Страница:
И это уже был у них не просто половой акт, совершаемый мужчиной и женщиной по взаимному согласию или по взаимной договоренности. Нет, это был уже настоящий секс, но секс не ради самого секса со случайно подвернувшимся партнером, а секс, направленный на достижение партнерами и особенно женщиной наибольшего и максимально возможного для нее сексуального наслаждения. И у них это прекрасно получилось. Точнее – у него получилось. Парень начал учить Ксюшу азбуке секса, учить ее умению заниматься сексом и получать от этих занятий радость и удовольствие не только для самой себя, но и для своего партнера..
Они пролежали во взаимных объятиях часа два, если не больше. И все это время они почти непрерывно, с небольшими лишь паузами, ласкали друг друга и занимались сексом. Отдыхали мало. Молодые, здоровые – сил и желаний много. Потом, уставшая, но счастливая Ксюша, чувствуя и ощущая себя почти что настоящей женщиной, ополоснулась в ванной и ушла домой. Парень же остался у себя и после ухода Ксюши завалился спать. Устал и вымотался он основательно. Но был доволен. Эта Ксюша, эта простенькая на вид девушка, оказалась с изюминкой и очень привлекала его, матерого вроде бы и опытного в сексе "волка". Было в ней что-то от дикого, пугливого. зверька, осторожно тянувшегося к протянутому ему кусочку хлеба. И хочется зверьку – больно уж запах завораживающий, и колется – страшно аж до жути. Но "хочется" все-таки пересиливает. И чем больше пробует этот зверек, тем больше ему хочется. Но все равно – страшно. Но он, перебарывая свой страх, идет и идет на запах пищи. И будет так тянуться, пока не привыкнет и не станет совсем ручным и податливым. Девчонки у парня на данный момент не было и он решил основательно поработать с Ксюшей.
:
Роман их продлился недолго. Всего лишь до Нового Года. И Новый Год они встретили вместе. А потом парень исчез, и больше она его не видела никогда. Его семья куда-то переехала и в их квартире жили уже другие люди. И "мобильник" он сменил, так что никаких следов он о себе Ксюше не оставил Но память о нем у Ксюше осталась Осталась надолго. Если не на всегда. Потому что то, что она получила от него, от этого парня, не забывается. Он научил ее заниматься сексом, научил получать от этих занятий не только физическое удовольствие, но и настоящее сексуальное наслаждение и даже оргазм. Причем, оргазм получать не только тогда, когда он сам соизволит к тебе пожаловать, а именно тогда, когда тебе самой хочется его получить, когда он тебе самой становится необходим и нужен. Парень научил ее использовать всю панораму современного секса. Не только влагалищного, во все его мыслимых и немыслимых вариантах, но также и орального, и анального секса и их всевозможных комбинациях. Они занимались сексом и лежа, и стоя, и сидя, и на коленях, и снизу, и сверху, и сбоку, и сзади, и спереди и бог знает еще как. И не только на постели, обычном спальном месте парня, но и на полу, на стуле, в кресле, на столе, на подоконнике, в ванной, в лоджии и даже в лесу, на самом снегу. И Ксюша от этих интенсивных занятий сексом округлилась, расцвела и похорошела до невозможности, стала женственной и очень сексуальной. Даже мать, всегда занятая только лишь своими собственными проблемами, и то все заметила и как-то прямо ее спросила:
– Ксюш, что это ты так сияешь? Аж моим глазам больно смотреть! А что же тогда говорить про мужские глаза?! Уж не любовника ты себе заимела, а?
Ксюша вспыхнула, хотела ответить резкостью, но сдержалась. Мать понимающе улыбнулась, покачала головой и продолжила:
– Кто он? Мужчина? Парень?
Ксюша демонстративно поджала губы и отвернулась. К матери она относилась неплохо, но жили они уже на расстоянии и редко когда теперь откровенничали. А рассказать матери о своем парне, о своем первом мужчине, о своем любовнике, она не могла, не имела права. Это было только ее, личное и интимное, и доверить эту свою тайну, так дорогую для нее, она не могла никому, даже своей матери.
А мать вздохнула и отошла от нее. С дочерью ей стало все трудней и трудней находить общий язык. С возрастом они престали понимать друг друга и в их отношениях появилась трещина, которая со временем все расширялась и расширялась. И если в дальнейшем у них или вокруг них ничего не изменится к лучшему, то очень скоро они могут стать совершенно чужими друг другу. И кто здесь виноват – сказать трудно. То ли жизнь такая, то ли она сама не так жила, то ли еще что, не совсем понятное. Но плохо, что они с дочерью отошли друг от друга. Плохо. Потому что сын есть сын. Он – мужского пола. Он – наполовину чужой уже от природы. А здесь – своя, родная, женская половинка… Жалко ее терять. Очень жалко. Потому что роднее и ближе дочери у нее никого нет и не будет. Все остальные вокруг нее – мужики. И муж, и сын, и этот ее, нынешний любовник. А они – существа с другой планеты. И никогда своими и родными для женщины не станут. Нужными – да! Нужными они становятся. Для секса, для семьи, для хозяйства, но только не для души. Для души женщине нужна женщина и лучше всего родная, одной с тобой крови женщина, твоя дочь. А она, твоя дочь – уходит, уходит. И как это исхитриться ее вернуть? Как?!
А Ксюша, после неожиданного прерывания своих отношений с парнем, первым своим мужчиной и первым своим любовником, осталась одна. Нового парня она себе не завела. Хотя мужики и парни заглядывались на нее, а ребята, ее сверстники, "кадрились" к ней во всю. Но что-то ей мешало и останавливало в самый последний момент, не давая добро на последний и самый решительный шаг. То ли память о незабываемых минутах и часах физической близости с парнем, то ли еще что, ей самой пока что не осознанное. Но самое здесь поразительное было то, что она не любила своего парня. Никаких особых чувств к нему она не испытывала. Было мощное к нему физическое влечение, был секс, очень активный и разнообразный, но,… пожалуй, и все. Ни что другое их не связывало Никакой другой близости, кроме физической, у них не было. Они даже разговаривали или беседовали друг с другом мало. Не о чем им было разговаривать друг с другом. У них не было никаких общих интересов. Они были очень и очень далеки друг от друга. Они шли по жизни разными дорогами И рано или поздно, но все равно они должны были разбежаться. И Ксюша интуитивно, чисто по "женски", прекрасно это понимала.
Поэтому разрыв с парнем она восприняла достаточно спокойно, как нечто само собой разумевшееся в собственной судьбе. Не сказать, чтобы так уж и безболезненно, но однако – совсем не трагически.
Совсем. Как некий закономерный, хотя и не слишком радостный этап в своей жизни, который надо было пройти и постараться поскорее забыть, во всяком случае – на "зацикливаться" на нем.
Так она и сделала. Но с парнями она дела больше не имела. Не могла. Не получалось. Один раз только, перед окончанием техникума, на дне рождения у подруги поддалась соблазну и уединилась с одним парнем, которого толком-то и не знала, на полчасика. Долго обнимались, целовались, ласкались, а потом она позволила ему пойти до конца. Очень уж хотелось почему-то в этот вечер. Очень. Он и обрадовался, дурак, подумал, что очаровал девчонку. Не понимал по мужской своей глупости и юношеской наивности, что мужчина в отношениях с женщинами чаще всего делает именно то, что позволяет ему делать женщина Вот она и позволила в тот раз этому парню довести свое дело до логического его завершения, то есть, до секса. Но, к своему несказанному удивлению, удовольствия от секса особого не получила, хотя буквально дрожала вся от возбуждения и чуть ли не истекла от сексуального желания. Но… результат оказался очень и очень плачевным. Та-ак, справила нужду. Пусть даже и желанную, пусть даже и сексуальную. Но все таки – элементарную бабью нужду. Ту самую, когда у бабы между ног зачешется и она становится мало управляемой и готовой на все, лишь бы только получить свое А это свое – секс, секс и еще раз секс. С кем угодно и как угодно, но лишь бы только секс. Но секс желаемого и ожидаемого наслаждения ей не принес. Воистину, для женщины секс – это не физиология, а, прежде всего – психология. И если партнер по сексу женщине не нравиться, (я уж не говорю здесь о любви!) то никогда женщина никакого удовольствия от этого секса не получит. В чем и пришлось убедиться Ксюше. И разочарование это оказалось для нее настолько сильным и мощным, что она наотрез отказалась в дальнейшем встречаться с этим парнем. Он-то думал, что победил, трахнув девчонку, а оказалось все н6аоборот – он потерпел сокрушительное поражение, овладев ею в первый же день знакомства. Поэтому, надо все таки быть по проще, без каких-либо "выпендронов" и особых претензий на собственную исключительность. Так сказать, трахнулись, получили свою порцию удовольствия и – все, хорошо, хватит, разбежались по разные стороны. На этом теперь наши отношения закончились. Навсегда закончились. И будем мы теперь в дальнейшем считать себя незнакомыми друг с другом.
А потом подошло время окончания техникума и защиты диплома. Училась Ксюша трудно, учеба ей давалась не просто, и ей пришлось приложить значительные усилия, чтобы достойно завершить этот этап своей жизни и получить диплом техника технолога по механической обработке деталей резанием. И надо было теперь основательно поразмыслить и поломать голову над простым вроде бы вопросом, куда же с этим дипломом податься, куда пойти работать. Тем более, что никто и нигде ее не ждал и не предлагал ей тепленького и благоустроенного на будущее местечка.
И здесь неожиданно вдруг выплыло одно очень интересное обстоятельство, которое коренным образом повлияло на весь дальнейший жизненный путь Ксюши. Оказалось, что в городе ведется активная вербовка молодежи на работу на один крупный машиностроительный завод в ближайшем Подмосковье. Завод когда-то относился к среднему машиностроению, то есть, почти что к оборонке, и очень даже процветал. Но в проклятые девяностые годы, когда его продукция оказалась никому не нужной в стране, начал загибаться, и почти что загнулся, но все-таки выстоял и сейчас вроде бы начал подниматься и набирать силу. И в разных районах страны его представители теперь вербуют себе молодые кадры для работы на заводе. У одной из подруг Ксюши по техникуму двоюродная сестра уехала туда год назад и вроде бы неплохо устроилась. Она работала станочницей в механическом цехе завода, жила в заводском комфортном общежитии и училась на вечернем отделении местного филиала МИСиС-а в группе "платников". Причем, деньги на ее учебу в институте платил завод, и учеба в институте являлась обязательной составляющей договора с заводом. Получалось, что. завод шел на значительные затраты своих средств только лишь для того, чтобы получить в свое распоряжение рабочие и ИТР- овские молодые кадры.
Что ж, неплохо придумано! Действительно, рабочие кадры надо искать, рабочие кадры надо заманивать на завод. Как же их к себе еще притянуть?! Раньше, при Советской власти притягивали пропиской, "социалкой" и жильем. А сейчас вот – учебой в институте. Что ж, мудро, его не скажешь. Только вот почему – издалека? Почему – не своих, местных? Не идут, что ли? А если не идут, то – почему? Вот Москва тоже "гастарбайтеров" различных к себе привлекает, и в Москву едут и едут со всех концов бывшей когда-то страны Советов. Едут нелегально с одной только целью – работать, работать и еще раз работать. Работать в громадной Москве там, где не хотят работать коренные Москвичи, то есть, на тяжелой, низкооплачиваемой и малоквалифицированной работе, которой полно в этом сумасшедшем "мегаполюсе". Причем, работать за копейки, при полнейшем отсутствии хоть какого намека на трудовое законодательство и жить, при этом, в жутчайших, чуть ли не скотских условиях.
Но это там, в Москве. Там уже разговор идет, если только идет, не о людях, а о простой "рабсиле". А здесь – что? "Рабсила" с перспективой, да? Те же рабы, только добровольные, без оков? Потому и учеба в институте, и общежитие заводское. Что ж, может они и правы. Людей к себе на предприятия надо привлекать, надо заманивать. Чем угодно, но…надо. У людей должен быть стимул для работы.. Ты – мне; я – тебе. Работник и работодатель. Я – работаю; ты – платишь. Под словом "платишь" подразумевается не только оплата за выполненную работу. Но еще и кое что другое. В данном случае – общежитие и учеба в институте Это и называется – рыночными отношениями в современном промышленном производстве.
