Олег Фомин. Льдом и мечом

   – Благодарю… – Женщина жадно глотает воздух, взгляд проясняется.
   – Надо выпустить других. – Тиморис копается в замке соседнего пленника, тот пускает кровавые слюни, жалобно воет.
   – Поздно. – В голосе женщины горечь. – Их разум навсегда увяз в безумии.
   – Она права. – Эгорд останавливает напарника. – Им уже не помочь, только продлим страдания.
   – Пригнитесь. – Женщина выходит на центр.
   Воины опускаются на колено.
   Женщина поднимает кулак, губы отрывисто шепчут заклинание. Последнее слово звучит громко. Кулак выпускает восемь ярких солнечных лучей, падают на лбы пленников. Израненные головы резко поднимаются, удивленные лица медленно озаряются улыбками.
   Лучи гаснут, дыхание пленников затихает навсегда.
   – Больше никто вас не потревожит… – печально шепчет женщина.
   – Он, – Эгорд указывает на труп мага в центре, – питался вашей силой?
   Женщина кивает.
   – Над нами еще шесть таких тюрем. На последнем этаже – архимаг, управляет сферой.
   – Темный Орден присягнул Зараху?
   – Да. Зарах обещал им демоническую силу.
   – Где Зарах?
   – Где угодно… Он может перемещаться по всему миру мгновенно. Даже между мирами людей и демонов. Но его цитадель где-то за океаном.
   – Это все очень интересно, – вмешивается Тиморис. – Но, может, лучше спасем других? Каждая секунда на счету, можем опоздать…
   – Ты прав, воин. – Женщина идет к лестнице.
   – Видишь, – важно заявляет Тиморис Эгорду, – я прав!
   – Держись позади, воин, – добавляет женщина. – Маги уже знают, что в башне чужаки, готовы к бою. Твое оружие для них – бесполезная палка.
   – Она права. – Эгорд хлопает напарника по спине, идет рядом с женщиной, Тиморис как замороженный, силится сказать, но выходит мычание. Плечи опускаются, с кислым лицом плетется следом.
   Второй этаж встречает волной огня, воин-маг и спутница едва успевают отскочить.
   Эгорд припечатывает темного мага к стене куполом щита, свет разъедает ему кожу, женщина испепеляет пронзительно ярким лучом.
   Из пленников живы двое.
   – Если убьем архимага, другие башни заподозрят неладное, – говорит юный, лет семнадцати, жрец.
   – Прежде чем уничтожат нас, успеем расстрелять хотя бы одну башню, – уверенно отвечает другой, почтенного возраста.
   От этажа к этажу число освобожденных растет. Из лестничных горловин текут демоны в доспехах, с толстыми саблями, когтистыми стальными перчатками, и прыткие алые ящерицы на высоких, как у собак, ногах. Видимо, архимаг уже понимает, что гости шутить не собираются, обороняется щедро.
   Подъем с боями отнимает жизни двух жрецов, но два следующих этажа восполняют потерю, из плена освобождаются трое.
   Последний этаж.
   Вместо потолка – алая сфера, чудовищная энергия гудит, трещит молниями.
   Несколько мгновений – архимаг одного за другим убивает пятерых, щиты света не спасают от черного, тугого как веревка, луча. От жрецов Светлого Ордена не остается даже пепла.
   Эгорд успевает понять бесполезность щита, выстраивает ледяную стену, черный луч тут же разбивает, волна осколков отбрасывает воина-мага.
   От следующей атаки ни увернуться, ни защититься…
   Хочет перед смертью вспомнить хорошее, но, как в наказание, помнит другое…
   «Не знаешь, что за дверью, – не суйся, а если сильно надо, вообрази, что по ту сторону – твой самый жуткий кошмар, – говорил Витор зеленому Эгорду, держа за шиворот и усаживая ему на грудь скорпиона, – и заходи. Будешь готов ко всему». Эгорд расхныкался от ужаса. Все это было после того, как мальчишка снял комнату в публичном доме, но там ждала не девушка, а три головореза. Витор успел вовремя…
   Хруст.
