Олег Мушинский. Водный мир

   Городские торговцы, не желавшие платить высокую пошлину за право торговать на подземном рынке, обосновывались поблизости. Некоторые торговали прямо с борта своих лодок или кораблей, другие заводили постоянные плавучие магазины или просто легкие воздушные купола, на скорую руку собранные из переплетенных кораллов. Постепенно торговля хирела, пошлина в подземном рынке падала, но устоявшиеся за много лет традиции оказались выше личных удобств и большей прибыли. Ныне подземелье было заполнено едва ли на четверть, а больше половины торговцев по старинке торговали наверху.
   Сверху Фалко и начал. Скупил у пары торговцев весь запас вяленой рыбы, продал кое-какие мелочи и поведал охотникам за новостями несколько северных баек. Увлекшись, он приукрасил их так, что там правды на рыбью слезинку не осталось, зато рассказал недорого. Да и кому нужна чистая правда? Фалко не сомневался: не пройдет и часа, как эти охотники так переврут его байки, что он сам их не узнает. Люди всегда интересуются новостями, но столь же неизменно предпочитают правде красоту.
   Размявшись таким образом, Фалко через ближайший шлюз прошел на подземный рынок. Здесь торг пошел серьезный. За каждую шкуру белого медведя Фалко содрал по три шкуры с перекупщика. Поскольку товар был востребованный, тот скривился, но заплатил. Продавец снастей, засевший в отдельной пещерке, оказался куда более крепким орешком. Фалко предпочитал покупать для своей лодки только самое лучшее, но оно и стоило соответственно. Отдать дорогие снасти по цене штормовых обломков продавец отказался наотрез. Он не указал Фалко на дверь только потому, что покупателей на товар такого качества было немного. К его сожалению, Брик это знал, и битва двух левиафанов торга закипела.
   – Можно подумать, что род Фалко уже не самый богатый в городе, – проворчал торговец на исходе второго часа.
   – Во-первых, самый богатый у нас губернатор, – возразил Фалко. – Это даже планктон знает. А во-вторых, почему, по-твоему, род Фалко такой богатый?
   – Раньше ты не был таким жадным.
   – Раньше я не был должен пять миллионов, – с недовольной гримасой уточнил Фалко.
   – На мне ты точно столько не заработаешь, – усмехнулся торговец. – Ладно, Брик, только для тебя – последнее предложение.
   И загнул предложение, раза в два превышающее стоимость покупки. Фалко посмотрел в его честные глаза, понял, что предложение действительно последнее, и махнул рукой.
   – Ладно. Да простит Алгора твою скаредность. Значит, доставишь все это на мою «Сагитту»…
   – Еще и с доставкой?! – снова вскинулся торговец.
   – Лодка прямо над тобой, – ответил Фалко. – Всего дел-то: погрузил на плот, поднял и выгрузил. Там у меня портовый мальчик дежурит – поможет.
   – А мое время на все это погрузил-выгрузил?!
   – Неужели сам грузить будешь? – улыбнулся Фалко.
   – Нет, но люди у меня не бесплатно работают. Надо бы прибавить.
   – Хорошо, – спокойно ответил Фалко. – Я лично помолюсь Алгоре, чтобы она послала этим людям прибавку к жалованью. Ну и о процветании твоего магазина, конечно.
   – Хватит и последнего, – проворчал торговец.
   Боевой задор в его глазах потух. Он был согласен. Фалко быстро распрощался и отправился дальше. В военной лавке, к его большому сожалению, цены были фиксированные, а в глазах продавца – квартирмейстера в отставке – застыло безжалостное: «Если тебя не устраивает цена, значит, тебе не очень-то нужен сам товар». Хорошо быть монополистом. Фалко безропотно уплатил за порох и пули по цене, назначенной Адмиралтейством, расписался в двух официальных бумагах и получил честное слово, что заказанные припасы будут на «Сагитте» не позже, чем через час.
   Закончив покупки, Фалко мысленно подвел итоги и с удовольствием отметил, что чистая прибыль составила почти восемь тысяч белых коралок. Даже больше, чем он рассчитывал. В самом радужном настроении Фалко покинул городской рынок и отправился проведать Алину.
   Городская больница при храме Снежной Клементины располагалась в восточном квартале Старого города. В дни процветания Кампавалиса между Старым городом и рынком был проложен широкий подземный тоннель, но выходил он почти у самой ратуши. Получался приличный крюк в сторону. Фалко выбрался через один из верхних шлюзов и поплыл напрямую. Навстречу очень кстати попался торговец сладостями. Крепкий старикан в одних штанах легко толкал перед собой купол-лоток с товаром. Вокруг него, как рыбки-лоцманы вокруг акулы, вилась детвора. Большинство только в масках и коротких штанишках. Фалко остановил торговца, купил у того пакет с сахарными водорослями, узнал, где ближайший общественный шлюз поближе к больнице, и поплыл дальше.
   Самый первый шлюз оказался так близко, что Фалко его пропустил. Только отметил для себя направление подземного тоннеля, отмеченное выцветшей желтой стрелкой, и поплыл поверху. Подземные переходы он не любил, поскольку система вентиляции там была ровесницей самих тоннелей и работала соответственно. У городских властей всякий раз находились заботы поважнее, и подземная общественная сеть вентилировалась «случайно-неравномерным методом». Проще говоря, как повезет. Нынешний губернатор вообще считал существование тоннелей архаизмом, доставшимся ему в наследство от тех времен, когда маски были не так совершенны, как сейчас. Поскольку конструкция масок абсолютно не менялась на протяжении уже нескольких веков, эта позиция не совсем соответствовала исторической правде, но позволяла существенно экономить городской бюджет. Большего от нее и не требовалось. К сожалению, никакие указы не могли изменить процент соли в воде, а фильтры для масок стоили пусть и не дорого, но и не бесплатно.
   Второй шлюз тоже показался Фалко слишком удаленным, а вот третий был в самый раз. Все механизмы работали исправно и слаженно. Значит, за шлюзом исправно следили, а стало быть, часто пользовались. Фалко одним поворотом рукоятки открыл кингстон. Внутрь хлынула вода. Над шлюзом тотчас затрепыхался сложный воздушный клапан, изготовленный из мореного дуба и очень похожий в процессе работы на пойманного акулой за хвост баклана. Вверх потянулась цепочка пузырьков. Когда шлюз заполнился на три четверти, сработал другой механизм, и блокиратор входной двери отщелкнулся.
   Не медля ни мгновения, Фалко рванул дверь на себя. Та открылась легко и сразу. Остатки воздуха одним пузырем рванули вверх, а вода незамедлительно заняла оставшееся место. Фалко позволил потоку внести себя внутрь, развернулся вместе с ним и закрыл дверь. Кингстон закрылся сам, едва шлюз полностью заполнился. К сожалению, уже поступившая внутрь вода никуда от этого не делась, и Фалко пришлось поработать ручным насосом.
   Рукояток было две. Верхняя позволяла забирать воду большими порциями, но была на редкость тугой. Нижняя, напротив, двигалась настолько свободно, что с нею управился бы и ребенок, но и результат был соответствующий. Фалко нетерпеливо ухватился двумя руками за верхнюю и начал с силой дергать на себя. Когда уровень воды опустился до подбородка, он стянул маску и вдохнул подземный воздух. Дышалось вполне приемлемо. Не так, конечно, как на водной глади, но не хуже, чем в ратуше.
   Вода продолжала быстро убывать. Фалко даже успел удивиться, прежде чем сообразил: не он один торопится освободить шлюз. Когда уровень воды достиг порога, отщелкнулся блокиратор внутренней двери. В коридоре ожидала женщина лет сорока с плетеной корзиной на плече. Фалко вежливо поздоровался и спросил, как быстрее пройти к больнице, получив в ответ длинную и путаную инструкцию, местами совсем не к месту перемежаемую жалобами на здоровье, погоду и невоспитанную молодежь.
   С трудом спровадив разговорчивую женщину в шлюз, Фалко быстро захлопнул за ней дверь, облегченно вздохнул и поспешил дальше. Следуя полученным указаниям, он спустился на один уровень вниз. Нижний тоннель был затоплен чуть ли не по колено. В отличие от верхнего, здесь не висело ни одного фонаря, но влажные стены облюбовали люциферины, и света было даже побольше. Вдали виднелась обещанная женщиной розовая коралловая лестница. По ней Фалко поднялся в большой, ярко освещенный зал с неработающим фонтаном и таким множеством тоннелей, что стены зала фактически состояли только из перегородок между ними. Герметичные двойные двери храма были как раз напротив. Тоннель справа от них был выложен красным гранитом и вел в храм Фервора. Тоннель слева, чьи стены были облицованы белым мрамором, являлся переходом в святилище Алгоры. Никогда заранее не угадаешь, кто будет более благосклонен к очередному пациенту.
   В дверях Фалко вежливо пропустил вперед седобородого жреца в белой рясе и прошел следом за ним. Здание храма было выстроено на морском дне в виде большущей каменной буквы «П». В правом крыле располагался собственно храм, в левом – больница. Соединявший их переход был выложен мрамором и ярко освещен. Прямо напротив дверей стояла статуя самой Снежной Клементины. Невысокая красивая женщина с доброй, чуть грустной улыбкой подняла правую руку в благословляющем жесте. По всему периметру перехода стояли мраморные статуи ее верных псов. Вот так, навскидку, их было больше полусотни.
   Вслед за жрецом Фалко свернул налево, прошел через еще одни двойные двери, охраняемые парой особенно крупных псов, и оказался в квадратном приемном зале. Пол был выложен белым мрамором. На стенах висели картины, иллюстрировавшие важные эпизоды из жизни великой целительницы. Каждая была заключена в массивную серебряную раму.
   Вот осиротевшую Клементину изгоняют прочь родичи-огнепоклонники. Больше похоже на неудавшееся убийство. Клементина бежит по льдинам, за ней гонится пара здоровенных северных псов. Остальные преследователи милостью Алгоры сильно отстают. Вот Клементина исцеляет больных, путешествуя от стоянки к стоянке на простенькой кожаной лодке, сопровождаемая все той же парой псов. Фалко немало повидал таких лодченок на севере. Ни каюты, ни балластных отсеков, ни даже простенькой мачты. Каркас из китовых ребер, обтянутый китовой же кожей, да костяное весло с короткой рукояткой – вот и все, что есть у отважного северного морехода.
   На следующей картине целительница мчится сквозь вьюгу по льдам на санях, переделанных из той же лодки и запряженных той же парой псов. Она добирается до самых отдаленных поселений. Исцеляет всех, кто дожил до встречи с ней. Ей подносят богатые дары, но она отказывается. Клементина берет только запас еды для следующего путешествия, и снова в дорогу. Судя по богатству отделки зала, ее последователи куда как менее привередливы. А вот и финал. Сама Алгора поднялась из морских волн, пробив весенний непрочный лед, и призвала великую целительницу к себе.
   Седобородый жрец прошел к трем девушкам в белых мантиях, неподвижно сидевших на коленях под картиной, где Клементина варила в закопченном котле нечто, похожее на перебродивший планктон. У каждой на груди была вышита зеленая водоросль – эмблема ученицы целителя.
   – Снежной чистоты вам, дети мои, – благословил девушек жрец.
   Все три благодарно кивнули.
   – Чем мы можем помочь вам, хранитель? – спросила та, что сидела посередине.
   – Укажите мне, где находится Алина Ирата, – тихим печальным голосом сказал жрец. – Она была доставлена сегодня утром или днем. К сожалению, я не знаю точного времени.
   – Желчь Ацера! – непроизвольно вырвалось у Фалко.
   Жрец взглянул на него с неодобрением. Девушки синхронно поджали губы. Ацер – пьяница и скандалист – был мало популярен даже у алых жрецов. Каким течением его занесло в ряды огненных святых, один Фервор знает. Разве что ругался он здорово, потому и считался в первую голову покровителем сквернословов. Упоминать его имя в белом храме было, пожалуй, некоторым перебором.
   – Прошу прощения, – сказал Фалко. – Я полагал, что здешние целители смогут ей помочь, а тут вижу: к ней уже хранитель заветов пришел…
   – Это вы ее привезли? – спросил жрец.
   Фалко кивнул.
   – Вы рано отчаиваетесь, мой друг, – продолжил жрец. – Я пришел не по зову долга, а по зову сердца. Мое имя – Сергий. Раньше я был духовным наставником Алины.
   – Фалко. Брик Фалко…
   – А, наш проповедник на севере, – дружелюбно улыбнулся хранитель Сергий. – Как же, как же. Наслышан. Рад с вами познакомиться.
   – Вы слышали обо мне? – удивился Фалко и мысленно добавил: – Наверняка, ничего хорошего.
   – Да, конечно, – кивнул хранитель Сергий. – Вы произвели неизгладимое впечатление как на варваров, так и на нашу северную миссию.
   Судя по гневным взглядам и поджатым губам, на учениц Фалко тоже произвел неизгладимое впечатление. Будь он один, обязательно получил бы рекомендацию проследовать из храма по одному из адресов, столь часто поминаемых стариной Ацером. В присутствии же хранителя заветов девушки ограничились ледяными взглядами и сухим казенным тоном, каковым и было сообщено нынешнее местонахождение Алины Ираты.
   – Благодарю вас, дети мои, – сказал хранитель Сергий. – Пойдемте, Фалко.
   По мраморной лестнице, охраняемой вездесущими псами, они поднялись на второй этаж и пошли по длинному, постоянно разветвляющемуся коридору. Хранитель Сергий легко ориентировался в нем, дружески раскланивался со встречными целителями, их помощниками и учениками. Определенно, он был здесь не впервой.
   – Скажите, хранитель, – поинтересовался Фалко. – А некий Ворис Ирата случаем Алине не родственник?
   Хранитель Сергий грустно улыбнулся.
   – Какое точное определение вы подобрали. Да, он ей случаем родственник. Отец, если быть точным. Алина – его младшая дочь. Нежданная, но очень любимая.
   – Нежданная?
   – После первой девочки Ворис мечтал о сыне, который бы продолжил его дело.
   – Я слышал, это дело называлось контрабандой, – как бы в шутку, с улыбкой заметил Фалко.
   – Не исключено, – совершенно серьезно ответил хранитель Сергий. – Хотя несколько последних лет он был исключительно горьким пьяницей, что и привело его на костер Фервора. Если за ним и числились какие-то грехи, сейчас он отвечает за них перед куда более строгим судьей, чем королевские чиновники.
   Фалко кивнул.
   – Едва мы отчалили, Алина сказала, что опаздывает на похороны, и сразу погрузилась в себя. Я еще там, в приемном зале, подумал: напророчила себе.
   – Надеюсь, все не так трагично, – сказал хранитель Сергий. – А вот Ворис сегодня утром действительно отправился в последнее путешествие. Нам направо… Очень жаль, что Алина не успела с ним проститься.
   – Угу, – поддакнул Фалко, поворачивая в указанном направлении. – Надеюсь, ее семья не в обиде. Готов засвидетельствовать, что Алина была не в том состоянии, чтобы исполнить свой долг. Она так и не пришла в сознание, даже когда я ее в больницу принес.
   – Ваш благородный поступок будет учтен на весах Алгоры, – сказал хранитель Сергий. – А что до семьи – не беспокойтесь. Ее давно нет.
   Фалко с пониманием кивнул. Водный мир Терраны был суров к своим обитателям. Нестабильный климат, вечно голодные хищники и братья по разуму, которые никак не могут поделить планету, – все это сильно уменьшало шансы отправиться к Алгоре своим ходом. Если верить статистике королевских чиновников – каждому четвертому кто-то помогал.
   – Так Алина теперь сирота?
   – А? Нет, – покачал головой хранитель Сергий. – К счастью, Алгора не была к ней так сурова. Я имел в виду, что семья давно распалась.
   – Ах, вот как. А что стряслось? Внезапная любовь?
   – Любовь – это благословение Алгоры, – строго сказал хранитель Сергий. – Не уверен, что супруга Вориса его заслужила. Впрочем, милосердие Алгоры поистине безгранично… Видите ли, Фалко, эта женщина, прости и помилуй ее Алгора, выходила замуж за капитана Ирата, а не за Вориса. Вы видите разницу?
   – Мм… Полагаю, да, – кивнул Фалко.
   – У Вориса был корабль. «Грозовая цапля». Я не разбираюсь в них, могу только сказать, что он был меньше обычных. Зато деньги водились постоянно. Ворис баловал дочек дорогими подарками, его супруга отлично справлялась самостоятельно… В общем, идиллия кончилась, когда «Грозовая цапля» разбилась на рифах.
   – Понимаю, – кивнул Фалко.
   Они прошли под мраморной аркой, украшенной барельефом из миниатюрных песиков, и сразу свернули налево. Навстречу им попался целитель. Хранитель Сергий осведомился у него о здоровье какого-то пациента, узнал, что тот идет на поправку, и путешествие по запутанным коридорам продолжилось.
   – Это хорошо, что понимаете, – вернулся к прерванному разговору хранитель Сергий. – У нас обычно люди расходятся тихо. Особенно когда делить толком нечего, а у Вориса все было вложено в его корабль. С ним и сгинуло. Вот только эта женщина ничего не умеет делать тихо. Шум, наверное, в открытом море слышали. По-моему, она отсудила все, что смогла оторвать от пола и унести с собой…
   – А дочь?
   – Алину она забрала с собой. Эллана – это старшая дочка – осталась с отцом. Впрочем, он так часто стал прикладываться к винному ковшу, что девочку, скорее, растило море. Ни к чему хорошему это, разумеется, не привело. У девочки появились сомнительные друзья, а потом она вообще куда-то исчезла. Иногда я думал, что лучше бы обеим дочерям остаться с матерью. Хотя она их не хотела и не слишком-то ими занималась, но, по крайней мере, она умела устраиваться в жизни.
   Фалко удивленно приподнял бровь.
   – Если ей было наплевать на детей, почему она просто не оставила их мужу?
   Хранитель Сергий пожал плечами.
   – Доподлинно не знаю. Возможно, проявился ее собственнический характер. Возможно, хотела досадить Ворису. А, может быть, в ней, наконец, проснулись материнские чувства. Лучше поздно, чем никогда. Нам сюда.
   Алина сидела на кровати, закутавшись по шею в белое одеяло, и маленькой ложечкой аккуратно ела джем. В палату заглянула темноволосая девушка в белой мантии с символом ученицы на груди.
   – Ирата, к вам посетители, – сообщила она и, повернувшись к тем, более строгим голосом добавила: – Целитель сказал: не более пяти минут.
   – Как сказал целитель, так и будет, – заверил ее хранитель Сергий, проходя в палату.
   Алина вопросительно посмотрела на него, потом в ее глазах мелькнуло узнавание.
   – Хранитель Сергий! Как я рада вас видеть!
   Она поспешно отставила чашечку с джемом на край кровати и вскочила на ноги. Не будь хранитель духовным лицом, бросилась бы ему на шею, но почтение к сану в последний момент удержало девушку от такого опрометчивого шага. На Алине была коротенькая белая туника, которая мало что прикрывала. Впрочем, прикрытое все равно слегка просвечивало через тонкую ткань. Алина даже сумела в суровых больничных условиях сделать новую прическу. Золотистые волосы были аккуратно уложены, короткая челка едва прикрывала свежий шрам на лбу.
   – Вижу, что рада, – с улыбкой кивнул хранитель Сергий и строго добавил: – Но это еще не повод забывать о приличиях. Тем более, когда на тебя смотрит молодой человек, у которого не хватает такта отвернуться.
   – Ой, извините.
   Алина поспешно накинула на себя зеленый халат, висевший на спинке кровати. Если девушка и смутилась, то не показала этого.
   – Привет, Брик. А я уже боялась, что ты не зайдешь.
   – Извини, дела задержали, – ответил Фалко. – Так этот чудесный вид был приготовлен специально для меня?
   – Это тебе просто повезло, – фыркнула Алина и присела обратно на краешек кровати. – Тут очень жарко, и одеяло теплое. Да вы проходите, садитесь.
   Фалко огляделся по сторонам. Палата у Алины была отдельная, но очень уж небольшая. От силы полторы сажени что в длину, что в ширину. На крюке под потолком висела масляная лампа, дававшая чуть желтоватый дрожащий свет. Должно быть, пациентам уход за люциферинами не доверяли, а у хранителей и без того было много дел.
   У дальней от входа стены стояла кровать, собранная из дешевого мутно-зеленого коралла. Синий топчан на ней был сплетен из водорослей и набит ими же. У изголовья стоял небольшой шкафчик. Материал для него явно приобрели на распродаже штормовых обломков: кусочки светлого дерева, кораллы, плотная грязно-серая ткань. Рядом с дверью скромно стояли два старых коралловых стула, которые вполне могли быть ровесниками Снежной Клементины. Фалко вежливо выбрал для хранителя Сергия тот, что выглядел попрочнее, а сам осторожно опустился на другой. Стул не рассыпался.
   – Про самочувствие не спрашиваю – сам вижу, – сказал хранитель Сергий. – А что говорит целитель?
   – Много умных непонятных слов, – улыбнулась Алина. – В переводе на понятный: я замерзла, и мне здорово встряхнуло мозги, если они есть, плюс шрам останется. Придется отращивать челку.
   – Тебе идет, – заверил ее Фалко.
   – Да? Спасибо. Представляете, эти бандиты вообще хотели срезать все испачканные кровью волосы, – пожаловалась Алина. – Но я задала им жару. Отмыли горячей водой.
   – Целители наверняка хотели как лучше, – мягко заметил хранитель Сергий.
