Страница:
Остановившись посреди темной ванной комнаты, которая была размером больше, чем весь его домик, Александр огляделся и вздрогнул от неожиданности, увидев свое отражение в зеркальной стене.
Дед говорил, что у каждого зеркала есть свое зазеркалье, где живут все, кто когда-либо в нем отражался. Поэтому нельзя смотреться в чужие зеркала, если не уверен, что их хозяин точно не желает тебе зла. А иначе останешься вместе с ним в его зазеркалье.
– А если я уже смотрелся в сотню зеркал, когда был в гостях у друзей? – спросил Саня. – А потом я с ними поссорился, что же мне теперь делать? Как забрать свое отражение из их зазеркалий?
– А никак! – ответил дед. – Теперь один выход – помириться с ними.
Тогда Санька отнесся к этим словам, как к одной из дедовых сказок про домовых да леших, но сейчас он отчетливо ощутил рядом с собой тень бывшего хозяина дома. Жутковатый холодок потек по жилам, захотелось выскочить и бежать отсюда.
Но Александр приказал мышцам расслабиться. Бегство не входило в его планы, тем более что в зазеркалье он все равно уже оставил часть себя, и, если верить деду, то с этим уже ничего нельзя сделать. Придется как-то существовать вместе, значит, надо хотя бы познакомиться.
Он вышел из ванной и сел на пол посреди холла на горячий солнечный квадрат, подставив застывшую спину свету, который врывался в окно этого мрачного дома.
Под яркими лучами Александр почувствовал себя в безопасности. Ледяные иглы мурашек подтаяли и стали менее острыми. Сердце постепенно перестало колотиться и дыхание выровнялось. Кристалл (или трехмерный крест, как его назвала Оксана) выстроился автоматически. Осталось только проконтролировать ровность лучей и зажечь. Через пару минут он успокоился и восстановил в душе образ того, кого увидел в зазеркалье.
– Привет, – улыбнулся он неприветливому хозяину.
В ответ почувствовался взгляд попавшего в капкан волка. Он отчаянно молит о помощи и в то же время излучает гордость и ненависть.
Как освободить того, кто пытается тебя укусить?
Александр просканировал пространство вокруг себя, пытаясь определить, где находится источник «взгляда». Ему показалось, что он идет откуда-то сверху из темного угла холла. Он устремил туда взгляд. Там блестел «глаз» видеокамеры.
Александр встал и подошел поближе к зрачку охранного устройства. Конечно, система видеонаблюдения давно не работала, но оптика камер, расставленных по всему дому, продолжала фиксировать своими зеркальными линзами все происходящее в доме.
– Ну что ты так злобно смотришь на меня? – спросил Александр, глядя в пристальное око. – Разве я в чем-то виноват перед тобой? Ты сам завещал этот дом моему деду, значит, теперь я здесь хозяин. Вот я пришел, чтобы принять твой подарок. Но если я тебя потревожил, то я, конечно, уйду и больше никогда не вернусь.
В пустынном холле голос Александра прозвучал торжественно, отражаясь от стен гулким эхом.
Задав вопрос, Александр замолчал, прислушиваясь. Подождав немного, он усмехнулся и покачал головой, удивляясь тому, что всерьез ожидал ответа от пустого дома. Но ощущение злобного взгляда пропало. Взамен появилась смесь надежды, недоверия и презрения.
– За что ты меня презираешь? – усмехнулся Александр. – За то, что я твой нищий сосед? За то, что у меня нет пиджака от Кардена? Ну и ладно. Я ухожу. Оставайся со своим пиджаком, только помни, что тебе больше не на что его надеть.
И Александр пошел в сторону двери. Вдруг он остановился, ощутив на спине еще один робкий, отчаянный взгляд. Александр знал, что оглянувшись, никого не увидит, поэтому вышел из дома, закрыл за собой дверь и, спрыгнув с крыльца через перила, чтобы не тревожить паутину, отправился к себе.
Уже сидя под своей яблоней, он начал расшифровывать «след», оставленный в душе тем взглядом. Ему представилась невысокая полноватая женщина, которая боязливо выглядывает из комнаты. Ее бесцветные волосы неряшливо заплетены в косу, уложенную вокруг головы.
– Ты кто? – осторожно спросил Александр.
Но она, увидев, что замечена, испуганно скрылась за дверью.
Оксана физически ощущала, как дрожат, перестраиваясь в городскую тональность, струны ее нервов, и с сожалением созерцала, как растворяется в памяти ее деревенский роман. Скоро она начнет воспринимать его как сон, как что-то нереальное, как интересную книгу, которая, к сожалению закончилась.
В голос вернулись командирские тона, движения стали по-прежнему четкими, а взгляд холодным. Она даже вновь начала чувствовать забытый запах предполагаемой прибыли и вкус делового азарта.
И только в минуты недолгих перерывов, стоя возле окна, она ощущала щемящее чувство разлуки. Она чувствовала, что Александр ждет ее. Ждет, зная, что она уже не вернется.
Она тоже знала, что не сможет вырваться из цепких лап бизнеса. Она знала о своем предательстве, но оправдывала себя тем, что обстоятельства сильнее нее. И чтобы отогнать навязчивую совесть, она резко встряхнула головой и… проснулась.
– Приехали, – весело сказал Алексей.
– Ты чего так резко тормозишь? – возмутилась Оксана, протирая глаза.
– Почему резко? Я всегда так торможу, – пожал плечами Алексей. – Просто ты никогда не спишь в машине. Ксюха, я тебя не узнаю!
Оксана сама удивилась тому, что уснула. Видимо, сказались ночные гуляния. Обычно она очень боялась ездить на машине, постоянно контролировала действия шофера, поэтому не могла расслабиться ни на секунду.
Вечером, закончив дела, они поехали ужинать и разговаривать в маленький уютный ресторанчик, где все официанты и повара знали Оксану и умели вкусно готовить еду, на которую у нее не было аллергии. Там Оксана рассказала Алексею о своем удивительном открытии, которое она сделала в деревне.
– Представляешь! Оказывается, вернувшись в прошлое и перевспоминав его, можно изменить настоящее! Я пока не поняла до конца, как это объяснить, но уже точно знаю, что оно реально работает.
Алексей сначала слушал с недоверчивой улыбкой, но когда Оксана дошла до того места, где она почти вплотную рассматривала проявление отцовских чувств кота к своему котенку, он удивленно воскликнул:
– Ты хочешь сказать, что никакого удушья и никаких ингаляторов при контакте с кошками?!