   Архимаг опускает удивленный взгляд, из груди торчит стрела баллисты. Хозяин башни недоумевает, откуда взялась баллиста…
   Тело архимага оседает, падает набок.
   – Ну вот. – Тиморис подходит к убитому. – А то «бесполезная палка, бесполезная палка»…
   Тянет руку к стреле, но та рассыпается на тлеющие угольки, по залу разлетаются искры.
   Тиморис застывает, взгляд упирается в кучку углей.
   – И чем воевать изволите? – Досадно сплевывает.
   – Вы знаете, как управлять этой сферой? – спрашивает Эгорд.
   – Разумеется, юноша, – отвечает единственный в компании старший жрец, обращение «юноша» забавит, Эгорд не так уж молод. – Братья, сестры, в круг! Нужно атаковать как можно быстрее, пока враг не спохватился.
   – Какую из башен атаковать? – спрашивает кто-то.
   – Без разницы… – обреченно выдыхает женщина, которую спасли первой. – Если бы этот выбор переломил ход битвы… Даже если успеем уничтожить башню, Старг все равно падет, на пару часов позже…
   – Но что мы можем? – пронзительно легким голосом спрашивает самый молодой из адептов солнца.
   – Если все, что мы можем, – оттянуть гибель Старга на пару часов, мы это сделаем. – Твердо и спокойно говорит старший жрец. – Мы боремся со злом до последнего вздоха, и потому побеждаем, даже если гибнем. Души остаются верны свету, демоны могут сколько угодно штурмовать стены, но души – неприступны!
   – Откуда демоны прибывают? – спрашивает Эгорд.
   – С Грифовых скал, – молоденький жрец указывает на восток. – И башни оттуда же.
   Эгорд подходит к широким окнам, зрелище захватывает дух, но отнюдь не восхищает. Красный океан тварей движется от темно-бурых морщинистых обелисков, что зовутся Грифовыми скалами, рев и шипение захлестывают мир как настоящая буря.
   От скал до башни тянется свежая рыхлая борозда. У подножия неустанно перемалывают землю корни, борозда палец за пальцем удлиняется, башня приближается к городу.
   – Демоны наступают от Грифовых скал по всем направлениям, – тяжело говорит старший жрец, взгляд стынет на горизонте, на проклятых камнях, что порождают орды демонов. – Одиннадцать городов сейчас разделяют участь Старга.
   – Неужели начало конца? – шепчет юный жрец.
   – Где-то там затеряна цитадель Клессы, – осторожно говорит кто-то.
   – А это еще кто? – вмешивается Тиморис.
   – Генерал армии Зараха, командует штурмом на нашем материке. Непрерывно создает этих тварей и насылает на города…
   – То есть, если убить Клессу, нашествие прекратится? – спрашивает Эгорд.
   Все поворачиваются к нему, пристальные взгляды вот-вот прожгут, как жаркие лучи солнца.
   – Клесса – демон могущественный, убить его не под силу даже нам, вместе взятым.
   – К нему нужно пробиться через тысячи демонов, а с этим даже хорошая армия вряд ли справится.
   – Да и входа в Грифовы скалы нет. Глухие как крепость.
   – А как этот Клесса выпускает демонов? – недоумевает Тиморис.
   – Телепортирует.
   – Вот как… – Эгорд загорается, жадный взгляд пожирает скалы. – Может, и нам телепортироваться к нему в гости?
   – Не выйдет, – качает головой старший жрец. – Мы должны ясно представлять место назначения.
   – Опять за свое, – укоризненно говорит Эгорду Тиморис. – У тебя бывают другие идеи, кроме безумных?
   – Подземелья, – шепчет Эгорд.
   – Что?
   – Ходят слухи, – Эгорд вытягивается через парапет, – что под Грифовыми скалами огромные подземелья. Никто не может найти вход в эти туннели, но некоторые пьяные оборванцы, которых любят поднимать на смех, рассказывают в тавернах, как годами бродили под Грифовыми скалами, выбирались чудом, а когда оглядывались – никакого выхода не было…
   – И что нам подземелья, даже если они есть? – ворчит Тиморис.
