– Я получила письмо от Варвары Платоновны. – Она протянула ему конверт. – Я бы хотела, чтобы вы его прочли.
– Письмо адресовано не мне, – кротко возразил Дмитрий.
– И все-таки прочтите.
Гривин подчинился, и какое-то время в комнате, пока он читал, стояла гробовая тишина. Наконец он произнес:
– Понимаю, что в ваших глазах я выгляжу мерзавцем и обманщиком, понимаю также, что вы не поверите ни одному моему слову, но если мне дозволено будет объясниться, вы поймете, что я оказался в ловушке.
– Говорите, ради Бога! – с отчаянием воскликнула Маргарита.
– Я недаром упомянул слово ловушка. Именно ловушка! Варвара Платоновна мастерица по этой части, и вы сами прекрасно это знаете. Она давно присматривалась ко мне, но мне всякий раз удавалось выскользнуть, не обидев ее женского самолюбия. Иначе Прозоров меня давно бы вышвырнул вон. И тогда конец многолетним трудам, честолюбивым мечтаниям! Когда случилась эта некрасивая история с Бархатовым, я был так увлечен вами, нашим романом, что потерял бдительность, осторожность. Я пропустил тот момент, когда Варвара Платоновна стала скучать и томиться в поисках новой жертвы. Как назло, гостей было мало, вот она снова и обратила свой взор на мою скромную персону. Я был любезен не более обычного. Мои чувства к ней остались прежними. Уважение и почтительная любезность к дочери хозяина, милое приятельство давно знакомых людей – вот, собственно, и все. Остальное существует только в фантазии Варвары и на этих страницах! – Гривин обреченно кивнул на письмо и продолжил:
– Конечно, я не смел отказываться от поездок верхом. Вам известна эта ее страсть. Она может часами бывать в седле, мы часто оказывались очень далеко от дома. Как-то раз мы остановились отдохнуть в тени деревьев, и я, естественно, помог ей слезть с лошади. Когда я протянул к ней руки, Варвара просто сама скользнула в мои объятия. Что мне было делать?
Оттолкнуть ее? Я попытался шутливо изобразить свое волнение, перевести все в игру, насмешку, прежде всего над самим собой. Но Варя не пожелала шутки, видимо, в этот момент она решила для себя все всерьез. Я оказался не хуже других претендентов, а может, даже и более удобный для нее вариант. Свой, близкий человек, правая рука отца, всегда буду, как ей кажется, у нее под каблуком. Понятный, надежный, привлекательный молодой человек, влюбленный в нее до полусмерти – чего еще искать? Миллионов не надо – свое наследство огромное, да я со своим умом и талантом увеличу его в несколько раз.
Видимо, так рассуждала Варвара, когда разыграла эту трогательную сцену объяснения в любви.
– Но ведь вы объяснились ей!
– Я не сказал ей ни слова о любви! Когда она спросила, люблю ли я ее, я потерял дар речи от ужаса и преступно промолчал. Варвара продолжала обнимать меня, а потом посыпались неистовые поцелуи. Я преступник и подлец, что позволил ей все это. Моя растерянность не искупает моей вины. Вместо того, чтобы тотчас же рассказать ей о нас, я струсил и промолчал. Да, я струсил! – закричал Гривин, закрывая лицо руками. – Я испугался потерять место, свой успех.
И только когда мы были уже в кабинете Прозорова, я понял, что я потерял главное – тебя, моя любовь, моя Марго! Я не достоин тебя! Мне нет прощения, гони меня прочь, как бродячего пса!
Ты еще встретишь своего избранника!
– Нет! Никому тебя не отдам! У Варьки и так есть в жизни все, что она пожелает! Не отдам ей свою любовь, не отдам тебя, мой ненаглядный, мой единственный, мой родной!
Они бросились друг другу в объятия и зарыдали от отчаяния и безысходности. Через некоторое время Дмитрий осторожно отстранился и спросил, заглядывая в лицо собеседнице:
– Ты ведь не собираешься открыть нашу тайну своей подруге?
– Но иначе она не отступится от тебя!
– Тогда ты погубишь и меня, и себя! Прозоров не простит никого. Тебя обвинят в черной неблагодарности, а моя репутация будет испорчена так, что придется уехать куда глаза глядят.
– Но что же нам делать? – с ужасом пролепетала девушка.
– Нам остается только одно – по-прежнему любить друг друга.., тайно. Этого никто у нас не отнимет. – Гривин снова привлек Марго к себе, но она оттолкнула его.
– Я не могу быть вашей тайной любовницей!
Уж лучше смерть!
– Смерть! – Гривин вскочил, и глаза его сделались безумными. – Да, именно смерть! Вот что спасет меня от этого позора и твоего презрения!
Пуля положит конец всем мучениям! – Он заметался по комнате, будто пистолет был уже тут.
Несчастной Маргарите показалось, что рассудок его покинул. Она поймала его за руку и, прижав к своей груди, вскричала:
– Нет, я не позволю тебе уйти! И я не сделаю тебя несчастным. Пусть будет все, как ты хочешь. Я ничего никому не скажу, я буду по-прежнему тебя любить. Всегда, даже когда ты женишься на ней, – уже тихо и с усилием произнесла она.
Глава пятая
Маргарита как во сне проводила Гривина и, вернувшись в свою комнату, упала на кровать как подкошенная. Наутро Глаша никак не могла добудиться барышни. Та металась в бреду и забытьи. Аграфена Тихоновна, сама только оправившаяся от недуга, всполошилась и послала за доктором. Доктор долго осматривал больную и качал головой.
– Сильная нервная горячка, видимо, от большого душевного потрясения, – наконец произнес он. – Кто или что так расстроило вашу красавицу? – обратился он к хозяйке дома. Но та только в недоумении разводила руки. Доктор выписал лекарства и пообещал прийти завтра.
Теперь наступила очередь Аграфены Тихоновны сидеть у постели больной. Прислушиваясь к ее крикам, стонам, бреду, старушка постепенно поняла, что произошло. Тем не менее она сообщила Прозоровым о болезни девушки. Тотчас же Платон Петрович прислал денег на лечение, а через пару дней ворвалась взволнованная Варвара. Она прошла в комнату больной, но та при виде гостьи так заметалась на своем ложе, что Аграфена Тихоновна испугалась и увела недоумевающую и огорченную Варю. Прошло две недели, лечение постепенно приносило свои плоды.
Маргарита пришла в себя, но оставалась безучастной и слабой. Она поняла, что старушка разгадала ее секрет и не таилась более. Они подолгу говорили, и эти душевные разговоры со старой доброй женщиной помогали больной залечивать душевные раны.
Варвара прибегала почти каждый день. Прозоровский щегольского вида экипаж фабрики Неллиса теперь частенько стоял у ворот неказистого тетушкиного домика. Ей так недоставало советов наперсницы! Ведь нужно было решить так много проблем! Подвенечное платье, украшения, список гостей, приглашенных на свадьбу, путешествие в медовый месяц! Варя кружила по комнате, треща без умолку, и, когда она наконец уходила, Маргарита в изнеможении опускалась на подушки.
Какая пытка! Какие силы небесные удерживают ее от того, чтобы невеста не узнала правду о своем женихе!
Маргарита надеялась на то, что недуг позволит ей не присутствовать на свадьбе Дмитрия и Варвары. Однако, как только она робко заикнулась об этом, Варя, по-своему искренне любя подругу, заявила, что в таком случае слуги на руках отнесут больную в церковь, где будет происходить венчание. Тогда Маргарита смирилась с ужасной мыслью о том, что ей придется собственными глазами видеть венчание любимого на ненавистной… В первый раз в жизни она подумала о Варваре с ненавистью. Да, именно глухая ненависть черной тучей постепенно подымалась в ее душе. Острым ножом резала сердце ревность.
Тоска и отчаяние вонзали свои острые зубы.
С каким сладострастным упоением она стерла бы Варю с лица земли.
Маргарита испугалась своих мыслей, но они настойчиво посещали ее. В истинное мучение превратилось общение с Варварой. Нужно было лицемерить и врать, что изнуренной переживаниями Маргарите давалось с трудом. В прежние дни проницательная и наблюдательная подруга непременно бы увидела фальшь в отношениях, но Варя была так поглощена собой и предстоящим, что не замечала ничего вокруг.
Между тем, счастливая невеста уехала в Цветочное готовиться к бракосочетанию. Перед отъездом Варвара вырвала у Маргариты клятву – та приедет, даже если будет умирать. Назначенный срок неотвратимо приближался; как ни просила Маргарита Бога о чуде, оно не происходило.
Пришлось ехать.
В Цветочном ее ждала прежняя комнатка, на кровати было разложено новое роскошное светло-зеленое платье из тяжелого бархата, которое было заказано и оплачено Прозоровым вместе с подвенечным нарядом для дочери. Маргариту не порадовало даже оно, хотя доселе у нее не было такого замечательного платья, к тому же так удачно гармонировавшего с цветом ее волос. Только она уныло принялась устраиваться, как послышался стук в дверь, и в комнату заглянул Гривин. Маргарита сильно вздрогнула, хотя и надеялась увидеть его. Дмитрий стремительно вошел и, затворив дверь, обнял девушку. Какое-то время они молча целовались, потом управляющий произнес:
– Я страшно переживал за тебя! Чем мне искупить вину перед тобой? Как приглушить твою боль? – спросил он, заглядывая в ее глаза.
– Люби меня вечно, – просто ответила Маргарита.
– Обещаю тебе! Но и ты не забудь о своем обещании!
– Не беспокойся, никто не узнает нашей тайны. – Марго нежно отстранилась от обожаемого лица. Что привело его сейчас сюда, страстное желание увидеть любимую или страх быть разоблаченным?
Дом гудел как улей. Гости все прибывали, стояли суета и гам. Взбудораженная Варвара пребывала в бесконечных хлопотах и постоянно требовала Маргариту. Наконец длительный и шумный день завершился, все затихло и замерло. Уставшая Маргарита сидела в саду на скамейке. Если беготня и дневные хлопоты не давали возможности предаваться грустным мыслям, то теперь они обрушились на нее с новой силой. Венчание в воскресенье, через три дня. Как пережить это?! Где взять силы улыбаться невесте и любоваться ее красотой в храме, подойти и непринужденно поздравить жениха, кричать вместе со всеми: «Горько!» и проводить молодоженов в спальню?
Маргарита прикрыла глаза и прислонилась к дереву. В этот момент послышался шорох, и перед скамейкой возник мужик с косматой головой, Девушка открыла глаза и посмотрела на пришельца с недоумением.
– Не узнаете, барышня? – Мужик заулыбался щербатым ртом. Маргарита пожала плечами.
– Кондратий я, Маргарита Павловна, из Горловки. Припоминаете?
– А, да! Вспомнила! Чего тебе тут надобно? – последовал равнодушный ответ.
– Вас ищу, барышня. Просить вас об одной милости!
– Знаю я, о чем ты! – досадливо махнула рукой девушка. – Опять о книгах своих толковать будешь.
– О них, о них, матушка! Только ты и можешь мне помочь! Ведь ваша старая барыня совсем уж, прости Господи, из ума выжила! В собственном доме не помнит, где что есть! Так и сказала мне: не помню, мол, куда Павел Николаевич их задевал. Вот если, может, Маргарита Павловна знает, да нет ее, далеко она. А я говорю, на край света пешком пойду, только бы узнать, где лежат бесценные сокровища тайной мудрости! Вот она и сказала мне, что тут вы обретаетесь. Так вы уж соблаговолите сказать мне, куда батюшка ваш покойный положил книжечки, я тотчас же исчезну, и никогда Кондратий вас не побеспокоит!
Маргарита молча слушала. Про сумасшедшего крестьянина, неожиданно возомнившего себя магом и колдуном, она знала с детства. Отец ее, Павел Николаевич, был большой поклонник естественных наук. Поэтому он крайне скептически отнесся к тому, что в Горловке, где тогда жила семья, появился, как он выражался, источник мракобесия и язычества. Конфликт мировоззрений закончился торжеством разума. Хозяин отобрал у Кондратия книги, из которых тот черпал свои премудрости, и увез их в Петербург показать знающим людям. Но в столице на Нелидова навалились невзгоды, за которыми он позабыл обо всем. Маргарита смутно помнила, что вроде отец прятал их на чердаке дома на Васильевском, но за давностью лет не была уверена.
И вот теперь Кондратий стоял перед ней и молил вернуть его бесценные сокровища. Она слушала его нытье, а думала о своем. Поэтому Кондратий решил, что девушка не хочет пойти ему навстречу.
– Ну, коли не хотите так отдать, то я отслужу вам! – воскликнул мужик.
Маргарита даже улыбнулась:
– Да какой из тебя прок!
– Могу соперницу вашу извести! – неожиданно выпалил тот.
Маргарита оторопело уставилась на Кондратия.
– Ты не можешь этого знать! – прошептала она.
– Ой, еще как могу! Я на вас посмотрел и все в вашей душе прочитал, все ваше горе и.., ненависть. Ох, и лютая же ненависть! – Кондратий покачал головой, пристально глядя девушке в глаза. – Вот это славно, что такая ненависть, – продолжал он, – все может, получиться.
– Что получиться? – с ужасом спросила Маргарита.
– А все, что захотите, барышня. Я вашу ненависть могу на некий объект направить, и сила эта ее погубит.
– Ты все врешь, старый болтун, не может человек сделать подобное!
– Обычный человек и впрямь не может, а я могу. Ваш батюшка мне не верил, а вот вам я и докажу. А вы мне книжечки за это вернете!
– За что «за это»? – Маргарита вся напряглась.
– А ничего страшного. Вон, в кухню дверь открыта, там соль на столе стоит. Возьмите горсточку.
Маргарита, как заколдованная, встала и вошла в открытую дверь кухни, взяла пригоршню соли и вернулась на скамейку. Мужик взял ее руку, в которой была соль, в свою грязную лапищу и произнес:
– Теперь думай о ней, о том, как ты ее ненавидишь, как жаждешь ее смерти!
Маргарита вся затряслась от страха.
– Думай! – зарычал колдун и что-то прошептал в руку. Тотчас горячая рука стала холодной как лед.
– Теперь слушай! Завтра или послезавтра поедут кататься верхом. Постарайся перед прогулкой всыпать эту соль э.., тому, кому хочешь.
И еще немного дай лизнуть лошади. Но главное при этом, думай, как ты ненавидишь ее и хочешь, чтоб не было ее на земле. Пожалеешь, засомневаешься, все пропало!
Как только он произнес эти слова, вспыхнувшая вдруг безумная надежда на чудо, пусть злое, страшное, пропала. Конечно, ничего не произойдет. Девушка тяжело вздохнула, ей стало стыдно перед памятью покойного отца, что она выслушала эту галиматью. Она сухо поблагодарила Кондратия, сказав о книгах на чердаке. Он внимательно посмотрел на нее, понял, что не поверила, и как-то незаметно исчез в наползающей темноте.
Глава шестая
Утро следующего дня было ясным и солнечным.
Вставшая с постели невеста никогда бы не могла представить себе, каким ужасом обернется для нее наступивший июльский день. Увы, человеческие несчастья случаются и в прекрасную погоду!
Поднялась и Маргарита. Вернее, она и не ложилась. Всю ночь девушка провела в страшном возбуждении. Ее не оставляла мысль испробовать ужасное средство безумного Кондратия. Но какой грех на душу! Полно, осталась ли душа-то, измученная страданиями и ревностью!
Ближе к утру решение было принято. Рассветало, надо было поспешить. Маргарита тихонько выскользнула из своей комнаты и направилась в конюшни. Прозоров держал в усадьбе небольшую, но отличную канюшню и несколько дорогих породистых лошадей. Великолепные ухоженные животные, услыхав шаги, заржали и задвигались в своих стойлах. Девушка подошла к грациозной белой кобыле по кличке Майо, которую Прозоров подарил дочери три года назад.
Майо имела жуткий нрав, не каждый мужчина мог удержаться на ней в седле. Но своей молодой хозяйке она была покорна. Марго подошла к кобыле и поманила к себе. Белая красавица приблизилась, перебирая тонкими ногами, и фыркнула девушке в лицо. Та дрожащими руками вытащила часть соли из кармана и поднесла к лошадиной морде. Через мгновение соль исчезла с ладони, оставив только влажный след теплого языка. Маргарита похлопала животное по шее.
Что может приключиться от щепотки простой соли? Лошадь замотала головой и заржала. Маргарита поспешно удалилась.
Через некоторое время ее позвали в покои Варвары Платоновны.
– Маргоша, ты что-то сегодня особенно бледна! – с беспокойством заметила Варя.
Маргарита слабо улыбнулась и принялась расчесывать роскошные длинные черные волосы подруги. Горничная никак не могла одолеть их, поэтому в ответственные моменты Маргарита выполняла и роль горничной и парикмахера. Но сегодня руки не слушались ее, волосы путались и не поддавались расческе. Варваре было больно, но она проявила неожиданное терпение. Наконец с прической было покончено. Девушки обсуждали утренний наряд невесты, когда вошла горничная с подносом. На нем дымились две чашки ароматного кофе. Варя любила выпить кофе еще до завтрака. Горничная поставила поднос и удалилась.
У Марго потемнело в глазах. Надо решаться!
– Нет-нет, Варя, к розовому нужны кораллы, непременно кораллы! – заметила она, глядя как Варвара в нерешительности тянет из шкатулки нитку жемчуга.
– Но они простоваты, дорогая.
– Зато чудесно подчеркнут цвет твоих губ, белизну зубов и смуглость кожи, – убеждала Марго.
– Хорошо, – с улыбкой согласилась красавица. – Ты, как всегда, права.
С этими слова Варя вышла в соседнюю комнату за украшением, хранившемся в отдельной коробочке. Маргарите хватило нескольких секунд для того, чтобы высыпать соль в кофе. Но так как руки ее тряслись, то высыпала она не все, часть так и осталась в кармане юбки. В следующий момент она уже сидела в другом конце комнаты со своей чашечкой и делала вид, что наслаждается напитком.
Вошла Варя в темно-розовой амазонке для верховой езды, с кораллами на шее, которые удачно были выбраны Марго.
– А, ты уже пьешь, не дождалась меня! – Девушка взяла чашку и отхлебнула немного. – Странно, кофе как будто солоноват, ты не находишь?
Маргарита замерла. Сейчас потребует заменить, и все пропало!
– Ты влюблена, вот и пересолено! – попыталась пошутить Маргарита.
Варя довольно засмеялась, и с кофе вскоре было покончено.
После завтрака гости стали собираться прокатиться верхом. Маргарита отговорилась дурным самочувствием, да и в седле она держалась неважно. Остался и Прозоров, вместе с воспитанницей они проводили веселую компанию и уселись на террасе. Маргарита с затаенной надеждой посмотрела вслед удаляющейся кавалькаде нарядных всадников, среди которых выделялась розовая амазонка на белой лошади. А рядом ее взгляд отметил высокую статную фигуру Гривина, который тоже слыл отличным ездоком.
Прозоров удовлетворенно вытянул ноги в кресле, он был доволен нынешним выбором дочери.
Маргарита находилась во власти своих переживаний, но научилась их скрывать. Они перебрасывались отдельными репликами, но по большей части молчали, каждый о своем. Так прошло около часа, как вдруг из-за поворота дороги, ведущей к имению, показался всадник, несшийся во весь опор.
– А что такое приключилось? – удивился Прозоров, пытаясь разглядеть седока.
Сердце Маргариты бешено заколотилось. Приставив от солнца ладонь ко лбу, она напряженно смотрела вперед. Теперь уже было видно, что это Миша Колов, приятель Гривина по университету, приглашенный шафером на свадьбу. Подъехав к дому, он соскочил с коня и бросился к хозяину дома.
– Беда, Платон Петрович! Господи, ты, Боже мой, какая беда!
– Какая беда? – побелел Прозоров.
– Упала, Варвара Платоновна упала с лошади!
– Жива? Жива она? – враз осипшим голосом прохрипел Прозоров.
– Как будто, но совершенно без чувств!
– Литвиненко, пошлите за Литвиненко! – закричал он, и колокольчик в его руках заверещал как сумасшедший.
Доктор Литвиненко приходился давнишним приятелем семьи, поэтому тоже был приглашен как гость. Он пользовал семью Прозоровых, когда еще была жива жена Платона Петровича. Но после ее ранней кончины доктор приходил, скорее, как друг, а не по прямым своим обязанностям, так как и отец, и дочь отличались прекрасным здоровьем. Правда, в последнее время у Прозорова стало пошаливать сердце, даже пришлось уступить доктору и согласиться принимать пилюли.
С утра за доктором прибежали из рабочего поселка, и он уехал еще до завтрака.
Маргарита сидела ни жива ни мертва. Она не верила своим ушам.
Между тем Платон Петрович вскочил на еще неостывшую лошадь Колова и помчался на место трагедии. Колов присел на стул около Маргариты и возбужденно начал рассказывать:
– Варвара Платоновна и Дмитрий Иванович ехали впереди всех. Мы все любовались ими, какая чудесная пара! Как славно оба смотрелись верхом! Просто картина! И вдруг лошадь Варвары понесла. Поначалу никто не испугался, ведь нрав Майо всем известен. Но вскоре мы увидели, что даже такой опытной всаднице ее не одолеть.
Черт знает что, прошу прощения, случилось с кобылой! Она стала неуправляемая и неслась, не разбирая пути, как слепая, не слушаясь ни поводьев, ни хлыста! Гривин первый почуял беду и пытался догнать и перехватить поводья, но безуспешно! Мы все бросились вслед, и прямо на наших глазах Майо прыгнула через овраг, сорвалась и упала вместе со всадницей. Да еще обе о камни ударились, о коряги, что на дне торчали.
Гривин первым оказался рядом. Я слышал, как он ужасно закричал. А уж когда сам подъехал, то и меня оторопь взяла. Лошадь придавила собою несчастную Варю и издохла. Тело девушки было как-то неестественно вывернуто, мы подумали, что она убилась насмерть. Но потом Дмитрий все же услышал, что сердце еще бьется. Тогда я и помчался за подмогой.
Маргарита застонала и начала съезжать со стула. Колов подхватил ее и стал брызгать в побледневшее лицо водой из графина. В это время прибыл Литвиненко. Доктор был среднего возраста блондин, невысокого роста и приятной полноты.
Колов наскоро объяснил, куда ехать, и доктор умчался, приказав приготовить жесткую постель для своей пациентки и послать повозку для ее перевозки. С трудом взяв себя в руки, Маргарита пошла отдавать приказания прислуге, которая уже услышала ужасную новость о своей ненаглядной барышне.
Прошло часа три, прежде чем появилась повозка с покалеченной Варей. Рядом ехали верхом убитые горем отец и жених. С крайней осторожностью перенесли они девушку в ее комнату. Оцепеневшую Маргариту потрясли свисавшие безжизненные руки и прекрасные волосы, волочившиеся по полу. Посмотреть в лицо сопернице она не решилась. Даже сейчас, видя результат своего злодейства, она не верила, что это произошло по ее вине.
Теперь в доме распоряжался доктор. Вся прислуга бегала как угорелая, исполняя его приказы.
Гости, потрясенные происшедшим, стали потихоньку разъезжаться. На другой день не осталось никого, только свои. Литвиненко послал человека отправить телеграмму нескольким коллегам. Случай был серьезнейший, необходим был консилиум врачей.
На Прозорова больно было смотреть. Он не ел, не спал, сидел у постели дочери или метался по кабинету, как раненый медведь. Тут же, неподалеку от больной, находился и Гривин, который курил одну папиросу за другой.
Первоначальный осмотр давал неутешительные прогнозы. Варя была без сознания. Литвиненко пробыл около пострадавшей почти сутки, прежде чем прибыли три доктора, известные всей столице. И опять же пока ничего утешительного сказать обезумевшему отцу они не могли. Лечить такую тяжелую травму в домашних условиях было невозможно, однако же и о перевозки больной в клинику в Петербург не могло быть и речи. Вероятность ухудшения состояния была слишком велика. Врачи пришли к выводу, что, по-видимому, пострадал позвоночник девушки. Поэтому в любых случаях прогноз был неблагоприятный.
В мучительной неизвестности прошли еще сутки. Прозоров за эти дни постарел на несколько лет, он просто выходил из себя от мысли, что ничем не может помочь своей драгоценной девочке.
Войдя в очередной раз в ее комнату, он вдруг натолкнулся там на Маргариту, которая, скорчившись, сидела в углу и что-то исступленно шептала. Ее вид ужаснул Платона Петровича, он счел ее обезумевшей. Служанка сказала, что Маргарита сидит тут уже третьи сутки и наотрез отказывается уходить. Иногда плачет, почти воет, а то даже головой поначалу билась об пол, насилу успокоили. Прозоров наклонился над фигурой Марго и прислушался, то были страстные мольбы к Богу.
– Покарай, Господи, эти преступные руки, покарай!
Платон Петрович покачал головой, сгреб девушку в охапку и понес в ее комнату. Как он ни был удручен случившимся, он не мог допустить, чтобы бедняжка помешалась от расстройства.
Когда Прозоров возвращался из комнаты воспитанницы, он услыхал шум и бросился по лестнице наверх. К Варе вернулось сознание.
Глава седьмая
Варя смотрела в потолок, когда вошел ее отец.
Бледное лицо не выражало ничего.
– Варенька, деточка, – чуть не плача пролепетал Прозоров. – Ты узнаешь меня? Ты понимаешь, где ты? Ты помнишь, что с тобой произошло?
Бесцветные губы что-то прошептали. Варя попыталась пошевелиться, но ей это не удалось.
Прозоров просто физически ощутил ужас, который пронзил все ее существо. Девушка еще раз сделала попытку поднять руку или повернуть голову, но безуспешно. Прозоров с нарастающим страхом следил за этими отчаянными попытками.
Литвиненко поспешно подхватил друга под руку и вывел в соседнюю комнату.
– Что, Валентин, есть ли надежда? – Прозоров с трудом сдерживал слезы.
– Надежда есть всегда, Платон Петрович!
– Господи, только бы она осталась жива!
Литвиненко помолчал, а потом, собравшись с духом, произнес: