Верховный Носитель Света Южной Четверти, хоть он и самый информированный, отпадает.
– Пошли, – я торопливо подхватил котелок.
Пока мы шагали от реки до нашего лагеря, я все ждал какой-нибудь пакости – пусть нас теперь много, но палатки инквизиторов, вон они, куда ближе Белого Страха, и воинов там тоже хватает, и это не говоря о магах.
Но обошлось, и, оказавшись внутри кольца из телег, я облегченно вздохнул.
– Колдунов позовите, они понадобятся, и всех десятников, – распорядился Визерс. – А мы к Лорду.
Телохранители у желто-красного шатра стояли те же, хотя местные чернокожие для меня на одно губастое лицо, только Стася и могу отличить благодаря росту и повязке на глазу.
– Жди тут, – сказал Визерс и исчез за колыхнувшимся пологом.
Торчать снаружи под недовольными взглядами мне пришлось недолго – не прошло и минуты, как Визерс выглянул и поманил меня. Едва шагнул внутрь, как появился Мухомор, распространяющий аромат сена, а за ним начали приходить созванные нашими парнями десятники.
Рожи у всех были недоумевающие, на меня смотрели с удивлением.
– Все в сборе? – спросил Лорд, когда порог шатра переступил Семерка, по обыкновению весь обвешанный оружием: топорик, три меча, один из них за спиной, парочка кинжалов, метательные ножи на перевязи, и из-за голенищ на обеих ногах торчат рукоятки не пойми чего.
– Все, – отозвался Торил, считавшийся меж десятников старшим.
– Тогда слушайте, – командир роты сделал добрый глоток из кубка, вмещавшего, наверное, целый литр. – Возникло одно дело, не очень приятное, и самое главное, не очень понятное, и связано оно с Рыжим…
Слушали они внимательно – и насчет Душеловки, где непонятным образом сгинул настоящий хозяин того тела, которым сейчас распоряжаюсь я, и про то, как меня изучали наши чародеи, и про внимание к моей скромной персоне со стороны Верховного Носителя Света Южной Четверти.
«Отдадут ведь, – думал я, переводя взгляд с одной физиономии на другую. – Кто я? Чужак. Стоит ли ради одного человека портить отношения с тем, кто дает тебе работу и платит деньги?»
– Жопа, – сказал Торил, когда Лорд замолчал. – Мухомор, вы ничего не проглядели?
Колдун в шляпе пожал плечами, но промолчал, зато подал голос его толстый коллега.
– Можно попробовать заглянуть еще раз, поглубже, – заявил он, – но вряд ли мы выясним что-нибудь новое. Арсаир ва-Рингос знает больше, чем мы вдвоем, а кроме того, за его спиной вся сила Желтого Садовника.
– Так давай попробуем, – если внешне Вихрь и не напоминал эльфа, то голос у него был какой надо – глубокий, музыкальный, как раз для баллад и прочих заунывных песнопений.
– Да, я тоже так думаю, – буркнул высокий, очень носатый брюнет, вертевший в руках деревянную флейту.
Дудочник – вспомнил я его прозвище.
На меня во время этого обсуждения никто не смотрел, словно никакого Рыжего в шатре вовсе не было.
– Можно и проявить наше искусство, – Семерка посмотрел на Мухомора. – Ты как?
Надо же, даже лысый колдун, предлагавший меня убить, не озвучил мысль просто отдать меня инквизиторам – похоже, что после присяги и тем более сегодняшнего боя я и в самом деле стал для Проклятой роты своим, одним из них, и неважно при этом, из какого мира я родом.
Белый Страх был для них святыней, а выдача того, кто сражался под ним, – святотатством.
– Можно, но только мы ничего не добьемся, если я чего-то понимаю в этой поганой жизни, – энтузиазма в голосе Мухомора не было, и вообще он выглядел откровенно усталым.
– Тогда действуйте, – и Лорд снова отхлебнул из кубка.
Интересно, что он там хлыщет? Вряд ли воду.
Процедура мало отличалась от позавчерашней, разве что я очутился не в зале, а в лесу, где на деревьях были вырезаны грубые лики Семерки и Мухомора, зеленые глаза неотрывно пялились на меня, мерзко поскрипывали ветки, а в зарослях кто-то шуршал и порыкивал.
Завершилось дело вспышкой разноцветного огня, и я вернулся в шатер.
– Никаких проклятий, нет связи с демонами, – доложил Семерка, вытирая мокрое от пота лицо. – Выглядит он, конечно, необычно, но кто знает, как должны выглядеть души из других миров?
– Тогда на кой он сдался инквизиторам? – Торил дернул себя за бороду.
– Может, спросить? Они скажут, – Дудочник, похоже, не умел составлять фраз длиннее, чем в два слова.
Лорд кивнул:
– Скажут и обвинят Рыжего в какой-нибудь галиматье, запрещенной Желтым Садовником, и тогда нам придется иметь дело не с попытками убийства или похищения, а с официальным обвинением! И отмахнуться от него просто так мы не сумеем, это ясно, или кому-то надо объяснять?
Тупых не нашлось, или по крайней мере они успешно замаскировались.
– Что же делать? – спросил Визерс, и мне даже показалось, что в его фразе прозвучали нотки растерянности.
Хотя нет, невозможно!
– Есть один вариант, – Лорд Проклятый впервые посмотрел прямо на меня, и мне стало не по себе – может быть, сейчас предложат покончить жизнь самоубийством, геройски и с музыкой, как самураю, но чтобы не подводить товарищей под инквизиторский монастырь.
