Орлов Алекс. Его сиятельство Каспар Фрай

   Они попытались контратаковать в лоб, но были смяты, и построения рыцарей, почти не замедляясь, стали рассекать кавалерию герцога Ангулемского, двигаясь к полкам, стоявшим в резерве.
   Разделив основную массу препятствовавших им гвардейцев, они столкнулись со стоявшими за их спинами копейщиками, пытавшимися остановить рыцарей рогатками. Однако это не помогло, рогатки с треском ломались, игапы топтали копейщиков, и «стальной таран» продолжал движение, в то время как смешавшиеся построения гвардейцев находились в замешательстве.
   – Ваша светлость, пришло время повести за собой войска! - с пафосом воскликнул де Кримон, подводя герцогу его лошадь. - Одно ваше появление изменит всю картину боя! Гвардейцы ждут вашей поддержки, ваша светлость!
   К этому моменту герцог окончательно потерял связь с реальностью, поэтому вскочил в седло и позволил де Кримону повести его лошадь за огражденную телегами границу. Остановившись в последний раз, герцог окинул взором всю картину разворачивающегося сражения, закрыл забрало и, подняв меч, пустил лошадь вперед.
   – Ура его светлости, герцог с нами! - крикнул ему вслед де Кримон, пряча в ножны короткий кинжал, которым успел подрезать подпругу.
   Появление Ангулемского действительно воодушевило гвардейцев, и они стали быстро выстраиваться позади него, восстанавливая боевые порядки.
   Однако тяжелые рыцари были уже близко. Де Кримон видел, как герцог привстал в седле, чтобы лучше размахнуться мечом, и в следующее мгновение свалился под ноги лошадей, когда подрезанная подпруга наконец лопнула.

16

   Увидев Ангулемского впереди его войск, Филипп едва не поскакал ему навстречу, иначе получалось, что герцог смелее его, но де Шермон удержал короля.
   – Не стоит этого делать, ваше величество, там сейчас будет свалка!
   – Я… сам знаю, что свалка…
   Филипп привстал в стременах, чтобы лучше рассмотреть, каков в бою Ангулемский, однако было слишком далеко, чтобы заметить подробности. Внезапно белоснежный плюмаж герцогского шлема куда-то подевался.
   – Эй, что там, кто-нибудь видит?!
   Король обернулся к наблюдателям, сидевшим в корзинах на специальных, вкопанных в землю шестах.
   – Сверзся, ваше величество! Как есть сверзся! - крикнул самый глазастый.
   – Да как же сверзся-то? Его пикой сбили?
   – Никак нет, ваше величество, сам упал еще до Лемьера!
   – Да как же упал?! - негодовал король. Он очень рассчитывал на пленение Ангулемского, это был бы его самый именитый пленник.
   – Вы что-нибудь видите, граф?
   – Только всадников, ваше величество… Полагаю, с герцогом покончено, победа за нами…
   – Эх, де Шермон! Давайте за мной, мы должны прекратить сражение - эти солдаты нам еще пригодятся! Сигнальщики, всем красные дымы!
   Король ударил мардиганца шпорами и погнал его прямо в котел кипящего сражения, на скаку выхватив тонкую парадную булаву. Ленты цветов королевского флага затрепетали на ветру.
   Появление двух стремительных, ярко одетых всадников заметили с обеих сторон. Солдаты короля закричали: «Ура королю!», полагая, что его величество по своему обыкновению желает возглавить войска там, где всего опаснее. Гвардейцы герцога, что еще стояли в резерве, качали головами, жалея, что не могут дотянуться до Филиппа своими арбалетами. Прицельщики баллист отчаянно махали руками и кричали на обслугу, требуя взять точное упреждение - второго такого шанса им бы не представилось.
   Полетели первые ядра, взвилась в воздух шрапнель, но они лишь сорвали дерн и разбросали землю, а желанные мишени проскакали неуязвимыми.
