Страница:
– Ну так уж и за три, обычно одной хватает, – довольно пробормотал красноглазый. – Придется искать другие развлечения… ха, – он посмотрел на меня и хищно улыбнулся. – Надо же проверить, чего ты стоишь!
Я сглотнул – давно подозревал, что этот момент придет, и все же надеялся, что он наступит попозже.
– Да, хорошо… – сказал я.
Спешившись, я с облегчением избавился от надоевшего плаща и неудобного шлема. Отнес все это на телегу, расседлал лошадь и обнаружил, что соратники мои по десятку собрались в кружок и уставились на меня.
– Ну что, иди сюда, – позвал Ярх, ухмыляясь во всю пасть. – И меч не забудь.
Я вздохнул и потащился как на заклание.
Есть надежда, что тело Рыжего помнит, как управляться с острой железкой, что болтается у моего бедра, но пока я соображу, как дать ему свободу, меня ждет полчаса позора…
– Только без крови, – сказал Визерс, усаживаясь на седло.
– Обижаешь, – заявил Ярх.
Он вытащил меч и сбросил кольчугу, так что стало видно, как играют мускулы на загорелом, покрытом шрамами торсе. Остальные расположились неровным овалом, оставив свободного места достаточно, чтобы во время «потехи» никого не зацепило.
Я взялся за эфес своего оружия и сообразил, что рука у меня мокрая от пота.
Эх, была не была…
Меч показался тяжелым, я выставил его перед собой и подумал, что надо бы пригнуться. Но Ярх скакнул вперед, клинки лязгнули, запястье мое рвануло, что-то ударило в бок, и я понял, что лежу.
Судя по громогласному хохоту, выглядел я не очень умелым.
– Вставай, – сказал красноглазый, – попробуем еще.
Меч мой валялся в стороне, ребра болели, и что-то противное, мерзкое ворочалось внутри. Злюсь я редко, но уж если злюсь, то долго не могу успокоиться, и на моем пути в это время лучше не становиться и вообще рядом не появляться.
Но сейчас мне было и обидно, и стыдно… ярость не за горами.
– Давай, – сказал я, поднимаясь, и хохот стих.
Вскидывая меч, я заскрипел зубами – надо успокоиться, позволить мускулам вспомнить, что и как делать, отодвинуть в сторону привыкшие лезть во все мозги, да и собственный гнев тоже.
Должно быть, в моем лице что-то изменилось, поскольку когда я повернулся к Ярху, тот перестал ухмыляться. Отсалютовал мне клинком и стремительно атаковал, заходя слева, но я успел развернуться и отбил его удар.
– Неплохо, – буркнул кто-то из зрителей, судя по низкому голосу – Лихо.
Лязг и грохот, взблески металла перед глазами, ноги двигаются, точно в каком-то танце, я и не пытаюсь их контролировать, просто стараюсь не мешать, и Ярх уже отходит, пятится под градом моих ударов… Я наступаю и сам не верю тому, что происходит, и только в очередной раз замахнувшись, понимаю, что это была замануха…
Красные глаза совсем рядом, меня обдает кислым запахом вина, и острие упирается мне в бок.
– Хватит, – Визерс поднялся. – Кое-что ты помнишь, остальное вспомнишь завтра. Или умрешь.
Произнесено это было совершенно равнодушно, и я с дрожью сообразил, что наемники из Проклятой роты привыкли терять друзей, что для них смерть близких – неотъемлемая часть жизни.
– Надо бы обед сварганить, – добавил десятник. – Балд, твое дежурство.
Зрители начали расходиться, рядом остались только Ярх и Пугало.
– Завтра меня зарежут, точно овцу, – сказал я, трясущейся рукой убирая меч в ножны. – Сами же видите, что я ни на что не гожусь, что меня нельзя в бой пускать, что…
– Ты ж будешь не один, – сказал Пугало, а красноглазый похлопал меня по плечу. – Присмотрим для начала, а затем ты вспомнишь все, что умел Рыжий. И сегодня ты держался не как новичок, впервые взявший в руки меч, и пару знакомых ухваток я увидел.
От этих слов мне полегчало, но зато стало стыдно – надо же, чуть истерику не устроил, как нервная баба, и перед кем, перед боевыми товарищами, с кем мне завтра в схватку идти!
– Пойдем, выпьем, – Ярх сплюнул. – Теперь уж нам никто это сранство не запретит.
– Пойдем, – согласился я.
Но сначала пришлось взять топоры и тащиться в лес за дровами, затем меня отправили помогать Балду с готовкой, и только когда солнце поднялось в зенит, дело дошло до бурдюка с вином. С «общаковой» телеги приволокли мешок, набитый деревянными и медными чашами.
Мне достался потемневший от времени кубок с промятым боком.
– Ну, давай, налетай, – проговорил Ярх, открывая бурдюк. – Десятник, ты где там? Ты первый, как положено…
Вино оказалось очень сладким, с непривычным резким запахом.
Пить мне приходилось, и водку и шампанское я пробовал, и даже коньяк, а уж победу во Владимире в прошлом году мы отметили так, что на следующий день половина команды блевала – автобус пять раз на трассе останавливали. Но ничего подобного я не пивал и поэтому прихлебывал с осторожностью – не хватало еще напороться и завтра мучиться похмельем.
Моих собутыльников подобные опасения не касались, и они лупили квас в два горла каждый. Пугало каким-то образом ухитрялся пить через прорезь в ткани, не открывая лица, Стась облился и сидел весь в багровых потеках.
– Ничего, завтра мы им покажем! – хвастливо вещал Ярх, размахивая руками. – Прослышат, что против них мы, и тут же дадут деру, только штаны обосранные подтянут!
Я уже знал, что в Проклятой роте около полутысячи человек в широком смысле этого слова, поскольку тут можно встретить кого угодно, от Семерки с его невероятным смешением кровей до таинственного савирта, которого я пока так не видел. Вихрь, один из десятников, был чистокровным эльфом, Лихо – гоблином, а Ярх, если верить ему, имел дедушку-оборотня.
Но из этих пяти сотен только триста были бойцами, остальные представляли собой «службу тыла». Понятно, что возчики, мастера-оружейники, лекари, фуражиры и прочие тоже в крайнем случае могли взять оружие в руки, как вчера в Шелудивом лесу, и все же в бой в обычных обстоятельствах им не идти.
Но что триста, что пятьсот – на мой взгляд, мало, чтобы решить судьбу битвы.
Или тут большое мочилово происходит совсем не так, как у нас?
Спрашивать я не стал, и так задолбал всех своими вопросами, а кроме того, завтра все узнаю.
– Жрадло созрело, – объявил Балд, лысый дядя лет за тридцать, без двух пальцев на левой руке.