– Завтра я хотел отправить дальше на юг отряд разведчиков, свой, особый, – продолжил наш командир, и у меня отлегло от сердца. – Надо выяснить, что творится там, за рекой, и не через третьи руки, от вояк Желтого Садовника, а самим… Придется им выехать сегодня же ночью, и ты, Рыжий, будешь одним из тех, кто покинет наш лагерь.
Вихрь, до сего момента сохранявший невозмутимую неподвижность, пошевелился и кашлянул.
– Да, я все прекрасно понимаю, – Лорд перевел взгляд на эльфа-десятника. – Сбитый отряд, и новичок будет вам больше обузой, чем помощью, но деваться некуда. Сам понимаешь, что Проклятая рота может рассчитывать только на себя и что, потребуй инквизиторы твоей выдачи, я поступил бы точно так же.
Вихрь помедлил и кивнул, так что закачались косички на висках.
– Э, погодите! – воскликнул я. – Но ведь мы рано или поздно вернемся из разведки! Что тогда?
– Пройдет какое-то время, Арсаир ва-Рингос может забыть о тебе, или случится что-то еще, – Лорд Проклятый пожал широкими плечами и потянулся за своей чашей. – Поживем увидим. Если что произойдет, то мы найдем способ передать вам новости, уж не сомневайтесь.
Глава 4
– Пошли, – я торопливо подхватил котелок.
Пока мы шагали от реки до нашего лагеря, я все ждал какой-нибудь пакости – пусть нас теперь много, но палатки инквизиторов, вон они, куда ближе Белого Страха, и воинов там тоже хватает, и это не говоря о магах.
Но обошлось, и, оказавшись внутри кольца из телег, я облегченно вздохнул.
– Колдунов позовите, они понадобятся, и всех десятников, – распорядился Визерс. – А мы к Лорду.
Телохранители у желто-красного шатра стояли те же, хотя местные чернокожие для меня на одно губастое лицо, только Стася и могу отличить благодаря росту и повязке на глазу.
– Жди тут, – сказал Визерс и исчез за колыхнувшимся пологом.
Торчать снаружи под недовольными взглядами мне пришлось недолго – не прошло и минуты, как Визерс выглянул и поманил меня. Едва шагнул внутрь, как появился Мухомор, распространяющий аромат сена, а за ним начали приходить созванные нашими парнями десятники.
Рожи у всех были недоумевающие, на меня смотрели с удивлением.
– Все в сборе? – спросил Лорд, когда порог шатра переступил Семерка, по обыкновению весь обвешанный оружием: топорик, три меча, один из них за спиной, парочка кинжалов, метательные ножи на перевязи, и из-за голенищ на обеих ногах торчат рукоятки не пойми чего.
– Все, – отозвался Торил, считавшийся меж десятников старшим.
– Тогда слушайте, – командир роты сделал добрый глоток из кубка, вмещавшего, наверное, целый литр. – Возникло одно дело, не очень приятное, и самое главное, не очень понятное, и связано оно с Рыжим…
Слушали они внимательно – и насчет Душеловки, где непонятным образом сгинул настоящий хозяин того тела, которым сейчас распоряжаюсь я, и про то, как меня изучали наши чародеи, и про внимание к моей скромной персоне со стороны Верховного Носителя Света Южной Четверти.
«Отдадут ведь, – думал я, переводя взгляд с одной физиономии на другую. – Кто я? Чужак. Стоит ли ради одного человека портить отношения с тем, кто дает тебе работу и платит деньги?»
– Жопа, – сказал Торил, когда Лорд замолчал. – Мухомор, вы ничего не проглядели?
Колдун в шляпе пожал плечами, но промолчал, зато подал голос его толстый коллега.
– Можно попробовать заглянуть еще раз, поглубже, – заявил он, – но вряд ли мы выясним что-нибудь новое. Арсаир ва-Рингос знает больше, чем мы вдвоем, а кроме того, за его спиной вся сила Желтого Садовника.
– Так давай попробуем, – если внешне Вихрь и не напоминал эльфа, то голос у него был какой надо – глубокий, музыкальный, как раз для баллад и прочих заунывных песнопений.
– Да, я тоже так думаю, – буркнул высокий, очень носатый брюнет, вертевший в руках деревянную флейту.
Дудочник – вспомнил я его прозвище.
На меня во время этого обсуждения никто не смотрел, словно никакого Рыжего в шатре вовсе не было.
– Можно и проявить наше искусство, – Семерка посмотрел на Мухомора. – Ты как?
Надо же, даже лысый колдун, предлагавший меня убить, не озвучил мысль просто отдать меня инквизиторам – похоже, что после присяги и тем более сегодняшнего боя я и в самом деле стал для Проклятой роты своим, одним из них, и неважно при этом, из какого мира я родом.
Белый Страх был для них святыней, а выдача того, кто сражался под ним, – святотатством.
– Можно, но только мы ничего не добьемся, если я чего-то понимаю в этой поганой жизни, – энтузиазма в голосе Мухомора не было, и вообще он выглядел откровенно усталым.
– Тогда действуйте, – и Лорд снова отхлебнул из кубка.
Интересно, что он там хлыщет? Вряд ли воду.
Процедура мало отличалась от позавчерашней, разве что я очутился не в зале, а в лесу, где на деревьях были вырезаны грубые лики Семерки и Мухомора, зеленые глаза неотрывно пялились на меня, мерзко поскрипывали ветки, а в зарослях кто-то шуршал и порыкивал.
Завершилось дело вспышкой разноцветного огня, и я вернулся в шатер.