Как бы то ни было, но Ксюша сходила в это кадровое агентство. Разговор оказался очень даже благожелательным и ее занесли в список тех, с кем они, работодатели, хотели бы иметь дело. И после защиты диплома она появилась там снова. Результатом вторичного посещения этого кадрового агентства оказалось трудовое соглашение между юридическим лицом, Ксенией Андреевной Турчак, и ОАО "Машзавод", что находилось в городе Балашиха Московской области, согласно которого ОАО предоставляет упомянутому юридическому лицу временную регистрацию сроком на один год в женском общежитии ОАО с последующим его продлением на каждый календарный год и рабочее место в механическом цехе ОАО с обучением одной из рабочих профессий этого цеха, а также право на учебу в местном филиале МИСиС, то есть, Московского Института Стали и Сплавов, на вечернем отделении в платной группе. Причем, оплату за учебу в институте, в случае успешного завершения каждого учебного года, будет осуществлять ОАО "Машзавод". Так что судьба Ксюши на данном этапе ее жизни вроде бы определилась. И теперь ей надо было только одно – в путь, в путь, в путь. Труба звала. Дома особенно не перечили. Правда мать поплакала основательно, словно бы чувствовала некую свою вину перед дочерью за то, что не смогла ее устроить здесь, в родном для нее городе. Зато брат был на седьмом небе от поступка Ксении и завидовал ей до невозможности. И это понятно. Все дети, как только подрастают, стремятся упорхнуть из родного гнезда. Это и есть закон жизни. Правда, далеко не у всех из них получается осуществить это наивно детское стремление увидеть мир своими собственными глазами и составить о нем свое собственное представление. И кто из них более прав – трудно сказать. Однако, если бы все наши дети сидели бы дома и никуда бы от нас не уезжали, то наш наружный мир был бы сужен до невероятности. И мы бы никогда ничего не узнали ни про другие страны, ни про другие народы, ни про другие континенты. Так, кроем уха и то лишь кое что. Да и наука остановилась бы в своем развитии. Ибо среди нас обязательно находятся люди, которым скучно и неинтересно жить в уже обозначенных рамках цивилизации, и они обязательно стремятся сделать хоть один, но свой шаг в неведомое. И пусть это неведомое будет лишь соседним лесом, темнеющим вдали; или соседней деревней, где ты раньше никогда не бывал; или соседним городом, где живут твои родственники; или же просто-напросто – новой книжкой о привычных, вроде по школе, законах физики или химии, или даже – математики, все равно – это уже есть и будет твой первый шаг в будущее собственной жизни. И, сделав этот первый свой шаг, ты вряд ли сможешь когда остановиться, и будешь идти и идти вперед, пока бьется твое жадное до новых впечатлений сердце.
Защитилась Ксюша в июне, а где-то через месяц она уже оказалась уже в городе Балашиха, что находится сразу за большой кольцевой Московской дорогой по Горьковскому шоссе. Да это, по существу, уже и Москва, только перелезшая через свою географическую границу. Поселили Ксюшу в пятиэтажном здании женского общежития ОАО "Машзавод", на четвертом этаже. Здание общежитии было еще старой, как здесь говорят, сталинской постройки с толстыми стенами, высокими потолками, широкими коридорами и большими холлами на каждом этаже. Перед самым развалом Союза в здании был произведен ремонт, и выглядело оно совсем даже прилично.
Комната, куда вселили Ксюша, была большая, светлая и предназначалась для троих работниц ОАО. Все три работницы оказались примерно одинакового возраста, порядка двадцати лет, и все были из Башкирии. Ксюша – из Стерлитамака, Аня – из Уфы, а Ольга – из Белорецка. Получалось, что руководство ОАО "Машзавод" по каким-то своим внутренним причинам "положило", глаз, на Башкирию и именно оттуда качало для себя основную часть молодых производственных кадров. Однако – нет, оказалось, что это было только первое и дольно поверхностное впечатление. Потому что в механическом цехе, куда определили Ксюшу, было много приезжих молодых ребят и девчат, но основная часть их приехала сюда не только из Башкирии, а также из Чувашии и Мордовии Приехала через сеть кадровых агентств, размещенных в этих республиках. В кадровой политике администрации ОАО явно и четко прослеживалась какая-то своя линия, не слишком, правда, понятная для обычного человека. . Завод Ксюше понравился. Понравился своей внешней солидностью, респектабельностью, внушительностью и даже какой-то величавостью что ли. Центральная проходная завода была выполнена в виде перевернутой буквы "П", поставленной на землю своей горизонтальной частью и взметнувшей вверх две свои вертикальные составляющие. Горизонтальная поперечина – это и есть непосредственно сама проходная завода. Длинное одноэтажное стеклянное здание, внутри которого размещались штук десять, если не больше, турникетов, через которые по персональным магнитным карточкам проходили работники ОАО "Машзавод", ведущего когда-то или одного из ведущих когда-то предприятий Министерства Среднего Машиностроения. А Среднее Машиностроение в Советское время – это военная и около военная техника страны. То есть, то самое, что составляло тогда силу и мощь Советского Союза и, естественно требовало для своего исполнения самого совершенного в мире машиностроительного производства. Потому-то и финансирование данной отрасли промышленного производства осуществлялось по самым высоким государственным меркам и практически в совершенно неограниченном количестве – сколько надо, сколько нужно, сколько смогут освоить. И все на подобных предприятиях было достойно самого глубокого уважения. И сама территория завода, и производственные его цеха, и вспомогательные его помещения, и корпуса для инженерно-технических работников, и все, все, все так или иначе связанное сданным производством и находящееся на его финансовом обеспечении.
Слева и справа от здания проходной, прямо впритык к нему поднимаются вверх два двенадцатиэтажных здания-башни, обложенные снаружи светло коричневой керамической плиткой. В них размещалось заводоуправление и инженерно- хозяйственные службы завода. Вход в них осуществлялся уже изнутри, с территории завода. А сразу за проходной располагался сквер, пересеченный несколькими радиально расходящимися от дверей проходной дорожками, густо обсаженными декоративным, аккуратно подстриженным кустарником. В центре сквера, в окружении нескольких цветочных клумб стоял действующий чашеобразный фонтан с центральной, высокой и мощной струей, рассыпающейся вверху "мириадом" сверкающих брызг и окружающим ее каскадом более низких и мелких струй, постепенно снижающихся к периферии. Красиво! Ничего не скажешь! Очень красиво! Впечатляет. Особенно, если тебе всего лишь двадцать лет и ты приехала сюда из далекой, предалекой провинции.
