Орлов Алекс. Перехват

   – Четыреста тридцать восемь километров, – произнес Штерн. – И там смогут поместиться пять сотен тяжелых крейсеров.
   – Да, если они решат строить универсалы, а это очень дорого, – заметил министр, вылавливая из тарелки приглянувшийся ему каперс.
   – Мы не знаем их возможностей, сэр. Для нас строить крейсеры-универсалы – дорого, а им, может, в самый раз.
   – В любом случае, Клаус, что именно и в каком количестве расположено на этой базе, мы не смогли узнать. Мы послали сорок восемь разведывательных дронов, и все они были уничтожены в течение каких-то секунд. Повезло еще, что по одному они промахнулись, и теперь мы имеем хоть какие-то сведения.
   – То есть они его все же уничтожили?
   – Да сожгли они его, но за те двадцать четыре минуты, что они ему подарили, он успел сделать съемку и переслать файлы.
   – Это хорошо.
   – Может, и хорошо, но очень уж страшно.
   – Я знаю уже достаточно, сэр, чтобы предположить, что те несколько сотен солдат врага, которых удалось уничтожить нашим специальным силам, прибыли именно с этой базы. Я прав?
   Ожидая одобрительного кивка, Штерн только сейчас понял, как мягко берет его элитный коньяк, однако министр отрицательно замотал головой и закинул в рот пригоршню каперсов.
   – Что? – не понял Штерн.
   – Увы, коллега, приготовьтесь к шокирующим новостям и простите, что не довел до вашего сведения раньше…
   – Что? – снова спросил Штерн.
   – Они ближе, чем все мы думаем, они рядом. Они в соседней квартире, на следующей улице. За ближайшим столиком в ресторане и на очке в знакомом вам сортире.
   – Вы что, сэр, спятили? – в отчаянии воскликнул Штерн, но министр лишь горько усмехнулся.
   – Ах, Клаус, как бы я хотел, чтобы все это оказалось лишь детским сном или юношескими фантазиями. Ты слышал о планете Васюган, Клаус?
   – Да, сэр, – ответил начштаба, чувствуя, что ободряющая сила элитного коньяка покидает его.
   – На нашей планете СГБ обнаружила большую подземную базу шингтонов. С ангарами, с казармами, с мастерскими оружейного ремонта. Ну ты понимаешь, да?
   – Ее взяли штурмом?
   – Каким штурмом, Клаус? Мы даже не знаем, чего от них ждать! Да, мы ликвидировали несколько посланных с этой базы экспедиций, но штурмовать базу пока опасаемся…
   – Но это наша земля, сэр!
   – Земля наша, но инициатива пока их – шингтонская, понимаешь? Все, что мы знаем, так это то, что они есть и что они выпускают, время от времени, разведывательные экспедиции, чтобы, ясен перец, подготовить большое вторжение с того же Альбаца.
   – Но, сэр, наличие базы очень критично для нас! Мы-то про них ничего не знаем, а они у нас дома!..
   – Какая задница, кто бы мог подумать, – улыбнулся министр и снова разлил коньяк по бокалам, Бурну – опять на донышко. – Давай, начальник штаба, дернем, чтобы за победу и все такое…
   – Дернем, сэр, – произнес слегка остекленевший от полученной информации Штерн и выпил очередной бокал коньяка.
   Они выпивали, закусывали лимоном и каперсами, а потом наблюдали за Бурном, который стряхивал себе остатки из их бокалов.
   – Суть в следующем, дорогой Клаус, – произнес министр и шмыгнул носом. – База на Васюгане, скорее всего, не единственная…
   – Не единственная? – повторил Штерн.
   – Не единственная. СГБ провела огромную работу, и мы выяснили, что на всех планетах, где семьсот лет назад велись боевые действия, остались средства для организации баз противника.
   – Я не понял… – честно признался Штерн.
   – Они никуда не уходили. Была война. Потом была ядерная война, и все, кто уцелел под землей… Ну, как бы это тебе попонятнее…
   – Да уж бейте, сэр, у меня и так вся морда в крови, фигурально выражаясь.
   – Прости, Клаус, что скрывал от тебя так долго.
   – Да что уж теперь-то?
   – Одним словом, все подземные склады и базы, с них так долго кормились целые поколения сталкеров и всяких ловчил, оказались не мертвым грузом, который можно бесплатно грабить, а самыми настоящими инкубаторами инородного внедрения – нападения на нас, Клаус. Теперь ты понимаешь?
   Генерал-полковник поднялся и прошелся по залу купальни, ни о чем особенно не думая и не делая никаких выводов. Просто ему требовались кислород и движение, чтобы осознать условия новой для него реальности.
   Потом он вернулся и сел в кресло.
   – Что же получается, сэр, они сидят почти на каждой планете и готовят нападение извне?
   – Да, Клаус, именно так. Извини еще раз, что так долго молчал, но ты должен понять меня – я и сам, честно говоря, поначалу обгадился. Я не знал, что делать и что предпринимать. Что уж говорить о Джоуке, который первым получил все эти сведения.
   – Теперь мне понятны его состояние и эти мысли о покушениях… – произнес Штерн, глядя перед собой.
   – Думаешь, его прикончат?
   – Неважно, сэр. Это война, которая уже начата и, судя по вашим сведениям, начата давно.
   – Они знали, что снова прижмут нас, так, Клаус?
   – Да, сэр. Думаю, они делали это раньше и у них имеется хорошо отлаженный механизм. Сегодня мы еще генералы и министры, а завтра пропалываем за городом грядки с редиской.
   – Какой ужас! Тебе налить?
   – Налить…
   Некоторое время Штерн сидел неподвижно, наблюдая за тем, как министр наливает. Дорогой напиток искрился на свету, заполняя шарообразные бокалы, и Штерн невольно погружался в эту игру пузырьков и света, осознавая, что это уже другие пузырьки и другая реальность, которая изменилась сегодня в этой купальне.
   «Может, не пить?» – подумал он, поднимая бокал с янтарным напитком. А с другой стороны – ну кому это поможет?
   – Твое здоровье, Клаус, – сказал министр.
   – И твое, Рудольф, – ответил Штерн и выпил до дна, оценивая напиток на вкус.
   Генерал-лейтенант Роджерс, начальник спецопераций полковник Шторм, капитан Джульет – из личного резерва начальника штаба, – Штерн уже планировал свои будущие действия. Далеко вперед он перебрасывал всю текучку – совещание по тыловому обеспечению, строительство новых казарм, шефские акции и прочее.
   – Ну и что ты на это скажешь? – спросил министр, с сожалением поглядывая на опустевшую бутылку.
   – А что тут скажешь, сэр? Нужно рабочее планирование, все то, что мы так хорошо умеем делать. Будем собирать группы и запускать в массив целей, то есть отправлять разведку по установленным адресам. Если враг уже рядом, его нужно искать и найти. Что вы на это скажете?
   – Скажу спасибо, Клаус. Я так устал от одиночества перед всей этой ответственностью. Спасибо, да и только. Кажется, мы сегодня уже поговорили про все или нет?
   – Вы просили напомнить…
   – Про что?
   – Про «Братьев Люремс», сэр.
   – Ах да! Так что там с «Братьями Люремс», кто к вам приезжал, сам Реджинальд Кит?
   – Нет, сэр, в этом не было необходимости. Обошлись их официальным представителем при генштабе. Его зовут Армстронг, майор Армстронг.
   – И что этот майор?
   – Говорит, что все в порядке. Но, насколько я понимаю, их теперь тоже нужно подгонять.
   – Нужно, Клаус, – кивнул министр, и начштаба заметил, что тот уже сильно разрумянился. – Мы у себя соорудим заявку, какое именно ускорение теперь потребуется. Премьер уже в курсе и готов поддержать бюджетное увеличение перед министром финансов.
   – Он будет упираться, – улыбнулся Штерн, чувствуя, что и его, наконец, расслабил этот коньяк. Хороший, кстати, коньяк, с запахом лесных ягод.
   – Конечно, будет, иначе какой же он министр финансов, но… Мне бы его проблемы!

14

   С утра был дождь – совсем недолгий и какой-то нерешительный. Едва начав стучать по крышам жилых корпусов, он прекращался над столовой, но, возвращаясь на крышу столовой, тотчас забывал про казармы. Не дождь, а недоразумение.
   Лейтенант Гуммель ждал Джека на крыльце сразу после завтрака. Сам он ничего не ел, потому что не мог, полностью погрузившись в суть нового пари.
   Накануне Джек сказал, что смог бы с тридцати метров продырявить из револьвера пять сложных мишеней – из яблок или апельсинов, положенных один позади другого. То есть пуля должна была пробить первый плод, а затем второй, лишь после этого мишень считалась пораженной.
   Джек сказал и забыл, но лейтенант Гуммель был человек азартный. С двух прежних мест службы его поперли из-за подобных художеств, однако он снова искал себе приключений и по оказии занял вакантное место командира взвода во второй роте, прежний офицер которой уволился по семейным обстоятельствам.
   – Ну что, жучара, готов ответить за свои слова?! – неожиданно закричал Гуммель, заскакивая на крыльцо перед Джеком и лейтенантом Хиршем и даже пританцовывая от возбуждения.
   Джек с Хиршем недоуменно переглянулись. Они и думать забыли о вчерашнем споре, но Гуммель помнил. Он даже спал беспокойно и сбил в комок всю простыню, а утром, чуть свет, выскочил на воздух и, глядя на дождь, составлял схему решения спора.
   Собственно, ничего особенного – сгонял в столовую, замучил расспросами сержанта продуктовой службы и выяснил, во что обойдется десяток крупных яблок сорта «лингвельд». Оказалось, что в тридцать ливров.
   – А почему так дорого? – изумился лейтенант. – В городе я купил бы их за пару ливров!..
   – Вот поезжайте в город и купите, а здесь все подсчитано до зернышка.
   – Ну хорошо, – согласился тогда Гуммель, рассудив, что с огромного выигрыша легко окупит расходы на яблоки.
   И теперь он пританцовывал перед Стентоном и Хиршем, ожидая, что они отступят, а мальчишка этот еще и извинится. Гуммель заставит его извиниться прилюдно!
   – Это ты про стрельбу, что ли? – уточнил Хирш.
   – Что ли, лейтенант Хирш! Что ли!.. – перешел на фальцет Гуммель и откашлялся. – Подтверждаешь пари, капрал Стентон?!
   – Стрельба по яблокам с тридцати метров? – уточнил Джек.
   – Да! Пятьсот ливров на кону!..
   – Пять выстрелов, пять мишеней, десять простреленных яблок, правильно?
   – Хорошая память, капрал, поздравляю! Буду счастлив прижать тебя – хвастунишку!..
   – Так ты, Гуммель, думал, что он хвастал? – не скрывая улыбку, спросил Хирш.
   – О! А ты, значит, не думал, коллега? – Гуммель возбужденно хлопнул в ладоши. – Ну что, камрады, идем прямо сейчас?
   – А вы уже завтракали, сэр? – участливо поинтересовался Джек.
   – Не нужен мне ваш завтрак, капрал! Я должен решить спор немедленно, а до этого у меня даже аппетита не будет!
   Из столовой вышел сержант из второй роты.
   – О, вот и Бэзил! – снова закричал Гуммель, и лицо сержанта сделалось хмурым. – Ну что, был с утра дождик, Бэзил? Был или мне показалось?
   – Ну был… – со вздохом произнес сержант.
   – Пятьдесят ливриков на бочку, дружок! Здесь вам не тут! Наша бухгалтерия сурова!
   Сержант снова вздохнул, достал деньги и отдал Гуммелю его выигрыш.
   – Так будет с каждым! – закричал тот, потрясая парой четвертаков перед лицом Джека. – Ну что, жим-жим? Идем стрелять или как?
   – Идем стрелять, только яблоки за ваш счет, господин лейтенант.
   – Уже решено, приятель! Куда рванем, где тут у вас решаются подобные споры?
   – До твоего появления подобных споров не возникало, – заметил Хирш, спускаясь с крыльца столовой. – Спорили на щелбаны, на жвачку или курево.
   – Курево и щелбаны?! Каменный век! Настоящее благородное пари, вот двигатель всемирного прогресса, если хотите знать!
   – Так, Джек, иди за револьвером, а я прослежу, чтобы мистер спорщик добыл яблоки нужных размеров, – со скукой в голосе произнес Хирш.
   На пороге возник капитан Хольмер. Он съел свой завтрак, запил его крепким чаем и на ближайшие полчаса у него было хорошее настроение.
   – Что за склока, бойцы? Кто пойдет со мной купаться в карьер?
   – Прямо сейчас? – спросил Джек.
   – Нет, сейчас вода холодная. Лучше ближе к обеду, водичка согреется и аппетит можно нагулять.
   – Сэр, в карьере вода круглые сутки четыре градуса.
   – Цельсия?
   – Кельвина, блин… – тихо обронил Хирш и отвернулся, сдерживая смех.
   – Грамотный, да, Тедди? Очень грамотный? А вот я не поленюсь сейчас пойти в строевую, включить там глобалсеть и выяснить, чего смешного ты тут сказал? И спроси меня, кто будет смеяться последним?..
   – Извините, сэр, – сдался Хирш.
   – Извиняю. А в чем фишка шутки?
   – Четыре по Цельсию – это холодно, а при четырех по Кельвину все застывает на хрен…
   – Как это?
   – Ну… Скажем, если заморозить яблоко, он превратится в хрусталь. Врезал молотком, и оно вдребезги.
   – Ага, понятно, – кивнул Хольмер. – А если «таргар» из пушки врежет?
   – Ну, тоже разлетится.
   – И осколки будут опасны, так?
   – Да, сэр, куски перемороженного яблока будут опасными, как и осколки хрусталя, – подтвердил Хирш.
   – Джек, ты когда-нибудь слышал о чем-то подобном? – спросил Хольмер.
   – Нет, сэр. От Тедди – никогда.
   – Вот. А он это знал и молчал, – со странной интонацией произнес Хольмер. – Ты просто какой-то профессор тригонометрии, Тедди!..
   – Это скорее теплофизика, сэр.
   – Ну ни хрена себе! – произнес пораженный Хольмер и уставился на Хирша вместе с Джеком и лейтенантом Гуммелем. – Нам что теперь, пойти сейчас всем и застрелиться?
   – Извините, сэр, – растерялся Хирш.
   – Извините, сэр, – передразнил Хольмер и зашагал прочь.

15

   Когда Джек пришел к холму, который местные прозвали Лысым, Хирш и Гуммель уже расставили все мишени, и Хирш проследил, чтобы все соответствовало правилам – подставки под яблоки оказались одной высоты и были сложены из слоистого известняка, обломки которого в изобилии валялись на склонах.
   – Ну что, принес? – спросил Гуммель.
   – Принес, – ответил Джек, демонстрируя одиннадцатиметровый револьвер.
   – Но это же целая пушка! – поразился Гуммель.
   – Что, не годится?
   – Ну… Годится, в общем. Просто я не ожидал. Я раньше таких даже не видел, честное слово!..
   – Откуда стрелять? – спросил Джек, сразу прикидывая расположения мишеней и даже приседая, чтобы увидеть нужные траектории.
   – Так ты уже стоишь на этом рубеже, сынок! – сообщил Гуммель, возвращаясь к своей дерзкой манере. – Я тут все со шнурочком промерил, твой комвзвода тому свидетель, я прав, коллега Хирш?
   – Прав, Гуммель. Готовь бабки…
   – С чего это?
   – Ну ты же захватил деньги для расчета или думал нас обмануть? – перешел в наступление Хирш. Гуммель раздражал его, и Хиршу хотелось скорее наказать этого мерзавца. Да, в Джеке Хирш не сомневался, но наказать хотелось уже сейчас. В эту самую секунду!
   – Покажи пять сотен, говнюк, или ничего не будет!
   – А у вас при себе деньги имеются? – отступая, уточнил Гуммель.
   – Конечно, имеются! У первой роты всегда так, а у Джека в кармане меньше восьми сотен никогда не бывает! Хочешь сожрать их? Хочешь, чтобы в рыло «котлетой» ткнули?..
   Такого блефа Гуммель не выдержал. Он сам бывал в боях, но Хирш и Стентон бывали в переплетах куда покруче. Их блеф сметал остатки недоверия и ужасал неподготовленного человека.
   – Вот! Вот! – прокричал Гуммель, доставая из кармана брюк припасенные деньги. – У меня все приготовлено, я честный офицер!
   – Бум-бум-бум-бум-бум… – прогремело пять выстрелов, и далекие яблоки превратились в сладкие зеленые брызги.
   – Давай деньги, – сказал Джек, выбрасывая из барабана пустые гильзы.
   – Что? – не понял Гуммель.
   – Я говорю – деньги давай, пятьсот ливров. Мы ведь на пятьсот договаривались?
   – Так точно, – кивнул Гуммель, отдавая пять сотенных бумажек, даже не удостоверившись, все ли цели были поражены. Но поражены были все десять яблок, и, когда Гуммель повернулся к мишеням, их попросту не было.
   Стойки из сероватого известняка остались неповрежденными, а зеленых «лингвельдов» на целых тридцать ливров как не бывало.
   Гуммель даже пожалел, что так и не попробовал их, но тут ничего не поделаешь. Пять сотен отданы какому-то капралу, яблоки испарились от одиннадцатимиллиметровых пуль, и оставалось только поплакаться на свою невезучесть, хотя еще утром ему везло дважды – пятьдесят ливров за дождь и два за тараканьи бега в умывальной комнате.
   – Это все? – задал глупый вопрос Гуммель.
   – А что еще, лейтенант?
   – Ничего, спасибо…
   На полусогнутых ногах Гуммель сходил к огневому рубежу, чтобы убедиться в очевидном – от десяти яблок с пяти выстрелов не осталось даже огрызков. Пятьсот ливров – это провал, а он надеялся заработать состояние. Пятьсот ливров, болван! О чем ты думал?!
   – Лейтенант Гуммель…
   Гуммель обернулся. Перед ним стоял капрал Стентон, а чуть дальше лейтенант Хирш. Ох этот Хирш! Блистательный вояка, но совершенно не интересующийся пари! Несколько раз он послал Гуммеля с его пари на какое-то количество букв, а один раз даже обещал дать в морду.
   В конце концов Гуммель все понял и к Хиршу больше не приставал. Ну чего нервировать? А вот капрал ему показался перспективной мишенью, на тот момент, разумеется, теперь-то он ему таким не казался.
   – Лейтенант, хотите вернуть свои пять сотен?
   Поначалу Гуммель решил, что у него галлюцинации. «Вы хотите научиться повелевать ветром? Вы хотите стать властителем облаков?» – он услышал что-то в этом роде. Но нет, капрал Стентон стоял перед ним и протягивал те самые, еще теплые, пять сотен ливров.
   – О да… – проблеял Гуммель, еще не понимая, что ввергает себя в череду мучительных испытаний.
   – Я отдаю вам ваши пять сотен с одним условием…
   – С каким?
   – Если я услышу, что где-то в нашем городке вы попытались вызвать кого-то на пари, я потребую вернуть мои пять сотен. Вы меня поняли, лейтенант Гуммель?
   – Я… О!.. Я!.. – внутри Гуммеля боролось несколько сущностей, отвечавших за карьерный рост, алкоголизм и игровой оргазм. А еще жадность! Эти пятьсот ливров Гуммелю хотелось вернуть во что бы то ни стало!
   – Я готов, капрал, я готов принять это условие и больше ни с кем и нигде не буду устраивать пари. Только верните мне мои пять сотен! Пожалуйста!
   Джек отдал деньги в потные руки Гуммеля и улыбнулся Хиршу.
   – Признаться, я бы никогда не придумал более ужасного наказания этому мерзавцу, – сказал Хирш.
   – О чем ты, Тедди? – удивился Джек.
   – Ну как же… Ты заставляешь его задумываться перед каждым пари, без которых он жить не может. Если пари состоится и ты о нем узнаешь, он отдаст пятьсот ливров против какого-нибудь смешного выигрыша в пять или двадцать ливров, понимаешь?
   – О да, только я об этом совсем не думал, я не собирался его наказывать.
   – Не собирался, а получилось. И тут ты прав, эта поганка нам здесь не нужна. Либо он становится человеком и водит свой «гасс», либо валит в войсковую тюрьму.
   – Даже так?
   – А чего с ним сюсюкаться? Игроки это, увы, уже порченый материал, проверено. Сегодня кланяются и улыбаются, обещают построить новый дом и постричь лужайку, а завтра принимают записки со ставками на тараканьи бега.
   – Эй, господа, а вы понимаете, что я все это слышу? – подал голос Гуммель.
   – А кому, на хрен, интересно твое мнение по этому вопросу? – заорал на него Хирш. – Хочешь, чтобы я тебе яйца отстрелил?
   – А можно я просто пойду к себе в казарму?
   – Можно. Но если увижу, что играешь, пристрелю раньше, чем Джек заберет у тебя пятьсот ливров, понял?
   – Понял, коллега, о чем разговор…
   И Гуммель заковылял в сторону городка, а Джек вздохнул и, посмотрев на далекие холмы, сказал:
   – А ведь Хольмер тоже игрок.
   – Он был игроком, но завязал с этим еще до нашего знакомства. Правда, завязав с игрой, попал в зависимость от алкоголя.
   – Но он держится, правда?
   – Держится, если не происходит ничего страшного.
   – Но ничего ведь и не происходит, Тедди?
   – Не происходит. Мы сидим в казармах, жрем от пуза и тупо набираем вес.
   – Как каплуны?
   – А кто такие каплуны?
   – Каплуны – это самцы куриц, которых кастрировали, чтобы их мясо было нежнее. И они быстро набирают вес.
   – Ну и сравнение. Ладно, пойдем обратно, в шахматы сыграем.
   – Лучше в шашки…
   – Почему?
   – Шашки, они быстрее, это как встречная контратака, а шахматы – долгая разведка. Скучно.

16

   Сразу за проходной они увидели Хольмера. Он стоял не двигаясь и смотрел куда-то в сторону зарослей травы-зулбар, росшей вдоль забора.
   – Привет, босс, – обронил Хирш, вырастая позади капитана.
   – Привет, Тедди…
   – Ты чего там увидел?
   – Ренегата. Кажется, у него окончательно сели батарейки.
   – У кота? – переспросил Джек, возникая с другой стороны.
   – Он не кот, ты забыл? Капитан Горский рассказывал нам, что Ренегат настоящий скотоплекс, и, похоже, его батарейки дали дуба.
   – Я все еще не вижу его… – сказал Хирш.
   – Вон там, от синего цветка на двадцать пять градусов влево.
   – Ну ни хрена себе!
   – Я тоже его увидел, – сообщил Джек.
   – Может, он подзаряжается? – предположил Хирш.
   – Турбину накачки запустил? – усмехнулся Хольмер. – Тогда бы у него из задницы дым шел.
   – А что говорил Горский? Что у него за система? – спросил Джек.
   – Вроде генератор, от жратвы работает, – ответил Хирш.
   – Тогда он должен функционировать, повар его с утра фаршем кормил – я сам видел.
   – Может, ты и прав, – сказал Хольмер и почесал ухо. – Только помимо жратвы имеются и другие факторы.
   – Например?
   – Зависание бортового компьютера. Что мы фактически и наблюдаем – вытянутый корпус, запрокинутая голова, поднятая лапа, он как будто не завершил начатое движение.
   – Тогда бортовой компьютер проходит тесты, и вскоре Ренегат заработает, – заметил Хирш.
   – Заработает, – согласился Хольмер. – Или гикнется окончательно.
   – Тогда мы отнесем его Тильгаузену, а тот его разберет, – заметил Джек.
   – Берти не сможет, тут слишком тонкая работа.
   – Зато узнаем, как он устроен.
   – Тебе это так интересно?
   – А вам нет, сэр?
   Неожиданно застывший было Ренегат совершил высоченный прыжок и, схватив на ветке акации задремавшую бабочку, свалился вместе с ней в траву.
   – Ах мерзавец! Всех нас провел! – воскликнул капитан и хлопнул себя по боку. – Я-то думал, он окончательно батарейками двинул, а оказалось – просто бабочка!..
   – Да, заставил нас понервничать, – улыбнулся Хирш, прослеживая бег скотоплекса, который уносился с трепыхавшейся в зубах селестой оронпедиас. – А вы куда шли, сэр?
   – А вы откуда шли? – вопросом на вопрос ответил Хольмер.
   – Мы ходили к холмам учить Гуммеля жизни.
   – Научили?
   – На полтыщи ливров.
   – Стало быть, кто-то угощает?
   – Увы, сэр, Джек вернул ему деньги, но с условием, что тот перестанет ставить пари, иначе Джек снова заберет выигрыш.
   – Стреляли?
   – Джек стрелял – по яблокам.
   – Из этого стенобитного орудия?
   – Зря вы так, сэр, – возразил Джек. – Очень сбалансированный револьвер. Если вовремя подгибать большой палец, ладонь почти не сушит…
   – Ладно, пошли ко мне, это же я вас искал, когда на Ренегата наткнулся, – признался Хольмер.
   – Снова будем есть торт? – уточнил Джек.
   – А тебя еще не мутит от моих тортов?
   – Нет, сэр. Платите вы, почему меня должно мутить?
   Все рассмеялись, и это разрядило напряжение от недавнего созерцания электронного кота.
   – Тут нам разнарядочка пришла… – сообщил Хольмер и шмыгнул носом.
   – Снова война? – спросил Хирш.
   – А ты против?
   – Да ничуть. Две недели на приколе – даже странно.
   – И канонады не слышно, – добавил Джек.
   – А раньше была?
   – Была, конечно, но отдаленная.
   Хольмер и Хирш переглянулись. Они не слышали раньше никакой канонады.
   До комнаты капитана шли молча. Джек размышлял о способностях скотоплексов, а Хирш тосковал по персиковому сектору торта-мороженого. Неужели капитан с этим покончил? Было бы жалко.
   Над городком с ревом пронеслось звено лаунчмодулей. Они пролетели с севера на юг, и скоро их не стало слышно.
   – Совсем совесть потеряли, – заметил Хирш, опускаясь на стул и поглядывая на пустой стол.
   – Да, в прежние времена они на такое ни за что бы не решились, – согласился Хольмер. – А что скажешь ты, Джек?
   – Я полностью потерялся в этих переменах, сэр. Раньше тоже бывали перерывы, но теперь-то уже ясно, что никакой войны больше не будет.
   – По крайней мере, между нами и арконами, – добавил Хольмер, присаживаясь на кровать.
   – А какие еще могут быть варианты?
   – Ферлин твой друг, а не мой, поэтому ты должен знать больше всех нас.
   – Да, Джек, – поддержал Хольмера лейтенант Хирш, – что тебе сказал Ферлин? Чего нам ждать?
   – Ну, он намекнул, что многое может измениться.
   – И все?
   – И все.
   – Отлично, – кивнул Хольмер. – Значит, ты не удивишься, если я скажу, что через сорок пять минут за вами с Тедом прибудет «середняк».
   – Снова война? – удивился Хирш.
   – Снова задание, – поправил его Хольмер. – Вы отправитесь в распоряжение какой-то особой группы. Я не очень понял, да мне и не объясняли – звонок был из дивизии, кто там будет объясняться с каким-то комроты? Сказали – выделить две легкие машины, и я сразу подумал про вас.
   – А куда лететь? – спросил Джек.
   – Лететь далеко, часа три будете болтаться.
   – Надо обед взять! – подскочил Хирш.
   – Надо, – согласился капитан. – Иди на кухню и потребуй картошки с мясом в фольгу.