было любимым лакомством.
* * *
Наконец после долгой дороги впереди замаячили трубы и верхушки домов города, в котором мы должны были купить мне обувь и одежду. Вокруг него была встроена высокая каменная стена, местами заросшая плющом, вероятно, для защиты от нападения. За несколько метров от главных ворот Клео отвела меня в кусты.— Я не могу появляться в городе в таком виде. Это наделает много шума, — она достала из своей сумки старый потёртый плащ землистого цвета и накинула его на плечи. Капюшон у плаща был несоразмерно большой и, когда эльфийка накинула его на голову, то всё её лицо до подбородка скрыла тяжёлая ткань. Если бы я не видела, как она переодевалась, то точно бы не узнала свою спутницу в таком виде.
— А в чём дело? — Я приподняла край её капюшона, чтобы лучше видеть лицо. С детства не люблю, когда люди не смотрят в глаза при разговоре.
— Я древний страж этих земель, и если я появлюсь в городе, люди решат, что это предзнаменование и либо начнут паниковать, либо устроят праздник в честь моего прихода. Но в любом случае, горожане не оставят нас спокойно бродить по рынку, — Мне почему-то не хотелось проверять её слова на деле. Я убрала руку, и ткань снова скрыла от меня глаза эльфийки. Я вздохнула. Так тут всё сложно.
— Идём же, я хочу поскорее переодеться! — я махнула Клео, чтобы она шла за мной, и зашагала к воротам. Два стражника, стоявших по обе стороны огромных дубовых дверей, подозрительно на меня косились, пока я толкала ворота. Мужчины были упакованы в тяжёлые на вид железные доспехи. На голове у каждого был шлем, а на груди отчеканен герб. Вернее, мне так показалось, потому что рисунок давно затёрся, несмотря на то, что был вырезан на металле, и что именно изображал резчик — сказать было очень трудно. Наверное, эти парни были хорошими воинами и приняли участие не в одном сражении за свой город, но одно сказать можно было точно: джентльменами они не были, раз не помогли девушке сдвинуть эту громадину. Клео догнала меня, и толкать стало легче. Когда двери, наконец, поддались и мы вошли, перед нами открылся вид на настоящий старый город. Всё было, как в фильмах про средние века в Европе: по мощеным булыжником улицам водили лошадей, пекарь пёк хлеб и выкладывал его на прилавке. В мясной лавке стоял шум и творилось что-то не для слабонервных, поэтому мы старались не подходить близко. Дома были очень красивые: деревянные ставни и корзины с цветами на окнах. Кое-где крыша была устелена соломой. В таких домах, наверное, жили простые крестьяне, а на тех, где располагались лавки и висели посеребренные вывески, крыша была покрыта черепицей. В одном месте мы видели даже золотую вывеску, правда это была лавка гробовщика, поэтому мы опять-таки не подходили близко.
— Здесь так интересно! Никогда не думала, что окажусь в таком месте, — мы шли, лавируя между рабочими, стараясь не запачкаться о фартук мясника или штаны трубочиста. Всё было таким натуральным, совсем не так, как в развлекательных парках, где имитируют средневековые города. Там, в оформленном под древность бистро, выдавали пластиковые ножи и вилки, а по периметру стояли мусорные корзины и пластиковые стенды с картой парка и вашим местоположением. Хоть туристам это казалось невероятно интересным и правдоподобным, но теперь я понимаю, что там получаешь совершенно не такие ощущения.
— Скоро доберёмся до центра. Там, где рынок, действительно есть, чему удивляться, — Клео взяла меня за запястье и потащила прямо в толпу. Люди двигались быстро, и поток понёс нас в самую глубь города. Вынырнули мы как раз у фонтана в самом центре. Рядом стояла табличка «Добро пожаловать в Горной».
— Это такая традиция — ставить в центре города фонтан и табличку с названием? — я облокотилась на край фонтана. Пробежка по городу дала о себе знать. Ноги начинали гудеть.
— Да. Фонтаны стоят в знак уважения к богине дождя Каспилии. От её благосклонности зависит урожай. Смертные раз в году устраивают в её честь праздник, чтобы не голодать следующий год, а потом, после сбора урожая, праздник в знак благодарности за её милость. Таблички же — отличительный знак. Этот город был назван в честь горного хребта, что стоял тут когда-то. Я тебе про него рассказывала, — эльфийка любила поговорить. У неё, наверное, был готов рассказ по любому поводу.
— Ты столько знаешь…. Наверное, только и делаешь, что за людишками следишь, — мне хотелось подколоть Клео, но она восприняла то, что я сказала, слишком серьёзно.
— Мне действительно бывает скучно, и единственным развлечением является наблюдение за смертными. У древних духов мало друзей и они все далеко. Поэтому я часто прихожу на праздники, которые они устраивают. Есть даже праздник в мою честь, — она улыбнулась. Похоже, это её радовало. — В этот день в городе из толпы веселящихся выбирают девушку, которая изображала бы меня. Вызывают её к фонтану, и она принимает участие в спектакле по старым сказаниям. Такие истории знают все, поэтому номера всегда получаются красочными и весёлыми. Пару раз даже меня саму вызывали, — она засмеялась, вероятно, прокручивая приятные воспоминания. Фонтан был довольно высоким, так что я смогла только облокотиться, а Клео залезла на него, села и теперь болтала ногами, как маленькая девочка.
— Но тебе ведь нельзя появляться в городе. Неужели ты выступала в этом плаще? — я представила, как высокая эльфийка танцует в этом старом балахоне, и меня начало распирать от смеха.
Клео покраснела до самого подбородка и спрыгнула с фонтана.
— Конечно, нет. Я принимала другой облик, — при спуске капюшон задрался, и теперь я видела, что моя попутчица надулась, что я смеюсь над ней, и стояла, скрестив руки на груди, нервно притоптывая ножкой.
— Ладно, забудем об этом!
Эльфы ребята отходчивые, но с чувством юмора у них туговато. Такой вывод я сделала в ходе общения с Клео. В конце концов, она самый видный представитель своего народа. Эльфийка поправила капюшон, и теперь стояла и просто смотрела на меня, явно чего-то ожидая.
— Что? — с пониманием намёков у меня туго с детства.
— Ты так и будешь сидеть тут весь день? Время у нас ограничено! — такого ответа я явно не ожидала, ведь она сама минуту назад преспокойненько сидела на фонтане и рассказывала истории, беззаботно болтая ножками. Я даже рта не успела раскрыть, как меня опять поволокли куда-то сквозь кучу народа. Когда мы, наконец, притормозили посреди рынка, Клео посмотрела на солнце, что-то промычала и начала быстро искать что-то у себя в сумке. Порой у меня складывалось впечатление, что это — сумка-самобранка. Чего из неё Клео только не доставала: карту, вторую сумку, плащ, даже когда нас у берега обливали водой рыбы, у неё нашлось, чем их покормить. Я вздохнула. Остаётся просто смотреть и не удивляться.
— Вот, держи, — эльфийка взяла мою руку и вложила в неё шёлковый мешочек с золотой тесьмой. Внутри что-то позвякивало. Очевидно, у меня на лице было написано недоумение, поэтому Клео молча взяла у меня мешок и опрокинула его содержимое на ладонь. В руку высыпались тяжёлые блестящие монеты, диаметром с отверстие розетки, куда втыкается вилка. Все до одной были золотые.
— И что мне с ними делать?
— Можешь раздать бедным…. Естественно, на них мы купим тебе одежду! Здесь есть магазинчик, в котором работает мастер, живший в городе эльфов. Все его модели отлично смотрятся на эльфийских девушках, — я посмотрела на талию Клео. Невероятно тонкая. Если бы я не ела месяц и удалила около пяти нижних рёбер, то результат всё равно не был бы столь идеальным.
— У эльфиек параметры поизящнее, чем у смертных, забыла? Ах, да. Я совсем запамятовала, что вы не такие совершенные создания! — Она прокружилась вокруг своей оси. Похоже, решила взять реванш. Ну, и кто тут старше? — В любом случае, — прервала она мои размышления, — он шьёт костюмы на заказ и очень быстро. Поэтому не беспокойся. Я знаю этот город как свои пять пальцев, так что мы пойдём в его магазин коротким путём, — она бодро зашагала вперёд, и мне следовало не терять её из виду, а то бы я точно заблудилась. Короткий путь, как оказалось, состоял в том, чтобы пройти по главной улице, то есть рынку, и свернуть на два метра раньше, чем предписывает маршрут обычных покупателей. В магазин вела небольшая деревянная, покрытая местами содранным лаком дверь. Как и предполагалось, внутри, над дверью, висел колокольчик и, стоило нам зайти, как он звонко зазвенел, предупреждая хозяина о прибытии новых клиентов. На этот звон из глубины помещения нам навстречу бодро выбежал симпатичный подтянутый мужчина лет тридцати пяти с чем-то, отдалённо напоминающим современный сантиметр, на шее. Он был одет в зелёную жилетку из грубого бархата, — из такого в наши дни делают обивку для диванов, белую рубашку с широкими рукавами, которые колыхались, когда он жестикулировал в сопровождение своей речи, чёрные штаны необычного кроя и туфли из чьей-то кожи, с золотистыми бляшками. Причёска же представляла собой длинные чёрные волосы, убранные назад и заколотые заколкой в виде золотого листа. Это, видимо, сказывалось его длительное и плодотворное сотрудничество с эльфами. Надеюсь, их восхваление самих себя ему не передалось… Я покосилась на Клео. Она стояла напротив большого, во всю стену, старинного зеркала и всматривалась в своё отражение. Этот парень, похоже, знал её, и она могла не скрывать здесь свою личность. Потом «кутюрье» принёс много разных тканей и разложил их на большом, украшенном эльфийской резьбой столе, — видимо, для этого и установленном. Я села на любезно предоставленный хозяином стул с мягкой спинкой и подлокотниками и просто наблюдала, как Клео с её другом что-то живо обсуждают, перебирают ткани и обмениваются любезностями. Через несколько минут их гудение и жара меня сморили. Я погрузилась в сон. К сожалению, отдых мой был недолгим. Через несколько мгновений, — как мне показалось, я почувствовала, что кто-то потряхивает меня за плечи. Это была Клео. Увидев, что я начинаю просыпаться, она стала трясти меня с ещё большим рвением.
— Всё, всё. Я не сплю. Только перестань меня теребить, — я приподнялась на подлокотниках стула. Клео опять рылась в своей сумке, потом всунула мне уже знакомый мешочек с монетами, сказала что-то про то, что я могу погулять, пока шьётся мой наряд, и вытолкнула меня за дверь. Ненавижу скорые пробуждения, даже если спишь не долго. Теперь мне потребовалось минут десять, чтобы прийти в себя, и я направилась в сторону рынка. Наверное, для прохожих выглядело странно, что девушка в пижаме, как истукан, десять минут стоит, не двигаясь, и смотрит в пространство, а потом резко срывается с места и растворяется в толпе. Но это было не важно. Я действительно хотела спокойно побродить по рынку и посмотреть — чего интересного продавали в старых городах. А интересного было много. Украшения из разноцветных кристаллов, которые искрились и переливались на солнце, золотые чашки и тарелки, далеко не маленьких размеров, шапки, свалянные из грубой овечьей шерсти, деревянные маски и игрушки, расписанные какими-то забавными символами. Я решила прикупить парочку лошадок для Клэр, если я, конечно, когда-нибудь вернусь в наш мир, и мне будет позволено взять их с собой. Потом, на одном из прилавков, я увидела то, что всегда мечтала попробовать — яблоки в карамели. Вот уж точно не ожидала их здесь увидеть. Я много раз посещала парк аттракционов, но всё руки не доходили попробовать эти яблоки. В нашем мире они продаются на деревянной палке и упакованные в полиэтиленовую упаковку с бантиком. Я всегда подозревала, что карамели там немного, и большая часть останется на обертке, когда буду раскрывать, поэтому, наверное, и не брала их. Но здесь ты сам макаешь яблоко в бочонок с жидкой тёплой карамелью и можешь быть уверен, что съешь столько, за сколько заплатил. За прилавком стоял приятный на вид крепкий мужчина с пышными усами и абсолютно лысой головой. По его лбу катились капельки пота. Очевидно за весь день работы на этом шумном рынке, где почти нет воздуха из-за большого количества покупателей, он порядком устал, но всё равно приветливо улыбнулся и мощным басом предложил мне купить яблочко. Я взглянула на эти «яблочки». Каждое — размером с мою голову. Сразу вспомнились генетически модифицированные овощи, которыми так изобилует современный рынок. Но тут была другая ситуация.