От сквера отходили три хорошие бетонные дороги. Одна, центральная, шла в глубь завода перпендикулярно фасаду здания проходной, а две другие, боковые, направо и налево от центральной, параллельно фасаду здания. Бетонки с обеих сторон были обсажены высокими тополями и липами, за кронами которых виднелись корпуса заводских цехов. Чувствовалось, что когда-то, при строительстве завода, здесь думали не только о производстве, но и чем-то еще другом, более высоком, но не менее дорогом и не менее важном для жизни обычного советского, работающего на этом заводе.
Цех который определили Ксюшу ученицей токаря-револьверщика, располагался недалеко от проходной, всего лишь минут десять ходьбы умеренным шагом. Цех оказался большой, высокий, светлый и очень чистый. Во всяком случае, для Ксюши. Ведь других механических цехов она не видела. У себя в Стерлитамаке, во время учебы в техникуме, их водили пару раз на местный механический завод, но цеха там были маленькие, низкие довольно грязные и захламленные. Здесь же – совсем другое дело. Здесь – просто класс. Ровные ряды станков, покрашенных в светло зеленый цвет, тянулись вдоль колонн цеха, а между их рядами на полу были четко прочерчены прямые желтые линии, отмечавшие места, по которым можно было ходить работникам цеха или ездить на специальных приводных тележках, называемых электрокарами. На этих тележках возили детали и заготовки для станков. А высоко над головой, прямо под самой крышей, вдоль пролетов ходили, громыхая, по рельсовым балкам, закрепленным на вертикальных колоннах цеха, громадные краны, называемыми мостовыми. Они действительно напоминали подвижные мосты, перекинутые через пролеты цеха от одного ряда колонн до другого и поставленные на колеса.
Станков в цехе было много. И не только токарных. Самых разных. Большинство из них оказались совершенно не знакомы Ксюше, хотя она и закончила машиностроительный техникум. Поэтому, когда ее в отделе кадров спросили, на кого из станочников она хотела бы учиться, чтобы получить рабочую специальность, она, не задумываясь, ответила – конечно же на токаря! Это было единственное, что она более-менее запомнила во время своей учебы и что у нее осталось в голове после окончания учебы. Все же остальное – в зыбком-зыбком тумане. Но профессия токаря универсала, профессия рабочего, который может на токарном станке обрабатывать любые детали, имеющие форму тел вращения, слишком сложна и тяжела для молоденькой девчонки. Да и учиться здесь надо не менее полугода. Поэтому ее определили учиться на токаря-револьверщика, который обрабатывает на станке только мелкие детали весом не более килограмма и сам не настраивает станок на необходимую деталь, его настраивает специальный рабочий, называемый наладчиком.
Револьверные станки имеют специальный узел в виде револьверного барабана. в отверстиях которого вместо патронов в определенном порядке крепятся необходимые для обработки инструменты: резцы, сверла, зенкеры, метчики, резьбовые насадки, ограничительные упоры и т.д. и т.п. Рабочий-наладчик крепит весь этот набор инструментов в отверстиях револьверного барабана и настраивает их на необходимые размеры. Задача токаря-револьверщика заключается в креплении заготовки в автоматическом зажимном патроне станка, чаще всего гидравлическом или пневматическом, включить вращение детали и в заданном порядке подводить необходимый инструмент в барабане к детали, после чего включать рабочую подачу станка. Все остальное станок сделает сам. Рабочий лишь вращает барабан с инструментом в заданном порядке, подводит необходимый режущий инструмент к детали, следит за ходом ее обработки и после окончания всех рабочих операций снимает ее и кладет в определенный транспортный контейнер или, по простому, в металлический ящик. Далее, по мере освоения работы на станке рабочий, а ими чаще всего бывают женщины, потому что мужчины не выдерживают подобного ритма и подобной монотонности работы на станке, обычно начинает сам настраивать револьверную головку станка и рабочие режимы на обработку конкретной детали самостоятельно. За это ему неплохо доплачивают, да и сама работа получает совершенно другой, почти что творческий характер и становится гораздо более интересной, чем у обычных работниц револьверщиц.
Но Ксюша пока еще ничего не знала об особенностях этой своей первой рабочей специальности. Ей и так было интересно. Она вставляла в зажимной патрон станка обычный кругляк металл, включала станок и начинала подводить к заготовке один за другим режущие инструменты.
Сначала проходит проходным резцом по поверхности заготовки до самого упора, затем отводит его и, повернув револьверную головку, начинает сверлить внутреннее осевое отверстие уже до другого упора; снова поворачивает револьверную головку и подводит к торцу детали уже расточной резец для увеличения диаметра просверленного отверстия и получения его более точного размера; опять поворачивает револьверную головку и подводит к детали отрезной резец для получения канавки внутри отверстия и так до конца, семь – восемь или десятток операций, пока вместо обыкновенной железки в патроне станка не окажется новенькая, блестящая и сверкающая, красивенькая, как драгоценность, "деталька", только что сделанная ею, Ксюшей, обыкновенной девчонкой, приехавшей в Подмосковье из обыкновенного провинциального города далекой Башкирии и работающей теперь в большом механическом цехе большого завода под странным названием ОАО
"Машзавод"
Ученицей Ксюша пробыла месяц. Затем по представлению цеха ее направили в Отдел Подготовки Кадров, ОПК, где она сдала экзамены по токарной обработке деталей и получила удостоверение "Токаря револьверщика" 3-го разряда. После чего она начала работать самостоятельно на токарном станке. Станок ей дали старенький, еще советских времен, но довольно приличный. И Ксюша за ним ухаживала, как за родным. Он у нее всегда блестел, как новенький. Однако, работать на нем оказалось не так-то просто, как думалось вначале.. Последовательность операций на нем она освоила быстро. Здесь особых проблем не возникало. Однако стоили получаемые на нем "деталюшки" по заводским расценкам сущие копейки. А работали револьверщицы сдельно. То есть, сколько сделаешь, столько и получишь. И чтобы хоть немного заработать, надо было гнать их целые тысячами каждую рабочую смену. А это значит – пахать, пахать и еще раз пахать. Ни о каких там перерывах на отдых и речи быть не могло. Здесь на туалет времени не хватало. И приходилось терпеть до самой невозможности. В туалет бежишь, когда уже совсем невмоготу. Правда, женский туалет был хороший, чистый, весь сверкал белым кафелем. И рядом с ним – женская комната. Спокойно можно было привести себя в порядок. Да-а, в Советские времена о людях завод все-таки думал.
