Орлов Алекс. Застывший огонь

   – На Клекс... – отозвался Мэнсон.
   – На Клекс?.. Но мы доберемся только до Тархуна...
   – Да, – кивнул Джеф. – Придется пересаживаться на служебное судно.
   – Жуткое неудобство. Такого вам там не подадут... – и толстяк кивнул на свои тарелки.
   – Согласен, – вздохнул Мэнсон.
   – Меня зовут Арнольдо Плутто. – И толстяк протянул Мэнсону свою перемазанную белым соусом руку. – Я торгую трикотажем...
   – Очень приятно, мистер Плутто, – подал руку Мэнсон. – Я Смит Беккер, инженер-строитель.
   Перепачканную руку он спрятал под стол и вытер салфеткой.
   – Что же вы там строите, на этом пыльном булыжнике – Клексе?
   – Сеть навигационных станций.
   – А-а... Тогда понятно, – кивнул толстяк. – А вы раньше бывали на Клексе?..
   – Нет, мистер Плутто, не доводилось...
   – Отвратительное место. – Торговец трикотажем сделал паузу и захрустел жареными рыбками тагу-тагу. – И это они называют первым классом... – заметил он.
   – Вы о чем?
   – Я о жареной рыбе. Тагу-тагу жарят на смеси оливкового и верескового масла.
   – Правда?
   – Будьте уверены. Мне сорок три года, и тридцать пять из них я ем, ем и еще раз ем. Я могу различить сотни вкусовых оттенков и запахов. И поверьте мне, мог бы работать экспертом в «Старфудс»...
   – Ничуть не сомневаюсь. Что же вам мешает стать таким экспертом?
   – Что мешает? – Мистер Плутто собрал с тарелки остатки гурьевской каши и отправил в рот. – Что мешает? Да конечно же деньги... Торговля дает мне больший доход, чем следует ожидать от жалованья эксперта.
   – Трикотажные дела сейчас на подъеме?.. Мистер Плутто сделал паузу, выплюнул сливовые косточки и ответил:
   – Делами нужно заниматься, и тогда они пойдут. А что это будет – трикотаж или резиновые куклы, не важно. Но Клекс – это ужасная планета, – поднял Плутто указательный палец.
   – Чего же там ужасного?..
   – Там только камни, сухая трава и стада одичавших коз. И жара. Изнурительная круглосуточная жара. Второй спутник Клекса – Джордан – окутан зеркальными облаками, поэтому ночи такие же светлые, как и дни. Днем вас палит сама Мерседо, а ночью ее отражение. Не поверите – я бывал там несколько раз, и мне не удалось увидеть ни одной зеленой травинки.
   Сказав это, мистер Плутто взял стакан с апельсиновым соком и начал пить его так, будто только что вырвался из пекла планеты Клекс.
   Дверь открылась, и появилась стюардесса.
   – Я могу убирать? – спросила она своим мелодичным голоском.
   – Да, мисс, – кивнул Мэнсон. Мистер Плутто тоже молча кивнул, давясь дюжиной крупных абрикосов.
   Девушка взялась за тарелки, а лейтенант любовался ею, воображая разные смелые картины.
   «И откуда берут таких красавиц?..» – думал он. Но, взглянув на стюардессу еще раз, обнаружил, что это другая девушка. Почти копия первой, но все же другая.
   Мысли о совершенстве природного творения отошли на задний план, и Джеф вспомнил об острых скальпелях хирургов, об аппаратах для деформации костей, о скинопластике и многом другом. Он слышал, что люди, работавшие в шоу-бизнесе, подписывали контракты, предусматривавшие изменение внешности и формы тела. Видимо, и здесь имело место что-то похожее.
   «Какая гадость...» – промелькнула у Мэнсона брезгливая мысль, но тут же он вспомнил о себе самом. О методе психоморфоза и о том, как выглядел сам агент Смышленый, превращаясь из аудитора Ленни Фрозена в лейтенанта Джефа Мэнсона. «Должно быть, это была еще та картинка. И вообще, последняя ли это мутация?..»
   От таких мыслей Джефу стало жарко.
   Может, изначально он был не лейтенантом Мэнсоном, а кем-то третьим? Что он вообще знает о психоморфозе? Только то, что в него вложили. Да, он, Джеф Мэнсон, уверен, что трехступенчатый психоморфоз невозможен, но так ли это? Не являлась ли эта уверенность одной из лабораторных уловок?..
   «Кто же я на самом деле?..» – задал себе вопрос Джеф и не нашел ответа.
   – Я заметил, что вы обратили внимание на эту красотку, – заговорил мистер Плутто, поглаживая свой раздувшийся живот.
   – Да, эта девушка очень красива.
   – Красива-то она красива, только это контрабандный товар.
   – В смысле? – не понял Джеф.
   – Это В-гуманы. Их по-прежнему тайно поставляют из пределов Финх-Недц и с многочисленных подпольных ферм.
   – Но от этой девушки исходило тепло, я чувствовал это физически, – возразил Мэнсон. – А В-гуманы, я слышал, холодны как лед.
   – О, нет ничего проще, чем сделать из В-гумана тепленького человечка, – всезнающе улыбнулся мистер Плутто. – Например, в публичных домах на Любице или Револьте «холодных» девочек накачивают реперной кислотой и глюкозой. Они косеют, становятся румяными и горячими. Это все равно что пирожки разогревать. В таком виде их и подают клиентам. Правда, от такой эксплуатации В-гуманы загибаются через месяц-другой, но кого это интересует? За это время девушка отработает и свою цену, и расходы на пластическую операцию. Одним словом, выгодный бизнес.
   – Но я слышал, что их еще кормят человеческой печенкой... Если, конечно, это не вранье.
   – Нет, это не вранье. Это правда. Только это очень дорогой способ, и, как правило, его применяют для получения солдат, телохранителей, одноразовых шпионов и диверсантов.
   – Да вы знаете об этом едва ли не больше, чем о трикотаже, мистер Плутто.
   Торговец довольно улыбнулся:
   – Сказать по правде, первоначальный капитал я сколотил на производстве сидатина, а его получают из живых тканей В-гуманов. Вместе с несколькими компаньонами мы держали небольшую перерабатывающую фабрику. – Толстяк задумчиво улыбнулся. – Чудесное было времечко...
   – А что случилось потом? Почему вы решили заняться трикотажем?
   – Да потому, что на нас вышел один суровый департамент Метрополии. Национальная служба безопасности – слышали?..
   – Слышал, – кивнул Мэнсон.
   – Это был кошмар, скажу я вам. Они убивали всех подряд. Они не ставили своей целью захватить нас для суда. Нет, все было просто – как с бешеными собаками...
   Плутто замолчал, и теперь на его лице отражался давно пережитый ужас.
   – Мне удалось выжить, и я решил заниматься только легальным бизнесом. Это не так прибыльно, зато спокойно... Ой!.. – внезапно сказал мистер Плутто и озабоченно ощупал свой живот.
   – Что такое?..
   – Кажется, у меня намечается диарея.
   – Что намечается? – не понял Мэнсон.
   – Диарея. Попросту – понос. Нужно принять лекарство. Да и вообще сходить на горшок.
   Толстяк поднялся со своего места и достал из шкафа дорожную сумку. Несколько минут он копался в ее содержимом, пока не нашел то, что искал: баночку с разноцветными капсулами и рулон туалетной бумаги.
   Затем Плутто убрал сумку в шкаф и, взяв из баночки две таблетки, забросил их в рот.
   – Вот так. Теперь ждем, пока подействует... – сообщил он и сел на место.
   – Зачем вы возите с собой туалетную бумагу? Здесь же все есть... – удивился Мэнсон., – Есть, да не такая, – возразил толстяк.
   – А чем же здешняя хуже?
   – Видите ли, мистер Беккер, человеческая жизнь, увы, слишком коротка, и приятных вещей в ней не так много. А уж если я получаю удовольствие от еды, так почему бы не сделать приятным и обратный процесс? Теперь вы меня понимаете?..
   – О да, мистер Плутто, теперь понимаю.

