Страница:
Для командира роты разбили большой шатер, весь в желтых и красных полосах. Охранявшие вход дюжие парни, оба чернокожие, проводили меня мрачными взглядами, а Визерса поприветствовали кивками.
Внутри обнаружился Лорд Проклятый – без доспехов, вообще голый по пояс, он сидел на раскладном стуле и пил что-то из большого золотого кубка, а рядом стоял открытый сундук, набитый свитками. Тьма в углу шатра зашевелилась, и я понял, что Мухомор тоже здесь, в той же шляпе, и глаза его горят двумя угольками.
– Полог закрой, – велел командир роты Визерсу, и отрез плотной ткани с шорохом опустился.
– Свету надо еще? – спросил Лорд Проклятый.
На другом сундуке, больше первого и закрытом, горели, потрескивая, две большие свечи.
– Обойдусь как-нибудь, – ответил Мухомор, хищно поглядывая в мою сторону. – А вот помощь того жирного придурка может пригодиться.
– Это что-то новенькое, – командир роты усмехнулся, почесал заросшую черными волосами грудь. – Чтобы ты по доброй воле признался, что тебе нужен этот «ленивый и никчемный тупица» по прозвищу Семерка?
– Такое дело, что всякая вошка в дело, – отозвался колдун.
Визерс вышел, но вскоре вернулся, но не один, а привел лысого толстяка с отсутствующим взглядом, обвешанного таким количеством оружия, что его хватило бы человек на пять.
– Что вам нужно, мой лорд? – спросил он, неприязненно поглядывая на Мухомора. – Неужели этот пропахший соломой старый придурок наконец-то признался в собственном умственном бессилии?
Так, похоже тут у нас два чародея, и друг друга они «любят» так, что вообще…
– Похоже на то, – со смешком отозвался Лорд. – Мухомор, приступайте.
Колдуны отошли к стенке шатра, пошептались, а когда вернулись, то на лице Семерки обнаружилась очень мне не понравившаяся улыбочка – такую может себе позволить разве что маньяк-убийца из голливудского кина, перед тем как трахнуть и порезать на куски очередную жертву.
Или сначала порезать на куски, а потом трахнуть.
– Лучше тебе сесть, – сказал Мухомор.
– Э, а это не больно? – спросил я, облизывая пересохшие губы.
– Тебе понравится, – пообещал Семерка таким голосом, что ноги у меня подогнулись сами.
Колдуны встали бок о бок напротив меня и застыли, даже дышать прекратили. Потемнело так резко, что я подумал о погасшей свече, а в следующий момент обнаружил, что нахожусь вовсе не в шатре.
Это напоминало зал в каком-нибудь замке или дворце – высокие окна, закрытые белесыми занавесями, между ними развешены на стенах щиты с гербами и уродливые маски, и глаза их, кажется, таращатся на меня с неослабным вниманием. У дальней стены нечто вроде трона, но больно уж жуткого, из громадных костей, с торчащими во все стороны шипами.
Маски на правой стене изображали Мухомора, на левой – Семерку.
Я стоял посреди зала, будучи не в силах двинуться, и мог лишь смотреть, как они кривляются, корчат друг другу рожи и подмигивают, высовывая черные языки чуть ли не в полметра длиной.
Затем все скрыла завеса голубовато-зеленого пламени, и я вновь оказался в шатре, весь мокрый от пота.
– Ну, что? – спросил Лорд.
– Чист, совершенно чист, – отозвался Мухомор.
– Чист, – эхом отозвался Семерка.
– Если вы двое сходитесь во мнении, что бывает раз в сто лет, то это мнение дорогого стоит, – командир роты поднялся и подошел к нам.
Тут я обнаружил, что оба колдуна дрожат, словно от холода или от сильной слабости.
– Значит, ты и вправду уроженец иного мира, неведомым образом занявший тело Рыжего, – Лорд Проклятый остановился между Семеркой и Мухомором: голый по пояс, без оружия и всяких символов власти, он все равно ухитрялся выглядеть величественным. – Что же делать с тобой?
– Пусть принесет присягу и служит, – сказал Визерс. – Почему нет?
– Слишком опасно оставлять его в живых, – зашептал Семерка, вцепившись в рукоять одного из мечей на поясе, кривого, едва ли не завитого штопором, как открывашка для бутылок. – Никто не ведает, что он есть, никто не ведает тайны души сей!
– Не думаю, что это так, – тут же вступил Мухомор, и коллеги-чародеи обменялись неприязненными взглядами.
Меня посетило ощущение, что это все сон, что сейчас все вокруг лопнет, и я выпаду в обычную жизнь, проснусь в собственной кровати, и окажется, что пора вставать, идти на зарядку…
Но ничего не произошло, и я остался там, где был.
– Убить никогда не поздно, – Лорд Проклятый вновь поскреб волосатую грудь. – Забирай его, Визерс.
– Э, подождите, – сказал я, решив, что пора как-то вмешаться – ведь решается моя судьба! – Может быть, я не хочу быть одним из вас?! Почему меня никто не спрашивает, демоны вас всех подери?
Мухомор захохотал, глухо и отрывисто, точно заухал сошедший с ума филин, а на круглой роже Семерки появилась улыбка от уха до уха – никогда не думал, что рот можно растянуть до такой степени, да еще и без помощи пальцев.
– Никто не будет заставлять тебя, – сказал Лорд, бесстрастно глядя на меня. – Отправляйся на все четыре стороны… без оружия, денег и каких-либо знаний о том, где ты находишься. Как ты думаешь, гость из другого мира, долго ли ты проживешь? День? Два?
Это он верно заметил… Далеко я не уйду.
Тут все не такое, как у нас, и опасности могут быть такие, о каких я и не подозреваю. Проклятье, ну что за невезуха – сначала этот самолет, не увезший нас в Сочи, а свалившийся на взлете, а затем неведомое стечение обстоятельств, благодаря которому я оказался мало того что в чужом теле, так еще и в каком-то другом мире!
– Так что либо приноси клятву и становись одним из нас, либо убирайся, – командир наш, похоже, страдает легкой чесоткой. – Что скажешь, тот, кто стал Рыжим?
– Я согласен, – выдавил я, уставившись в землю.
– Тогда иди, – велел Лорд. – Визерс примет твою присягу.
Я поднялся и вслед за десятником вышел из шатра, чтобы окунуться уже в настоящую ночь. Проскользнувший мимо Семерка покосился на меня и, звякая своим арсеналом, удалился во тьму.
– Не обращай на него внимания, – сказал Мухомор. – Он просто сумасшедший. Невозможно остаться в своем уме, если в твоих жилах течет кровь семи народов, если я что-то понимаю в этой поганой жизни.
– Семи? – удивился я.
– Большей частью он человек, – пояснил пахнущий сеном колдун. – Еще немного гном, причем и большой, и малый, а ведь они терпеть друг друга не могут, на четверть эльф, плюс еще гоблин и горный великан, хотя от великана в нем только тупость, плюс обретин.
– Ничего себе, – кто такие обретины, я не знал и никогда бы не подумал, что Семерка имеет отношение к высоким и стройным красавцам из «Властелина колец»… хотя кто знает, какие тут эльфы?
– Кого только у нас в роте нет, в десятке у Торила даже савирт имеется, – заметил Визерс.
Тут уж я не удержался и спросил:
– А это еще кто?
– Спроси у Пугала, он тебе расскажет, они родом из одних мест, – ответил десятник. – С Южных земель. Пошли, а то есть охота.
Десяток наш расположился вокруг большого костра, тут были и знакомые мне наемники, и те, кого я, может быть, и видел днем, но не запомнил, но все жилистые, покрытые шрамами, не расстающиеся с оружием даже на привале. На нас уставились вопросительно, Ярх даже перестал мешать в огромном закопченном котелке.
– Присяга, – сказал Визерс. – Тот, кто стал Рыжим, должен поклясться в верности. Вставай на колени…
Последняя фраза относилась ко мне, и я торопливо бухнулся наземь.
Наемники обнажили клинки и столпились вокруг так, что я оказался внутри настоящего частокола из мечей. Десятник же положил свое оружие мне на макушку, и я вздрогнул, ощутив холодную тяжесть прикосновения.
– Повторяй, – велел он. – С сегодняшнего дня я, именуемый Рыжим…
Я произносил слова клятвы, думая о том, что Васька Смирнов, не такой уж плохой пацан, связка из детдомовской волейбольной команды, исчез, хотя и не умер, и на смену ему пришел неведомо кто. Наемником я себя пока не ощущал, чувствовал растерянность и страх… каково оно будет обжиться в этом мире, что ждет меня впереди, хотя бы завтра?
– …скорее сдохнуть, – закончил я, и получил легкий удар мечом десятника по кумполу.
– Ну, вот и все, – сказал Визерс. – Теперь и пожрать можно. Ярх, у тебя подгорело?
– Не, ну как можно! – возмутился красноглазый, а остальные загоготали.
Мечи оказались в ножнах, и я остался в одиночестве, если не считать Пугала.
– Я покажу, где лежит мешок Рыжего, – сказал он, помогая мне подняться на ноги. – Теперь он твой. Да, и меч свой забери.
– Да, спасибо, – пробормотал я.
Вещи предыдущего обладателя моего нынешнего тела хранились на одной из телег. В мешке находилось все, чем тут пользуются каждый день, от миски с ложкой до одеяла, а в сундучке лежала, похоже, «зарплата» – золотые монеты, круглые и угловатые, слитки серебра и драгоценные камушки.
У меня от их вида глаза на лоб полезли – эх, если б протащить все это к нам! Не «Виза Голд» с миллионом на счету, конечно, но тоже бы пригодились.
– Пошли, а то останешься без ужина, – напомнил о себе Пугало, и я, захлопнув сундучок, пошел обратно к костру.
В очереди за жратвой я оказался одним из последних, Ярх подмигнул мне и щедро навалил в миску чего-то вроде бобов с тушенкой – выглядело это не очень здорово, но пахло аппетитно, и я принялся работать ложкой, сначала осторожно, а затем безо всякой опаски.
Костер потрескивал, чавкали и переговаривались мои соратники, вверху мерцали чужие звезды.
Глава 2
Внутри обнаружился Лорд Проклятый – без доспехов, вообще голый по пояс, он сидел на раскладном стуле и пил что-то из большого золотого кубка, а рядом стоял открытый сундук, набитый свитками. Тьма в углу шатра зашевелилась, и я понял, что Мухомор тоже здесь, в той же шляпе, и глаза его горят двумя угольками.
– Полог закрой, – велел командир роты Визерсу, и отрез плотной ткани с шорохом опустился.
– Свету надо еще? – спросил Лорд Проклятый.
На другом сундуке, больше первого и закрытом, горели, потрескивая, две большие свечи.
– Обойдусь как-нибудь, – ответил Мухомор, хищно поглядывая в мою сторону. – А вот помощь того жирного придурка может пригодиться.
– Это что-то новенькое, – командир роты усмехнулся, почесал заросшую черными волосами грудь. – Чтобы ты по доброй воле признался, что тебе нужен этот «ленивый и никчемный тупица» по прозвищу Семерка?
– Такое дело, что всякая вошка в дело, – отозвался колдун.
Визерс вышел, но вскоре вернулся, но не один, а привел лысого толстяка с отсутствующим взглядом, обвешанного таким количеством оружия, что его хватило бы человек на пять.
– Что вам нужно, мой лорд? – спросил он, неприязненно поглядывая на Мухомора. – Неужели этот пропахший соломой старый придурок наконец-то признался в собственном умственном бессилии?
Так, похоже тут у нас два чародея, и друг друга они «любят» так, что вообще…
– Похоже на то, – со смешком отозвался Лорд. – Мухомор, приступайте.
Колдуны отошли к стенке шатра, пошептались, а когда вернулись, то на лице Семерки обнаружилась очень мне не понравившаяся улыбочка – такую может себе позволить разве что маньяк-убийца из голливудского кина, перед тем как трахнуть и порезать на куски очередную жертву.
Или сначала порезать на куски, а потом трахнуть.
– Лучше тебе сесть, – сказал Мухомор.
– Э, а это не больно? – спросил я, облизывая пересохшие губы.
– Тебе понравится, – пообещал Семерка таким голосом, что ноги у меня подогнулись сами.
Колдуны встали бок о бок напротив меня и застыли, даже дышать прекратили. Потемнело так резко, что я подумал о погасшей свече, а в следующий момент обнаружил, что нахожусь вовсе не в шатре.
Это напоминало зал в каком-нибудь замке или дворце – высокие окна, закрытые белесыми занавесями, между ними развешены на стенах щиты с гербами и уродливые маски, и глаза их, кажется, таращатся на меня с неослабным вниманием. У дальней стены нечто вроде трона, но больно уж жуткого, из громадных костей, с торчащими во все стороны шипами.
Маски на правой стене изображали Мухомора, на левой – Семерку.
Я стоял посреди зала, будучи не в силах двинуться, и мог лишь смотреть, как они кривляются, корчат друг другу рожи и подмигивают, высовывая черные языки чуть ли не в полметра длиной.
Затем все скрыла завеса голубовато-зеленого пламени, и я вновь оказался в шатре, весь мокрый от пота.
– Ну, что? – спросил Лорд.
– Чист, совершенно чист, – отозвался Мухомор.
– Чист, – эхом отозвался Семерка.
