Страница:
Ольга Пашнина
Пропавшая принцесса, или Зачет по родовой магии
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ()
© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ()
* * *
Пролог
Кэдерн, кажется, был очень зол. Я почувствовала, как меня мягко, но настойчиво уводят подальше от императора. Глаза его лихорадочно блестели при одном лишь взгляде в мою сторону. Он явно сдерживался, чтобы не устроить скандал.
Спектакль окончен? Мне можно вернуться в свои покои, или ты еще не всем представил свою «невесту»?
– Дейна, запомни, – Кэдерн оттеснил меня к стене, туда, где нас не могли слышать многочисленные гости, – ты – моя невеста. Это не игры, Дейна. Мы поженимся летом, и точка!
Он поцеловал меня, и, как всегда, я расслабилась, на миг почувствовав себя в безопасности. Руки его, которые я так любила, держали крепко, не давая вырваться. Мы целовались на виду у всех, забыв о спорах и разногласиях, и в этот вечер, ставший началом чьей-то трагедии, я впервые подумала, что у нас, возможно, все еще получится. И то, что началось как фарс, закончится красивой романтической историей.
Знала бы я, как много не учла в своих детских мечтах, – сбежала бы с приема прямо через окно.
Спектакль окончен? Мне можно вернуться в свои покои, или ты еще не всем представил свою «невесту»?
– Дейна, запомни, – Кэдерн оттеснил меня к стене, туда, где нас не могли слышать многочисленные гости, – ты – моя невеста. Это не игры, Дейна. Мы поженимся летом, и точка!
Он поцеловал меня, и, как всегда, я расслабилась, на миг почувствовав себя в безопасности. Руки его, которые я так любила, держали крепко, не давая вырваться. Мы целовались на виду у всех, забыв о спорах и разногласиях, и в этот вечер, ставший началом чьей-то трагедии, я впервые подумала, что у нас, возможно, все еще получится. И то, что началось как фарс, закончится красивой романтической историей.
Знала бы я, как много не учла в своих детских мечтах, – сбежала бы с приема прямо через окно.
I
Не буду больше пить! Вообще. Ни капельки, даже самой малости не буду. Чертовы идиоты с общей магии, чтоб их дракон сожрал! Нет, конечно, день рождения Лалы с первого курса – событие неимоверной важности, на котором должна присутствовать вся общага, но как теперь писать контрольную – вопрос из вопросов. Вроде все формулы мне должны быть известны, ан нет – ни одного знакомого значка, как из памяти стерло. Впрочем, именно стерло.
Не стоит пить напитки из незнакомых емкостей. По идее меня этому должны были научить. То ли не успели, то ли… А скорее, я плохая ученица, с детства не отличалась прилежанием.
Я посмотрела на Смиля – высокого темноволосого парня с неприятными, постоянно прищуренными глазами, который быстро строчил что-то на листке, и завистливо вздохнула. Вроде были на одном празднике, а я совсем расклеилась. Смиль, будто почувствовав мое отчаяние, повернулся и гаденько так ухмыльнулся. Я сразу поняла, что во всем виноват именно он. Вот…
Мысленно пообещав парню скорую месть, я вернулась к делам насущным.
Контрольная. По общей магии, будь она неладна. Два вопроса, ни на один из которых я ответить не могу.
«Перечислите основные принципы бытовых заклятий, дайте определение, приведите примеры и запишите основные формулы».
В сознании ни намека на ответ, а ведь это первый вопрос из тех, что я учила!
Люди придумали множество магических снадобий, стирающих память. Большинство из них вне закона, но небольшая часть настолько проста в изготовлении, что, как бы ни бились законники, препятствовать их использованию не могли. Наверняка именно эту гадость мне подмешали в бокал чудесного вина вчера на вечеринке.
«Разделение магии на стихийную и природную».
Ладно, они стерли мне память, но мозги не отобрали! Это просто.
«Магия делится на стихийную и природную».
Я скептически посмотрела на первую строчку. Гениально, ничего не скажешь.
Больше ничего в голову не лезло. Ответ в принципе я знала, но вот сформулировать почему-то не могла. Нет, больше точно не пью. Особенно со Смилем.
Я почти смирилась с двойкой. Пересдам. Скажу, что простыла, адски болит голова, тошнит. Не впервой. Конечно, косяков за мной достаточно, чтобы лишить стипендии на полгода, но лекарка у нас добрая, войдет в положение.
А еще можно сказать как есть: праздновали день рождения однокурсницы, что-то подсыпали, теперь плохо, аж зубы сводит. Правда, доказать не выйдет. Эта сволочь осторожна донельзя. Следов зелья уж и не найти, наверное.
Я вдруг рассердилась на себя. До чего глупое поведение: зная, что Смиль, можно сказать, ненавидит меня, потащиться на общую вечеринку и так глупо попасться!
– Как контрольная? – ехидно прошептал парень, словно услышав мои мысли.
Сразу захотелось съездить ему по темной башке чем-нибудь тяжелым.
– Хорошо, – буркнула я и уткнулась в листок.
Оставалось еще досидеть до конца пары и не попасться профессору Нер – сухонькой и на вид безобидной, но очень строгой и эмоциональной старушке. Встреча с ней не сулит ничего хорошего, кроме отработки и долгих объяснений, почему я не подготовилась к контрольной.
Я едва удержалась, чтобы не застонать. Слава Трем Богам, через неделю зимние каникулы, практика и перерыв в бесконечной череде лекций, контрольных, практикумов, аттестаций и выволочек.
Пока я мечтала о практике, прямо перед моим носом пролетела скомканная бумажка. Она рикошетом вернулась обратно, и я поняла, что предназначалась записка именно мне.
Это оказалась карикатура, выполненная явно умелым магом: нарисованная девочка, подозрительно похожая на меня, с такими же кудрявыми черными волосами и огромными, вечно удивленными глазами, ревела, а страшная карга, символизировавшая, очевидно, профессора Нер, орала на нее, брызжа слюной и размахивая указкой.
Раздался гогот со стороны Смиля.
Я скривилась и сунула записку в сумку, чтобы никто не увидел.
– Вот идиоты, – шепнула мне Эри, сидевшая сзади. – Давай я Тару скажу, он их научит уму-разуму!
Тар… Я задумалась. Он был новым увлечением моей подружки. Здоровенный парень из отделения боевой магии, на год старше нас.
– Не надо, – шепнула я. – Смиль придурок.
– Как у тебя дела с контрольной?
Эри наверняка все сделала, с ее-то мозгами. Да и я бы сделала, если бы не Смиль. Убью его.
