Предатель Иуда Искариот
Согласно Евангелиям, Иуда, один из учеников Иисуса, продал его за 30 сребреников. Он указал на Иисуса римским солдатам, публично поцеловав его в саду, куда те явились по договоренности. После Иуда получил обещанные за предательство деньги, но неожиданно раскаялся и покончил жизнь самоубийством. Верующие христиане истолковывали этот поступок Иуды неким прозрением, т. е. «прекращением действия дьявольской инспирации». Сатана покинул его, и Иуда осознал, что совершил. Таким образом, Иуда действовал под влиянием мистических сил, и его вина заключалась в том, что он допустил это влияние. Прозрение к нему пришло слишком поздно… Имя предателя было навеки предано позору, и даже осина, на которой повесился Иуда, превратилась в дерево «с дурной репутацией».
С тех пор минуло более двух тысяч лет, но, несмотря на давно утвердившуюся версию о подлом предательстве Иуды, многие авторы склонны считать, что настоящих мотивов для преступления у Иуды не было. Сомнения породили массу версий об истинной подоплеке его действий. По одной из версий, он всего лишь выполнял волю самого Иисуса, ведь тот знал о грядущем предательстве: «…истинно, истинно говорю вам, что один из вас предаст Меня. Тогда ученики озирались друг на друга, недоумевая, о ком Он говорит. Один же из учеников Его, которого любил Иисус, возлежал на груди Иисуса. Ему Симон Петр сделал знак, чтобы спросил, кто это, о котором говорит. Он, припав к груди Иисуса, сказал Ему: Господи! кто это? Иисус отвечал: тот, кому Я, обмакнув, кусок хлеба подам. И, обмакнув кусок, подал Иуде Искариоту. И после сего куска вошел в него Сатана. Тогда Иисус сказал ему: что делаешь, делай скорее» (евангелие от Иоанна).
Если Иуда поступал по воле Иисуса, тогда вина с его поступка частично снималась бы. Но человеку, ступившему на порочный путь предательства, пусть даже совершенного по воле Бога, все равно не было места среди преданных учеников Иисуса. Каковы были истинные причины самоубийства Иуды? Чтобы ответить на этот вопрос, вначале нужно разобраться с тем, ради чего он пошел на предательство своего учителя.
Массу сомнений вызывает и Иудин поцелуй. Почему он именно таким образом предает Иисуса? Если рассуждать с чисто человеческих позиций, то этот поступок остается просто необъяснимым. Ведь Иуда мог указать на учителя хотя бы рукой, но он выбрал «поцелуй любви». Его роль злодея высвечивается с большей силой, поскольку трудно себе представить такого негодяя, который может целовать человека во время предательства. Даже если он действительно настолько коварен и черен душой, как это представляют традиционные толкования Библии, то разве может такой человек, совершенно испорченный, законченный злодей, затем вдруг раскаяться? Способен ли злодей вообще испытывать какие-либо муки совести? Тем более такие, которые могут привести к самоубийству?
Один из современных авторов, задающихся подобными вопросами, С. Михайлов писал: «История человечества столь богата многочисленными ошибками, когда предателей возводили в ранг героев, а из героев, наоборот, делали предателей, что никакой стереотип уже не может казаться абсолютным. И не является ли несчастная фигура Иуды Искариота дополнительным свидетельством ошибочного и скороспелого обвинения? Возможно, и не возникло бы подобное сомнение в его вине, не предоставь само Евангелие к тому достаточный материал. Первый вопрос, который естественно возникает: зачем Иуде, владеющему казной, каких-то 30 сребреников? Далее, зачем он, коль уж решился на сей шаг, так скоро, по сути, тотчас испытал раскаяние, причем такое сильное, что жить с ним не представляло возможности, отчего Иуда и лишил себя жизни, предварительно бросив стражникам „заработанные“ сребреники? Не ожидал ли подобной реакции на факт выдачи Иисуса, рассчитывал на что-то иное, не выдержал ли всеобщего презрения или просто неожиданно испытал неведомые до сих пор муки совести?».