17

   «Джоана Биструп», – прочитал Фрэнк Горовиц на карточке, которая случайно упала на стол. Хозяйка тут же подхватила ее и убрала в карман, бросив на Фрэнка подозрительный взгляд.
   – Давайте знакомиться, мадам, а то ведь нам вместе лететь еще тридцать часов. Без дружеской беседы мы совсем зачахнем... – предложил Фрэнк своей соседке.
   – Извольте, – нехотя согласилась она. – Хотя, я полагаю, вы успели прочитать мое имя на карточке.
   – Увы, мадам, я не так скор... – развел руками Фрэнк.
   – Джоана. Джоана Биструп, – представилась соседка.
   – Рэй Кертис. – Горовиц протянул руку и пожал сухую жилистую ладонь. – Куда летите?
   – Туда же, куда и вы, мистер Кертис, – на Тархун. Если, конечно, вы не договорились с пилотом об изменении маршрута, – сострила мадам и язвительно улыбнулась.
   Однако Фрэнк не принял вызова и подвинул к соседке вазочку с солеными орешками.
   – Угощайтесь, мадам Биструп. Думаю, что вы любите орехи...
   – Вот еще! С чего вы взяли?.. Если бы мне хотелось Грехов, я бы сделала заказ.
   – Нет. Вы не заказали их потому, что боитесь показаться обжорой. Разве не так?..
   По реакции соседки Фрэнк понял, что попал в десятку.
   – Вы так и будете мне хамить в течение оставшихся тридцати часов, мистер Кертис?..
   – Вы меня не правильно поняли, мадам. Просто я хочу наладить с вами контакт, а вы заняли круговую оборону. Поэтому я ее и расшатываю подобными заявлениями.
   – Вы провокатор, мистер Кертис, – сказала мадам, правда уже без прежней холодности, и взяла из вазочки горсть орехов.
   – Занимаетесь музыкой, мадам Биструп?
   – Почему вы так решили?
   – Среди вашего багажа был скрипичный футляр, и по-моему, вы положили его в свой шкаф.
   – Хотите, чтобы я сыграла вам на скрипке?.. – спросила мадам.
   – Нет. У меня, увы, совершенно нет слуха. Будь вы самим Джильберто де ля Коссо, и то я не смог бы этого оценить, – развел руками Фрэнк.
   – Вам знакомо имя де ля Коссо? Это удивительно...
   – Что же тут удивительного, мадам?
   – У вас физиономия типичного грабителя, мистер Кертис.
   – По-вашему, «типичные грабители» должны путешествовать в первом классе?
   – А почему нет? – И мадам Биструп решительно придвинула к себе вазочку с орехами. – Вы совершили удачное ограбление и теперь катаетесь с места на место, выискивая новые жертвы. Но ничего скоро будет полицейская проверка, и остаток пути до Тархуна я проделаю в полном одиночестве.

18

   Соседка не обманула Фрэнка. Спустя четыре часа пассажирский шаттл слегка качнуло, что говорило о контакте с ним постороннего судна.
   Горовиц внутренне напрягся, хотя знал, что у него и Мэнсона документы в полном порядке.
   – Я вижу, вы нервничаете, мистер Кертис, – заметила соседка, раскладывая на столе скучнейший пасьянс.
   – Это естественно, я ведь не знал, что будет полицейская проверка.
   – А почему вас это так пугает?
   – Не знаю, мадам. Я с детства боялся полицейских. Мне казалось, что они видели во мне какую-то несуществующую вину.
   – Так уж и не существующую?
   Горовиц изобразил на лице легкую обиду и замолчал. Где-то внутри шаттла двигались люди в форме, и Фрэнк ожидал стука в дверь, а мадам Биструп шелестела картами и, казалось, была полностью поглощена своим пасьянсом.
   В коридоре послышался щелчок, и Фрэнк непроизвольно подался вперед, однако ничего не произошло и стука в дверь не последовало.
   «Скорей бы они пришли...» – подумал Горовиц. Ожидание тяготило его все сильнее, а мадам продолжала раскладывать свой пасьянс. Испытывая некоторые затруднения, она шевелила губами, а когда находила место для очередной карты, слегка улыбалась, и улыбка делала ее похожей на живого человека.
   «Лишь бы не сделали обыска... Лишь бы не сделали обыска...» – крутилось в голове Фрэнка. Он боялся, что полиция обнаружит его пистолет.
   В дверь постучали. Этот легкий и вежливый стук прозвучал в ушах Фрэнка как выстрел. Внутри его все оборвалось, но он нашел в себе силы сказать:
   – Пожалуйста, входите.
   Дверь отъехала в сторону, и в купе шагнул полицейский с капитанскими погонами. За его спиной маячили еще трое.
   – Прошу прощения, господа, проверка документов.
   Мадам Биструп бросила на Фрэнка победоносный взгляд и сдвинула свои карты в сторону. Затем достала из шкафа скрипичный футляр и положила на стол. И только после этого подала свои документы.
   Теперь Фрэнк разглядел ту карточку, что роняла мадам Биструп, – это было разрешение на ношение автоматического оружия. Увидев этот документ, офицер вопросительно глянул на его владелицу. Мадам Биструп открыла футляр и отбросила замшевый напыльник.
   – О!.. – непроизвольно вырвалось у Фрэнка, и полицейский бросил на него короткий взгляд.
   В футляре, в специальной фигурной форме, лежал «цуппер-ариан», новейший пистолет-пулемет. Горовиц знал, что такая штука дырявит титанитовые бронежилеты, как картон, и наличие этого оружия у мадам Биструп говорило о многом.
   Когда документы соседки Фрэнка были проверены, дошла очередь и до него самого.
   Горовиц протянул свой паспорт и свидетельство о благонадежности. Полицейский взял бумаги и внимательно посмотрел на пассажира. Фрэнк выдержал тяжелый взгляд офицера, хотя это далось ему нелегко.
   Полицейский просмотрел паспорт и перешел к свидетельству. Он долго его изучал, скреб ногтем и проверял на свет. А Фрэнк стоял как застывшая статуя, глядя то на плечо офицера, то на бесстрастные лица его подчиненных, ожидавших в коридоре.
   Мадам Биструп с явным интересом наблюдала за действиями проверяющего и не садилась на свое место. Процесс затягивался, и на ее лице появилась широкая злорадная улыбка.
   Наконец офицер вернул Фрэнку документы и козырнул:
   – Счастливого пути, господа...
   – Постойте, офицер, – неожиданно сказала мадам Биструп, – я уверена, что этот человек не в порядке. Обыщите его вещи.
   – С чего вы взяли, мэм? – удивился полицейский.
   – Я настаиваю, офицер, чтобы вы осмотрели его вещи. Если потом что-нибудь случится, я сообщу, что сигнализировала вам, но вы отказались принять меры.
   Полицейский смерил мадам неприязненным взглядом, затем повернулся к Фрэнку и сказал:
   – Извините, сэр. Давайте осмотрим ваш чемодан и закроем этот вопрос.
   – Нет проблем, – улыбнулся Горовиц и, достав из шкафа тяжелый чемодан, так грохнул его на стол, что все карты мадам Биструп слетели на пол.
   – Извините, Джоана, когда офицер уйдет, я все соберу, – заверил Фрэнк соседку.
   «Лишь бы не нашли пистолет...» – снова пронеслось у него в голове.
   Горовиц откинул крышку достаточно резко, чтобы она слегка ударила мадам Биструп. При этом он снова извиняюще улыбнулся и сделал офицеру приглашающий жест:
   – Прошу вас...
   Полицейский подошел ближе и начал осмотр. Он аккуратно приподнимал стопки белья, свернутую одежду, бритву и радиоприемник, при этом утвердительно кивал и клал все на место.
   – Благодарю за сотрудничество, мистер Кертис. Извините... – закончив осмотр чемодана, сказал полицейский.
   Затем он вышел в коридор, и Горовиц вышел вслед за ним.
   – Что вы ей такого сделали, сэр? – спросил полицейский вполголоса.
   – Четыре часа назад я подвергся с ее стороны грязным домогательствам. Это было отвратительно...
   – О!.. – только и сказал офицер и, обернувшись, внимательно посмотрел на мадам Биструп.
   – А вы бы что, поддались?
   – Пожалуй, нет, – покачал головой полицейский и, сопровождаемый своими бойцами, пошел к следующему купе. Горовиц проводил их взглядом и вернулся в свою каюту, где мадам Биструп как ни в чем не бывало продолжала свой прерванный пасьянс.
   Фрэнк сел в кресло и выразительно уставился на свою соседку.
   – И нечего так на меня смотреть, мистер Кертгс Вы действительно выглядите очень подозрительно, – заранее обороняясь, заявила мадам.
   – А зачем вы возите с собой эту пушку? Вы что, наемный убийца с лицензией?..
   – Нет, я курьер.
   – Вы курьер?
   – Да, я курьер. Курьер фирмы «Галлауз».
   – Камешки возите?
   – Разное. – Мадам кинула очередную карту и посмотрела на Фрэнка. – Я служу уже двадцать четыре года и за это время повидала много чего. Семь нападений, пять ранений. Два из них тяжелые. Один раз полгода лежала в реанимации. Поэтому в каждой тени мне видится враг...
   – Я вас понимаю, мадам.
   – Ничего вы не понимаете. Кстати, что за гадость вы сказали офицеру, что он посмотрел на меня, как на свинью в смокинге?
   – Я сказал, что вы ко мне приставали, – честно признался Фрэнк.
   – Это низко, – с чувством произнесла мадам Биструп.
   – А говорить, что я контрабандист, – это не низко? – парировал Горовиц.
   – Вы не контрабандист. Вы еще похуже, мистер Кертис. – Мадам Биструп нагнулась над столом и прошептала:
   – Думаете, что если вы окрутили этого мальчишку-полицейского, то я вам поверила? Держу пари – у вас с собой есть пистолет.
   – Пари? Даже так?
   – Да. Если я найду ваш пистолет, я его вам верну. Но вы будете должны мне пятьдесят кредитов.
   – А если у меня нет никакого пистолета?
   – Тогда вы заработаете пятьдесят монет просто так.
   – Только, пожалуйста не пододвигайте к себе свой опасный футляр, мадам Биструп, – запротестовал Фрэнк.
   – Мне так спокойнее, мистер Кертис. Если я знаю, что в любой момент могу превратить любого поганца в вишневый пудинг, меня это греет.
   – По-моему, вы сумасшедшая, – предположил Фрэнк.
   – Может быть, – легко согласилась мадам и положила на стол деньги. – Вот мои пятьдесят кредитов, мистер Кертис. Вы принимаете пари?.. Или признаетесь, что везете с собой оружие?..
   – Ну раз так, – развел руками Фрэнк, – извольте. Он достал из кармана деньги и положил их на стол рядом со ставкой мадам Биструп.
   – Очень хорошо. – Мадам встряхнула скрипичный футляр, и оружие оказалось в ее руке.
   – Это обязательно – направлять на меня автомат? – спросил Фрэнк.
   – Будьте добры, мистер Кертис, перейдите к двери.
   – А вдруг пистолет у меня при себе, в кармане?
   – Нет, – улыбнулась мадам. – Я бы это заметила. Скорее всего, он в шкафу.
   Мысли путались в голове Фрэнка. Он не знал, что предпринять, поскольку находился слишком далеко от мадам. А она чувствовала себя в безопасности и, расслабившись, опустила оружие, однако допрыгнуть до нее Фрэнк все равно не успел бы.
   – Так, здесь нет, – комментировала свои поиски мадам Биструп, стараясь не упускать Фрэнка из виду. – Тогда посмотрим вот здесь.
   «Может быть, выскочить в коридор? Но что толку? Эта тварь поднимет шум, и тогда...»
   – Так-так... – заулыбалась мадам, извлекая с тыльной стороны шкафа пистолет Фрэнка.
   Горовид еще не принял никакого решения, когда входная дверь слегка отъехала в сторону и в образовавшуюся щель, точно змея, проскользнула рука с пистолетом.
   Послышалось несколько приглушенных выстрелов, и мадам Биструп отлетела в угол купе. Дверь отодвинулась, и в купе вошел Мэнсон.
   – Кто она такая? – коротко спросил он, осторожно приблизившись к телу.
   – Курьер фирмы «Галлауз». Перевозит бриллианты, – наконец пришел в себя Фрэнк.
   – Помоги мне.
   Вдвоем они подняли тело мадам и положили в шкаф для багажа. Несколько пятен крови на полу Мэнсон вытер салфетками и, скомкав их, бросил в тот же шкаф.
   – Что теперь?.. – спросил Горовиц, пряча пистолет в карман.
   – Нужно забрать ее бриллианты, – сказал Мэнсон.
   – Зачем нам бриллианты? – не понял Фрэнк.
   – Они нам ни к чему, но тот, кто найдет труп, должен быть уверен, что курьера убили только из-за ценного груза.
   – Понятно, – кивнул Фрэнк, убирая трофейный «цуппер» обратно в скрипичный футляр.
   – Эта штука может нам здорово пригодиться, – заметил Мэнсон, садясь в осиротевшее кресло мадам. В этот момент шаттл снова качнуло.
   – Полицейские убрались, – прокомментировал Горовиц и вернулся в свое кресло. – Не очень-то приятно лететь в компании с мертвецом.
   – Вот уж не думал, что ты такой чувствительный, – сказал Мэнсон.
   – Дело не в этом, Джеф. Просто я с ней вроде как подружился.
   – Извини, что помешал вашей дружбе, Фрэнк, – без тени иронии произнес лейтенант Мэнсон. Затем поднялся и добавил:
   – Давай найдем бриллианты...
   – Думаю, что они на ней.
   – То есть?..
   – На теле. Я уверен, что на ней пояс.
   – Тогда придется немного испачкаться, – резюмировал лейтенант.
   Раздев труп курьера, они нашли залитый кровью пояс, который весил не менее полутора килограммов.
   – Теперь я понимаю, почему она была так подозрительна, – взвешивая в руке окровавленный кошель, сказал Фрэнк.

19

   В ожидании прибытия на Тархун все больше пассажиров набивалось в бар, чтобы скоротать последние, самые длинные часы пути. Фрэнк занял место в углу зала и, попивая кипарисовое пиво, разглядывал возбужденных людей.
   Рядом с ним пожилой джентльмен выпрашивал у перезрелой блондинки номер телефона, а возле стойки важный чиновник основательно набирался бесплатной выпивкой. Перед тем как заказать очередную порцию, он водил по меню пальцем и, не в силах прочесть название, указывал на него бармену.
   Неподалеку сидели две подруги, которые продолжали трещать как сороки – тридцати часов лету им не хватило, чтобы обсудить все свои проблемы. Они курили длинные тонкие сигареты и прерывали разговор только тогда, когда мимо проходил мужчина, достойный их внимания.
   Среди резвящейся толпы появился член экипажа – высокий офицер в кремовом кителе. Он подошел к бармену и что-то сказал, показав на часы.
   Бармен утвердительно кивнул и махнул в сторону веселившихся пассажиров. Офицер постоял пару минут и покинул бар.
   «И чего они затевают?..» – забеспокоился Фрэнк. Он допил свое пиво и, выбравшись из-за стола, пошел к выходу. В этот момент шаттл качнуло. Это означало, что к нему пристало постороннее судно. До Тархуна оставалось не более полутора часов.
   В коридоре возле своей каюты Фрэнк встретил прогуливающегося Мэнсона.
   Когда оба оказались в купе, лейтенант сообщил:
   – Новая проверка, Фрэнк...
   – Час от часу не легче...
   – Один парень из экипажа проболтался мне, что на борту появились какие-то штатские.
   – «Би-Экс»?
   – Возможно... Но с трупом твоей подруги нам никуда не деться. Ты понимаешь?.. Чтобы найти пропавшего пассажира, они перевернут весь шаттл вверх дном, а когда найдут труп, обратятся к тебе, ее соседу, за объяснениями.
   – Ну так что же делать, Джеф?.. Продавать жизнь подороже?
   – Думаю, кое-что мы сумеем сделать. Нужно только пробраться вниз, в демпферную камеру.

20

   Возле двери с надписью. «Только для персонала» Джеф и Фрэнк едва не столкнулись с лейтенантом-механиком, затянутым в строгий темно-синий мундир.
   – Сожалею, господа, но пассажирам входить сюда запрещено. Причем для вашей же безопасности, – сказал офицер, останавливая агентов.
   Правая рука Фрэнка скользнула в карман, но Мэнсон еле заметно качнул головой.
   – Понимаешь, дружище, я только что узнал, что мой брат работает у вас на судне! – счастливо закричал Мэнсон, хлопая лейтенанта по плечу. – Он сейчас дежурный механик!..
   – Кто, Джон Ли Енг? – спросил офицер.
   – Точно!.. Мой родной брат Джон!.. – почти зарыдал Мэнсон, и из его глаз полились настоящие слезы.
   – А сейчас будет Тархун, где моего друга ждет срочный вылет на Клекс... – добавил Фрэнк. – И братья расстанутся еще на двадцать лет...
   – Они не виделись двадцать лет? – поразился лейтенант.
   – Так случается... – кивнул Горовиц и шмыгнул носом.
   – Хорошо, джентльмены, я сейчас же провожу вас к Ли Енгу, только он... – Офицер хотел что-то объяснить, но Фрэнк перебил его:
   – Прошу вас, сэр, моему другу плохо. Лейтенант-механик пожал плечами и пошел вниз, а следом за ним поспешили Джеф и Фрэнк.
   Лейтенант шел не оборачиваясь, а его гости вовсю крутили головами, изучая расположение служебных помещений. Особенно агентов интересовали лестницы, ведущие вниз, туда, где, без сомнения, находилась демпферная камера.
   Механик уверенно шагал вперед, перебрасываясь со встречными подчиненными только им понятными фразами вроде: «Как масло?» – «Между первой и второй...» – «Продувку закончили?» – «Да, нагар во всех штуцерах...».
   Вспомогательный персонал из любопытства выбирался поглазеть на прилично одетых пассажиров, но под строгими взглядами своего начальника тут же испарялся и прятался в провонявших смазкой закоулках.
   Наконец лейтенант толкнул одну из дверей и, указав на сидевшего перед приборами человека, сказал:
   – Вот вам Джон Ли Енг.
   – Брат!.. – раскинул руки Мэнсон и едва не опустил их.
   Ли Енг оказался желтолицым узкоглазым парнем, который поднялся из-за стола и недоуменно уставился на Джефа Мэнсона. Однако отступать было поздно, и Джеф, сделав несколько последних шагов, добрался до Ли Енга и крепко его обнял.
   Секунды текли одна за другой, и идиотская ситуация, в которую попал Мэнсон, требовала своего объяснения.
   Наконец Джеф отпустил обалдевшего дежурного и, повернувшись к лейтенанту, произнес:
   – Увы... Я ошибся. Это не мой брат.
   – Именно это я и хотел вам сообщить, сэр, – сказал лейтенант. – Но вы меня не слушали...
   – Да-да, конечно, – кивнул Джеф и, подойдя к Фрэнку, обессиленно оперся на его плечо.
   – Пойдем, друг... – сказал Джеф и, обращаясь к офицеру, добавил:
   – Не нужно провожать нас, лейтенант. Спасибо вам и извините...
   – Ничего, сэр. Мне тоже очень жаль, что так получилось.

21

   Очередной пассажир подал свои документы, и Лайош Энгр тщательно сличил фотографию с оригиналом. Не ограничившись этим, он провел сканером по магнитной метке и связался с Главной полицейской базой.
   Вскоре оттуда пришла личная карточка проверяемого объекта. Файл развернулся на небольшом переносном экране, и Энгр убедился, что перед ним действительно «Бенджамин Кантор, 48 лет, холост, глаза серые...» и так далее.
   Лайош Энгр вздохнул и нехотя возвратил пассажиру документы. Лицо Кантора ему не нравилось и хотелось арестовать неприятного пассажира.
   «Спокойно, приятель, – начал успокаивать себя Энгр. – Это первый класс, здесь сплошные разожравшиеся рожи...» Он заставил себя улыбнуться и сказал:
   – Прошу прощения за беспокойство, господа. Счастливого вам пути. – Энгр развернулся и подтолкнул своего коллегу, Хуго Ранца, вперед. Получилось довольно сильно, и Ранц налетел на двух нижних чинов.
   – Эй, Лай, ты чего пихаешься? – возмутился Хуго, когда они оказались в коридоре. Один из нижних чинов
   Тоже неодобрительно покосился на Энгра, потирая отдавленную ногу. Да и новые ботинки «Ширак» стоили недешево.
   Едва сдержавшись, чтобы не разбить ноутбук о голову Ранца, Энгр выдохнул воздух и сказал:
   – Ну извините, ребята. Я просто споткнулся... – Лайош приблизил злое лицо к физиономии Хуго и повторил:
   – Споткнулся я...
   – Я понял, – принял извинения Ранц.
   – В таком случае, господа, мы продолжим осмотр, – сказал Энгр и пошел к следующей каюте. Хуго Ранц и нижние чины засеменили следом.
   Возле двери купе Энгр остановился и пропустил вперед Ранца. Тот вежливо постучал и, не услышав ответа, рванул дверь в сторону.
   Растрепанная старуха удивленно взглянула на появившихся людей и проскрипела:
   – А не могли бы вы постучаться, джентльмены?..
   – Мы стучались, мадам, – возразил Энгр и уже привычным казенным тоном добавил:
   – Прошу документы – это раз, и почему нет второго пассажира – это два...
   – Или вас плохо воспитали, джентльмены? – продолжала гнуть свое старуха.
   – Я не понял, вы зафиксировали мои вопросы, мадам? – шагнул к старухе Энгр.
   – Уходите!.. – резко сказала она и махнула рукой. – Я ничего не заказывала!..
   – Так-так. Она или глухая, или сумасшедшая... – произнес Энгр, ни к кому не обращаясь. Разбираться со старухой у него уже не было сил, и, отойдя в сторону, он коротко бросил:
   – Общайся, Ранц...
   Хуго подошел к старухе ближе и, наклонившись к самому уху, прокричал:
   – Предъявите документы – это раз, и где второй пассажир – два...
   – Зачем ты говоришь «раз» и «два», придурок? – снова начал злиться Энгр.
   – Но ты же говорил... – И Хуго недоуменно уставился на старшего.
   – Ладно, валяй, – махнул рукой Энгр.
   – Перестаньте дышать на меня табаком! – заявила старуха.
   – Она опять ничего не услышала, босс, – пожаловался Хуго.
   – Возможно, ты кричал не в то ухо... – предположил Энгр.
   Ранц опять нагнулся к старухе, но та отшатнулась от него и снова заверещала:
   – Вы воняете табаком!..
   – О-о... – раздался откуда-то сверху стон. Энгр молниеносно выхватил пистолет и, наведя его на верхнюю багажную нишу, закричал:
   – Выходи с поднятыми руками!..
   Из ниши свесилась голова девушки. Она недоуменно посмотрела на собравшуюся компанию и стоявших в коридоре людей.
   – Что вам здесь надо? – спросила девушка хрипловатым ото сна голосом и потерла рукой помятое лицо.
   – Спускайтесь, мисс, – сказал Энгр, убирая пистолет.
   Голова исчезла, а вместо нее появились две премиленькие ножки, а затем и попка, обтянутая кружевными трусиками.
   «Первый приятный сюрприз за весь день...» – подумал Энгр, наблюдая за девушкой и стараясь ничего не пропустить.
   Наконец пассажирка спустилась вниз, и все увидели, что она еще и без бюстгальтера.
   – Э... Может, вы оденетесь, мисс? – предложил Энгр.
   – Да... – добавил забывший о старухе Хуго Ранц.
   – А может, лучше вы уберетесь?.. – сказала девушка и села в кресло. – Или хотя бы закроете дверь...
   Энгр повернулся к очарованным нижним чинам и сказал:
   – Пет... Быстро...