– Никак, – отозвалась я. – После вчерашнего плохо.
– Ты же мало пила, – нахмурилась подруга и задумчиво взъерошила свои короткие волосы.
– Это смотря что пить, – усмехнулась я.
– Дейна Сормат! – От крика профессора Нер подскочил весь ряд. – Встать!
Я послушно встала, чувствуя, что не видать мне пересдачи, а значит, и стипендии. Глаза Смиля горели радостным огнем предвкушения.
– Да, профессор Нер. – Я, как послушная студентка, опустила голову и приняла покаянный вид, хотя очень хотелось нецензурно выругаться.
– Дейна, что происходит в данный момент на моей паре? – почти ласково поинтересовалась профессор.
– Контрольная, – пролепетала я.
– Это вы усвоили. Замечательно. А знаете, чего нельзя делать во время контрольной?
– Разговаривать, – не стала кривить душой я.
– И это верно. А вы?
– А я разговаривала. – Я издала скорбный вздох, выражавший полное признание вины.
Впрочем, профессор Нер на своем веку повидала немало профессионалов, умеющих напускать такой вид. И к моей актерской игре осталась равнодушной.
– Идите к ректору, – бросила профессор и отправилась к своему столу.
– Но, профессор… – попыталась было я возразить.
– Немедленно, Сормат! Иначе уйдете вместе со своей подружкой!
Пришлось сгребать все в сумку и двигаться к выходу, чтобы не подставлять Эри.
– Сормат! – уже у самых дверей настиг меня крик профессора Нер.
– Да?
– Контрольную сдайте.
Вот шипастая задница демона! Я думала, забудет.
Профессор сердито поджала губы, когда увидела пустой лист, весьма неаккуратно подписанный и помятый.
– И что это?
– Листок. – Вопрос меня удивил.
– А на нем что?
– Контрольная, – ответила я. И, подумав, добавила: – Должна быть.
– И где она?
– Ее нет.
Мне уже хотелось куда угодно: в кабинет ректора, в пасть к дракону, в кипящий источник, на прием к императору, лишь бы эта старая карга оставила меня в покое. Хотя нет… на прием к императору как-то не очень.
– Так, Сормат, придется выписать вам наказание. Отнесете этот свиток ректору. И не сметь распечатывать! Не для вас писано.
Она сунула мне в руки небольшой свиток с преподавательской печатью. Я знала, что это бланк на наказание, которое определяет ректор, но ни разу еще за три с лишним года учебы мне его не выписывали. Ощущение, что дня сквернее этого быть не может, прочно укрепилось в душе.
Выходя под пристальным взглядом профессора Нер, я мечтала только об одном: оказаться в своей уютной комнате и немного поспать, пока не пришла Эри.
Наверное, во мне еще оставались крохи от той послушной девочки, какой я была в детстве, потому что вопреки желанию я направилась в подвал, где восседал господин ректор.
Перед дверьми его кабинета я остановилась, переводя дыхание.
Кэдерн Элвид, ректор Риверского магического университета. Один из двенадцати ректоров, входящих в научный совет императора, близкий друг Сертана XV. Родовая магия смешанная, наполовину темная, наполовину светлая. Суров, строг и импульсивен, как говорят старшекурсники. Лично из моего окружения никто с ним знаком не был.
Вот уж не думала я, что выходка Смиля будет грозить мне ректорским наказанием. А Смиль? Предполагал ли он такой благоприятный исход? Вряд ли.
Я постучалась, едва не отбив костяшки пальцев о холодное дерево. Неизвестно, услышал меня ректор или нет, но двери медленно открылись.
Ректор, явно уставший, заваривал чай.
Он был выше меня на целую голову, хотя я не могла сказать, что обладаю маленьким ростом. Длинные медные волосы ректора были собраны в хвост, пиджак небрежно брошен на диван, а рукава парадной рубашки закатаны до локтей. Широкие плечи внушали особое уважение. И хотя страх перед ним был скорее иррациональный, нежели продиктованный какой-то реальной опасностью, я не могла заставить себя вымолвить ни слова. Просто стояла и смотрела, как мужчина спокойно наливает себе чай, садится в кресло и поднимает на меня глаза.
Медные, кстати, как и волосы, глаза. Внимательные.
– Я вас слушаю, девушка.
Он заметил в моей руке свиток и коротко кивнул, приказывая отдать его.
– Садитесь. – Он указал мне на кресло, и я послушно села.
Кэдерн Элвид развернул свиток, пробежал его глазами и удивленно на меня посмотрел.
– Сормат? С третьего курса, магический туризм? Во имя Трех Богов, что вы натворили? С вашей специальности я еще ни одного студента с такой бумагой не видел!
Я потупилась.
От старшекурсников приходилось слышать, как проходят аудиенции у ректора. Он очень внимательно рассматривал каждое нарушение и учитывал буквально все – от среднего балла до внеуниверситетских достижений.
– Вас как зовут? – мягко спросил он.
– Дейна.
– Это полное имя?
– Да. – Я почему-то вздрогнула. – Дейна Сормат.
– Кто родители?
– Алан и Агрона Сормат, портные.
– Местная?
– Да, господин Элвид. У нас дом в Старой Ривере.
– Хорошо.
Он щелкнул пальцами, и на стол упала небольшая коричневая папка с моим именем и фамилией на корешке. Личное дело – поняла я.
– Итак, Сормат. Третий курс, специализация – магический туризм. Поступила в последней десятке, на шестом месте, со ста восьмьюдесятью баллами в общем зачете. Провалилась на истории, неплохо сдала этикет. Средний балл – три целых шестьдесят одна сотая. Научной работы нет, дисциплинарных проступков восемьдесят пять баллов из допустимых ста, внеучебных достижений нет. Наград, грамот, стипендий, премий и благодарностей не имеет. Негусто, Сормат.
Я похолодела. Не знала, что у меня восемьдесят пять баллов дисциплинарных проступков. Еще пятнадцать до ста – и отчисление.
Меня вдруг резко затошнило; любой свиток ректорского наказания – двадцатка. Пять процентов превышения!
– Вижу, вы понимаете, в каком вы положении, – кивнул ректор. – Давайте разберемся с претензиями профессора Нер. Здесь написано, что вы разговаривали на контрольной, это правда?
– Да, – кивнула я, чувствуя, как дрожат руки.
– Значит, два балла нарушения есть. – Ректор записал в таблицу свитка два балла. – Далее идет невыполнение обязательного задания, пять баллов.
– Да, я не написала контрольную.
– Это вторая попытка?
– Первая. – Я говорила совсем тихо, опустив голову.
– Значит, ноль. Баллы записываются только со второй невыполненной работы.
Я облегченно выдохнула: забрезжила надежда. Меня все еще могли выгнать, но теперь был шанс, что сумею удержаться в университете. Вот только был ли шанс доучиться оставшиеся два года с таким мизерным запасом дисциплинарных проступков?
– И тринадцать баллов за хамство в разговоре с профессором. Дейна, вы хамили профессору Нер?
В голосе ректора слышалось неподдельное удивление.
– Нет. – Я подняла на него испуганные глаза. – Нет!
– Хм, возможно, имела место ошибка… Стоит проверить.
Он лениво махнул рукой, и в комнате образовалось туманное пятно, которое вскоре преобразилось в картину недавней сцены.
Профессор Нер смотрела на меня так, словно я была каким-то насекомым, случайно залетевшим в ее идеально чистый и новый дом. Насекомым шумным, противным и маленьким.
– И что это?
– Листок. – Теперь я уже явственно слышала хихиканье студентов, которым мой ответ почему-то показался забавным.
– А на нем что?
– Контрольная… Должна быть.
Явный хохот. Почему тогда я не уловила даже отголоска всеобщего веселья?
– И где она?
Остальные студенты откровенно посмеивались, наблюдая за ситуацией.
– Нет.
– …Что ж, – Кэдерн развеял иллюзию, – я не усматриваю в этом каких-либо нарушений. Хотя вам, Сормат, стоит подумать о своем будущем. Я записываю на ваш счет семь баллов. В итоге методом нехитрых вычислений получаем, что вам остается… восемь баллов до отчисления. Вы понимаете, в какой вы ситуации?
– Да, господин ректор. – В своих словах я была совершенно не уверена.
– Мне кажется, нет, – отрезал Кэдерн.
А я-то понадеялась, что отделалась легко.
– Дейна, я являюсь ректором вот уже десять лет. И никто на моей памяти не подходил к середине третьего курса с таким количеством нарушений. Я понимаю, вы – приемный ребенок, единственный и поздний. Ваши родители бедны, у вас было трудное детство – да, я в курсе, как во вверенном мне учебном заведении относятся к детям бедняков, – и весьма непростое студенчество. Но, Дейна, вам всего лишь девятнадцать и впереди долгая жизнь. Вы не лишены способностей, а значит, могли бы сделать прекрасную карьеру в выбранной специальности. Но с вашим поведением… Это невозможно описать. Давайте взглянем. – Он перелистнул страницу папки. – Первый курс: разговаривала на паре по физической подготовке, нецензурно ругалась в музыкальной аудитории, не выполнила требований преподавателя. Двадцать пять баллов. Второй курс: нарушение режима – три раза, невыполнение домашних заданий – два раза, неподобающий внешний вид – пять раз. Тридцать баллов. Третий курс: нарушение режима – три раза, невыполнение домашних заданий – четыре раза, курение в неустановленном месте, нарушение часа тишины, самовольная отлучка с занятий, прогул, разговоры на паре, невыполнение задания. Тридцать семь баллов.
Ректор отложил папку и посмотрел мне в глаза.
– Что происходит, Сормат?
Не могла же я ответить: «Это все Смиль и его дружки, которые жутко меня ненавидят».
– Я жду. Отвечайте. Почему вы так безобразно себя ведете? Вы понимаете, что восемь баллов – это недостаточно, чтобы нормально закончить учебу?
Я кивнула.
– В среднем студент получает около десяти баллов нарушений за год, даже если это добросовестный студент. Невозможно все успевать, и наша система это учитывает – при нормальном темпе учебы студент получает свои пятьдесят баллов и в дальнейшем не имеет проблем с трудоустройством. Более нерадивые студенты имеют от пятидесяти до семидесяти баллов. Но никто на моей памяти не имел больше девяноста. Вы в своем роде рекордсменка, Дейна.
Я ошибалась – этот день мог быть хуже.
– Я буду стараться, господин ректор. Я окончу университет.
Он тихо рассмеялся, и я вздрогнула.
– Вы, Дейна, очевидно, попали в поле зрения профессора Нер. Она дама в возрасте и… весьма злопамятна. Вы понимаете, что жалкие восемь баллов сумеете набрать за какую-то пару недель? Еще до зимних каникул вы окажетесь среди отчисленных. И не просто отчисленных, а отчисленных по дисциплинарной статье.
– И что мне делать? – Я упрямо вскинула голову, вдруг разозлившись. – Вы мне все это говорите для того, чтобы я собирала вещи, или хотите предложить способ все исправить?
– Исправить? – поднял брови ректор. – Дейна, это нельзя исправить. Чем вы думали, когда нарушали правила? Вы учитесь не в последнем университете империи. У достаточно квалифицированных преподавателей. Живете в благоустроенном общежитии, питаетесь бесплатно, получаете стипендию. Вам оплачивают отдых и практику, вы получаете канцелярские принадлежности и книги, а также форму, которая позволяет вам тратить на одежду мизерное количество средств. Вы получаете лечение у хороших лекарей. Что, Дейна?! Что мешает вам вести себя как добропорядочная, скромная и спокойная студентка?
Вероятно, мое молчание его напрягало. Потому что сейчас ректор выглядел не таким спокойным, как в начале нашего разговора.
– Делайте что-то, Дейна. Иначе я буду вынужден попрощаться с вами. – Кэдерн замолчал и уставился на меня.
– Что делать? – Я растерялась от внезапного перехода.
– Что-нибудь. Вы что, хотите вылететь?
– Я не хочу. У меня еще восемь баллов есть, что я еще могу сделать? Только вести себя лучше.
Очевидно, ректора мой ответ не удовлетворил. Воцарилась тишина.
– Мы иногда снимаем штрафные баллы, – наконец сказал он.
Я встрепенулась.
– Снимаем, – подтвердил он. – За особые заслуги.
Я непонимающе уставилась на него, но где-то на краешке сознания та Дейна, которую я усиленно прятала, все поняла.
– Заслуги? – переспросила я.
– Заслуги, услуги… Какая разница?
– И сколько баллов вы снимаете за… заслуги? – Я, как мне показалось, покраснела и в этот момент остро возненавидела себя.
– Половину от имеющегося количества.
Половину. Я потрясенно замерла. Это сорок шесть баллов. Пятьдесят четыре свободных балла до пятого курса! Вот что следует называть путевкой в жизнь, а не одноименные услуги свах и сводниц империи.
Медные глаза глядели на меня с интересом и ожиданием.
– Чего вы от меня хотите? – устало выдохнула я. – Скажите прямо, как мне быть, господин ректор.