– Если вы двое сходитесь во мнении, что бывает раз в сто лет, то это мнение дорогого стоит, – командир роты поднялся и подошел к нам.
Тут я обнаружил, что оба колдуна дрожат, словно от холода или от сильной слабости.
– Значит, ты и вправду уроженец иного мира, неведомым образом занявший тело Рыжего, – Лорд Проклятый остановился между Семеркой и Мухомором: голый по пояс, без оружия и всяких символов власти, он все равно ухитрялся выглядеть величественным. – Что же делать с тобой?
– Пусть принесет присягу и служит, – сказал Визерс. – Почему нет?
– Слишком опасно оставлять его в живых, – зашептал Семерка, вцепившись в рукоять одного из мечей на поясе, кривого, едва ли не завитого штопором, как открывашка для бутылок. – Никто не ведает, что он есть, никто не ведает тайны души сей!
– Не думаю, что это так, – тут же вступил Мухомор, и коллеги-чародеи обменялись неприязненными взглядами.
Меня посетило ощущение, что это все сон, что сейчас все вокруг лопнет, и я выпаду в обычную жизнь, проснусь в собственной кровати, и окажется, что пора вставать, идти на зарядку…
Но ничего не произошло, и я остался там, где был.
– Убить никогда не поздно, – Лорд Проклятый вновь поскреб волосатую грудь. – Забирай его, Визерс.
– Э, подождите, – сказал я, решив, что пора как-то вмешаться – ведь решается моя судьба! – Может быть, я не хочу быть одним из вас?! Почему меня никто не спрашивает, демоны вас всех подери?
Мухомор захохотал, глухо и отрывисто, точно заухал сошедший с ума филин, а на круглой роже Семерки появилась улыбка от уха до уха – никогда не думал, что рот можно растянуть до такой степени, да еще и без помощи пальцев.
– Никто не будет заставлять тебя, – сказал Лорд, бесстрастно глядя на меня. – Отправляйся на все четыре стороны… без оружия, денег и каких-либо знаний о том, где ты находишься. Как ты думаешь, гость из другого мира, долго ли ты проживешь? День? Два?
Это он верно заметил… Далеко я не уйду.
Тут все не такое, как у нас, и опасности могут быть такие, о каких я и не подозреваю. Проклятье, ну что за невезуха – сначала этот самолет, не увезший нас в Сочи, а свалившийся на взлете, а затем неведомое стечение обстоятельств, благодаря которому я оказался мало того что в чужом теле, так еще и в каком-то другом мире!
– Так что либо приноси клятву и становись одним из нас, либо убирайся, – командир наш, похоже, страдает легкой чесоткой. – Что скажешь, тот, кто стал Рыжим?
– Я согласен, – выдавил я, уставившись в землю.
– Тогда иди, – велел Лорд. – Визерс примет твою присягу.
Я поднялся и вслед за десятником вышел из шатра, чтобы окунуться уже в настоящую ночь. Проскользнувший мимо Семерка покосился на меня и, звякая своим арсеналом, удалился во тьму.
– Не обращай на него внимания, – сказал Мухомор. – Он просто сумасшедший. Невозможно остаться в своем уме, если в твоих жилах течет кровь семи народов, если я что-то понимаю в этой поганой жизни.
– Семи? – удивился я.
– Большей частью он человек, – пояснил пахнущий сеном колдун. – Еще немного гном, причем и большой, и малый, а ведь они терпеть друг друга не могут, на четверть эльф, плюс еще гоблин и горный великан, хотя от великана в нем только тупость, плюс обретин.
– Ничего себе, – кто такие обретины, я не знал и никогда бы не подумал, что Семерка имеет отношение к высоким и стройным красавцам из «Властелина колец»… хотя кто знает, какие тут эльфы?
– Кого только у нас в роте нет, в десятке у Торила даже савирт имеется, – заметил Визерс.
Тут уж я не удержался и спросил:
– А это еще кто?
– Спроси у Пугала, он тебе расскажет, они родом из одних мест, – ответил десятник. – С Южных земель. Пошли, а то есть охота.
Десяток наш расположился вокруг большого костра, тут были и знакомые мне наемники, и те, кого я, может быть, и видел днем, но не запомнил, но все жилистые, покрытые шрамами, не расстающиеся с оружием даже на привале. На нас уставились вопросительно, Ярх даже перестал мешать в огромном закопченном котелке.
– Присяга, – сказал Визерс. – Тот, кто стал Рыжим, должен поклясться в верности. Вставай на колени…
Последняя фраза относилась ко мне, и я торопливо бухнулся наземь.
Наемники обнажили клинки и столпились вокруг так, что я оказался внутри настоящего частокола из мечей. Десятник же положил свое оружие мне на макушку, и я вздрогнул, ощутив холодную тяжесть прикосновения.
– Повторяй, – велел он. – С сегодняшнего дня я, именуемый Рыжим…
Я произносил слова клятвы, думая о том, что Васька Смирнов, не такой уж плохой пацан, связка из детдомовской волейбольной команды, исчез, хотя и не умер, и на смену ему пришел неведомо кто. Наемником я себя пока не ощущал, чувствовал растерянность и страх… каково оно будет обжиться в этом мире, что ждет меня впереди, хотя бы завтра?
– …скорее сдохнуть, – закончил я, и получил легкий удар мечом десятника по кумполу.
– Ну, вот и все, – сказал Визерс. – Теперь и пожрать можно. Ярх, у тебя подгорело?
– Не, ну как можно! – возмутился красноглазый, а остальные загоготали.
Мечи оказались в ножнах, и я остался в одиночестве, если не считать Пугала.
– Я покажу, где лежит мешок Рыжего, – сказал он, помогая мне подняться на ноги. – Теперь он твой. Да, и меч свой забери.
– Да, спасибо, – пробормотал я.
Вещи предыдущего обладателя моего нынешнего тела хранились на одной из телег. В мешке находилось все, чем тут пользуются каждый день, от миски с ложкой до одеяла, а в сундучке лежала, похоже, «зарплата» – золотые монеты, круглые и угловатые, слитки серебра и драгоценные камушки.
У меня от их вида глаза на лоб полезли – эх, если б протащить все это к нам! Не «Виза Голд» с миллионом на счету, конечно, но тоже бы пригодились.
– Пошли, а то останешься без ужина, – напомнил о себе Пугало, и я, захлопнув сундучок, пошел обратно к костру.
В очереди за жратвой я оказался одним из последних, Ярх подмигнул мне и щедро навалил в миску чего-то вроде бобов с тушенкой – выглядело это не очень здорово, но пахло аппетитно, и я принялся работать ложкой, сначала осторожно, а затем безо всякой опаски.
Костер потрескивал, чавкали и переговаривались мои соратники, вверху мерцали чужие звезды.
Глава 2
Проснулся я от холода, и в первый момент, не сообразив, где оказался, подумал – что за идиот распахнул окно? Но затем открыл глаза, понял, что валяюсь вовсе не на собственной кровати, а на земле, что вот-вот взойдет солнце, а со всех сторон несется многоголосый раскатистый храп.
Да, то, что случилось вчера, к сожалению, не было сном.
Непонятно только, отчего так холодно, ведь и день, и вечер был жарким…
Попытавшись перевернуться на другой бок, я обнаружил, что не могу шевельнуться. Даже рот открыть не получилось, мышцы сковала чудовищной силы судорога, перед глазами потемнело.
Но уже в следующий момент холод начал уходить, и я смог двинуть рукой.
Фух, отпустило… но что это вообще была за ботва? Последствия того, что я в чужом теле? Или гнусный Семерка решил все-таки довести дело до конца, прикончить меня втихую?
Нет, вряд ли он решится на такое.
Вскоре я оклемался до конца, и тут от шатра Лорда донеслось раскатистое гудение и зычный голос рявкнул:
– Подъем, жабы!!
Вчера после ужина Пугало мне рассказал кое-что о порядках в роте, и я знал, что побудку объявляет командир сторожившего ночью десятка и что лежебок тут не терпят. Сейчас нужно вставать, тащиться к речке, чтобы умыться… о горячей воде придется, похоже, забыть.
Все здесь совсем другое, не такое, как у нас.
Я откинул в сторону одеяло и принялся натягивать сапоги.
– Доброе утро, чтоб мне сдохнуть, – сказал зашевелившийся Ярх и зевнул во всю глотку.
Вечером он предлагал «выпить за нового-старого Рыжего», но Визерс сказал «потом», и красноглазый наемник спорить не стал, хотя и скорчил физиономию, как у обиженного младенца.
– Доброе, – отозвался я и заковылял к речке, лавируя между просыпавшимися соратниками.
Они зевали и потягивались, кое-кто ругался – не со злобы, а просто по привычке. Сквернословили они так же естественно и ненапряжно, как и портили воздух, и рыгали, и сморкались наземь.
Я-то всегда считал, что у нас в команде парни на диво простые… так ведь нет, ошибался.
Вчера мне представили всех по именам или кличкам, но я запомнил только Стася, огромного и чернокожего, с повязкой на глазу, и Лихо, невысокого, но очень широкоплечего, со щербатой ухмылкой на физиономии и колтуном серовато-рыжих волос. Он оказался лучником, судя по словам Визерса, отменным, таким, что «белке в жопу стрелу вгонит».
Скорее всего, это была похвальба, хотя кто знает.
Речка, у которой мы встали на ночь, была чистой и неширокой, с прозрачной водой и песчаным дном. Зайдя так, чтобы вода не полилась через голенища, я обнаружил свое отражение и наклонился – надо же в конце концов узнать, как я выгляжу, а зеркал тут нет…
Рыжим меня прозвали не зря: на башке царит настоящий взрыв цвета костра, волосы, густые и жесткие, торчат во все стороны, немного ниже помещается ничем не примечательная физиономия со светлыми глазами.
Прежний я нравился себе больше.
Но теперь придется привыкать – рожа чужая, сапоги вместо кроссовок, куртка хоть и из кожи, но не такая, как у байкеров, вместо мобилы в кармане меч на поясе, и не тренировки, а схватки.
При мысли о том, что придется участвовать в кровопролитии, я поежился – да, драться мне приходилось, и не раз, но я и представить не мог, что придется кого-то убить. И не просто нажать спусковой крючок, а вспороть брюхо или снести голову тяжелой и острой железкой.
– Чо замер? – сзади на меня брызнули водой, и, обернувшись, я обнаружил, что к воде подошел Стась.
Повадками он напоминал Антона-диагонального, разве что был черным.
– Задремал, – ответил я, ладонью хлопая по воде так, чтобы окатить брызгами этого бугая.
Но слегка, а то не хватало еще, чтобы он разозлился.
К своим шмоткам я вернулся весь мокрый, но зато взбодрившийся по самое не балуйся.
– Сегодня без завтрака, – сказал мне подошедший Визерс. – Одевайся и седлай. Только шлем возьми, нынче мы нанимателю представляемся… Да, кстати, не забывай, что в Душеловке у тебя отшибло память, правду знать никому не стоит. Понимаешь меня?
– Ну, да… а что за шлем? – спросил я.
– Ярх покажет, – и десятник нетерпеливо замахал, подзывая красноглазого наемника.
Как быстро выяснилось, во тьме я разглядел не все свое имущество – помимо мешка и сундука на телеге хранилась куча принадлежащей мне военной снаряги, пара щитов, еще один меч, кольчуга, даже доспех вроде того, в каком щеголяет Лорд, но чуток попроще.
И отдельно – шлем из черного металла, без забрала, зато с верхушкой в виде уродливого оскаленного черепа, сделанного так, что зубы верхней челюсти оказались над самыми глазами.
– Это сранство для выпендряния, – объяснил Ярх. – Ну, чтобы мы одинаковые были. Вооружены все по-разному, поэтому надо, чтобы хоть башки совпадали, да, и плащ не забудь, вон тот, черный.
Пока я разбирался со снаряжением, лагерь свернули, впрягли коней. Заскрипели колеса телег.
– Строимся! Строимся! – прокричал уже забравшийся в седло Визерс. – Быстро!
Плащ, зараза, мешал, и я, залезая на спину лошади, едва не оконфузился и не полетел наземь. Но никто этого, к счастью, не заметил, поскольку соратники уставились на подъехавшего к нам Лорда.
Доспехи его сверкали, а гриву черных волос скрыл шлем, такой же, как у нас, только белый. По сторонам от командира скакали телохранители, те же чернокожие громилы, что вечером стояли у шатра, а позади трюхал на своем пони насупленный Мухомор.
– Сегодня вы сразу за мной, – велел Лорд. – Твои готовы? Тогда двинулись.
В одинаковых плащах и шлемах наше воинство куда больше напоминало регулярную армию, а по изобилию черного цвета мы бы запросто переплюнули назгулов. Нет, не все в этом мире отличается от нашей Земли, тут точно так же любят пускать пыль в глаза, хотя и не знают слова «пиар».
Я пришпорил коня и оказался в задних рядах нашего десятка, рядом с Пугалом.
– Вперед не лезь, – посоветовал он, и шепот его показался не таким зловещим, как вчера.
С другой стороны от меня очутился Ярх на своей белой кобыле – похоже, Визерс велел им присматривать за мной, просто так, на всякий случай, чтобы я по незнанию не выкинул какого-нибудь фортеля.