Ели мы какую-то кашу, щедро заправленную салом, но я уже понял, что деликатесов здесь не дождешься. Что-нибудь вроде гамбургеров или шаурмы добыть наверняка можно, а вот о селедке под шубой или тортах с взбитыми сливками лучше забыть…
Как и многом другом.
Вспомнилась Машка, единственный человек, о котором я, наверное, буду скучать… Хотя нет, еще парни из команды, все же столько времени провели рядом, и Антон, и братья Коневы, и остальные, да и Юр Палыч… интересно, как они там, после той катастрофы?
Может быть, кто-то и выжил, а может, кого-то зашвырнуло сюда?
– Не грусти, Рыжий, – заявил усевшийся рядом Ярх и протянул мне бурдюк. – Плесни лучше себе еще.
– Нет, хватит, – я поспешно убрал чашу в сторону. – Слушай, а обратно вернуться? Мне. Это возможно?
Вопрос получился не совсем внятным, но красноглазый меня понял. Он задумчиво сплюнул, отхлебнул прямо из бурдюка, залив вином подбородок, а потом сказал:
– Вряд ли кто это знает, а кто скажет, что знает, тот брешет как собака. Сечешь? Кроме того, ты там, в своем мире, умер, скорее всего, раз душа-то оторвалась от тела…
В подобном направлении я мыслить не решался.
– И почему-то очутилась в Душеловке и за каким-то сраным фигом попала в Рыжего, хотя он живее всех живых был, – продолжил Ярх. – Так что забудь о возвращении, обживайся тут, у нас ведь не так плохо, и это ты еще всего не видел! – и он расхохотался.
Да уж, и вправду придется свыкнуться с мыслью, что обратной дороги нет, что я никогда не увижу родные места, а компанией моей теперь будут воняющие потом, кровью и вином наемники…
Вон уже двое сцепились, сейчас драться будут, ну, чисто пацаны.
– Тогда плесни еще, – я протянул Ярху чашу и, набравшись смелости, осведомился: – А чего Пугало лицо закрывает?
– Так он с Южных земель, там людей немного живет, да и те с придурью, – объяснил красноглазый наемник. – Когда они с родины уезжают, то физиономию прячут, типа чтобы не оскверниться, а еще не рассказывают, что у них там и как, хотя я столько раз спрашивал…
В голосе его прозвучала обида.
Бурдюк вскоре закончился, а когда Ярх приволок второй, десятник решительно сказал «хватит». В ответ на недовольное бурчание махнул рукой в ту сторону, где поставили шатер для Лорда, и заявил, что все, флаг поднят, а значит, с гулянками на время завязываем.
Рядом с шатром и вправду воткнули шест, и ветер колыхал тяжелое черное полотнище. Края его покрывала обтрепанная бахрома, по центру скалился вытканный серебром огромный хищный череп.
– Этому флагу почти век, – сообщил мне, не дожидаясь вопросов, Пугало, и в шепоте его слышалась гордость. – Его называют Белым Страхом, обычно возят в сундуке, под охранным заклятием, а поднимают только тогда, когда рота подписывает очередной контракт, когда она в бою. Ни разу его не захватывал враг, и ни разу под ним не находилось предателя, сменившего сторону в схватке.
Стяг выглядел жутко и величественно, а размером был, наверное, с хорошую скатерть.
– Так что все за дело, – сказал Визерс. – Оружие проверить, снаряжение, лошадей…
– Неужели верхом воевать будем? – спросил я, когда десятник отошел.
– Вряд ли, мы ж не рыцари сранские, – Ярх с сожалением потряс булькнувшим бурдюком.
Со снаряжением я бы не разобрался, если бы не помощь Пугала.
Он мне показал, как облачаться в доспехи – сначала толстая стеганая куртка, потом кольчуга, и поверх нее причудливо изогнутые металлические хреновины, чтобы прикрыть уязвимые места. Шлем на капюшон я нацепил вовсе не парадный, а обычный, без украшений, но зато более тяжелый.
– Ну вот, так лучше-то, – сказал Пугало. – Подпрыгни, присядь… где жмет? Давит?
«Костюмчик» оказался на диво удобным, движений вообще не стеснял, хотя весил прилично.
Избавившись от него, я прослушал лекцию о том, как за всей этой хренью ухаживать, чтобы не ржавела, и прошел краткий курс заточки мечей и прочих колюще-режущих предметов. Клинки, доставшиеся мне от «предшественника», в заточке не нуждались, но я все же повозил по ним серым и шершавым точильным камнем, просто так, для практики.
За всеми этими делами время подошло к вечеру, и Балд вновь принялся за готовку.
Лагерь наш находился в каком-то полукилометре от города, но за весь день никто не вышел из ворот, не появились даже торговцы и продажные девки, неизбежные спутники всякой солдатни. То ли решили не связываться с жуткими типами из Проклятой роты, но в это верилось слабо, то ли инквизитор, бывший в Лявере главной властью, наложил на общение с нами запрет.
Лишь стражники пялились с башен да пролетали по дороге конные разъезды.
Когда я спросил насчет этого у Пугала, тот некоторое время молчал, а потом сказал:
– В землях Желтого Садовника нелюди находятся вне закона: гоблины, гномы, оборотни… Даже эльфа ждет костер, если он появится в Лявере, как и тех, кто с ним рискнет заговорить. Нас Верховный Носитель Света Южной Четверти вынужден терпеть, хотя в Проклятой роте кого только нет, ну так ведь мы нужны, но вот свою паству он от греха постарается уберечь.
– Демоны бы побрали этого насильника света вместе с его хозяином, – буркнул я.
Да уж, порядочки во владениях мага, объявившего себя богом, царят те еще. Никакой демократии, хотя в этих местах подобного слова вообще не знают, зато в ходу всякие казни и пытки.
Ткань, скрывавшая лицо Пугала, колыхнулась, и я понял, что он улыбается.
– Боюсь, что для этого понадобится очень много демонов, – произнес он со смешком.
Когда начало темнеть, к нашему костру заявился Семерка, что мне крепко не понравилось – я не забыл, что всего сутки назад увешанный оружием колдунец предложил укокошить меня.
Но в этот раз он на меня и не глядел, болтал с Лихом, точно соревнуясь с ним в ширине улыбок.
Сторожил сегодняшней ночью взвод Вихря, и он несколько раз прошел мимо – высокий и тонкий, с лицом в форме сердечка и заплетенными в косички светлыми волосами. Никаких острых ушей, неземной красоты или высокомерных понтов, а ведь если верить Ярху, то этот тип – чистокровный эльф.
Разве что пропорции лица не совсем человеческие, хотя в чем, не сразу поймешь.
М-да, интересно, какие тут гномы?
Ночь обещала быть теплой, но я, помня, как замерз утром, замотался в одеяло и лег поближе к костру. Вырубился мгновенно и почти тут же, как показалось мне, проснулся и не сообразил, отчего.
Было темно, могучий храп Стася заглушал все прочие звуки, но я уловил рядом шорох.
Повернулся, чтобы посмотреть, что там такое, и обнаружил в каком-то полуметре сидящего на корточках человека. Он прыгнул вперед, в руке сверкнул нож, нацеленный точно мне в горло, и я рванул назад, уклоняясь от удара.
Успел выпростать из одеяла руку и схватил ночного гостя за запястье.
Он закряхтел и попытался пнуть меня в живот, угодил в колено, и все равно это оказалось зверски больно.
– Ушшххх… – пропыхтел я, думая только о том, как бы не выпустить руку с ножом.
Но тут же пришлось перехватить вторую, в которой оказалось нечто вроде шила.
Заорать, позвать на помощь, чтобы наши проснулись, так ведь стыдно… сам не справлюсь, что ли?
Я наклонил голову, рванул ночного гостя на себя, уловил хруст его сломанного носа. Теплое потекло по макушке, а я боднул его уже сам, чувствуя, как затрепыхался этот тип, пытаясь вырваться.
Врешь, не уйдешь!
Одеяло отлетело в сторону, и я очутился на ногах, какая-то хрень вонзилась мне в босую ногу, но я не обратил на это внимания. Противник мой оказался куда меня ниже, а кроме того, он начал слабеть, нож вывалился из его руки, глаза на бледном лице округлились.
Второй пинок в живот стал для меня неожиданностью, от боли в паху я согнулся…
Кто-то рявкнул рядом, я вскинулся, готовясь защищаться, и обнаружил, что ночной гость бьется в ручищах Стася.
– Ай, больно! – прорычал тот, раздался треск, какой издает сломанная ветка, и чужак замер.
– Ты его убил? – спросил я, вытирая с лица собственный пот вперемешку с непонятно чьей кровью.
– Придавил слегка, – отозвался Стась, но похоже, что это «слегка» у него вышло с летальным исходом.
Меня начало колотить от запоздалого страха.
Вокруг просыпались наши соратники – вскочил на ноги Ярх, голый, но с мечом в руке, поднял голову Пугало, даже спавший с замотанной физиономией, а затем послышался голос Визерса:
– Что там у вас?
– Труп, – сказал Стась, сообразивший, что он слегка перестарался. – Что-то хреново.
– Я проснулся, а он бросился на меня с ножом, и клинок может быть отравлен… – выпалил я, понимая, что говорю довольно-таки сумбурно, но будучи не в силах упорядочить собственную речь.
– На тебя? – Визерс подошел к нам, глянул на начавшего задыхаться Стася, на ночного гостя, чья шея была вывернута под таким углом, под каким ее никогда не согнет живой. – Ярх, колдуна сюда, быстро!
Красноглазый умчался, топая босыми пятками, а десятник повернулся ко мне:
– Тебя не зацепило?
– Вроде бы нет, нет… – меня перестало колотить, страх уходил, на смену ему пришли гнев и любопытство – какой это гандон решил, что пора отправить меня на тот свет?
Умирать второй раз за несколько дней мне не хотелось.
– Хорошо, посмотрим, кто это, – Визерс присел на корточки. – Огня, и побыстрее! Поняли меня?
На угли бросили охапку хвороста, пламя с ревом поднялось, осветило физиономию ночного гостя. Усы, мышиного цвета волосы, родинка на щеке, в общем, ничего необычного, но одет в черное и бесформенное, в таком наряде легко сойти за тень среди теней.
– Похоже, это тип из Гильдии, – протянул десятник. – Сейчас проверим… Э, ты что?
Стась, чье черное лицо стало серым, повалился на бок и громко захрипел.
– Точно, клинок отравлен, вот этот хотя бы… – я указал на тонкое лезвие, и вправду похожее на шило, что торчало из так и не разжавшегося кулака.
Мне опять стало страшно – всего одна царапина, пусть небольшая, и я бы отправился к праотцам. Блин, кому же я успел насолить настолько крепко, что ради меня нанимают профессионального убийцу?
Или усатый ошибся «адресатом»?
Из тьмы явился Ярх, практически волочивший за собой недовольного Семерку.
– Что тут… – начал тот сонным голосом, но едва увидел хрипевшего Стася, как мигом заткнулся.
Толстый колдун бухнулся на колени и принялся рыться в болтавшейся на боку сумке. Извлек из нее нечто изогнутое, корявое и засунул Стасю в рот, да еще и протолкнул в горло.
Чернокожий наемник задергался, глаза его вылезли из орбит, а затем он начал блевать, да еще как!
– Вот это да, – сказал Визерс, отступая в сторону, чтобы струей не задело его сапоги. – Всегда знал, что он много жрет, но чтобы столько… Да, спасибо тебе, Семерка.
– Сочтемся, – колдун махнул рукой. – Еще немного, и душа его покинула бы бренное тело, а тело превратилось бы в мертвый труп, ну а тот начал бы непристойно и смрадно гнить… Так, кто это?
– Сейчас узнаем, – десятник стащил с ночного гостя сапог, зачем-то размотал портянку. – Ага, точно, татуировка на месте… Рыжий, тебе повезло проснуться вовремя. Ребята из Гильдии обычно делают свое дело тихо, и если бы он преуспел, мы бы не узнали, отчего ты умер.
Я нагнулся, напряг глаза – на грязной пятке имеется татуировка – нечто вроде свернувшейся спиралью змеи.
– Рыжий? Так он приходил за ним? – Семерка посмотрел на меня, широкая улыбка его превратилась в оскал. – Я же говорил Лорду, я же говорил, что его нужно убить или изгнать, но меня никто не слушал!
– Теперь он один из нас, и об изгнании речи быть не может, – голос Визерса прозвучал жестко.
Колдун фыркнул, точно огромный злой кот, развернулся и зашагал прочь.
– Но как он подкрался, часовые же и все прочее?.. И кто мог послать его? – я нервно сглотнул.
– Об этом потом, – остановил меня десятник. – Стась, ты как?
Прекративший блевать чернокожий сумел сесть и дышал нормально, но вид у него все еще был ошарашенный. Единственный глаз смотрел куда-то в сторону и судорожно моргал.
– Ничо, нормально, а то думал, сдохну, провалиться мне в задницу Опоры Мира, – проговорил он.
– Туда провалиться мы всегда успеем, – заметил Ярх. – Хлебни вина, легче станет!
Визерс возражать не стал, и Стась присосался к принесенному бурдюку, точно комар к халявной артерии.
– Блевотину свою засыпь и спать ложись, – приказал десятник, когда винопой закончился. – Ярх, возьми пару человек, и труп закопайте вон там, в лесочке, чтобы никто не видел, а ты, Рыжий, иди за мной.
Мы зашагали в сторону от нашего костра, куда-то за пределы кольца из телег, и недовольный голос Ярха, ворчавшего, что вся неприятная работа достается почему-то ему, стих позади. Визерс остановился, повернулся ко мне и принялся ожесточенно чесать в затылке.
– Убийца явился из Лявера, это точно, – сказал он. – Но кто мог его нанять?
– Может быть, у того Рыжего, который был раньше, имелись тут враги? – предположил я.
Очень хотелось оглянуться, проверить, не подкрадывается ли кто, но было стыдно.
– Настолько богатые, чтобы заплатить Гильдии? – на лице Визерса поднялась одна бровь. – Не верю. Наш рота не появлялась тут лет десять, и тогда его еще не было с нами. Родом же он был с востока, я знаю.
– Тогда… может быть… – я колебался, не зная, рассказать командиру о том, как вчера пялился на меня инквизитор, или лучше промолчать. – Может, мне почудилось, но…
Нет, промолчать будет глупо.
Десятник выслушал меня внимательно, лицо его не изменилось, но глаза тревожно блеснули.
– Арсаир ва-Рингос, Верховный Носитель Света Южной Четверти, – протянул он. – И ты. Врагами вы быть не можете, это все равно что лев будет враждовать с сусликом.
– А Мухомор говорил, что этот тип расспрашивал про меня, – вспомнил я.
– Да? – Визерс помрачнел еще больше. – Ладно, надо будет обсудить с ним… Только утром. Сейчас ложись спать и не бойся, второй убийца сегодня не явится, слишком это дорого.
– Хорошо, – ответил я, хотя не был уверен, что смогу уснуть после такого.
Глава 3
Я сглотнул – давно подозревал, что этот момент придет, и все же надеялся, что он наступит попозже.
– Да, хорошо… – сказал я.
Спешившись, я с облегчением избавился от надоевшего плаща и неудобного шлема. Отнес все это на телегу, расседлал лошадь и обнаружил, что соратники мои по десятку собрались в кружок и уставились на меня.
– Ну что, иди сюда, – позвал Ярх, ухмыляясь во всю пасть. – И меч не забудь.
Я вздохнул и потащился как на заклание.
Есть надежда, что тело Рыжего помнит, как управляться с острой железкой, что болтается у моего бедра, но пока я соображу, как дать ему свободу, меня ждет полчаса позора…
– Только без крови, – сказал Визерс, усаживаясь на седло.
– Обижаешь, – заявил Ярх.
Он вытащил меч и сбросил кольчугу, так что стало видно, как играют мускулы на загорелом, покрытом шрамами торсе. Остальные расположились неровным овалом, оставив свободного места достаточно, чтобы во время «потехи» никого не зацепило.
Я взялся за эфес своего оружия и сообразил, что рука у меня мокрая от пота.
Эх, была не была…
Меч показался тяжелым, я выставил его перед собой и подумал, что надо бы пригнуться. Но Ярх скакнул вперед, клинки лязгнули, запястье мое рвануло, что-то ударило в бок, и я понял, что лежу.
Судя по громогласному хохоту, выглядел я не очень умелым.
– Вставай, – сказал красноглазый, – попробуем еще.
Меч мой валялся в стороне, ребра болели, и что-то противное, мерзкое ворочалось внутри. Злюсь я редко, но уж если злюсь, то долго не могу успокоиться, и на моем пути в это время лучше не становиться и вообще рядом не появляться.
Но сейчас мне было и обидно, и стыдно… ярость не за горами.
– Давай, – сказал я, поднимаясь, и хохот стих.
Вскидывая меч, я заскрипел зубами – надо успокоиться, позволить мускулам вспомнить, что и как делать, отодвинуть в сторону привыкшие лезть во все мозги, да и собственный гнев тоже.
Должно быть, в моем лице что-то изменилось, поскольку когда я повернулся к Ярху, тот перестал ухмыляться. Отсалютовал мне клинком и стремительно атаковал, заходя слева, но я успел развернуться и отбил его удар.
– Неплохо, – буркнул кто-то из зрителей, судя по низкому голосу – Лихо.
Лязг и грохот, взблески металла перед глазами, ноги двигаются, точно в каком-то танце, я и не пытаюсь их контролировать, просто стараюсь не мешать, и Ярх уже отходит, пятится под градом моих ударов… Я наступаю и сам не верю тому, что происходит, и только в очередной раз замахнувшись, понимаю, что это была замануха…
Красные глаза совсем рядом, меня обдает кислым запахом вина, и острие упирается мне в бок.
– Хватит, – Визерс поднялся. – Кое-что ты помнишь, остальное вспомнишь завтра. Или умрешь.
Произнесено это было совершенно равнодушно, и я с дрожью сообразил, что наемники из Проклятой роты привыкли терять друзей, что для них смерть близких – неотъемлемая часть жизни.
– Надо бы обед сварганить, – добавил десятник. – Балд, твое дежурство.
Зрители начали расходиться, рядом остались только Ярх и Пугало.
– Завтра меня зарежут, точно овцу, – сказал я, трясущейся рукой убирая меч в ножны. – Сами же видите, что я ни на что не гожусь, что меня нельзя в бой пускать, что…
– Ты ж будешь не один, – сказал Пугало, а красноглазый похлопал меня по плечу. – Присмотрим для начала, а затем ты вспомнишь все, что умел Рыжий. И сегодня ты держался не как новичок, впервые взявший в руки меч, и пару знакомых ухваток я увидел.
От этих слов мне полегчало, но зато стало стыдно – надо же, чуть истерику не устроил, как нервная баба, и перед кем, перед боевыми товарищами, с кем мне завтра в схватку идти!
– Пойдем, выпьем, – Ярх сплюнул. – Теперь уж нам никто это сранство не запретит.
– Пойдем, – согласился я.
Но сначала пришлось взять топоры и тащиться в лес за дровами, затем меня отправили помогать Балду с готовкой, и только когда солнце поднялось в зенит, дело дошло до бурдюка с вином. С «общаковой» телеги приволокли мешок, набитый деревянными и медными чашами.
Мне достался потемневший от времени кубок с промятым боком.
– Ну, давай, налетай, – проговорил Ярх, открывая бурдюк. – Десятник, ты где там? Ты первый, как положено…
Вино оказалось очень сладким, с непривычным резким запахом.
Пить мне приходилось, и водку и шампанское я пробовал, и даже коньяк, а уж победу во Владимире в прошлом году мы отметили так, что на следующий день половина команды блевала – автобус пять раз на трассе останавливали. Но ничего подобного я не пивал и поэтому прихлебывал с осторожностью – не хватало еще напороться и завтра мучиться похмельем.
Моих собутыльников подобные опасения не касались, и они лупили квас в два горла каждый. Пугало каким-то образом ухитрялся пить через прорезь в ткани, не открывая лица, Стась облился и сидел весь в багровых потеках.
– Ничего, завтра мы им покажем! – хвастливо вещал Ярх, размахивая руками. – Прослышат, что против них мы, и тут же дадут деру, только штаны обосранные подтянут!
Я уже знал, что в Проклятой роте около полутысячи человек в широком смысле этого слова, поскольку тут можно встретить кого угодно, от Семерки с его невероятным смешением кровей до таинственного савирта, которого я пока так не видел. Вихрь, один из десятников, был чистокровным эльфом, Лихо – гоблином, а Ярх, если верить ему, имел дедушку-оборотня.
Но из этих пяти сотен только триста были бойцами, остальные представляли собой «службу тыла». Понятно, что возчики, мастера-оружейники, лекари, фуражиры и прочие тоже в крайнем случае могли взять оружие в руки, как вчера в Шелудивом лесу, и все же в бой в обычных обстоятельствах им не идти.
Но что триста, что пятьсот – на мой взгляд, мало, чтобы решить судьбу битвы.
Или тут большое мочилово происходит совсем не так, как у нас?
Спрашивать я не стал, и так задолбал всех своими вопросами, а кроме того, завтра все узнаю.
– Жрадло созрело, – объявил Балд, лысый дядя лет за тридцать, без двух пальцев на левой руке.
Ели мы какую-то кашу, щедро заправленную салом, но я уже понял, что деликатесов здесь не дождешься. Что-нибудь вроде гамбургеров или шаурмы добыть наверняка можно, а вот о селедке под шубой или тортах с взбитыми сливками лучше забыть…
Как и многом другом.
Вспомнилась Машка, единственный человек, о котором я, наверное, буду скучать… Хотя нет, еще парни из команды, все же столько времени провели рядом, и Антон, и братья Коневы, и остальные, да и Юр Палыч… интересно, как они там, после той катастрофы?
Может быть, кто-то и выжил, а может, кого-то зашвырнуло сюда?
– Не грусти, Рыжий, – заявил усевшийся рядом Ярх и протянул мне бурдюк. – Плесни лучше себе еще.
– Нет, хватит, – я поспешно убрал чашу в сторону. – Слушай, а обратно вернуться? Мне. Это возможно?
Вопрос получился не совсем внятным, но красноглазый меня понял. Он задумчиво сплюнул, отхлебнул прямо из бурдюка, залив вином подбородок, а потом сказал:
– Вряд ли кто это знает, а кто скажет, что знает, тот брешет как собака. Сечешь? Кроме того, ты там, в своем мире, умер, скорее всего, раз душа-то оторвалась от тела…
В подобном направлении я мыслить не решался.
– И почему-то очутилась в Душеловке и за каким-то сраным фигом попала в Рыжего, хотя он живее всех живых был, – продолжил Ярх. – Так что забудь о возвращении, обживайся тут, у нас ведь не так плохо, и это ты еще всего не видел! – и он расхохотался.
Да уж, и вправду придется свыкнуться с мыслью, что обратной дороги нет, что я никогда не увижу родные места, а компанией моей теперь будут воняющие потом, кровью и вином наемники…
Вон уже двое сцепились, сейчас драться будут, ну, чисто пацаны.
– Тогда плесни еще, – я протянул Ярху чашу и, набравшись смелости, осведомился: – А чего Пугало лицо закрывает?
– Так он с Южных земель, там людей немного живет, да и те с придурью, – объяснил красноглазый наемник. – Когда они с родины уезжают, то физиономию прячут, типа чтобы не оскверниться, а еще не рассказывают, что у них там и как, хотя я столько раз спрашивал…
В голосе его прозвучала обида.
Бурдюк вскоре закончился, а когда Ярх приволок второй, десятник решительно сказал «хватит». В ответ на недовольное бурчание махнул рукой в ту сторону, где поставили шатер для Лорда, и заявил, что все, флаг поднят, а значит, с гулянками на время завязываем.
Рядом с шатром и вправду воткнули шест, и ветер колыхал тяжелое черное полотнище. Края его покрывала обтрепанная бахрома, по центру скалился вытканный серебром огромный хищный череп.
– Этому флагу почти век, – сообщил мне, не дожидаясь вопросов, Пугало, и в шепоте его слышалась гордость. – Его называют Белым Страхом, обычно возят в сундуке, под охранным заклятием, а поднимают только тогда, когда рота подписывает очередной контракт, когда она в бою. Ни разу его не захватывал враг, и ни разу под ним не находилось предателя, сменившего сторону в схватке.
Стяг выглядел жутко и величественно, а размером был, наверное, с хорошую скатерть.
– Так что все за дело, – сказал Визерс. – Оружие проверить, снаряжение, лошадей…
– Неужели верхом воевать будем? – спросил я, когда десятник отошел.
– Вряд ли, мы ж не рыцари сранские, – Ярх с сожалением потряс булькнувшим бурдюком.
Со снаряжением я бы не разобрался, если бы не помощь Пугала.
Он мне показал, как облачаться в доспехи – сначала толстая стеганая куртка, потом кольчуга, и поверх нее причудливо изогнутые металлические хреновины, чтобы прикрыть уязвимые места. Шлем на капюшон я нацепил вовсе не парадный, а обычный, без украшений, но зато более тяжелый.
– Ну вот, так лучше-то, – сказал Пугало. – Подпрыгни, присядь… где жмет? Давит?
«Костюмчик» оказался на диво удобным, движений вообще не стеснял, хотя весил прилично.
Избавившись от него, я прослушал лекцию о том, как за всей этой хренью ухаживать, чтобы не ржавела, и прошел краткий курс заточки мечей и прочих колюще-режущих предметов. Клинки, доставшиеся мне от «предшественника», в заточке не нуждались, но я все же повозил по ним серым и шершавым точильным камнем, просто так, для практики.
За всеми этими делами время подошло к вечеру, и Балд вновь принялся за готовку.
Лагерь наш находился в каком-то полукилометре от города, но за весь день никто не вышел из ворот, не появились даже торговцы и продажные девки, неизбежные спутники всякой солдатни. То ли решили не связываться с жуткими типами из Проклятой роты, но в это верилось слабо, то ли инквизитор, бывший в Лявере главной властью, наложил на общение с нами запрет.
Лишь стражники пялились с башен да пролетали по дороге конные разъезды.
Когда я спросил насчет этого у Пугала, тот некоторое время молчал, а потом сказал:
– В землях Желтого Садовника нелюди находятся вне закона: гоблины, гномы, оборотни… Даже эльфа ждет костер, если он появится в Лявере, как и тех, кто с ним рискнет заговорить. Нас Верховный Носитель Света Южной Четверти вынужден терпеть, хотя в Проклятой роте кого только нет, ну так ведь мы нужны, но вот свою паству он от греха постарается уберечь.
– Демоны бы побрали этого насильника света вместе с его хозяином, – буркнул я.
Да уж, порядочки во владениях мага, объявившего себя богом, царят те еще. Никакой демократии, хотя в этих местах подобного слова вообще не знают, зато в ходу всякие казни и пытки.
Ткань, скрывавшая лицо Пугала, колыхнулась, и я понял, что он улыбается.
– Боюсь, что для этого понадобится очень много демонов, – произнес он со смешком.
Когда начало темнеть, к нашему костру заявился Семерка, что мне крепко не понравилось – я не забыл, что всего сутки назад увешанный оружием колдунец предложил укокошить меня.
Но в этот раз он на меня и не глядел, болтал с Лихом, точно соревнуясь с ним в ширине улыбок.
Сторожил сегодняшней ночью взвод Вихря, и он несколько раз прошел мимо – высокий и тонкий, с лицом в форме сердечка и заплетенными в косички светлыми волосами. Никаких острых ушей, неземной красоты или высокомерных понтов, а ведь если верить Ярху, то этот тип – чистокровный эльф.
Разве что пропорции лица не совсем человеческие, хотя в чем, не сразу поймешь.
М-да, интересно, какие тут гномы?
Ночь обещала быть теплой, но я, помня, как замерз утром, замотался в одеяло и лег поближе к костру. Вырубился мгновенно и почти тут же, как показалось мне, проснулся и не сообразил, отчего.
Было темно, могучий храп Стася заглушал все прочие звуки, но я уловил рядом шорох.
Повернулся, чтобы посмотреть, что там такое, и обнаружил в каком-то полуметре сидящего на корточках человека. Он прыгнул вперед, в руке сверкнул нож, нацеленный точно мне в горло, и я рванул назад, уклоняясь от удара.
Успел выпростать из одеяла руку и схватил ночного гостя за запястье.
Он закряхтел и попытался пнуть меня в живот, угодил в колено, и все равно это оказалось зверски больно.
– Ушшххх… – пропыхтел я, думая только о том, как бы не выпустить руку с ножом.
Но тут же пришлось перехватить вторую, в которой оказалось нечто вроде шила.
Заорать, позвать на помощь, чтобы наши проснулись, так ведь стыдно… сам не справлюсь, что ли?
Я наклонил голову, рванул ночного гостя на себя, уловил хруст его сломанного носа. Теплое потекло по макушке, а я боднул его уже сам, чувствуя, как затрепыхался этот тип, пытаясь вырваться.
Врешь, не уйдешь!
Одеяло отлетело в сторону, и я очутился на ногах, какая-то хрень вонзилась мне в босую ногу, но я не обратил на это внимания. Противник мой оказался куда меня ниже, а кроме того, он начал слабеть, нож вывалился из его руки, глаза на бледном лице округлились.
Второй пинок в живот стал для меня неожиданностью, от боли в паху я согнулся…
Кто-то рявкнул рядом, я вскинулся, готовясь защищаться, и обнаружил, что ночной гость бьется в ручищах Стася.
– Ай, больно! – прорычал тот, раздался треск, какой издает сломанная ветка, и чужак замер.
– Ты его убил? – спросил я, вытирая с лица собственный пот вперемешку с непонятно чьей кровью.
– Придавил слегка, – отозвался Стась, но похоже, что это «слегка» у него вышло с летальным исходом.
Меня начало колотить от запоздалого страха.
Вокруг просыпались наши соратники – вскочил на ноги Ярх, голый, но с мечом в руке, поднял голову Пугало, даже спавший с замотанной физиономией, а затем послышался голос Визерса:
– Что там у вас?
– Труп, – сказал Стась, сообразивший, что он слегка перестарался. – Что-то хреново.
– Я проснулся, а он бросился на меня с ножом, и клинок может быть отравлен… – выпалил я, понимая, что говорю довольно-таки сумбурно, но будучи не в силах упорядочить собственную речь.
– На тебя? – Визерс подошел к нам, глянул на начавшего задыхаться Стася, на ночного гостя, чья шея была вывернута под таким углом, под каким ее никогда не согнет живой. – Ярх, колдуна сюда, быстро!
Красноглазый умчался, топая босыми пятками, а десятник повернулся ко мне:
– Тебя не зацепило?
– Вроде бы нет, нет… – меня перестало колотить, страх уходил, на смену ему пришли гнев и любопытство – какой это гандон решил, что пора отправить меня на тот свет?
Умирать второй раз за несколько дней мне не хотелось.
– Хорошо, посмотрим, кто это, – Визерс присел на корточки. – Огня, и побыстрее! Поняли меня?
На угли бросили охапку хвороста, пламя с ревом поднялось, осветило физиономию ночного гостя. Усы, мышиного цвета волосы, родинка на щеке, в общем, ничего необычного, но одет в черное и бесформенное, в таком наряде легко сойти за тень среди теней.
– Похоже, это тип из Гильдии, – протянул десятник. – Сейчас проверим… Э, ты что?
Стась, чье черное лицо стало серым, повалился на бок и громко захрипел.
– Точно, клинок отравлен, вот этот хотя бы… – я указал на тонкое лезвие, и вправду похожее на шило, что торчало из так и не разжавшегося кулака.
Мне опять стало страшно – всего одна царапина, пусть небольшая, и я бы отправился к праотцам. Блин, кому же я успел насолить настолько крепко, что ради меня нанимают профессионального убийцу?
Или усатый ошибся «адресатом»?
Из тьмы явился Ярх, практически волочивший за собой недовольного Семерку.
– Что тут… – начал тот сонным голосом, но едва увидел хрипевшего Стася, как мигом заткнулся.
Толстый колдун бухнулся на колени и принялся рыться в болтавшейся на боку сумке. Извлек из нее нечто изогнутое, корявое и засунул Стасю в рот, да еще и протолкнул в горло.
Чернокожий наемник задергался, глаза его вылезли из орбит, а затем он начал блевать, да еще как!
– Вот это да, – сказал Визерс, отступая в сторону, чтобы струей не задело его сапоги. – Всегда знал, что он много жрет, но чтобы столько… Да, спасибо тебе, Семерка.
– Сочтемся, – колдун махнул рукой. – Еще немного, и душа его покинула бы бренное тело, а тело превратилось бы в мертвый труп, ну а тот начал бы непристойно и смрадно гнить… Так, кто это?
– Сейчас узнаем, – десятник стащил с ночного гостя сапог, зачем-то размотал портянку. – Ага, точно, татуировка на месте… Рыжий, тебе повезло проснуться вовремя. Ребята из Гильдии обычно делают свое дело тихо, и если бы он преуспел, мы бы не узнали, отчего ты умер.
Я нагнулся, напряг глаза – на грязной пятке имеется татуировка – нечто вроде свернувшейся спиралью змеи.