– Сормат, вы умная девушка. Красивая, молодая, талантливая. Подумайте сами: восемь баллов против пятидесяти. Это серьезно.
– Серьезно, не спорю. Весь вопрос в том, что именно придется делать. Вы знаете, вся эта внеучебная деятельность… Актриса я никудышная. Пою плохо, организаторскими способностями не обладаю. Не рисую, не танцую. Пишу неграмотно. Только колдую неплохо, но тем и ограничиваюсь. Я не понимаю, какую пользу могу принести университету.
Кэдерн поднялся, присел на краешек стола передо мной и посмотрел на меня сверху вниз. Он выглядел… впечатляюще, большего я сказать не могла. У меня перед глазами до сих пор стояла перспектива отчисления, так что смысл его взглядов и жестов до меня дошел слишком поздно.
– Быть может, вы можете принести пользу руководству университета? – проникновенно спросил Кэдерн.
– Вам? – уточнила я.
– Мне, – согласился ректор. – Лично.
И что-то в этом «лично» было такое, отчего плотину гнева, зародившегося во мне еще утром, прорвало. Я с трудом удержалась от заклятия или оплеухи. Вскочила так стремительно, что Кэдерн отпрянул.
– Как, – я на миг задохнулась, – как вы вообще посмели хотя бы намек сделать?! Я, по-вашему, кто – бульварная девка? Я что, похожа на шлюху?
– Дейна, успокойтесь, – усмехнулся Кэдерн.
– Вы отвратительны! Да, у меня проблемы, да, я не могу с ними справиться без чужой помощи. Но…
– Дейна! – рявкнул ректор. – Успокойтесь, ради Трех Богов! Я не собирался вам предлагать ложиться в мою постель, я собирался попросить вас заняться канцелярией лично для меня. Это должен выполнять архивариус, но он, увы, не может. Я собирался предложить вам работу на выходных. Неофициальную, но оплачиваемую списанием баллов. А вы, что довольно глупо, истолковали все по-своему. Теперь я, кажется, понимаю, почему у вас такие проблемы с дисциплиной. Научитесь сначала думать, Дейна, а потом кричать.
Вот тогда я действительно густо покраснела и отвела глаза. Я еще не попадала в более глупую ситуацию.
– Простите меня, – снова опустила голову, – я не так поняла.
– Я заметил, – сухо откликнулся ректор. – Так что, канцелярская работа вас устроит?
– Конечно, спасибо. – Я быстро закивала.
– Тогда в субботу я жду вас в своем кабинете. В двенадцать. Попрошу не опаздывать.
– Да, господин ректор. – Я встала. – Можно идти?
– Идите, Сормат. И постарайтесь не заработать еще штрафных баллов, не то мне все-таки придется вас отчислить.
– До свидания.
Я выскочила из кабинета и едва не вприпрыжку побежала в общежитие. Визит к ректору давал мне право не возвращаться на урок профессора Нер, а идти сразу на следующую пару. А поскольку пара этой старухи у нас до обеда была единственной, я поспешила в общежитие.
Заварить чай и успокоиться было единственным, чего я хотела.
Я мрачно смотрела, как Эри заливисто хохотала, едва не падая с кровати. Пожалуй, не стоило ей рассказывать о сцене в кабинете ректора.
– Дейна, твою мать, – Эри ржала, не постесняюсь этого слова, как конь, едва не хрюкая. – Ты – шедевр! Он теперь тебя точно не забудет.
– Я думала, он меня выгонит, – призналась я.
– Отделалась бумажной работой, – вытирая слезы, уже серьезно сказала Эри. – Повезло. Ты и вправду была на грани отчисления.
– Точно.
За окном пошел дождь, совсем не соответствовавший концу декабря. Интересно, как я поеду на практику, если дороги развезет. Ни один экипаж не пробьется в ту глушь, куда меня приняли.
– Что там со Смилем? – спросила Эри. – Он так выпендривался, когда прозвенел звонок. Нес что-то там насчет тебя и старых счетов.
– Смиль, скотина, у меня получит. Он что-то подмешал мне вчера. Я не вспомнила ни один ответ!
По глазам Эри я поняла, что она мне не очень-то поверила.
– Может, билет неудачный?
– Первый и девятнадцатый вопросы.
– Ой…
Эри, жившая со мной с самого первого курса, знала и то, как хорошо я учу билеты, и что уж точно не могу забыть ответы из самого начала. Первый и десятый билеты! Не могла я их забыть, не могла!
– Убедила, – хмыкнула подруга. – И что делать будем? Может, Тара позвать?
– Да отстань ты со своим Таром, – отмахнулась я. – У меня восемь баллов резерва. Надо ждать удобного случая поквитаться со Смилем.
– И когда же он, по-твоему, наступит?
– Наступит, Эри, не волнуйся. Смиль слишком самоуверен, чтобы ожидать от меня гадости. А мы с тобой терпеливые.
В коридоре послышался звук торопливых шагов, а в следующее мгновение дверь распахнулась, явив нам наголо бритого голубоглазого Тара. Недовольного, мокрого и угрюмого.
– Привет, Дейна, – поздоровался он, едва окинув меня взглядом.
И уставился на Эри.
– Мы идем?
Подруга лишь отмахнулась:
– Подожди, Тар, я разговариваю. – И уже мне пояснила: – Мы собирались пойти гулять.
– А как же физическая подготовка?
После обеда была всего лишь одна пара, зато самая нелюбимая.
– Да брось! Дождь идет, никто не заставит нас бегать в такую погоду. – Эри схватила пальто. – Только не делай ничего со Смилем, пока меня не будет.
Я скривилась.
Дверь за подругой захлопнулась.
Мне, вопреки ожиданиям Эри, Тар нравился. Он идеально подходил ей, веселой и активной. Спортсмен, боец, не лишен интеллекта и природных способностей, галантен и на удивление адекватен. Помнится, мне он даже нравился курсе на первом, но я была слишком поглощена собственными проблемами, чтобы устраивать личную жизнь. А вот Эри пару месяцев назад (хотя нравилась она Тару куда дольше) соизволила обратить внимание на парня. Пока у них все шло хорошо, и я очень надеялась, что так оно и останется.
Я машинально пригладила непослушные кудри, рассеянно отметив, что опять получу замечание от тренера за неподобающий внешний вид. Впрочем, он мужик добрый, не станет мне баллы записывать. Тренер Ритриц, наверное, единственный человек во всем университете, который ни разу мне дисциплинарных нарушений не записал. Может, потому, что хотя бы на его парах я была в десятке лучших, а может, потому, что он никогда не был профессором.
