Страница:
— Поскольку вы тоже здесь, хотелось бы знать, в чем состоят ваши требования.
— О, у нас нет требований! — воскликнула она. — Только предложения. Вернее, даже просьба. Чудесный кофе! Мы себе такого не позволяем, хотя проникнуть на склады апперов для нас не представляет трудности. Скажите, у вас здесь есть телевизор? Или радио? События развиваются с такой быстротой, что нельзя ни на миг выпускать их из поля зрения. От этого зависит и суть моей просьбы. Ничего, если я закурю? Спасибо. Больше никто не курит? О да, сеньор Искров, пожалуйста! А то мне просто неловко быть здесь единственной курильщицей.
Я ни секунды не сомневался, что она старается выиграть время.
Анди принес и включил портативный, телевизор.
Из обзора новостей мы узнали, что флот союзников по-прежнему стоит в заливе Америго-сити в состоянии боевой готовности. Концерн “Альбатрос”
перестал существовать. Мак-Харрис исчез. Поиски пока оказались безрезультатными. Почти все нефтедобывающие центры получили партию энергана — в качестве предупреждения. По мнению обозревателей, предстоит массированная атака Эль Темпло на нефтяные компании страны.
Неожиданно в столовую вошел Педро Коломбо и что-то шепнул на ухо Анди. Тот мгновенно выключил телевизор.
— Снова самолеты-разведчики, — объяснил он. — Могут засечь даже самую слабую электронную аппаратуру. Сеньорита Хельга, время не ждет.
Будьте добры, изложите ваши предложения, желательно конкретнее.
Однако, как я уже заметил, она не спешила. Долго чистила и протирала мундштук и все время прислушивалась к далекому шуму самолетов.
Внезапно громкий подземный гул заглушил все другие звуки. Раздался треск, лампа под потолком закачалась, как маятник.
Хельга побледнела.
Но толчки длились недолго, через некоторое время все успокоилось.
— Не бойтесь, Хельга, — сказал Агвилла. — Это неопасно.
— Мы… мы находимся недалеко от Эль Волкана? — боязливо спросила она.
— Нет, нет, достаточно далеко, — поспешил объяснить Анди.
— Мне совестно, но, признаться, я боюсь двух вещей, — Хельга уже оправилась от смущения. — Мышей и землетрясений… А еще террористка, да?
Она засмеялась.
— Что я, собственно, хотела сказать? Ах да! Наши предложения… Прежде всего, разрешите передать вам братский привет от Эль Капитана. К сожалению, он не мог лично прибыть сюда и поручил ведение переговоров мне. Эль Капитан выражает свое восхищение обеими вашими акциями против Мак-Харриса. Он считает их организацию безупречной. Поверьте, это не пустой комплимент, кто-кто, а Эль Капитан знает толк в конспирации… Он просил также передать, что преклоняется перед вашим творческим гением, создавшим энерган — мощнейшее оружие против тирании. Но, по его мнению, вы совершили роковую ошибку, не сочетав это оружие с другим, еще более эффективным, которое поражает живую силу противника, иными словами — с динамитом и пулей. Вы оставили незащищенными ваш тыл и фланги, и в результате против вас поднялись не только деспот Веспуччии, но и мощные силы союзников…
— В чем же состоят ваши предложения? — перебил Анди, которому словоизлияния Хельги явно стали действовать на нервы.
Она снова прислушалась к шуму самолетов.
— Не нравится мне это, — сказала она.
— Ничего страшного… Побыстрее, сеньорита, прошу вас!
Тон у Анди был весьма нелюбезный.
— Как вы нетерпеливы, юноша! — Хельга улыбнулась, кокетливо взмахнув ресницами.
— Не стоит обращать на него внимания, Хельга, — вмешался Агвилла. — Он у нас всегда такой. Хельга одарила его благодарной улыбкой.
— Эль Капитан предлагает, чтобы мы скоординировали наши действия против Князя, Командора и союзников, — сказала она. — С помощью божьей мы готовы нанести удар по союзническому флоту.
— Каким оружием? — спросил доктор Маяпан. — Не забывайте, что флот союзников — это не только бронированные корабли, но и авианосцы и ракеты.
— А у нас живые торпеды. Они безошибочно поражают любую цель.
Сеньор Искров имел возможность наблюдать за действиями одной такой торпеды. А у нас их сотни… И если уж быть до конца откровенной, скажу: мы располагаем также атомными зарядами…
Разговор вновь прервал Педро Коломбо.
На сей раз он буквально ворвался в столовую. Вид у него был крайне встревоженный. Он подбежал к Анди и что-то шепнул ему. Анди побелел и вскочил, и оба выбежали из комнаты. Хельга проводила их недоуменным взглядом и умолкла.
Минуту спустя Анди вернулся.
— Вынужден прервать нашу беседу, — дрожащим голосом сказал он. — Отец, Агвилла — идемте! Тедди, останешься тут, составишь компанию сеньорите. Надеюсь, мы ненадолго. Можешь пока показать нашей гостье сокровища Эль Темпло…
— Какая-то неприятность? — встревожилась Хельга.
— Что вы, напротив, — разуверил ее Анди. Но губы у него по-прежнему предательски дрожали.
Чуть позже я увидал в окно, как братья вскочили на коней и поскакали по направлению к Белой Стене. За спинами у них висели автоматы.
Педро Коломбо скрылся в джунглях.
Доктор Маяпан заперся в комнате связи.
Я остался в столовой. В качестве охраны рыжеволосой красавицы.
Был полдень. Вернулись же братья под вечер.
С ними был… Мак-Харрис!
3. Встреча
4. Любовь и Ясимьенто
— О, у нас нет требований! — воскликнула она. — Только предложения. Вернее, даже просьба. Чудесный кофе! Мы себе такого не позволяем, хотя проникнуть на склады апперов для нас не представляет трудности. Скажите, у вас здесь есть телевизор? Или радио? События развиваются с такой быстротой, что нельзя ни на миг выпускать их из поля зрения. От этого зависит и суть моей просьбы. Ничего, если я закурю? Спасибо. Больше никто не курит? О да, сеньор Искров, пожалуйста! А то мне просто неловко быть здесь единственной курильщицей.
Я ни секунды не сомневался, что она старается выиграть время.
Анди принес и включил портативный, телевизор.
Из обзора новостей мы узнали, что флот союзников по-прежнему стоит в заливе Америго-сити в состоянии боевой готовности. Концерн “Альбатрос”
перестал существовать. Мак-Харрис исчез. Поиски пока оказались безрезультатными. Почти все нефтедобывающие центры получили партию энергана — в качестве предупреждения. По мнению обозревателей, предстоит массированная атака Эль Темпло на нефтяные компании страны.
Неожиданно в столовую вошел Педро Коломбо и что-то шепнул на ухо Анди. Тот мгновенно выключил телевизор.