Речка осталась позади, и мы поехали по дороге, хоть и грунтовой, но довольно широкой. Мелькнула в стороне деревушка: заборы, соломенные крыши, торчащие из них трубы – и впереди появились украшенные зубцами могучие стены и башни из темно-красного камня.
– Это что? Город? – спросил я.
– Он самый, сраный Лявер, – ответил Ярх. – И нас там ждет посланец его чародейского сраного величества Желтого Садовника, что выплатит нам задаток, а потом поведет в бой…
– Тише ты, – вмешался Пугало. – Ты же знаешь, что он это прозвище не любит.
– Ну и что? – Ярх гордо подбоченился и сплюнул. – Кто меня тут услышит и ваще… Кто он мне такой, а, этот Желтый?
– А кто он? – я посмотрел на закутанного в черную ткань соратника.
– Один из могущественнейших властителей нашего мира, – отозвался Пугало. – Падение Богов закончилось тем, что все Северные земли остались во власти магов, как и Крылья.
Он заметил мой недоуменный взгляд и пояснил:
– Это острова, два архипелага, один на востоке, а другой на западе.
– За морем есть еще Южные земли, но там все по-другому, и мало кто знает, как, – добавил Ярх. – Вот он, например, знает, но не говорит, и от стыда свою рожу прячет.
Тут скакавший во главе десятка Визерс обернулся и погрозил нам кулаком.
Пришлось заткнуться.
Город приблизился, над нашими головами нависли башни, между которыми прятались ворота. Охранявшие их стражники, пузатые и мелкие, в голубых накидках с желтым львом, по сравнению с моими соратниками выглядели вооруженными крестьянами.
Таращились они на нас с любопытством и даже со страхом.
Эх, жаль, нельзя посмотреть на себя со стороны, как я выгляжу в этом шлеме и плаще, чисто Дарт Вейдер… сфоткать бы и в «ВКонтакте» выложить, да только Интернет здесь еще не изобрели…
За воротами оказалась небольшая площадь, и потянулись узкие, мощеные булыжниками улицы.
Цокали по камням подковы наших лошадей, попадавшиеся навстречу люди жались к стенам. Окна невысоких, в два-три этажа, домов захлопывались, и даже кошки с собаками, похоже, убирались с нашей дороги – сам видел, как здоровенный серый кот, прижав уши, метнулся в переулок.
Да уж, имидж у нашей роты что надо, и прикид подходящий.
Город мало напоминал знакомый мне мегаполис – никаких проспектов с машинами, автобусов и уличных фонарей, зато в изобилии аляповатые вывески, без надписей, но с рисунками. Ножницы отмечали парикмахерскую, кружки наверняка показывали, где находятся кабаки, но встречались и вещи совершенно для меня непонятные.
Что символизируют длинные тонкие щипцы? Выщипывание бровей?
И воняло здесь так, что сразу становилось ясно – прежде чем изобретать Интернет, местным нужно придумать до хрена всего, и для начала канализацию.
– Прибыли, – шепнул Ярх, и я перестал пялиться по сторонам.
Впереди лежала площадь, куда больше той, что была у ворот, и в центре ее находился храм. Что это святилище, сомнений у меня не оставалось – для чего еще может пригодиться пирамида в три яруса, сложенная из белого камня, да еще с огромным изваянием на вершине?
Статуя изображала мужика в чем-то вроде рясы, с диском в руках.
Перед храмом нас ждали – группа из дюжины фигур в желтых плащах с глухими капюшонами.
– Инквизиторы, – тихо проговорил Пугало, и в его голосе мне послышалась неприязнь.
Лорд остановил коня, когда до встречавших осталось шагов десять, и, выждав небольшую паузу, склонил голову. Один из облаченных в желтые плащи типов, шедший впереди остальных, поклонился в ответ, а затем поднял руки и резким, нетерпеливым движением откинул капюшон.
Я увидел худое, аскетичное лицо, бритую башку и яростные огромные глаза.
– Рад видеть, что вы прибыли точно в срок! – сказал предводитель инквизиторов, и голос у него оказался сильным и мощным, так что по площади прокатилось негромкое эхо.
– Проклятая рота всегда приходит вовремя! – гордо отозвался наш командир. – Подготовлен ли договор?
– Конечно, мы… – тут узколицый посмотрел на меня и сбился, брови его поднялись.
Похоже было, что он увидел нечто не просто неожиданное, а еще и опасное для себя. Мне же стало очень не по себе под враждебным, холодным взглядом, что едва не протыкал мою голову насквозь.
– Все подготовлено, – продолжил узколицый и сделал приглашающий жест. – Прошу.
Лорд спрыгнул с коня, следом за ним спешился Мухомор. Поводья они отдали телохранителям. Узколицый повел нашего командира и колдуна за собой, к темному проему входа в пирамиду. Прочие инквизиторы двинулись следом, заколыхались подолы их желтых одеяний.
– Кто это был? – спросил я, когда процессия скрылась из виду.
– Арсаир ва-Рингос, Верховный Носитель Света Южной Четверти, – Пугало, вопреки моим ожиданиям, ответил первым. – Правая рука здешнего правителя, тип жестокий и властный, и сам маг не из последних, Мухомору с Семеркой с ним не совладать.
– И чего он на нас пялился, как девственница на член? – буркнул Ярх и потянулся за флягой.
– Не на нас, а на Рыжего, – Пугало, несмотря на прятавшую лицо ткань, замечал все. – И мне это очень не нравится. Но поговорим об этом потом, когда выберемся из города. Не все так просто, сам понимаешь…
Красноглазый, возможно, понимал, а вот я нет, и чувствовал я себя почему-то исключительно неуютно. Вроде бы ничего не происходило, соратники мои вели себя спокойно, и все же мне чудилось, что рядом творится нечто неприятное, что кто-то невидимый ходит вокруг, прикидывая, не воткнуть ли мне в бок кинжал.
На редкость мерзкое было ощущение, и я сам не заметил, как опустил руку на эфес меча.
Когда из прохода, ведущего в недра пирамиды, появился Мухомор с большим свитком в руке, я напрягся еще сильнее. За колдуном показался наш Лорд, а затем четверо инквизиторов, по двое тащивших сундуки с длинными ручками… наверняка, они содержали то, что Ярх назвал «задатком».
Но Арсаир ва-Рингос решил, похоже, остаться в святилище, и я облегченно выдохнул.
– Вихрь, позаботьтесь о деньгах, – распорядился командир, и позади нас началось движение.
Но что именно будут делать с сундуками, я не увидел, поскольку Лорд вскочил в седло и тронул поводья. Сдвинулись с места его телохранители, затем наш десятник… ну а куда иголка, туда и нитка, так что пришлось нам тоже пришпорить коней и поехать мимо пирамиды дальше на юг.
Тут граница города оказалась куда ближе, чем с другой стороны, и вскоре мы увидели ворота.
Перед ними нас догнал задержавшийся у пирамиды Мухомор.
– Что там было внутри? – спросил Ярх. – Забухали хотя бы?
– Нет, что ты, что ты, – отозвался колдун с загадочной улыбкой. – Как можно? Обыденная скукота – подписали договор, пересчитали золото, подтвердили условия… Завтра в бой, похоже, отряды Синеглазого уже перешли реку, а разведчиков вчера видели со стен.
При этой новости внутренности мои заледенели – блин, уже завтра…
– Да, и еще, – Мухомор как-то незаметно оказался между мной и Пугалом. – Удивительно, но Верховный Носитель Света Южной Четверти пытался расспрашивать о тебе, Рыжий.
Удивление мне не пришлось даже изображать:
– Обо мне?
– Не напрямую, конечно, но… – Мухомор посмотрел на меня в упор своими желтыми птичьими глазами. – Он куда более сильный чародей, чем я, и не в моих силах прочитать его, но он был ошеломлен и на мгновение открылся, и я заметил в нем страх, если я что-то понимаю в этой поганой жизни.
Страх? Откуда?
Мой «предшественник», если можно так выразиться, был, насколько я понял, обычным рубакой, каких в Проклятой роте не один десяток, а я не провел в этом мире и двух дней и в своем не славился как гроза магов! Или же этот носитель света, инквизитор, как его там по имени, углядел во мне нечто такое, чего не уловили его менее умелые коллеги?
Но что именно?
Какую-то неведомую опасность, спрятанную во мне, как бритвенное лезвие в пирожке с мясом?
– Тьфу, пропасть, – сказал я и на мгновение пожалел, что во фляге у меня не вино, как у Ярха, а вода.
Мухомор потрусил вперед, а мы тем временем проехали через ворота.
За ними ожидал наш обоз под охраной одного из десятков – пока мы пушили перья перед нанимателем и наводили страх на горожан, эти парни попросту объехали Лявер снаружи.
– Кстати, а кто такой Синеглазый? – спросил я, вспомнив, что тип с таким прозвищем вроде бы числится у нас во врагах.
– Такой же маг-правитель, как Желтый Садовник, разве что вкусы у него другие, – сообщил Ярх. – Мы у него служили года три назад, когда он пытался Зеленые горы подчинить… платит нормально, не зажимается, да только вот в башке у него буря с молнией, как у любого из чародеев, и чем он более могуч, тем меньше с умом дружит.
– Садовник не потому, что деревья с кустами любит, – Пугало оглянулся, словно боялся, что нас подслушивают, и шепот его стал едва различимым, – а оттого, что в столице, Кляйбере, у него с полсотни кольев, и пустуют-то они очень редко, по большим праздникам.
Мерзкое ощущение, что за мной следят, осталось внутри городских стен, и все же я чуял чужое внимание – словно на меня пялились с одной из башен у ворот, и как минимум в четыре подзорные трубы.
Лорд Проклятый гаркнул что-то, и возчики принялись строить круг из телег прямо напротив ворот, на большом лугу – с одной стороны от него дорога, с другой виднеется лес, но обычный, не Шелудивый.
– Тут и встанем, чтобы мне провалиться туда, где боги ночуют, – буркнул Ярх. – Отпустили бы еще в город!
– Вот на это не рассчитывай, – услышавший последнюю реплику Визерс оглянулся. – Чтобы ты вернулся под утро, в дупель пьяный, с парой девиц под мышкой, а к полудню Лорду прислали счет за три разгромленные корчмы?
Да, то, что случилось вчера, к сожалению, не было сном.
Непонятно только, отчего так холодно, ведь и день, и вечер был жарким…
Попытавшись перевернуться на другой бок, я обнаружил, что не могу шевельнуться. Даже рот открыть не получилось, мышцы сковала чудовищной силы судорога, перед глазами потемнело.
Но уже в следующий момент холод начал уходить, и я смог двинуть рукой.
Фух, отпустило… но что это вообще была за ботва? Последствия того, что я в чужом теле? Или гнусный Семерка решил все-таки довести дело до конца, прикончить меня втихую?
Нет, вряд ли он решится на такое.
Вскоре я оклемался до конца, и тут от шатра Лорда донеслось раскатистое гудение и зычный голос рявкнул:
– Подъем, жабы!!
Вчера после ужина Пугало мне рассказал кое-что о порядках в роте, и я знал, что побудку объявляет командир сторожившего ночью десятка и что лежебок тут не терпят. Сейчас нужно вставать, тащиться к речке, чтобы умыться… о горячей воде придется, похоже, забыть.
Все здесь совсем другое, не такое, как у нас.
Я откинул в сторону одеяло и принялся натягивать сапоги.
– Доброе утро, чтоб мне сдохнуть, – сказал зашевелившийся Ярх и зевнул во всю глотку.
Вечером он предлагал «выпить за нового-старого Рыжего», но Визерс сказал «потом», и красноглазый наемник спорить не стал, хотя и скорчил физиономию, как у обиженного младенца.
– Доброе, – отозвался я и заковылял к речке, лавируя между просыпавшимися соратниками.
Они зевали и потягивались, кое-кто ругался – не со злобы, а просто по привычке. Сквернословили они так же естественно и ненапряжно, как и портили воздух, и рыгали, и сморкались наземь.
Я-то всегда считал, что у нас в команде парни на диво простые… так ведь нет, ошибался.
Вчера мне представили всех по именам или кличкам, но я запомнил только Стася, огромного и чернокожего, с повязкой на глазу, и Лихо, невысокого, но очень широкоплечего, со щербатой ухмылкой на физиономии и колтуном серовато-рыжих волос. Он оказался лучником, судя по словам Визерса, отменным, таким, что «белке в жопу стрелу вгонит».
Скорее всего, это была похвальба, хотя кто знает.
Речка, у которой мы встали на ночь, была чистой и неширокой, с прозрачной водой и песчаным дном. Зайдя так, чтобы вода не полилась через голенища, я обнаружил свое отражение и наклонился – надо же в конце концов узнать, как я выгляжу, а зеркал тут нет…
Рыжим меня прозвали не зря: на башке царит настоящий взрыв цвета костра, волосы, густые и жесткие, торчат во все стороны, немного ниже помещается ничем не примечательная физиономия со светлыми глазами.
Прежний я нравился себе больше.
Но теперь придется привыкать – рожа чужая, сапоги вместо кроссовок, куртка хоть и из кожи, но не такая, как у байкеров, вместо мобилы в кармане меч на поясе, и не тренировки, а схватки.
При мысли о том, что придется участвовать в кровопролитии, я поежился – да, драться мне приходилось, и не раз, но я и представить не мог, что придется кого-то убить. И не просто нажать спусковой крючок, а вспороть брюхо или снести голову тяжелой и острой железкой.
– Чо замер? – сзади на меня брызнули водой, и, обернувшись, я обнаружил, что к воде подошел Стась.
Повадками он напоминал Антона-диагонального, разве что был черным.
– Задремал, – ответил я, ладонью хлопая по воде так, чтобы окатить брызгами этого бугая.
Но слегка, а то не хватало еще, чтобы он разозлился.
К своим шмоткам я вернулся весь мокрый, но зато взбодрившийся по самое не балуйся.
– Сегодня без завтрака, – сказал мне подошедший Визерс. – Одевайся и седлай. Только шлем возьми, нынче мы нанимателю представляемся… Да, кстати, не забывай, что в Душеловке у тебя отшибло память, правду знать никому не стоит. Понимаешь меня?
– Ну, да… а что за шлем? – спросил я.
– Ярх покажет, – и десятник нетерпеливо замахал, подзывая красноглазого наемника.
Как быстро выяснилось, во тьме я разглядел не все свое имущество – помимо мешка и сундука на телеге хранилась куча принадлежащей мне военной снаряги, пара щитов, еще один меч, кольчуга, даже доспех вроде того, в каком щеголяет Лорд, но чуток попроще.
И отдельно – шлем из черного металла, без забрала, зато с верхушкой в виде уродливого оскаленного черепа, сделанного так, что зубы верхней челюсти оказались над самыми глазами.
– Это сранство для выпендряния, – объяснил Ярх. – Ну, чтобы мы одинаковые были. Вооружены все по-разному, поэтому надо, чтобы хоть башки совпадали, да, и плащ не забудь, вон тот, черный.
Пока я разбирался со снаряжением, лагерь свернули, впрягли коней. Заскрипели колеса телег.
– Строимся! Строимся! – прокричал уже забравшийся в седло Визерс. – Быстро!
Плащ, зараза, мешал, и я, залезая на спину лошади, едва не оконфузился и не полетел наземь. Но никто этого, к счастью, не заметил, поскольку соратники уставились на подъехавшего к нам Лорда.
Доспехи его сверкали, а гриву черных волос скрыл шлем, такой же, как у нас, только белый. По сторонам от командира скакали телохранители, те же чернокожие громилы, что вечером стояли у шатра, а позади трюхал на своем пони насупленный Мухомор.
– Сегодня вы сразу за мной, – велел Лорд. – Твои готовы? Тогда двинулись.
В одинаковых плащах и шлемах наше воинство куда больше напоминало регулярную армию, а по изобилию черного цвета мы бы запросто переплюнули назгулов. Нет, не все в этом мире отличается от нашей Земли, тут точно так же любят пускать пыль в глаза, хотя и не знают слова «пиар».
Я пришпорил коня и оказался в задних рядах нашего десятка, рядом с Пугалом.
– Вперед не лезь, – посоветовал он, и шепот его показался не таким зловещим, как вчера.
С другой стороны от меня очутился Ярх на своей белой кобыле – похоже, Визерс велел им присматривать за мной, просто так, на всякий случай, чтобы я по незнанию не выкинул какого-нибудь фортеля.
Речка осталась позади, и мы поехали по дороге, хоть и грунтовой, но довольно широкой. Мелькнула в стороне деревушка: заборы, соломенные крыши, торчащие из них трубы – и впереди появились украшенные зубцами могучие стены и башни из темно-красного камня.
– Это что? Город? – спросил я.
– Он самый, сраный Лявер, – ответил Ярх. – И нас там ждет посланец его чародейского сраного величества Желтого Садовника, что выплатит нам задаток, а потом поведет в бой…
– Тише ты, – вмешался Пугало. – Ты же знаешь, что он это прозвище не любит.
– Ну и что? – Ярх гордо подбоченился и сплюнул. – Кто меня тут услышит и ваще… Кто он мне такой, а, этот Желтый?
– А кто он? – я посмотрел на закутанного в черную ткань соратника.
– Один из могущественнейших властителей нашего мира, – отозвался Пугало. – Падение Богов закончилось тем, что все Северные земли остались во власти магов, как и Крылья.
Он заметил мой недоуменный взгляд и пояснил:
– Это острова, два архипелага, один на востоке, а другой на западе.
– За морем есть еще Южные земли, но там все по-другому, и мало кто знает, как, – добавил Ярх. – Вот он, например, знает, но не говорит, и от стыда свою рожу прячет.
Тут скакавший во главе десятка Визерс обернулся и погрозил нам кулаком.
Пришлось заткнуться.
Город приблизился, над нашими головами нависли башни, между которыми прятались ворота. Охранявшие их стражники, пузатые и мелкие, в голубых накидках с желтым львом, по сравнению с моими соратниками выглядели вооруженными крестьянами.
Таращились они на нас с любопытством и даже со страхом.
Эх, жаль, нельзя посмотреть на себя со стороны, как я выгляжу в этом шлеме и плаще, чисто Дарт Вейдер… сфоткать бы и в «ВКонтакте» выложить, да только Интернет здесь еще не изобрели…
За воротами оказалась небольшая площадь, и потянулись узкие, мощеные булыжниками улицы.
Цокали по камням подковы наших лошадей, попадавшиеся навстречу люди жались к стенам. Окна невысоких, в два-три этажа, домов захлопывались, и даже кошки с собаками, похоже, убирались с нашей дороги – сам видел, как здоровенный серый кот, прижав уши, метнулся в переулок.
Да уж, имидж у нашей роты что надо, и прикид подходящий.
Город мало напоминал знакомый мне мегаполис – никаких проспектов с машинами, автобусов и уличных фонарей, зато в изобилии аляповатые вывески, без надписей, но с рисунками. Ножницы отмечали парикмахерскую, кружки наверняка показывали, где находятся кабаки, но встречались и вещи совершенно для меня непонятные.
Что символизируют длинные тонкие щипцы? Выщипывание бровей?
И воняло здесь так, что сразу становилось ясно – прежде чем изобретать Интернет, местным нужно придумать до хрена всего, и для начала канализацию.
– Прибыли, – шепнул Ярх, и я перестал пялиться по сторонам.
Впереди лежала площадь, куда больше той, что была у ворот, и в центре ее находился храм. Что это святилище, сомнений у меня не оставалось – для чего еще может пригодиться пирамида в три яруса, сложенная из белого камня, да еще с огромным изваянием на вершине?
Статуя изображала мужика в чем-то вроде рясы, с диском в руках.
Перед храмом нас ждали – группа из дюжины фигур в желтых плащах с глухими капюшонами.
– Инквизиторы, – тихо проговорил Пугало, и в его голосе мне послышалась неприязнь.
