Орлов Алекс. Сезон королевской охоты

Алекс Орлов

Сезон королевской охоты

1

   Ночью на Ливен обрушилась гроза, ветер рвал с деревьев поредевшую листву и гнал ее по улицам, хлопая ставнями и завывая в каминных трубах. Все указывало на то, что в Ливен спустя семь лет пришла настоящая зима.
   С одной стороны, это было хорошо – странствующие рассказчики, которые немножко колдовали и гадали на будущее, утверждали, что возвращение зимы – признак выздоровления земли и успокоения демонов нижних миров, а значит, дела людей пойдут на лад, с другой стороны, все уже забыли, какая она, зима. Снега и в прежние времена здесь было немного, случалось, с севера налетали сухие метели, приносившие такие острые и колючие льдинки, что они даже обдирали краску с оконных рам, но снега, белого и мягкого как пух, почти не бывало.
   Сон Каспара Фрая был тревожен, при каждой вспышке разноцветных молний он открывал глаза и видел на потолке диковинные сплетения теней, рисовавших то частый лес, то горы, а то битву, где скрещивались и ломались копья, скалили зубы лошади и всадники вылетали из седел.
   Заснул Каспар лишь под утро и был разбужен женой, когда часы на ратуше пробили полдень.
   – Что-то ты разоспался сегодня, – услышал Каспар будто издалека долетевший голос. Он с трудом разлепил веки и, приподнявшись, огляделся – сынишка, которому недавно исполнился год, о чем-то спорил с нянькой Каролиной, приходившейся Генриетте родной теткой. Их голоса доносились из гостиной через приоткрытые двери.
   – Ты не заболел? – спросила Генриетта, приложив ко лбу мужа мягкую ладонь.
   – Все в порядке, дорогая, просто ночью ворочался из-за грозы.
   – Вот-вот, ночью гроза, а нынче на улице снег! Я его с детства не видела!
   – Снег?
   Каспар вскочил с постели и подошел к окну.
   – Действительно снег, – произнес он без удивления, припоминая плясавшие на потолке тени. Живя в Ливене, нельзя было не понимать таких знаков – гроза, потом снег, и Каспар понимал, что нужно ожидать каких-то изменений, скорее всего, не очень хороших.
   – Я тебе завтрак дважды разогревала, – напомнила Генриетта.
   – Что-то есть совсем не хочется, – признался Каспар.
   – Нет, – Генриетта всплеснула руками, – ты точно заболел!
   – Мне нужно пройтись, и все будет в порядке, – натянуто улыбнулся Каспар, чувствуя в голове тяжесть.
   – Хорошо, только оденься потеплее, – на улице холодно.
   – Я накину синий шерстяной плащ.
   – Даже не думай! Синий плащ он наденет, да на нем латка на латке, ты же его в каждый поход таскал.
   – Мне в нем привычнее.
   – Нет уж, ты не какой-нибудь плотник, Каспар, ты известный и уважаемый в городе человек, нужно одеваться побогаче.
   – Хорошо, оденусь побогаче, – со вздохом согласился он.
 

2

   На улице было хорошо, легкий морозец пощипывал Каспара за нос и уши, и он растирал их перчаткой, улыбаясь прохожим. Однако радости Фрая никто не разделял, у простых горожан не лежали в банке тысячи золотых дукатов, заработанных на службе у герцога Ангулемского, людей небогатых мороз со снегом застали врасплох, и им предстояло подумать о том, где взять дрова для обогрева жилищ.
   На Рыночной площади было все так же шумно, пахло дымом из труб окрестных домов. По случаю холодной погоды крикливые торговки дрожжевым пивом предлагали отведать горячего травяного отвара. Весело стучали молотками сапожники, они не успевали справляться с заказами, поскольку все бросились чинить обувь и ставить вторые подметки.
   Между рядов прохаживались угрюмые стражники, лишь на некоторых поверх стальных кирас были наброшены войлочные накидки, – большинство же давно их пропили.
   – Добрый день, господин Фрай, – поздоровался с Каспаром старшина городской стражи Виршмунд, их дома стояли по соседству. В прежние времена старшина был важен, но теперь его пребывание в должности подходило к концу, об этом знал весь город.
   – Здравствуйте, сосед, – вежливо ответил Каспар.
   – Ну и как вам эта погодка, а? – Виршмунд похлопал себя по отвислому брюху.
   – Мне нравится, вот вышел прогуляться.
   – Нравится? – Старшина шаркнул сапогом по грязному снегу. – Да мы перемерзнем все, сожри нас огры, угля на всех не хватит! Угольщиков на весь город едва полторы сотни наберется, а нужно полтыщи!
   – Перебьемся дровами, старшина, к тому же это еще не холод.
   – Вам хорошо говорить, господин Фрай, вы человек обеспеченный, люди шепчутся, скоро замок себе построите… – Маленькие поросячьи глазки Виршмунда завистливо блеснули.
   – Врут, – просто ответил Каспар. – Вот разве что конюшню…
   – Конюшню? Так вы же лошадей у Табриция держите.
   – Вот и думаю, стоит ли затеваться.
   Каспар замолчал, со скукой глядя на Виршмунда, и тот был вынужден распрощаться.
   Поправив пояс с мечом, Каспар отправился вдоль торговых рядов, прикидывая, что купить домой.
   Обойдя площадь, он почувствовал себя значительно лучше, голова прояснилась. Пришла мысль навестить Углука, которому Каспар стал чем-то вроде опекуна. Возвратившись из последнего похода, орк отказался возвращаться на родину, поскольку к нему, по его мнению, там относились без должного уважения.
   – Настоящие орки перевелись, никто не хочет идти на войну, живут только огородами и рыбалкой, – ну разве это не позор? – возмущался Углук. Последние пятнадцать лет он наемничал, воюя то за одних, то за других. В сражениях полегли его земляки-орки, и теперь даже в родных краях он не мог найти родственную душу. Его родной брат, с радостью приняв триста дукатов на новый дом, уговаривал Углука жениться, однако при первом же сватовстве будущая супруга выдвинула такие требования, что Углук в страхе бежал до самого Северного моря и осел в городе Коттоне. На новом месте ему не повезло, он много проигрывал в кости, а однажды жулики опоили его сонными вином и бросили под столом в кабаке, сняв с пояса кошелек с дукатами. Очнулся орк уже в долговой тюрьме, поскольку не смог расплатиться за выпивку. Хорошо, что часть золота сохранилась в банке Генрика Буклиса и позже туда добавилась сумма за последний поход. Зная за собой склонность к мотовству, Углук попросил Каспара взять его золото под свое управление, опасаясь, что спустит все добытое потом, кровью и двуручным мечом.
   Каспар выдавал Углуку на пропитание по половине дуката в месяц, это равнялось месячному доходу преуспевающего ремесленника, а еще похлопотал, чтобы его взяли на службу. Это было нелегко, поскольку Углук только и умел, что махать мечом да орать «в атаку!», а в мирной жизни его мастерство оказалось ненужным.
   Пустив в ход свои связи, Каспар все же нашел ветерану-наемнику подходящее место. В Ливене расплодились воры. Они сильно досаждали торговому сообществу, дня не проходило, чтобы не обчистили какой-нибудь склад: то кожи дубленые утащат, то штуку шелка, то целый воз сахарных голов. Купцы пошли на хитрость, построили склады в одном месте, чтобы удобнее было охранять, но воры сбились в шайки и ходили на эти склады войной, без жалости истребляя сторожей и все равно утаскивая свою долю.
   Вот тут и пригодился Углук. Поначалу, когда Каспар завел речь о своем боевом товарище, которому требуется служба, торгаши денежки попрятали, не хотели орка на службу брать, но когда увидели этого гиганта с огромным двуручником в воловьих ножнах и в неизменном помятом шлеме, их мнение переменилось.
   – А что же, думаю, эдакий страшилище многих отвадит, – сказал один купец.
   – Да и крепок он изрядно, – согласился другой. – Такой и кулаком зашибет.
   – Зашибет, – согласились остальные.
   Углука взяли на недельный испытательный срок, пообещав, если преуспеет, платить по серебряному рилли за день работы – деньги для здешних мест просто немыслимые.
   Орк заступил на пост и в первую же ночь испытательной службы зашиб несколько воров до смерти, а тех, что сбежали, успел покалечить.
   Во вторую ночь воры собрались объединенной шайкой и устроили самый настоящий приступ: двоих помощников Углука зарезали, но сам орк отделался царапинами и снова обратил противника в бегство, оставив многих под стенами складов.
   В третью ночь было тихо, воры собирались с силами. Они созвали с пригородных дорог лесных душегубов, с кем в прежние времена жестоко враждовали, но объединились ради общего дела, и в четвертую ночь количеством в полторы сотни голов снова двинулись на склады.
   Купцы, решив, что никому не сдержать такую большую воровскую армию, кинулись к старшине Виршмунду подмоги просить, золота поднесли. Деньги старшина взял, но делать ничего не стал – его пьяницы-стражники ни на что не годились.
   Воры, с арбалетами и десятифутовыми пиками, между тем пошли на приступ. К их удивлению, Углука под стенами не оказалось. Старый наемник атаковал их с тыла, а когда воры опомнились, снова растворился в темноте, чтобы появиться с другой стороны.
   Начав нести жестокие потери, разбойники стали ссориться, и это ускорило их поражение – в конце концов орк обратил их в бегство.
   Купцы, уже было распрощавшиеся со своим товаром, от счастья наобещали орку золотые горы, но, поостыв, вернулись все к тем же тридцати рилли в месяц, правда, отменили испытательный срок, поскольку и так было ясно, что Углук на это место годится.
 

3

   Жил орк в двух кварталах от Рыночной площади. Каспар прошел по вонючей Рыбной улице, свернул на Угольную, где выпавший ночью снег был перемешан с угольной пылью. Здесь царило оживление – пользуясь небывалым спросом, угольщики избавлялись от накопленного в подвалах топлива.
   – Поберегись! – то и дело слышал Каспар, и мимо него громыхали подводы.
   Углука он застал в его жилище – орк жил в давно не видевшем ремонта доме, который прежде занимал городской палач. Лет пять тому назад суд и приговоры взял на себя соответствующий департамент герцога, а старый палач, оставшись без дела, захворал от горя и вскоре умер.
   Каспар поднялся по растрескавшимся ступеням и толкнул едва державшуюся на проржавевших петлях дверь.
   В комнатах было пусто и холодно. Кроме сколоченного из некрашеных досок стола и пары стульев, да еще застеленного солдатским одеялом топчана, другой мебели здесь не было. В распахнутое окно намело снегу, который, не тая, лежал у стены; орк холода не боялся и спокойно переносил мягкие зимы в одной кожаной жилетке.
   – Ваша милость, господин орк, отпустите меня, пожалуйста, я больше не буду! – послышалось со двора.
   Каспар прошел через комнаты и оказался на небольшом внутреннем дворике. У стены на перевернутом бочонке восседал Углук, поедая половину зажаренной свиной туши, лежавшую на втором бочонке, что стоял напротив. На врытом посреди дворика столбе висел привязанный за ногу оборванец, который дергался, как муха в паутине, исторгая слезные просьбы отпустить его.
   Заметив Каспара, орк воткнул нож с жаркое и бросился к дорогому гостю.
   – Ваша милость, какая радость для меня! – Он со всей сердечностью прижал Каспара к засаленной жилетке.
   – Полегче, ты же меня раздавишь, – пробормотал гость, с трудом высвобождаясь из объятий Углука.
   – Не желаете свининки? – радостно предложил орк. – Есть вино и пиво!
   – Ничего не нужно, спасибо!
   – Отпустите меня, господин орк! – снова загнусавил оборванец. – Век вам благодарен буду!
   – Это кто у тебя?
   – Воришка, сегодня ночью попался.
   – А чего ты его не пришиб?
   – У меня костей и мусору скопилось пропасть, должен же кто-то их убрать. – Орк указал мослом в угол двора, где действительно были свалены в кучу кости от недавних пиршеств. Еда для Углука являлась тем, что примиряло его с этим миром. Он мог съесть любое количество пищи, чем завоевал симпатии Генриетты, угощавшей однажды орка обедом. В совместных с Каспаром походах Углук представлял для отряда большую проблему, поскольку всегда был голоден и все разговоры сводил к еде. Орк ухитрялся проедать даже те полдуката, что Каспар выдавал ему, вкупе с тридцатью серебряными рилли, которые платили торговцы.
   Все трактирщики города искали его расположения, неизменно приглашая на дегустации колбас и шпика, ибо, если еда Углуку нравилась, он покупал целиком жареную свинью или пару баранов.
   – Ну так пусть убирает, – сказал Каспар, невольно поеживаясь при виде голых рук и перепачканного свиным жиром оголенного орочьего пуза.
   – Пусть убирает, – пожал плечами Углук и, не переставая глодать мосол, метнул нож, который воткнулся в столб, перерубив веревку. Освобожденный воришка ударился головой о землю и свалился на бок.
   – Похоже, он шею свернул, – предположил Каспар.
   – Это едва ли, я это породу изучил – живучие, как гоблины. Сейчас оклемается.
   И действительно, вор дернул ногой, потом рукой и приподнял голову:
   – Спасибо, господин орк!
   – Давай, складывай кости в мешки и поторопись, а то я голодный сегодня очень – доем свинью и за тебя примусь.
   – А… а разве господа орки едят людей? – спросил вор, обращаясь скорее к Каспару.
   – Людей нет, а воров – частенько.
   Поверил пленник или нет, но он живо кинулся к груде костей и начал засовывать их в лыковые мешки, в которых Углуку доставляли из трактиров жареные свиные туши.
   Когда мусор был сложен, Углук вытолкал вора вместе с мешками за порог и наподдал ногой, пригрозив в следующий раз прибить, если еще раз сунется к складам.
   – Как поживает имдресс Генриетта, как ваш сынок, растет? – спросил орк, возвращаясь к гостю.
   – Спасибо, все хорошо. А как ты?
   – Да вот – еда имеется, служба тоже… – Орк вздохнул.
   – Скучаешь? – угадал Каспар.
   – Не знаю как и сказать, только меч я больше с собой не ношу, обхожусь вон колотушкой. – Орк показал кивком на прислоненную к стене суковатую палку. – Воевать больше не с кем.
   – Понимаю, – сказал Каспар. Всего полгода прошло с того времени, как они выпутались из гибельной ситуации, да и то лишь потому, что удача была на их стороне, и вот пожалуйста – едва залечив раны и ожоги, оба, и Углук, и Каспар Фрай, заскучали.
   – А славно мы погуляли, ваша милость, в пустыне Сабинленд.
   – Славно, – согласился Каспар, вспоминая, как вздувалась пузырями кожа на них самих и на их лошадях, когда огненные драконы проносились над головами.
   – У меня даже шрам остался. – Углук снял шлем, с которым не расставался, и показал полукруглые рубцы как раз там, где раскалившийся шлем пригорел к его голове.
   Он нахлобучил шлем и повторил:
   – Славно было.
   – Славно, – улыбнулся Каспар. – Что ж, рад был застать тебя в добром здравии, пойду теперь домой. Как-нибудь еще загляну.
   – Заглядывайте, ваша милость, а то скучно тут.
 
   Когда Каспар вернулся домой, Генриетта уже приготовила поздний обед, Хуберт шлепал из комнаты в комнату, таская на веревке деревянную лошадку, тетка Каролина наблюдала за ним из угла, успевая вывязывать на спицах пуховые носочки.
   Заниматься в зале на боевых тренажерах настроения не было, и Каспар просидел до вечера у окна словно в ожидании какого-то события.
 

4

   Ночь выдалась спокойная, слышно было, как шуршат по стеклам снежинки и скрипит снег под ногами патрулирующих улицы стражников.
   Изредка просыпаясь, Каспар смотрел в темноту и снова погружался в тревожное забытье. В очередной раз он очнулся на рассвете от стука в ворота.
   Каспар выглянул в окно, но ничего определенного не увидел – на улице стоял предрассветный сумрак, слабый свет почти не пробивался сквозь витражи. Пришлось открыть створку.
   – Эй, кто там? – крикнул он, щурясь от снежинок, которые летели в глаза.
   – Посыльный от его светлости к его милости Каспару Фраю! – крикнули от ворот.
   Каспар свесился из окна и разглядел перебиравшую ногами лошадь и посыльного в синем мундире.
   – Сейчас спущусь! – крикнул Каспар и закрыл окно.
   – Опять, что ли, от герцога? – хрипло спросила Генриетта.
   – От его светлости, от нашего благодетеля.
   – Благодетель, тоже мне, – проворчала Генриетта и закуталась в одеяло.
   Каспар подошел к дверям, накинул плащ, на всякий случай нацепил пояс с кинжалом, сунул ноги в сапоги и спустился во двор. Снега насыпало по щиколотку.
   «Надо бы расчистить», – подумал он.
   За воротами действительно оказался посыльный герцога.
   – Заходи, – сказал хозяин, заметив, что курьер, проскакавший пятнадцать миль, здорово продрог.
   – Благодарю, ваша милость.
   Посыльный завел во двор лошадь и привязал к старой коновязи.
   – Пойдем в дом.
   Каспар провел гостя на кухню, усадил за стол и зажег масляную лампу, чтобы было светлее.
   – Я согрею тебе травяного отвара с ромом.
   – Большое спасибо, ваша милость. – Посыльный снял треуголку и блаженно заулыбался.
   Каспар раздул в печи угли, подбросил щепок и дров, потом взгромоздил на плиту медный чайник.
   Пока грелась вода, он принял пакет и распечатал.
   Его светлость приглашал в Ангулем, прямо с этим же посыльным. О причинах вызова не говорилось ни слова, но Каспар сразу вспомнил ночную грозу и неясные образы на потолке. Что-то назревало.
   В чайнике зашумела вода, Каспар поднялся и, бросив в глиняную кружку порцию душистых трав, залил их кипятком. Потом добавил морского рому.
   – Вот, это тебя согреет, – сказал он, подавая угощение.
   – Спасибо, ваша милость, вы очень добры.
   Каспар помолчал, глядя в огонь печи, потом сказал:
   – Сейчас поедешь к лошаднику Табрицию и приведешь моего коня.
   – Да, ваша милость, я помню.
   – Помнишь? В прошлый раз ты приезжал за мной?
   – Я, ваша милость, – расплылся в улыбке посыльный.
   – Понятно. Арбалеты твои с тобой?
   – А куда же я без них?
   – Когда же ты приезжал в прошлый раз?
   – Тому скоро год будет.
   – Как время летит.
   – Здорово мы тогда разбойников на дороге поприжали.
   – Да, они хотели нас прижать, а получилось наоборот.
   Гость допил отвар, и Каспар проводил его до ворот. Когда поднялся в дом, на кухне уже гремела кастрюлями Генриетта.
   – Ты чего так рано встала? – спросил он.
   – Нормально встала, как всегда. Ты опять к герцогу поедешь?
   – Поеду, надо же выяснить, зачем я ему понадобился.
   – Известно зачем – артефакты из огня выхватывать. На то и Каспар Фрай, чтобы головой рисковать, не думая о семье…
   – Ты напрасно так говоришь о его светлости, он прекрасно понимает, что и как.
   – Да чего он там понимает? – Генриетта грохнула крышкой и пнула ногой полено. – Какое ему дело до того, что у тебя есть жена и ребенок?
   – Ну, знаешь, его светлость решает задачи в масштабах всего герцогства, при нем мы процветаем.
   Генриетта хотела что-то возразить, однако, вспомнив о золоте ее мужа в банке, промолчала. Получалось, что они действительно процветают. И дом у них, и достаток, все есть.
 

5

   Посыльный возвратился минут через сорок, когда уже почти рассвело. Каспар нацепил меч, кинжал, накинул теплый плащ и, прихватив чехол со сложенным луком и запасом стрел, спустился к воротам.
   Снег уже прекратился, приведенный мардиганец бил копытами и тряс головой – ему еще не приходилось видеть такую зиму. Каспар заметил, что конь не его.
   – Лошадник сказал, что ваша немного захромала, поэтому дал другую.
   – Ничего страшного, – сказал Каспар, осматривая прибывшего на замену мардиганца. – Зато седло мое и уздечка.
   Каспар сунул в седельную сумку чехол с луком и стрелами.
   – Арбалеты близко положил?
   – Близко, ваша милость.
   – Это правильно.
   Дорога к замку Ангулем пролегала между лесистыми холмами, среди которых свивали гнезда разбойники. В прошлый раз, когда Каспар ездил в замок в сопровождении курьера, на них пыталась напасть какая-то шайка, однако разбойникам не повезло, те, кто уцелел, были отданы в руки герцогского палача.
   Каспар уже был в седле, когда во двор спустилась Генриетта – запереть за ним ворота. В руках она держала небольшой узелок.
   – Это вам, – сказала она, протягивая его посыльному. – Тут горячий пирог.
   – Благодарю, миссис Фрай.
   – Когда тебя ждать? – спросила Генриетта мужа.
   – Как обычно, к вечеру.
 
   Когда всадники выезжали из города, сквозь низкие снежные тучи стало пробиваться солнце, на пустынной дороге заискрился свежий снег.
   Потянулись лесистые холмы, за ними – вдали виднелись горы. Зима принесла не только холод, но и некоторые удобства – повсюду, куда ни глянь, была снежная целина, на которой, как в книге, можно было читать, кто здесь проходил.
   Вот пробежала мышь, а тут ненадолго присела и взлетела птичка, оставив росчерк своего крыла, чуть дальше пробежал, петляя, заяц, под кустом подрались вороны, расшвыряв снег и обронив пару перьев. Если бы кто-то вздумал устроить у дороги засаду, у него бы ничего не вышло.
   Странно было видеть покрытые снегом деревья, которые не сбрасывали к холодам листья. Иногда от легкого дуновения ветра снег обрушивался с них водопадом, обламывая ветки и пугая лошадей.
   – Чудеса, – сказал посыльный. – Последний раз я видел снег еще мальчишкой… Это правда, что с приходом зимы умрут озерные люди? Вам приходилось их видеть, ваша милость?
   – Приходилось, даже чересчур часто. Помнится, одного я даже схватил за клешню…
   – Схватили? И он не утащил вас в омут?
   – При мне был охранный амулет.
   – Амулет – другое дело, – согласился курьер. – А вот у меня нет амулета – только пара арбалетов.
   – Ничего, на крайний случай сгодятся и арбалеты.
   Снег искрился на солнце, лошади бежали бодро, через пару часов показался выстроенный на скале неприступный замок Ангулем, а еще через полчаса Каспар и его спутник въехали по опущенному мосту на широкий двор.
   Теперь здесь не было солдат и палаток, временных коновязей и огромных куч навоза, который оставляли сотни лошадей, – король Рембург ушел с северных границ и необходимость в дополнительных полках отпала.
   Но часовые все так же стояли на стенах, и на их пиках развевались флаги герцогов Ангулемских и дома Рембургов, вассалами которого те формально являлись.
 

6

   Проводив Каспара до замка, посыльный оставил его на попечение гвардейского капитана.
   – Идемте за мной, сэр, я провожу вас к его светлости, – сказал капитан. – Эй, прими коня! – прикрикнул он на замешкавшегося конюха.
   К удивлению Каспара, капитан повел его не через парадный вход, а по каким-то подвальным коридорам.
   – Куда мы идем?
   – Его светлость примет вас в дальнем крыле замка, в охотничьей гостиной.
   По стенам сумрачной галереи были развешаны факелы, однако даже они не оживляли серого камня и закопченного потолка. Сквозняк заставлял их пламя метаться, отображая на стенах чудовищные силуэты.
   Внезапно откуда-то из-под пола донесся приглушенный стон, который быстро оборвался.
   – Что это? – не удержался от вопроса Каспар.
   – Следователи проводят дознание, как раз под нами казематы их департамента.
   Воздух в галерее вдруг показался Каспару каким-то нечистым, он расстегнул ворот куртки и откашлялся.
   – Тут винтовая лестница, сэр, будьте осторожны, здесь нет освещения, – предупредил капитан и стал подниматься первый, звеня шпорами.
   Поднимались они довольно долго, потом забрезжил желтоватый свет факела, и капитан толкнул дверь, которая вывела их в один из коридоров со знакомым убранством, правда, какой это был этаж, Каспар не знал.
   – Прошу вас сюда, сэр. – Капитан негромко постучал и, не дожидаясь ответа, распахнул дверь.
   Каспар вошел. Посередине гостиной стоял герцог, после неприятностей полугодичной давности его светлость выглядел отдохнувшим. Он снова отпустил волосы и собирал их в длинный хвост, бороду, напротив, сбрил, оставив лишь тонкие усы.
   – Я рад тебя видеть, Фрай! – воскликнул герцог и пошел навстречу гостю, демонстрируя наигранное радушие. Впрочем, Каспар привык к этой игре и воспринимал ее как неизбежность. Он не нуждался в дружеском отношении своего покровителя, достаточно было того, что его светлость щедро платил за услуги.
   Они обменялись рукопожатием, герцог смотрел в глаза Каспару, словно хотел сказать: смотри, я жму тебе, простолюдину, руку.
   – Давай присядем к камину…
   – Благодарю, ваша светлость. – Каспар подождал, пока герцог опустится в кресло, потом сел сам.
   – Наверное, ты удивлен, Фрай, что я принимаю тебя здесь, а не в своем кабинете?
   – Немного удивлен, ваша светлость.
   – Представь себе, в моем кабинете стало сыро и холодно, пришлось развести огонь в камине, а он дымит – семь лет никто не разводил в нем огня, и теперь его срочно взялись чистить.
   – То же самое и в городе, ваша светлость, угольщики сколачивают состояние, башмачники и портные от них не отстают… Снег удивил многих.
   – М-да, – произнес герцог, подбросив в камин щепку, она ярко вспыхнула. – Если бы с приходом зимы замерзала вся эта политика, интриги, заговоры…
   Каспар молчал, ожидая, когда его светлость заговорит о деле.
   – Пока что на границах тихо, король Ордос нас не беспокоит, хотя, конечно, он о нас не забыл, заставить Рембурга не думать об Ангулемских – такого за последние четыреста лет не бывало. Каждый из них пытался заполучить себе земли герцогства, и только нынешний – Ордос Четвертый – пока не начал войны, но, боюсь, это ненадолго…
   Герцог помолчал, глядя в огонь, потом продолжил:
   – Я бы с радостью отправил тебя за очередным артефактом, для этого у меня есть и карты, и переведенные с арамейского описания…
   Каспар кивнул, герцог знал многие языки, в том числе давно забытые, на которых говорили нечеловеческие расы, жившие в этих местах многие тысячелетия назад. Тяга к неизведанному и особые знания делали герцога не совсем обыкновенным правителем. Он не завел семьи и свой трон собирался оставить в наследство сыну брата, правившего небольшим королевством за Лазурным океаном.