Страница:
Мастер Иган согласно кивнул:
– Меня это тоже огорчало. По складу своего ума леди Эйрин просто создана для магии. Да простит меня леди Финнела, но я всегда считал, что Великий Дыв обратил свою милость не на ту кузину. Как оказалось, я несправедливо обвинял Всевышнего – Он ни в коей мере не обделил вашу дочь, а просто избрал для нее другое призвание. И я уверен, что лишить леди Эйрин этого дара будет не только надругательством над нею, но и тяжким преступлением в глазах Создателя, пренебрежением Его ясно выраженной волей.
Шайна удивленно взглянула на старого колдуна. Она совершенно не ожидала от него такой запальчивости, поскольку знала, что Иган аб Кин не испытывает особой симпатии к ведьмам. Об этом свидетельствовали как его упрямое нежелание снабжать Тир Минеган информацией, так и история сорокалетней давности, когда молодой Иган учился в Кованхарском университете, мировом центре колдовства. Именно там у него случился весьма неприятный конфликт с несколькими сестрами.
Верно истолковав ее взгляд, мастер Иган криво усмехнулся:
– А вы думали, я займу другую позицию, леди Шайна? Не потому ли пригласили меня на эту беседу? В таком случае вы совершили большую ошибку. Я вовсе не считаю ведьм злом, а всего лишь убежден, что вы слишком много на себя берете, пытаясь контролировать колдунов и колдуний и сверх всякой разумной меры вмешиваясь в дела северных королевств. Как вы думаете, почему владыки Юга до сих пор не оказали давление на наш Духовный Совет, чтобы отменить положение о греховности использования чар? Они же прекрасно понимают, какую выгоду им сулит возобновление сотрудничества с вами, но боятся, что постепенно вы приберете их к рукам, навяжете им свои правила, ограничите их власть, как уже давно сделали на Севере. Что касается леди Эйрин… Для меня не секрет, почему ваши старейшие не хотят видеть ее ведьмой. Им нужны сестры, целиком и полностью преданные Тир Минегану, и только ему одному, а леди Эйрин из-за своего происхождения и воспитания навсегда останется принцессой Леннира и в той или иной степени будет заботиться об интересах своей родины.
– Именно в этом я усматриваю позитив, – заметил король. – Должен признать, что как ведьма Эйрин может принести гораздо больше пользы, чем как первая принцесса и будущая королева. В конце концов, у меня есть брат, у него трое сыновей и маленький внук, поэтому никаких проблем с наследованием престола не предвидится. А присутствие среди ведьм леннирской принцессы только усилит влиятельность нашего рода и послужит дополнительной гарантией от территориальных притязаний со стороны Румнаха.
«Ну и ну!» – потрясенно подумала Шайна. Похоже, старейшие сестры сильно ошиблись в своей оценке Келлаха аб Тырнана. Они нисколько не сомневались, что леннирский король непременно ухватится за их предложение оставить при себе Эйрин – своего единственного ребенка и фактически единственную надежду на продолжение династии. Ясное дело, каждый правитель стремится передать власть детям и внукам, но это естественное и по-человечески понятное желание не ослепляло Келлаха. Он прежде всего думал о благе страны, которое, по случайному стечению обстоятельств, было также и благом для Эйрин…
Король подошел к столу, взял небольшой медный колокольчик и дважды позвонил. Защищавшие комнату чары были настроены таким образом, чтобы пропускать этот звонок, поэтому уже через несколько секунд двери открылись и на пороге возник лакей.
– Ваше величество?
– Немедленно разыщи лорда Риса, – распорядился король. – Я хочу его видеть.
– Рад это слышать, – донесся из коридора голос, и в кабинет, оттеснив слугу, вошел высокий, невероятно худощавый, чем-то похожий на цаплю Рис аб Тырнан. – Я и сам решил прийти к тебе. Мне стало интересно, почему ты пригласил на разговор с нашей уважаемой гостьей мастера Игана, а обо мне позабыл. – Впрочем, было видно, что это не только заинтересовало, но и слегка обидело его.
– Садись, Рис, – произнес король и бросил быстрый взгляд на лакея.
Слуга все понял, молча поклонился и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Тем временем принц устроился в кресле рядом с Шайной. Кресло оказалось слишком низким для его высокого роста, так что ему пришлось вытянуть ноги, чтобы колени не торчали на уровне груди.
Келлах вернулся на свое место за столом и кратко рассказал о ведьмовской Искре Эйрин и о предложении, сделанном старейшими сестрами. У Шайны не было ни малейших сомнений в том, на чью сторону встанет брат короля, – хотя бы с учетом собственной выгоды. Однако ее ожидания не оправдались.
– Так это же замечательно! – с энтузиазмом воскликнул Рис. – Могу себе представить, какое впечатление произведет новость, что наша Эйрин ведьмачка. Другие короли просто свихнутся от зависти. А графу Гонвару придется забыть о своих притязаниях, мы даже сможем склонить его к подписанию мирного договора.
Шайна знала, о чем идет речь. Самой большой проблемой Леннира, с тех пор как он появился на карте Абрада в качестве самостоятельного княжества, были постоянные конфликты с тинверскими графами, чей род контролировал весь юг Румнаха. Из поколения в поколение, от отца к сыну они передавали искреннее убеждение в том, что северная часть Леннира является их законной собственностью, и мечтали о возвращении своих «исконных» земель, постоянно провоцируя пограничные стычки. А в последнее время конфликт еще больше обострился, поскольку на этих землях были обнаружены богатые залежи бокситов – сырья для производства белого железа. И хотя большая часть новооткрытого месторождения находилась собственно в Тинверском княжестве, нынешнему графу, Гонвару аб Кихану, этого было мало, и он во что бы то ни стало стремился подгрести под себя все, до чего только мог дотянуться.