Впрочем, Эри была права – в такую погоду нас точно не выгонят на улицу, а в самом университете после летней сессии спортивный зал еще не отстроили. Там у нас летом боевые маги практику сдавали, завалили всем составом. И сессию, и зал, и еще пару человек, которым не посчастливилось в этот момент там находиться. Жаль, я этого не видела, дома гостила.
Дурацкая в этом году была зима. Вроде как уже должна вступить полностью в свои права, а снега еще кот наплакал. И как тогда Новый год праздновать? Без традиционного турнира по снежкам? Впрочем, надежда еще, конечно, оставалась.
Я часто маялась от скуки в конце семестра. Сдавала все вовремя, хоть и не с самыми лучшими баллами, наблюдала за «хвостатыми» студентами, удивляясь, как можно нажить столько долгов и почему их еще не отчисляют. Работа, которую я брала обычно, конечно, увеличивалась: заказы на каллиграфию были сплошь поздравительными и позитивными, но этим дело и ограничивалось. Вечерами я подписывала многочисленные открытки, отправители которых хотели, чтобы их поздравления были идеальными, а днем, между парами, обычно сидела в библиотеке, читая, в кои-то веки, художественную литературу.
Не стоит пить напитки из незнакомых емкостей. По идее меня этому должны были научить. То ли не успели, то ли… А скорее, я плохая ученица, с детства не отличалась прилежанием.
Я посмотрела на Смиля – высокого темноволосого парня с неприятными, постоянно прищуренными глазами, который быстро строчил что-то на листке, и завистливо вздохнула. Вроде были на одном празднике, а я совсем расклеилась. Смиль, будто почувствовав мое отчаяние, повернулся и гаденько так ухмыльнулся. Я сразу поняла, что во всем виноват именно он. Вот…
Мысленно пообещав парню скорую месть, я вернулась к делам насущным.
Контрольная. По общей магии, будь она неладна. Два вопроса, ни на один из которых я ответить не могу.
«Перечислите основные принципы бытовых заклятий, дайте определение, приведите примеры и запишите основные формулы».
В сознании ни намека на ответ, а ведь это первый вопрос из тех, что я учила!
Люди придумали множество магических снадобий, стирающих память. Большинство из них вне закона, но небольшая часть настолько проста в изготовлении, что, как бы ни бились законники, препятствовать их использованию не могли. Наверняка именно эту гадость мне подмешали в бокал чудесного вина вчера на вечеринке.
«Разделение магии на стихийную и природную».
Ладно, они стерли мне память, но мозги не отобрали! Это просто.
«Магия делится на стихийную и природную».
Я скептически посмотрела на первую строчку. Гениально, ничего не скажешь.
Больше ничего в голову не лезло. Ответ в принципе я знала, но вот сформулировать почему-то не могла. Нет, больше точно не пью. Особенно со Смилем.
Я почти смирилась с двойкой. Пересдам. Скажу, что простыла, адски болит голова, тошнит. Не впервой. Конечно, косяков за мной достаточно, чтобы лишить стипендии на полгода, но лекарка у нас добрая, войдет в положение.
А еще можно сказать как есть: праздновали день рождения однокурсницы, что-то подсыпали, теперь плохо, аж зубы сводит. Правда, доказать не выйдет. Эта сволочь осторожна донельзя. Следов зелья уж и не найти, наверное.
Я вдруг рассердилась на себя. До чего глупое поведение: зная, что Смиль, можно сказать, ненавидит меня, потащиться на общую вечеринку и так глупо попасться!
– Как контрольная? – ехидно прошептал парень, словно услышав мои мысли.
Сразу захотелось съездить ему по темной башке чем-нибудь тяжелым.
– Хорошо, – буркнула я и уткнулась в листок.
Оставалось еще досидеть до конца пары и не попасться профессору Нер – сухонькой и на вид безобидной, но очень строгой и эмоциональной старушке. Встреча с ней не сулит ничего хорошего, кроме отработки и долгих объяснений, почему я не подготовилась к контрольной.
Я едва удержалась, чтобы не застонать. Слава Трем Богам, через неделю зимние каникулы, практика и перерыв в бесконечной череде лекций, контрольных, практикумов, аттестаций и выволочек.
Пока я мечтала о практике, прямо перед моим носом пролетела скомканная бумажка. Она рикошетом вернулась обратно, и я поняла, что предназначалась записка именно мне.
Это оказалась карикатура, выполненная явно умелым магом: нарисованная девочка, подозрительно похожая на меня, с такими же кудрявыми черными волосами и огромными, вечно удивленными глазами, ревела, а страшная карга, символизировавшая, очевидно, профессора Нер, орала на нее, брызжа слюной и размахивая указкой.
Раздался гогот со стороны Смиля.
Я скривилась и сунула записку в сумку, чтобы никто не увидел.
– Вот идиоты, – шепнула мне Эри, сидевшая сзади. – Давай я Тару скажу, он их научит уму-разуму!
Тар… Я задумалась. Он был новым увлечением моей подружки. Здоровенный парень из отделения боевой магии, на год старше нас.
– Не надо, – шепнула я. – Смиль придурок.
– Как у тебя дела с контрольной?
Эри наверняка все сделала, с ее-то мозгами. Да и я бы сделала, если бы не Смиль. Убью его.
– Никак, – отозвалась я. – После вчерашнего плохо.
– Ты же мало пила, – нахмурилась подруга и задумчиво взъерошила свои короткие волосы.
– Это смотря что пить, – усмехнулась я.
– Дейна Сормат! – От крика профессора Нер подскочил весь ряд. – Встать!
Я послушно встала, чувствуя, что не видать мне пересдачи, а значит, и стипендии. Глаза Смиля горели радостным огнем предвкушения.
– Да, профессор Нер. – Я, как послушная студентка, опустила голову и приняла покаянный вид, хотя очень хотелось нецензурно выругаться.
– Дейна, что происходит в данный момент на моей паре? – почти ласково поинтересовалась профессор.
– Контрольная, – пролепетала я.
– Это вы усвоили. Замечательно. А знаете, чего нельзя делать во время контрольной?
– Разговаривать, – не стала кривить душой я.
– И это верно. А вы?
– А я разговаривала. – Я издала скорбный вздох, выражавший полное признание вины.
Впрочем, профессор Нер на своем веку повидала немало профессионалов, умеющих напускать такой вид. И к моей актерской игре осталась равнодушной.
– Идите к ректору, – бросила профессор и отправилась к своему столу.
– Но, профессор… – попыталась было я возразить.