   Эгорд резко поворачивается к магам.
   – Сможете ударить в подножие скал?
   – Эй-эй, чего удумал-то? – возмущается Тиморис. – Надо спасать город!
   – Старг не спасти. Но есть шанс спасти остальные города.
   – Хочешь… – начинает женщина.
   – Да!
   – Но это самоубийство, безумие! – выступает вперед юный жрец.
   – Прорваться сюда из Старга – тоже безумие. – Женщина встает рядом с воинами, напротив жрецов. – Но эти храбрецы решились на безумие и спасли нас!
   – Хорошо, – кивает старший жрец. – Решено! Братья, сестры в круг. Наносим удар в подножье скал.
   – Кто-нибудь объяснит мне, тугодуму, что затевается?! – Тиморис озирает всех, разводит руками.
   – Очередное безумие. – Эгорд отходит к окнам. – Раздобудь новое оружие.
   Жрецы становятся в круг, руки поднимаются, словно хотят удержать небо. Голоса сплетаются в сложный хор заклинания.
   Сфера гудит сильнее, по алым течениям на ее поверхности видно вращение, молнии трещат как сотня рвущихся простыней, скручивают шар угловатыми червями.
   Голоса жрецов сливаются, становятся такими же громкими, как рев сферы.
   Последнее слово – точно гром, жрецы выбрасывают руки к Грифовым скалам.
   Над башней ослепительная вспышка, сфера пускает в скалы молнию толщиной с себя, густой красно-белый луч заливает светом все вокруг. Постепенно сфера уменьшается, луч худеет, теряет белизну, ее вытесняет цвет крови. Сфера исчезает, державшие ее каменные щупальца будто уродливая холодная рука, просит подаяния.
   Исчезает и луч. Дым на горизонте рассеивается, открывает гигантскую яму, она охватывает землю и нижнюю часть скалы, внутри усыпано черными точками ходов, слово разворотили заброшенный муравейник.
   – Пещеры! – у женщины перехватывает дыхание.
   – Вот вам и сказки пьяниц! – Тиморис присвистывает. За поясом две сабли, руки в стальных когтистых перчатках, откопал на лестнице среди трупов.
   Пол вздрагивает, от стен откалываются куски.
   – Башни!
   – Башни атакуют!
   – Скорее! – Старший жрец оглядывается, властно обводит руками. – В круг! Воины в центр круга!
   Еще удар, Эгорд падает, вползает в кольцо жрецов. Башня качается как судно в шторм.
   – Камалия! – обращается старший жрец к женщине. – Отправишься с ними!
   – Но…
   – В круг, живо!
   – Тиморис! – Эгорд ищет глазами. – Быстрее сюда!
   Тиморис у западного окна, по лицу слезы от зрелища в Старге.
   В городе пожар, крыши под огненным ковром, черные тучи дыма подпирают со всех сторон, мешают разглядеть хоть что-нибудь. Стена похожа на жалкие огрызки, потоки демонов перетекают ее легко, быстро, заливают и заливают город смертоносной плотью.
   – Ивисса! – стонет Тиморис, рука тянется за окно. – Родная моя… Ее же…
   Эгорд оттаскивает воина в круг, тот до последнего удерживает взгляд на Старге, будто надеется увидеть в дыму лицо жены.
   – Ее смерть не будет напрасной! – берет Тимориса за плечи. – Мы об этом позаботимся!
   Эгорд, Тиморис и Камалия берутся за руки.
   Ладони жрецов устремлены на троицу, окружают со всех сторон, пальцы излучают свет.
   Шепот заклинания накрывает приятной паутинкой, Эгорд ощущает спокойствие.
   Башня рушится, красные молнии бьют в камень, венок щупалец разлетается на глыбы, стены осыпаются, превращаются в лавины серого крошева, зал тонет в пыли.
   Тела троицы покрываются сияющей пленкой.
   Огромная острая глыба прокатывается рядом, разрубает двух жрецов, кровавые хлысты обжигают других, но те продолжают невозмутимо выговаривать слова с чужой кровью на одежде и губах, заклинание все громче, голоса наполняются гневом. Пол у стены проваливается, плита за плитой, камни исчезают рядами, пропасть быстро приближается.
   Эгорд успевает заметить, как старший жрец становится вдвое ниже, ноги уходят вниз, будто сквозь пол.
   Вспышка.

Глава 3

   Свет рассеивается.
   Над головами задымленное небо.
   Троица на краю огромной дыры, вместо дна – чернота, у ног острые камни.
   Вокруг простирается чудовищных размеров кратер, берега громадной ямы где-то высоко над горизонтом, она усеяна пропастями как муравьиными норками.
   Впереди упираются в небо скалы. Подошва ближайшей скалы сожрана ямой, внутренности каменного гиганта тоже изрыты пещерами.
   – К скале! – Эгорд тащит растерянного Тимориса.
   – Демоны заметили! – дышит рядом Камалия.
   Эгорд задирает голову. Берега и впрямь обрастают демонами, словно красным мхом, лавины когтисто-зубасто-шипастой плоти валят по склонам, огибают пропасти. Потоки рычат, чувствуется их жажда сомкнуться на троице, поглотить, порвать.
   Тиморис наконец осознает, что произошло, несется рядом, встречный ветер сушит лицо.
   – Могли хоть предупредить, что будет телепортация!
   – Не убежать! – кричит Камалия. – Демоны быстрее, догонят в пещерах!
   – Значит, будем драться! – Эгорд ускоряется, камни из-под сапог летят в бездну.
   Троица оббегает один остров пустоты за другим, приходится вилять, каменные пасти так и норовят поглотить. Скалы приближаются, беглецы ныряют под тень гигантского бурого навеса. Шипение демонов ближе, кажется, дышат в спину…
   – К той пещере! – Эгорд указывает пальцем, помогает Камалии забраться на крутой склон.
   Грохот, под ногами трясется, Тиморис балансирует, чтобы не упасть. В чем дело?! Эгорд оборачивается.
   Демоны-жуки!
   Великаны с разбега прыгают в кратер, сворачиваются, шары из панцирей с грохотом катятся, мелочь с визгом превращается в кровавые пятна. От ударов о выступы шары подпрыгивают, летят через разинутые каменные рты. Некоторым не везет – застревают, проваливаются… Но не меньше трех докатятся, раздавят беглецов…
   Эгорд выбрасывает руки вверх с яростными словами заклинания.
   К навесу летит поток ледяного пара, заволакивает выступ молочной пеленой. Следом летит толстый ледяной клинок. Звонкий треск, из облака град прозрачных осколков…
   Навес падает.
   Беглецы успевают прыгнуть в пещеру, мимо входа сверху вниз проносятся острые тени, гром закладывает уши, тьма нагромождается, высится стеной. Гаснет последний луч солнца.
   Эгорд поднимается, ступни ощущают пологий склон и мелкие камушки, вокруг – кромешная тьма. Рядом кряхтит Тиморис, наверное, пытается встать. Воин-маг наполняет черноту шепотом заклинания.
   Меч наливается солнечным светом, будто вынут из горна, лучики прорезают тьму.
   Тиморис помогает Камалии подняться, отряхивается, вокруг танцуют пылевые призраки, норовят опять вселиться в ткань.
   Впереди – огромное горло пещеры, словно угодили внутрь окаменевшего праотца всех драконов. Сталактиты и сталагмиты гуще травы, некоторые слиты в колонны.
   – Не знаю, приведет ли этот путь в цитадель Клессы, но другого нет. – Эгорд наполняет руку льдом, та вновь готова пустить копье замерзшей воды. – Нам туда, идемте.
   – Ты хуже бесов. – Тиморис пытается отдышаться. – Нас в башне чуть не придавило, чудом спаслись от толпы бесов, а ты рвешься в новую безнадегу…
   – Спаслись не чудом, а ногами и знанием заклинаний. – Эгорд удаляется в недра подземелья. – На чудо надеются лишь безнадежные слабаки.