— Снова самолеты-разведчики, — объяснил он. — Могут засечь даже самую слабую электронную аппаратуру. Сеньорита Хельга, время не ждет.
Будьте добры, изложите ваши предложения, желательно конкретнее.
Однако, как я уже заметил, она не спешила. Долго чистила и протирала мундштук и все время прислушивалась к далекому шуму самолетов.
Внезапно громкий подземный гул заглушил все другие звуки. Раздался треск, лампа под потолком закачалась, как маятник.
Хельга побледнела.
Но толчки длились недолго, через некоторое время все успокоилось.
— Не бойтесь, Хельга, — сказал Агвилла. — Это неопасно.
— Мы… мы находимся недалеко от Эль Волкана? — боязливо спросила она.
— Нет, нет, достаточно далеко, — поспешил объяснить Анди.
— Мне совестно, но, признаться, я боюсь двух вещей, — Хельга уже оправилась от смущения. — Мышей и землетрясений… А еще террористка, да?
Она засмеялась.
— Что я, собственно, хотела сказать? Ах да! Наши предложения… Прежде всего, разрешите передать вам братский привет от Эль Капитана. К сожалению, он не мог лично прибыть сюда и поручил ведение переговоров мне. Эль Капитан выражает свое восхищение обеими вашими акциями против Мак-Харриса. Он считает их организацию безупречной. Поверьте, это не пустой комплимент, кто-кто, а Эль Капитан знает толк в конспирации… Он просил также передать, что преклоняется перед вашим творческим гением, создавшим энерган — мощнейшее оружие против тирании. Но, по его мнению, вы совершили роковую ошибку, не сочетав это оружие с другим, еще более эффективным, которое поражает живую силу противника, иными словами — с динамитом и пулей. Вы оставили незащищенными ваш тыл и фланги, и в результате против вас поднялись не только деспот Веспуччии, но и мощные силы союзников…
— В чем же состоят ваши предложения? — перебил Анди, которому словоизлияния Хельги явно стали действовать на нервы.
Она снова прислушалась к шуму самолетов.
— Не нравится мне это, — сказала она.
— Ничего страшного… Побыстрее, сеньорита, прошу вас!
Тон у Анди был весьма нелюбезный.
— Как вы нетерпеливы, юноша! — Хельга улыбнулась, кокетливо взмахнув ресницами.
— Не стоит обращать на него внимания, Хельга, — вмешался Агвилла. — Он у нас всегда такой. Хельга одарила его благодарной улыбкой.
— Эль Капитан предлагает, чтобы мы скоординировали наши действия против Князя, Командора и союзников, — сказала она. — С помощью божьей мы готовы нанести удар по союзническому флоту.
— Каким оружием? — спросил доктор Маяпан. — Не забывайте, что флот союзников — это не только бронированные корабли, но и авианосцы и ракеты.
— А у нас живые торпеды. Они безошибочно поражают любую цель.
Сеньор Искров имел возможность наблюдать за действиями одной такой торпеды. А у нас их сотни… И если уж быть до конца откровенной, скажу: мы располагаем также атомными зарядами…
Разговор вновь прервал Педро Коломбо.
На сей раз он буквально ворвался в столовую. Вид у него был крайне встревоженный. Он подбежал к Анди и что-то шепнул ему. Анди побелел и вскочил, и оба выбежали из комнаты. Хельга проводила их недоуменным взглядом и умолкла.
Минуту спустя Анди вернулся.
— Вынужден прервать нашу беседу, — дрожащим голосом сказал он. — Отец, Агвилла — идемте! Тедди, останешься тут, составишь компанию сеньорите. Надеюсь, мы ненадолго. Можешь пока показать нашей гостье сокровища Эль Темпло…
— Какая-то неприятность? — встревожилась Хельга.
— Что вы, напротив, — разуверил ее Анди. Но губы у него по-прежнему предательски дрожали.
Чуть позже я увидал в окно, как братья вскочили на коней и поскакали по направлению к Белой Стене. За спинами у них висели автоматы.
Педро Коломбо скрылся в джунглях.
Доктор Маяпан заперся в комнате связи.
Я остался в столовой. В качестве охраны рыжеволосой красавицы.
Был полдень. Вернулись же братья под вечер.
С ними был… Мак-Харрис!
3. Встреча
Но не буду забегать вперед. В промежутке между съездом и возвращением братьев я, следуя пожеланиям Анди, показал Хельге Эль Темпло.
Признаюсь, без особого удовольствия. Мы осмотрели дворец, пирамиду, я обратил ее внимание на барельефы, скульптуры, орнамент на стенах. В библиотеке мы задержались у вазы с письменами.
— Где же сокровища, о которых упомянул этот милый юноша Алехандро? — спросила Хельга.
— Вы их видели — это замечательные произведения, древнего искусства.
— А я-то вообразила драгоценности, золото, серебро…
— Ничего такого здесь нет. Покидая эти края, толтеки все ценное унесли с собой. Я же говорил об этом на пресс-конференции, если вы помните.
— Я вам тогда не поверила. Сочла ловким маневром… Но, может, здесь все же есть золото? Зарытое глубоко в земле или на дне озер? В других местах так Анди дружески кивнул мне, а ему крикнул, чтобы он не отставал. Эль Гранде же от всего сердца стиснул мою руку своей огромной лапищей.
Я взглянул на Агвиллу и поразился его виду: он был бледен до желтизны, глаза пылали. Пальцы с такой силой сжимали автомат, что побелели суставы.
Когда мы вошли в столовую, Хельга курила, сидя на подоконнике. Появление Мак-Харриса оставило ее безучастной. Как будто это не было для нее неожиданностью. Педро Коломбо, засунув руки глубоко в карманы, забился в дальний угол.
А посреди комнаты стоял Доминго Маяпан. Его била дрожь, на лбу выступила испарина, он тяжело дышал: казалось, у него вот-вот разорвется сердце. “Неужели он умрет именно теперь, когда наступил, наконец, его звездный час?” — со страхом подумал я.
Мак-Харрис остановился перед ним, потупив взор, уронив руки вдоль туловища, по-прежнему безучастный ко всему. Но вот он поднял голову, их взгляды! встретились. Губы Доминго Маяпана раскрылись — он хотел что-то сказать, но не смог произнести ни слова. Стекла очков вспотели, он не догадывался протереть их. Еще раз попытался что-то сказать — из пересохшего горла вырвался лишь невнятный хрип. Двадцать два года ожидал он этой минуты, а теперь, когда она, наконец, наступила, не знал, что делать дальше. Все молчали. Даже Хельга перестала курить. Агвилла еще крепче сжал автомат. Только Дуг Кассиди как ни в чем не бывало почесывал свой лысый череп. Но вот Мак-Харрис нарушил молчание: — Конни скончался… — глухо сказал он. В его голосе слышалось такое отчаяние, такая отцовская боль, что все замерли.
— Уведите его! — наконец выдавил из себя доктор Маяпан.
Эль Гранде схватил Мак-Харриса за плечо и вытолкал за дверь.
И в ту же минуту силы окончательно оставили Доминго Маяпана, и он рухнул на пол.
Анди бросился к нему, помог подняться, усадил на стул. Потом дал воды, таблетку форсалина. Старик, беспомощно улыбаясь, проглотил ее, невидящим взглядом посмотрел на сыновей. Улыбка сменилась нервным смехом, а смех перешел в рыдания. К счастью, форсалин подействовал, и вскоре Доминго Маяпан пришел в себя. Отерев платком мокрое от слез лицо, он глубоко вздохнул: — Слабое существо — человек… Не волнуйтесь, мне уже лучше.
Ну, рассказывайте, как все произошло.
Агвилла обернулся к Дугу Кассиди, и тот не стал дожидаться, пока его попросят еще раз: — Ну что ж, сеньоры. Я расскажу все как было, хотя особенно рассказывать нечего. Значит, так, после отъезда сестры Хельги и сеньора Искрова меня вызвал к себе Эль Капитан. “Брат Дуг, бандит Мак-Харрис прячется в пуэбло Юкота, неподалеку от Кампо Верде. Вытащи-ка его оттуда и презентуй нашим друзьям из Эль Темпло. Они давно его ищут, хотят рассчитаться по справедливости. Ты ведь видел их фильм по телевидению?” “Ладно, босс, — отвечаю, — с помощью божьей все будет сделано в лучшем виде. Брат Кассиди еще ни разу не позорился, бог даст, не опозорится и сейчас”. Беру это я с собой трех братьев, пакет взрывчатки и отправляюсь в путь. А в этом самом пуэбло Юкота, доложу я вам, идет такая кутерьма, что никто в нашу сторону и не смотрит. За день до нас воинские части искали там дорогу в Эль Темпло, потеха!
Взрывали дома, обшаривали подвалы, сами понимаете, как это делается. Ну, находим мы нужный дом, подкладываем под стену два заряда, пробиваем внутрь дома проход и хватаем Мак-Харриса в одном исподнем. А у него, между прочим, возле кровати пулемет, ящик с патронами, гранаты, целый арсенал на случай осады, ха-ха! Но брат Кассиди — стреляный воробей: перед тем как убраться восвояси, всадил еще один заряд, и такой получился фейерверк, что весь народ высыпал поглядеть! А мы тем временем преспокойно отправляемся в указанное вами место, где нас ожидает ваш верзила Эль Гранде. И вот мы здесь, живы и невредимы, и передаем вам привет от Эль Капитана. Кстати, пока не забыл: он велел сказать, что эта наша акция совершена в знак уважения к вам и в доказательство чистосердечного желания динамитеросов сотрудничать с вами в борьбе против деспота. Аминь! Верно я говорю, сестра?
Что-то в его вопросе насторожило меня, но Хельга ответила как нельзя серьезнее: — Верно, брат Кассиди. Мы прекрасно сознаем, сеньоры, что вы тут в Эль Темпло не простачки и без проверки не примете ни меня, ни мои предложения, а потребуете доказательств нашей искренности и доброй воли… Я ведь не ошибаюсь, сеньор Искров?
— Возможно, — с вызовом ответил я, хотя понимал, что не вправе говорить с ней таким тоном. Эта женщина сокрушила мои сомнения относительно благих намерений динамитеросов. Она, казалось бы, сделала все, чтобы заглушить мое недоверие к ней. И все же меня не покидало смутное чувство неприязни.
— Итак, доказательство налицо, — продолжала она. — Могут ли быть более убедительные доказательства? Что вы на это скажете, сеньор Искров?
Я промолчал. Но в ту минуту просто возненавидел ее. Готов был броситься к ней, схватить за волосы и бить, бить до потери сознания. Впрочем, может, во мне говорила самая заурядная ревность?
— Надеюсь, сеньоры, теперь вы простите мою болтовню за столом и легкомысленное поведение. Что делать, мне обязательно надо было выиграть время, дождаться результата операции, порученной брату Кассиди. А вы, сеньор Искров, вы не будете больше презирать меня за все глупости, которые я молола во время нашей прогулки по Эль Темпло? Нервы мои были так напряжены, что, право, я сама не понимала, что несу. Мир, сеньор Искров?
Меня чуть не затрясло от злости. Никто не позволял себе так надо мной издеваться!
Анди, видимо, заметив мое состояние, поспешил вмешаться: — Друзья, мы очень устали, весь день в дороге. А наш гость, сеньор Кассиди, к тому же и голоден.
— Нет, нет, сеньоры! — запротестовал Кассиди. — Вы меня не знаете. Я совершенно не хочу есть. Только пить. Умоляю, верните мою фляжку. Я сразу воспряну духом.
Анди вынул из кармана плоскую флягу, Дуг с жадностью прильнул к ней. Потом вздохнул с облегчением: — Вот теперь можно и закусить и вздремнуть.
— Но сначала я хотел бы отблагодарить вас за услугу, которую вы нам оказали, — сказал Анди. — Вы рисковали жизнью…
— Ерунда! — заскромничал Дуг. Анди вышел и вскоре вернулся с обсидиановым ножом в руке.
— Сеньор Кассиди, этот нож — большая драгоценность. Ему почти три тысячи лет. Он принадлежал нашим далеким предкам, толтекским вождям.
Примите его в дар от нас. Пусть он служит лишь для того, чтобы резать хлеб и сыр.
— С помощью божьей! — усмехнулся Дуг, рассматривая красивый, сверкающий, гладкий нож. Таким же длинным и острым ножом Мак-Харрис убил Еву Маяпан.
Признаюсь, без особого удовольствия. Мы осмотрели дворец, пирамиду, я обратил ее внимание на барельефы, скульптуры, орнамент на стенах. В библиотеке мы задержались у вазы с письменами.
— Где же сокровища, о которых упомянул этот милый юноша Алехандро? — спросила Хельга.
— Вы их видели — это замечательные произведения, древнего искусства.
— А я-то вообразила драгоценности, золото, серебро…
— Ничего такого здесь нет. Покидая эти края, толтеки все ценное унесли с собой. Я же говорил об этом на пресс-конференции, если вы помните.
— Я вам тогда не поверила. Сочла ловким маневром… Но, может, здесь все же есть золото? Зарытое глубоко в земле или на дне озер? В других местах так Анди дружески кивнул мне, а ему крикнул, чтобы он не отставал. Эль Гранде же от всего сердца стиснул мою руку своей огромной лапищей.
Я взглянул на Агвиллу и поразился его виду: он был бледен до желтизны, глаза пылали. Пальцы с такой силой сжимали автомат, что побелели суставы.