– Немедленно, Сормат! Иначе уйдете вместе со своей подружкой!
Пришлось сгребать все в сумку и двигаться к выходу, чтобы не подставлять Эри.
– Сормат! – уже у самых дверей настиг меня крик профессора Нер.
– Да?
– Контрольную сдайте.
Вот шипастая задница демона! Я думала, забудет.
Профессор сердито поджала губы, когда увидела пустой лист, весьма неаккуратно подписанный и помятый.
– И что это?
– Листок. – Вопрос меня удивил.
– А на нем что?
– Контрольная, – ответила я. И, подумав, добавила: – Должна быть.
– И где она?
– Ее нет.
Мне уже хотелось куда угодно: в кабинет ректора, в пасть к дракону, в кипящий источник, на прием к императору, лишь бы эта старая карга оставила меня в покое. Хотя нет… на прием к императору как-то не очень.
– Так, Сормат, придется выписать вам наказание. Отнесете этот свиток ректору. И не сметь распечатывать! Не для вас писано.
Она сунула мне в руки небольшой свиток с преподавательской печатью. Я знала, что это бланк на наказание, которое определяет ректор, но ни разу еще за три с лишним года учебы мне его не выписывали. Ощущение, что дня сквернее этого быть не может, прочно укрепилось в душе.
Выходя под пристальным взглядом профессора Нер, я мечтала только об одном: оказаться в своей уютной комнате и немного поспать, пока не пришла Эри.
Наверное, во мне еще оставались крохи от той послушной девочки, какой я была в детстве, потому что вопреки желанию я направилась в подвал, где восседал господин ректор.
Перед дверьми его кабинета я остановилась, переводя дыхание.
Кэдерн Элвид, ректор Риверского магического университета. Один из двенадцати ректоров, входящих в научный совет императора, близкий друг Сертана XV. Родовая магия смешанная, наполовину темная, наполовину светлая. Суров, строг и импульсивен, как говорят старшекурсники. Лично из моего окружения никто с ним знаком не был.
Вот уж не думала я, что выходка Смиля будет грозить мне ректорским наказанием. А Смиль? Предполагал ли он такой благоприятный исход? Вряд ли.
Я постучалась, едва не отбив костяшки пальцев о холодное дерево. Неизвестно, услышал меня ректор или нет, но двери медленно открылись.
Ректор, явно уставший, заваривал чай.
Он был выше меня на целую голову, хотя я не могла сказать, что обладаю маленьким ростом. Длинные медные волосы ректора были собраны в хвост, пиджак небрежно брошен на диван, а рукава парадной рубашки закатаны до локтей. Широкие плечи внушали особое уважение. И хотя страх перед ним был скорее иррациональный, нежели продиктованный какой-то реальной опасностью, я не могла заставить себя вымолвить ни слова. Просто стояла и смотрела, как мужчина спокойно наливает себе чай, садится в кресло и поднимает на меня глаза.
Медные, кстати, как и волосы, глаза. Внимательные.
– Я вас слушаю, девушка.
Он заметил в моей руке свиток и коротко кивнул, приказывая отдать его.
– Садитесь. – Он указал мне на кресло, и я послушно села.
Кэдерн Элвид развернул свиток, пробежал его глазами и удивленно на меня посмотрел.
– Сормат? С третьего курса, магический туризм? Во имя Трех Богов, что вы натворили? С вашей специальности я еще ни одного студента с такой бумагой не видел!
Я потупилась.
От старшекурсников приходилось слышать, как проходят аудиенции у ректора. Он очень внимательно рассматривал каждое нарушение и учитывал буквально все – от среднего балла до внеуниверситетских достижений.
– Вас как зовут? – мягко спросил он.
– Дейна.
– Это полное имя?
– Да. – Я почему-то вздрогнула. – Дейна Сормат.
– Кто родители?
– Алан и Агрона Сормат, портные.
– Местная?
– Да, господин Элвид. У нас дом в Старой Ривере.
– Хорошо.
Он щелкнул пальцами, и на стол упала небольшая коричневая папка с моим именем и фамилией на корешке. Личное дело – поняла я.
– Итак, Сормат. Третий курс, специализация – магический туризм. Поступила в последней десятке, на шестом месте, со ста восьмьюдесятью баллами в общем зачете. Провалилась на истории, неплохо сдала этикет. Средний балл – три целых шестьдесят одна сотая. Научной работы нет, дисциплинарных проступков восемьдесят пять баллов из допустимых ста, внеучебных достижений нет. Наград, грамот, стипендий, премий и благодарностей не имеет. Негусто, Сормат.
Я похолодела. Не знала, что у меня восемьдесят пять баллов дисциплинарных проступков. Еще пятнадцать до ста – и отчисление.
Меня вдруг резко затошнило; любой свиток ректорского наказания – двадцатка. Пять процентов превышения!
– Вижу, вы понимаете, в каком вы положении, – кивнул ректор. – Давайте разберемся с претензиями профессора Нер. Здесь написано, что вы разговаривали на контрольной, это правда?
– Да, – кивнула я, чувствуя, как дрожат руки.
– Значит, два балла нарушения есть. – Ректор записал в таблицу свитка два балла. – Далее идет невыполнение обязательного задания, пять баллов.
– Да, я не написала контрольную.
– Это вторая попытка?
– Первая. – Я говорила совсем тихо, опустив голову.
– Значит, ноль. Баллы записываются только со второй невыполненной работы.
Я облегченно выдохнула: забрезжила надежда. Меня все еще могли выгнать, но теперь был шанс, что сумею удержаться в университете. Вот только был ли шанс доучиться оставшиеся два года с таким мизерным запасом дисциплинарных проступков?
– И тринадцать баллов за хамство в разговоре с профессором. Дейна, вы хамили профессору Нер?
В голосе ректора слышалось неподдельное удивление.
– Нет. – Я подняла на него испуганные глаза. – Нет!
– Хм, возможно, имела место ошибка… Стоит проверить.
Он лениво махнул рукой, и в комнате образовалось туманное пятно, которое вскоре преобразилось в картину недавней сцены.
Профессор Нер смотрела на меня так, словно я была каким-то насекомым, случайно залетевшим в ее идеально чистый и новый дом. Насекомым шумным, противным и маленьким.
– И что это?
– Листок. – Теперь я уже явственно слышала хихиканье студентов, которым мой ответ почему-то показался забавным.
– А на нем что?
– Контрольная… Должна быть.
Явный хохот. Почему тогда я не уловила даже отголоска всеобщего веселья?
– И где она?
Остальные студенты откровенно посмеивались, наблюдая за ситуацией.