   – Надо же отдышаться! – догоняет Тиморис, Камалия спокойно идет замыкающей. – Осознать, так сказать, миг спасения, насладиться…
   – Не хочешь отомстить за жену? – отрезает Эгорд. – За Старг?
   Из-за спины у шеи Эгорда скрещиваются сабли, горячая сталь упирается в подбородок.
   – Не трогай мою жену! – рычит Тиморис.
   – Нападаешь со спины? – Эгорд невозмутим.
   – Прекратите. – Камалия еще более невозмутима, проплывает мимо, как дух, мантия шуршит о камни. – Берегите гнев для демонов.
   Пара немых секунд, Эгорд и Тиморис смотрят вслед.
   Клинки возвращаются в ножны.
   – Пошутил, – говорит Тиморис хмуро. – Привычка. И демоны довели. Как вспомню, сколько раз сегодня чуть не погиб, начинаю срываться… Иди, озари девушке дорогу, факелоносец.
   – Вспомним всех, кого потеряли, порадуемся победе, отдохнем. Но сперва…
   – Знаю, знаю, иди уже… Дай погрустить человеку.
   Эгорд и Камалия идут рядом, Тиморис плетется позади.
   Каменных кольев все больше, приходится обходить, протискиваться.
   У развилки жрица указывает на высокий узкий проем:
   – Туда. Мои заклинания рассылают во все стороны невидимых гонцов, они шепчут, там есть… что-то. Не знаю, но нечто иное, чем древние безжизненные камни.
   Троица просачивается меж краев прохода, стены натирают плечи, иногда приходится поворачиваться боком, чтобы пролезть. Густая тьма расступается перед лучами меча неохотно, хочет внушить, что идут в тупик, застрянут, поверните обратно…
   Открывается простор, Тиморис чуть не падает от неожиданности.
   – Ох ты ж… – Сглатывает слово, покосившись на жрицу.
   Гигантский зал полон статуй. Они изображают всевозможных чудовищ, Эгорд узнает в каменных фигурах демонов, что так часто мелькали у стен Старга и на пути к башне. Статуи, как и прочие элементы зала, выдолблены грубо, но количество заставляет обомлеть даже невозмутимого Эгорда.
   – Демоны здесь давно… – шепчет Камалия. – Нападения начались месяц назад, за такое короткое время нельзя построить все это… О боги… Города жили в мире, на небе сияло солнце, а в центре королевства полчища тварей копили силы, плодились…
   – Да, подготовились хорошо, – выдавливает Тиморис, задумчиво чешет шлем. – А мы прямо в их логово, без всякой подготовки…
   – Выбора нет, – твердо говорит жрица. – Как бы велико ни было зло, нужно сразиться, иначе… сами уподобимся демонам. Превратимся в тварей, если уступим трусости, нет разницы, какого цвета кожа, белая или красная.
   – Ну, тогда… вперед, – неуверенно говорит Тиморис.
   – Хорошо, – кивает Эгорд. – Но можно лучше. Верно, друг?
   – Верно. – В голосе Тимориса твердости чуть больше. – Вперед с гордо поднятыми головами.
   – Очень хорошо…
   – Вперед и с песней! – задорно кричит Тиморис, эхо бьет по статуям, сыпется крошка. – Вперед, смелость – наше оружие!
   – Прекрасно, – улыбается Эгорд. – Видишь, ты не демон.
   – Рад несказанно, а теперь вперед уже, пора демонам головы рубить.
   Тиморис вынимает сабли, силуэт через мгновение маячит в глубине зала, жаждущий битвы воин заглядывает за каждую статую, голова крутится во все стороны, аж позвонки хрустят, взгляд ищет врагов.
   В прошлой жизни изваяния демонов были, скорее всего, обычными сталагмитами, а те, что висят под потолком, завернувшись в крылья, как летучие мыши, – сталактитами. Зал оканчивается проходом, видно, что стены кто-то обрабатывал, выравнивал. Следующий зал не уступает по величине прежнему, каменные демоны сделаны более искусно, углы чередуются с отшлифованными изгибами, блики ярче.