По большому счету, историческая правда была на стороне тинверцев: раньше юг нынешнего Леннира был просто спорной территорией между Румнахом и Литримом, а шесть столетий тому назад младший литримский принц Дугал аб Артир, во главе войска наемников и при молчаливом содействии своего брата-короля, установил контроль над этими землями, заодно отхватив приличный кусок Тинверского княжества. Однако ссылаться в территориальных спорах на прошлое было весьма рискованным занятием – ведь, заглянув немного дальше во времени, скажем, еще на два столетия, можно внезапно обнаружить, что тогда никакого Румнаха вообще не существовало, а большинство его земель, так же как и литримских, входили в состав Ферманахской Империи…
Расчет Риса аб Тырнана был очевиден. Как правило, люди не видят особой разницы между ведьмами и ведьмачками, за исключением того, что последние живут не так долго, в среднем лет сто, и не сохраняют на всю жизнь молодость. Поэтому большинство воинов графа Тинверского не захотят участвовать в нападениях на Леннир, побаиваясь, что местная принцесса-ведьма нашлет на них какое-нибудь страшное проклятие. Да и лорду Гонвару придется умерить свой пыл: ведь если он и дальше будет конфликтовать с Ленниром, то во всех бедах, которые обрушатся на Тинвер, – неурожай, падеж скота, знойное лето, холодная зима – люди станут обвинять не только Эйрин, но и его самого – за то, что он не смог мирно договориться с соседями.
А впрочем, как считала Шайна, такого же эффекта можно достичь и в том случае, если Эйрин станет настоящей минеганской ведьмой. Более того – отсутствие в Леннире окружит ее образ ореолом таинственности, а возможные беды от ее проклятия на головы врагов станут еще страшнее. Похоже, такой же точки зрения придерживался и Келлах аб Тырнан.
– А я склоняюсь к тому, – сказал он брату, – чтобы отпустить Эйрин на Тир Минеган.
– И напрасно, – стоял на своем Рис. – Она нужна здесь. Эйрин должна это понять. Она серьезная, ответственная, рассудительная девушка и, надеюсь, прислушается к нашим советам. Это тебе не Финнела.
Король вздохнул:
– Ты преувеличиваешь ее послушность, Рис. Да, Эйрин не капризничает по мелочам и делает то, что ей говорят, но только до тех пор, пока считает это правильным. А когда решит, что правда на ее стороне, упрямством превзойдет не только Финнелу, но и всех твоих дочерей, вместе взятых. Никакие уговоры не заставят ее отказаться от своей Искры, тем более что все аргументы в пользу этого слабы и неубедительны. А если попробуем силой навязать ей свою волю, она попросту сбежит. Эйрин изобретательна и найдет способ, ты уж не сомневайся.
– Тогда мы ничего не скажем, пока не выдадим ее замуж. Потом она, конечно, обидится на нас…
– Обидится? – переспросил Келлах. – Не обманывай себя, Рис, она нас возненавидит! И не по-детски, а по-настоящему, той лютой, неутолимой ненавистью, которой ненавидят только тех, кого любили и кто предал эту любовь. Эйрин будет искать малейший предлог, чтобы досадить нам, а когда станет королевой – к счастью, уже после моей смерти, – то берегись, брат: она превратит остаток твоей жизни в сущий ад. – Он покачал головой. – Нет, я не хочу терять ее. Пусть она будет далеко, возможно, мы никогда больше не увидимся, но, во всяком случае, она останется моей дочерью. А с королевством ничего не случится – после меня престол унаследуешь ты.
– А после меня, – сокрушенно добавил Рис, – корона перейдет к Делвину. Понятное дело, королю необязательно быть мудрым, главное, чтобы у него были толковые советники. Но боюсь, что Делвин будет слушать лишь своих дружков – таких же безмозглых недотеп, как он сам.
При упоминании о племяннике Келлах аб Тырнан помрачнел.
– Надеюсь, со временем Делвин поумнеет, – произнес он, однако в его голосе слышалось сомнение. – В конце концов, ему всего лишь двадцать лет… Хотя жаль, что Логан не старше его.
В записях, с которыми Шайна ознакомилась перед прибытием в Кардугал, упоминалось о том, что Делвин аб Рис не радовал своего отца успехами ни на поприще управления государством, ни в военном деле, ни в каких-либо науках, зато любил всяческие развлечения, почти каждый день устраивал пьянки, которые частенько заканчивались громкими дебошами. Зато другой сын Риса, шестнадцатилетний Логан, был парнем умным, воспитанным и образованным, обладал незаурядными лидерскими способностями и для своих лет имел весьма мужественную внешность. Уже в Кардугале Шайна узнала, что недавно он принял участие в вооруженной стычке с тинверцами, где показал себя с лучшей стороны – и как воин, и как командир. В Леннире к нему относились с большим уважением.
– Государь, ваше величество, – сказал Иган аб Кин, встав со своего стула. – С вашего позволения, я пойду. Не смею больше вам мешать.
Догадавшись, что король действительно хочет поговорить с братом наедине, Шайна тоже поднялась. Келлах и Рис вежливо встали вслед за ней.
– Я, наверное, тоже пойду, – сказала она. – И буду ждать вашего решения.
– Я сообщу его утром, сударыня, – ответил король. – За это время мы с лордом Рисом окончательно согласуем наши позиции.
Оставив братьев вдвоем, Шайна и мастер Иган вышли из кабинета и спустились на третий этаж, где располагалась правительственная канцелярия. Оттуда выходило две галереи: одна вела в Башню Иралах, где разместили Шайну, а другая – в Старую, где было жилье Игана аб Кина и его алхимическая лаборатория. Старый колдун вызвался проводить гостью до ее покоев, и они вместе двинулись по безлюдной галерее, которую насквозь продувал прохладный ночной ветерок.
– Как думаете, – спросила своего спутника Шайна, – чем закончится их разговор?
– Ну сначала они пригласят леди Идрис, – сказал мастер Иган. – И втроем придут к единственно правильному решению.
– Отпустить Эйрин?
– Это и так понятно, без всяких обсуждений. Других разумных вариантов просто не существует. А говоря о единственно правильном решении, я имел в виду ситуацию с молодым лордом Делвином. Леннир слишком маленькая и уязвимая страна, чтобы позволить себе роскошь иметь такого безответственного короля.
– И что они смогут сделать?
– Известно что. Применить Шестое правило Крови.
– Шестое? – удивилась Шайна. – Их же всего пять.
– Это на Севере. А у нас есть еще и Шестое: «Если у государя нет прямых наследников, он может усыновить на свое усмотрение кровного родственника, который одновременно является потомком одного из предыдущих властителей этой земли не далее девятого колена. Тогда такой названый сын становится преемником действующего государя и после его смерти наследует все положенные ему титулы и полномочия». Когда леди Эйрин отречется от своих прав на престол, чтобы отправиться с вами на Минеган, она останется королевской дочерью, но уже не будет наследницей. Поэтому король сможет воспользоваться Шестым правилом и усыновить лорда Логана. Ни другие короли Юга, ни Духовный Совет не станут возражать, ведь в противном случае им придется признать отречение леди Эйрин недействительным и фактически отдать Леннир под власть ведьм. На это они ни за что не пойдут. – Колдун довольно усмехнулся. – Воистину говорят: все, что ни делается, к лучшему. Из леди Эйрин получилась бы замечательная королева, однако ей уготована другая судьба. А назначение юного Логана первым принцем королевства устранит все возражения со стороны лорда Риса.