– Рыжий? Так он приходил за ним? – Семерка посмотрел на меня, широкая улыбка его превратилась в оскал. – Я же говорил Лорду, я же говорил, что его нужно убить или изгнать, но меня никто не слушал!
– Теперь он один из нас, и об изгнании речи быть не может, – голос Визерса прозвучал жестко.
Колдун фыркнул, точно огромный злой кот, развернулся и зашагал прочь.
– Но как он подкрался, часовые же и все прочее?.. И кто мог послать его? – я нервно сглотнул.
– Об этом потом, – остановил меня десятник. – Стась, ты как?
Прекративший блевать чернокожий сумел сесть и дышал нормально, но вид у него все еще был ошарашенный. Единственный глаз смотрел куда-то в сторону и судорожно моргал.
– Ничо, нормально, а то думал, сдохну, провалиться мне в задницу Опоры Мира, – проговорил он.
– Туда провалиться мы всегда успеем, – заметил Ярх. – Хлебни вина, легче станет!
Визерс возражать не стал, и Стась присосался к принесенному бурдюку, точно комар к халявной артерии.
– Блевотину свою засыпь и спать ложись, – приказал десятник, когда винопой закончился. – Ярх, возьми пару человек, и труп закопайте вон там, в лесочке, чтобы никто не видел, а ты, Рыжий, иди за мной.
Мы зашагали в сторону от нашего костра, куда-то за пределы кольца из телег, и недовольный голос Ярха, ворчавшего, что вся неприятная работа достается почему-то ему, стих позади. Визерс остановился, повернулся ко мне и принялся ожесточенно чесать в затылке.
– Убийца явился из Лявера, это точно, – сказал он. – Но кто мог его нанять?
– Может быть, у того Рыжего, который был раньше, имелись тут враги? – предположил я.
Очень хотелось оглянуться, проверить, не подкрадывается ли кто, но было стыдно.
– Настолько богатые, чтобы заплатить Гильдии? – на лице Визерса поднялась одна бровь. – Не верю. Наш рота не появлялась тут лет десять, и тогда его еще не было с нами. Родом же он был с востока, я знаю.
– Тогда… может быть… – я колебался, не зная, рассказать командиру о том, как вчера пялился на меня инквизитор, или лучше промолчать. – Может, мне почудилось, но…
Нет, промолчать будет глупо.
Десятник выслушал меня внимательно, лицо его не изменилось, но глаза тревожно блеснули.
– Арсаир ва-Рингос, Верховный Носитель Света Южной Четверти, – протянул он. – И ты. Врагами вы быть не можете, это все равно что лев будет враждовать с сусликом.
– А Мухомор говорил, что этот тип расспрашивал про меня, – вспомнил я.
– Да? – Визерс помрачнел еще больше. – Ладно, надо будет обсудить с ним… Только утром. Сейчас ложись спать и не бойся, второй убийца сегодня не явится, слишком это дорого.
– Хорошо, – ответил я, хотя не был уверен, что смогу уснуть после такого.
Глава 3
Открыв глаза, я с радостью обнаружил, что не убит и что утро выдалось такое же теплое и солнечное, как вчера. То ли я угодил из нашей зимы в лето, то ли попросту попал в местные тропики, где о холодах если и знают, то понаслышке.
– Открыл глаза, чудило? – поприветствовал меня Ярх. – Смотри, чего я надыбал…
Выяснилось, что перед тем, как закапывать труп убийцы, красноглазый как следует пошарил у того в карманах. После чего стал гордым обладателем трех разных ножей, удавки, маленького арбалета и нескольких штуковин, которые я даже не знал, как назвать и к чему отнести, оружию или снаряжению.
– И все это по мою душу? – спросил я, разглядывая разложенную на траве «коллекцию».
– По твою, по твою! – Ярх захихикал. – Подожди, еще и чарами тебя изведут!
Обрадовал с утра пораньше, нечего сказать.
«Приятные» новости на этом не закончились. Выяснилось, что сегодня после завтрака я становлюсь дежурным по десятку, а это значит, что на мне готовка, а также чистка общакового котелка.
– Готовить хоть умеешь? – спросил Визерс, оценив мою кислую мину.
– Не знаю, никогда не пробовал, – честно ответил я.
– Вот и попробуешь, если выживешь, конечно, – сказал десятник, имея в виду предстоящий нам сегодня бой.
Лорду он о ночном происшествии наверняка доложил, но на то, чтобы вызвать меня к командиру, времени не нашлось. Едва успели покончить с завтраком, как последовала команда «в доспехи», и я принялся возиться со снаряжением, с которым познакомился только вчера.
Впихнулся в него довольно споро, хотя и медленнее, чем соратники.
– Ничего, сойдет, – сказал Пугало, оглядев меня с головы до ног. – Меч не забудь.
– И коня оседлать, – добавил Ярх, уже усевшийся верхом и, вопреки обыкновению, трезвый.
Кольчуге своей он не изменил, просто нацепил поверх нее нагрудник и напялил шлем, похожий на шляпу из железа. Ожерелье же из подкопченных, чтобы не гнили, человеческих ушей так и осталось болтаться на его груди.
Остальные тоже снарядились и сделались немного другими, не такими, какими были еще час назад. Стась и вовсе стал напоминать ходячую гору из стали, а одноглазая рожа его скрылась за глухим забралом.
В седло я забрался с некоторым трудом, и тут же пришлось слезать, поскольку забыл щит.
– Вот сюда, на седельный крюк, – поучал меня Пугало. – Чтобы сразу схватить-то.
– Понятно, – уныло отвечал я, мечтая только об одном, чтобы до боя сегодня дело не дошло.
Щит был что надо, черный, с намалеванным на нем белым черепом.
На этот раз рота двигалась боевым порядком – впереди разведчики, по сторонам дозоры, и даже обозные возчики в кольчугах, с луками наготове и воинственными мордами наперевес. Ехали неспешно, шагом, галопом верно бы уморили коней, да и спешить пока особенно было некуда.
– А мы что, одни будем воевать? – спросил я, когда городские стены исчезли из виду.
До последнего надеялся, что из ворот выйдет хоть какой-нибудь отряд, чтобы присоединиться к нам. Да, Проклятая рота, это, конечно, круто, но нас не так много, даже по меркам средневековой войны.
– Не все так просто, – проговорил Ярх напыщенным тоном великого полководца. – Синеглазый замыслил набег, и если его командиры увидят, что войск у Лявера слишком много, то просто отойдут, а так, обнаружив всего лишь одну роту, попробуют ее заглотать и зубы обломают! А потом выяснится, что мы вовсе не так одиноки, как им казалось, и челюсти капкана захлопнутся.
– То есть мы что-то вроде наживки? Червяка на крючке?