– Никаких проклятий, нет связи с демонами, – доложил Семерка, вытирая мокрое от пота лицо. – Выглядит он, конечно, необычно, но кто знает, как должны выглядеть души из других миров?
– Тогда на кой он сдался инквизиторам? – Торил дернул себя за бороду.
– Может, спросить? Они скажут, – Дудочник, похоже, не умел составлять фраз длиннее, чем в два слова.
Лорд кивнул:
– Скажут и обвинят Рыжего в какой-нибудь галиматье, запрещенной Желтым Садовником, и тогда нам придется иметь дело не с попытками убийства или похищения, а с официальным обвинением! И отмахнуться от него просто так мы не сумеем, это ясно, или кому-то надо объяснять?
Тупых не нашлось, или по крайней мере они успешно замаскировались.
– Что же делать? – спросил Визерс, и мне даже показалось, что в его фразе прозвучали нотки растерянности.
Хотя нет, невозможно!
– Есть один вариант, – Лорд Проклятый впервые посмотрел прямо на меня, и мне стало не по себе – может быть, сейчас предложат покончить жизнь самоубийством, геройски и с музыкой, как самураю, но чтобы не подводить товарищей под инквизиторский монастырь.
– Завтра я хотел отправить дальше на юг отряд разведчиков, свой, особый, – продолжил наш командир, и у меня отлегло от сердца. – Надо выяснить, что творится там, за рекой, и не через третьи руки, от вояк Желтого Садовника, а самим… Придется им выехать сегодня же ночью, и ты, Рыжий, будешь одним из тех, кто покинет наш лагерь.
Вихрь, до сего момента сохранявший невозмутимую неподвижность, пошевелился и кашлянул.
– Да, я все прекрасно понимаю, – Лорд перевел взгляд на эльфа-десятника. – Сбитый отряд, и новичок будет вам больше обузой, чем помощью, но деваться некуда. Сам понимаешь, что Проклятая рота может рассчитывать только на себя и что, потребуй инквизиторы твоей выдачи, я поступил бы точно так же.
Вихрь помедлил и кивнул, так что закачались косички на висках.
– Э, погодите! – воскликнул я. – Но ведь мы рано или поздно вернемся из разведки! Что тогда?
– Пройдет какое-то время, Арсаир ва-Рингос может забыть о тебе, или случится что-то еще, – Лорд Проклятый пожал широкими плечами и потянулся за своей чашей. – Поживем увидим. Если что произойдет, то мы найдем способ передать вам новости, уж не сомневайтесь.
Глава 4
Особого прощания с Визерсом и его парнями не было, меня похлопали по плечу и пожелали удачи. Большую часть вещей я оставил на телеге десятка, в седельные сумки напихал лишь то, без чего не обойтись.
Вихрь, к которому я явился, тщательно изучил мою рыжую лошадь и остался доволен. При этом он не произнес ни единого слова, а говорить предоставил низкорослому парню по имени Рапошан, обладателю воистину конских зубов и копны русых волос.
– Нормально, сгодится, но нужен еще один, – заявил он, радостно скалясь.
– Где же его взять? – спросил я.
– Добудем, не бойся. Пошли, а заодно и жратвы достанем в дорогу.
Вихрь кивнул, подтверждая, что все идет как надо – да, странное дело, в этой парочке командует один, а болтает все время другой. Хотя если это обоих устраивает, то почему бы и нет?
Вскоре я стал обладателем хитрого на вид каурого жеребца, а спину его «украсила» пара плотно набитых мешков. Затем меня познакомили с остальными разведчиками, среди которых выделялся некто по имени Оо, огромный, чуть не под три метра, и страшный, точно ночной кошмар.
Наш Стась выглядел бы рядом с ним хрупким мальчонкой.
– Оо у нас великан, – сообщил Рапошан с гордостью.
– Вижу, что не карлик, – сказал я.
– Да не, настоящий великан, горный, родом с Зеленых гор, – пояснил русоволосый. – Лошадь под него подобрать – с ума сойдешь, но зато такого вояку поискать, да и вынослив точно волк.
Вскоре выяснилось, что ездит Оо на мохнатом битюге, произошедшем, похоже, от лося и пещерного медведя.
После заката удалось подремать несколько часов, а когда меня разбудили, то вокруг царила кромешная тьма. Небо затянули тучи, так что в первый момент я разглядел только стоявшую рядом смутную тень.
– Просыпайся, – велела она голосом Рапошана. – Время выходить.
– Ага, – ответил я, пытаясь взбодриться.
Ушибленная во время боя голова не болела, саднило обожженную щеку и напоминало о себе плечо, но и то и другое беспокоило не сильно, спасибо нашему другу Сегло.
Всего разведчиков было девять, не считая командира. Когда мы оседлали и навьючили лошадей и выстроились цепочкой, я очутился в хвосте, прямо перед замыкающим, а им стал Рапошан.
– Вперед, – сказал Вихрь, и мы поехали.
Двигались шагом, и обмотанные тряпками копыта ступали бесшумно.
Остался в стороне шатер командира, горевший рядом со знаменем роты костер. Махнул, отступая в сторону, один из дозорных, и мы оказались за пределами кольца из телег, обозначавшего границу лагеря.
Я поежился, потянулся к мечу – вот как сейчас из темноты выскочат инквизиторы, как завопят «Попался!»
Но обошлось – то ли Верховный Носитель Света Южной Четверти поставил соглядатаев не там, где надо, то ли вообще не ждал от меня подобной прыти. В любом случае, мы без проблем спустились к реке, и вскоре под ногами у лошадей заплескалась вода.
Тут я не выдержал, нагнулся, чтобы сполоснуть физиономию.
Помогло – дремота отступила, в башке даже появилась некоторая ясность.
Когда отъехали от реки примерно на километр, Вихрь разрешил остановиться и смотать с копыт тряпки.
– Они свое дело сделали, – объяснил мне Рапошан, – но могут еще пригодиться.
Пришлось совать намокшие полосы ткани в одну из седельных сумок.
Дальше двинулись немного быстрее, и вскоре впереди встала шелестящая темная стена леса. С воплями ломанулась в сторону заметившая нас ночная птица, и мы въехали в пахнущий листвой мрак.
Приличные люди путешествуют по дорогам, мы же к их числу точно не относились, и Вихрь повел нас по уводящей на восток тропе. На счастье, тучи слегка разошлись, и в одной из прорех обнаружилась местная луна, тонкий золотистый серп куда крупнее того, что украшает наше небо.
Значит, у той планеты, на которую я попал, есть как минимум один спутник, но это в том случае, если тут все как у людей и мы не находимся на спине у громадной черепахи или трех перекормленных слонов.
После магов и драконов всего можно ждать…
Но радость оказалась недолгой, тучи сомкнулись вновь, вдобавок пошел дождь. Пришлось вытащить из сумки плащ, не парадный черный, а обычный, из плотной непромокаемой ткани.
Под ним я согрелся и начал дремать, да так, что пару раз едва не уснул.
– Демоны побери, – пробормотал я, во второй раз просыпаясь оттого, что уткнулся носом в гриву лошади.
Скажи мне кто неделю назад, что я буду не просто ездить верхом, а еще и умудрюсь задрыхнуть в седле, я бы назвал этого человека придурком и покрутил пальцем у виска.
Когда начало светать, вокруг была все та же чащоба.
В кронах запели птиц, из мрака выплыли серые и коричневые стволы, похожие на поросшие мхом толстые колонны, стало видно, что мы топчем толстый ковер из опавших листьев, а с ветвей свисают зеленые змеи лиан.
Нет, это все-таки тропики, в каком-нибудь Подмосковье такое никогда не вырастет.
Вихрь поднял руку, придержал коня, и Рапошан для слепых и непонятливых пояснил:
– Привал!
Это было неплохо, поскольку задница моя слегка закаменела, и надо бы ее размять, а еще прогуляться вон до тех кустиков, украшенных большими розовыми цветами, для одного крайне важного дела…
Когда я подошел ближе, выяснилось, что цветы смердят падалью, а недовольное шипение возвестило, что под ними затаился какой-то гад. Поднявшаяся из травы змеиная башка с парой недружелюбных глаз оказалась размером с мой кулак, и я поспешно схватился за меч.
– Фсссс! – сказали мне довольно сердито, и тварь вроде удава, но покрытая перьями, заструилась прочь.
То ли я показался змее невкусным, то ли она уже позавтракала.
В любом случае, место освободилось, и я поспешил им воспользоваться, а когда вернулся к своим, то обнаружил, что завтрак ждет и меня – несколько ломтей хлеба и кольцо колбасы, такой твердой, что есть ее можно было, только порезав на тоненькие ломтики.
Запивать все это приходилось водой.
Все время, пока я жевал, Вихрь разглядывал меня черными, не по-человечески огромными глазами.
– Ты в разведку никогда не ходил, – сказал он, стоило мне сделать последний глоток.
Я пожал плечами – тебе виднее, я ведь не помню, чем прежний Рыжий занимался.
– Все будет не так, как в строю, – продолжил десятник, – особенно за рекой. Поглядывай по сторонам и будь внимателен.
Похоже, это было нечто вроде приветственно-напутственной речи.
Вновь забрались в седла и поехали дальше, уже безо всякой тропинки, просто через чащобу. Поднялось солнце, и я смог, наконец, как следует разглядеть эти джунгли, не такие жуткие, как Шелудивый лес, но по-своему красивые и для простого русского пацана совершенно непривычные.
Водопады из лиан, огромные деревья, цветы с колесо автомобиля, и всюду шевеление, вопли и писк, какая-то жизнь, излишне стыдливая, чтобы показываться нам на глаза, но, судя по поведению моих спутников, не опасная.
Руки все держали на оружии, но больше по привычке наемников, без фанатизма. Рапошан негромко насвистывал. Оо, вооруженный могучей булавой, что-то гудел под нос, читал, должно быть, великанский рэп.
Пресловутая «река», о которой я слышал много раз, показалась около полудня. Между стволами впереди блеснуло серебром, открылась водная гладь метров в пятьсот шириной и островок у противоположного берега, столь же заросшего, как и наш, но куда более пологого.
Нам предстояло спуститься по невысокому косогору.
– Неужели вплавь отправимся? – спросил я.
– Да не, ты что? – Рапошан засмеялся. – Тут все нормально, брод есть, разведаем только для начала, а потом и переправимся так, что разве что сапоги намочим, но уж не рубахи…
– Хахаль, – сказал Вихрь, повернувшись.
Уж не знаю, имя это было или прозвище, но принадлежало оно крепкому наемнику, уже немолодому, с золотым кольцом в носу и такими же, но поменьше, в ушах. Голову он брил, оставляя только клок на макушке, и поэтому напоминал мне казака с картины Репина…
Или не Репина? Фиг знает.
Хахаль кивнул и спешился, осторожно, ведя лошадей в поводу, спустился к воде. Постоял некоторое время, то ли вглядываясь, то ли внюхиваясь, а затем вновь сел верхом и въехал в реку.
Заводной конь недовольно фыркнул, когда волна плеснула ему в брюхо.
Тут я заметил, что мои соратники слегка напряжены – оно и понятно, если на том берегу засел какой супостат, то ему хватит пары стрел, чтобы подстрелить Хахаля, а тот ничего и сделать не сможет, разве что умереть с пользой и достоинством.
– Рапошан – право, Игген – лево, – скомандовал Вихрь, не поворачиваясь, и двое спешившихся наемников зашагали вдоль берега в разные стороны, и в руках у обоих оказались луки с наложенной на тетиву стрелой.
Я тут, похоже, единственный, кто без дальнобойного оружия, ну, кроме Оо.
Хахаль добрался до середины реки, а потом и до противоположного берега. Выбрался на сушу, вместе с обоими конями исчез среди деревьев, и вскоре оттуда донесся пронзительный вопль.
Не знаю, что за пташка орет таким образом, но мне такой звук никогда не изобразить.
– Чисто, – доложил вернувшийся Рапошан, Игген ограничился кивком.
– Вперед, – Вихрь тронул поводья. – По сторонам смотреть.
Пока я спускался к реке, пехом, как и остальные, в сапоги мне насыпалась тонна песка. Едва выбрался на открытое место, как солнечные лучи начали печь голову, зато вода оказалась холодной.
– Река эта течет прямо из Шелудивого леса, – сказал нагнавший меня Рапошан. – Порой сюда заплывает что-то оттуда, так что лучше держи меч наготове, если не хочешь, чтобы тебе откусили ногу.
После такой фразы мне захотелось закинуть нижние конечности на седло, но я сдержался – не хватало еще в первый же день прослыть трусом, и так меня, как новичка, тут не особо жалуют.
Но никто на мои пятки не позарился, и вскоре мы оказались на суше, под сенью деревьев, похожих на африканские баобабы – я их как-то видел по телеку, давно, год назад. Встретивший нас Хахаль кивнул, давая знать, что вокруг тихо и спокойно, и мы выстроились обычным походным порядком.
Вскоре я сообразил, что лес здесь другой, не как на северном берегу – необычайно тихий, словно всех обитающих тут тварей лишили права голоса, почти без подлеска, зато с изобилием разного рода грибов.
Некоторые выглядели знакомыми, другие казались поделками из пластика.
– Интересно, их курить можно или хотя бы есть? – тихонько спросил я, но на меня тут же зашикали, а Вихрь, обернувшись, стегнул по мне суровым командирским взглядом.
Ладно, понял, буду молчать, как рыба.
Вон и Рапошан не свистит, и великан наш прекратил корчить из себя Баскова.
Мы проехали через прогалину, где из земли, покрытой толстым слоем синего мха, торчали серые каменные плиты – изломанные, разбитые, покрытые причудливыми значками и даже настоящими рисунками. Миновали лежавшую на боку статую, изображавшую помесь человека и хищного зверя – на физиономии жуткий оскал, тело напряжено, выставлены вперед руки-лапы с острыми когтями.
Неведомый скульптор высек ее из темно-зеленого камня с белыми прожилками, и тот устоял и перед временем, и, похоже, перед попытками разрушить изваяние – там и сям виднелись крохотные сколы, оставленные явно металлическими предметами, но они выглядели не более чем оспинами.
Перед ручейком с темно-красной, точно вино, водой Вихрь коня придержал.
Я не успел и глазом моргнуть, как в его руке возник прямой узкий меч, блеснуло острое лезвие.
– Сверху! – рявкнул Рапошан, и мой собственный клинок точно прыгнул в ладонь.
Я махнул назад и в сторону, целясь на звук, на движение, еще до того, как сообразил, что делаю. Ударил не зря, поскольку оружие встретило сопротивление и кто-то взвизгнул тонко и противно.
Оо взревел, махнул булавой, хлопнула тетива – и впереди, и сзади.
Ударило в плечо, в кожаный панцирь воткнулась стрела с костяным наконечником. Раздраженное верещание донеслось с нескольких сторон и, задрав голову, я наконец увидел, с кем мы воюем.
Размахивая крылышками, меж ветвей кружили похожие на рогатых мартышек создания.
– Оо! – гаркнул я, сообразив, что одно, вооруженное копьем, пикирует прямо на великана.
Тот махнул булавой, крылатая тварь попыталась увернуться, но ее смело с мокрым хряском, точно прибитую веником муху. Другая, самая крупная, получила две стрелы в пузо и сбитым вертолетом пошла к земле.
Остальных гибель сородичей не напугала, вся эта орава с ревом и писком ринулась на нас.
Вихрь вскочил на седло с ногами, меч его замелькал, точно эльф вооружился сразу двумя клинками. А дальше мне стало не до того, чтобы глядеть по сторонам, на меня бросились аж две «мартышки», обе с длинными мечами, чьи лезвия были из черного блестящего камня.
Один удар я ухитрился отбить, затем едва не лишился уха и зашипел от боли. Панцирь мой удар выдержал, но пришелся он в ушибленное еще вчера плечо, так что рука на миг онемела.
Ответным выпадом я посек крыло одной из тварей, и та кувыркнулась в траву.
Дернувшийся конь помешал мне прикончить вторую, я вообще с трудом удержался в седле.
– Куда!? – гаркнул я, натягивая поводья.
Уклонился больше по наитию и отмахнулся мечом.
Не убил, так хоть напугал рогатую «мартышку», та с верещанием метнулась прочь и попала под удар Оо. Ее отшвырнуло прочь, тварь вмазалась в ствол одного из деревьев, да так и осталась висеть, точно прилипла.