– Вот именно! – подтвердила Оксана. – И при контакте с собаками, и при контакте с козами, и коровами, и даже лошадью.
– Не верю! – покачал головой Алексей.
– Я сама не верю! – шепотом воскликнула Оксана и засмеялась. – Завтра с утра еду сдавать анализы. Заодно и Алену с мамой проведаю.
Вдруг Оксана задумалась о чем-то, а потом спросила:
– Лех, а ты помнишь нашу Сову?
Алексей нахмурил лоб, не понимая, о чем речь.
– Какую Сову?
– Ну, нашу математичку.
– Раису Сергеевну?
– Да.
– Помню. А при чем здесь сова?
– Так у нее кличка была – «Сова».
– Да? – удивился Алексей. – Кличку не помню.
– А что ты про нее помнишь?
Алексей пожал плечами:
– Обычная учительница. Добрая была, мягкая такая, объясняла доходчиво. А что?
– А за что мы ее всем классом травили?
– А разве мы ее травили? Что-то я такого тоже не помню.
– Ну, как же! – Оксана взмахнула руками. – Помнишь, замок ей сломали в классе?
Алексей помотал головой:
– Я, может, прогуливал в этот день?
– Да ты же сам помогал мне его ломать!
– Серьезно? – Алексей засмеялся. – Правда, не помню. Столько лет уже прошло. А за что?
Оксана откинулась на высокую спинку стула и восхищенно покачала головой.
– Значит, память изменилась не только у меня!
– Что ты хочешь сказать? – Алексей с недоумением улыбнулся.
Оксана рассказала ему о своей второй «трансформации», когда она изменила ситуацию с учителями.
Алексей выслушал эту историю с еще большим недоверием, чем первую, но все-таки попытался сделать вид, что поверил.
– Я только не понял, – сказал он. – Почему же ты-то помнишь, что мы ее травили? Ведь если ситуация изменилась, то ты должна была забыть старый вариант?
– А я и забыла! – закивала Оксана. – Я помню только, что раньше я помнила иначе. Точнее, сейчас в памяти у меня как бы два варианта прошлого, и энергия постепенно из старого перетекает в новый.
– Извини! – покачал головой Алексей. – При всем уважении к твоим словам, я все-таки помню, что на самом деле мы математичку очень даже любили. И я не знаю, с чего ты взяла, что мы ее травили. Может ты того? – и он крутанул пальцем у виска.
– Очень смешно, – Оксана обиженно замолчала.
– Ксюх, хорош дуться! – Алексей под столом тихонько пнул ее ногой. – Ты же знаешь, что мне вся эта твоя мистика недоступна и непонятна. Ну, нравится мне жить в обычной нормальной реальности! Ты пойми, что если я сейчас тебе хоть чуточку поверю и хоть чуточку обо всем этом всерьез задумаюсь, то вся моя система жизненных установок рухнет. И кто будет вытаскивать меня из-под этих завалов?
Оксана улыбнулась:
– А знаешь, это так здорово, что ты именно такой.
– Правда? – по-детски обрадовался Алексей. – Почему?
– Благодаря тебе и таким, как ты, существующая реальность стабильна. И поэтому мне и таким, как я, можно безбоязненно путешествовать в лабиринте времени и «ремонтировать» прошлое.
– Только ты не застрянь там где-нибудь.
– Ну, ты же меня вытащишь, если что! – засмеялась Оксана.
Алексей смущенно улыбнулся:
– Вообще-то мне тоже нравится, что ты такая фантазерка и сказочница. Даже скучно стало, когда ты уехала.
– А мне казалось, что тебе Соня скучать не дает, – усмехнулась Оксана. – Разве нет?
Алексей настороженно посмотрел на Оксану.
– Я вообще-то старался изо всех сил, чтобы ты этого не замечала, – сказал он тихо.
– А я изо всех сил старалась этого не замечать. Так что, это правда? Ты с Соней?
Алексей виновато опустил глаза.
– Леха! – засмеялась Оксана. – Ты чего? Думал, что я буду ревновать?
– А ты, типа, не стала бы? – спросил он, глядя исподлобья.
– Мы что, в детском саду, что ли?!
– Нет, ты скажи: не стала бы? – настойчиво повторил Алексей.
– Леш! Ты свободный мужчина, ты можешь любить, кого хочешь, жить с кем хочешь. При чем здесь я?
– Вот и я начал задумываться, при чем здесь ты? – задумчиво сказал Алексей. – Раньше я боялся, что если ты узнаешь о наших с Соней отношениях, то ты либо ее уволишь, либо меня, хотя, разумеется, понимал, что между тобой и мной точно ничего быть не может.
– Ерунда какая! – возмутилась Оксана, хотя уже осознавала, что Алексей прав. И она, разумеется, уволила бы его, придравшись к какой-нибудь мелочи.
– Может и ерунда, но когда ты познакомилась с Александром, у меня появилась надежда, что наконец-то мы с Соней перестанем скрывать, что давно уже живем вместе.
Оксана почувствовала, как от лица отхлынула кровь.
В полумраке ресторана Алексей не заметил, что Оксана побледнела, и продолжал говорить:
– Но когда ты уехала к нему в деревню и фактически бросила нас с Сонькой, я вдруг понял, что мне тебя очень не хватает.
Оксана злорадно улыбнулась. Настроение испортилось.
– Поехали домой, – сказала она и встала.
Оксана встала, подошла к окну и задернула шторы. Сев обратно в кресло и поджав ноги, она еще раз попыталась мысленно вернуться в деревню. Вспомнился момент, когда они с Александром только приехали. Навесной мостик скрипел и качался. Они шли в метре друг от друга, даже не помышляя взяться за руки, не говоря уже о чем-то большем. Было тоскливо, солнце садилось…
Оксана открыла глаза.
«Надо же! – удивилась она. – Я бессознательно задернула шторы, как только в воздухе появились первые закатные тона. Почему же я так его боюсь?»
Она снова встала, подошла к окну и отодвинула плотную занавеску в сторону. Красное солнце отражалось в стеклах соседнего дома. Сжав зубы, Оксана посмотрела в глаза заката. Мурашки побежали по спине, дыхание остановилось.
«Вспоминай, Оксана, вспоминай! Почему? Кто из твоих предков? Что произошло?»
Она уткнулась лбом в стекло и закрыла глаза, погружаясь в память. Вспомнился сон, который часто снится. Она стоит и смотрит на закат. Красное солнце и облака, похожие на дым.
Дым! Это не облака, это самый настоящий дым! Что-то горит. Но что? В этот момент Оксана всегда разворачивалась и начинала убегать. И сон заканчивался.
На этот раз Оксана решила остаться. Она мысленно вернулась в происходящее во сне и ощутила, что стоит в толпе народа.
Судя по тому, что взгляд скользил над головами людей, она смотрела глазами высокого человека. Рядом стояла худощавая пожилая женщина. Ее тонкие губы были сжаты и растянуты в злую улыбку. В прищуренных глазах сверкала месть.
– Смотри, смотри! Чего же ты отворачиваешься? Смотри и запоминай, как карает божья десница поганых язычников!
Оксана почувствовала, как дрожат губы, и закрыла ладонью рот. Рука нащупала жесткие волосы на подбородке. Борода! Значит, это мужчина. Его всего трясло, в горле стоял ком. Усилием воли Оксана заставила себя, вернее его, поднять глаза и взглянуть туда, куда указывала женщина.
Горел дом. Огонь гудел, взвиваясь над крышей. Деревья, растущие рядом, превратились в обугленные коряги, а те, что росли поодаль, тлели, источая живыми ветками сизый дым.
«Почему никто не пытается тушить?» – удивилась Оксана, но почувствовала, что тот, чьими глазами она сейчас смотрит, не ощущает по этому поводу ни малейшего удивления. В его душе сейчас кипит горчайшая смесь других эмоций.
Самая яркая из них – это ужас от потери любимой, ужас от внезапного вселенского одиночества. Но самым страшным было то, что это из-за его трусости, из-за его сомнений и метаний она сгорела заживо. Он ненавидел себя за эту слабость, за то, что не смог пойти наперекор этой дикой безумной толпе. Для них это зрелище – демонстрация гнева Божьего, хотя в руках у зачинщиков еще дымятся смоляные факелы.
Оксана открыла глаза. Что это за видение? Кто этот мужчина? Что произошло? А главное – как изменить эту ситуацию? Ответов не было. Она хотела еще раз взглянуть на закат, чтобы вновь погрузиться в глубину памяти, но солнце село, и окна соседнего дома почернели. В душе остались только пустота, как на пепелище, и вопросы.
«Вопросы были заданы, поэтому ответы на них обязательно придут», – успокоила себя Оксана и легла спать.
На следующий день она пришла в офис после обеда. Сухо поздоровавшись с Соней, вошла в кабинет директора без стука и приглашения.
Алексей сидел за столом и читал какой-то журнал явно не делового содержания.
– Чем это ты в рабочее время занимаешься? – как бы в шутку спросила Оксана, но по интонации было заметно, что такое поведение своего преемника ей не по вкусу.
Алексей пожал плечами и закрыл журнал.
– Когда ты в рабочее время составляла гороскопы, тебя никто не упрекал, – тоже, как бы в шутку, сказал он.
В комнате возникли вибрации раздражения и взаимного недовольства друг другом.
– Да ладно, все нормально! – разрядил обстановку Алексей. – У меня обеденный перерыв, решил немного отвлечься. Ну, рассказывай, как там Елена Сергеевна? Как Аленка? Что врачи говорят? Анализы сдала?
Оксана села, грустно подперев голову рукой.
– Анализы сдала, маме лучше, у Аленки никаких видимых изменений. Лежит, смотрит в потолок, молчит. Врачи, правда, говорят, что состояние стабилизировалось…
– А что ты тогда такая?
– Какая?
– Сама знаешь какая. Что случилось? Ты чего психуешь?
– Я? Психую? Хм…
– Ксюха! Видно же, что ты не в духе. Я, конечно, не психолог, но тут не надо специального образования, чтобы понять, что тебя что-то гложет.
– А мама в больнице, этого не достаточно для отсутствия душевного равновесия?
Алексей захлопал глазами, понимая, что крыть ему нечем.
– Как хочешь! – пожал он плечами. – Но сама ты знаешь, что причина не в маме и не в Аленке.
Оксана сжала губы и покачала головой.
– Я с удовольствием поделилась бы с тобой причиной, но…
– Конечно! Где уж мне понять?
– Да, ты тут ни при чем, просто у любого состояния всегда множество причин, понимаешь?
– Увы, нет…
– Каждая причина сама по себе не достаточна для того, чтобы повергнуть человека в депрессию. А вот множество мелких… – Оксана вздохнула. – Логически болезнь мамы – это самая серьезная причина, – продолжила она свои размышления, – но на самом деле, ты прав: состояние тоски создает вовсе не она. А то, что реально гложет, если это озвучить, покажется абсолютным бредом, и даже более того – жутким эгоизмом. Любой нормальный человек, услышав правду, скажет, что у меня нет никакой совести. Переживать о такой ерунде, когда у меня мама в больнице…
– И что же это за ерунда, если не секрет? – Алексей был неузнаваемо серьезен.
– Да… вчерашний закат душу растравил.
– Закат? – Алексей сморщился, удивившись абсурдности сказанного, но постепенно его лицо приняло задумчивое выражение, и он замер в каком-то размышлении. Потом он очнулся и, взяв лежащий перед ним журнал, открыл на той странице, которую рассматривал, когда Оксана вошла.
Это была реклама духов. Красивая девушка держала на ладони флакон. А на заднем плане пылало красное закатное небо.
Алексей подал журнал Оксане и сказал:
– Вот сижу я, смотрю на картинку с этой красавицей и никак не могу понять, каким образом она напоминает мне войну. И тоже что-то такая тоска навалилась. Расскажи кому – засмеют.
Оксана взяла журнал и взглянула на фотографию.
– А какой конкретно момент тебе это напомнило? – спросила она. И ей показалось, что она заранее знает, что Алексей сейчас ответит.
– Да в том-то и дело, что никакой связи, ничего общего? – пожал плечами Алексей.
– И все-таки, – настаивала Оксана.
– Ну, дом горит в одном ауле. Была информация, что там боевики засели, мы его и жахнули из базуки, а потом стояли, смотрели, как он догорает.
– А боевики там и вправду были?
– А кто ж их знает? Дело было ночью, из окон никто не выскакивал.
– Тогда при чем здесь девушка с духами? – спросила Оксана.
– Понятия не имею. Только дело, кажется, не в девушке, как я сначала подумал, а в закате.
– Ты ж сказал, ночь была, а не вечер.
– Так я и говорю, что нет никакой связи! А почему-то вспомнилось.
– И что? Совесть мучает?
Алексей задумался.
– А при чем здесь совесть? Был приказ. Да и не мирных жителей палили…
– А отчего тогда тоска?
– Спроси что-нибудь полегче! – возмутился Алексей. – Чего ты привязалась? Я скорую психологическую помощь не вызывал.
– Вообще-то это ты первый начал выяснять причины моей депрессии, – напомнила Оксана.
– А ты, значит, на меня стрелки перевела, да?
– Просто я вчера подобную картину видела…
– Где?
– Ну не в журнале же! У меня вчера опять было путешествие во времени, как тогда в бабушкино детство. Только на этот раз я, кажется, вселилась в какого-то своего пра-пра-прадеда. Не знаю, сколько раз «пра»… В общем, там тоже горел дом. И люди вокруг стояли и смотрели. И я… то есть он стоял и смотрел.
Алексей почесал в затылке, потом потер ладонями глаза и встал.
– Ладно, хорош фантазировать. Поехали по делам.
– Неужели тебе не интересно? – возмутилась Оксана. – Неужели ты думаешь, что это просто совпадение?!
– Хорошо! Допустим, это не совпадение! И что?! Как это поможет нам решить наши сегодняшние проблемы? У нас встреча назначена с человеком на три часа… Пора ехать.
В автомобиле Оксана продолжала размышлять вслух:
– Слушай, а может, у нас с тобой есть какой-то общий предок? И тогда мы с тобой какие-нибудь десятиюродные брат с сестрой. А ведь это легко можно проверить с помощью генетического анализа. Надо будет как-нибудь сделать. Слушай, а как ты вообще относишься к закатам?
Алексей пожал плечами.
– Не знаю. Как-то не обращал на это внимания никогда. Но, честно говоря, под вечер обычно тоскливо становится, особенно летом.
– А сны тебе не снятся про пожары или что-нибудь в этом роде?
– Я вообще снов не вижу. А если и вижу, то очень редко, и не запоминаю их.
– Ах да. Я и забыла…
Может быть, сходить к камню? Зачем?
Александр тяжело вздохнул, бросил недоструганное полено и пошел помогать Владимиру.
Кузнецовых он нашел в гостиной с озабоченными, если не сказать напуганными лицами. Здесь же были Рая и дед Матвей. Галина, Владимир и их гости сидели за столом и о чем-то разговаривали.
– Что за сходка? – удивился Александр и пошутил: – А меня почему не позвали?
Владимир кивнул и указал Александру на пустой стул.
– Кажется, у нас проблемы, но ты в них не участвуешь.
– Даже обидно, – ухмыльнулся Александр, но по выражению лиц понял, что всем не до шуток. – Что значит, не участвую? – уже серьезно удивился он.
– У тебя нет паев на колхозную землю, – объяснила Галина, – дед Ефим в колхозе не состоял, поэтому ему не выделили.
– И что? Ваши паи кушать просят? – опять улыбнулся Александр.
– Да нет. Нас просят их продать.
– И в чем проблема? – не понял Александр. – Не хотите продавать, не продавайте!
– Так ведь не одних нас просят, – пояснил Владимир и показал Александру письмо, которое пришло на городской адрес Раи. – Всем пайщикам такие письма пришли.
Александр взял листок и пробежал по нему глазами.
– И что? – не понял он. – Не плохие деньги предлагают. В чем проблема-то?
– Саш! – удивилась Рая. – Ты что, вправду не понимаешь? Ведь если все свои паи продадут, то вот это поле, – Рая повела рукой в одну сторону, – вон то, и то дальнее, все это будет принадлежать кому-то одному, понимаешь? А мы ведь не знаем кому! Ладно, если он пожелает здесь земледелие возродить, а если… – Она махнула рукой и замолчала.
Александр перевел взгляд на Владимира.
– Что «если»? Для чего еще эти поля могут сгодиться? Для игры в гольф, что ли?
– Ходят слухи, что здесь планируют какое-то строительство.
– Строительство? В нашей-то глуши? Вы чего, ребята?
– А ты слышал, что китайцам уже жить негде?
– А при чем здесь китайцы? – не понял Александр.
– А при том, что они сейчас активно скупают недвижимость в России. А ведь это наша земля! Помнишь, что стало с нашими заводами, когда люди свои ваучеры продали? Каждый, наверное, думал: «А зачем мне этот маленький кусочек, толку от него никакого, дивиденды – мизер, а волокиты – море», а потом глянули и прослезились: наши заводы, которые весь народ строил, в руках у частных лиц. На моих глазах величайший завод, на котором мои родители работали, разорялся каким-то иноземцем…
– А сейчас народу предлагается еще и землю продать, – грустно добавила Галина.
До Александра постепенно начала доходить суть происходящего.
– Так надо же что-то делать! – возмутился он.
– Вот мы и собрались, – пояснила Рая, – чтобы подумать, что делать.
Тут в разговор вмешался дед Матвей:
– В письме написано, что будет общее собрание владельцев земли. Вот, я думаю, надо там выступить и народу объяснить, чтобы не продавали землю.
– Вы думаете, на это собрание кто-то приедет? – воскликнул Владимир. – Будет-то оно в рабочий день и в рабочее время.
– А может, всем письма послать? – робко предложила Рая.
– А адреса ты знаешь?
– Нет. Но эти ж узнали как-то…
– Точно! – Владимир встал. – Надо узнать адреса пайщиков в земельном комитете.
Он взглянул на часы и быстро вышел из комнаты.
Галина принесла бумагу, и они с Раей сели сочинять текст письма.
Александр пошел к себе.
Остаток дня он провел под яблоней, стараясь с помощью дедовых упражнений привести в норму свои растрепанные нервы. Достичь желаемого спокойствия удавалось лишь усиленной концентрацией на внутреннем свете, но стоило открыть глаза и отвлечься, как душу заполняли тревога и злость.
Александр ничего не имел против дружественного китайского народа, но китайские пагоды вокруг дедовой деревни в его представлении сильно портили русский пейзаж.
Дед говорил, что у каждого зеркала есть свое зазеркалье, где живут все, кто когда-либо в нем отражался. Поэтому нельзя смотреться в чужие зеркала, если не уверен, что их хозяин точно не желает тебе зла. А иначе останешься вместе с ним в его зазеркалье.
– А если я уже смотрелся в сотню зеркал, когда был в гостях у друзей? – спросил Саня. – А потом я с ними поссорился, что же мне теперь делать? Как забрать свое отражение из их зазеркалий?
– А никак! – ответил дед. – Теперь один выход – помириться с ними.
Тогда Санька отнесся к этим словам, как к одной из дедовых сказок про домовых да леших, но сейчас он отчетливо ощутил рядом с собой тень бывшего хозяина дома. Жутковатый холодок потек по жилам, захотелось выскочить и бежать отсюда.
Но Александр приказал мышцам расслабиться. Бегство не входило в его планы, тем более что в зазеркалье он все равно уже оставил часть себя, и, если верить деду, то с этим уже ничего нельзя сделать. Придется как-то существовать вместе, значит, надо хотя бы познакомиться.
Он вышел из ванной и сел на пол посреди холла на горячий солнечный квадрат, подставив застывшую спину свету, который врывался в окно этого мрачного дома.
Под яркими лучами Александр почувствовал себя в безопасности. Ледяные иглы мурашек подтаяли и стали менее острыми. Сердце постепенно перестало колотиться и дыхание выровнялось. Кристалл (или трехмерный крест, как его назвала Оксана) выстроился автоматически. Осталось только проконтролировать ровность лучей и зажечь. Через пару минут он успокоился и восстановил в душе образ того, кого увидел в зазеркалье.
– Привет, – улыбнулся он неприветливому хозяину.
В ответ почувствовался взгляд попавшего в капкан волка. Он отчаянно молит о помощи и в то же время излучает гордость и ненависть.
Как освободить того, кто пытается тебя укусить?
Александр просканировал пространство вокруг себя, пытаясь определить, где находится источник «взгляда». Ему показалось, что он идет откуда-то сверху из темного угла холла. Он устремил туда взгляд. Там блестел «глаз» видеокамеры.
Александр встал и подошел поближе к зрачку охранного устройства. Конечно, система видеонаблюдения давно не работала, но оптика камер, расставленных по всему дому, продолжала фиксировать своими зеркальными линзами все происходящее в доме.
– Ну что ты так злобно смотришь на меня? – спросил Александр, глядя в пристальное око. – Разве я в чем-то виноват перед тобой? Ты сам завещал этот дом моему деду, значит, теперь я здесь хозяин. Вот я пришел, чтобы принять твой подарок. Но если я тебя потревожил, то я, конечно, уйду и больше никогда не вернусь.
В пустынном холле голос Александра прозвучал торжественно, отражаясь от стен гулким эхом.
Задав вопрос, Александр замолчал, прислушиваясь. Подождав немного, он усмехнулся и покачал головой, удивляясь тому, что всерьез ожидал ответа от пустого дома. Но ощущение злобного взгляда пропало. Взамен появилась смесь надежды, недоверия и презрения.
– За что ты меня презираешь? – усмехнулся Александр. – За то, что я твой нищий сосед? За то, что у меня нет пиджака от Кардена? Ну и ладно. Я ухожу. Оставайся со своим пиджаком, только помни, что тебе больше не на что его надеть.
И Александр пошел в сторону двери. Вдруг он остановился, ощутив на спине еще один робкий, отчаянный взгляд. Александр знал, что оглянувшись, никого не увидит, поэтому вышел из дома, закрыл за собой дверь и, спрыгнув с крыльца через перила, чтобы не тревожить паутину, отправился к себе.
Уже сидя под своей яблоней, он начал расшифровывать «след», оставленный в душе тем взглядом. Ему представилась невысокая полноватая женщина, которая боязливо выглядывает из комнаты. Ее бесцветные волосы неряшливо заплетены в косу, уложенную вокруг головы.
– Ты кто? – осторожно спросил Александр.
Но она, увидев, что замечена, испуганно скрылась за дверью.
* * *
Чтобы закончить все дела и ответить на все вопросы Алексея, Оксане снова пришлось погрузиться с головой в суетную реальность бизнеса. После медленного ритма деревни, ей казалось, что она мчится на гоночной машине со сломанными тормозами, и ее жизнь зависит от скорости реакции и исправности рулевого механизма. Здесь некогда размышлять, куда и зачем ты едешь, осознавать цель своего пути и выбирать направление движения. Здесь надо только вовремя вписываться в повороты уже накатанной дороги.Оксана физически ощущала, как дрожат, перестраиваясь в городскую тональность, струны ее нервов, и с сожалением созерцала, как растворяется в памяти ее деревенский роман. Скоро она начнет воспринимать его как сон, как что-то нереальное, как интересную книгу, которая, к сожалению закончилась.
В голос вернулись командирские тона, движения стали по-прежнему четкими, а взгляд холодным. Она даже вновь начала чувствовать забытый запах предполагаемой прибыли и вкус делового азарта.
И только в минуты недолгих перерывов, стоя возле окна, она ощущала щемящее чувство разлуки. Она чувствовала, что Александр ждет ее. Ждет, зная, что она уже не вернется.
Она тоже знала, что не сможет вырваться из цепких лап бизнеса. Она знала о своем предательстве, но оправдывала себя тем, что обстоятельства сильнее нее. И чтобы отогнать навязчивую совесть, она резко встряхнула головой и… проснулась.
– Приехали, – весело сказал Алексей.
– Ты чего так резко тормозишь? – возмутилась Оксана, протирая глаза.
– Почему резко? Я всегда так торможу, – пожал плечами Алексей. – Просто ты никогда не спишь в машине. Ксюха, я тебя не узнаю!
Оксана сама удивилась тому, что уснула. Видимо, сказались ночные гуляния. Обычно она очень боялась ездить на машине, постоянно контролировала действия шофера, поэтому не могла расслабиться ни на секунду.
Вечером, закончив дела, они поехали ужинать и разговаривать в маленький уютный ресторанчик, где все официанты и повара знали Оксану и умели вкусно готовить еду, на которую у нее не было аллергии. Там Оксана рассказала Алексею о своем удивительном открытии, которое она сделала в деревне.
– Представляешь! Оказывается, вернувшись в прошлое и перевспоминав его, можно изменить настоящее! Я пока не поняла до конца, как это объяснить, но уже точно знаю, что оно реально работает.
Алексей сначала слушал с недоверчивой улыбкой, но когда Оксана дошла до того места, где она почти вплотную рассматривала проявление отцовских чувств кота к своему котенку, он удивленно воскликнул:
– Ты хочешь сказать, что никакого удушья и никаких ингаляторов при контакте с кошками?!
– Вот именно! – подтвердила Оксана. – И при контакте с собаками, и при контакте с козами, и коровами, и даже лошадью.
– Не верю! – покачал головой Алексей.
– Я сама не верю! – шепотом воскликнула Оксана и засмеялась. – Завтра с утра еду сдавать анализы. Заодно и Алену с мамой проведаю.
Вдруг Оксана задумалась о чем-то, а потом спросила:
– Лех, а ты помнишь нашу Сову?
Алексей нахмурил лоб, не понимая, о чем речь.
– Какую Сову?
– Ну, нашу математичку.
– Раису Сергеевну?
– Да.
– Помню. А при чем здесь сова?
– Так у нее кличка была – «Сова».
– Да? – удивился Алексей. – Кличку не помню.
– А что ты про нее помнишь?
Алексей пожал плечами:
– Обычная учительница. Добрая была, мягкая такая, объясняла доходчиво. А что?
– А за что мы ее всем классом травили?
– А разве мы ее травили? Что-то я такого тоже не помню.
– Ну, как же! – Оксана взмахнула руками. – Помнишь, замок ей сломали в классе?
Алексей помотал головой:
– Я, может, прогуливал в этот день?
– Да ты же сам помогал мне его ломать!
– Серьезно? – Алексей засмеялся. – Правда, не помню. Столько лет уже прошло. А за что?
Оксана откинулась на высокую спинку стула и восхищенно покачала головой.
– Значит, память изменилась не только у меня!
– Что ты хочешь сказать? – Алексей с недоумением улыбнулся.
Оксана рассказала ему о своей второй «трансформации», когда она изменила ситуацию с учителями.
Алексей выслушал эту историю с еще большим недоверием, чем первую, но все-таки попытался сделать вид, что поверил.
– Я только не понял, – сказал он. – Почему же ты-то помнишь, что мы ее травили? Ведь если ситуация изменилась, то ты должна была забыть старый вариант?
– А я и забыла! – закивала Оксана. – Я помню только, что раньше я помнила иначе. Точнее, сейчас в памяти у меня как бы два варианта прошлого, и энергия постепенно из старого перетекает в новый.
– Извини! – покачал головой Алексей. – При всем уважении к твоим словам, я все-таки помню, что на самом деле мы математичку очень даже любили. И я не знаю, с чего ты взяла, что мы ее травили. Может ты того? – и он крутанул пальцем у виска.
– Очень смешно, – Оксана обиженно замолчала.
– Ксюх, хорош дуться! – Алексей под столом тихонько пнул ее ногой. – Ты же знаешь, что мне вся эта твоя мистика недоступна и непонятна. Ну, нравится мне жить в обычной нормальной реальности! Ты пойми, что если я сейчас тебе хоть чуточку поверю и хоть чуточку обо всем этом всерьез задумаюсь, то вся моя система жизненных установок рухнет. И кто будет вытаскивать меня из-под этих завалов?
Оксана улыбнулась:
– А знаешь, это так здорово, что ты именно такой.
– Правда? – по-детски обрадовался Алексей. – Почему?
– Благодаря тебе и таким, как ты, существующая реальность стабильна. И поэтому мне и таким, как я, можно безбоязненно путешествовать в лабиринте времени и «ремонтировать» прошлое.
– Только ты не застрянь там где-нибудь.
– Ну, ты же меня вытащишь, если что! – засмеялась Оксана.
Алексей смущенно улыбнулся:
– Вообще-то мне тоже нравится, что ты такая фантазерка и сказочница. Даже скучно стало, когда ты уехала.
– А мне казалось, что тебе Соня скучать не дает, – усмехнулась Оксана. – Разве нет?
Алексей настороженно посмотрел на Оксану.
– Я вообще-то старался изо всех сил, чтобы ты этого не замечала, – сказал он тихо.
– А я изо всех сил старалась этого не замечать. Так что, это правда? Ты с Соней?
Алексей виновато опустил глаза.
– Леха! – засмеялась Оксана. – Ты чего? Думал, что я буду ревновать?
– А ты, типа, не стала бы? – спросил он, глядя исподлобья.
– Мы что, в детском саду, что ли?!
– Нет, ты скажи: не стала бы? – настойчиво повторил Алексей.
– Леш! Ты свободный мужчина, ты можешь любить, кого хочешь, жить с кем хочешь. При чем здесь я?
– Вот и я начал задумываться, при чем здесь ты? – задумчиво сказал Алексей. – Раньше я боялся, что если ты узнаешь о наших с Соней отношениях, то ты либо ее уволишь, либо меня, хотя, разумеется, понимал, что между тобой и мной точно ничего быть не может.
– Ерунда какая! – возмутилась Оксана, хотя уже осознавала, что Алексей прав. И она, разумеется, уволила бы его, придравшись к какой-нибудь мелочи.
– Может и ерунда, но когда ты познакомилась с Александром, у меня появилась надежда, что наконец-то мы с Соней перестанем скрывать, что давно уже живем вместе.
Оксана почувствовала, как от лица отхлынула кровь.
В полумраке ресторана Алексей не заметил, что Оксана побледнела, и продолжал говорить:
– Но когда ты уехала к нему в деревню и фактически бросила нас с Сонькой, я вдруг понял, что мне тебя очень не хватает.
Оксана злорадно улыбнулась. Настроение испортилось.
– Поехали домой, – сказала она и встала.
* * *
В пустой квартире Оксана ощутила весь ужас одиночества. Чтобы разогнать мрак в душе, она попыталась вспомнить что-нибудь веселое из событий последней недели. «Рыжий котенок, козлята, жеребенок… они такие забавные». Нет, веселее не стало.Оксана встала, подошла к окну и задернула шторы. Сев обратно в кресло и поджав ноги, она еще раз попыталась мысленно вернуться в деревню. Вспомнился момент, когда они с Александром только приехали. Навесной мостик скрипел и качался. Они шли в метре друг от друга, даже не помышляя взяться за руки, не говоря уже о чем-то большем. Было тоскливо, солнце садилось…
Оксана открыла глаза.
«Надо же! – удивилась она. – Я бессознательно задернула шторы, как только в воздухе появились первые закатные тона. Почему же я так его боюсь?»
Она снова встала, подошла к окну и отодвинула плотную занавеску в сторону. Красное солнце отражалось в стеклах соседнего дома. Сжав зубы, Оксана посмотрела в глаза заката. Мурашки побежали по спине, дыхание остановилось.
«Вспоминай, Оксана, вспоминай! Почему? Кто из твоих предков? Что произошло?»
Она уткнулась лбом в стекло и закрыла глаза, погружаясь в память. Вспомнился сон, который часто снится. Она стоит и смотрит на закат. Красное солнце и облака, похожие на дым.
Дым! Это не облака, это самый настоящий дым! Что-то горит. Но что? В этот момент Оксана всегда разворачивалась и начинала убегать. И сон заканчивался.
На этот раз Оксана решила остаться. Она мысленно вернулась в происходящее во сне и ощутила, что стоит в толпе народа.
Судя по тому, что взгляд скользил над головами людей, она смотрела глазами высокого человека. Рядом стояла худощавая пожилая женщина. Ее тонкие губы были сжаты и растянуты в злую улыбку. В прищуренных глазах сверкала месть.
– Смотри, смотри! Чего же ты отворачиваешься? Смотри и запоминай, как карает божья десница поганых язычников!
Оксана почувствовала, как дрожат губы, и закрыла ладонью рот. Рука нащупала жесткие волосы на подбородке. Борода! Значит, это мужчина. Его всего трясло, в горле стоял ком. Усилием воли Оксана заставила себя, вернее его, поднять глаза и взглянуть туда, куда указывала женщина.
Горел дом. Огонь гудел, взвиваясь над крышей. Деревья, растущие рядом, превратились в обугленные коряги, а те, что росли поодаль, тлели, источая живыми ветками сизый дым.
«Почему никто не пытается тушить?» – удивилась Оксана, но почувствовала, что тот, чьими глазами она сейчас смотрит, не ощущает по этому поводу ни малейшего удивления. В его душе сейчас кипит горчайшая смесь других эмоций.
Самая яркая из них – это ужас от потери любимой, ужас от внезапного вселенского одиночества. Но самым страшным было то, что это из-за его трусости, из-за его сомнений и метаний она сгорела заживо. Он ненавидел себя за эту слабость, за то, что не смог пойти наперекор этой дикой безумной толпе. Для них это зрелище – демонстрация гнева Божьего, хотя в руках у зачинщиков еще дымятся смоляные факелы.
Оксана открыла глаза. Что это за видение? Кто этот мужчина? Что произошло? А главное – как изменить эту ситуацию? Ответов не было. Она хотела еще раз взглянуть на закат, чтобы вновь погрузиться в глубину памяти, но солнце село, и окна соседнего дома почернели. В душе остались только пустота, как на пепелище, и вопросы.
«Вопросы были заданы, поэтому ответы на них обязательно придут», – успокоила себя Оксана и легла спать.
На следующий день она пришла в офис после обеда. Сухо поздоровавшись с Соней, вошла в кабинет директора без стука и приглашения.
Алексей сидел за столом и читал какой-то журнал явно не делового содержания.
– Чем это ты в рабочее время занимаешься? – как бы в шутку спросила Оксана, но по интонации было заметно, что такое поведение своего преемника ей не по вкусу.
Алексей пожал плечами и закрыл журнал.
– Когда ты в рабочее время составляла гороскопы, тебя никто не упрекал, – тоже, как бы в шутку, сказал он.
В комнате возникли вибрации раздражения и взаимного недовольства друг другом.
– Да ладно, все нормально! – разрядил обстановку Алексей. – У меня обеденный перерыв, решил немного отвлечься. Ну, рассказывай, как там Елена Сергеевна? Как Аленка? Что врачи говорят? Анализы сдала?
Оксана села, грустно подперев голову рукой.
– Анализы сдала, маме лучше, у Аленки никаких видимых изменений. Лежит, смотрит в потолок, молчит. Врачи, правда, говорят, что состояние стабилизировалось…
– А что ты тогда такая?
– Какая?
– Сама знаешь какая. Что случилось? Ты чего психуешь?
– Я? Психую? Хм…
– Ксюха! Видно же, что ты не в духе. Я, конечно, не психолог, но тут не надо специального образования, чтобы понять, что тебя что-то гложет.
– А мама в больнице, этого не достаточно для отсутствия душевного равновесия?
Алексей захлопал глазами, понимая, что крыть ему нечем.
– Как хочешь! – пожал он плечами. – Но сама ты знаешь, что причина не в маме и не в Аленке.
Оксана сжала губы и покачала головой.
– Я с удовольствием поделилась бы с тобой причиной, но…
– Конечно! Где уж мне понять?
– Да, ты тут ни при чем, просто у любого состояния всегда множество причин, понимаешь?
– Увы, нет…
– Каждая причина сама по себе не достаточна для того, чтобы повергнуть человека в депрессию. А вот множество мелких… – Оксана вздохнула. – Логически болезнь мамы – это самая серьезная причина, – продолжила она свои размышления, – но на самом деле, ты прав: состояние тоски создает вовсе не она. А то, что реально гложет, если это озвучить, покажется абсолютным бредом, и даже более того – жутким эгоизмом. Любой нормальный человек, услышав правду, скажет, что у меня нет никакой совести. Переживать о такой ерунде, когда у меня мама в больнице…
– И что же это за ерунда, если не секрет? – Алексей был неузнаваемо серьезен.
– Да… вчерашний закат душу растравил.
– Закат? – Алексей сморщился, удивившись абсурдности сказанного, но постепенно его лицо приняло задумчивое выражение, и он замер в каком-то размышлении. Потом он очнулся и, взяв лежащий перед ним журнал, открыл на той странице, которую рассматривал, когда Оксана вошла.
Это была реклама духов. Красивая девушка держала на ладони флакон. А на заднем плане пылало красное закатное небо.
Алексей подал журнал Оксане и сказал:
– Вот сижу я, смотрю на картинку с этой красавицей и никак не могу понять, каким образом она напоминает мне войну. И тоже что-то такая тоска навалилась. Расскажи кому – засмеют.
Оксана взяла журнал и взглянула на фотографию.
– А какой конкретно момент тебе это напомнило? – спросила она. И ей показалось, что она заранее знает, что Алексей сейчас ответит.
– Да в том-то и дело, что никакой связи, ничего общего? – пожал плечами Алексей.
– И все-таки, – настаивала Оксана.
– Ну, дом горит в одном ауле. Была информация, что там боевики засели, мы его и жахнули из базуки, а потом стояли, смотрели, как он догорает.
– А боевики там и вправду были?
– А кто ж их знает? Дело было ночью, из окон никто не выскакивал.
– Тогда при чем здесь девушка с духами? – спросила Оксана.
– Понятия не имею. Только дело, кажется, не в девушке, как я сначала подумал, а в закате.
– Ты ж сказал, ночь была, а не вечер.
– Так я и говорю, что нет никакой связи! А почему-то вспомнилось.
– И что? Совесть мучает?
Алексей задумался.
– А при чем здесь совесть? Был приказ. Да и не мирных жителей палили…
– А отчего тогда тоска?