   Тем временем, повинуясь приказу, войска короля с трудом «отрывались» от гвардейцев герцога, которым были непонятны причины отхода противника. Оставшиеся без герцога военачальники не решались преследовать вдруг побежавшего врага и даже увязшим в чужих порядках рыцарям Лемьера позволили развернуться и уйти через широкую брешь в рядах герцогской кавалерии.
   Еще несколько мгновений - и гвардейцы в красных мундирах были готовы стихийно преследовать отходившего противника, но неожиданно для всех на едва обозначившейся линии разделения показался король Филипп с парадной булавой в руке и в сопровождении графа де Шермона.
   – Стойте! - закричал король. - Остановитесь!
   Призыв был адресован солдатам противника, но свои тоже остановились, услышав знакомый голос.
   Король выпрыгнул из седла, отбросил булаву с лентами и подбежал к лежавшему среди других тел герцогу Бриану. Его кираса была смята копытами игапов, шлем повернут.
   – Ангулемский, друг мой!
   Филипп опустился рядом, герцогские гвардейцы подали лошадей назад.
   – Помоги мне, де Шермон… - попросил король.
   Граф опустился рядом, и вдвоем они осторожно перевернули герцога на спину, потом сняли шлем, открыв его окровавленное лицо.
   – Кто… здесь? - прошептал раненый.
   – Это я, король Филипп…
   – Ваше… величество? - удивился герцог.
   – Да, мой друг. Отчего ты упал? Это случилось так не вовремя…
   – Упал… Все закружилось, и я… упал… Я проиграл, вы - победитель.
   – Кому нужна такая победа, в ней нет славы. Все скажут - Филиппу повезло!
   – Про… щайте, ваше величество.
   – И вы прощайте, ваша светлость.
   – Прощайте… - повторил де Шермон, поскольку было очевидно, что герцог умирает.
   Прошло еще несколько мгновений, и на глазах своих и чужих солдат он умер.
   Возникла пауза, которую неожиданно нарушил граф де Кримон. Он пешим расталкивал конных гвардейцев, ругаясь и волоча на спине седло герцога. Увидев короля Филиппа, граф несказанно обрадовался и, бросив седло, упал на колени:
   – Ваше величество, какое счастье, что я вас увидел! Всегда мечтал быть вашим преданнейшим подданным, но обстоятельства вынуждали меня служить другому. Я, граф де Кримон, отдаю свою жизнь и свою преданность во власть вашего величества.
   – А что за седло вы принесли, граф де Кримон?
   – Это седло Ангулемского! - спохватился граф, вскакивая. - Посмотрите, ваше величество, - вот тут, на подпруге… Видите разрез?
   Король сделал шаг вперед и поднял забрало повыше.
   – Это я разрезал, а герцог поскакал и свалился!
   Гвардейцы позади де Кримона негодующе загудели.
   – Молчать! Молчать, я сказал! - закричал граф, полагая, что после смерти герцога имеет право распоряжаться его солдатами.
   – Зачем же вы это сделали, граф? - спросил король.
   – Чтобы приблизить победу вашего величества! Давно мечтал! Давно!
   И де Кримон низко поклонился.
   – Что ж, вы оказали мне неоценимую услугу… - произнес король, и наступила такая тишина, что стало слышно, как в роще шелестит листва. - И заслуживаете щедрых королевских милостей…
   – Я не рассчитываю ни на какие милости, - скромно потупясь, ответил де Кримон. - Лишь разрешите служить вашему величеству.
   – Подайте ясельное ожерелье графу де Кримону! - воскликнул король и поднялся в седло.
   Де Шермон тоже взобрался на свою лошадь и покосился на де Кримона, который все еще стоял с опущенной головой в ожидании обещанной награды.
   Из-за спины Филиппа выехали два гвардейца в зеленых мундирах, у одного из них, срезанная ударом меча, болталась зеленоватая обшивка, открывая блестящий наплечник, у другого был помят шлем. Всадники остановились по обе стороны от де Кримона, а тот все не поднимал головы, ожидая некой церемонии посвящения в приближенные рыцари.
   – Наденьте ожерелье, граф его заслужил! - приказал король. Один из гвардейцев перебросил второму конец шелкового шарфа, затем накинул на шею де Кримона одинарную петлю, и оба рослых кавалериста разом дернули за концы шарфа.
   Ноги де Кримона оторвались от земли, он сделал попытку освободиться, но через мгновение все было кончено. Гвардейцы отпустили шарф, тело предателя упало на траву.
   В следующее мгновение все вокруг потонуло в торжествующих криках солдат с обеих сторон. Король поднял руку, и все замолчали.
   – Кто у вас главный? - спросил он кавалеристов Ангулемского.
   – Я, ваше величество, - вперед выехал немолодой гвардейский офицер в майорском чине. - Меня зовут Рейланд, я выполнял роль бюварда его светлости.
   – Оставайтесь на своем посту, бювард, война закончена, но у нас еще много дел.
   – Приказывайте, ваше величество!
   – Заберите тело герцога, он будет похоронен в склепе со своими предками. Затем соберите раненых, если в чем будет какая нужда у них, наши лекари вам помогут.
   – Спасибо, ваше величество, - поклонился бювард.
   – Барон Лакабье!
   – Он ранен, ваше величество! - ответили из королевских рядов.
   – Барон Ферусс?
   – Я здесь, ваше величество!
   Ведя коня на поводу, к королю, прихрамывая, вышел военачальник.
   – Барон, отрядите сотню гвардейцев, которые с сотней гвардейцев герцога отправятся взять под охрану баллисты - они должны быть сохранены, но особую ценность представляют обслуживающие ее люди.
   – Ваше величество, там по двадцать гизгальдцев на каждом холме, они не сдадутся, - заметил бювард Рейланд.
   – Гизгальдцы мне пленными не нужны, поступайте с ними как посчитаете нужным, - сказал Филипп, прекрасно зная, что гвардейцы герцога не любили его пришлых любимчиков.

17

   Через полчаса сводные отряды гвардейцев начали штурмовать позиции баллист. Сбитая с толку обслуга баллист участия в схватке не принимала, и все свелось лишь к противостоянию арбалетчиков и кавалерии.
   Вскоре все холмы были захвачены с минимальными для гвардейцев потерями. Обслугу и прицельщиков удалось сохранить, лишь двоих из них ранили гизгальдцы, поняв, что королю нужны именно эти люди.
   Сопротивление арбалетчиков было окончательно подавлено, только нескольким десяткам удалось скрыться в рощах. Преследовать их не стали, Филипп торопился привести солдат Ангулемского к присяге и скорым маршем двинуться к Ливену.
   За полчаса до обеденного гонга бювард Рейланд построил своих солдат на бывшем поле боя. Оно было уже освобождено от тел павших, однако трупы лошадей, рваная амуниция, сломанные пики и разбитые щиты все еще валялись вокруг в изобилии.
   Чтобы придать процедуре присяги торжественности, напротив гвардейцев Ангулемского поставили несколько свежих полков короля Филиппа Бесстрашного, а чуть поодаль, на дощатом походном настиле разместили два трона - для Филиппа и Анны Астурийской.
   По такому случаю королева надела роскошное дворцовое платье, были нарядно одеты и сопровождавшие ее фрейлины, что, безусловно, придавало церемонии приведения к присяге особую торжественность.
   По сигналу горна гвардейцы в красных мундирах опустились на одно колено, сняли шлемы и выслушали слова присяги. Затем три раза повторили «клянемся», и на этом присяга считалась принятой.
   В спокойной обстановке - во дворце, эта процедура занимала значительно больше времени, однако для случаев, когда за четверть часа до битвы к присяге приводили пришлых варваров, использовался сокращенный вариант.
   После того как принявшие присягу полки поднялись, король сошел с помоста и громко объявил, что ввиду героического поведения гвардейцев и их ладной формы он решил оставить им мундиры, звания и даже знамена.
   – Мы лишь добавим королевский герб рядом с гербом Ангулемского, чтобы все знали о вашей славной истории.
   И снова новообращенные подданные короля от души кричали «ура». Долгий период неопределенности, начавшийся после смерти мудрого герцога Фердинанда, наконец закончился, и они обрели решительного и смелого покровителя.
   Еще вчера Филипп планировал уничтожить войско Ангулемского, чтобы выместить обиду за неудавшееся на него покушение, стоившее потери отряда добровольцев, однако сегодня его намерения изменились и он радовался происходящему не меньше солдат в красных мундирах, поскольку получил не только победу, но и пятнадцать тысяч отборного войска.
   – Готовьтесь к обеду, лечите раны, сегодня мы отправимся к Ливену! - объявил король, и военачальники стали повторять его приказ и уводить полки.
   – Удача, Филипп! Ты преуспел! - не удержался от комплимента граф де Шермон.
   – Да, друг мой, - согласился король, положив руку на наплечник графа. - Это больше чем победа, это благорасположение звезд, и им непременно нужно воспользоваться.
   – А что с полками дистандера, ваше величество? Велите посечь их?
   – Отнюдь. Посылка полков, без сомнения, жест недружелюбия, однако я знаю наверняка, что герцог просил десять тысяч, а получил - три. Думаю, мы простим дистандера на первый раз и пошлем ему какой-нибудь подарок и наши наилучшие пожелания.
   – Вы становитесь искусным политиком, ваше величество.
   – О да, к моему мечу и удаче прикладывается мой ум.
   – И ум королевы, ваше величество, - с поклоном добавил де Шермон.
   – Не мог не уязвить?
   – Я лишь забочусь о том, чтобы взор моего короля был яснее, а мысли трезвее.
   Филипп видел, что друг смеется над ним, однако не подал виду, что обиделся.
   – На вас ложится важная задача, граф.
   – Я все исполню, ваше величество.
   – Не сомневаюсь в этом, граф, - в тон де Шермону ответил Филипп. - Сейчас же садитесь на лошадь, разыщите бюварда Рейланда и вместе начинайте выстраивать колонну.
   – Но, ваше величество!..
   Де Шермон метнул быстрый взгляд в сторону предмета своего обожания - королевы Анны Астурийской.
   – Никаких «но», граф. Мы должны отправиться на Ливен сразу после обеда, а обеденный гонг прозвучит вот-вот…
   В подтверждение его слов над полем разнесся звук обеденного гонга, к холмам потянулись возы с хлебом, солониной и водой.
   – Поезжайте, граф, я распоряжусь, чтобы ваши слуги здесь не задерживались. Полагаю, вы сумеете угостить бюварда обедом?
   – Разумеется, ваше величество, мы, северяне, славимся своим гостеприимством, - безрадостно ответил де Шермон, забираясь в седло. Он снял шлем, приторочил его к седлу и еще раз оглянулся на помост, где в кругу фрейлин и военачальников блистала королева.
   – Бювард Рейланд - там, граф! - указал король. - Вон он, я его вижу.
   – Благодарю, ваше величество, - ответил де Шермон и, тронув лошадь шпорами, поехал мимо похоронных команд и длинной череды возов с собранной амуницией.

18

   Еще не рассвело, когда под окнами Каспара Фрая раздался мелодичный перестук дорогих каленых подков.
   – Это здесь, ваша милость, куда вы потащились? - произнес недовольный голос, принадлежавший молодому человеку.
   – Сам знаю, что здесь! Не смей мне указывать… молокосос!
   Второй голос принадлежал грузному расстроенному мужчине, он не переставая шмыгал носом, а когда говорил, то и дело срывался на рыдания.
   Сойдя на землю, расстроенный толстяк подошел к воротам и принялся в них стучать. Сначала робко, а потом все сильнее.
   – Господин Фрай! Господин Фрай, откройте! Господин Фрай, катастрофа! Откройте!
   Каспар поднял голову с подушки и тряхнул ею, надеюсь, что спит и видит кошмарный сон. Он полагал, что уже никогда не услышит среди ночи требовательного стука в ворота, ведь именно с этого в прежние времена начинались многие его неприятности.
   – Кто там, Каспар? - спросила проснувшаяся Генриетта.
   – Должно быть, какой-то пьянчуга загулял и перепутал ворота… - проворчал Фрай, спуская ноги на пол.
   – Но он называет твое имя. Это не могут быть посыльные герцога?
   – Герцог ушел воевать с королем, надеюсь, они еще долго будут заняты друг другом.
   – Господин Фрай! Откройте, катастрофа, господин Фрай!
   – Похоже на голос бургомистра, - сказала Генриетта, подходя к окну. - Да, он и есть. Скажи, чтобы перестал стучать, а то детей разбудит.
   Однако едва Каспар попытался открыть окно, в спальню родителей заглянула Ева.
   – Тебе чего? - спросила Генриетта.
   – Папа, возьми меня с собой! - потребовала дочь.
   – Куда я должен тебя взять? - удивился тот, пытаясь открыть оконный замок.
   – В поход в дальние страны!
   – С чего ты взяла, что отец отправится в какие-то «дальние страны»?! - раздраженно воскликнула Генриетта, закалывая волосы. Она уже понимала, что спать им сегодня не дадут. -…атастрофа! - ворвался в открытое окно голос бургомистра.
   – Что случилось, господин бургомистр? - спросил Каспар, выглядывая на улицу.
   – Катастрофа, господин Фрай! - Бургомистр оглянулся. - Спуститесь сюда, это катастрофа, о которой я не могу кричать на всю улицу.
   – Не беспокойтесь, вы уже всех разбудили… - Каспар вздохнул. - Хорошо, я сейчас спущусь.
   Он закрыл окно и стал одеваться.
   – Что же там могло случиться, Каспар? - не унималась жена.
   – Не знаю. Возможно, прохудилась крыша на ратуше, для бургомистра этого достаточно, чтобы объявить всеобщую катастрофу.
   Выйдя из спальни, он столкнулся с Евой.
   – Папа, возьми меня с собой, я тебе помогать буду!
   Это уже было за пределами терпения Каспара, он попытался дать надоедливой девчонке подзатыльник, однако Ева ловко увернулась, и Каспар заехал рукой по дверце резного шкафа.
   – Ах ты… - хотел выругаться Каспар, но сдержался, а Ева отскочила на безопасное расстояние и прокричала:
   – Папа, ты сам говорил, что боец должен быть проворным! Я - проворная!
   – Да что ж это за наказание! - В коридоре показалась Генриетта. - Тебе скоро шестнадцать лет, тебе о женихах думать надо!
   – Что, все время? - с вызовом спросила Ева.
   – Что здесь происходит? - спросил появившийся Хуберт, заслоняя собой весь проем коридора.
   – Папа пойдет в поход, - сообщила Ева.
   – Хватить чепуху молоть… - оборвала ее мать, торопясь пройти на кухню.
   Каспар вышел на крыльцо и плотно закрыл за собой дверь. У соседа залаяла собака.
   – Господин Фрай, это катастрофа… - продолжал подвывать под воротами бургомистр.
   Каспар спустился по длинной лестнице, отодвинул засов, и грузный бургомистр ввалился во двор. Сопровождавший его молодой писарь только усмехнулся.
   – Беда, господин Фрай, катастрофа! - снова затянул свое бургомистр, хватая Каспара за плечи.
   – Крыша прохудилась? - попробовал угадать Каспар.
   – Хуже! Король разбил наше войско и движется на Ливен! Герцог погиб смертью героя!..
   – Откуда это известно?
   – Двое гизгальдцев прискакали - едва ноги унесли, король приказал их всех мечами посечь, едва ли полсотни спаслось.
   – А остальное войско?
   – Присягнуло королю.
   – Присягнуло королю, - повторил Каспар, прикидывая, чем это теперь может угрожать городу Ливену и его семье. Может, пришло время все бросить и уехать в Коттон? Фундинул прежде жил там, у него могли остаться хорошие знакомые.
   – Господин Фрай, завтра или послезавтра король встанет под стенами Ливена…
   – Под какими стенами? Они все застроены, не думаете же вы, что нам придется обороняться от короля?
   – Нет, господин Фрай, и в мыслях не было, - замотал головой бургомистр. - Когда король встанет под стенами, вы должны вынести ему ключи от города и заверить его в нашей верности.
   – Так это же ваша обязанность - вы глава города, вам и ключи выносить.
   – Господин Фрай, не губите! - Бургомистр вцепился в рубашку Каспара. - Он прикажет зарезать меня, господин Фрай!
   – Да с чего же он прикажет вас зарезать, если вы выйдете к нему с ключами от города, господин бургомистр?! - начал терять терпение Каспар. Истерика толстяка его уже утомила, к тому же он еще сам не знал, как поступить - бежать или остаться в городе.
   – Я это чувствую, господин Фрай, я ночами не сплю! Я слабый человек, а вы человек известной храбрости. Во дворцах бывали, с герцогом запросто разговаривали - ну кому, как не вам, выносить ключи? Ведь если начнут жечь город, от ваших мануфактур ничего не останется! Я знаю, вас этим не проймешь, у вас теперь в любом банке кредиты имеются, но люди ваши без куска хлеба останутся - им-то каково будет?
   «Ишь ты, как запел, - мысленно усмехнулся Каспар, - о людях заговорил, а когда деньги на строительство канала присваивал, о людях не думал?»
   – Ладно, отнесу ключи от города, только вот что…
   – Что? - подался вперед бургомистр.
   – На северную дорогу дозор нужно поставить, в пяти милях есть холм, за ним болота - до самого горизонта все видно.
   – Хорошо, господин Фрай, вес поставим.
   – Людей в дозор нужно подобрать непьющих, стражников ставить нельзя, они и часа трезвыми не пробудут.
   – Племянника пошлю, у него торговля в пригороде, он не проглядит.
   – Вот и хорошо, как увидят войско, пусть скачут в город. Мы должны подготовиться к приему короля.
   – Да, господин Фрай, я все сделаю, как вы скажете! Все сделаю!
   Пока Каспар вел разговор с перепуганным бургомистром, Ева стояла у приоткрытой двери, стараясь не пропустить ни единого слова. Оказывается, в герцогстве сменилась власть, а ей об этом ничего не известно!
   Ева тут же придумала, как это сделать - она решила прогулять своего мардиганца Ирсона в северном пригороде, чтобы хоть одним глазком взглянуть на войско короля.
   «А то так и просижу дома, думая о женихах, как велит мама», - подумала она и, видя, что отец возвращается, убежала на кухню.
   Вернувшись в дом, Каспар затворил дверь, задвинул засов, снял сапоги и, проходя мимо кухни, с удивлением обнаружил за столом все семейство.
   – Эй, вы что, завтракать решили? А я собирался доспать, ведь и не рассвело еще толком!
   – Какой уж тут сон, - вздохнула Генриетта. - Что требовал от тебя бургомистр?
   Каспар хотел утаить предмет разговора, но по глазам Евы понял, что никакого секрета уже не существует. «И когда успела?»
   – Я понесу королю ключ от Ливена, - сказал он, подходя к столу и усаживаясь на свою табуретку.
   – Ну и хорошо, хоть какая-то власть в герцогстве появится, - сказала Генриетта, накладывая мужу сметану, - а то этот герцог Бриан был каким-то мямлей, не то что Фердинанд.
   – Да-а, - кивнул Каспар, раздумывая над сложившейся ситуацией.

19

   Всю ночь и утро шел дождь, то переходя в ливень, то ослабевая и мерно постукивая каплями по тентам повозок. Все вокруг было пропитано сыростью: мешки, мундиры, сапоги и шляпы, однако двигалось войско довольно споро, поскольку дорога шла через стоявшие на песке ельники.
   Рядом с де Шермоном покачивался в седле бювард-майор Рейланд. Граф уже знал, что бюварду недолго оставаться на этом посту, на должность командующего герцогским войском был приготовлен один из баронов, однако и Рейланда не забыли, в войске короля ему нашли хорошую должность, ведь игнорировать опыт старого вояки было бы глупо.
   – Скажите, бювард, а почему вы не решились контратаковать войска короля, ведь ваши гвардейцы были крепче, вы могли рассеять хотя бы один фланг? - спросил де Шермон, стараясь хоть чем-то скрасить дорожную скуку.
   – Называйте меня «майор», ваше сиятельство, этого звания у меня не отнять, а бювард - это лишь политика, сегодня есть, а завтра - нет.
   – Хорошо, майор, - улыбнулся граф, ему было приятно, что этот суровый рубака оказался умнее, чем о нем думали.
   – Благодарю вас, ваше сиятельство. О контрударе я подумал сразу, как только столкнулись полки в центре, выждал еще немного и обратился с предложением к герцогу…
   – И что же герцог?
   – Он не успел составить собственного мнения, когда вмешался де Кримон, который имел на покойного большое влияние.
   – Отчего такое слепое доверие?
   – Я слышал, герцог знал его еще ребенком.
   – Вот так, - покачал головой граф, - нас предают те, кому мы больше всего доверяем.
   Послышался топот копыт - в сопровождении трех офицеров, обгоняя колонну, скакал король Филипп. Поравнявшись с де Шермоном, он придержал лошадь.
   – Сколько еще до Ливена, бювард Рейланд?
   – Миль двенадцать, ваше величество. Может быть, желаете сразу повернуть на Ангулем? Ведь замок до сих пор пустует, там можете поместиться и вы со слугами, и ее величество. Да и прислуга там обученная.
   – Нет, благодарю вас, бювард, это все потом, а пока я желаю лично увидеть город Ливен и узнать, насколько он похож на Харнлон. Ведь это, по сути, соперник королевской столицы, как знать, может, ему суждено стать новой столицей.
   – Как пожелаете, ваше величество, горожане будут этому рады, - с поклоном сообщил бювард.
   – Рады? С чего вы взяли?
   – При герцоге Фердинанде Ливен чувствовал его твердую руку. И в торговле, и в городском порядке. Однажды воры подняли в городе мятеж, так его светлость ввел в Ливен гвардию. Это было самое настоящее сражение с чернью и ворами, я сам в качестве рядового гвардейца принимал в этом участие!
   – Сражение с ворами? - поразился король.
   – Как есть сражение, ваше величество, мы несли потери. Однако в конце концов порядок был восстановлен, пару сотен мерзавцев повесили, и город несколько лет обходился вовсе без воров - горожане были этому рады.
   – А что же Бриан? Он не был достоин своего предшественника?
   – Нет, ваше величество, кроме постройки на Рыночной площади виселицы, иных мер к установлению порядка в городе он не предпринимал. Всем пришлось заниматься ратуше и городской страже.
   – Что ж, очень поучительный рассказ, бювард Рейланд, постараюсь извлечь из него ценное зерно. А вы, де Шермон, не желаете прокатиться со мной и этими господами вдоль дороги?
   – С удовольствием, ваше величество. Хотелось бы переодеться в сухое, но…
   – Перестаньте, де Шермон, разве это дождь?
   Граф улыбнулся: под кожаным дождевиком костюм короля был абсолютно сухим - наверное, он переоделся четверть часа назад, а платье де Шермона от сырости стало на десять фунтов тяжелее.
   – Хорошо, я готов.
   – А вы еще не сообщили бюварду о наших планах?
   – Нет, ваше величество, как можно? - ответил де Шермон, расправляя гриву своего мардиганца.
   – Отлично, э-э…
   – Майор Рейланд, ваше величество, - с поклоном подсказал Рейланд.
   – Да, именно так. Думаю, на пост бюварда мы найдем какого-нибудь медлительного дворянина, а вас я переведу в действующее войско. Нам нужны опытные военачальники, но самое главное, меня интересует все, что касается подготовки тяжелой кавалерии. Полагаю, именно этим вы и занимались при герцоге Фердинанде?
   – Вы необыкновенно проницательны, ваше величество. Я с радостью принимаю это назначение.
   – Вот и прекрасно, друг мой, а теперь… Де Шермон?!
   – Я - готов!
   – Вперед!
   Король понесся по дороге, за ним последовали граф и три сопровождавших короля офицера.

20

   Через четверть часа лошади утомились, авангард войска остался далеко позади, и король велел остановиться, чтобы перевести дух.
   – Сколько мы проскакали, барон Штойр?
   – Миль восемь, ваше величество!
   – Хорошо. Оставайтесь здесь, а мы с графом выберемся к самому Ливену.
   – Это небезопасно, ваше величество, - рискнул вмешаться рослый барон Лейдорф, выполнявший роль королевского телохранителя.
   – Не беспокойтесь, барон, со мной будет де Шермон. Вы сумеете постоять за жизнь своего короля, граф?
   – Разве может быть иначе, ваше величество? Мой меч и мой арбалет со мной!
   И де Шермон похлопал по отсыревшему чехлу, где лежал кавалерийский двулучный арбалет с пристежной «козьей ножкой» - приспособлением, которым можно было поочередно взвести оба лука, оставаясь в седле.
   Офицерам оставалось только подчиниться, однако, судя по тому, какими взглядами они обменялись, отпускать короля слишком далеко они не собирались.
   И снова отдохнувшие кони понеслись вскачь, замелькали сосны, заболоченные ямы и лиственные рощи. Вскоре лес остался позади и потянулись последние к городу мили, бежавшие через болота по песчаной насыпной дороге.
   – Я вижу холм! - крикнул король. - Держу пари, с него мы увидим Ливен!
   – Пари не принимаю, ваше величество, это и так очевидно! - прокричал в ответ де Шермон.
   Их кони сошли с дороги и понеслись через молодую осоку. Уже из последних сил, поводя боками, они поднялись на вершину холма и остановились, когда наездники натянули поводья.
   – Эх, де Шермон, ты мог выиграть пари - город едва виден!
   – Нет, ваше величество, если бы я заключил пари, вы бы сказали, что город виден очень хорошо!
   Приятели засмеялись.
   – Ты хорошо изучил меня, де Шермон.
   – Еще бы, сколько я себя помню, мне приходилось быть возле тебя.
   – Могу представить, как же я тебе надоел.
   – Нет, Филипп, это неправда, иногда ты бываешь несносным, но мой долг быть возле короля, и я выполню его, чего бы мне это ни стоило.
   – Что это там? - спросил король, указывая на появившегося из ближайшей рощи всадника. За ним бежали пятеро вооруженных людей, скорее всего разбойников, но у них не было шансов догнать жертву: и наездник, и лошадь были в полном порядке. Но неожиданно он сам натянул поводья, соскочил на землю, и разбойники обрадованно бросились к нему, размахивая кто дубиной, кто мечом, при том что этот отчаянный не имел при себе ничего.