Орлов Алекс. Рекс

   – Прошу прощения, Брюс, просто меня немного повело.
   – Ты проанализируй это свое «повело», Поль, чтобы оно не повторялось. Я всегда в тебя верил и полагал, что мы говорим на одном языке.
   – Я проанализировал, Брюс. Просто взбрыкнул из-за того, что меня не пустили через оцепление.
   – Вот! – произнес Брюс, со значением поднимая к потолку указательный палец. – Хвалю за честность и понимаю. Мне бы это тоже не понравилось, но оставим пустые амбиции и вернемся к нашим делам. Подойди сюда, Поль.
   Гарсель подошел к контейнеру, возле которого стоял Брюс, и стал ждать пояснений.
   – Короче, так. Здесь первый действующий экземпляр. В других контейнерах пока пусто, просто мы держим здесь тару, чтобы соблюсти режим секретности. Разумеется, болтать об этом не следует, но тебе напоминать об этом не нужно…
   – Не нужно, – заверил Гарсель. В словах Брюса ему послышались нотки недоверия.
   – Ну, тогда поднимаем крышку.
   Они открыли захваты, а затем, взявшись за ручки, подняли основную крышку и зафиксировали на держателе. Под ней оказалось затемненное термоскопическое стекло и три пары перчаток в упаковке.
   – Надеваем, – сказал Брюс, и они надели перчатки.
   – Готов? – спросил Брюс.
   – Готов, – ответил Гарсель, хватаясь за нейлоновый тросик.
   – Поднимаем…
   Они подняли стеклянную перегородку, в контейнере включилось изотермное освещение.
   – Вот это да-а-а… – произнес Гарсель, разом забывая про все свои тревоги. – Вот это фактура, а?
   – Как живой, правда?
   – Не то слово, приятель. Это же высший класс, это совершенно другие цены!
   – И комиссионные, – усмехнувшись, добавил Брюс.
   – А сколько компания платит за эту красоту?
   – Цены пока не установлены, но пусть тебя это не беспокоит. Первый экземпляр мы продадим как модель предыдущего поколения. Ты на сколько подписал предварительный договор?
   – Сто семьдесят тысяч.
   – Вот за эту цену мы и продадим этого красавца.
   – Да ты с ума сошел! Мы сможем продать его впятеро дороже! – воскликнул Гарсель, в котором взыграла его профессиональная предприимчивость.
   – Не шуми, прошу тебя. Нам нет нужды прямо сейчас вздувать цену, ведь у нас еще нет полного эксплуатационного заключения. Поэтому предупреди хозяев, что мы будет часто наведываться – «для их же блага». Они получат дорогую версию за относительно малые деньги, а мы – бесплатный полигон.
   – Ну… – Гарсель пожал плечами, задумчиво глядя на безупречно сложенное мужское тело. Затем ткнул пальцем в плечо модели, потрогал ухо, аккуратно прихватил ткани лица.
   – Удивительное ощущение, как будто это живой человек…
   – Вот. И все это благодаря мистеру Камерону.
   – Но я не вижу обычных разъемов, а этот узел на боку…
   – Он кажется тебе слишком большим? – улыбнулся Брюс.
   – Да. И разъемы какие-то странные.
   – Эти разъемы не для электрических клемм, Поль. Это гнезда для штуцеров. Верхнее отверстие, которое побольше, принимает питательный раствор, а нижнее принимает шлаки.
   – Он питается как живой?
   – Почти. Мало того, он нуждается в трехчасовом сне, чтобы полноценно расщеплять питательный раствор.
   – Обалдеть! – произнес Поль, покачивая головой. – Эта, казалось бы, слабость делает его человечным!
   – Вот именно. Хозяева будут вынуждены считаться с ним, как с живым существом, они станут больше к нему привязываться, а это открывает для нашего бизнеса еще более широкие перспективы.

8

   «Генеральный управляющий объект – «Хозяин», вторичная информация «Мистер Юргенсон», «Тревис» – фамильярное обращение…
   «Второстепенный управляющий объект – «миссис Юргенсон», вторичная информация – «Хозяйка», «Барбара» – фамильярное обращение…
   Неожиданно тест прервался и восприятие биостара целиком захватила яркая вспышка света и пронзительные крики:
   – Ты, подлый торговец, где мой Биччи-Бок?! Ты обещал, что будет Биччи-Бок! Где он?
   – Мистер Юргенсон, остановите же ее! Мне больно, мистер Юргенсон!
   – Я вытряхну тебя из пиджака! Где мой Биччи-Бок!? Я заставлю тебя землю жрать! Где он, я тебя спрашиваю!? На, получи!
   Тест был окончательно остановлен и возобновлен через сорок три минуты.
   «Генеральный управляющий объект – «Хозяин», вторичная информация «Мистер Юргенсон», «Тревис» – фамильярное обращение…
   «Второстепенный управляющий объект – «миссис Юргенсон», вторичная информация – «Хозяйка», «Барбара» – фамильярное обращение…
   «Второстепенный управляющий объект – «Тилли», вторичная информация – «Мисс Юргенсон», «Малышка» – фамильярное обращение.
   «Обслуживающий персонал – «коллега Рольх», «Зиги» – фамильярное.
   «Обслуживающий персонал – «коллега Аннета», «Нюша» – фамильярное.
   Перед глазами биостара появлялись и исчезали новые лица, а голос установочного инженера продолжал диктовать в микрофон:
   – Это кухарка, она находится на первом этаже и в цокольном уровне. Это нормально.
   Новое лицо, и снова комментарии:
   – Это шофер, он может ходить по всем этажам дома. Ему запрещено заходить в комнаты второго и третьего этажей.
   Потом была санкционированная остановка тестирования, которая возобновилась спустя двадцать девять минут. И снова яркий свет и голоса на заднем плане:
   – Мистер Юргенсон, прошу вас, вмешайтесь! Заплатив деньги, вы получили Эндрю в свое полное распоряжение, вы вольны делать с ним все, что угодно, но, пожалуйста, защитите его от нападений вашей дочери! Посмотрите – она его поцарапала!
   – Да это… кровь, что ли? – раздался голос генерального управляющего объекта. Биостар сосредоточился, ему требовалось четко различать слова этого человека, поскольку ему он должен был подчиняться беспрекословно.
   – Это кровь, я вас спрашиваю?! – повысил голос хозяин.
   – Э-э… Да, это кровь.
   – Это кровь, мистер Юргенсон, но кровь не настоящая, а только имитация, – вмешался в разговор устанавливающий инженер. – Биостар максимально приближен к живому организму, заживляющие технологии построены по типу наших с вами, сэр, человеческих.
   – То есть эта царапина затянется? – уточнил генеральный управляющий объект.
   – Разумеется. Не останется даже следа.
   Последовала пауза.
   – Но, мистер Гарсель, я видел этих роботов у Скулбердов и у Ван Линкернов. Подробно расспрашивал о повадках этих машин, и никто не говорил мне ничего подобного, про кровь, про царапины…
   – Разумеется, сэр. Они покупали свои модели значительно раньше, а у нашей компании принцип – давать нашим клиентам максимальный уровень обслуживания за их деньги. Еще месяц назад вы бы получили за те же деньги модель поскромнее, однако теперь вы получите чудо-модель, которую можно выключить, если она наскучит, либо, напротив, увидеть в ней друга или приятеля. Партнера для игры в бридж или сопровождающего в конной прогулке.
   – Ну да, вы говорили, что он ест сахар, – вспомнил Юргенсон.
   – Да, в его питательном растворе высок уровень глюкозы. Ему нужен трехчасовой сон, и он поддерживает свои великолепные мышцы в тонусе благодаря работе на тренажерах.
   – Давайте отойдем, мистер Гарсель, – попросил голос главного управляющего объекта. Биостару пришлось напрягать аудиовосприятие, чтобы расслышать каждое слово.
   – Вот, как раз насчет этих мускулов и прочего… Зачем было лепить такого спортсмена, ведь нам нужен всего лишь слуга?
   – Но, мистер Юргенсон, вам также был нужен и охранник, вы сами мне об этом говорили.
   – У меня на участке дежурят пятнадцать человек секьюрити, они крепкие и проверенные ребята, но совсем не выглядят, как атлеты… А этот?
   – Но он красив, разве не так?
   – Красив. Но можно было одеть на него хотя бы рубашку.
   Юргенсон склонился к продавцу и, понизив голос, добавил:
   – У нас с женой, мистер Гарсель, довольно заметная разница в возрасте. Ей всего тридцать шесть, этот ваш красавец не совсем ко времени здесь появился. Надеюсь, он…
   – Что?
   – Он не может реализовать кое-какие ее идеи?
   – О, нет, сэр, это исключено. Это уже специфический сервис. А мы специализируемся только на традиционном обслуживании. Нет, ничего такого, только прогулки с детьми, какая-то работа по дому, охрана… Вот, пожалуй, и все основные функции.
   – Хорошо, если так, – после некоторой паузы произнес Юргенсон.
   Вскоре тестовая загрузка возобновилась, к стоявшему неподвижно биостару стали подводить людей, а инженер-установщик зачитывал по бумажке связанную с ними информацию.
   – Это охранник Джеронимо, он находится снаружи дома.
   – Это старший охранник Эдвин, он может ходить по всем этажам. Заходить в комнаты ему запрещено.
   – Это охранник хозяина. Зовут Роберт, может ходить по всем этажам и появляться в комнатах хозяина.
   И снова знакомый пронзительный голос:
   – Зачем ты его покупал, папа!? Я хочу Биччи-Бока, с ним можно играть, а этот урод ни на что не годен!
   – Тилли, замолчи, наконец! – вышел из себя мистер Юргенсон. – Мы уже купили этого робота, так что прекрати этот балаган! Место Биччи-Бока занято, больше не напоминай мне о нем!
   – Ах так?! Ну, мы еще посмотрим, чье это место!
   С некоторыми перерывами загрузка и последующие тесты продолжались около трех часов, и все это время мистер Юргенсон находился на террасе рядом со своей покупкой, лишь иногда отходя, чтобы сделать важный звонок.

9

   Когда загрузка окончилась, Эндрю одели в один из костюмов, поставляемых в комплекте с моделью, и мистер Юргенсон, посмотрев на ладно скроенного биостара, наконец смягчился.
   Теперь, когда столь вызывающий торс робота был прикрыт, он выглядел куда лучше.
   – Вот только морда у него какая-то коповская, – сказал владелец, пристально глядя в лицо Эндрю.
   – Я бы сказал – мужественная, сэр, – поправил его Гарсель. – Суровая. Такие лица бывают не только у полицейских, но и у пожарных, а также у людей других героических профессий.
   – Ну да, понятно. Так что еще он умеет, кроме как гулять и кататься на лошади?
   – Он охранник.
   – Проехали уже, Гарсель, что еще?
   – Он еще и секретарь! Он может прочитать вам какие-то письма из почтового ящик в Глобалнете.
   – Что, прямо сейчас? – спросил Юргенсон.
   – Да, сэр, сию минуту. Если у вас там нет ничего секретного, скажите ему пароль доступа, и он войдет в сеть.
   – Ну да, сказать пароль при вас? – усмехнулся Юргенсон.
   – Нет, сэр. Мы отойдем в сторону, а вы шепнете Эндрю на ухо. Он никому не скажет, потому что это теперь ваш слуга, только ваш голос может ставить для него всяческие ограничения – то есть отдавать приказы.
   После этих слов Гарселя он и оба инженера отошли на край террасы, а Юргенсон неуверенно приблизился к Эндрю, затем оглянулся на представителей компании и, помявшись, сказал:
   – Ну ты это, Эндрю, набери там у себя «флибоп»… Фли-боп. Понял?
   – Понял, хозяин, – ответил Эндрю приятным баритоном.
   – Эй, парни, давайте сюда! – позвал гостей Юргенсон, довольный тем, что контакт с новым слугой налажен. Этот Эндрю действительно выглядел куда представительнее, чем жалкие куколки в других домах. Поначалу Юргенсон подозревал, что этот фуфлыжник Гарсель разводит его, как деревенского работягу, однако теперь стало понятно, что он не обманул.
   – Ну что, мистер Юргенсон? – спросил Гарсель, подходя вместе с инженерами.
   – Да вроде заработал наш Эндрю, – сказал Юргенсон. – Как там с письмами, приятель?
   – Есть сообщение от Дока Ласкера, сэр.
   – Ладно, читай! – махнул рукой Юргенсон, полагая, что вряд ли в этом письме окажутся какие-то секреты.
   – «Тревис, у нас по «Касандре» творятся страшные дела. Этот козел Рутберг сказал своим ребятам, что это их территория и что они ее будут держать. А про тебя вообще сказал, что ты не при делах и к «Касандре» у тебя не должно быть никакого интереса. Давай, чего-нибудь придумывай, а то они уже к понедельнику все соберутся, и тогда всё…»
   Огласив послание, Эндрю уставился на хозяина, ожидая дальнейших указаний, однако Юргенсону стало не до него. Его лицо, шея и даже наметившаяся лысина стали краснеть, а глаза вылезать из орбит, как будто кто-то подключил его к розетке.
   – Я… отойду позвонить… – сказал Юргенсон и, сойдя с террасы, зашагал к расположенной недалеко беседке, на ходу доставая телефон.
   Гарсель посмотрел ему вслед, потом взглянул на часы. Если передача робота затянется, он не успеет в ресторан, где договорился встретиться с новой подружкой. Она тоже была агентом по продажам, однако не таким опытным, как Гарсель, и, поскольку они слишком часто говорили на профессиональные темы, он подозревал, что интересует девушку больше как удачливый торговец, а не как мужчина. Хотя, конечно, торговал он куда лучше, чем…
   – Спасибо, что прикрыли меня, – сказал Гарсель, обращаясь к одному из инженеров.
   – Да ничего, нормально. Для вас эта модель в новинку, поэтому нужна поддержка.
   – А я вас раньше в компании не видел. Ни вас, ни вашего коллегу… Вы недавно работаете?
   – Да нет, мы работаем давно. Только не в «Сервис суперлогистик», а в концерне «Элко».
   – «Элко»? – удивился Гарсель. – Значит, вы работаете на…
   – Да, на мистер Камерона, – ответил инженер, и они с коллегой переглянулись.
   – И наверное, вы не только инженеры, правильно? – спросил Гарсель, чувствуя, как в нем снова просыпается репортер.
   – Мистер Гарсель, давайте каждый будет заниматься своим делом, – с нажимом произнес «инженер». – Вы прекрасный агент, у вас хорошо идут продажи, возможно, со временем вам поступит предложение возглавить целый отдел продаж. Причем не в «Сервис суперлогистик». Так что давайте не будем наступать на хвост собственной перспективе, а?
   Гарсель почувствовал себя так, будто его только что обыскали, заглянув во всю прошлую жизнь. На лбу он ощутил проступившую испарину, но взял себя в руки и, посмотрев на «инженера», сказал:
   – Это похоже на тост…
   – Да, – сказал тот, улыбнувшись. – Это похоже на тост.
   В этот момент монотонное бормотание Юргенсона вдруг перешло в гневные тирады, и он стал в полный голос распекать своего то ли подчиненного, то ли младшего партнера, а закончил фразой, которую Гарсель уже успел выучить наизусть:
   – Я тебя из пиджака вытряхну! Я тебя заставлю землю жрать!

10

   Вместе с заходом солнца в ущелье пришла прохлада и стало возможным открыть окна, чтобы подышать нормальным, не кондиционированным воздухом. Правда, снаружи окна были защищены бронированными жалюзи, которые, в свою очередь, закрывались маскировочной сеткой под цвет стен – это соответствовало одним из самых строгих требований безопасности.
   Каждый вечер, переделав все дела в городе, Камерон возвращался в свой замок, который выстроил в небольшом скальном массиве, некогда бывшем полноценным горным хребтом, но позже израсходованным на строительство Аль-Империала.
   Земля достались ему почти даром. Он провел дорогу, установил на скалах следящую аппаратуру и даже зенитные установки и теперь чувствовал себя в большей безопасности, чем несколько лет назад.
   – Сэр, вернулся Робин, – пророкотал селектор.
   – Пусть войдет, – сказал Камерон и, откинувшись в кресле, вдруг почувствовал, что не может расслабиться даже перед приходом одного из самых верных своих людей и не исключает возможности того, что тот станет в него стрелять. Робин станет стрелять в своего хозяина?!
   – Добрый вечер, сэр, – сказал Робин, тихо появляясь в огромном кабинете Камерона.
   – Проходи, Робин. Садись.
   Подчиненный приблизился к столу и осторожно опустился на краешек стула, в любой момент готовый вскочить. Ему передавалось напряжение босса.
   – Как все прошло?
   – Нормально, сэр. Этому Юргенсону все понравилось, хотя сначала он корчил из себя наследного принца.
   Камерон улыбнулся. Ему была знакома эта категория толстосумов, поднявшихся на наркотиках, подпольных тотализаторах и казино.
   – Как наш мальчик?
   – Тесты прошел на отлично, даже зачитал Юргенсону письмо от какого-то Дока Ласкера. Похоже, на западном побережье скоро разразится война между владельцами подпольных заведений.
   – Что ж, это хорошо. В таком случае нам не помешает держать этого Юргенсона под плотным контролем.
   – Но зачем, сэр?
   – Пока этот бизнес остается нелегальным, там особо не развернешься, но если провести нужный закон, на западном побережье расцветут пышные клумбы. Однако к этому моменту мы должны быть готовы и загодя встать на западное побережье хотя бы одной ногой.
   – Понял, сэр. Теперь понял.
   – Вот и отлично. Держи этого Юргенсона на контроле, мы должны знать, чем он дышит и как развивается весь этот бизнес. А как только там образуется какая-то брешь, неустойчивость, мы этим немедленно воспользуемся.
   – Да, сэр, – кивнул Робин и поднялся, догадываясь, что разговор окончен.
   – Ты вот что… Ты подойди к Либману, он даст тебе безлимитную банковскую карту «Элко»…
   – Сэр, у меня хорошее жалованье.
   – Я знаю, какое у тебя жалованье, Робин. И я знаю, что ты теперь обеспеченный человек, но бывают моменты, когда для дела нужно что-то быстро купить. Это может быть оружие, это может быть несговорчивый чиновник, это может быть жена несговорчивого чиновника, которой не мешает поднести золотую брошку. Все что угодно, Робин, ты же знаешь, как иногда бывает. Не все можно решить при помощи пистолета, вот для таких случаев у тебя и будет под рукой эта карта.
   – Благодарю за доверие, сэр.
   – Можешь быть свободен.
   Робин быстро вышел, и лишь после того, как за ним закрылась дверь, Камерон выбрался из-за стола и неспешно прошелся по затемненному кабинету.
   Подойдя к стеклянной панели, он стал смотреть на небольшую долину, ухоженную, подстриженную, с искусственным озером. Одно время он даже хотел пустить в него каких-нибудь птиц, лебедей или уток, но потом передумал.
   Постояв немного, Камерон вздохнул. Эта панель была всего лишь экраном, а изображение на нее передавалось с видеокамер. Режим безопасности, в котором он жил день и ночь, диктовал свои законы, коим Камерон неуклонно следовал в отличие от многих своих врагов, которых он доставал благодаря их разгильдяйству и недисциплинированности.

11

   Итак, можно было считать, что вход в «Сервис суперлогистик» состоялся. Была проведена первая совместная сделка, а дальше все пойдет по накатанному сценарию: увеличение оборота совместных сделок, взаимный обмен акциями и постепенное выдавливание теперешних владельцев компании или другие, более жесткие меры, если эти джентльмены вдруг окажутся непонятливы.
   – Сэр, через пятнадцать минут у вас встреча с генералом Роджерсом, – подсказал селектор.
   – Да, я помню. Где он сейчас?
   – Машина генерала поднимается от второго поста.
   – Хорошо. Пусть его проводят в каминный зал, тот, что в галерее.
   – Слушаюсь, сэр.
   Теперь этот Роджерс, вор и хитрюга из комитета по вооружениям. С его помощью Камерон надеялся укрепиться на теплом месте возле военного бюджета, и генерал гарантировал ему эту возможность, за что попросил два миллиона ливров. Для Камерона это были небольшие деньги, а куш, в случае удачи, светил немалый, но что-то у Роджерса пошло не так, и теперь он ехал объясняться.
   – Оправдываться будет, – вслух произнес Камерон и вздохнул. – Всегда одно и то же.
   Выйдя из кабинета, он неожиданно для себя проигнорировал персональный лифт и свернул в сторону общего. Иногда Камерон совершал такие малообъяснимые поступки, но часто спасал себе этим жизнь.
   В достижении собственных целей он не брезговал никакими средствами, разумеется, и с ним не особенно церемонились, но Камерон был коварнее и последовательнее в этой своей войне.
   Заметив босса, часовой у лифта не подал вида, что удивлен, лишь встал чуточку ровнее.
   Камерон зашел в кабину, спустился на пару этажей, перешел в другой лифт и уже на нем добрался до галереи – сумрачной вытянутой залы, завешенной старинными картинами-подлинниками.
   Здесь пахло древностью и старой копотью – Камерон намеренно воссоздавал эту атмосферу после того, как посетил несколько старинных замков. Именно там он понял то, что почувствовать обстановку старины можно, лишь услышав эхо тех пирушек, представив лица тех, кому при всем благородном собрании давали чашу с отравленным вином.
   Почему-то именно этот жуткий обряд очень волновал Камерона. Он легко представлял себя и в качестве того, кто велел выпить отравленное вино, и на месте того человека, который, все понимая, тем не менее покорно принимал свою долю. При этом всегда в этих его видениях присутствовали потрескивающий камин, жаровня и подгоревший жир. Вот почему Камерон потребовал воспроизвести в галерее этот запах.
   Генерала Роджерса Камерон принял в мастерской, так он называл просторную комнату, в которой, как ему казалось, мог работать придворный художник. Здесь должны были стоять его холсты, причем некоторые исполосованные кинжалом господина, которому не понравилась «эта мазня».
   В другом углу наверняка должны были валяться бутылки из-под вина, художник обязан быть пьяницей, да и как не стать пьяницей, если хозяин все время пугает виселицей?
   Несмотря на живое представление обстановки в подобной комнате, Камерон не стал оформлять ее под старинную художественную мастерскую, и у него здесь получилось скорее пристанище графского писаря.
   Стол, несколько простых шкафов, деревянные кресла с жесткой спинкой, а также дубовый паркет под мастикой, домотканые ковры и побеленные стены.
   Правда, в простом с виду шкафу имелся огромный бар, а за одним из гобеленов вход в туалетную комнату и обшитую кедром сухую баню, но если не знать об этом, выбор места для встреч мог показаться странным.
   Вскоре послышались шаги, одни, едва слышимые, принадлежали кому-то из секьюрити, а громкие лязгающие – генералу. Он упорно продолжал носить сапоги со шпорами, отмененные лет тридцать назад.
   Оставив гостя, секьюрити удалился, и генерал сам вошел под своды мастерской и стал с удивлением осматриваться, не сразу заметив сидящего в кресле Камерона. Лишь когда тот прибавил освещения, Роджерс заметил хозяина и поспешил к нему, протянув длинную руку, однако тот, даже не поднимаясь, лишь пожал гостю кончики пальцев и указал на соседнее кресло.
   Генерал сел, еще раз огляделся и, покачав головой, сказал:
   – В начале службы мне пришлось три года жить в подобной дыре, в одном далеком гарнизоне. И вообще, пока не зацепился на нужном месте, влачил весьма незавидное существование.
   – Но теперь вы на завидном месте, генерал, – заметил Камерон, давая гостю самому соткать для себя паутину.
   – А у вас в этих горах довольно мрачно.
   – Горы часто заслоняют солнце, но в темноте не видно досадных оплошностей.
   – Мистер Камерон, мне неловко признаваться вам, но наше дело пока не слишком продвинулось, – перешел генерал к главной теме.
   – Да, видимо, это так.
   – Поверьте, я прилагал немало усилий, я дошел до Министерства обороны, но там уже все поделили без нас.
   – Ну разумеется. И в армейской среде старшие топчутся на головах младших.
   – Приятно, что вы меня понимаете, мистер Камерон.
   Камерон не ответил, глядя на гобелен.
   – Я, конечно, понимаю, что… деньги придется вернуть, но, видите ли, в чем дело, часть из них я уже потратил на восстановление здоровья. Дорогие процедуры, знаете ли.
   – Процедуры нынче не дешевы, – согласился Камерон, который знал, что на его деньги генерал Роджерс купил большой загородный дом с бассейном, куда чуть ли не ежедневно возил проституток и массажисток.
   – Я буду отдавать долг постепенно. Вы не против?
   – А что мне остается? – Камерон пожал плечами. – У вас ведь нет никаких активов, недвижимости…
   – Никаких активов, увы, – развел руками генерал и даже шмыгнул носом. – Тридцать лет оттрубил и… никаких тебе радостей в жизни, никакой недвижимости… Вот она, благодарность государства, за которое… Ну вы сами понимаете.
   – Понимаю, генерал, понимаю. Поезжайте домой.
   – Прямо сейчас? – приподнимаясь с кресла, спросил Роджерс.
   – Да, прямо сейчас.
   – А как же деньги?
   – Деньги? А какое у вас жалованье?
   – Восемнадцать тысяч ливров.
   – Немаленькая сумма.
   – Ну… – генерал помялся. – Для лейтенанта немаленькая, но генералу кажется небольшой.
   – Вот и будете отдавать постепенно, отчисляя половину жалованья.
   – Правда, мистер Камерон? Вы действительно на меня не сердитесь?! – обрадовался Роджерс, вглядываясь в лицо хозяина замка.
   Камерон подумал, что если бы генералу подали чашу с ядом, он бы разрыдался и ползал на коленях, вымаливая пощаду.
   – Как я могу на вас сердиться? Это целиком моя вина – недоглядел.
   – Благодарю вас, мистер Камерон! – затараторил генерал, пятясь к выходу. – Значит, врут про вас, будто вы бессердечный. Будто вы зверь, а не человек! А вы, оказывается, совсем другой! Огромное вам спасибо! Огромное!
   Генерал выскочил из комнаты и побежал по галерее, рассыпая звонкое эхо от своих шпор.
   – Большое спасибо, мистер Камерон, за два миллиона ливров, – произнес Камерон. Затем щелкнул передатчиком на лацкане пиджака:
   – Смена, генерал нам больше не нужен.
   – Понял, сэр, – ответил дежурный смены службы безопасности, выполнявшей не только охранные функции.