Когда мы вошли в столовую, Хельга курила, сидя на подоконнике. Появление Мак-Харриса оставило ее безучастной. Как будто это не было для нее неожиданностью. Педро Коломбо, засунув руки глубоко в карманы, забился в дальний угол.
А посреди комнаты стоял Доминго Маяпан. Его била дрожь, на лбу выступила испарина, он тяжело дышал: казалось, у него вот-вот разорвется сердце. “Неужели он умрет именно теперь, когда наступил, наконец, его звездный час?” — со страхом подумал я.
Мак-Харрис остановился перед ним, потупив взор, уронив руки вдоль туловища, по-прежнему безучастный ко всему. Но вот он поднял голову, их взгляды! встретились. Губы Доминго Маяпана раскрылись — он хотел что-то сказать, но не смог произнести ни слова. Стекла очков вспотели, он не догадывался протереть их. Еще раз попытался что-то сказать — из пересохшего горла вырвался лишь невнятный хрип. Двадцать два года ожидал он этой минуты, а теперь, когда она, наконец, наступила, не знал, что делать дальше. Все молчали. Даже Хельга перестала курить. Агвилла еще крепче сжал автомат. Только Дуг Кассиди как ни в чем не бывало почесывал свой лысый череп. Но вот Мак-Харрис нарушил молчание: — Конни скончался… — глухо сказал он. В его голосе слышалось такое отчаяние, такая отцовская боль, что все замерли.
— Уведите его! — наконец выдавил из себя доктор Маяпан.
Эль Гранде схватил Мак-Харриса за плечо и вытолкал за дверь.
И в ту же минуту силы окончательно оставили Доминго Маяпана, и он рухнул на пол.
Анди бросился к нему, помог подняться, усадил на стул. Потом дал воды, таблетку форсалина. Старик, беспомощно улыбаясь, проглотил ее, невидящим взглядом посмотрел на сыновей. Улыбка сменилась нервным смехом, а смех перешел в рыдания. К счастью, форсалин подействовал, и вскоре Доминго Маяпан пришел в себя. Отерев платком мокрое от слез лицо, он глубоко вздохнул: — Слабое существо — человек… Не волнуйтесь, мне уже лучше.
Ну, рассказывайте, как все произошло.
Агвилла обернулся к Дугу Кассиди, и тот не стал дожидаться, пока его попросят еще раз: — Ну что ж, сеньоры. Я расскажу все как было, хотя особенно рассказывать нечего. Значит, так, после отъезда сестры Хельги и сеньора Искрова меня вызвал к себе Эль Капитан. “Брат Дуг, бандит Мак-Харрис прячется в пуэбло Юкота, неподалеку от Кампо Верде. Вытащи-ка его оттуда и презентуй нашим друзьям из Эль Темпло. Они давно его ищут, хотят рассчитаться по справедливости. Ты ведь видел их фильм по телевидению?” “Ладно, босс, — отвечаю, — с помощью божьей все будет сделано в лучшем виде. Брат Кассиди еще ни разу не позорился, бог даст, не опозорится и сейчас”. Беру это я с собой трех братьев, пакет взрывчатки и отправляюсь в путь. А в этом самом пуэбло Юкота, доложу я вам, идет такая кутерьма, что никто в нашу сторону и не смотрит. За день до нас воинские части искали там дорогу в Эль Темпло, потеха!
Взрывали дома, обшаривали подвалы, сами понимаете, как это делается. Ну, находим мы нужный дом, подкладываем под стену два заряда, пробиваем внутрь дома проход и хватаем Мак-Харриса в одном исподнем. А у него, между прочим, возле кровати пулемет, ящик с патронами, гранаты, целый арсенал на случай осады, ха-ха! Но брат Кассиди — стреляный воробей: перед тем как убраться восвояси, всадил еще один заряд, и такой получился фейерверк, что весь народ высыпал поглядеть! А мы тем временем преспокойно отправляемся в указанное вами место, где нас ожидает ваш верзила Эль Гранде. И вот мы здесь, живы и невредимы, и передаем вам привет от Эль Капитана. Кстати, пока не забыл: он велел сказать, что эта наша акция совершена в знак уважения к вам и в доказательство чистосердечного желания динамитеросов сотрудничать с вами в борьбе против деспота. Аминь! Верно я говорю, сестра?
Что-то в его вопросе насторожило меня, но Хельга ответила как нельзя серьезнее: — Верно, брат Кассиди. Мы прекрасно сознаем, сеньоры, что вы тут в Эль Темпло не простачки и без проверки не примете ни меня, ни мои предложения, а потребуете доказательств нашей искренности и доброй воли… Я ведь не ошибаюсь, сеньор Искров?
— Возможно, — с вызовом ответил я, хотя понимал, что не вправе говорить с ней таким тоном. Эта женщина сокрушила мои сомнения относительно благих намерений динамитеросов. Она, казалось бы, сделала все, чтобы заглушить мое недоверие к ней. И все же меня не покидало смутное чувство неприязни.
— Итак, доказательство налицо, — продолжала она. — Могут ли быть более убедительные доказательства? Что вы на это скажете, сеньор Искров?
Я промолчал. Но в ту минуту просто возненавидел ее. Готов был броситься к ней, схватить за волосы и бить, бить до потери сознания. Впрочем, может, во мне говорила самая заурядная ревность?
— Надеюсь, сеньоры, теперь вы простите мою болтовню за столом и легкомысленное поведение. Что делать, мне обязательно надо было выиграть время, дождаться результата операции, порученной брату Кассиди. А вы, сеньор Искров, вы не будете больше презирать меня за все глупости, которые я молола во время нашей прогулки по Эль Темпло? Нервы мои были так напряжены, что, право, я сама не понимала, что несу. Мир, сеньор Искров?
Меня чуть не затрясло от злости. Никто не позволял себе так надо мной издеваться!
Анди, видимо, заметив мое состояние, поспешил вмешаться: — Друзья, мы очень устали, весь день в дороге. А наш гость, сеньор Кассиди, к тому же и голоден.
— Нет, нет, сеньоры! — запротестовал Кассиди. — Вы меня не знаете. Я совершенно не хочу есть. Только пить. Умоляю, верните мою фляжку. Я сразу воспряну духом.
Анди вынул из кармана плоскую флягу, Дуг с жадностью прильнул к ней. Потом вздохнул с облегчением: — Вот теперь можно и закусить и вздремнуть.
— Но сначала я хотел бы отблагодарить вас за услугу, которую вы нам оказали, — сказал Анди. — Вы рисковали жизнью…
— Ерунда! — заскромничал Дуг. Анди вышел и вскоре вернулся с обсидиановым ножом в руке.
— Сеньор Кассиди, этот нож — большая драгоценность. Ему почти три тысячи лет. Он принадлежал нашим далеким предкам, толтекским вождям.
Примите его в дар от нас. Пусть он служит лишь для того, чтобы резать хлеб и сыр.