— Вы такие большие сами выращиваете? — я с искренним интересом посмотрела в глаза продавца. Он был почти в два раза выше меня, и в мои девятнадцать я ему, наверное, казалась маленькой девочкой. Мой вопрос о яблоках его, похоже, умилил, потому что мужчина наклонился ко мне через прилавок и протянул самое большое яблоко.
— Ты, наверное, не местная. Вот, возьми одно бесплатно, малышка, — он, по каким-то личным, мне не понятным соображениям весь засветился от счастья и гордости.
— Спасибо большое, конечно. А это ничего, что вы за просто так его мне дали? Ваш хозяин может рассердиться, — я взяла яблоко и стала крутить его на палочке, вокруг оси, внимательно всматриваясь. Идеальное. Яблоко без единого изъяна. Таких не купишь в супермаркете. Вот что значит — натуральные продукты. Продавец выдержал паузу, пока я рассматривала яблоко, а потом громко расхохотался. Я не понимала — почему.
— Ты точно не местная. Не волнуйся, мой хозяин не рассердится, потому что я сам себе хозяин, — он стукнул себя по груди мощным кулаком. У меня от такого «похлопывания» точно сломались бы рёбра. Но мужчина был, как скала. Груда мышц, но, видимо, мягкий характер. — Моя семья много поколений выращивает яблоки, и нам потребовались многие десятки лет, чтобы вывести сорт столь совершенных и вкусных яблок. Я — владелец гостиницы, в которой мы угощаем постояльцев отменными яблочными пирогами и вкуснейшим элем. Моя жена даже вышила на одеялах в каждой комнате большие красные яблоки с инициалами нашей семьи: В.Д. — Ван Даггере. А мой сынишка сочинил стихи про наши яблочные сады, а ведь ему всего семь лет, — здоровяк пустил слезу. Похоже, что жизнь его и всех членов его семьи состояла из поклонения яблокам. Фанатики встречаются во все времена. Он ещё что-то говорил про то, какая у него замечательная семья и про то, как они все любят яблоки, но я не слушала, вернее, делала вид, что внимательно слежу за тем, что он говорит, иногда кивая и поддакивая. А сама макала яблоко в карамель перед каждым укусом, и к середине процесса бочонок изрядно опустел. Нехорошо получилось, но, может, не заметит. В меня влезла только половина яблока, так что остальное я положила в сумку, в которой ещё лежали шарики из озера. Но, думаю, от небольшого соседства их свойства не ухудшатся.
— Кстати, я Рудольф, — он протянул мне ладонь для рукопожатия. Я взяла её. Он так бодро начал трясти мою руку, что я думала — плечевой сустав выбьет. Но всё обошлось, — Рудольф Ван Даггере. А вас как зовут, юная леди?
— Меня — Сэм… то есть Саманта. Саманта Хоулс.
Мужчина достал из-под прилавка ещё бочонок карамели.
— Я видел, что вы положили добрую половину яблока в сумку. Хотите угостить своих друзей? — он весело подмигнул и вытащил на стол ещё дюжину палок с яблоками. — Можете взять ещё сколько хотите. Я не часто встречаю новых людей в этом городе, поэтому буду рад, если вы ещё и на пирог к нам заглянете. Естественно, всё за мой счёт. Гостеприимство — отличительная черта нашей семьи. Мы всегда рады новым знакомым, — он рассмеялся. Я боялась, что мой новый друг опять затянет свою песню про яблоки, поэтому решила прервать его в самом начале.
— Мы с подругой обязательно зайдём к вам вечером на пирог, а сейчас простите, мне пора идти, иначе обо мне будут беспокоиться, — я помахала ему и побыстрее пошла в сторону лавки портного. Вслед я услышала пожелания приятного времяпрепровождения. Я примерно помнила, как шла от лавки, но в последний момент, вероятно, свернула не туда и оказалась в тупике перед большой стеной из белого известняка, местами заросшей какой-то травой и мхом. Собиралась разворачиваться, как вдруг мне на плечо легла чья-то холодная костлявая рука. Сердце застряло где-то в районе желудка. Я резко обернулась и увидела перед собой низкого худого мужчину лет сорока, в чёрном строгом костюме. Из нагрудного кармана свисала цепочка от серебряных часов. Всё бы хорошо, но бледное, с землистым оттенком лицо мужчины и его мрачные холодные глаза-бусинки навели бы ужас на любого, кому «посчастливилось» бы встретиться с ним средь бела дня на улице. А я оказалась с ним лицом к липу в мрачном закутке, куда из-за домов почти не доходил свет. Я думала, он меня убивать собрался, но оказалось — ему нужно другое.
— Какой у тебя прелестный костюмчик, деточка, — мужчина потеребил край моей пижамы. — Не хочешь ли ты его мне продать за пару серебряных монет? Вид-то у тебя небогатый, а моя дочурка будет рада новой интересной одёжке.
Тот факт, что у него есть дочь, а скорее всего ещё и жена, рассмешил бы меня, не будь я в таком скверном положении. Мужчина был похож на ходячую смерть, хотя такое сравнение оскорбительно даже для неё.
— Извините, он у меня один, — я выдернула рубашку у него из рук и отошла на шаг назад. Дальше не позволяла стена.
— Ну, ничего, переживёшь. За те деньги, что я тебе за костюмчик дам, сможешь купить что-нибудь поскромнее, — этот странный человек, похоже, решил взять мою пижаму силой, и начал приближаться, расставив в стороны руки. Видимо, чтобы я не убежала. Я сползла на землю, стараясь стать как можно меньше. Неожиданно я заметила, как на голову «грабителю» опускается огромный кулак, а затем он с глухим звуком, как мешок картошки, падает на землю. Я подумала: «Как бы он не умер от такого удара!» Моим спасителем оказался недавний знакомый — яблочник Рудольф. Он стоял над телом мужичка со страшным лицом терминатора, а потом сгрёб меня в охапку и понёс в неизвестном направлении. Как оказалось, принёс он меня в свою гостиницу. Я слышала, как мой друг рассказывает своей жене, что со мной случилось, а та вздыхает и охает. После этого передо мной появился пирог и тёплый компот из яблок.
— Миранда! — так представилась хозяйка, села напротив меня и внимательно следила, пока я не доем, а потом начала расспрашивать меня о случившемся. Выслушав все подробности истории, женщина в сердцах ударила кулаком по столу. Керамическая тарелка из-под пирога и деревянная кружка подскочили на приличную высоту и шумно опустились обратно на стол.
— Уж не знаю, что бы произошло, если бы мой дорогой Рудольф опоздал. Он вспомнил, что не сказал тебе, где находится наша гостиница, и поспешил за тобой, но ты так быстро бежала, что догнать тебя удалось не сразу.