Ни одно из Евангелий, по мнению современных авторов, не дает объяснения психологической мотивировке поступка Иуды. Ссылка на его корыстолюбие, как на изъян, который и позволил Сатане войти в его душу, весьма относительна. Как писал С. Михайлов, «…корыстолюбие – это лишь внешняя маскировка истинных причин». Но какими же были истинные причины? Именно по этому поводу так яростно спорят авторы, пытаясь разобраться, что стоит за предательством Иуды и как воспринимать его поступок. Как относиться к человеку, который все-таки был учеником Иисуса? Христа, завещавшего миру столь прекрасные слова: «И не вводи нас во искушение, но избавь от лукавого» (Евангелие от Матфея). Иисус же не делает ничего, чтобы предостеречь Иуду от совершения злодеяния, напротив, он как будто подталкивает того на предательство: «Что делаешь, делай скорее» (Евангелие от Иоанна).
Непонятной кажется и реакция Иуды на «напутствие» учителя – он воспринимает это как нечто само собой разумеющееся, нисколько не возмутившись словами Иисуса и не смутившись. Михайлов по этому поводу замечает: «Столь ли крепки были его нервы или настолько талантлива игра?». Говорить о том, что Иуда обладал невероятной крепостью духа, сложно, ведь он все-таки покончил жизнь самоубийством. Что же касается исполнения роли изменника, то на этот счет существует несметное число всякого рода версий.
Иисусу был необходим предатель, чтобы принять смерть на кресте, вознестись на небо и стать Христом. Ему нужен был такой предатель в глазах всех людей. Следуя евангельскому сюжету, можно увидеть, что Иисус сам посылал Иуду к первосвященникам. На такое ответственное дело он мог избрать только единственного преданного ученика, способного принести себя в жертву. А остальные выполняли лишь роль зрителей или… Одиннадцать учеников Иисуса знали о предстоящем предательстве и не воспрепятствовали этому. Не менее странным кажется и то, что они знали, кто будет предателем, и не остановили его. Так было предписано, и изменить что-либо они не могли. Тогда почему же они заклеймили имя Иуды?
Один сознательно пошел на крест, другой сознательно – на вечный позор. И если это так, то, как писал С. Михайлов, «Иисус был предан. Но не Иудой, а теми одиннадцатью, которые боялись признаться людям, что были с ним знакомы. Только две женщины пришли на Голгофу. Остальные его предали. Его и Иуду – единственного верного ученика. Иуда знал, на что идет, знал, чем жертвует, а жертвовал он не только жизнью, но и добрым именем, обрекая себя на вечные проклятия. Без Иуды не было бы спасения, не было бы Христа. Не предатель, а жертва предательства. И предаем его мы. Проклиная его, клевеща на него, втаптывая его имя в грязь. Такова ирония этой истории».
C. Михайлов, автор книги «Иуда Искариот», выдвигает версию о том, что евангельская история «не более чем хорошо разыгранный спектакль». По его мнению, Иисус явился миру с уже заготовленным сценарием. Каждый из учеников должен был играть отведенную ему роль, причем автор и режиссер сценария с невероятной точностью подбирал актеров. И в данном случае Иуде была отведена исключительно роль предателя, никак иначе.
Трагедия, потрясающая человечество вот уже два тысячелетия, была разыграна точно по нотам, ведь ни один актер не подвел Иисуса и не вышел из образа. Сам же Спаситель зачастую выступал и как суфлер, подсказывая дальнейшее развитие событий. Он пророчествовал о своем Распятии и последующем Воскресении, он давал Иуде конкретные указания, как тому следует поступать, он предрек Петру троекратное отречение… Его пророчества выглядят действительно как суфлерские реплики, помогающие всем исполнителям следовать роли в соответствии со сценарием, чтобы ничего не перепутать и не испортить «столь грандиозное предприятие». Все актеры сыграли свои роли без помарок, так же и Иуда, который выдержал взятый вначале верный тон до конца трагедии. И то, что спектакль игрался вживую, а казнь Спасителя и позорная смерть предателя произошли на самом деле, – это уже не столь важно, по мнению С. Михайлова: сыграно-то великолепно и более чем правдоподобно!
Автор развивает далее мысль о сценарии, выдвигая в качестве автора самого Бога, «которым появление Сына Человеческого в мире было заранее просчитано и предопределено». «Впрочем, Сын Человеческий идет, как писано о Нем; но горе тому человеку, которым Сын Человеческий предастся: лучше было бы этому человеку не родиться» (Евангелие от Матфея). Этой фразой, – утверждает Михайлов, – вносится еще один штрих в „дело Иуды“. Да, Иуда предает Учителя, однако (как здесь уместно это оброненное вскользь слово „впрочем“!) действия его предначертаны Богом, заведомо заложены в сценарий в качестве необходимого сюжетного элемента». Иуда, даже если бы захотел, уже не смог бы изменить ход событий, переписать свою роль. Тем более что он не знал, каковы будут последствия его поступка, ему не ведомы «истинные намерения Бога-режиссера», возможно, поэтому он не возражал против возложенной на него миссии. У Иуды не было выбора – к такому выводу приходит Михайлов – ведь его поступками руководила высшая воля.
Но поскольку человек, созданный по образу и подобию Божию, все-таки существо свободное в выборе своих поступков и действий, то, стало быть, Иуда все-таки сознательно идет на предательство. Возможно, его и одолевали сомнения и муки, но он сделал свой выбор, он взял на себя ответственность, он сделал шаг, который был так необходим для исполнения Писания, для завершения трагедии. «За что – непонятый, униженный, растоптанный – и держит ответ перед судом поколений, на века заработав позорное клеймо „предатель“», – заключает Михайлов. Нельзя перебрасывать всю вину на Бога, ведь все-таки именно Иуда предал его, вернее, он не отказался от своей роли.
Скептики же склонны считать, что ответственность за содеянное все же лежит на Всевышнем. «В этом случае, – продолжает исследователь, – вся вина за смерть Иисуса ложится на его Отца, который оказывается по отношению к собственному Сыну слишком жесток и „бесчеловечен“: он не только посылает его на верную гибель, но и вынуждает лично подготовить ее, включая набор главных исполнителей и формирование „общественного мнения“. Очевидно, что при таком подходе Бог Отец, а вместе с ним и его „сообщник„ Иисус приобретают в глазах неискушенного читателя весьма неприглядный вид“.
Иисус пришел в этот мир по воле Божьей, он был призван спасти людей от греха. Финалом же Божественного плана должно стать установление Царствия Божьего на земле. Иисус избирает на главные роли апостолов опять же по воле Божьей: «Они были Твои, и Ты дал их Мне» (Евангелие от Иоанна). Каждый апостол затем сыграл свою роль в процессе установления христианства, каждый внес свой вклад в это грандиозное и святое дело. Но они не были лишь актерами, безвольно исполнявшими свои роли. Они не были «послушными марионетками, управляемыми манипуляциями Божественных пальцев». Каждый из них был вправе выбирать. Как отмечал Михайлов, «…каждый из них жил, действовал и служил общему делу в соответствии с зовом сердца, в меру своего понимания миссии Иисуса и любви к своему Учителю. Каждый из них соответствовал той роли, на которую был избран, каждый исполнил то, что должен был исполнить согласно Божественному замыслу, – однако каждый из них сознательно выбирал свою жизненную стезю, и выбор тот был проявлением свободного волевого акта».
Так же и Иуда Искариот – он был волен в выборе, хотя и действовал по «совету», данному свыше. «Бог не стал бы нарушать права Иуды на собственное волеизъявление». Таким образом, Михайлов приходит к выводу, что Иуда, передающий Иисуса в руки врагов, исполнял по собственному выбору «совет» Бога. В таком случае можно ли считать его поступок оправданным? Неверие Фомы или Петра не привело ни к каким последствиям, но деяние Иуды сыграло самую важную роль в судьбе Иисуса. Миссия Спасителя нашла завершение в соответствии с замыслом Божиим. «И если уж кого и надо было оправдывать в глазах людей, – продолжал Михайлов, – то именно его (Иуду)», а уже потом остальных учеников Иисуса. Автор полагал, что предательство Иуды было вовсе не грехом, а поступком, угодным Богу.
Михайлов напоминает, что Иуда попал в окружение Иисуса по выбору самого Спасителя, т. е. его появление не было случайностью. И поскольку он был избран Иисусом, то разве мог он действовать под влиянием мелочных чувств: корысти, ради 30 сребреников или из зависти к подвижнической славе Иисуса? Вероятно, мотивы поступка Иуды более сложные и даже возвышенные, хотя утверждать это однозначно нельзя.
Скандинавский исследователь Нильс Рунеберг пришел к подобным выводам, которые так заинтересовали Х. Борхеса. Последний проанализировал идеи Рунеберга в своем эссе «Три версии предательства Иуды»: «Он (Рунеберг) согласился, что Иисус, „располагавший необозримыми средствами, которые дает Всемогущество“, не нуждался в одном человеке для спасения всех людей… Он опроверг тех, кто утверждал, будто мы ничего не знаем о загадочном предателе; мы знаем, говорил он, что он был одним из Апостолов, одним из избранных возвещать Царство Небесное, исцелять больных, очищать прокаженных, воскрешать из мертвых и изгонять бесов. Муж, столь отличенный Спасителем, заслуживает, чтобы мы толковали его поведение не так дурно. Приписывать его преступление алчности (как делали некоторые, ссылаясь на Евангелие от Иоанна) означает примириться с самым низменным стимулом».
Некоторые исследователи склонны видеть среди причин, толкнувших Иуду на предательство, то, что он разочаровался в своем учителе. Его предательство было своего рода местью за обманутые мечты. Э. Шюре писал по этому поводу: «Надо думать, что эта черная измена была вызвана не низкой жадностью к деньгам, но честолюбием и несбывшимися надеждами». Затем русский философ Б. П. Вышеславцев повторил ту же мысль: «Христос отверг государственную власть, дважды ему предложенную, в пустыне и в Иерусалиме, как искушение от дьявола. За это и был, в сущности, предан Иудою, и отвергнут первосвященниками, и покинут народом: он не был властвующим Мессией и не сошел со креста».
Еще один русский философ, Н. О. Лосский, анализируя исследования С. Булгакова, утверждал следующее: «В свою любовь к Иисусу Христу Иуда вложил фанатическую мечту о Мессии как земном царе, который освободит еврейский народ извне от политического порабощения и изнутри – от разделения на богатых и бедных. Он (С. Булгаков) считает Иуду революционером, который преувеличивает значение материальной стороны жизни и является своего рода „мессианским марксистом, большевиком“, причем у него „в темной глубине души копошится змея честолюбия и сребролюбия“. Вот он – ключ к указанному мотиву: Иуда считал Иисуса „неистинным Мессией, обманувшим все его надежды“». Но не только один Иуда был обманут в своих ожиданиях. Все израильтяне ждали прихода Мессии-царя, который сумел бы сплотить народ и поднять на борьбу против поработителей, против римских завоевателей. Потому-то никто не мог понять Мессии-аскета, проповедовавшего любовь и непротивление злу, изгоняющего бесов и исцеляющего калек и больных.
Иуда был разочарован в таком Мессии, как и весь израильский народ. Возможно, его предательство преследовало единственную цель – вызвать народный гнев, поднять израильтян на борьбу с римлянами. Вот что писал по этому поводу английский писатель и философ Томас де Куинси (кстати, Борхес, упомянутый выше, также ссылался в своем эссе и на этого автора): «Иуда предал Иисуса Христа, дабы вынудить его объявить о своей Божественности и разжечь народное восстание против гнета Рима». Приверженцев этой версии достаточно. Например, Никос Казандзакис в романе «Последнее искушение Христа» изобразил Иуду именно в таком обличье – пылким бунтарем, жаждущим народного восстания (хотя мотивы предательства в этом романе несколько иные).
Дмитрий Мережковский видел Иуду таким же: «Может быть, Иуда галилеянин – ложный мессия тех дней – похож на Иуду Искариота: оба „зелоты-ревнители“, против римской власти бунтовщики – „революционеры“, по-нашему. Главная черта обоих – нетерпеливое, со дня на день, с часу на час, ожидание Царства Божия. „Скоро, еще во дни жизни нашей, да приидет Мессия (Помазанник, Царь) и да освободит народ свой“, – в этой святейшей молитве Израиля главное слово для обоих Иуд – „скоро“. Все равно, победить или погибнуть, только бы скорей, – не завтра, а сегодня – сейчас. Если так, то понятно, почему Иуда пришел к Иисусу в те дни, когда думали все, что Царство Божие наступит „сейчас“ (Евангелие от Луки), и отошел от Него, когда понял, что не сейчас, – надолго отсрочено… Больше всех учеников верил Иуда в Царство Божие и усомнился в нем больше всех… Чем подкуплен Иуда? Золотом? Нет, спасением Израиля».
Иуда жаждал спасения своего отечества, поэтому и предал Иисуса. Возможно, он был обманут в своих ожиданиях, а возможно, напротив, предвидел, что за собой повлечет казнь Иисуса и его последующее Воскресение – чудо, перевернувшее весь мир. Иисус завещал своим ученикам: «…отвергнись себя и возьми крест свой и следуй за Мною» (Евангелие от Луки). То, что Иуда отрекся от себя, от своей жизни, как раз подтверждает его веру в слова учителя и его безграничную преданность Спасителю.
«Совершенно очевидно, – писал С. Михайлов, – что аскетизм Иуды – аскетизм, доведенный до логического конца, – имеет своей целью не будущие награды и воздаяние, не посмертную славу святого и подвижника, не очищение от скверны земного греха, а нечто совершенно иное. Иуда пошел на столь ужасную жертву (умерщвление духа и убийство своей души разве не жертва?) не ради собственных выгод – прижизненных ли, посмертных, не столь важно, – а ради своего друга и учителя, которому безгранично верил и которого (не побоимся высказать это) горячо любил, – ради Иисуса».
Действительно ли Иуда сознательно пошел на унижение и вечный позор? Вероятно, мы этого так никогда и не узнаем, но то, что его имя превратилось в символ самого низкого и самого гнусного предательства, очевидно. И это может свидетельствовать о величайшей жертве Иуды, жертве быть вечно заклейменным. «Но не значит ли это, что Иуда, по сути, явился первым христианским подвижником, а имя его по праву должно стоять в череде имен великих христианских святых?!» – спрашивает С. Михайлов, не без основания возмущаясь такой страшной несправедливостью, обращенной против человека, и так наказавшего себя и позором, и самоубийством.
Автор повести «Иуда Искариот» Леонид Андреев изобразил Иуду как самого преданного ученика Иисуса, настолько одержимого любовью к учителю, что присутствие остальных учеников вызывало у него вспышки безудержной ревности. Именно эта ревность и желание доказать Иисусу, что все его ученики не достойны внимания, заставили Иуду совершить роковой поступок – продать учителя за 30 сребреников. Доходящая до извращенности любовь заставила предать Иисуса, чтобы показать ему, насколько обманчива народная любовь и преданность учеников в сравнении с его чувствами. Таким образом, предательство явилось доказательством любви Иуды и трусости остальных учеников. Злосчастные же 30 сребреников стали лишь предлогом для осуществления задуманного плана. Самоубийство в данном случае выглядит как единственно возможный способ избавиться от горя, постигшего Иуду после смерти любимого человека, преданного всеми. Следует добавить, что Леонид Андреев, по мнению мистиков, в одном из своих прошлых воплощений лично присутствовал при казни Иисуса, потому так блестяще и правдоподобно описал величайшую в мире трагедию.
Однако Леонид Андреев был не первым, кто выдвинул такую версию. На заре христианства существовала секта гностиков, которая трактовала предательство Иуды подобным образом. Согласно их версии, Иуда исполнял высшую волю, его предательство было предопределено и предписано самим Иисусом Христом; оно необходимо для искупления мира. Высказанная еще во II веке н. э., эта точка зрения была вновь поддержана лишь в XX столетии. Что касается ортодоксальной религии и средневековой апокрифической литературы, то здесь образ Иуды воспринимался и расписывался не иначе как в самых черных тонах. Он изначально был злодеем, а его предательство еще раз доказало, насколько он был порочен. Авторы XX века зачастую придерживались прямо противоположного мнения, а иногда выдвигали невероятные версии случившегося.
Сын Леонида Андреева, Даниил Андреев, в своей эпохальной книге «Роза мира» представил Иуду шпионом, который намеренно добивался доверия учителя, чтобы потом в полной мере выместить свою ненависть к Богочеловеку. В этом заключалась его миссия. После казни Иисуса дальнейшее пребывание Иуды на земле не имело смысла, ведь он выполнил то, зачем был явлен. Смерть же предателя, его самоубийство, превратилась также в некий мистический фарс. Он повесился на дереве, повторив фигуру распятия. Как и Иисус, он умер на возвышении. Таким образом, смерть предателя была как бы зеркальным отражением гибели учителя с прямо противоположным значением, с «темным» смыслом. Вот только намеренным ли было это повторение или случайным совпадением – остается неясным.
Писатели-фантасты братья Стругацкие в своем романе «03, или Отягощенные злом» предложили не менее интересную версию: предательство Иуды было совершено по договору с Иисусом. Это было своего рода игрой, в ходе которой Иисус пытался повысить свой почти утраченный авторитет. В результате не Иуда оказался предателем, а его учитель, потому что игра оказалась реальностью, в которой роль Иуды была далеко не самой приятной. Вполне можно понять степень отчаяния Иуды, решившегося на самоубийство. Ведь его имя на века стало синонимом слова «предатель».
В. Розанов, повторяя и развивая версию гностиков, изображал Иуду как бы истинным Христом. Иисус был его отвлекающим двойником, поскольку причины, толкнувшие Иуду на предательство, заключались в желании спасти миссию Иисуса. Причем спасти ценой собственной жизни и авторитета, навсегда загубленного и поруганного человечеством. «В этой версии, – как писал С. Михайлов, – цена платы за спасение мира поднимается еще выше, переходя из разряда цены временных мучений, крови и смерти (распятия) в разряд вечности мук, проклятий и позора». Иудин поступок, соответственно, превращался в подвиг, а не в предательство, каковым его представляет традиционное толкование Библии.
Один из исследователей данного вопроса, Р. А. Смородинов, в ходе филологического анализа греческих оригиналов привел даже доказательство того, что Иуда является тождеством Иисуса. В трехтомном труде «Сын Человеческий» он подробнейшим образом изложил свою версию. Оказывается, имя Иуда Искариот – искаженное, трансформированное при переводе с греческого Иисус Христос. Неверная транскрипция привела в дальнейшем к грандиозной ошибке, и образ раздвоился. В таком случае получается, что Иуда – тот же Иисус, а если это так, то легенда о предательстве – всего лишь миф, вымысел, не имеющий вообще никакого значения. Но, пожалуй, нам не дано узнать, как же все было на самом деле. Очевидно, образ Иуды останется еще одной неразгаданной тайной, как и загадочные три шестерки, упомянутые в Святом послании, – число апокалиптического зверя. Но его деяние до скончания веков будет считаться самым злейшим из всех зол. Любопытно, что самоубийство Иуды, которое также считается одним из тягчайших грехов, меркнет в свете его первого деяния. Великий Данте поместил Иуду в самом последнем круге вместе с Брутом и Кассием, предавшими Цезаря. За свой тяжкий грех они расплачиваются вечными мучениями, и ужасный Дит, вмерзший в лед, будет веками терзать их измученную плоть.
Борис Савинков. Запоздалое раскаяние перед народом?
Борис Викторович Савинков, лидер партии эсеров, родился в 1879 году в Харькове. Отец его служил судьей, проповедовал либеральные идеи. Старший брат был сослан в Якутию, где и скончался. Закончив гимназию, Борис поступил в Петербургский университет, но был исключен за участие в студенческих политических акциях. В 1898 году он стал членом социал-демократической группы. Через три года его арестовали и сослали в Вологду. В 1903 году ему удалось бежать за границу. В Женеве Савинков стал членом Боевой организации эсеров, непосредственно участвовал в нашумевших террористических актах (убийство В. К. Плеве, великого князя Сергея Александровича). Сначала был заместителем Е. Ф. Азефа, позже встал во главе Боевой организации эсеров. В 1906 году был арестован и приговорен к повешению, но сбежал из-под стражи и скрылся в Румынии.
В эмиграции Савинков проявил себя как одаренный писатель. Он стал автором (под псевдонимом В. Ропшин) «Воспоминаний террориста», «Коня бледного», романа «То, чего не было». В 1911 году переехал во Францию, вступил в армию во время Первой мировой войны и служил в качестве военного корреспондента. Февральская революция 1917 года позволила Савинкову вернуться в Россию. Он служил комиссаром Временного правительства на Юго-Западном фронте, был товарищем военного министра и активно пропагандировал войну до победного конца, непримиримо борясь с большевиками, которые разлагали армию. Помогал выработать общую платформу между Л. Г. Корниловым и А. Ф. Керенским, но безрезультатно.
В сентябре 1917 года Савинков был исключен из партии эсеров, потому что отказался отчитываться перед ЦК. Он считал, что эта организация не имеет «ни морального, ни политического авторитета». После захвата Зимнего дворца большевиками предпринял безуспешную попытку его освободить. Савинков входил в число организаторов Добровольческой армии на Дону. В 1918 году основал в Москве Народный союз защиты родины и свободы, призванный свергнуть советскую власть. Эта контрреволюционная организация была разгромлена. Мятежи в Ярославле, Рыбинске, Муроме под предводительством Савинкова также не удались.