– Спроси что-нибудь полегче! – возмутился Алексей. – Чего ты привязалась? Я скорую психологическую помощь не вызывал.
– Вообще-то это ты первый начал выяснять причины моей депрессии, – напомнила Оксана.
– А ты, значит, на меня стрелки перевела, да?
– Просто я вчера подобную картину видела…
– Где?
– Ну не в журнале же! У меня вчера опять было путешествие во времени, как тогда в бабушкино детство. Только на этот раз я, кажется, вселилась в какого-то своего пра-пра-прадеда. Не знаю, сколько раз «пра»… В общем, там тоже горел дом. И люди вокруг стояли и смотрели. И я… то есть он стоял и смотрел.
Алексей почесал в затылке, потом потер ладонями глаза и встал.
– Ладно, хорош фантазировать. Поехали по делам.
– Неужели тебе не интересно? – возмутилась Оксана. – Неужели ты думаешь, что это просто совпадение?!
– Хорошо! Допустим, это не совпадение! И что?! Как это поможет нам решить наши сегодняшние проблемы? У нас встреча назначена с человеком на три часа… Пора ехать.
В автомобиле Оксана продолжала размышлять вслух:
– Слушай, а может, у нас с тобой есть какой-то общий предок? И тогда мы с тобой какие-нибудь десятиюродные брат с сестрой. А ведь это легко можно проверить с помощью генетического анализа. Надо будет как-нибудь сделать. Слушай, а как ты вообще относишься к закатам?
Алексей пожал плечами.
– Не знаю. Как-то не обращал на это внимания никогда. Но, честно говоря, под вечер обычно тоскливо становится, особенно летом.
– А сны тебе не снятся про пожары или что-нибудь в этом роде?
– Я вообще снов не вижу. А если и вижу, то очень редко, и не запоминаю их.
– Ах да. Я и забыла…
* * *
Александр сидел и стругал стамеской кусок полена. Рядом со скамейкой валялась приличная гора стружки. Ничего толкового у него не получалось, да он и не старался. Мысли витали где-то, да и мыслями назвать это было сложно. Так, обрывки воспоминаний. Периодически он пытался сосредоточиться и придумать смысл дальнейшего существования, но каждая попытка ввергала его в водоворот сплошных «не хочу». Не хочу на рыбалку, не хочу за ягодами-грибами, не хочу к Кузнецовым, хотя надо… обещал Владимиру помочь по хозяйству. Может, в город? Прислушался. Вроде бы хочу, но… Тут же налетело множество разных «но», и мысль уехать в город была с позором изгнана из головы.Может быть, сходить к камню? Зачем?
Александр тяжело вздохнул, бросил недоструганное полено и пошел помогать Владимиру.
Кузнецовых он нашел в гостиной с озабоченными, если не сказать напуганными лицами. Здесь же были Рая и дед Матвей. Галина, Владимир и их гости сидели за столом и о чем-то разговаривали.
– Что за сходка? – удивился Александр и пошутил: – А меня почему не позвали?
Владимир кивнул и указал Александру на пустой стул.
– Кажется, у нас проблемы, но ты в них не участвуешь.
– Даже обидно, – ухмыльнулся Александр, но по выражению лиц понял, что всем не до шуток. – Что значит, не участвую? – уже серьезно удивился он.
– У тебя нет паев на колхозную землю, – объяснила Галина, – дед Ефим в колхозе не состоял, поэтому ему не выделили.
– И что? Ваши паи кушать просят? – опять улыбнулся Александр.
– Да нет. Нас просят их продать.
– И в чем проблема? – не понял Александр. – Не хотите продавать, не продавайте!
– Так ведь не одних нас просят, – пояснил Владимир и показал Александру письмо, которое пришло на городской адрес Раи. – Всем пайщикам такие письма пришли.
Александр взял листок и пробежал по нему глазами.
– И что? – не понял он. – Не плохие деньги предлагают. В чем проблема-то?
– Саш! – удивилась Рая. – Ты что, вправду не понимаешь? Ведь если все свои паи продадут, то вот это поле, – Рая повела рукой в одну сторону, – вон то, и то дальнее, все это будет принадлежать кому-то одному, понимаешь? А мы ведь не знаем кому! Ладно, если он пожелает здесь земледелие возродить, а если… – Она махнула рукой и замолчала.
Александр перевел взгляд на Владимира.
– Что «если»? Для чего еще эти поля могут сгодиться? Для игры в гольф, что ли?
– Ходят слухи, что здесь планируют какое-то строительство.
– Строительство? В нашей-то глуши? Вы чего, ребята?
– А ты слышал, что китайцам уже жить негде?
– А при чем здесь китайцы? – не понял Александр.
– А при том, что они сейчас активно скупают недвижимость в России. А ведь это наша земля! Помнишь, что стало с нашими заводами, когда люди свои ваучеры продали? Каждый, наверное, думал: «А зачем мне этот маленький кусочек, толку от него никакого, дивиденды – мизер, а волокиты – море», а потом глянули и прослезились: наши заводы, которые весь народ строил, в руках у частных лиц. На моих глазах величайший завод, на котором мои родители работали, разорялся каким-то иноземцем…
– А сейчас народу предлагается еще и землю продать, – грустно добавила Галина.
До Александра постепенно начала доходить суть происходящего.
– Так надо же что-то делать! – возмутился он.
– Вот мы и собрались, – пояснила Рая, – чтобы подумать, что делать.
Тут в разговор вмешался дед Матвей:
– В письме написано, что будет общее собрание владельцев земли. Вот, я думаю, надо там выступить и народу объяснить, чтобы не продавали землю.
– Вы думаете, на это собрание кто-то приедет? – воскликнул Владимир. – Будет-то оно в рабочий день и в рабочее время.
– А может, всем письма послать? – робко предложила Рая.
– А адреса ты знаешь?
– Нет. Но эти ж узнали как-то…
– Точно! – Владимир встал. – Надо узнать адреса пайщиков в земельном комитете.
Он взглянул на часы и быстро вышел из комнаты.
Галина принесла бумагу, и они с Раей сели сочинять текст письма.
Александр пошел к себе.
Остаток дня он провел под яблоней, стараясь с помощью дедовых упражнений привести в норму свои растрепанные нервы. Достичь желаемого спокойствия удавалось лишь усиленной концентрацией на внутреннем свете, но стоило открыть глаза и отвлечься, как душу заполняли тревога и злость.
Александр ничего не имел против дружественного китайского народа, но китайские пагоды вокруг дедовой деревни в его представлении сильно портили русский пейзаж.