Хозяйка повернулась к мужу, который любовно укладывал на соседнем с нами столе яблоки в некое подобие пирамиды. На стол предварительно была постелена кружевная салфетка… опять-таки с яблочками. Люди они были приятные, но меня уже начинало мутить от одной мысли о яблоках. Они были везде. Похоже, что весь интерьер гостиницы состоял только из них. Деревянные стены были увешаны вырезанными на коре рисунками с изображениями яблоневых садов, с потолочных балок свисали засушенные яблоки. На столах были вырезаны аналогичные изображения. Правда, иногда среди резьбы мелькали барашки и козы, и ещё какие-то зверушки, но в зубах у них всё равно было по яблоку. Если человек хотел съесть фрукт, то ему было бы достаточно только зайти сюда, оглядеться по сторонам, и подобное желание исчезло бы, как если бы он съел их целое кило, а, может, и два. Меня лично сегодня уже закормили яблоко-производными продуктами… на месяц вперёд. Судя по пышным формам хозяйки и других членов семьи, чьи фотографии разбавляли череду яблочных пейзажей на стенах, для них это был нонсенс — оставить кусок яблочного пирога не доеденным. Вот и в меня впихнули приличную порцию, рассчитанную на взрослого мужчину, и это не учитывая то, что я была сыта яблоком, съедены спым в лавке Рудольфа. Я сразу догадалась, что просто так меня не отпустят, и покорно затолкала в себя угощение под пристальным взглядом Миранды. Слава богу, что Даггерсы поддержали мою идею отправиться поскорее в лавку портного и найти свою подругу. Даже нарисовали мне план действительно короткого пути на куске желтоватого пергамента и пожелали удачи. Когда я выходила на улицу, Рудольф с женой стояли у стойки с пирогами и махали мне вслед. Редко встретишь таких бескорыстных и гостеприимных людей. С хорошим настроением я отправилась обратно к Клео. На этот раз обошлось без приключений, и через несколько минут я уже стояла у знакомой двери и готова была войти, как неожиданно она распахнулась, и на меня с безумной скоростью налетела эльфийка. Мы обе, естественно, повалились на землю.
— Где ты бродишь!? — у Клео на лице была паника и одновременно — недовольство. — Я тут тебя обыскалась! Опять ты заставляешь меня волноваться! — она встала с меня и протянула руку. Из-за её спины поднимались колечки дыма. Это портной вышел из магазина с сигарой и, почёсывая затылок, сказал.
— Ну, вообще-то, мы пили чай с ромом всё это время, пока мои помощники шили тебе наряд, а вспомнила она о тебе только две минуты назад, — Клео сначала побледнела, потом побагровела и набросилась на «кутюрье», как кошка, шипя какие-то ругательства на эльфийском языке. Меня почему-то тот факт, что обо мне не сильно беспокоились, не очень удивил. В конце концов, она сама выставила меня гулять и не сказала, когда надо вернуться.
— Ну, раз ты нашлась, — Клео выпрямилась, стряхнула пыль, осевшую на платье во время падения, и посмотрела на меня, — то, я думаю, можно вернуться к чаю. Верно, Альфонс?
Если меня зовут Сэм, и Клео это знает, а вокруг больше нет никого кроме нас троих, то, вероятно, Альфонсом она назвала портного. Надо же, какое имя. В нашем мире я бы не советовала современным мамашам так называть сыновей. Можно сразу сказать, чем чадо будет всю жизнь самостоятельную заниматься. Клео могла бы и представить нас, между прочим. Наверное, мысли отразились на моём лице, и кутюрье это заметил, раз он отошёл от двери, пропустив Клео внутрь, а потом, загородив мне путь, сделал изящный реверанс и представился:
— Альфонс Фригг к вашим услугам, юная леди. Мы не были представлены, но теперь всё в порядке. Госпожа Клео мне много о тебе рассказала, Саманта, — он так слащаво улыбнулся голливудской улыбкой, что мне захотелось его ударить. Не люблю, когда так «мило» улыбаются.
— И что же она вам рассказывала?
И, действительно — что? Мы знакомы всего день.
— О! Много всего занимательного! Но, раз уже так поздно, давайте не будем терять время. Посмотрим, готов ли ваш наряд. — Мужчина пару раз легонько хлопнул в ладоши и впорхнул в помещение, что-то мурча себе под нос. Типичный художник. Чокнутый, и весь в своём искусстве. Я тоже зашла в уже знакомый зал и захлопнула за собой дверь. Колокольчик снова приветливо звякнул. Из глубины комнаты выбежал маленький мальчик лет 12-ти, одетый точь-в-точь как Альфонс, только жилетка на нём была бордовая, и на голове — светлые волнистые волосы были, так сказать, в свободном полёте. Наверное, это один из помощников кутюрье. Мальчик молча взял меня за запястье двумя руками, как будто я буду сопротивляться, и с серьёзным выражением лица потащил в соседнее помещение. Комната была просторная, светлая, как танцевальный зал. Персикового цвета стены создавали крайне приятную творческую атмосферу. В центре зала собрались Клео, Альфонс и ещё с десяток одинаково одетых мальчиков. У тех, что постарше, одёжки были синие, у маленьких, — как мой провожатый, — бордовые, а у одного, на вид самого старшего — белая жилетка и голубая рубашка. Он стоял поодаль от всех и любовался чем-то, нарисованным на листке, явно пребывая в глубокой задумчивости. Однако когда я вошла, он оторвал взгляд от листа, поднял голову и следка кивнул мне в знак приветствия. Я кивнула в ответ. Парень окинул меня оценивающим взглядом. Его синие глаза скользили по мне, как лазер сканера по штрих-коду в супермаркете. Потом он взглянул на что-то в центре зала, вокруг чего толпились остальные, и снова уткнулся в свой листок. Выбившиеся из-под тугой ленты, подвязывающей волосы, длинные тёмные пряди скрыли от меня его лицо, но мне показалось, что я смогла разглядеть удовлетворённую улыбку. Клео махнула мне, чтобы я подошла к ней. Когда я приблизилась, она тоже улыбалась. Что же они там такое увидели? Поверх голов ребятишек я ещё могла бы что-то разглядеть, но Альфонс загородил мне обзор своей спиной. В его руке мелькнул белый платок. Неужели, мэтр прослезился? Он быстро повернулся в противоположную от меня сторону и со словами «Совершенно бесподобно!» уплыл обратно в прихожую комнату. Теперь я, наконец, могу увидеть то, из-за чего весь сыр-бор. В самом центре зала стояло что-то наподобие манекена, а на нём… О Боже! Потрясающей красоты наряд! Синий бархат, расшитый цветочными лозами из золотых ниток, был сшит в форме пиджака длиной до колен. По периметру, чтобы края ткани не истрепались — металлическая окантовка, очевидно, позолоченная, ведь использовать настоящее золото не разумно из-за веса и стоимости материала. Края рукавов от конца первой фаланги большого пальца до запястья загнуты и обшиты белым шёлком. На них же маленькие золотистые запонки в форме розовых бутонов. Широкий ворот загнут, как у всех пиджаков, и расшит опять-таки розами. Под пиджаком — белоснежная блузка из нежнейшего хлопка. Рукава широкие и заканчиваются длинными кружевами, которые выглядывают из рукавов пиджака, если одеть его вместе с блузкой. Далее — пояс-корсет чёрного цвета, плотно облегающий живот и прижимающий ткань блузы так, что, наверное, в жару она прикипит к телу и будет весьма болезненно её отдирать. Конечно, шнуровка у корсета шёлковая и завязывается в прелестные бантики, но лучше бы он был удобным. Если, конечно, корсет вообще может быть удобным… Внизу — славные штанишки из чьей-то невероятно мягкой, тончайшей, как шёлк, кожи белого цвета. Они приятно облегают ноги и не сковывают движения. Не знаю, что это за материал, но обработан он идеально. И сидят брюки как влитые. Никогда не было так приятно от того, что меряешь одежду. На пояс подвязывается чёрная атласная лента. И, конечно, ботиночки. Небольшие чёрные, совсем лёгкие, безо всяких украшений. Под ботинки мне дали белые хлопковые гольфы. Очевидно, в этом наряде всё внимание должно было уделяться пиджаку. Застёжки так плотно пристёгивали пиджак к телу, что казалось, будто идёшь в одной водолазке. Совсем не чувствовалось неудобств, хоть и украшен он был богато. Пока я одевалась, Альфонс давал мне наставления по эксплуатации. Из них следовала, что с его сокровища надо сдувать пылинки, сидеть на земле нельзя, водой поливать нельзя, жечь в костре нельзя, дышать на него нельзя и всё в таком духе. Действительно, зачем мне костюм, которым нельзя, например, тушить костёр или класть на него ноги в ботинках. Не понимаю. Совершенно. Меня, наконец, запаковали, проинструктировали и посадили пить чай. За столом собрались все мальчишки-помощники Альфонса, он сам, Клео и я. Парень в белой жилетке сел напротив меня, ближе всего к мэтру.