— С помощью божьей! — усмехнулся Дуг, рассматривая красивый, сверкающий, гладкий нож. Таким же длинным и острым ножом Мак-Харрис убил Еву Маяпан.
4. Любовь и Ясимьенто
Основательно выпив и закусив, Дуг Кассиди удалился в отведенную ему комнату и с чувством хорошо исполненного долга безмятежно захрапел. Доминго Маяпан последовал его примеру. Встреча с заклятым врагом так подействовала на старика, что Анди пришлось дать ему снотворное и уложить в постель.
Эль Гранде тоже покинул нас. Постелил соломенный тюфяк перед дверью в склад, где был заперт Мак-Харрис, и лег, не выпуская автомата из рук.
Надо полагать, он всю ночь не сомкнул глаз.
Вскоре опять послышался гул самолетов-разведчиков, прочесывавших джунгли. Поэтому Анди отключил в радиокабине всю аппаратуру и всюду погасил свет. Смолкнул даже равномерный гул генераторов, питавших приборы и машины в Эль Темпло.
Над бывшей резиденцией толтекских властителей воцарилась тишина, нарушаемая только глухими звуками ночи. Над плато всплыла яркая луна, залившая призрачным светом руины под аркой. Ее лучи проникли и в столовую, осветив прекрасное лицо Хельги.
— Друзья, — сказал Анди, — отложим наш разговор до завтра, когда отец успокоится. Мак-Харрис все равно уже здесь. Что до меня, то я ложусь спать.
Да, Мак-Харрис был здесь. Для Агвиллы и его отца это, вероятно, означало конец битвы, но не для Анди, Эль Капитана и Рыжей Хельги! У них были иные, далеко идущие планы, и выполнение этих планов зависело от множества обстоятельств.
А как обстояло дело со мной?
Похищение Мак-Харриса и передача его в руки Маяпанов, осуществленные по приказу Эль Капитана, в принципе должны были бы усыпить мои смутные подозрения и тревогу, вселить доверие к динамитеросам вообще и к Рыжей Хельге в частности. Но почему-то присутствие Мак-Харриса в Эль Темпло не принесло мне желанного спокойствия. Возможно, причиной тому служили грозный гул самолетов и утреннее землетрясение. А может, слова Хельги относительно золота. Но ведь она сама призналась, что молола всякий вздор?
Так или иначе, делать мне в столовой тоже было нечего, и, попрощавшись, я направился к себе и лег спать. Но мне не спалось. Луна светила так ярко, из джунглей доносилось такое благоухание, тишина была такой звонкой!
Я долго ворочался в постели, в голове беспорядочно теснились всевозможные образы, и в каждом из них мне виделась рыжеволосая голова Хельги.
И вдруг я услышал ее голос.
В первый момент мне показалось, что он звучит только в моем полусонном мозгу, но нет, он был отчетлив, вполне реален и проникал в окно со двора — этот глубокий, чуть хрипловатый голос.
— Удивительно, что такой умный и сильный мужчина, как вы, Агвилла, согласился провести столько лет отшельником, вдали от мира, радостей жизни, людей… Не ведая любви. Вы обокрали собственную молодость…
— Я так не думаю, — шепотом отвечал Агвилла. — Все эти годы я жил полнокровной, очень интенсивной жизнью. У меня была великая цель, была борьба. И, кроме того, меня удерживала здесь клятва, данная отцу.
— Никакая клятва не может заставить человека пожертвовать собой ради чего-то, что давно кануло в вечность!
— А вы, Хельга, разве вы не жертвуете собой ради своих идеалов?
— Я — дело другое. — Готов поклясться, в голосе Хельги звучали нотки печали! — Я веду борьбу за совершенно конкретные цели, во имя справедливости. За свержение тиранов.
— Я тоже ненавижу тиранию.
— В таком случае вы должны вступить в наше братство. — Она засмеялась. — Ведь своей цели вы уже достигли.
— Да.
— А что дальше?
— Дальше? Не знаю… Надо жить.
— Без ненависти? Без жажды мести? Без новой цели?
— Наверно, это будет нелегко. Двадцать с лишним лет я жил и работал, подхлестываемый одним — единственным желанием. Двадцать с лишним лет я не занимался ничем, кроме энергана. Но сейчас мне предстоит другая работа, причем трудная. Располагая богатствами “Альбатроса”, мы должны возродить Кампо Верде и Теоктан, превратить пустыни в сады. Да, работы предстоит много… — Он помолчал. — Знаете, Хельга, Искров однажды спросил меня, кем бы я хотел стать, если бы не был химиком. Я ответил: “Художником или кинооператором”. Это была шутка, конечно, но, поверьте, будь у меня такая возможность, я бы завтра же бросил химию, гремучий песок, энерган… И посвятил себя какому-нибудь скромному занятию. Пахал бы землю, например, как мой дед, поселился бы в возрожденном Кампо Верде, взращивал бы какао, кукурузу, цветы…
— Один?
— Почему один? Женился бы, завел детей. Я уж не так молод…
— Завидую той, кто станет твоей женой.
Агвилла промолчал. Я почти воочию видел зеленые глаза женщины, обволакивавшие его своим гипнотическим сиянием. Паутина опутывала его все крепче, но он не чувствовал этого, не понимал…
— Хельга… — прошептал он.
— Да?
Агвилла снова затих.
— Хельга, быть может, в Кампо Верде найдется местечко и для тебя? — немного погодя, сказал он. — В белом домике с зелеными дверями и окнами, с колодцем во дворе?
— Как в твоем фильме?
— Да… Тебе это покажется странным, но такой дом и красивая любящая женщина в нем — для меня цель даже более высокая, чем победа над “Альбатросом”. Об этом я мечтал всю жизнь.
Она печально засмеялась.
— Поздно, Агвилла.
— Почему ты так думаешь?
— Потому что мне не позволят.
— Кто может тебе помешать?
— Командор, Князь, союзники… Ты забываешь, что я Рыжая Хельга, что я тоже связана клятвой. До тех пор, пока они не исчезнут с лица земли, обыкновенная человеческая жизнь для меня невозможна…
— Справимся и с ними! Мы ведь союзники, правда? А энерган всемогущ. Не чета вашему динамиту или какому там еще у вас оружию.
Справимся!
— Славный, милый… — прошептала она. — Почему я не встретила тебя раньше? До меня донесся звук поцелуя.
— Тебе хорошо? — немного погодя спросила Хельга.
— Да. Потому что ты со мной. Снова тишина, полная томления.
— Неужели ты никогда не любил? Никогда?
Пели птицы, луна серебрила джунгли, упоительно благоухали цветы. Агвилла Бланка, Белый Орел, последний вождь толтеков, впервые открывал для себя, что такое любовь к женщине.
— Люблю, люблю… — твердил он, и в его словах таилась нежность тысячелетий.
— Я тоже, дурачок ты мой… — отвечала она, и я мысленно видел, как она взмахивает ресницами, как ее волосы рассыпаются по его лицу. — Я тоже…
“Лжет она, лжет!” — подумал я. А может, во мне и впрямь говорила ревность?
Снова послышалось гудение самолета.
— Ищут… — шепнула она. — Никак не уймутся. Ищут нас.
— Не нас. Они ищут Ясимьенто.
— Ясимьенто? Ах да, месторождение, о котором говорится в надписи на вазе. Искров сегодня показал мне ее. Какая прелесть!
— “Песня” еще лучше.
— Прочти мне ее!
— Не могу, не имею права.
— Прошу тебя!
Эта просьба была сильнее приказа, вряд ли перед ней устоял бы хоть один мужчина. Мне хотелось вскочить, крикнуть в открытое окно:“Остановись, Агвилла! Не делай этого!” Но я не вскочил и не крикнул. Ибо все происходящее казалось мне нереальным. И еще потому, что сам жаждал услышать “Песню”.
— Будь по-твоему, — снова долетел ко мне шепот Агвиллы. — Все равно незачем дольше хранить эту тайну, через несколько дней мы оповестим об Ясимьенто весь мир… Слушай, любовь моя!
Я песок, что гремит, и горит, и летит.
Я там, где я есть, где испокон веков сплю под Эль Волканом.
У истоков голубой реки, за высоким камнем, поставленным богом Кетцалькоатлем, Вступи в ночную темь земли, пройди без отдыха тысячу двести два шага, взгляни перед собой: я — там, я черный песок, что гремит, и горит, и летит.
Разбуди меня и возьми!
Луна на небе застыла. Птицы смолкли. Джунгли затаили дыхание…
— Какая прелесть! Как поэтично, — проговорила Хельга. — Изумительно.
— Это всего лишь скверный, буквальный перевод. Оригинал гораздо лучше…
— “У истоков голубой реки, за высоким камнем…” — нараспев повторила она. — И что же? Вы нашли этот камень и обнаружили Ясимьенто?
— Представь себе! Проникли под землю, отсчитали положенные тысяча двести два шага и наткнулись на залежи гремучего песка.
— “Разбуди меня и возьми!” Невероятно!
— Не так уже невероятно. Конечно, гремучий песок — редко встречающееся образование, но все же оно существует в природе и может быть найдено и в других вулканических областях. Видишь ли, на процессы образования и скопления углеводородных соединений в земной коре огромное влияние оказывает вулканическая деятельность. Химические реакции, в результате которых образуются углеводороды, многократно ускоряются под воздействием тепла и вибрационных процессов — я имею в виду тепло земных недр во время извержения вулканов и землетрясений.
— Ничего в этом не смыслю. Всегда была тупицей в химии.
Агвилла рассмеялся.
— Не так уж все это и сложно. Ясимьенто — месторождение гремучего песка — можно обнаружить почти всюду поблизости от действующих вулканов.
— Как бы мне хотелось хоть краешком глаза взглянуть на это ваше пресловутое Ясимьенто!
Я не успел крикнуть: “Агвилла, остановись!”, как услышал его голос: — Ты умеешь ездить верхом?
— Немножко.
…Через несколько минут топот двух лошадей потонул в густой листве.
Возбужденное воображение рисовало мне, как они продираются сквозь лианы, как подъезжают к реке, отыскивают “высокий камень”, погружаются в “ночную темь земли”, зажигают фонарь и оказываются у вагонетки над черным провалом. Вот Хельга наклоняется, берет в руки черный порошок, смеется и произносит нараспев:
Я песок, что гремит, и горит, и летит…
Наконец сон сморил меня.
Проснулся я от негромкого жужжания. За окном было светло.
Непонятное жужжание проникло сквозь толстые каменные стены, и от этого оконные стекла неприятно дребезжали. Послышались чьи-то торопливые шаги, возбужденные голоса, захлопали двери.
Я вскочил с кровати и кинулся в комнату связи, где уже находились Анди и Педро Коломбо. У двери топтался Дуг Кассиди, еще не совсем оправившийся от вечерних возлияний. Не обращая на него внимания и не постучавшись, я вошел в комнату.
— Что случилось? Почему шум?
— Тревога! — отозвался Анди.
— Какая тревога? — по-дурацки воскликнул я и мгновенно вспомнил ночную любовную сцену под моими окнами. — Где Агвилла?
— Должно быть, на прогулке с рыжеволосой красавицей, — язвительно сказал Анди и включил мониторы.
На Белой Стене все было совершенно спокойно.
В лаборатории, в шахте подъемника и на складах тоже не было ничего подозрительного.
Но пятый экран — тот, что вел наблюдение за черным провалом Ясимьенто, — пульсировал. Педро прибавил звук: раздался оглушительный писк.
— Передатчик! — шепнул он и принялся шарить объективом по всем уголкам галереи.
Только я собрался рассказать им о ночной экскурсии Агвиллы и Хельги, как резко зазвенел радиофон. Анди взял трубку. Из усилителя донесся отчаянный вопль.
— Эль Темпло? Эль Темпло?
— Да, это Эль Темпло, — сказал Анди. — Кто говорит?
— Эль Капитан! — Визгливый голос главаря динамитеросов был полон ужаса. — Предупреждаю: Хельга провокатор! Вы меня слышите? Отряд номер семь обнаружил секретные архивы “Конкисты”… Слышите? Рыжая Хельга — агент Командора! Приказываю брату Кассиди ее каз…
Его крики были заглушены выстрелами. Эль Капитан захрипел, но сквозь шум нам все же удалось расслышать слабый голос: — Они здесь… Касси… Снова выстрел. Все смолкло.
— Капитан! — закричал Анди. — Капитан! Ответом ему была мертвая тишина. В кабину ворвался Дуг Кассиди, от его сонного вида не осталось и следа, он разом протрезвел, — Я все слышал! — сказал он. — Недаром я давно слежу за этой красоткой. Теперь-то ей от меня не уйти. Дайте мне динамит.
Разумеется, динамита ему никто не дал. В этот момент снаружи послышалось лошадиное ржание, затем гортанный смех Хельги, а вскоре и она сама появилась во дворе. За ней следовал Агвилла. Хельга лучилась счастьем.
Дуг рванулся было ей навстречу, но Анди удержал его: — Обожди! Сначала надо выяснить, что она успела натворить!
Писк, доносившийся с экрана пятого монитора, не стихал.
Объектив продолжал осмотр шероховатых стен галереи, вагонетки, рельсов. И внезапно наткнулся на узкий, продолговатый желтый предмет. Педро увеличил и приблизил изображение. В залежах гремучего песка древних толтеков лежал золотой мундштук. Писк резал уши.
— Вот он, передатчик! — сказал Анди. — Какие же мы идиоты!
Надо убрать его оттуда! Немедленно! Пока не засекли приборы самолетов.
Педро схватил автомат и бросился к выходу. В дверях он столкнулся с Хельгой, но даже не взглянул на нее, выбежал во двор и вскочил в седло. Вскоре он уже скакал на запад, к Ясимьенто.
Эль Гранде тоже покинул нас. Постелил соломенный тюфяк перед дверью в склад, где был заперт Мак-Харрис, и лег, не выпуская автомата из рук.
Надо полагать, он всю ночь не сомкнул глаз.
Вскоре опять послышался гул самолетов-разведчиков, прочесывавших джунгли. Поэтому Анди отключил в радиокабине всю аппаратуру и всюду погасил свет. Смолкнул даже равномерный гул генераторов, питавших приборы и машины в Эль Темпло.
Над бывшей резиденцией толтекских властителей воцарилась тишина, нарушаемая только глухими звуками ночи. Над плато всплыла яркая луна, залившая призрачным светом руины под аркой. Ее лучи проникли и в столовую, осветив прекрасное лицо Хельги.
— Друзья, — сказал Анди, — отложим наш разговор до завтра, когда отец успокоится. Мак-Харрис все равно уже здесь. Что до меня, то я ложусь спать.
Да, Мак-Харрис был здесь. Для Агвиллы и его отца это, вероятно, означало конец битвы, но не для Анди, Эль Капитана и Рыжей Хельги! У них были иные, далеко идущие планы, и выполнение этих планов зависело от множества обстоятельств.
А как обстояло дело со мной?
Похищение Мак-Харриса и передача его в руки Маяпанов, осуществленные по приказу Эль Капитана, в принципе должны были бы усыпить мои смутные подозрения и тревогу, вселить доверие к динамитеросам вообще и к Рыжей Хельге в частности. Но почему-то присутствие Мак-Харриса в Эль Темпло не принесло мне желанного спокойствия. Возможно, причиной тому служили грозный гул самолетов и утреннее землетрясение. А может, слова Хельги относительно золота. Но ведь она сама призналась, что молола всякий вздор?
Так или иначе, делать мне в столовой тоже было нечего, и, попрощавшись, я направился к себе и лег спать. Но мне не спалось. Луна светила так ярко, из джунглей доносилось такое благоухание, тишина была такой звонкой!
Я долго ворочался в постели, в голове беспорядочно теснились всевозможные образы, и в каждом из них мне виделась рыжеволосая голова Хельги.
И вдруг я услышал ее голос.
В первый момент мне показалось, что он звучит только в моем полусонном мозгу, но нет, он был отчетлив, вполне реален и проникал в окно со двора — этот глубокий, чуть хрипловатый голос.
— Удивительно, что такой умный и сильный мужчина, как вы, Агвилла, согласился провести столько лет отшельником, вдали от мира, радостей жизни, людей… Не ведая любви. Вы обокрали собственную молодость…
— Я так не думаю, — шепотом отвечал Агвилла. — Все эти годы я жил полнокровной, очень интенсивной жизнью. У меня была великая цель, была борьба. И, кроме того, меня удерживала здесь клятва, данная отцу.
— Никакая клятва не может заставить человека пожертвовать собой ради чего-то, что давно кануло в вечность!
— А вы, Хельга, разве вы не жертвуете собой ради своих идеалов?
— Я — дело другое. — Готов поклясться, в голосе Хельги звучали нотки печали! — Я веду борьбу за совершенно конкретные цели, во имя справедливости. За свержение тиранов.
— Я тоже ненавижу тиранию.
— В таком случае вы должны вступить в наше братство. — Она засмеялась. — Ведь своей цели вы уже достигли.
— Да.
— А что дальше?
— Дальше? Не знаю… Надо жить.
— Без ненависти? Без жажды мести? Без новой цели?
— Наверно, это будет нелегко. Двадцать с лишним лет я жил и работал, подхлестываемый одним — единственным желанием. Двадцать с лишним лет я не занимался ничем, кроме энергана. Но сейчас мне предстоит другая работа, причем трудная. Располагая богатствами “Альбатроса”, мы должны возродить Кампо Верде и Теоктан, превратить пустыни в сады. Да, работы предстоит много… — Он помолчал. — Знаете, Хельга, Искров однажды спросил меня, кем бы я хотел стать, если бы не был химиком. Я ответил: “Художником или кинооператором”. Это была шутка, конечно, но, поверьте, будь у меня такая возможность, я бы завтра же бросил химию, гремучий песок, энерган… И посвятил себя какому-нибудь скромному занятию. Пахал бы землю, например, как мой дед, поселился бы в возрожденном Кампо Верде, взращивал бы какао, кукурузу, цветы…
— Один?
— Почему один? Женился бы, завел детей. Я уж не так молод…
— Завидую той, кто станет твоей женой.
Агвилла промолчал. Я почти воочию видел зеленые глаза женщины, обволакивавшие его своим гипнотическим сиянием. Паутина опутывала его все крепче, но он не чувствовал этого, не понимал…
— Хельга… — прошептал он.
— Да?
Агвилла снова затих.
— Хельга, быть может, в Кампо Верде найдется местечко и для тебя? — немного погодя, сказал он. — В белом домике с зелеными дверями и окнами, с колодцем во дворе?
— Как в твоем фильме?
— Да… Тебе это покажется странным, но такой дом и красивая любящая женщина в нем — для меня цель даже более высокая, чем победа над “Альбатросом”. Об этом я мечтал всю жизнь.
Она печально засмеялась.
— Поздно, Агвилла.
— Почему ты так думаешь?
— Потому что мне не позволят.
— Кто может тебе помешать?
— Командор, Князь, союзники… Ты забываешь, что я Рыжая Хельга, что я тоже связана клятвой. До тех пор, пока они не исчезнут с лица земли, обыкновенная человеческая жизнь для меня невозможна…
— Справимся и с ними! Мы ведь союзники, правда? А энерган всемогущ. Не чета вашему динамиту или какому там еще у вас оружию.
Справимся!
— Славный, милый… — прошептала она. — Почему я не встретила тебя раньше? До меня донесся звук поцелуя.
— Тебе хорошо? — немного погодя спросила Хельга.
— Да. Потому что ты со мной. Снова тишина, полная томления.
— Неужели ты никогда не любил? Никогда?
Пели птицы, луна серебрила джунгли, упоительно благоухали цветы. Агвилла Бланка, Белый Орел, последний вождь толтеков, впервые открывал для себя, что такое любовь к женщине.
— Люблю, люблю… — твердил он, и в его словах таилась нежность тысячелетий.
— Я тоже, дурачок ты мой… — отвечала она, и я мысленно видел, как она взмахивает ресницами, как ее волосы рассыпаются по его лицу. — Я тоже…
“Лжет она, лжет!” — подумал я. А может, во мне и впрямь говорила ревность?