   Находят поочередно пять коридоров, Камалия указывает на последний.
   – Там, – ныряет в гранитную пасть. – Ощущаю чье-то присутствие.
   – Ни одной крысы или даже букашки. – Тиморис озирается, клинки демонстративно танцуют в руках, вызывают демонов на бой. – Никого!
   – В логове демонов не бывает иной жизни, кроме самих демонов. – Эгорд держит лучащийся меч перед собой, ищет в далекой тьме хоть кого-то. – Но демоны сейчас текут на поверхность, штурмуют города…
   – Даже охраны нет? – Тиморис не знает, радоваться или досадно сплевывать.
   – Есть. Только не здесь.
   – А где?
   – Дальше. Или выше.
   – Спасибо, а я и не знал, – ворчит Тиморис. – Без тебя знаю, что дальше – хуже.
   – Лишь бы там был Клесса, – говорит жрица. – Уверена, телепортирует демонов за скалы. Если уничтожим его, демоны будут заперты.
   – Но те, что уже на поверхности, никуда не исчезнут и не успокоятся. – Тиморис вихрем пролетает вперед, сабли вырезают в воздухе белые кружева.
   – У людей будет шанс остановить наступление, рано или поздно умрет последний демон, а тех, что будут заперты здесь, убить легче. Жрецы обрушат скалы.
   – Сначала найдем Клессу. – Эгорд проходит мимо Тимориса, тот на очередном приеме спотыкается, падает. – Или лучше его телохранителей.
   – Лучше сразу Клессу. – Тиморис потирает ушибленный локоть. – Зачем пробиваться через охрану? Они измотают, до Клессы если и доберемся, то потрепанные, он нас одним пинком…
   – Если у Клессы не окажется охраны, значит, он силен настолько, что охрана не нужна.
   Улыбка с Тимориса сползает, воин догоняет Эгорда и Камалию, взгляд рыщет внимательнее, хочет найти живое подтверждение, что охрана Клессе все-таки нужна.
   – Статуй как песка в пустыне… – Тиморис ежится. – Кто эту армаду высекал?
   – Не знаю, – задумчиво протягивает Эгорд. – Но статуй и впрямь чересчур.
   – Сомневаюсь, что демоны развлекаются скульптурой. У них даже любоваться этим не хватит мозгов, а уж создавать… Им бы мяса пожирнее да крови погуще.
   – И все же кому-то это нужно.
   – Наверняка замешан Темный Орден, – голос жрицы сочится ненавистью.
   Тиморис кружится в новом приеме, сабля обрушивается на крыло каменного демона, тот весь в буграх, кулаки будто молоты, челюсть на полморды. Камень хрустит, расползаются трещины, черная сеть изломов стягивает статую. Изваяние взрывается осколками, над упавшей троицей проносятся острые глыбы, вспарывают землю.
   На каменном пне расправляет крылья живой демон, кожа переливается багром, язык истекает слюной.
   Из пасти – рев, его плотные волны можно видеть, они врезаются в тысячи других статуй, отражаются.
   Эгорд перекатывается, вскакивает, с разворота швыряет белесый сгусток. За шаром тянутся облачка, снаряд влетает в яму клыкастой пасти. Тварь вновь превращается в статую, на сей раз – ледяную.
   – Смотрите! – Камалия указывает на каменных монстров.
   Зал хрустит, немые силуэты темнеют от трещин, вдалеке разлетается на осколки статуя, вторая, третья…
   – Вот и охрана! – кричит Тиморис, пятится, клинки растерянно качаются, не знают, с какой стороны ударит первый демон. – Напросились!
   – Бежим! – Эгорд в коридор, плащ извивается вдоль земли.
   Тиморис несется как охваченный пламенем, позади мелькают когтистые лапы, от воя по спине мурашки.
   Камалия бежит между воинами, командует:
   – Направо!.. Еще раз направо!