– И лишит его шанса когда-нибудь стать королем, – заметила Шайна.
– Как вы сами заметили, лорд Рис не честолюбив… Впрочем, при других обстоятельствах он бы не отказался от короны, но для него на первом месте всегда стоят государственные интересы. Если бы у всех королей были такие младшие братья, мир был бы намного лучше…
В отведенной ей комнате Шайна первым делом нашла среди своих вещей шкатулку с письменными принадлежностями, взяла несколько листов бумаги и, устроившись за столом, стала писать подробный отчет о своей встрече с королем. На это ушло больше времени, чем она рассчитывала: ей постоянно приходилось стирать предложения, а то и целые абзацы и переписывать все заново. Но в конце концов ее повествование подошло к финалу, и в завершение Шайна высказала свою убежденность в том, что замысел передать Искру Эйрин другой носительнице был изначально обречен на провал. Потом разложила исписанные листы перед собой и, сосредоточившись, наслала на них особые, доступные лишь ведьмам чары. На какой-то момент строчки вспыхнули золотистым сиянием, а потом без следа исчезли, оставив после себя девственно чистую бумагу.
Наблюдая за этой метаморфозой, Шайна улыбнулась мысли о том, что в ее возрасте большинство сестер еще плохо справляется с почтовым заклятием, часто посылая свои письма в никуда. А она с четырнадцати лет ни разу не ошиблась; вот и сейчас письмо попало именно туда, куда и следовало, – в город Абервен на Тир Минегане, в ведьминский дворец Тах Эрахойд. Ее отчет получили старейшие сестры, и одновременно этот же текст появился в тетради с хрониками рода О’Мейнир, которая хранилась в личной квартире Шайны. Она была настолько уверена в своих действиях, что даже и не подумала подстраховаться, сохранив на всякий случай оригинал отправленного письма.
Покончив с делами, Шайна разделась, прошла в мыльню и, быстро приготовив себе ванну, следующие полчаса нежилась в горячей воде с душистой мыльной пеной. А когда вернулась в комнату, увидела, что на одном из оставленных на столе чистых листов с заклятием ожидания появился ответ. Всего лишь три слова: «Принято к сведению».
Таким образом старейшие сестры извещали, что ознакомились с ее отчетом, и в то же время давали понять, что недовольны результатом.
«Да ну их в Тындаяр!» – подумала Шайна, расчесывая перед зеркалом высушенные чарами волосы. Реакция старейших была предсказуемой и не вызвала у нее ни капельки страха. Она не чувствовала себя виноватой, так как в точности выполнила их поручение – и это уже не ее проблема, что Келлах аб Тырнан сделал другой выбор. Вне всякого сомнения, правильный выбор. Эйрин заслужила стать ведьмой уже хотя бы потому, что выжила в детстве и, сама того не подозревая, сумела укротить свою Искру, удержать ее от раннего пробуждения. Как было известно Шайне из исторических хроник, все подобные девушки становились очень могущественными ведьмами. А из-за того, что Эйрин слишком сильно будет переживать за своих родных и свою страну, большой беды не произойдет. В конце концов, Шайна и сама хотела бы любить своих родителей, но не могла. Они вычеркнули старшую дочь из своей жизни, ни разу не навестив ее на Тир Минегане, несмотря на то что в последние годы это было разрешено. И своим младшим детям привили безразличие к ней…
Расчесав волосы, Шайна надела ночную рубашку, легла в постель и погасила свет. Впереди ее ждал новый день, и он обещал быть лучше предыдущего. Ей больше не придется хитрить, изображать таинственность, уклоняться от прямых ответов, а встречаясь взглядом с Эйрин, она не будет чувствовать угрызений совести и сможет честно и открыто смотреть ей в глаза.
С этой успокаивающей мыслью Шайна быстро уснула.
Глава III
– Меня это тоже огорчало. По складу своего ума леди Эйрин просто создана для магии. Да простит меня леди Финнела, но я всегда считал, что Великий Дыв обратил свою милость не на ту кузину. Как оказалось, я несправедливо обвинял Всевышнего – Он ни в коей мере не обделил вашу дочь, а просто избрал для нее другое призвание. И я уверен, что лишить леди Эйрин этого дара будет не только надругательством над нею, но и тяжким преступлением в глазах Создателя, пренебрежением Его ясно выраженной волей.
Шайна удивленно взглянула на старого колдуна. Она совершенно не ожидала от него такой запальчивости, поскольку знала, что Иган аб Кин не испытывает особой симпатии к ведьмам. Об этом свидетельствовали как его упрямое нежелание снабжать Тир Минеган информацией, так и история сорокалетней давности, когда молодой Иган учился в Кованхарском университете, мировом центре колдовства. Именно там у него случился весьма неприятный конфликт с несколькими сестрами.
Верно истолковав ее взгляд, мастер Иган криво усмехнулся:
– А вы думали, я займу другую позицию, леди Шайна? Не потому ли пригласили меня на эту беседу? В таком случае вы совершили большую ошибку. Я вовсе не считаю ведьм злом, а всего лишь убежден, что вы слишком много на себя берете, пытаясь контролировать колдунов и колдуний и сверх всякой разумной меры вмешиваясь в дела северных королевств. Как вы думаете, почему владыки Юга до сих пор не оказали давление на наш Духовный Совет, чтобы отменить положение о греховности использования чар? Они же прекрасно понимают, какую выгоду им сулит возобновление сотрудничества с вами, но боятся, что постепенно вы приберете их к рукам, навяжете им свои правила, ограничите их власть, как уже давно сделали на Севере. Что касается леди Эйрин… Для меня не секрет, почему ваши старейшие не хотят видеть ее ведьмой. Им нужны сестры, целиком и полностью преданные Тир Минегану, и только ему одному, а леди Эйрин из-за своего происхождения и воспитания навсегда останется принцессой Леннира и в той или иной степени будет заботиться об интересах своей родины.