Они пролежали во взаимных объятиях часа два, если не больше. И все это время они почти непрерывно, с небольшими лишь паузами, ласкали друг друга и занимались сексом. Отдыхали мало. Молодые, здоровые – сил и желаний много. Потом, уставшая, но счастливая Ксюша, чувствуя и ощущая себя почти что настоящей женщиной, ополоснулась в ванной и ушла домой. Парень же остался у себя и после ухода Ксюши завалился спать. Устал и вымотался он основательно. Но был доволен. Эта Ксюша, эта простенькая на вид девушка, оказалась с изюминкой и очень привлекала его, матерого вроде бы и опытного в сексе "волка". Было в ней что-то от дикого, пугливого. зверька, осторожно тянувшегося к протянутому ему кусочку хлеба. И хочется зверьку – больно уж запах завораживающий, и колется – страшно аж до жути. Но "хочется" все-таки пересиливает. И чем больше пробует этот зверек, тем больше ему хочется. Но все равно – страшно. Но он, перебарывая свой страх, идет и идет на запах пищи. И будет так тянуться, пока не привыкнет и не станет совсем ручным и податливым. Девчонки у парня на данный момент не было и он решил основательно поработать с Ксюшей.
:
Роман их продлился недолго. Всего лишь до Нового Года. И Новый Год они встретили вместе. А потом парень исчез, и больше она его не видела никогда. Его семья куда-то переехала и в их квартире жили уже другие люди. И "мобильник" он сменил, так что никаких следов он о себе Ксюше не оставил Но память о нем у Ксюше осталась Осталась надолго. Если не на всегда. Потому что то, что она получила от него, от этого парня, не забывается. Он научил ее заниматься сексом, научил получать от этих занятий не только физическое удовольствие, но и настоящее сексуальное наслаждение и даже оргазм. Причем, оргазм получать не только тогда, когда он сам соизволит к тебе пожаловать, а именно тогда, когда тебе самой хочется его получить, когда он тебе самой становится необходим и нужен. Парень научил ее использовать всю панораму современного секса. Не только влагалищного, во все его мыслимых и немыслимых вариантах, но также и орального, и анального секса и их всевозможных комбинациях. Они занимались сексом и лежа, и стоя, и сидя, и на коленях, и снизу, и сверху, и сбоку, и сзади, и спереди и бог знает еще как. И не только на постели, обычном спальном месте парня, но и на полу, на стуле, в кресле, на столе, на подоконнике, в ванной, в лоджии и даже в лесу, на самом снегу. И Ксюша от этих интенсивных занятий сексом округлилась, расцвела и похорошела до невозможности, стала женственной и очень сексуальной. Даже мать, всегда занятая только лишь своими собственными проблемами, и то все заметила и как-то прямо ее спросила:
– Ксюш, что это ты так сияешь? Аж моим глазам больно смотреть! А что же тогда говорить про мужские глаза?! Уж не любовника ты себе заимела, а?
Ксюша вспыхнула, хотела ответить резкостью, но сдержалась. Мать понимающе улыбнулась, покачала головой и продолжила:
– Кто он? Мужчина? Парень?
Ксюша демонстративно поджала губы и отвернулась. К матери она относилась неплохо, но жили они уже на расстоянии и редко когда теперь откровенничали. А рассказать матери о своем парне, о своем первом мужчине, о своем любовнике, она не могла, не имела права. Это было только ее, личное и интимное, и доверить эту свою тайну, так дорогую для нее, она не могла никому, даже своей матери.
А мать вздохнула и отошла от нее. С дочерью ей стало все трудней и трудней находить общий язык. С возрастом они престали понимать друг друга и в их отношениях появилась трещина, которая со временем все расширялась и расширялась. И если в дальнейшем у них или вокруг них ничего не изменится к лучшему, то очень скоро они могут стать совершенно чужими друг другу. И кто здесь виноват – сказать трудно. То ли жизнь такая, то ли она сама не так жила, то ли еще что, не совсем понятное. Но плохо, что они с дочерью отошли друг от друга. Плохо. Потому что сын есть сын. Он – мужского пола. Он – наполовину чужой уже от природы. А здесь – своя, родная, женская половинка… Жалко ее терять. Очень жалко. Потому что роднее и ближе дочери у нее никого нет и не будет. Все остальные вокруг нее – мужики. И муж, и сын, и этот ее, нынешний любовник. А они – существа с другой планеты. И никогда своими и родными для женщины не станут. Нужными – да! Нужными они становятся. Для секса, для семьи, для хозяйства, но только не для души. Для души женщине нужна женщина и лучше всего родная, одной с тобой крови женщина, твоя дочь. А она, твоя дочь – уходит, уходит. И как это исхитриться ее вернуть? Как?!
А Ксюша, после неожиданного прерывания своих отношений с парнем, первым своим мужчиной и первым своим любовником, осталась одна. Нового парня она себе не завела. Хотя мужики и парни заглядывались на нее, а ребята, ее сверстники, "кадрились" к ней во всю. Но что-то ей мешало и останавливало в самый последний момент, не давая добро на последний и самый решительный шаг. То ли память о незабываемых минутах и часах физической близости с парнем, то ли еще что, ей самой пока что не осознанное. Но самое здесь поразительное было то, что она не любила своего парня. Никаких особых чувств к нему она не испытывала. Было мощное к нему физическое влечение, был секс, очень активный и разнообразный, но,… пожалуй, и все. Ни что другое их не связывало Никакой другой близости, кроме физической, у них не было. Они даже разговаривали или беседовали друг с другом мало. Не о чем им было разговаривать друг с другом. У них не было никаких общих интересов. Они были очень и очень далеки друг от друга. Они шли по жизни разными дорогами И рано или поздно, но все равно они должны были разбежаться. И Ксюша интуитивно, чисто по "женски", прекрасно это понимала.
Поэтому разрыв с парнем она восприняла достаточно спокойно, как нечто само собой разумевшееся в собственной судьбе. Не сказать, чтобы так уж и безболезненно, но однако – совсем не трагически.