– Типа того, но зубастого и в броне, – Ярх захохотал.
Наш десяток находился в самом хвосте колонны, и я не мог видеть, что происходит в авангарде, где под Белым Страхом шел Лорд Проклятый. Но замечал, что мимо нас то и дело проносятся небольшие, человек по пять, отряды легковооруженных всадников.
Снаряжены и вооружены они были одинаково и наемников не напоминали.
Уж чем-чем, а разведкой нам Верховный Носитель Света Южной Четверти помогал.
– Вот и сранское место для драки, – пробормотал Ярх, когда впереди открылась пересеченная рекой долина.
Дорога ныряла в ложбину меж двух холмов, а затем выводила к самой воде и на другом берегу начиналась вновь, чтобы убежать к темному частоколу леса на горизонте. Колыхалась под ветром ярко-зеленая трава, поблескивали серебром волны, и пейзаж выглядел очень мирным.
– Почему тут? – поинтересовался я.
– Позиция уж больно удобная, а Лорд наш не дурак, чтобы своих зря класть, – объяснил Пугало.
Белый Страх колыхнулся туда-сюда, и доносившийся сзади скрип колес стал тише. Оглянувшись, я увидел, что обоз останавливается, телеги разъезжаются в разные стороны, чтобы образовать круг.
– Спешились! – рявкнул Визерс, и я принялся сползать из седла.
Коней мы оставили под присмотром возчиков, щит пришлось взять в руку. Разобравшись с ременными петлями на задней его стороне, я по примеру соратников повесил эту тяжелую хрень на плечо.
– Заграждения, быстрее, быстрее, – приказал десятник, и я не сразу сообразил, о чем идет речь.
– Открыл глаза, чудило? – поприветствовал меня Ярх. – Смотри, чего я надыбал…
Выяснилось, что перед тем, как закапывать труп убийцы, красноглазый как следует пошарил у того в карманах. После чего стал гордым обладателем трех разных ножей, удавки, маленького арбалета и нескольких штуковин, которые я даже не знал, как назвать и к чему отнести, оружию или снаряжению.
– И все это по мою душу? – спросил я, разглядывая разложенную на траве «коллекцию».
– По твою, по твою! – Ярх захихикал. – Подожди, еще и чарами тебя изведут!
Обрадовал с утра пораньше, нечего сказать.
«Приятные» новости на этом не закончились. Выяснилось, что сегодня после завтрака я становлюсь дежурным по десятку, а это значит, что на мне готовка, а также чистка общакового котелка.
– Готовить хоть умеешь? – спросил Визерс, оценив мою кислую мину.
– Не знаю, никогда не пробовал, – честно ответил я.
– Вот и попробуешь, если выживешь, конечно, – сказал десятник, имея в виду предстоящий нам сегодня бой.
Лорду он о ночном происшествии наверняка доложил, но на то, чтобы вызвать меня к командиру, времени не нашлось. Едва успели покончить с завтраком, как последовала команда «в доспехи», и я принялся возиться со снаряжением, с которым познакомился только вчера.
Впихнулся в него довольно споро, хотя и медленнее, чем соратники.
– Ничего, сойдет, – сказал Пугало, оглядев меня с головы до ног. – Меч не забудь.
– И коня оседлать, – добавил Ярх, уже усевшийся верхом и, вопреки обыкновению, трезвый.
Кольчуге своей он не изменил, просто нацепил поверх нее нагрудник и напялил шлем, похожий на шляпу из железа. Ожерелье же из подкопченных, чтобы не гнили, человеческих ушей так и осталось болтаться на его груди.
Остальные тоже снарядились и сделались немного другими, не такими, какими были еще час назад. Стась и вовсе стал напоминать ходячую гору из стали, а одноглазая рожа его скрылась за глухим забралом.
В седло я забрался с некоторым трудом, и тут же пришлось слезать, поскольку забыл щит.
– Вот сюда, на седельный крюк, – поучал меня Пугало. – Чтобы сразу схватить-то.
– Понятно, – уныло отвечал я, мечтая только об одном, чтобы до боя сегодня дело не дошло.
Щит был что надо, черный, с намалеванным на нем белым черепом.
На этот раз рота двигалась боевым порядком – впереди разведчики, по сторонам дозоры, и даже обозные возчики в кольчугах, с луками наготове и воинственными мордами наперевес. Ехали неспешно, шагом, галопом верно бы уморили коней, да и спешить пока особенно было некуда.
– А мы что, одни будем воевать? – спросил я, когда городские стены исчезли из виду.
До последнего надеялся, что из ворот выйдет хоть какой-нибудь отряд, чтобы присоединиться к нам. Да, Проклятая рота, это, конечно, круто, но нас не так много, даже по меркам средневековой войны.
– Не все так просто, – проговорил Ярх напыщенным тоном великого полководца. – Синеглазый замыслил набег, и если его командиры увидят, что войск у Лявера слишком много, то просто отойдут, а так, обнаружив всего лишь одну роту, попробуют ее заглотать и зубы обломают! А потом выяснится, что мы вовсе не так одиноки, как им казалось, и челюсти капкана захлопнутся.
– То есть мы что-то вроде наживки? Червяка на крючке?
– Типа того, но зубастого и в броне, – Ярх захохотал.
Наш десяток находился в самом хвосте колонны, и я не мог видеть, что происходит в авангарде, где под Белым Страхом шел Лорд Проклятый. Но замечал, что мимо нас то и дело проносятся небольшие, человек по пять, отряды легковооруженных всадников.
Снаряжены и вооружены они были одинаково и наемников не напоминали.
Уж чем-чем, а разведкой нам Верховный Носитель Света Южной Четверти помогал.
– Вот и сранское место для драки, – пробормотал Ярх, когда впереди открылась пересеченная рекой долина.
Дорога ныряла в ложбину меж двух холмов, а затем выводила к самой воде и на другом берегу начиналась вновь, чтобы убежать к темному частоколу леса на горизонте. Колыхалась под ветром ярко-зеленая трава, поблескивали серебром волны, и пейзаж выглядел очень мирным.
– Почему тут? – поинтересовался я.
– Позиция уж больно удобная, а Лорд наш не дурак, чтобы своих зря класть, – объяснил Пугало.
Белый Страх колыхнулся туда-сюда, и доносившийся сзади скрип колес стал тише. Оглянувшись, я увидел, что обоз останавливается, телеги разъезжаются в разные стороны, чтобы образовать круг.
– Спешились! – рявкнул Визерс, и я принялся сползать из седла.
Коней мы оставили под присмотром возчиков, щит пришлось взять в руку. Разобравшись с ременными петлями на задней его стороне, я по примеру соратников повесил эту тяжелую хрень на плечо.
– Заграждения, быстрее, быстрее, – приказал десятник, и я не сразу сообразил, о чем идет речь.