   Коридоры и повороты меняют друг друга, лучи клинка скользят вдоль стен, отталкивают тьму, голос жрицы направляет Эгорда, топот ног словно барабанный оркестр. Бегут стройной цепочкой, тела наклонены вперед, ткань одежды трепещет, гудит как разрываемые ветром паруса.
   Выныривают в новый зал, статуи уже в трещинах. В центре – широкая, как три вековых дуба, колонна, уходит во мрак потолка. В ней выдолблена лестница, оплетает каменный ствол будто лиана.
   Статуи по обе стороны от беглецов лопаются одна за другой, троица едва успевает пробежать мимо. Смертоносные осколки ведут перекрестный огонь, сталкиваются, взрываются роями жалящего щебня.
   Тиморис отчаянно матерится, разрубает демонов в прыжке, сабли окутаны коконами бликов. Ноги гремят словно копыта, несут прочь.
   Эгорд залетает на лестницу, подхватывает летящую следом Камалию, вздутые притоком крови руки подтягивают, Тиморису помощь не нужна – мчится так, что привяжи к ногам десяток доходяг, вытянет всех, скорость не потеряет.
   Демоны затекают на лестницу рекой красных мышц, рогов, шипов, хлыстообразных языков, клешней, других отростков для изощренного умерщвления. Твари бегут по плечам и головам сородичей, гибкие тела сплетаются в клубки, падают с высоты, увлекая задних, что вцепляются клыками и хвостами в эту вереницу. Похожие на пауков и скорпионов ползут по стенам, но и те давят друг друга. Успешнее всех обладатели крыльев: бешено отталкиваются от воздуха, швыряют себя на сабли Тимориса и солнечный меч Эгорда, Камалия сражает белыми лучами.
   У некоторых каркас крыльев твердый как сталь, остро заточенный, летуны проносятся рядом с огромной скоростью, норовят разрубить троих одним ударом.
   Эгорд время от времени заковывает ступени гладкой оболочкой льда, твари проскальзывают, падают стая за стаей, но когти стирают лед в пыль.
   – Это сон, веселый сон! – истерически напевает Тиморис. – Уснул на солнцепеке, снятся всякие уродцы… Ивисса, наверное, уложила меня в кровать, делает холодные компрессы, а я сплю себе, отдыхаю!.. Ля-ля-ля, мне весело, получай в рыло!
   – Камалия, сколько еще бежать? – Эгорд пинает голову змееподобной твари. – Твои заклинания могут узнать, сколько над нами уровней и где Клесса?
   – Они лишь говорят, мы на верном пути! – Жрица рубит демона, пять лучей венчают пальцы, словно длинные когти, проходят сквозь врага как через масло. – На пути к тому, что ищем!
   – А откуда этим заклинаниям знать, что ищем?! – Тиморис брезгливо отпихивает липкие щупальца убитого демона. – Сами-то не знаем… Может, думают, что ищем смерть!
   – Тогда бы указали прыгнуть вниз. – Эгорд пускает сгусток ледяного пара за спину Тимориса, ступени обрастают льдом. – Не рассуждай, руби.
   – Ну да, куда уж нам, черни богомольной, – ворчит Тиморис, изловчается на бегу отвесить издевательский поклон, – пусть господари головы ломают, наше дело простое, маши чаще, отдыхай меньше…
   Лестница вздрагивает, троица едва не падает вслед за очередью монстров.
   Грохот и дрожь повторяются, раз за разом, между встрясками замечается строгий промежуток, беглецы ощущают момент следующего землетрясения, заранее приседают, хватаются за выступы в колонне.
   Так и двигаются: пережидают странное буйство тверди – и опять вверх. Даже нет нужды замораживать лестницу, Тиморис избавлен от необходимости оборачиваться и колоть настырных монстров – осыпаются как снег с деревца.
   Дрожь сильнее, громче, будто кто-то приближается, стоять трудно даже на коленях.
   Эгорд заглядывает вниз.
   Земля изрыта широкими колодцами, по краям высокие блестящие бугры свежих насыпей. Колонна тоже продырявлена множеством ям, подножие завалено склоном обломков.