Тишина показалась такой болезненной, и я невольно сунул палец в ухо.
Нет, фух, слава богу, не оглох, вон фыркнул мой заводной, кто-то из наемников тихо выругался.
– Целы? – продолжавший стоять на седле Вихрь оглянулся.
Лезвие его меча было темным от крови, на земле там и сям валялись посеченные тушки лесных тварей. Мертвыми они не орали, зато выглядели еще более уродливыми, чем при жизни – вывернутые назад коленки, темно-бурая шерсть, вся в колтунах, выпученные глаза, рожки как у коз.
– Что это за страшилы? – спросил я, вытягивая из седельной сумки тряпку, чтобы вытереть свой клинок.
Я, конечно, положил не столько, сколько десятник, но оружие все одно измарал.
– Локсы, – проговорил Рапошан. – Они тут живут.
– А где мы вообще? Что это за место? – продолжил я высказывать любопытство, но на этот раз русоволосый лишь буркнул:
– Потом.
В этом странном лесу даже он стал неразговорчивым.
Мы оставили позади кучу мохнатых трупиков, к которым уже начали слетаться мухи. Переправились через ручей, проехали мимо разрушенного строения вроде древнегреческого храма – белоснежные колонны, частью упавшие и разбитые, стены с проломами, провалившаяся крыша.
Вихрь, к которому я явился, тщательно изучил мою рыжую лошадь и остался доволен. При этом он не произнес ни единого слова, а говорить предоставил низкорослому парню по имени Рапошан, обладателю воистину конских зубов и копны русых волос.
– Нормально, сгодится, но нужен еще один, – заявил он, радостно скалясь.
– Где же его взять? – спросил я.
– Добудем, не бойся. Пошли, а заодно и жратвы достанем в дорогу.
Вихрь кивнул, подтверждая, что все идет как надо – да, странное дело, в этой парочке командует один, а болтает все время другой. Хотя если это обоих устраивает, то почему бы и нет?
Вскоре я стал обладателем хитрого на вид каурого жеребца, а спину его «украсила» пара плотно набитых мешков. Затем меня познакомили с остальными разведчиками, среди которых выделялся некто по имени Оо, огромный, чуть не под три метра, и страшный, точно ночной кошмар.
Наш Стась выглядел бы рядом с ним хрупким мальчонкой.
– Оо у нас великан, – сообщил Рапошан с гордостью.
– Вижу, что не карлик, – сказал я.
– Да не, настоящий великан, горный, родом с Зеленых гор, – пояснил русоволосый. – Лошадь под него подобрать – с ума сойдешь, но зато такого вояку поискать, да и вынослив точно волк.
Вскоре выяснилось, что ездит Оо на мохнатом битюге, произошедшем, похоже, от лося и пещерного медведя.
После заката удалось подремать несколько часов, а когда меня разбудили, то вокруг царила кромешная тьма. Небо затянули тучи, так что в первый момент я разглядел только стоявшую рядом смутную тень.
– Просыпайся, – велела она голосом Рапошана. – Время выходить.
– Ага, – ответил я, пытаясь взбодриться.
Ушибленная во время боя голова не болела, саднило обожженную щеку и напоминало о себе плечо, но и то и другое беспокоило не сильно, спасибо нашему другу Сегло.
Всего разведчиков было девять, не считая командира. Когда мы оседлали и навьючили лошадей и выстроились цепочкой, я очутился в хвосте, прямо перед замыкающим, а им стал Рапошан.
– Вперед, – сказал Вихрь, и мы поехали.
Двигались шагом, и обмотанные тряпками копыта ступали бесшумно.
Остался в стороне шатер командира, горевший рядом со знаменем роты костер. Махнул, отступая в сторону, один из дозорных, и мы оказались за пределами кольца из телег, обозначавшего границу лагеря.
Я поежился, потянулся к мечу – вот как сейчас из темноты выскочат инквизиторы, как завопят «Попался!»
Но обошлось – то ли Верховный Носитель Света Южной Четверти поставил соглядатаев не там, где надо, то ли вообще не ждал от меня подобной прыти. В любом случае, мы без проблем спустились к реке, и вскоре под ногами у лошадей заплескалась вода.
Тут я не выдержал, нагнулся, чтобы сполоснуть физиономию.
Помогло – дремота отступила, в башке даже появилась некоторая ясность.
Когда отъехали от реки примерно на километр, Вихрь разрешил остановиться и смотать с копыт тряпки.
– Они свое дело сделали, – объяснил мне Рапошан, – но могут еще пригодиться.
Пришлось совать намокшие полосы ткани в одну из седельных сумок.
Дальше двинулись немного быстрее, и вскоре впереди встала шелестящая темная стена леса. С воплями ломанулась в сторону заметившая нас ночная птица, и мы въехали в пахнущий листвой мрак.
Приличные люди путешествуют по дорогам, мы же к их числу точно не относились, и Вихрь повел нас по уводящей на восток тропе. На счастье, тучи слегка разошлись, и в одной из прорех обнаружилась местная луна, тонкий золотистый серп куда крупнее того, что украшает наше небо.
Значит, у той планеты, на которую я попал, есть как минимум один спутник, но это в том случае, если тут все как у людей и мы не находимся на спине у громадной черепахи или трех перекормленных слонов.
После магов и драконов всего можно ждать…
Но радость оказалась недолгой, тучи сомкнулись вновь, вдобавок пошел дождь. Пришлось вытащить из сумки плащ, не парадный черный, а обычный, из плотной непромокаемой ткани.