– Именно в этом я усматриваю позитив, – заметил король. – Должен признать, что как ведьма Эйрин может принести гораздо больше пользы, чем как первая принцесса и будущая королева. В конце концов, у меня есть брат, у него трое сыновей и маленький внук, поэтому никаких проблем с наследованием престола не предвидится. А присутствие среди ведьм леннирской принцессы только усилит влиятельность нашего рода и послужит дополнительной гарантией от территориальных притязаний со стороны Румнаха.
«Ну и ну!» – потрясенно подумала Шайна. Похоже, старейшие сестры сильно ошиблись в своей оценке Келлаха аб Тырнана. Они нисколько не сомневались, что леннирский король непременно ухватится за их предложение оставить при себе Эйрин – своего единственного ребенка и фактически единственную надежду на продолжение династии. Ясное дело, каждый правитель стремится передать власть детям и внукам, но это естественное и по-человечески понятное желание не ослепляло Келлаха. Он прежде всего думал о благе страны, которое, по случайному стечению обстоятельств, было также и благом для Эйрин…
Король подошел к столу, взял небольшой медный колокольчик и дважды позвонил. Защищавшие комнату чары были настроены таким образом, чтобы пропускать этот звонок, поэтому уже через несколько секунд двери открылись и на пороге возник лакей.
– Ваше величество?
– Немедленно разыщи лорда Риса, – распорядился король. – Я хочу его видеть.
– Рад это слышать, – донесся из коридора голос, и в кабинет, оттеснив слугу, вошел высокий, невероятно худощавый, чем-то похожий на цаплю Рис аб Тырнан. – Я и сам решил прийти к тебе. Мне стало интересно, почему ты пригласил на разговор с нашей уважаемой гостьей мастера Игана, а обо мне позабыл. – Впрочем, было видно, что это не только заинтересовало, но и слегка обидело его.
– Садись, Рис, – произнес король и бросил быстрый взгляд на лакея.
Слуга все понял, молча поклонился и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Тем временем принц устроился в кресле рядом с Шайной. Кресло оказалось слишком низким для его высокого роста, так что ему пришлось вытянуть ноги, чтобы колени не торчали на уровне груди.
Келлах вернулся на свое место за столом и кратко рассказал о ведьмовской Искре Эйрин и о предложении, сделанном старейшими сестрами. У Шайны не было ни малейших сомнений в том, на чью сторону встанет брат короля, – хотя бы с учетом собственной выгоды. Однако ее ожидания не оправдались.
– Так это же замечательно! – с энтузиазмом воскликнул Рис. – Могу себе представить, какое впечатление произведет новость, что наша Эйрин ведьмачка. Другие короли просто свихнутся от зависти. А графу Гонвару придется забыть о своих притязаниях, мы даже сможем склонить его к подписанию мирного договора.
Шайна знала, о чем идет речь. Самой большой проблемой Леннира, с тех пор как он появился на карте Абрада в качестве самостоятельного княжества, были постоянные конфликты с тинверскими графами, чей род контролировал весь юг Румнаха. Из поколения в поколение, от отца к сыну они передавали искреннее убеждение в том, что северная часть Леннира является их законной собственностью, и мечтали о возвращении своих «исконных» земель, постоянно провоцируя пограничные стычки. А в последнее время конфликт еще больше обострился, поскольку на этих землях были обнаружены богатые залежи бокситов – сырья для производства белого железа. И хотя большая часть новооткрытого месторождения находилась собственно в Тинверском княжестве, нынешнему графу, Гонвару аб Кихану, этого было мало, и он во что бы то ни стало стремился подгрести под себя все, до чего только мог дотянуться.
По большому счету, историческая правда была на стороне тинверцев: раньше юг нынешнего Леннира был просто спорной территорией между Румнахом и Литримом, а шесть столетий тому назад младший литримский принц Дугал аб Артир, во главе войска наемников и при молчаливом содействии своего брата-короля, установил контроль над этими землями, заодно отхватив приличный кусок Тинверского княжества. Однако ссылаться в территориальных спорах на прошлое было весьма рискованным занятием – ведь, заглянув немного дальше во времени, скажем, еще на два столетия, можно внезапно обнаружить, что тогда никакого Румнаха вообще не существовало, а большинство его земель, так же как и литримских, входили в состав Ферманахской Империи…
Расчет Риса аб Тырнана был очевиден. Как правило, люди не видят особой разницы между ведьмами и ведьмачками, за исключением того, что последние живут не так долго, в среднем лет сто, и не сохраняют на всю жизнь молодость. Поэтому большинство воинов графа Тинверского не захотят участвовать в нападениях на Леннир, побаиваясь, что местная принцесса-ведьма нашлет на них какое-нибудь страшное проклятие. Да и лорду Гонвару придется умерить свой пыл: ведь если он и дальше будет конфликтовать с Ленниром, то во всех бедах, которые обрушатся на Тинвер, – неурожай, падеж скота, знойное лето, холодная зима – люди станут обвинять не только Эйрин, но и его самого – за то, что он не смог мирно договориться с соседями.
А впрочем, как считала Шайна, такого же эффекта можно достичь и в том случае, если Эйрин станет настоящей минеганской ведьмой. Более того – отсутствие в Леннире окружит ее образ ореолом таинственности, а возможные беды от ее проклятия на головы врагов станут еще страшнее. Похоже, такой же точки зрения придерживался и Келлах аб Тырнан.
– А я склоняюсь к тому, – сказал он брату, – чтобы отпустить Эйрин на Тир Минеган.
– И напрасно, – стоял на своем Рис. – Она нужна здесь. Эйрин должна это понять. Она серьезная, ответственная, рассудительная девушка и, надеюсь, прислушается к нашим советам. Это тебе не Финнела.
Король вздохнул:
– Ты преувеличиваешь ее послушность, Рис. Да, Эйрин не капризничает по мелочам и делает то, что ей говорят, но только до тех пор, пока считает это правильным. А когда решит, что правда на ее стороне, упрямством превзойдет не только Финнелу, но и всех твоих дочерей, вместе взятых. Никакие уговоры не заставят ее отказаться от своей Искры, тем более что все аргументы в пользу этого слабы и неубедительны. А если попробуем силой навязать ей свою волю, она попросту сбежит. Эйрин изобретательна и найдет способ, ты уж не сомневайся.
– Тогда мы ничего не скажем, пока не выдадим ее замуж. Потом она, конечно, обидится на нас…
– Обидится? – переспросил Келлах. – Не обманывай себя, Рис, она нас возненавидит! И не по-детски, а по-настоящему, той лютой, неутолимой ненавистью, которой ненавидят только тех, кого любили и кто предал эту любовь. Эйрин будет искать малейший предлог, чтобы досадить нам, а когда станет королевой – к счастью, уже после моей смерти, – то берегись, брат: она превратит остаток твоей жизни в сущий ад. – Он покачал головой. – Нет, я не хочу терять ее. Пусть она будет далеко, возможно, мы никогда больше не увидимся, но, во всяком случае, она останется моей дочерью. А с королевством ничего не случится – после меня престол унаследуешь ты.
– А после меня, – сокрушенно добавил Рис, – корона перейдет к Делвину. Понятное дело, королю необязательно быть мудрым, главное, чтобы у него были толковые советники. Но боюсь, что Делвин будет слушать лишь своих дружков – таких же безмозглых недотеп, как он сам.
При упоминании о племяннике Келлах аб Тырнан помрачнел.
– Надеюсь, со временем Делвин поумнеет, – произнес он, однако в его голосе слышалось сомнение. – В конце концов, ему всего лишь двадцать лет… Хотя жаль, что Логан не старше его.
В записях, с которыми Шайна ознакомилась перед прибытием в Кардугал, упоминалось о том, что Делвин аб Рис не радовал своего отца успехами ни на поприще управления государством, ни в военном деле, ни в каких-либо науках, зато любил всяческие развлечения, почти каждый день устраивал пьянки, которые частенько заканчивались громкими дебошами. Зато другой сын Риса, шестнадцатилетний Логан, был парнем умным, воспитанным и образованным, обладал незаурядными лидерскими способностями и для своих лет имел весьма мужественную внешность. Уже в Кардугале Шайна узнала, что недавно он принял участие в вооруженной стычке с тинверцами, где показал себя с лучшей стороны – и как воин, и как командир. В Леннире к нему относились с большим уважением.
– Государь, ваше величество, – сказал Иган аб Кин, встав со своего стула. – С вашего позволения, я пойду. Не смею больше вам мешать.
Догадавшись, что король действительно хочет поговорить с братом наедине, Шайна тоже поднялась. Келлах и Рис вежливо встали вслед за ней.
– Я, наверное, тоже пойду, – сказала она. – И буду ждать вашего решения.
– Я сообщу его утром, сударыня, – ответил король. – За это время мы с лордом Рисом окончательно согласуем наши позиции.
Оставив братьев вдвоем, Шайна и мастер Иган вышли из кабинета и спустились на третий этаж, где располагалась правительственная канцелярия. Оттуда выходило две галереи: одна вела в Башню Иралах, где разместили Шайну, а другая – в Старую, где было жилье Игана аб Кина и его алхимическая лаборатория. Старый колдун вызвался проводить гостью до ее покоев, и они вместе двинулись по безлюдной галерее, которую насквозь продувал прохладный ночной ветерок.
– Как думаете, – спросила своего спутника Шайна, – чем закончится их разговор?
– Ну сначала они пригласят леди Идрис, – сказал мастер Иган. – И втроем придут к единственно правильному решению.
– Отпустить Эйрин?
– Это и так понятно, без всяких обсуждений. Других разумных вариантов просто не существует. А говоря о единственно правильном решении, я имел в виду ситуацию с молодым лордом Делвином. Леннир слишком маленькая и уязвимая страна, чтобы позволить себе роскошь иметь такого безответственного короля.
– И что они смогут сделать?
– Известно что. Применить Шестое правило Крови.
– Шестое? – удивилась Шайна. – Их же всего пять.
– Это на Севере. А у нас есть еще и Шестое: «Если у государя нет прямых наследников, он может усыновить на свое усмотрение кровного родственника, который одновременно является потомком одного из предыдущих властителей этой земли не далее девятого колена. Тогда такой названый сын становится преемником действующего государя и после его смерти наследует все положенные ему титулы и полномочия». Когда леди Эйрин отречется от своих прав на престол, чтобы отправиться с вами на Минеган, она останется королевской дочерью, но уже не будет наследницей. Поэтому король сможет воспользоваться Шестым правилом и усыновить лорда Логана. Ни другие короли Юга, ни Духовный Совет не станут возражать, ведь в противном случае им придется признать отречение леди Эйрин недействительным и фактически отдать Леннир под власть ведьм. На это они ни за что не пойдут. – Колдун довольно усмехнулся. – Воистину говорят: все, что ни делается, к лучшему. Из леди Эйрин получилась бы замечательная королева, однако ей уготована другая судьба. А назначение юного Логана первым принцем королевства устранит все возражения со стороны лорда Риса.
– И лишит его шанса когда-нибудь стать королем, – заметила Шайна.
– Как вы сами заметили, лорд Рис не честолюбив… Впрочем, при других обстоятельствах он бы не отказался от короны, но для него на первом месте всегда стоят государственные интересы. Если бы у всех королей были такие младшие братья, мир был бы намного лучше…
В отведенной ей комнате Шайна первым делом нашла среди своих вещей шкатулку с письменными принадлежностями, взяла несколько листов бумаги и, устроившись за столом, стала писать подробный отчет о своей встрече с королем. На это ушло больше времени, чем она рассчитывала: ей постоянно приходилось стирать предложения, а то и целые абзацы и переписывать все заново. Но в конце концов ее повествование подошло к финалу, и в завершение Шайна высказала свою убежденность в том, что замысел передать Искру Эйрин другой носительнице был изначально обречен на провал. Потом разложила исписанные листы перед собой и, сосредоточившись, наслала на них особые, доступные лишь ведьмам чары. На какой-то момент строчки вспыхнули золотистым сиянием, а потом без следа исчезли, оставив после себя девственно чистую бумагу.
Наблюдая за этой метаморфозой, Шайна улыбнулась мысли о том, что в ее возрасте большинство сестер еще плохо справляется с почтовым заклятием, часто посылая свои письма в никуда. А она с четырнадцати лет ни разу не ошиблась; вот и сейчас письмо попало именно туда, куда и следовало, – в город Абервен на Тир Минегане, в ведьминский дворец Тах Эрахойд. Ее отчет получили старейшие сестры, и одновременно этот же текст появился в тетради с хрониками рода О’Мейнир, которая хранилась в личной квартире Шайны. Она была настолько уверена в своих действиях, что даже и не подумала подстраховаться, сохранив на всякий случай оригинал отправленного письма.