   – Я тоже, – ответила Алина. – Но у меня голос громче.
   Хранитель Сергий едва заметно усмехнулся.
   – Это у вас фамильная черта.
   – Ну, наверное… Ой, что это я все о себе. Лучше расскажите, как вы тут?
   – Я? Я – все тот же хранитель заветов, только еще более старый.
   – Да ладно вам, – улыбнулась Алина. – Вы еще нас всех переживете. А как Эллана?
   – Надеюсь, что с ней все хорошо, – вздохнул хранитель Сергий. – Я давно ее не видел, но каждый день молюсь Алгоре за вас обеих.
   – Разве она не приплыла на похороны? – удивилась Алина.
   Хранитель Сергий откинулся назад. Стул подло хрустнул, но вовремя одумался и не посмел сконфузить духовное лицо такого ранга банальным падением.
   – Я ее не видел, – сказал хранитель Сергий. – Семью на церемонии представляла только ваша мать. Ну и я, на правах духовного лица. От алого храма был хранитель Клементий.
   – Не уверена, что слышала о таком, – нахмурилась Алина.
   – Не удивительно. Хранитель Клементий – большой знаток похоронного церемониала, но другие вопросы бытия его совсем не интересуют.
   Девушка кивнула. Жрецы Фервора – обычно называемые просто алые – были не в пример строже не только служителей ночной богини, но и даже суровых королевских чиновников. Впрочем, надо отдать им должное, алые жрецы были строги не только к другим, но и к себе. Многие полностью отгораживались от мира, посвятив всю жизнь служению пылающему богу.
   – Ну и как все прошло? – спросила Алина.
   – Достойно. Ваша мать мужественно сдерживала эмоции и перешла к горячительным напиткам только после торжественной части. Там свое и наверстала. Даже с процентами.
   Хранитель Сергий тяжело вздохнул и развел руками: мол, тут он уже ничего не мог поделать. Все в руках Алгоры, а она подчас милосердна без меры.
   – М-да, – скривила гримаску Алина. – Представляю, что она наговорила про нас с Элланой.
   – Ничего такого, что уместно повторить под сводами храма, а значит, ничего существенного, – ответил хранитель Сергий. – Когда ты окрепнешь, я покажу, где развеяли прах.
   – Спасибо. Брик, составишь мне компанию?
   – Непременно, – сразу согласился Фалко.
   – Кстати, – Алина лукаво улыбнулась. – А ты правда проповедник?
   Фалко широко улыбнулся.
   – Разумеется. Хотя я могу соврать и в присутствии хранителя заветов, но в данном случае нет необходимости. Вот только проповедник из меня тот еще.
   – Это верно, – с улыбкой подтвердил хранитель Сергий. – Отчеты о его миссионерской деятельности больше похожи на описание военной кампании. Ваше рвение, Фалко, конечно, похвально, но наша старомодная миссия предпочла бы, чтобы вы обращали души к Алгоре, а не отправляли их к ней.
   – Как могу, – развел руками Фалко. – В конце концов, это была не моя идея.
   – А чья? – удивилась Алина.
   Офицерами военного флота, торговцами или рыбоводами люди часто становились по рождению – наследуя путь, выбранный основателем «династии». Жрецом же можно было стать только по зову сердца и пройдя строгий отбор. Не каждый из тех, кто считал себя призванным Алгорой или Фервором, мог служить им в рясе, а уж тот, кто сам не стремился…
   – Это была идея отца. Рассказать, как я стал проповедником? – спросил Фалко и, не дожидаясь согласия, пустился в объяснения. – Отец всегда видел меня в рясе белого священника, а я мечтал о морских походах. Ну и на каком-то этапе родитель решил, что путь странствующего проповедника был бы неплохим компромиссом. Я, конечно, так не считал. Закончил с отличием Мореходную академию, получил диплом капитана, и тут, как по заказу, подоспела война с краббами. Мне, конечно, полагалось пару лет патрульной службы на каком-нибудь корыте вдали от достойных внимания событий, но случай был на моей стороне. Его Величество затеял вместе с дуа'леорами тот самый Южный поход – слышали, конечно?
   Хранитель Сергий степенно кивнул. Войны с этими беспокойными южанами были столь часты, что иногда казалось – идет одна большая необъявленная война, в которой иногда заключаются временные перемирия между отельными подразделениями враждующих армий. Договора почти никогда не выполнялись, но кто-то хоть на несколько дней получал передышку.