Лорд остановил коня, когда до встречавших осталось шагов десять, и, выждав небольшую паузу, склонил голову. Один из облаченных в желтые плащи типов, шедший впереди остальных, поклонился в ответ, а затем поднял руки и резким, нетерпеливым движением откинул капюшон.
Я увидел худое, аскетичное лицо, бритую башку и яростные огромные глаза.
– Рад видеть, что вы прибыли точно в срок! – сказал предводитель инквизиторов, и голос у него оказался сильным и мощным, так что по площади прокатилось негромкое эхо.
– Проклятая рота всегда приходит вовремя! – гордо отозвался наш командир. – Подготовлен ли договор?
– Конечно, мы… – тут узколицый посмотрел на меня и сбился, брови его поднялись.
Похоже было, что он увидел нечто не просто неожиданное, а еще и опасное для себя. Мне же стало очень не по себе под враждебным, холодным взглядом, что едва не протыкал мою голову насквозь.
– Все подготовлено, – продолжил узколицый и сделал приглашающий жест. – Прошу.
Лорд спрыгнул с коня, следом за ним спешился Мухомор. Поводья они отдали телохранителям. Узколицый повел нашего командира и колдуна за собой, к темному проему входа в пирамиду. Прочие инквизиторы двинулись следом, заколыхались подолы их желтых одеяний.
– Кто это был? – спросил я, когда процессия скрылась из виду.
– Арсаир ва-Рингос, Верховный Носитель Света Южной Четверти, – Пугало, вопреки моим ожиданиям, ответил первым. – Правая рука здешнего правителя, тип жестокий и властный, и сам маг не из последних, Мухомору с Семеркой с ним не совладать.
– И чего он на нас пялился, как девственница на член? – буркнул Ярх и потянулся за флягой.
– Не на нас, а на Рыжего, – Пугало, несмотря на прятавшую лицо ткань, замечал все. – И мне это очень не нравится. Но поговорим об этом потом, когда выберемся из города. Не все так просто, сам понимаешь…
Красноглазый, возможно, понимал, а вот я нет, и чувствовал я себя почему-то исключительно неуютно. Вроде бы ничего не происходило, соратники мои вели себя спокойно, и все же мне чудилось, что рядом творится нечто неприятное, что кто-то невидимый ходит вокруг, прикидывая, не воткнуть ли мне в бок кинжал.
На редкость мерзкое было ощущение, и я сам не заметил, как опустил руку на эфес меча.
Когда из прохода, ведущего в недра пирамиды, появился Мухомор с большим свитком в руке, я напрягся еще сильнее. За колдуном показался наш Лорд, а затем четверо инквизиторов, по двое тащивших сундуки с длинными ручками… наверняка, они содержали то, что Ярх назвал «задатком».
Но Арсаир ва-Рингос решил, похоже, остаться в святилище, и я облегченно выдохнул.
– Вихрь, позаботьтесь о деньгах, – распорядился командир, и позади нас началось движение.
Но что именно будут делать с сундуками, я не увидел, поскольку Лорд вскочил в седло и тронул поводья. Сдвинулись с места его телохранители, затем наш десятник… ну а куда иголка, туда и нитка, так что пришлось нам тоже пришпорить коней и поехать мимо пирамиды дальше на юг.
Тут граница города оказалась куда ближе, чем с другой стороны, и вскоре мы увидели ворота.
Перед ними нас догнал задержавшийся у пирамиды Мухомор.
– Что там было внутри? – спросил Ярх. – Забухали хотя бы?
– Нет, что ты, что ты, – отозвался колдун с загадочной улыбкой. – Как можно? Обыденная скукота – подписали договор, пересчитали золото, подтвердили условия… Завтра в бой, похоже, отряды Синеглазого уже перешли реку, а разведчиков вчера видели со стен.
При этой новости внутренности мои заледенели – блин, уже завтра…
– Да, и еще, – Мухомор как-то незаметно оказался между мной и Пугалом. – Удивительно, но Верховный Носитель Света Южной Четверти пытался расспрашивать о тебе, Рыжий.
Удивление мне не пришлось даже изображать:
– Обо мне?
– Не напрямую, конечно, но… – Мухомор посмотрел на меня в упор своими желтыми птичьими глазами. – Он куда более сильный чародей, чем я, и не в моих силах прочитать его, но он был ошеломлен и на мгновение открылся, и я заметил в нем страх, если я что-то понимаю в этой поганой жизни.
Страх? Откуда?
Мой «предшественник», если можно так выразиться, был, насколько я понял, обычным рубакой, каких в Проклятой роте не один десяток, а я не провел в этом мире и двух дней и в своем не славился как гроза магов! Или же этот носитель света, инквизитор, как его там по имени, углядел во мне нечто такое, чего не уловили его менее умелые коллеги?
Но что именно?
Какую-то неведомую опасность, спрятанную во мне, как бритвенное лезвие в пирожке с мясом?
– Тьфу, пропасть, – сказал я и на мгновение пожалел, что во фляге у меня не вино, как у Ярха, а вода.
Мухомор потрусил вперед, а мы тем временем проехали через ворота.
За ними ожидал наш обоз под охраной одного из десятков – пока мы пушили перья перед нанимателем и наводили страх на горожан, эти парни попросту объехали Лявер снаружи.
– Кстати, а кто такой Синеглазый? – спросил я, вспомнив, что тип с таким прозвищем вроде бы числится у нас во врагах.
– Такой же маг-правитель, как Желтый Садовник, разве что вкусы у него другие, – сообщил Ярх. – Мы у него служили года три назад, когда он пытался Зеленые горы подчинить… платит нормально, не зажимается, да только вот в башке у него буря с молнией, как у любого из чародеев, и чем он более могуч, тем меньше с умом дружит.
– Садовник не потому, что деревья с кустами любит, – Пугало оглянулся, словно боялся, что нас подслушивают, и шепот его стал едва различимым, – а оттого, что в столице, Кляйбере, у него с полсотни кольев, и пустуют-то они очень редко, по большим праздникам.
Мерзкое ощущение, что за мной следят, осталось внутри городских стен, и все же я чуял чужое внимание – словно на меня пялились с одной из башен у ворот, и как минимум в четыре подзорные трубы.
Лорд Проклятый гаркнул что-то, и возчики принялись строить круг из телег прямо напротив ворот, на большом лугу – с одной стороны от него дорога, с другой виднеется лес, но обычный, не Шелудивый.
– Тут и встанем, чтобы мне провалиться туда, где боги ночуют, – буркнул Ярх. – Отпустили бы еще в город!
– Вот на это не рассчитывай, – услышавший последнюю реплику Визерс оглянулся. – Чтобы ты вернулся под утро, в дупель пьяный, с парой девиц под мышкой, а к полудню Лорду прислали счет за три разгромленные корчмы?