Совсем. Как некий закономерный, хотя и не слишком радостный этап в своей жизни, который надо было пройти и постараться поскорее забыть, во всяком случае – на "зацикливаться" на нем.
Так она и сделала. Но с парнями она дела больше не имела. Не могла. Не получалось. Один раз только, перед окончанием техникума, на дне рождения у подруги поддалась соблазну и уединилась с одним парнем, которого толком-то и не знала, на полчасика. Долго обнимались, целовались, ласкались, а потом она позволила ему пойти до конца. Очень уж хотелось почему-то в этот вечер. Очень. Он и обрадовался, дурак, подумал, что очаровал девчонку. Не понимал по мужской своей глупости и юношеской наивности, что мужчина в отношениях с женщинами чаще всего делает именно то, что позволяет ему делать женщина Вот она и позволила в тот раз этому парню довести свое дело до логического его завершения, то есть, до секса. Но, к своему несказанному удивлению, удовольствия от секса особого не получила, хотя буквально дрожала вся от возбуждения и чуть ли не истекла от сексуального желания. Но… результат оказался очень и очень плачевным. Та-ак, справила нужду. Пусть даже и желанную, пусть даже и сексуальную. Но все таки – элементарную бабью нужду. Ту самую, когда у бабы между ног зачешется и она становится мало управляемой и готовой на все, лишь бы только получить свое А это свое – секс, секс и еще раз секс. С кем угодно и как угодно, но лишь бы только секс. Но секс желаемого и ожидаемого наслаждения ей не принес. Воистину, для женщины секс – это не физиология, а, прежде всего – психология. И если партнер по сексу женщине не нравиться, (я уж не говорю здесь о любви!) то никогда женщина никакого удовольствия от этого секса не получит. В чем и пришлось убедиться Ксюше. И разочарование это оказалось для нее настолько сильным и мощным, что она наотрез отказалась в дальнейшем встречаться с этим парнем. Он-то думал, что победил, трахнув девчонку, а оказалось все н6аоборот – он потерпел сокрушительное поражение, овладев ею в первый же день знакомства. Поэтому, надо все таки быть по проще, без каких-либо "выпендронов" и особых претензий на собственную исключительность. Так сказать, трахнулись, получили свою порцию удовольствия и – все, хорошо, хватит, разбежались по разные стороны. На этом теперь наши отношения закончились. Навсегда закончились. И будем мы теперь в дальнейшем считать себя незнакомыми друг с другом.
А потом подошло время окончания техникума и защиты диплома. Училась Ксюша трудно, учеба ей давалась не просто, и ей пришлось приложить значительные усилия, чтобы достойно завершить этот этап своей жизни и получить диплом техника технолога по механической обработке деталей резанием. И надо было теперь основательно поразмыслить и поломать голову над простым вроде бы вопросом, куда же с этим дипломом податься, куда пойти работать. Тем более, что никто и нигде ее не ждал и не предлагал ей тепленького и благоустроенного на будущее местечка.
И здесь неожиданно вдруг выплыло одно очень интересное обстоятельство, которое коренным образом повлияло на весь дальнейший жизненный путь Ксюши. Оказалось, что в городе ведется активная вербовка молодежи на работу на один крупный машиностроительный завод в ближайшем Подмосковье. Завод когда-то относился к среднему машиностроению, то есть, почти что к оборонке, и очень даже процветал. Но в проклятые девяностые годы, когда его продукция оказалась никому не нужной в стране, начал загибаться, и почти что загнулся, но все-таки выстоял и сейчас вроде бы начал подниматься и набирать силу. И в разных районах страны его представители теперь вербуют себе молодые кадры для работы на заводе. У одной из подруг Ксюши по техникуму двоюродная сестра уехала туда год назад и вроде бы неплохо устроилась. Она работала станочницей в механическом цехе завода, жила в заводском комфортном общежитии и училась на вечернем отделении местного филиала МИСиС-а в группе "платников". Причем, деньги на ее учебу в институте платил завод, и учеба в институте являлась обязательной составляющей договора с заводом. Получалось, что. завод шел на значительные затраты своих средств только лишь для того, чтобы получить в свое распоряжение рабочие и ИТР- овские молодые кадры.
Что ж, неплохо придумано! Действительно, рабочие кадры надо искать, рабочие кадры надо заманивать на завод. Как же их к себе еще притянуть?! Раньше, при Советской власти притягивали пропиской, "социалкой" и жильем. А сейчас вот – учебой в институте. Что ж, мудро, его не скажешь. Только вот почему – издалека? Почему – не своих, местных? Не идут, что ли? А если не идут, то – почему? Вот Москва тоже "гастарбайтеров" различных к себе привлекает, и в Москву едут и едут со всех концов бывшей когда-то страны Советов. Едут нелегально с одной только целью – работать, работать и еще раз работать. Работать в громадной Москве там, где не хотят работать коренные Москвичи, то есть, на тяжелой, низкооплачиваемой и малоквалифицированной работе, которой полно в этом сумасшедшем "мегаполюсе". Причем, работать за копейки, при полнейшем отсутствии хоть какого намека на трудовое законодательство и жить, при этом, в жутчайших, чуть ли не скотских условиях.
Но это там, в Москве. Там уже разговор идет, если только идет, не о людях, а о простой "рабсиле". А здесь – что? "Рабсила" с перспективой, да? Те же рабы, только добровольные, без оков? Потому и учеба в институте, и общежитие заводское. Что ж, может они и правы. Людей к себе на предприятия надо привлекать, надо заманивать. Чем угодно, но…надо. У людей должен быть стимул для работы.. Ты – мне; я – тебе. Работник и работодатель. Я – работаю; ты – платишь. Под словом "платишь" подразумевается не только оплата за выполненную работу. Но еще и кое что другое. В данном случае – общежитие и учеба в институте Это и называется – рыночными отношениями в современном промышленном производстве.
Как бы то ни было, но Ксюша сходила в это кадровое агентство. Разговор оказался очень даже благожелательным и ее занесли в список тех, с кем они, работодатели, хотели бы иметь дело. И после защиты диплома она появилась там снова. Результатом вторичного посещения этого кадрового агентства оказалось трудовое соглашение между юридическим лицом, Ксенией Андреевной Турчак, и ОАО "Машзавод", что находилось в городе Балашиха Московской области, согласно которого ОАО предоставляет упомянутому юридическому лицу временную регистрацию сроком на один год в женском общежитии ОАО с последующим его продлением на каждый календарный год и рабочее место в механическом цехе ОАО с обучением одной из рабочих профессий этого цеха, а также право на учебу в местном филиале МИСиС, то есть, Московского Института Стали и Сплавов, на вечернем отделении в платной группе. Причем, оплату за учебу в институте, в случае успешного завершения каждого учебного года, будет осуществлять ОАО "Машзавод". Так что судьба Ксюши на данном этапе ее жизни вроде бы определилась. И теперь ей надо было только одно – в путь, в путь, в путь. Труба звала. Дома особенно не перечили. Правда мать поплакала основательно, словно бы чувствовала некую свою вину перед дочерью за то, что не смогла ее устроить здесь, в родном для нее городе. Зато брат был на седьмом небе от поступка Ксении и завидовал ей до невозможности. И это понятно. Все дети, как только подрастают, стремятся упорхнуть из родного гнезда. Это и есть закон жизни. Правда, далеко не у всех из них получается осуществить это наивно детское стремление увидеть мир своими собственными глазами и составить о нем свое собственное представление. И кто из них более прав – трудно сказать. Однако, если бы все наши дети сидели бы дома и никуда бы от нас не уезжали, то наш наружный мир был бы сужен до невероятности. И мы бы никогда ничего не узнали ни про другие страны, ни про другие народы, ни про другие континенты. Так, кроем уха и то лишь кое что. Да и наука остановилась бы в своем развитии. Ибо среди нас обязательно находятся люди, которым скучно и неинтересно жить в уже обозначенных рамках цивилизации, и они обязательно стремятся сделать хоть один, но свой шаг в неведомое. И пусть это неведомое будет лишь соседним лесом, темнеющим вдали; или соседней деревней, где ты раньше никогда не бывал; или соседним городом, где живут твои родственники; или же просто-напросто – новой книжкой о привычных, вроде по школе, законах физики или химии, или даже – математики, все равно – это уже есть и будет твой первый шаг в будущее собственной жизни. И, сделав этот первый свой шаг, ты вряд ли сможешь когда остановиться, и будешь идти и идти вперед, пока бьется твое жадное до новых впечатлений сердце.
Защитилась Ксюша в июне, а где-то через месяц она уже оказалась уже в городе Балашиха, что находится сразу за большой кольцевой Московской дорогой по Горьковскому шоссе. Да это, по существу, уже и Москва, только перелезшая через свою географическую границу. Поселили Ксюшу в пятиэтажном здании женского общежития ОАО "Машзавод", на четвертом этаже. Здание общежитии было еще старой, как здесь говорят, сталинской постройки с толстыми стенами, высокими потолками, широкими коридорами и большими холлами на каждом этаже. Перед самым развалом Союза в здании был произведен ремонт, и выглядело оно совсем даже прилично.
Комната, куда вселили Ксюша, была большая, светлая и предназначалась для троих работниц ОАО. Все три работницы оказались примерно одинакового возраста, порядка двадцати лет, и все были из Башкирии. Ксюша – из Стерлитамака, Аня – из Уфы, а Ольга – из Белорецка. Получалось, что руководство ОАО "Машзавод" по каким-то своим внутренним причинам "положило", глаз, на Башкирию и именно оттуда качало для себя основную часть молодых производственных кадров. Однако – нет, оказалось, что это было только первое и дольно поверхностное впечатление. Потому что в механическом цехе, куда определили Ксюшу, было много приезжих молодых ребят и девчат, но основная часть их приехала сюда не только из Башкирии, а также из Чувашии и Мордовии Приехала через сеть кадровых агентств, размещенных в этих республиках. В кадровой политике администрации ОАО явно и четко прослеживалась какая-то своя линия, не слишком, правда, понятная для обычного человека. . Завод Ксюше понравился. Понравился своей внешней солидностью, респектабельностью, внушительностью и даже какой-то величавостью что ли. Центральная проходная завода была выполнена в виде перевернутой буквы "П", поставленной на землю своей горизонтальной частью и взметнувшей вверх две свои вертикальные составляющие. Горизонтальная поперечина – это и есть непосредственно сама проходная завода. Длинное одноэтажное стеклянное здание, внутри которого размещались штук десять, если не больше, турникетов, через которые по персональным магнитным карточкам проходили работники ОАО "Машзавод", ведущего когда-то или одного из ведущих когда-то предприятий Министерства Среднего Машиностроения. А Среднее Машиностроение в Советское время – это военная и около военная техника страны. То есть, то самое, что составляло тогда силу и мощь Советского Союза и, естественно требовало для своего исполнения самого совершенного в мире машиностроительного производства. Потому-то и финансирование данной отрасли промышленного производства осуществлялось по самым высоким государственным меркам и практически в совершенно неограниченном количестве – сколько надо, сколько нужно, сколько смогут освоить. И все на подобных предприятиях было достойно самого глубокого уважения. И сама территория завода, и производственные его цеха, и вспомогательные его помещения, и корпуса для инженерно-технических работников, и все, все, все так или иначе связанное сданным производством и находящееся на его финансовом обеспечении.
Слева и справа от здания проходной, прямо впритык к нему поднимаются вверх два двенадцатиэтажных здания-башни, обложенные снаружи светло коричневой керамической плиткой. В них размещалось заводоуправление и инженерно- хозяйственные службы завода. Вход в них осуществлялся уже изнутри, с территории завода. А сразу за проходной располагался сквер, пересеченный несколькими радиально расходящимися от дверей проходной дорожками, густо обсаженными декоративным, аккуратно подстриженным кустарником. В центре сквера, в окружении нескольких цветочных клумб стоял действующий чашеобразный фонтан с центральной, высокой и мощной струей, рассыпающейся вверху "мириадом" сверкающих брызг и окружающим ее каскадом более низких и мелких струй, постепенно снижающихся к периферии. Красиво! Ничего не скажешь! Очень красиво! Впечатляет. Особенно, если тебе всего лишь двадцать лет и ты приехала сюда из далекой, предалекой провинции.
От сквера отходили три хорошие бетонные дороги. Одна, центральная, шла в глубь завода перпендикулярно фасаду здания проходной, а две другие, боковые, направо и налево от центральной, параллельно фасаду здания. Бетонки с обеих сторон были обсажены высокими тополями и липами, за кронами которых виднелись корпуса заводских цехов. Чувствовалось, что когда-то, при строительстве завода, здесь думали не только о производстве, но и чем-то еще другом, более высоком, но не менее дорогом и не менее важном для жизни обычного советского, работающего на этом заводе.
Цех который определили Ксюшу ученицей токаря-револьверщика, располагался недалеко от проходной, всего лишь минут десять ходьбы умеренным шагом. Цех оказался большой, высокий, светлый и очень чистый. Во всяком случае, для Ксюши. Ведь других механических цехов она не видела. У себя в Стерлитамаке, во время учебы в техникуме, их водили пару раз на местный механический завод, но цеха там были маленькие, низкие довольно грязные и захламленные. Здесь же – совсем другое дело. Здесь – просто класс. Ровные ряды станков, покрашенных в светло зеленый цвет, тянулись вдоль колонн цеха, а между их рядами на полу были четко прочерчены прямые желтые линии, отмечавшие места, по которым можно было ходить работникам цеха или ездить на специальных приводных тележках, называемых электрокарами. На этих тележках возили детали и заготовки для станков. А высоко над головой, прямо под самой крышей, вдоль пролетов ходили, громыхая, по рельсовым балкам, закрепленным на вертикальных колоннах цеха, громадные краны, называемыми мостовыми. Они действительно напоминали подвижные мосты, перекинутые через пролеты цеха от одного ряда колонн до другого и поставленные на колеса.
Станков в цехе было много. И не только токарных. Самых разных. Большинство из них оказались совершенно не знакомы Ксюше, хотя она и закончила машиностроительный техникум. Поэтому, когда ее в отделе кадров спросили, на кого из станочников она хотела бы учиться, чтобы получить рабочую специальность, она, не задумываясь, ответила – конечно же на токаря! Это было единственное, что она более-менее запомнила во время своей учебы и что у нее осталось в голове после окончания учебы. Все же остальное – в зыбком-зыбком тумане. Но профессия токаря универсала, профессия рабочего, который может на токарном станке обрабатывать любые детали, имеющие форму тел вращения, слишком сложна и тяжела для молоденькой девчонки. Да и учиться здесь надо не менее полугода. Поэтому ее определили учиться на токаря-револьверщика, который обрабатывает на станке только мелкие детали весом не более килограмма и сам не настраивает станок на необходимую деталь, его настраивает специальный рабочий, называемый наладчиком.
Револьверные станки имеют специальный узел в виде револьверного барабана. в отверстиях которого вместо патронов в определенном порядке крепятся необходимые для обработки инструменты: резцы, сверла, зенкеры, метчики, резьбовые насадки, ограничительные упоры и т.д. и т.п. Рабочий-наладчик крепит весь этот набор инструментов в отверстиях револьверного барабана и настраивает их на необходимые размеры. Задача токаря-револьверщика заключается в креплении заготовки в автоматическом зажимном патроне станка, чаще всего гидравлическом или пневматическом, включить вращение детали и в заданном порядке подводить необходимый инструмент в барабане к детали, после чего включать рабочую подачу станка. Все остальное станок сделает сам. Рабочий лишь вращает барабан с инструментом в заданном порядке, подводит необходимый режущий инструмент к детали, следит за ходом ее обработки и после окончания всех рабочих операций снимает ее и кладет в определенный транспортный контейнер или, по простому, в металлический ящик. Далее, по мере освоения работы на станке рабочий, а ими чаще всего бывают женщины, потому что мужчины не выдерживают подобного ритма и подобной монотонности работы на станке, обычно начинает сам настраивать револьверную головку станка и рабочие режимы на обработку конкретной детали самостоятельно. За это ему неплохо доплачивают, да и сама работа получает совершенно другой, почти что творческий характер и становится гораздо более интересной, чем у обычных работниц револьверщиц.
Но Ксюша пока еще ничего не знала об особенностях этой своей первой рабочей специальности. Ей и так было интересно. Она вставляла в зажимной патрон станка обычный кругляк металл, включала станок и начинала подводить к заготовке один за другим режущие инструменты.
Сначала проходит проходным резцом по поверхности заготовки до самого упора, затем отводит его и, повернув револьверную головку, начинает сверлить внутреннее осевое отверстие уже до другого упора; снова поворачивает револьверную головку и подводит к торцу детали уже расточной резец для увеличения диаметра просверленного отверстия и получения его более точного размера; опять поворачивает револьверную головку и подводит к детали отрезной резец для получения канавки внутри отверстия и так до конца, семь – восемь или десятток операций, пока вместо обыкновенной железки в патроне станка не окажется новенькая, блестящая и сверкающая, красивенькая, как драгоценность, "деталька", только что сделанная ею, Ксюшей, обыкновенной девчонкой, приехавшей в Подмосковье из обыкновенного провинциального города далекой Башкирии и работающей теперь в большом механическом цехе большого завода под странным названием ОАО
"Машзавод"
Ученицей Ксюша пробыла месяц. Затем по представлению цеха ее направили в Отдел Подготовки Кадров, ОПК, где она сдала экзамены по токарной обработке деталей и получила удостоверение "Токаря револьверщика" 3-го разряда. После чего она начала работать самостоятельно на токарном станке. Станок ей дали старенький, еще советских времен, но довольно приличный. И Ксюша за ним ухаживала, как за родным. Он у нее всегда блестел, как новенький. Однако, работать на нем оказалось не так-то просто, как думалось вначале.. Последовательность операций на нем она освоила быстро. Здесь особых проблем не возникало. Однако стоили получаемые на нем "деталюшки" по заводским расценкам сущие копейки. А работали револьверщицы сдельно. То есть, сколько сделаешь, столько и получишь. И чтобы хоть немного заработать, надо было гнать их целые тысячами каждую рабочую смену. А это значит – пахать, пахать и еще раз пахать. Ни о каких там перерывах на отдых и речи быть не могло. Здесь на туалет времени не хватало. И приходилось терпеть до самой невозможности. В туалет бежишь, когда уже совсем невмоготу. Правда, женский туалет был хороший, чистый, весь сверкал белым кафелем. И рядом с ним – женская комната. Спокойно можно было привести себя в порядок. Да-а, в Советские времена о людях завод все-таки думал.