– Нет.
– …Что ж, – Кэдерн развеял иллюзию, – я не усматриваю в этом каких-либо нарушений. Хотя вам, Сормат, стоит подумать о своем будущем. Я записываю на ваш счет семь баллов. В итоге методом нехитрых вычислений получаем, что вам остается… восемь баллов до отчисления. Вы понимаете, в какой вы ситуации?
– Да, господин ректор. – В своих словах я была совершенно не уверена.
– Мне кажется, нет, – отрезал Кэдерн.
А я-то понадеялась, что отделалась легко.
– Дейна, я являюсь ректором вот уже десять лет. И никто на моей памяти не подходил к середине третьего курса с таким количеством нарушений. Я понимаю, вы – приемный ребенок, единственный и поздний. Ваши родители бедны, у вас было трудное детство – да, я в курсе, как во вверенном мне учебном заведении относятся к детям бедняков, – и весьма непростое студенчество. Но, Дейна, вам всего лишь девятнадцать и впереди долгая жизнь. Вы не лишены способностей, а значит, могли бы сделать прекрасную карьеру в выбранной специальности. Но с вашим поведением… Это невозможно описать. Давайте взглянем. – Он перелистнул страницу папки. – Первый курс: разговаривала на паре по физической подготовке, нецензурно ругалась в музыкальной аудитории, не выполнила требований преподавателя. Двадцать пять баллов. Второй курс: нарушение режима – три раза, невыполнение домашних заданий – два раза, неподобающий внешний вид – пять раз. Тридцать баллов. Третий курс: нарушение режима – три раза, невыполнение домашних заданий – четыре раза, курение в неустановленном месте, нарушение часа тишины, самовольная отлучка с занятий, прогул, разговоры на паре, невыполнение задания. Тридцать семь баллов.
Ректор отложил папку и посмотрел мне в глаза.
– Что происходит, Сормат?
Не могла же я ответить: «Это все Смиль и его дружки, которые жутко меня ненавидят».
– Я жду. Отвечайте. Почему вы так безобразно себя ведете? Вы понимаете, что восемь баллов – это недостаточно, чтобы нормально закончить учебу?
Я кивнула.
– В среднем студент получает около десяти баллов нарушений за год, даже если это добросовестный студент. Невозможно все успевать, и наша система это учитывает – при нормальном темпе учебы студент получает свои пятьдесят баллов и в дальнейшем не имеет проблем с трудоустройством. Более нерадивые студенты имеют от пятидесяти до семидесяти баллов. Но никто на моей памяти не имел больше девяноста. Вы в своем роде рекордсменка, Дейна.
Я ошибалась – этот день мог быть хуже.
– Я буду стараться, господин ректор. Я окончу университет.
Он тихо рассмеялся, и я вздрогнула.
– Вы, Дейна, очевидно, попали в поле зрения профессора Нер. Она дама в возрасте и… весьма злопамятна. Вы понимаете, что жалкие восемь баллов сумеете набрать за какую-то пару недель? Еще до зимних каникул вы окажетесь среди отчисленных. И не просто отчисленных, а отчисленных по дисциплинарной статье.
– И что мне делать? – Я упрямо вскинула голову, вдруг разозлившись. – Вы мне все это говорите для того, чтобы я собирала вещи, или хотите предложить способ все исправить?
– Исправить? – поднял брови ректор. – Дейна, это нельзя исправить. Чем вы думали, когда нарушали правила? Вы учитесь не в последнем университете империи. У достаточно квалифицированных преподавателей. Живете в благоустроенном общежитии, питаетесь бесплатно, получаете стипендию. Вам оплачивают отдых и практику, вы получаете канцелярские принадлежности и книги, а также форму, которая позволяет вам тратить на одежду мизерное количество средств. Вы получаете лечение у хороших лекарей. Что, Дейна?! Что мешает вам вести себя как добропорядочная, скромная и спокойная студентка?
Вероятно, мое молчание его напрягало. Потому что сейчас ректор выглядел не таким спокойным, как в начале нашего разговора.
– Делайте что-то, Дейна. Иначе я буду вынужден попрощаться с вами. – Кэдерн замолчал и уставился на меня.
– Что делать? – Я растерялась от внезапного перехода.
– Что-нибудь. Вы что, хотите вылететь?
– Я не хочу. У меня еще восемь баллов есть, что я еще могу сделать? Только вести себя лучше.
Очевидно, ректора мой ответ не удовлетворил. Воцарилась тишина.
– Мы иногда снимаем штрафные баллы, – наконец сказал он.
Я встрепенулась.
– Снимаем, – подтвердил он. – За особые заслуги.
Я непонимающе уставилась на него, но где-то на краешке сознания та Дейна, которую я усиленно прятала, все поняла.
– Заслуги? – переспросила я.
– Заслуги, услуги… Какая разница?
– И сколько баллов вы снимаете за… заслуги? – Я, как мне показалось, покраснела и в этот момент остро возненавидела себя.
– Половину от имеющегося количества.
Половину. Я потрясенно замерла. Это сорок шесть баллов. Пятьдесят четыре свободных балла до пятого курса! Вот что следует называть путевкой в жизнь, а не одноименные услуги свах и сводниц империи.
Медные глаза глядели на меня с интересом и ожиданием.
– Чего вы от меня хотите? – устало выдохнула я. – Скажите прямо, как мне быть, господин ректор.
– Сормат, вы умная девушка. Красивая, молодая, талантливая. Подумайте сами: восемь баллов против пятидесяти. Это серьезно.
– Серьезно, не спорю. Весь вопрос в том, что именно придется делать. Вы знаете, вся эта внеучебная деятельность… Актриса я никудышная. Пою плохо, организаторскими способностями не обладаю. Не рисую, не танцую. Пишу неграмотно. Только колдую неплохо, но тем и ограничиваюсь. Я не понимаю, какую пользу могу принести университету.
Кэдерн поднялся, присел на краешек стола передо мной и посмотрел на меня сверху вниз. Он выглядел… впечатляюще, большего я сказать не могла. У меня перед глазами до сих пор стояла перспектива отчисления, так что смысл его взглядов и жестов до меня дошел слишком поздно.
– Быть может, вы можете принести пользу руководству университета? – проникновенно спросил Кэдерн.
– Вам? – уточнила я.
– Мне, – согласился ректор. – Лично.
И что-то в этом «лично» было такое, отчего плотину гнева, зародившегося во мне еще утром, прорвало. Я с трудом удержалась от заклятия или оплеухи. Вскочила так стремительно, что Кэдерн отпрянул.
– Как, – я на миг задохнулась, – как вы вообще посмели хотя бы намек сделать?! Я, по-вашему, кто – бульварная девка? Я что, похожа на шлюху?
– Дейна, успокойтесь, – усмехнулся Кэдерн.
– Вы отвратительны! Да, у меня проблемы, да, я не могу с ними справиться без чужой помощи. Но…
– Дейна! – рявкнул ректор. – Успокойтесь, ради Трех Богов! Я не собирался вам предлагать ложиться в мою постель, я собирался попросить вас заняться канцелярией лично для меня. Это должен выполнять архивариус, но он, увы, не может. Я собирался предложить вам работу на выходных. Неофициальную, но оплачиваемую списанием баллов. А вы, что довольно глупо, истолковали все по-своему. Теперь я, кажется, понимаю, почему у вас такие проблемы с дисциплиной. Научитесь сначала думать, Дейна, а потом кричать.
Вот тогда я действительно густо покраснела и отвела глаза. Я еще не попадала в более глупую ситуацию.
– Простите меня, – снова опустила голову, – я не так поняла.
– Я заметил, – сухо откликнулся ректор. – Так что, канцелярская работа вас устроит?
– Конечно, спасибо. – Я быстро закивала.
– Тогда в субботу я жду вас в своем кабинете. В двенадцать. Попрошу не опаздывать.
– Да, господин ректор. – Я встала. – Можно идти?
– Идите, Сормат. И постарайтесь не заработать еще штрафных баллов, не то мне все-таки придется вас отчислить.
– До свидания.
Я выскочила из кабинета и едва не вприпрыжку побежала в общежитие. Визит к ректору давал мне право не возвращаться на урок профессора Нер, а идти сразу на следующую пару. А поскольку пара этой старухи у нас до обеда была единственной, я поспешила в общежитие.
Заварить чай и успокоиться было единственным, чего я хотела.
Я мрачно смотрела, как Эри заливисто хохотала, едва не падая с кровати. Пожалуй, не стоило ей рассказывать о сцене в кабинете ректора.
– Дейна, твою мать, – Эри ржала, не постесняюсь этого слова, как конь, едва не хрюкая. – Ты – шедевр! Он теперь тебя точно не забудет.
– Я думала, он меня выгонит, – призналась я.
– Отделалась бумажной работой, – вытирая слезы, уже серьезно сказала Эри. – Повезло. Ты и вправду была на грани отчисления.
– Точно.
За окном пошел дождь, совсем не соответствовавший концу декабря. Интересно, как я поеду на практику, если дороги развезет. Ни один экипаж не пробьется в ту глушь, куда меня приняли.
– Что там со Смилем? – спросила Эри. – Он так выпендривался, когда прозвенел звонок. Нес что-то там насчет тебя и старых счетов.
– Смиль, скотина, у меня получит. Он что-то подмешал мне вчера. Я не вспомнила ни один ответ!
По глазам Эри я поняла, что она мне не очень-то поверила.
– Может, билет неудачный?
– Первый и девятнадцатый вопросы.
– Ой…
Эри, жившая со мной с самого первого курса, знала и то, как хорошо я учу билеты, и что уж точно не могу забыть ответы из самого начала. Первый и десятый билеты! Не могла я их забыть, не могла!
– Убедила, – хмыкнула подруга. – И что делать будем? Может, Тара позвать?
– Да отстань ты со своим Таром, – отмахнулась я. – У меня восемь баллов резерва. Надо ждать удобного случая поквитаться со Смилем.
– И когда же он, по-твоему, наступит?
– Наступит, Эри, не волнуйся. Смиль слишком самоуверен, чтобы ожидать от меня гадости. А мы с тобой терпеливые.
В коридоре послышался звук торопливых шагов, а в следующее мгновение дверь распахнулась, явив нам наголо бритого голубоглазого Тара. Недовольного, мокрого и угрюмого.
– Привет, Дейна, – поздоровался он, едва окинув меня взглядом.
И уставился на Эри.
– Мы идем?
Подруга лишь отмахнулась:
– Подожди, Тар, я разговариваю. – И уже мне пояснила: – Мы собирались пойти гулять.
– А как же физическая подготовка?
После обеда была всего лишь одна пара, зато самая нелюбимая.
– Да брось! Дождь идет, никто не заставит нас бегать в такую погоду. – Эри схватила пальто. – Только не делай ничего со Смилем, пока меня не будет.
Я скривилась.
Дверь за подругой захлопнулась.
Мне, вопреки ожиданиям Эри, Тар нравился. Он идеально подходил ей, веселой и активной. Спортсмен, боец, не лишен интеллекта и природных способностей, галантен и на удивление адекватен. Помнится, мне он даже нравился курсе на первом, но я была слишком поглощена собственными проблемами, чтобы устраивать личную жизнь. А вот Эри пару месяцев назад (хотя нравилась она Тару куда дольше) соизволила обратить внимание на парня. Пока у них все шло хорошо, и я очень надеялась, что так оно и останется.
Я машинально пригладила непослушные кудри, рассеянно отметив, что опять получу замечание от тренера за неподобающий внешний вид. Впрочем, он мужик добрый, не станет мне баллы записывать. Тренер Ритриц, наверное, единственный человек во всем университете, который ни разу мне дисциплинарных нарушений не записал. Может, потому, что хотя бы на его парах я была в десятке лучших, а может, потому, что он никогда не был профессором.
Впрочем, Эри была права – в такую погоду нас точно не выгонят на улицу, а в самом университете после летней сессии спортивный зал еще не отстроили. Там у нас летом боевые маги практику сдавали, завалили всем составом. И сессию, и зал, и еще пару человек, которым не посчастливилось в этот момент там находиться. Жаль, я этого не видела, дома гостила.
Дурацкая в этом году была зима. Вроде как уже должна вступить полностью в свои права, а снега еще кот наплакал. И как тогда Новый год праздновать? Без традиционного турнира по снежкам? Впрочем, надежда еще, конечно, оставалась.
Я часто маялась от скуки в конце семестра. Сдавала все вовремя, хоть и не с самыми лучшими баллами, наблюдала за «хвостатыми» студентами, удивляясь, как можно нажить столько долгов и почему их еще не отчисляют. Работа, которую я брала обычно, конечно, увеличивалась: заказы на каллиграфию были сплошь поздравительными и позитивными, но этим дело и ограничивалось. Вечерами я подписывала многочисленные открытки, отправители которых хотели, чтобы их поздравления были идеальными, а днем, между парами, обычно сидела в библиотеке, читая, в кои-то веки, художественную литературу.