Под ним я согрелся и начал дремать, да так, что пару раз едва не уснул.
– Демоны побери, – пробормотал я, во второй раз просыпаясь оттого, что уткнулся носом в гриву лошади.
Скажи мне кто неделю назад, что я буду не просто ездить верхом, а еще и умудрюсь задрыхнуть в седле, я бы назвал этого человека придурком и покрутил пальцем у виска.
Когда начало светать, вокруг была все та же чащоба.
В кронах запели птиц, из мрака выплыли серые и коричневые стволы, похожие на поросшие мхом толстые колонны, стало видно, что мы топчем толстый ковер из опавших листьев, а с ветвей свисают зеленые змеи лиан.
Нет, это все-таки тропики, в каком-нибудь Подмосковье такое никогда не вырастет.
Вихрь поднял руку, придержал коня, и Рапошан для слепых и непонятливых пояснил:
– Привал!
Это было неплохо, поскольку задница моя слегка закаменела, и надо бы ее размять, а еще прогуляться вон до тех кустиков, украшенных большими розовыми цветами, для одного крайне важного дела…
Когда я подошел ближе, выяснилось, что цветы смердят падалью, а недовольное шипение возвестило, что под ними затаился какой-то гад. Поднявшаяся из травы змеиная башка с парой недружелюбных глаз оказалась размером с мой кулак, и я поспешно схватился за меч.
– Фсссс! – сказали мне довольно сердито, и тварь вроде удава, но покрытая перьями, заструилась прочь.
То ли я показался змее невкусным, то ли она уже позавтракала.
В любом случае, место освободилось, и я поспешил им воспользоваться, а когда вернулся к своим, то обнаружил, что завтрак ждет и меня – несколько ломтей хлеба и кольцо колбасы, такой твердой, что есть ее можно было, только порезав на тоненькие ломтики.
Запивать все это приходилось водой.
Все время, пока я жевал, Вихрь разглядывал меня черными, не по-человечески огромными глазами.
– Ты в разведку никогда не ходил, – сказал он, стоило мне сделать последний глоток.
Я пожал плечами – тебе виднее, я ведь не помню, чем прежний Рыжий занимался.
– Все будет не так, как в строю, – продолжил десятник, – особенно за рекой. Поглядывай по сторонам и будь внимателен.
Похоже, это было нечто вроде приветственно-напутственной речи.
Вновь забрались в седла и поехали дальше, уже безо всякой тропинки, просто через чащобу. Поднялось солнце, и я смог, наконец, как следует разглядеть эти джунгли, не такие жуткие, как Шелудивый лес, но по-своему красивые и для простого русского пацана совершенно непривычные.
Водопады из лиан, огромные деревья, цветы с колесо автомобиля, и всюду шевеление, вопли и писк, какая-то жизнь, излишне стыдливая, чтобы показываться нам на глаза, но, судя по поведению моих спутников, не опасная.
Руки все держали на оружии, но больше по привычке наемников, без фанатизма. Рапошан негромко насвистывал. Оо, вооруженный могучей булавой, что-то гудел под нос, читал, должно быть, великанский рэп.
Пресловутая «река», о которой я слышал много раз, показалась около полудня. Между стволами впереди блеснуло серебром, открылась водная гладь метров в пятьсот шириной и островок у противоположного берега, столь же заросшего, как и наш, но куда более пологого.
Нам предстояло спуститься по невысокому косогору.
– Неужели вплавь отправимся? – спросил я.
– Да не, ты что? – Рапошан засмеялся. – Тут все нормально, брод есть, разведаем только для начала, а потом и переправимся так, что разве что сапоги намочим, но уж не рубахи…
– Хахаль, – сказал Вихрь, повернувшись.
Уж не знаю, имя это было или прозвище, но принадлежало оно крепкому наемнику, уже немолодому, с золотым кольцом в носу и такими же, но поменьше, в ушах. Голову он брил, оставляя только клок на макушке, и поэтому напоминал мне казака с картины Репина…
Или не Репина? Фиг знает.
Хахаль кивнул и спешился, осторожно, ведя лошадей в поводу, спустился к воде. Постоял некоторое время, то ли вглядываясь, то ли внюхиваясь, а затем вновь сел верхом и въехал в реку.
Заводной конь недовольно фыркнул, когда волна плеснула ему в брюхо.
Тут я заметил, что мои соратники слегка напряжены – оно и понятно, если на том берегу засел какой супостат, то ему хватит пары стрел, чтобы подстрелить Хахаля, а тот ничего и сделать не сможет, разве что умереть с пользой и достоинством.
– Рапошан – право, Игген – лево, – скомандовал Вихрь, не поворачиваясь, и двое спешившихся наемников зашагали вдоль берега в разные стороны, и в руках у обоих оказались луки с наложенной на тетиву стрелой.
Я тут, похоже, единственный, кто без дальнобойного оружия, ну, кроме Оо.
Хахаль добрался до середины реки, а потом и до противоположного берега. Выбрался на сушу, вместе с обоими конями исчез среди деревьев, и вскоре оттуда донесся пронзительный вопль.
Не знаю, что за пташка орет таким образом, но мне такой звук никогда не изобразить.
– Чисто, – доложил вернувшийся Рапошан, Игген ограничился кивком.
– Вперед, – Вихрь тронул поводья. – По сторонам смотреть.
Пока я спускался к реке, пехом, как и остальные, в сапоги мне насыпалась тонна песка. Едва выбрался на открытое место, как солнечные лучи начали печь голову, зато вода оказалась холодной.
– Река эта течет прямо из Шелудивого леса, – сказал нагнавший меня Рапошан. – Порой сюда заплывает что-то оттуда, так что лучше держи меч наготове, если не хочешь, чтобы тебе откусили ногу.
После такой фразы мне захотелось закинуть нижние конечности на седло, но я сдержался – не хватало еще в первый же день прослыть трусом, и так меня, как новичка, тут не особо жалуют.
Но никто на мои пятки не позарился, и вскоре мы оказались на суше, под сенью деревьев, похожих на африканские баобабы – я их как-то видел по телеку, давно, год назад. Встретивший нас Хахаль кивнул, давая знать, что вокруг тихо и спокойно, и мы выстроились обычным походным порядком.
Вскоре я сообразил, что лес здесь другой, не как на северном берегу – необычайно тихий, словно всех обитающих тут тварей лишили права голоса, почти без подлеска, зато с изобилием разного рода грибов.
Некоторые выглядели знакомыми, другие казались поделками из пластика.
– Интересно, их курить можно или хотя бы есть? – тихонько спросил я, но на меня тут же зашикали, а Вихрь, обернувшись, стегнул по мне суровым командирским взглядом.
Ладно, понял, буду молчать, как рыба.
Вон и Рапошан не свистит, и великан наш прекратил корчить из себя Баскова.
Мы проехали через прогалину, где из земли, покрытой толстым слоем синего мха, торчали серые каменные плиты – изломанные, разбитые, покрытые причудливыми значками и даже настоящими рисунками. Миновали лежавшую на боку статую, изображавшую помесь человека и хищного зверя – на физиономии жуткий оскал, тело напряжено, выставлены вперед руки-лапы с острыми когтями.
Неведомый скульптор высек ее из темно-зеленого камня с белыми прожилками, и тот устоял и перед временем, и, похоже, перед попытками разрушить изваяние – там и сям виднелись крохотные сколы, оставленные явно металлическими предметами, но они выглядели не более чем оспинами.
Перед ручейком с темно-красной, точно вино, водой Вихрь коня придержал.
Я не успел и глазом моргнуть, как в его руке возник прямой узкий меч, блеснуло острое лезвие.
– Сверху! – рявкнул Рапошан, и мой собственный клинок точно прыгнул в ладонь.
Я махнул назад и в сторону, целясь на звук, на движение, еще до того, как сообразил, что делаю. Ударил не зря, поскольку оружие встретило сопротивление и кто-то взвизгнул тонко и противно.
Оо взревел, махнул булавой, хлопнула тетива – и впереди, и сзади.
Ударило в плечо, в кожаный панцирь воткнулась стрела с костяным наконечником. Раздраженное верещание донеслось с нескольких сторон и, задрав голову, я наконец увидел, с кем мы воюем.
Размахивая крылышками, меж ветвей кружили похожие на рогатых мартышек создания.
– Оо! – гаркнул я, сообразив, что одно, вооруженное копьем, пикирует прямо на великана.
Тот махнул булавой, крылатая тварь попыталась увернуться, но ее смело с мокрым хряском, точно прибитую веником муху. Другая, самая крупная, получила две стрелы в пузо и сбитым вертолетом пошла к земле.
Остальных гибель сородичей не напугала, вся эта орава с ревом и писком ринулась на нас.
Вихрь вскочил на седло с ногами, меч его замелькал, точно эльф вооружился сразу двумя клинками. А дальше мне стало не до того, чтобы глядеть по сторонам, на меня бросились аж две «мартышки», обе с длинными мечами, чьи лезвия были из черного блестящего камня.
Один удар я ухитрился отбить, затем едва не лишился уха и зашипел от боли. Панцирь мой удар выдержал, но пришелся он в ушибленное еще вчера плечо, так что рука на миг онемела.
Ответным выпадом я посек крыло одной из тварей, и та кувыркнулась в траву.
Дернувшийся конь помешал мне прикончить вторую, я вообще с трудом удержался в седле.
– Куда!? – гаркнул я, натягивая поводья.
Уклонился больше по наитию и отмахнулся мечом.
Не убил, так хоть напугал рогатую «мартышку», та с верещанием метнулась прочь и попала под удар Оо. Ее отшвырнуло прочь, тварь вмазалась в ствол одного из деревьев, да так и осталась висеть, точно прилипла.
Тишина показалась такой болезненной, и я невольно сунул палец в ухо.
Нет, фух, слава богу, не оглох, вон фыркнул мой заводной, кто-то из наемников тихо выругался.
– Целы? – продолжавший стоять на седле Вихрь оглянулся.
Лезвие его меча было темным от крови, на земле там и сям валялись посеченные тушки лесных тварей. Мертвыми они не орали, зато выглядели еще более уродливыми, чем при жизни – вывернутые назад коленки, темно-бурая шерсть, вся в колтунах, выпученные глаза, рожки как у коз.
– Что это за страшилы? – спросил я, вытягивая из седельной сумки тряпку, чтобы вытереть свой клинок.
Я, конечно, положил не столько, сколько десятник, но оружие все одно измарал.
– Локсы, – проговорил Рапошан. – Они тут живут.
– А где мы вообще? Что это за место? – продолжил я высказывать любопытство, но на этот раз русоволосый лишь буркнул:
– Потом.
В этом странном лесу даже он стал неразговорчивым.
Мы оставили позади кучу мохнатых трупиков, к которым уже начали слетаться мухи. Переправились через ручей, проехали мимо разрушенного строения вроде древнегреческого храма – белоснежные колонны, частью упавшие и разбитые, стены с проломами, провалившаяся крыша.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента