Орлов Алекс. Сезон королевской охоты

   – Пора, – сказал Кромб.
   Трэвль вздохнул и с треском превратился в двойника.
   – Хорошо. Иди и произнеси эту фразу, если нужно, повтори несколько раз, необходимо, чтобы они попытались тебя напугать.
   – Я понял, – ответил Кромбу его двойник и стал подниматься по лестнице, едва заметно припадая на правую ногу – точь-в-точь как оригинал.
   Прячась за колоннами, маг последовал за ним.
   Лестница закончилась, и двойник двинулся по галерее, освещаемой пойманными тенями. Они шелестели и стонали, разгораясь все ярче, но никто не обращал на них внимания.
   Вот и огромный, словно арена, зал. Стараясь не выдать себя ни шорохом, ни вздохом, Кромб держался неподалеку от двойника. Когда тот остановился, маг припал к выщербленной колонне.
   Под потолком полыхнули призраки неизвестных существ – пленников из неведомых миров. Запертые частоколом заклятий, они не могли вырваться и только сияли, тараша свои большие печальные глаза.
   Посреди зала на массивном постаменте стоял трон, но на нем никого не было. Кромб опасался, что двойник растеряется, однако тот остановился в спокойном ожидании.
   Послышался шорох, и из-за трона выскочили пять рослых волков. Их глаза были мутны, а на телах зияли раны – несколько часов назад эти животные погибли, сметенные в пропасть снежной лавиной.
   – Ты зачем пришел? – спросил множащийся голос, непонятно чей – все волки раскрывали пасти синхронно.
   – Духи, немедленно верните мне глаза мага Дюрана, – произнес трэвль-оборотень заученную фразу.
   Волки, словно их дернули за хвосты, исчезли за постаментом, а вместо них вышла молодая утопленница, упавшая в колодец. Ее шея была свернута, поэтому голова оказалась почти на плече.
   – Ты зачем сюда пришел? – повторила она тот же вопрос, все тем же хором голосов.
   – Духи, немедленно верните мне глаза мага Дюрана, – четко повторил трэвль, копируя произношение мага. Это звучало несколько неестественно, духи могли что-то заподозрить, но Кромб надеялся на удачу.
   Утопленница исчезла за постаментом, а вместо нее вылетел целый косяк зубастых рыб, ошпаренных обрушившимся в озеро гейзером. Они взмыли к самому потолку и, потрясая склеенными хвостами и пуча белые вареные глаза, бросились на двойника, распахнув зубастые пасти. Демона Кромбу было не жалко, но после него они принялись бы за настоящего мага, поэтому, выступив из-за колонны, он резко выкрикнул:
   – По кругу!
   Масса атакующих рыб дрогнула и, тускло блеснув чешуей, стала сворачиваться в огромный шар, который вращался все быстрее.
   Кромб перевел дух и бросился за постамент – к стене, где, как он знал, имелась ниша, а в ней на каменном столбе покоилась шкатулка с глазами Дюрана.
   – И что теперь? – прорычал трэвль, возвращаясь к своему обличью.
   – Подожди! – на бегу крикнул Кромб и спустя несколько мгновений выскочил обратно – с ларцом под мышкой.
   – Это глаза мага? – спросил, шагнув к нему, демон.
   – Назад, я сказал, отдам на берегу! – закричал Кромб, стараясь перекричать рев ветра от вращавшегося с огромной скоростью косяка рыб.
   Он выскочил в галерею. Дрожали стены, с необычайной яркостью вспыхивали плененные тени, а позади тяжело бухал лапами трэвль. Кромб спиной чувствовал его дыхание. Сбежав по ступенькам, он выскочил к колоннаде.
   – Стой! – зарычал скакавший за ним по пятам демон.
   – Я сказал, на берегу!
   Кромб почувствовал, что демон теряет терпение и вот-вот бросится, пришлось потратить драгоценные силы, чтобы ускользнуть прямо из-под сомкнувшихся челюстей трэвля.
   Взвыв от досады, демон понеся за удалявшимся Кромбом огромными скачками.
   Вот и обрывистый берег.
   – Они здесь! – крикнул Кромб, поднимая ларец.
   – Дай! – заорал трэвль.
   – Поди возьми!
   И с этими словами маг швырнул ларец с обрыва, и трэвль не задумываясь прыгнул следом.
   – Надеюсь, саквойер еще не ушел, – пробормотал маг, глядя вниз.
   Саквойер действительно не ушел и, как только трэвль тяжело приземлился на песок, сомкнул на его хребтине свои чудовищные челюсти.
   – Ну все, – произнес Кромб и, услышав раскаты грома, оглянулся – колонны дворца озарялись синим пламенем, духи вот-вот могли вырваться из вращавшегося шара.
   – Пора. – Маг разжал кулак и посмотрел на лежащий на ладони мешочек из тончайшего шелка, в котором находились глаза молодого Дюрана.
   – Дюран, я иду!
   Кромб собрал все силы и, взмахнув широкими рукавами одежды, взмыл сквозь небо. Он прошел через несколько миров и оказался у той расщелины, где встречался с Дюраном.
   Тот уже был на месте.
   – Давай, – Дюран протянул руку.
   – Возьми, – ответил Кромб, протягивая Дюрану пустую ладонь, пусть, мол, сначала заплатит необходимой Кромбу силой.
   – Что ж, держи. – Дюран коснулся руки Кромба. Изголодавшийся маг вздрогнул и начал превращаться в изможденного старика, затем складки на безобразном лице исчезли, и он тряхнул молодой шевелюрой.
   Маг разжал руку, и глаза Дюрана вернулись к хозяину.
   Мгновение спустя оба стояли на продуваемом ветром пустыре.
   – Смотри-ка, снег! – обрадовался Кромб и, присев, положил ладонь на пушистое покрывало. – Давно не было снега…
   – Семь лет.
   – Да.
   Кромб поднялся и, оглядевшись, добавил:
   – Ничего не изменилось, а я полагал, что без меня этот мир рухнет. – Он хрипло засмеялся.
   – Он останется стоять и без тебя, и без многих других, Кромб. Наше самомнение иллюзорно.
   – А ты почему не примеришь обновку? Я был уверен, что ты тотчас побежишь в квартал – к девкам… Проверять свое очарование.
   – Может, еще и побегу, – пожал плечами Дюран. Ветер трепал его капюшон, из-под которого чернели пустые глазницы наполовину мертвого черепа. – Скажи лучше, что теперь будет между нами?
   – А ты думаешь, что-то изменилось? Разве ты уступишь мне право владения артефактами герцога Ангулемского?
   – Никогда!
   – Тогда зачем спрашивать? Мы все те же враги, Дюран, просто сейчас у нас временное перемирие. Что с Фраем? Он все так же удачлив?
   – Фрай готовится к новому походу.
   – Вот как? – Кромб оживился. – И куда же?
   – Он распространяет слухи, будто уходит от герцога, чтобы заняться торговлей.
   – Это ложь, Фрай герцога не бросит.
   – Я тоже так думаю.
   – Но этот поход – хорошая возможность покончить с выскочкой, ведь по сути он правая рука герцога.
   – Рука, вооруженная мечом, – добавил Дюран.
   – Вот именно.
   – Но чтобы отсечь ее, у тебя еще мало сил.
   – Мало, – согласился Кромб. – Но у меня есть желание сделать это, что уже немало.
   – А ты не боишься снова встретиться с тем, кто сбросил тебя в бездну?
   – Нет, я не буду так наивен и самоуверен. Теперь я точно знаю, что Элиас – ученик Нетшальда и он – жив.
 
 

22

   За три дня до намеченного срока в Ливен из замка Ангулем прибыл Бертран фон Марингер – теперешний бювард герцога.
   Явившись к Каспару, он поначалу повел себя весьма высокомерно, немало удивив хозяина. Впрочем, это оказалось шуткой, Бертран засмеялся, едва заметил удивление на лице Каспара.
   – Ты меня напугал! Я было подумал, что наш Бертран стал настоящим фон Марингером.
   – Хвала небу, моя голова осталась на месте, – с усмешкой сказал Бертран, подавая Каспару увесистый кошель.
   – Что это?
   – Тысяча дукатов, его светлость передал эти деньги на подготовку – закупку лошадей, оружия, провианта и товара. Мы ведь, кажется, станем теперь негоциантами?
   – Герцог действительно отпустил тебя, не боясь остаться без бюварда?
   – Его светлость прекрасно справляется с войсками и сам, сказать по правде, мне еще многому придется у него учиться. Если бы покойный отец больше уделял времени моему образованию… Но свою должность он намеревался передать моему старшему брату – Симеону. Думаю, из него получился бы хороший бювард. – Бертран вздохнул: – Иногда мне трудно смириться с мыслью, что их больше нет.
   – Я понимаю тебя, но, как ни крути, их смерть позволила тебе вернуть себе замок.
   Появилась Генриетта.
   – Здравствуйте, госпожа Фрай, – поклонился Бертран. – Как поживаете, здоров ли сынишка?
   – Здоров, ваше сиятельство, благодарю, – так же вежливо ответила Генриетта. – Не хотите ли отобедать с нами?
   – Не откажусь, госпожа Фрай. Наслышан о ваших кулинарных чудесах.
   При слове «чудеса» Каспар закашлялся.
   Сняв шляпу и перчатки, Бертран вместе за Каспаром прошел на кухню – от предложения накрыть стол в гостиной он отказался.
   – Мне с детства нравилось есть на кухне, – возле горячей плиты, кастрюль и склянок со специями. А вот мои братья не разделяли этого пристрастия.
   Утолив голод, Бертран выпил пшенного пива. Они с Каспаром поговорили о погоде, а потом снова перешли на дела.
   – Ты спрашивал, почему его светлость решился отправить меня и взвалить на себя заботы об армии… Так вот, он возлагает на этот поход большие надежды. Когда он посылал тебя за артефактами, им руководило любопытство или желание получит в коллекцию очередную диковину, сейчас же от результатов похода напрямую зависит судьба герцогства Ангулемского. Есть сведения, что весной король предпримет новую атаку, – в Харнлоне все только и говорят о будущей войне…
   После сытного раннего обеда Каспар и Бертран отправились навестить Фундинула. Гном, как и советовал ему Каспар, безвылазно сидел в своих апартаментах и, коротая время, мастерил из медных проволочек дешевые брошки.
   Увидев Бертрана, он ужасно обрадовался, вскочил, побросав свои щипчики и молоточки, и бросился к боевому товарищу.
   – Ну и каково чувствовать себя настоящим графом? – спросил Фундинул, пожимая Бертрану руку.
   – Поначалу было немного непривычно.
   – Почему же непривычно? Ты ведь рожден повелевать, как я рожден, чтобы работать по серебру.
   – Нет, я был рожден скорее для безделья: младшие братья не получают должностей, им не достается имущества и даже жениться им нежелательно – нет смысла плодить бесправных претендентов на графские регалии, которые могут затеять внутрисемейную свару.
   Каспар озадаченно покачал головой, он мало знал о традициях дворянских родов.
   – Как ты здесь поживаешь, Фундинул?
   – Хорошо, ваша милость, правда, скучно, вот, делаю брошки из проволоки, пять штук уже продал.
   – Где же ты их продаешь?
   – А здешнему лавочнику, что торгует мелочью на площади. По три рилли за штуку.
   – Молодец, ты нигде не пропадешь.
   – А еще я хозяину гостиницы часы починил, на целый рилли наработал. И кое-что услышал…
   Гном покосился на неплотно прикрытую дверь.
   – И что же ты услышал?
   – Какой-то человек приходил и спрашивал у хозяйского работника, живут ли в гостинице друзья Каспара Фрая, и если да, то сколько их.
   – Что за человек?
   – Я не видел, он быстро ушел.
   – Ну что ж, шпионов короля в Ливене достаточно, хотя, может, это просто старые знакомые – воры что-то замышляют. Что ответил работник?
   – Сказал как есть – в гостинице, мол, имеется только приведенный Фраем гном.
   Под дверью послышалась какая-то возня. Стоявший ближе Бертран быстро распахнул ее. В коридоре, нагнувшись, стоял какой-то бородач и поправлял сапоги. Увидев благородного господина, бородатый раскрыл рот, хотел что-то сказать, но не смог, видимо от неожиданности.
   – Ступай отсюда, – велел ему Бертран.
   – Благодарю, ваша милость!
   – Это местные жильцы – коновалы, – пояснил Фундинул. – На три дня в город приехали, между прочим, и к господину Табрицию званы для работы.
   – Понятно, – кивнул Каспар.
   – Бертран, ты знаешь, что в этот раз мы едем не воевать, а налаживать торговлю? – спросил Фундинул. Было заметно, что он соскучился по живому общению.
   – А если придется схватиться с какими-нибудь разбойниками?
   – Ну разве что с разбойниками, но это не считается.
   – Ладно, Фундинул, нам пора, нужно еще Углука навестить, – вмешался Каспар.
   – Углука? Это ходячее брюхо? Вот уж кого бы я ни за что не стал навещать. Чего вы только в нем нашли?
   – Но ведь он такой же наш товарищ, как и ты.
   – Да? – Гном почесал макушку. – Ну, раз товарищ, может, и меня с собой возьмете?
   Каспар и Бертран переглянулись.
   – Почему бы нет, возьмем.
 
 

23

   Они вышли втроем из гостиницы и сразу погрузились в шум Рыночной площади.
   – Эх, до чего же хорошо! – сказал гном, сшибая башмаками кучки перемешанного снега.
   – Ты о чем? – спросил Бертран.
   – Ну как же? Мы опять вместе. Нас трое да обжора, остается найти эльфа и мессира Маноло, тогда мы снова будем сила, никакой враг перед нами не устоит.
   – Ты ведь, кажется, торговать собирался, – напомнил Каспар.
   – А-а… это я по привычке.
   Замечая странную группу – дворянина с гербом, богато одетого господина с мечом и гнома, прохожие на всякий случай сторонились. Вскоре живописная троица подошла к дому Углука, из которого на всю улицу распространялся запах жаркого.
   Фундинул сглотнул голодную слюну:
   – Этот, как всегда, жрет. В походе – жрет, сидя дома – тоже жрет. Ваша милость, это ведь ненормально.
   – Да брось ты, он ведь по ночам работает, это и есть его военный поход.
   – Да какой там поход? – Фундинул махнул рукой. – Палкой воров по голове бить, он мне сам рассказывал. Да вы, наверное, знаете…
   – Я – знаю, а вот Бертран – вряд ли.
   – А-а, так я расскажу тебе, Бертран, – с готовностью откликнулся гном. – У него во дворе столб, так вот на него он воров за ноги подвешивает, и они висят, как куры на продажу. Я спрашиваю: а чего ты их не убьешь? А он говорит: да без них скучно.
   Они подошли к двери, Каспар постучал, на стук никто не ответил.
   – Вот ведь как увлекся, небось мослы гложет и оторваться не может, – проворчал гном.
   Каспар постучал еще.
   В доме послышались тяжелые шаги, и дверь наконец открылась. На пороге возник Углук.
   – О, ваша милость! – радостно воскликнул он и тут же увидел Фундинула: – Недоросток, и ты тут?
   Наконец Углук заметил Бертрана и, едва не сбив Каспара с ног, выскочил на улицу.
   – Бертран! Вот так встреча!
   Углук так сдавил Бертрана в объятиях, что тот запросил пощады:
   – Ты меня раздавишь, Углук!
   – Давай осторожнее, брюхо ты ходячее, раздавишь дворянина, тебе не поздоровится! – возмутился гном.
   Мимо проходил патруль городской стражи. Заметив на плаще Бертрана золотые гербы, стражники мгновенно построились, подтянули животы и промаршировали с бравым видом, держа алебарды словно на параде.
   – Видел? – спросил гном, когда это комичное воинство удалилось.
   – Ага, – выдохнул орк и, виновато посмотрев на Бертрана, сказал: – Простите, ваше сиятельство.
   Бертран прыснул со смеху, его поддержали Каспар и фундинул, а Углук, поняв, что гном над ним посмеялся, погрозил ему кулаком.
   – А чего же мы на улице стоим? Проходите в дом.
   – Что-то ты слишком легко одет, – заметил Бертран.
   – Это еще что, – снова вмешался гном. – У него и окна нараспашку, и печка не топится! Так и ходит по морозу голый, одно слово – дикарь!
   – Почему это дикарь? – обиделся Углук.
   – Потому что ходишь зимой голый и тебе не холодно, а раз не холодно, значит, дикарь!
   – Или колдун… – подсказал Каспар, веселясь.
   – Во! – с радостью подхватил Фундинул. – Ну-ка, Углук, признавайся, ты колдун?
   – С чего ты взял, недоросток? – спросил орк после некоторой паузы, он не поспевал за гномом.
   – С того, что из всех своих земляков только ты один и остался после стольких лет наемничества – это раз, а жрешь, как рота гвардейцев, – это два.
   – А-а… – отмахнулся Углук. – Надоел ты мне. Пойдемте лучше в дом.
 
 

24

   В доме действительно было так же холодно, как и на улице, а возле открытых окон под стены насыпало небольшие сугробы.
   – И как ты с этим миришься? – поежившись, спросил Бертран.
   – А чего? Снег мне не мешает, сплю-то я в углу.
   – А, ну да.
   Во дворе Бертран увидел тот самый столб, о котором ему говорили, на нем действительно висело двое оборванцев.
   – У тебя здесь что, одни и те же висят? – поинтересовался Каспар.
   – Нет, разные. Правда, иногда попадаются уже знакомые.
   – Ты убиваешь тех, кто попадается повторно? – спросил Бертран.
   – Нет, просто ломаю руку или ногу, – пояснил Углук.
   – Пустите! Пустите нас, мы больше не будем! – заверещал один из воров, поняв, что говорят о них.
   – Зачем ты их сюда таскаешь?
   – Порядок навожу.
   – Какой порядок! У тебя все снегом засыпано, и во дворе, и дома.
   – Нужно кости выносить, те, из угла.
   Углук подошел к бочке, на которой лежала половина жареной свиной туши и, оторвав кусок с ребрышками, протянул Бертрану:
   – Попробуй, это самое вкусное!
   – Спасибо, Углук, я сыт.
   Заметив на плаще Бертрана герб, воры приняли его за самого герцога.
   – Ваша светлость! – закричали они. – Пощадите, ваша светлость! Мы не виноваты, господин орк нас на улице поймал!
   – А вы думали, я вас только у складов поджидаю? – Орк усмехнулся. – Заткнитесь лучше, а то головами стукну одного об другого, как в прошлый раз.
   Видимо, в прошлый раз было довольно скверно, потому что воришки замолчали.
   – А куда они носят эти кости? – спросил Каспар, поражаясь тому, как быстро у орка копятся объедки.
   – Известно куда, к трактирщику…
   – К трактирщику? Зачем трактирщику кости?
   – А он из них суп варит.
   – Суп варит?! – почти в один голос воскликнули Каспар и Бертран.
   – Да, а что? – Углук приподнял шлем и поскреб голову. Ему показалось, что он сказал лишнего. – Ты это… Бертран, никому не говори.
   – Что значит «не говори»? – вмешался гном. – Ты тут, понимаешь, преступление устраиваешь, на пару с трактирщиком людей травишь, а нам – молчать?
   – Никто никого не травит! – возмутился Углук. – Мои кости очень чистые! На снегу лежат – сам посмотри!
   – Успокойся, Углук, Фундинул шутит, – сказал Каспар.
   – Шутит? – Орк посмотрел на довольного собой гнома. – Вот недоросток, один обман на уме.
 
 

25

   Наконец пришел день, на который был назначен отъезд в столицу королевства Рембургов – Харнлон.
   К этому времени подготовили три подрессоренных телеги, в которые впрягли ломовых лошадок. На возы погрузили сухие дрова для растопки, масло для жарки, несколько бараньих туш, две дюжины шерстяных одеял, большой котел, четыре мешка овса – для лошадей.
   Стальные доспехи спрятались под просторными купеческими одеждами.
   В качестве товара закупили специй да по совету Фундинула – серебряных пуговиц, он утверждал, что в Харнлоне на них большой спрос. Еще взяли полвоза разноцветных шелков и целый воз дубленых кож – если в Харнлоне готовятся к войне, на кожу должен быть хороший спрос.
   Два арбалета и сотню каленых болтов к ним Каспар разместил под тюками с кожей, меч спрятал под длинным одеянием. Раскладной лук с запасом стрел положил в одну седельную сумку, новый Железный дождь в другую. Лошадей взяли собственных – трех мардиганцев и, разумеется, Шустрика, верного мула Фундинула. Гном управлял прицепленными одна за другой телегами, сидя на передней. Шустрик, привязанный к задку последней, покорно рысил, потряхивая головой.
   «Вот и хорошо», – сказал себе Каспар, когда город остался позади, а ломовые лошадки бодро загребали копытами снег. На этот раз обошлось без прощаний – Каспар не разрешил Генриетте приезжать к месту отправки.
   В прежние времена она всегда подгоняла возок с провиантом, однако теперь в этом не было нужды.
   Помимо оружия Каспар прихватил тысячу дукатов, которые должны были пойти на обустройство торговой миссии. Деньги лежали в той же сумке, что и лук, Каспар о них никому не сказал, он доверял своим боевым товарищам, но порядок требовал, чтобы о золоте не знали.
   Проверяя обоз, он оглянулся и едва сдержал улыбку: Углук в нахлобученной прямо на шлем войлочной шляпе выглядел забавно. Он наотрез отказался снимать шлем, в котором спал и, по словам Фундинула, ходил мыться в горячие бани. Купцы очень горевали об его отъезде, опасаясь, что воры примутся за них с удвоенной силой, однако Углук заверил их, что самых отчаянных он перебил, а остальные пусть «подрастают» и ждут, пока он вернется.
   Когда обоз отъехал от города мили на три, его нагнал курьер герцога с пакетом, который принял Бертран.
   – Герцог ждет ответа? – спросил он.
   – Нет, ваше сиятельство.
   – Тогда можешь возвращаться.
   – Слушаюсь, ваше сиятельство.
   Курьер повернул коня и помчался прочь.
   – Ну что там? – спросил Каспар.
   – Его светлость сообщает, что, как только мы устроимся на месте, он начнет посылать нам шоколад.
   – Шоколад?
   – Вот, – почитай сам. – Бертран тронул мардиганца шпорами и, подъехав к Каспару, протянул ему письмо.
   – М-да, – произнес тот, пробежав текст глазами. – Его светлость беспокоится о том, чтобы мы не прогорели.
   – И чтобы поскорее приобрели должный вес и уважение.
   – Боюсь, даже торгуя шоколадом, мы все равно не сможем пристроиться при дворе, на что, судя по всему, надеется герцог… Ладно, едем дальше!
   – Но, трогай! – закричал на лошадь Фундинул и дернул вожжи.
 

26

   Налетевший ветерок разогнал тучи, и появилось солнце. Обоз начал втягиваться в густой лес, дорога вилась между старых, тяжелых от снега елей. Тащившая передний воз лошадка шла бодро, под снегом был накатанный путь, которым пользовались довольно часто.
   – Дальше болота будут, – сообщил Фундинул.
   – Ты-то откуда знаешь? – угрюмо спросил Углук. Голод уже начал терзать орка, и настроение у него было неважное.
   – Я же ездил в Харнлон за станками, правда, на дорогу мы выезжали чуть дальше, возле деревни углежогов… Эх, какие станочки были! – Фундинул дернул вожжи, и вздохнул. – Какая мастерская…
   Он сокрушенно покачал головой.
   – Не переживай, – сказал Каспар. – Удача будет, заработаешь денег и вернешься в Коттон с новыми станками.
   – На это и уповаю.
   – Если бы я не написал ему письмо, он бы еще в Коттоне торчал, недоросток! – вмешался орк, которому не терпелось задеть гнома.
   – Не ты, так его милость меня бы вызвал, – невозмутимо отреагировал тот.
   – Фундинул, достань из-под мешков соленый каравай, – распорядился Каспар.
   – Зачем это?
   – Затем, что Углука подкормить надо, ему ведь нелегко от жареной свинины отвыкнуть.
   – Так точно, ваша милость! – возликовал орк. – Очень нелегко! Кушать так хочется, что прямо седло съел бы!
   Гном нехотя исполнил приказание, Каспар передал хлеб Углуку, и тот с жадностью вгрызся в него зубами.
   – Ишь, чудовище, – покосился на орка Фундинул.
   – Зря ты так, – сказал Каспар. – Он тебе письмо написал, наверное, питает к тебе дружеские чувства.
   – Ну вот еще! – возразил Углук. – Чтобы я к какому-то грызуну чувства дружеские испытывал! Это я только для пользы дела написал – ему и Аркуэнону!
 
   Часа два они ехали по лесу, было тихо, только птицы перелетали с ветки на ветку, радуясь выглянувшему солнцу и выискивая под листьями замерзших червячков.
   Потревоженный снег осыпался серебристыми водопадами, мороз был несильный и лишь слегка пощипывал за щеки.
   За очередным поворотом открылась большая поляна. Когда обоз выехал на нее, Каспар вдруг заметил силуэт и выдернул из сумки лук, но через мгновение лицо его осветилось улыбкой – он узнал Аркуэнона.
   – Приветствую тебя, вольный стрелок!
   – Здравствуй, Фрай, – как всегда невозмутимо, ответил эльф.
   – А я было собирался завернуть к тебе на хутор.
   – Углук прислал мне письмо, но я не знаю вашей грамоты, пришлось идти к людям. – Эльф вздохнул.
   Каспар посмотрел на него с сочувствием, уж он-то знал, как нелегко было Аркуэнону просить помощи у варваров, к которым он относил всех «не эльфов».
   – Но Углук же не знал, когда мы отправимся. Как ты угадал со временем?
   – Он написал, что поедете скоро, так и получилось.
   – Ладно, запрыгивай, – махнул рукой Каспар.
   Не желая сидеть рядом с гномом, Аркуэнон забросил лук с колчаном и небольшой мешок на последнюю телегу, после чинно со всеми раскланялся.
   – Здравствуй, Бертран…
   – Здравствуй, Аркуэнон.
   – Здравствуй, Углук.
   – И тебе здорово, эльф!
   – Здравствуй, Фундинул.
   – Рад тебя видеть, дружище!
   И снова воцарилась тишина, эльф впал в состояние абсолютного безразличия и замер, глядя перед собой.
   Так прошло четверть часа. Каспар, чувствуя, как в нем поднимается раздражение, спросил:
   – Не желаешь узнать, куда мы едем, Аркуэнон?
   – Я и так вижу – на север.
   – А не хочешь спросить – зачем?
   – Я и так знаю – чтобы убивать.
   – Ну, так уж и убивать! – не удержался Бертран.
   – Обрати внимание, как мы одеты, – стараясь говорить спокойно, продолжал Каспар.
   – Не вижу ничего необычного, – даже не посмотрев в сторону Фрая, сказал эльф. Всем своим видом он показывал, что разговоры ему досаждают.
   – Мы одеты как торговцы и едем в королевство Рембургов, чтобы установить там торговую миссию. А убивать никого не собираемся.
   – Да, на этот раз обойдемся миром! – добавил гном заискивающим голосом. Высокомерный эльф подавлял его, вызывая желание как-то к нему подольститься.
   – Так это для мира ты взял свой черный топор? – не упустил случая Углук. Он уже съел хлеб и думал о мясе.
   – Даже отвечать тебе не буду! – отозвался гном. – Потому что говорил тебе много раз – топор для меня как талисман! Он приносит мне удачу!
   – Видел я твой талисман в работе! – усмехнулся Углук. – Назови его «миротворец»!
   – А что… – Фундинул сдвинул войлочную шляпу и почесал затылок. – Отличное имя для моего оружия – Миротворец! Спасибо за дельную мысль, ходячее брюхо…
   Какое-то врем все ехали молча, лишь было слышно, как под колесами телег поскрипывал снег. Неожиданно эльф произнес:
   – Что ж, меня это устраивает.
 
 

27

   Через пять часов непрерывной езды Каспар распорядился сделать привал. Ломовым лошадкам дали по нескольку горстей овса, мардиганцы и мул помимо овса получили по корке хлеба, натертой солью.
   Костер разжигать не стали, пообедали вареным картофелем и жареным мясом, которое Каспар купил в городском трактире. Зная, что Углуку обязательно понадобится добавка, он прихватил из дому холщовый мешочек с сотней жареных пирожков.
   – О, ваша милость! Вы меня прямо спасаете! Это имдресс Фрай готовила?
   – Больше некому.
   – Тогда мне вдвойне приятно!
   Углук развязал тесемку и, достав первый пирожок, вопреки ожиданию Каспара стал есть его без спешки, прикрывая от удовольствия глаза.
   – Раб своего желудка, – категорично заявил гном и отправился проведать мула.
   Отдохнув с полчаса, они двинулись в путь, но зимние дни короткие, и послеобеденный переход оказался недолгим. Когда спустились сумерки, Каспар приказал встать на ночлег.