Покончив с делами, Шайна разделась, прошла в мыльню и, быстро приготовив себе ванну, следующие полчаса нежилась в горячей воде с душистой мыльной пеной. А когда вернулась в комнату, увидела, что на одном из оставленных на столе чистых листов с заклятием ожидания появился ответ. Всего лишь три слова: «Принято к сведению».
Таким образом старейшие сестры извещали, что ознакомились с ее отчетом, и в то же время давали понять, что недовольны результатом.
«Да ну их в Тындаяр!» – подумала Шайна, расчесывая перед зеркалом высушенные чарами волосы. Реакция старейших была предсказуемой и не вызвала у нее ни капельки страха. Она не чувствовала себя виноватой, так как в точности выполнила их поручение – и это уже не ее проблема, что Келлах аб Тырнан сделал другой выбор. Вне всякого сомнения, правильный выбор. Эйрин заслужила стать ведьмой уже хотя бы потому, что выжила в детстве и, сама того не подозревая, сумела укротить свою Искру, удержать ее от раннего пробуждения. Как было известно Шайне из исторических хроник, все подобные девушки становились очень могущественными ведьмами. А из-за того, что Эйрин слишком сильно будет переживать за своих родных и свою страну, большой беды не произойдет. В конце концов, Шайна и сама хотела бы любить своих родителей, но не могла. Они вычеркнули старшую дочь из своей жизни, ни разу не навестив ее на Тир Минегане, несмотря на то что в последние годы это было разрешено. И своим младшим детям привили безразличие к ней…
Расчесав волосы, Шайна надела ночную рубашку, легла в постель и погасила свет. Впереди ее ждал новый день, и он обещал быть лучше предыдущего. Ей больше не придется хитрить, изображать таинственность, уклоняться от прямых ответов, а встречаясь взглядом с Эйрин, она не будет чувствовать угрызений совести и сможет честно и открыто смотреть ей в глаза.
С этой успокаивающей мыслью Шайна быстро уснула.
Глава III
Белая нить
Ветви кустарника раздвинулись, и оттуда выглянула покрытая густой рыжей щетиной клыкастая кабанья голова. Налитые кровью маленькие глазки уставились на Бренана одновременно яростно и испуганно, а в угрожающем хрюканье отчетливо слышались панические нотки. Привязанный к соседнему дереву конь возбужденно фыркнул и раздул ноздри, но уже через мгновение, получив от своего молодого хозяина порцию успокаивающих чар, затих.
А Бренан с досадой вздохнул – это была не та добыча, на которую он рассчитывал. Но не стал сразу отпускать кабана, а заставил его выйти на открытую местность. Кабанище оказался на удивление огромным, сильным и по-свински красивым; любой вельможа счел бы за удачу присоединить его голову к своей охотничьей коллекции. Но Бренан не искал трофеев, а всего лишь собирался приготовить себе ужин.
– Ну и что прикажешь с тобой делать? – обратился он к кабану, словно тот мог ему ответить. – Я ведь приманивал кролика, самого обычного кролика. И был уверен, что ко мне бежит кролик, а оказалось… – Тут Бренан осекся, увидев на кабаньих клыках кровь. – Так ты его сожрал, чертов боров! Кролик действительно бежал сюда, а ты встретил его и сожрал! В результате он стал наживкой, на которую я подцепил твою жирную тушу. Вот только ты мне совсем не нужен. Не буду же я убивать тебя, такого здоровенного, ради небольшого куска мяса. Да и мороки слишком много… Ну ладно, убирайся прочь.
Подчиняясь воле Бренана, кабан развернулся и, ужаленный в толстый зад слабенькими огненными чарами, с неожиданной для своей комплекции прытью умчался в заросли. Проводив его взглядом, юноша приготовился было вновь использовать чары, чтобы в этот раз наверняка приманить кролика. Но тут за его спиной раздался голос:
– Это было мудро с твоей стороны, мастер колдун.
Бренан резко обернулся и увидел в нескольких шагах от себя всадника на гнедом коне, чье появление стало для него полной неожиданностью. Сосредоточив все внимание на приманивании кролика, который внезапно превратился в кабана, он прозевал приближение другого человека.
Незнакомец был коренастым мужчиной лет за сорок, в темно-зеленом, под цвет листвы, костюме, в высоких кожаных сапогах и коричневой шляпе с серым гусиным пером. За его спиной виднелся колчан с луком и стрелами, на поясе висел кинжал в потертых ножнах, а к седлу была приторочена длинная кобура с ружьем.
Мужчина спешился с небрежной проворностью, которая свидетельствовала о том, что добрую половину жизни он проводит в седле, и продолжил:
– Охотиться на кроликов у нас может кто угодно, эти маленькие поганцы расплодились без меры. А вот кабанов без специального разрешения трогать запрещено. Было бы очень досадно, если бы ты надумал забить того кабана. Досадно для нас обоих – тогда бы мне, как здешнему леснику, пришлось взять тебя под стражу, а ты бы отказался подчиниться и использовал против меня свою магию. Разве нет?
– Наверное, пришлось бы, – подтвердил Бренан. – Я совсем не хочу попасть в тюрьму из-за какого-то глупого кабана.
– И не попал бы, – успокоил его лесник. – Тебе просто пришлось бы компенсировать нанесенные убытки – или деньгами, или работой. Наша госпожа не бросает за решетку всех подряд, а приберегает такое наказание для настоящих браконьеров. Правда, только самые отчаянные из них рискуют соваться сюда, а все прочие предпочитают обходить Кыл Морганах десятой дорогой.
– Кыл Морганах? – переспросил Бренан. – Он где-то тут, поблизости?
– Ты уже в нем, парень, – ответил мужчина. – Этот лес называется Кыл Морганах. Это собственность леди Гвенет вер Меган, у которой я имею честь служить.
От неожиданности Бренан застыл с разинутым ртом. Ведь Меган – женское имя, а даже самый последний бастард не станет называть себя по матери, тем более знатная госпожа. Если человек не знает своего отца, он берет имя деда или другого родственника мужского пола. И лишь несколько сотен женщин на всем Абраде являются исключением из этого правила. Они…
– Так леди Гвенет – ведьма?
– Именно. Она уже полтора года хозяйничает на этой земле. Поэтому браконьеры обходят Кыл Морганах стороной, боясь ее гнева. Странно, что ты об этом ничего не слышал. Хотя, судя по выговору, ты не местный. Откуда, если не секрет?
– С северо-востока, – уклончиво ответил Бренан, и пусть собеседник понимает как хочет: то ли речь идет о северо-востоке Катерлаха, то ли всего Абрада. – Кстати, меня зовут Бренан аб Грифид.
– А я – Киран аб Гилри, – в ответ представился лесник.
– Рад познакомиться, мастер Киран. Так вы не возражаете, чтобы я поймал себе на ужин кролика?
– Хоть и десяток, – безразлично пожал плечами Киран аб Гилри. – Но, по правде говоря, я слегка удивлен. Всегда считал, что колдуны – люди при деньгах, в путешествиях снимают себе самые лучшие комнаты в трактирах, а не ночуют под открытым небом, охотясь на мелкую дичь. В крайнем случае ты мог бы напроситься на ночлег к какому-нибудь зажиточному крестьянину, а там всегда найдется чем отплатить – выгнать мышей из погреба, очистить воду в колодце или наложить на посевы чары против вредителей. Впрочем, ты еще молод, наверное, только учишься…
– Деньги у меня есть, – поспешно сказал Бренан. – И я неплохо зарабатываю колдовством. Но сегодня неудачно сложились обстоятельства. Когда я проходил мимо последней деревни, было еще слишком рано останавливаться на ночлег. – Он конечно же не стал объяснять, что не остановился в той деревне в первую очередь из-за присутствия другого колдуна. – Там я лишь спросил дорогу в Кыл Морганах. Был уверен, что это город или городок.
Лесник кивнул:
– Теперь понятно. Перепутать «кыл» и «кил» нетрудно. К твоему сведению, у нас еще частенько говорят «кыл». По-старому это означает «лес».
– Я знаю. Просто не подумал об этом. Со слов той гадалки, у меня создалось впечатление… – Бренан несколько секунд колебался, но все же пояснил: – В Торфайне я обратился за советом к одной колдунье-провидице. Она наворожила, что ответы я найду в Кыл Морганахе, на юге Катерлаха. Мне даже в голову не приходило, что она имела в виду лес.
– Или госпожу этого леса, – заметил мастер Киран. Он оказался человеком весьма деликатным и не стал расспрашивать, какой именно ответ ищет Бренан. – Вряд ли это просто совпадение, что гадалка отправила тебя именно в то место, где обитает ведьма.
– В том-то и дело, – вздохнув, согласился Бренан. У него возникло такое подозрение в то же мгновение, когда он услышал от лесника о леди Гвенет вер Меган. Да и гадалка первым делом посоветовала ему обратиться к ведьмам, а уже потом добавила, что, кроме этого, он может поехать в Кыл Морганах. Бренан выбрал последнее, так как ему очень не хотелось связываться с ведьмами. Но от судьбы не уйдешь – если ему суждено встретиться с ведьмой, то в любом случае это произойдет…
Тем временем Киран аб Гилри взглянул на небо и сказал:
– Ты уже не успеешь засветло доехать до усадьбы леди Гвенет, ведь она на другом конце леса. Можешь остаться здесь и охотиться на кролика, а можешь воспользоваться моим скромным гостеприимством – я живу неподалеку. Мой домишко, конечно, не господские хоромы, однако место для тебя найдется. Роскошного банкета на ужин не обещаю, но еды будет вдоволь, наешься от души.
– Благодарю вас, мастер, – уважительно сказал Бренан. – Я с удовольствием принимаю ваше предложение и отплачу вам, чем смогу. И мышей, если понадобится, прогоню, и…
– Нет, парень, не нужно, – с улыбкой прервал его лесник. – О мышах и тому подобном беспокоится леди Гвенет. Она очень заботливая госпожа, при каждой встрече спрашивает, нет ли каких-то проблем. И скрыть от нее ничего не удается – видит людей насквозь. Одним словом, ведьма… Хм. Но если захочешь отблагодарить за еду и кров, просто позабавь моих младших детей своими колдовскими штучками. Ты, наверное, знаешь несколько фокусов?
Бренан утвердительно кивнул, подхватил из травы свои котомки с вещами и забросил их на круп лошади. Он решил не рассказывать, что зарабатывает на жизнь главным образом не полезными услугами по хозяйству, а именно волшебными фокусами, которые особенно хорошо ему удаются и очень нравятся деревенским детям, не таким избалованным постоянным присутствием колдунов, как их городские сверстники. Это и было одной из причин, почему он, путешествуя в последний год по Северному Абраду, в основном обходил стороной большие города. Впрочем, далеко не главной причиной…
А Бренан с досадой вздохнул – это была не та добыча, на которую он рассчитывал. Но не стал сразу отпускать кабана, а заставил его выйти на открытую местность. Кабанище оказался на удивление огромным, сильным и по-свински красивым; любой вельможа счел бы за удачу присоединить его голову к своей охотничьей коллекции. Но Бренан не искал трофеев, а всего лишь собирался приготовить себе ужин.
– Ну и что прикажешь с тобой делать? – обратился он к кабану, словно тот мог ему ответить. – Я ведь приманивал кролика, самого обычного кролика. И был уверен, что ко мне бежит кролик, а оказалось… – Тут Бренан осекся, увидев на кабаньих клыках кровь. – Так ты его сожрал, чертов боров! Кролик действительно бежал сюда, а ты встретил его и сожрал! В результате он стал наживкой, на которую я подцепил твою жирную тушу. Вот только ты мне совсем не нужен. Не буду же я убивать тебя, такого здоровенного, ради небольшого куска мяса. Да и мороки слишком много… Ну ладно, убирайся прочь.
Подчиняясь воле Бренана, кабан развернулся и, ужаленный в толстый зад слабенькими огненными чарами, с неожиданной для своей комплекции прытью умчался в заросли. Проводив его взглядом, юноша приготовился было вновь использовать чары, чтобы в этот раз наверняка приманить кролика. Но тут за его спиной раздался голос:
– Это было мудро с твоей стороны, мастер колдун.
Бренан резко обернулся и увидел в нескольких шагах от себя всадника на гнедом коне, чье появление стало для него полной неожиданностью. Сосредоточив все внимание на приманивании кролика, который внезапно превратился в кабана, он прозевал приближение другого человека.
Незнакомец был коренастым мужчиной лет за сорок, в темно-зеленом, под цвет листвы, костюме, в высоких кожаных сапогах и коричневой шляпе с серым гусиным пером. За его спиной виднелся колчан с луком и стрелами, на поясе висел кинжал в потертых ножнах, а к седлу была приторочена длинная кобура с ружьем.
Мужчина спешился с небрежной проворностью, которая свидетельствовала о том, что добрую половину жизни он проводит в седле, и продолжил:
– Охотиться на кроликов у нас может кто угодно, эти маленькие поганцы расплодились без меры. А вот кабанов без специального разрешения трогать запрещено. Было бы очень досадно, если бы ты надумал забить того кабана. Досадно для нас обоих – тогда бы мне, как здешнему леснику, пришлось взять тебя под стражу, а ты бы отказался подчиниться и использовал против меня свою магию. Разве нет?
– Наверное, пришлось бы, – подтвердил Бренан. – Я совсем не хочу попасть в тюрьму из-за какого-то глупого кабана.
– И не попал бы, – успокоил его лесник. – Тебе просто пришлось бы компенсировать нанесенные убытки – или деньгами, или работой. Наша госпожа не бросает за решетку всех подряд, а приберегает такое наказание для настоящих браконьеров. Правда, только самые отчаянные из них рискуют соваться сюда, а все прочие предпочитают обходить Кыл Морганах десятой дорогой.
– Кыл Морганах? – переспросил Бренан. – Он где-то тут, поблизости?
– Ты уже в нем, парень, – ответил мужчина. – Этот лес называется Кыл Морганах. Это собственность леди Гвенет вер Меган, у которой я имею честь служить.
От неожиданности Бренан застыл с разинутым ртом. Ведь Меган – женское имя, а даже самый последний бастард не станет называть себя по матери, тем более знатная госпожа. Если человек не знает своего отца, он берет имя деда или другого родственника мужского пола. И лишь несколько сотен женщин на всем Абраде являются исключением из этого правила. Они…
– Так леди Гвенет – ведьма?
– Именно. Она уже полтора года хозяйничает на этой земле. Поэтому браконьеры обходят Кыл Морганах стороной, боясь ее гнева. Странно, что ты об этом ничего не слышал. Хотя, судя по выговору, ты не местный. Откуда, если не секрет?
– С северо-востока, – уклончиво ответил Бренан, и пусть собеседник понимает как хочет: то ли речь идет о северо-востоке Катерлаха, то ли всего Абрада. – Кстати, меня зовут Бренан аб Грифид.
– А я – Киран аб Гилри, – в ответ представился лесник.
– Рад познакомиться, мастер Киран. Так вы не возражаете, чтобы я поймал себе на ужин кролика?
– Хоть и десяток, – безразлично пожал плечами Киран аб Гилри. – Но, по правде говоря, я слегка удивлен. Всегда считал, что колдуны – люди при деньгах, в путешествиях снимают себе самые лучшие комнаты в трактирах, а не ночуют под открытым небом, охотясь на мелкую дичь. В крайнем случае ты мог бы напроситься на ночлег к какому-нибудь зажиточному крестьянину, а там всегда найдется чем отплатить – выгнать мышей из погреба, очистить воду в колодце или наложить на посевы чары против вредителей. Впрочем, ты еще молод, наверное, только учишься…
– Деньги у меня есть, – поспешно сказал Бренан. – И я неплохо зарабатываю колдовством. Но сегодня неудачно сложились обстоятельства. Когда я проходил мимо последней деревни, было еще слишком рано останавливаться на ночлег. – Он конечно же не стал объяснять, что не остановился в той деревне в первую очередь из-за присутствия другого колдуна. – Там я лишь спросил дорогу в Кыл Морганах. Был уверен, что это город или городок.
Лесник кивнул:
– Теперь понятно. Перепутать «кыл» и «кил» нетрудно. К твоему сведению, у нас еще частенько говорят «кыл». По-старому это означает «лес».
– Я знаю. Просто не подумал об этом. Со слов той гадалки, у меня создалось впечатление… – Бренан несколько секунд колебался, но все же пояснил: – В Торфайне я обратился за советом к одной колдунье-провидице. Она наворожила, что ответы я найду в Кыл Морганахе, на юге Катерлаха. Мне даже в голову не приходило, что она имела в виду лес.
– Или госпожу этого леса, – заметил мастер Киран. Он оказался человеком весьма деликатным и не стал расспрашивать, какой именно ответ ищет Бренан. – Вряд ли это просто совпадение, что гадалка отправила тебя именно в то место, где обитает ведьма.
– В том-то и дело, – вздохнув, согласился Бренан. У него возникло такое подозрение в то же мгновение, когда он услышал от лесника о леди Гвенет вер Меган. Да и гадалка первым делом посоветовала ему обратиться к ведьмам, а уже потом добавила, что, кроме этого, он может поехать в Кыл Морганах. Бренан выбрал последнее, так как ему очень не хотелось связываться с ведьмами. Но от судьбы не уйдешь – если ему суждено встретиться с ведьмой, то в любом случае это произойдет…
Тем временем Киран аб Гилри взглянул на небо и сказал:
– Ты уже не успеешь засветло доехать до усадьбы леди Гвенет, ведь она на другом конце леса. Можешь остаться здесь и охотиться на кролика, а можешь воспользоваться моим скромным гостеприимством – я живу неподалеку. Мой домишко, конечно, не господские хоромы, однако место для тебя найдется. Роскошного банкета на ужин не обещаю, но еды будет вдоволь, наешься от души.
– Благодарю вас, мастер, – уважительно сказал Бренан. – Я с удовольствием принимаю ваше предложение и отплачу вам, чем смогу. И мышей, если понадобится, прогоню, и…
– Нет, парень, не нужно, – с улыбкой прервал его лесник. – О мышах и тому подобном беспокоится леди Гвенет. Она очень заботливая госпожа, при каждой встрече спрашивает, нет ли каких-то проблем. И скрыть от нее ничего не удается – видит людей насквозь. Одним словом, ведьма… Хм. Но если захочешь отблагодарить за еду и кров, просто позабавь моих младших детей своими колдовскими штучками. Ты, наверное, знаешь несколько фокусов?
Бренан утвердительно кивнул, подхватил из травы свои котомки с вещами и забросил их на круп лошади. Он решил не рассказывать, что зарабатывает на жизнь главным образом не полезными услугами по хозяйству, а именно волшебными фокусами, которые особенно хорошо ему удаются и очень нравятся деревенским детям, не таким избалованным постоянным присутствием колдунов, как их городские сверстники. Это и было одной из причин, почему он, путешествуя в последний год по Северному Абраду, в основном обходил стороной большие города. Впрочем, далеко не главной причиной…