Снова послышалось гудение самолета.
— Ищут… — шепнула она. — Никак не уймутся. Ищут нас.
— Не нас. Они ищут Ясимьенто.
— Ясимьенто? Ах да, месторождение, о котором говорится в надписи на вазе. Искров сегодня показал мне ее. Какая прелесть!
— “Песня” еще лучше.
— Прочти мне ее!
— Не могу, не имею права.
— Прошу тебя!
Эта просьба была сильнее приказа, вряд ли перед ней устоял бы хоть один мужчина. Мне хотелось вскочить, крикнуть в открытое окно:“Остановись, Агвилла! Не делай этого!” Но я не вскочил и не крикнул. Ибо все происходящее казалось мне нереальным. И еще потому, что сам жаждал услышать “Песню”.
— Будь по-твоему, — снова долетел ко мне шепот Агвиллы. — Все равно незачем дольше хранить эту тайну, через несколько дней мы оповестим об Ясимьенто весь мир… Слушай, любовь моя!
Я песок, что гремит, и горит, и летит.
Я там, где я есть, где испокон веков сплю под Эль Волканом.
У истоков голубой реки, за высоким камнем, поставленным богом Кетцалькоатлем, Вступи в ночную темь земли, пройди без отдыха тысячу двести два шага, взгляни перед собой: я — там, я черный песок, что гремит, и горит, и летит.
Разбуди меня и возьми!
Луна на небе застыла. Птицы смолкли. Джунгли затаили дыхание…
— Какая прелесть! Как поэтично, — проговорила Хельга. — Изумительно.
— Это всего лишь скверный, буквальный перевод. Оригинал гораздо лучше…
— “У истоков голубой реки, за высоким камнем…” — нараспев повторила она. — И что же? Вы нашли этот камень и обнаружили Ясимьенто?
— Представь себе! Проникли под землю, отсчитали положенные тысяча двести два шага и наткнулись на залежи гремучего песка.
— “Разбуди меня и возьми!” Невероятно!
— Не так уже невероятно. Конечно, гремучий песок — редко встречающееся образование, но все же оно существует в природе и может быть найдено и в других вулканических областях. Видишь ли, на процессы образования и скопления углеводородных соединений в земной коре огромное влияние оказывает вулканическая деятельность. Химические реакции, в результате которых образуются углеводороды, многократно ускоряются под воздействием тепла и вибрационных процессов — я имею в виду тепло земных недр во время извержения вулканов и землетрясений.
— Ничего в этом не смыслю. Всегда была тупицей в химии.
Агвилла рассмеялся.
— Не так уж все это и сложно. Ясимьенто — месторождение гремучего песка — можно обнаружить почти всюду поблизости от действующих вулканов.
— Как бы мне хотелось хоть краешком глаза взглянуть на это ваше пресловутое Ясимьенто!
Я не успел крикнуть: “Агвилла, остановись!”, как услышал его голос: — Ты умеешь ездить верхом?
— Немножко.
…Через несколько минут топот двух лошадей потонул в густой листве.
Возбужденное воображение рисовало мне, как они продираются сквозь лианы, как подъезжают к реке, отыскивают “высокий камень”, погружаются в “ночную темь земли”, зажигают фонарь и оказываются у вагонетки над черным провалом. Вот Хельга наклоняется, берет в руки черный порошок, смеется и произносит нараспев:
Я песок, что гремит, и горит, и летит…
Наконец сон сморил меня.
Проснулся я от негромкого жужжания. За окном было светло.
Непонятное жужжание проникло сквозь толстые каменные стены, и от этого оконные стекла неприятно дребезжали. Послышались чьи-то торопливые шаги, возбужденные голоса, захлопали двери.
Я вскочил с кровати и кинулся в комнату связи, где уже находились Анди и Педро Коломбо. У двери топтался Дуг Кассиди, еще не совсем оправившийся от вечерних возлияний. Не обращая на него внимания и не постучавшись, я вошел в комнату.
— Что случилось? Почему шум?
— Тревога! — отозвался Анди.
— Какая тревога? — по-дурацки воскликнул я и мгновенно вспомнил ночную любовную сцену под моими окнами. — Где Агвилла?
— Должно быть, на прогулке с рыжеволосой красавицей, — язвительно сказал Анди и включил мониторы.
На Белой Стене все было совершенно спокойно.
В лаборатории, в шахте подъемника и на складах тоже не было ничего подозрительного.
Но пятый экран — тот, что вел наблюдение за черным провалом Ясимьенто, — пульсировал. Педро прибавил звук: раздался оглушительный писк.
— Передатчик! — шепнул он и принялся шарить объективом по всем уголкам галереи.
Только я собрался рассказать им о ночной экскурсии Агвиллы и Хельги, как резко зазвенел радиофон. Анди взял трубку. Из усилителя донесся отчаянный вопль.
— Эль Темпло? Эль Темпло?
— Да, это Эль Темпло, — сказал Анди. — Кто говорит?
— Эль Капитан! — Визгливый голос главаря динамитеросов был полон ужаса. — Предупреждаю: Хельга провокатор! Вы меня слышите? Отряд номер семь обнаружил секретные архивы “Конкисты”… Слышите? Рыжая Хельга — агент Командора! Приказываю брату Кассиди ее каз…
Его крики были заглушены выстрелами. Эль Капитан захрипел, но сквозь шум нам все же удалось расслышать слабый голос: — Они здесь… Касси… Снова выстрел. Все смолкло.
— Капитан! — закричал Анди. — Капитан! Ответом ему была мертвая тишина. В кабину ворвался Дуг Кассиди, от его сонного вида не осталось и следа, он разом протрезвел, — Я все слышал! — сказал он. — Недаром я давно слежу за этой красоткой. Теперь-то ей от меня не уйти. Дайте мне динамит.
Разумеется, динамита ему никто не дал. В этот момент снаружи послышалось лошадиное ржание, затем гортанный смех Хельги, а вскоре и она сама появилась во дворе. За ней следовал Агвилла. Хельга лучилась счастьем.
Дуг рванулся было ей навстречу, но Анди удержал его: — Обожди! Сначала надо выяснить, что она успела натворить!
Писк, доносившийся с экрана пятого монитора, не стихал.
Объектив продолжал осмотр шероховатых стен галереи, вагонетки, рельсов. И внезапно наткнулся на узкий, продолговатый желтый предмет. Педро увеличил и приблизил изображение. В залежах гремучего песка древних толтеков лежал золотой мундштук. Писк резал уши.
— Вот он, передатчик! — сказал Анди. — Какие же мы идиоты!
Надо убрать его оттуда! Немедленно! Пока не засекли приборы самолетов.
Педро схватил автомат и бросился к выходу. В дверях он столкнулся с Хельгой, но даже не взглянул на нее, выбежал во двор и вскочил в седло. Вскоре он уже скакал на запад, к Ясимьенто.