Страница:
Нужна ин-формация.. Хоть какая-то. А ее не было совсем. И где ее взять? Вот только если…
И тогда он набрал номер телефона своего хорошего знакомого, руководителя од-ного из Московских банков, которому он когда-то помог с деньгами во время эпопеи его банкротства в конце 90-х годов.
Тот выслушал Олега и сказал:.
– Слушай, старик, история эта пахнет дурно. Но я не буду спешить с выводами. Я попрошу свою службу безопасности проверить все насчет твоего "Промметалла". И тогда позвоню тебе.
Вечером он позвонил Олегу:
– Значит так, Олег. С твоим "Промметаллом" дело "швах", говоря простым языком. Нет больше этой фирмы. Она неофициально самоликвидировалась. Замела, так сказать, следы своей деятельности.
Полностью.. Ее деятельностью заинтересовалось ФСБ. Они ведь не просто металл гнали зарубеж. Они во всю шпарили туда и наш стратегический. металл. И цирконий, и литий, и металлический кальций и бог его знает еще что. Короче – все то, что завязано на атомной промышленности. Я мало, что здесь понимаю, но ФСБ -шники их засекли.
А может, делиться с кем-то не захотели, и их просто-напросто сдали.
Кто знает? Дело-то непростое, темнее темного. Но все таки их кто-то смог предупредить. И они успели перевести все свои активы в апшоры, а сами смотались. И где они сейчас, под какими фамилиями – никто не знает. Сработали чистою У них счета пустые. Оставили для смеха везде по десять рублей ноль ноль копеек. Шутники ребята оказались. А сколько в апшоры перевели – никто не малейшего представления не имеет. Но, по ориентировоч-ным оценкам – это что-то порядка двух-трех миллиардов долларов. И это только по са-мым скромным оценкам. И смотались они очень быстро Бросили все и всех. Включая соб-ственные московские квартиры. А у них на разных объектах России работала свыше ты-сячи человек. Гнали "зарубеж" металл и фурами, и поездами, и пароходами, и даже – са-молетами. Работали жестко, нагло, без всякого стеснения и практически в открытую. А теперь все бросили на ходу. То ли намеренно, чтобы не вызывать подозрений у органов ФСБ, то ли действительно очень уж спешили. Вот такие они твои пироги, Олег!. С начин-кой получаются. Да еще с какой!..
– Тю-тю-тю-ю-ю, – присвистнул ошарашенный Олег, – а что же мне с людьми-то теперь делать? Их у меня больше сотни человек. А из них – человек двадцать москвичей. Я их сам сюда привез. Как же я их брошу?
Мне надо работу закрыть, расплатиться с людь-ми. Хотя бы за этот месяц. Не могу же я сейчас все бросить и смотаться тайком?!
– Ты-то здесь причем? – рассмеялся банкир, – Ты ведь сейчас такой же брошен-ный. Как и они ивсе. С тебя-то взятки гладки. Ты ведь за дела фирмы не отвечаешь. Ты же не входишь в состав руководства фирмы?
– Нет, в состав руководства фирмы я не вхожу, – ответил Олег, – но я же здесь, в Карталах, руководитель. И за все, что здесь происходит, ответственность перед людьми несу я, а не московское руководство фирмы.
– Ну, ну-у, – рассмеялся банкир, – Во-он ты о чем, Слышали мы про этот лозунг ше-стидесятников. "Мы в ответе за всех, кого приручили". Старо это все сейчас, Олег, очень старо.. Ты спроси сейчас у молодых – знают ли они об Экзюпери? Сто процентов гарантии
– нет! Сейчас действуют другие законы жизни. Законы джунглей. Где каждый отвечает только за самого себя. И кто кого схапал, тот того и съел. А съел, значит – сыт. А если – сыт; значит – живой. А ты тут – об ответственности перед людьми речь завел..И куда же ты теперь понесешь ее, эту свою ответственность, а? Денег-то тебе фирма не ос-тавила. Расплачиваться тебе перед ними нечем.
– Почему – нечем? – в задумчивости протянул Олег, осененный внезапно появив-шейся у него в голове неожиданной мыслью, – Слушай, у меня счет в твоем банке еще действует?
– Конечно! – рассмеялся банкир, – Куда он может деться?!
– И много там, – спросил Олег.
– Должно быть прилично, – медленно проговорил озадаченный банкир, – ведь там твоя ежемесячная зарплата. Да еще мой долг там лежит, который я тебе вернул. Да еще проценты… Точно не помню…Но сумма должна быть основательной. Ведь ты, насколько я помню, деньги свои со счета ни разу не снимал за последние годы…
И тут банкира осенило. Он понял, для чего Олег спрашивал о собственном счете. И он в удивлении воскликнул
– Ты что это, собираешься собственными деньгами, из своего собственного кармана, расплачиваться со своими рабочими?
– Думаешь – не хватит? – усмехнулся Олег.
– Дело не в том, хватит или не хватит, – в сердцах воскликнул банкир, – а в том, что черезчур уж ты сердобольным оказался, интеллигентик задрипанный. Совсем его совесть замучила.. Вон
Березовского с Гусинским и Ходарковского с Потаниным почему-то не мучает Живут себе преспокойно и в ус себе не дуют. Нахапали, сколько могли – и доволь-ны. А ты знаешь, скольких людей они загубили, скольких разорили, по миру пустили? Не знаешь? А я вот знаю. Потому что оказался однажды в числе их. И еле-еле выкарабкался.
– Видишь ли, – спокойно ответил ему Олег Он уже принял для себя решение и потому как-то сразу успокоился., – Я был уже в числе выброшенных из жизни. Как и ты. И слишком хорошо знаю, что это такое
– быть отвергнутым и не нужным никому в своем собственном государстве.. И я не хочу точно также поступать с другими людьми, судьба которых, волею обстоятельств, стала зависеть от меня. Я не хищник по жизни, не волк и не питаюсь слабыми или ослабевшими. Я просто человек, для которого деньги не являют-ся смыслом жизни.
Деньги для меня – это вода. Счастья на них не купишь; уважения – то-же. Только лишь товары А мне многого не нужно. Правда, удовольствие тоже можно за деньги купить. Но…видишь ли…Я человек со странностями. Купленное удовольствие мне почему-то радости не доставляет. Поэтому я закрою здесь дела за собственные день-ги. И говорить об этом здесь никому не буду. Меня не интересует на этот счет ни чье мне-ние, кроме собственного. А как прореагируют те, с которыми я рассчитаюсь вместо фир-мы – я прекрасно знаю. Сначала скажут десять раз – спасибо, мол,спасибо тебе, Олег Юрь-евич. А потом, получив деньги, сплюнут, выругаются и скажут совершенно другое. Ска-жут – Дурр-р-р-рак и не лечится.. Поэтому я все это делаю для себя, а не для них.. Если я так не сделаю, я не смогу дальше спокойно жить. И напоследок, чтобы не утомлять тебя своей болтовней. Я здесь посижу со своими помошниками и прикину, сколько мне будет нужно. И тогда сообщу тебе. Договорились?.
– Договорились, – ответил банкир, – только ты открой счет на свое имя в местном банке и сообщи его мне. Положи туда для начала хоть десять рублей. И я тогда тебе на него сброшу нужную сумму. Все поменьше сдерут. Да и счета твоего "Промметалла" мо-гут быть уже арестованы. С ними лучше дела теперь не иметь. Понятно?
Так он и сделали. На следующий день Олег утром собрал оперативку.
Оперативка была чрезвычайной. На ней кроме Ольги с Сергеем присутствовали также все бригадиры производственных участков объекта, как приехавшие из Москвы, так и местные, выдви-нувшиеся уже во время работы. Всего человек пятнадцать. Олег рассказал присутствую-щим о ликвидации фирмы "Промметалл" и свертывании работ в Карталах. Рассказал о по-рядке свертывания этих работ и о мерах, принимаемых руководством объекта для обеспе-чивания законодательных норм России при завершении работ на объекте. И затем он за-читал приказ о прекращении работ и увольнении в связи с ликвидацией производства всех местных работников с завтрашнего дня, а командированных из Москвы – через неделю. Они оставались для выполнения ряда работ по отключении объекта от энергоносителей, закрытия, консервации и опечатывания всех помещений на объекте и обезвреживания опасных видов оборудования, работающих на объекте.
Что делать со сварочным и плаз-менным оборудованием, компрессорными установками, резаками, баллонами, перфорато-рами, элекктрокабелями, электротележками и всем тем хозяйством, что накопилось на объекте за почти полтора года их работы, он не знал и решил бросить их на месте, закрыв все в ангаре. Спальные и кухонные принадлежности он отдал женщинам, работавшим у него в столовой и в бараках. Транспорт оставил себе и руководству объекта, разделив име-ющиеся машины по братски: Легковушку "Вольва" Олег взял себе, а "газон" с "газелью" отдал Сергею с Валентиной.. Ведь у них, точнее у родителей Сергея, в
Подмосковье была дача и такие машины, как "газель", универсального, по сути, назначения, как раз, что на-до. И привезти, и самим съездить. Ну, а "газон" – транспорт для рыбалки и охоты. А Сер-гей – любитель из любителей. Короче – обид на такой бесплатный дележ, конечно же, не было. Ведь Олег вместе с Валентиной подготовили соответствующие бумаги о передаче собственности, заверили их печатью фирмы "Промметалл". Словом, оформили все, как надо. Ведь Олег, как начальник объекта, имел право пользоваться печатью фирмы и имел у себя такую печать. И на этот счет в канцелярии самой фирмы были соответствующие бумаги. Как и фирменные бланки для оформления подобных бумаг. Естественно, что оформлялись и регистрировались эти документы задними числом.
Работы оказалось много. Просидели все они втроем, Олег, Сергей и
Валентина, несколько дней. И вот, наконец-то, все закончено. Все, что можно было закрыть – закры-то; все, что можно было отключить – отключено; все, что можно было опечатать – опеча-тано; все, что можно было заактировать – заактировано. Трудовые книжки для всех работ-ников объекта, от сторожа, поваров и кастелянш до рабочих-сварщиков, шоферов и кра-новщиков, заполнены, закрыты и выданы под роспись каждому на руки. Зарплата за пос-ледний месяц всем работникам объекта выплачены по ведомостям под роспись.
Ведомос-ти утверждены им, начальником объекта, и заверены печатью фирмы. Все, как положено. Не придерешься. Куплены и билеты до Москвы и выплачены командировочные. Погруже-ны на поезд машины для Олега и
Сергея с Валентиной. Ну, что ж, вроде бы и все. С Кар-талами – покончено. И, повидимому – навсегда. Впереди у всех их – новая жизнь. И жизнь эта – абсолютно никому неизвестная..
Затем Олег с чистой совестью устроил для всех "Московских" отходную. Как ни крути, но с этими ребятами его связывало три с лишним года совместной работы и сов-местной жизни. Сначала в
Костроме, а затем и здесь, в Карталах. Отходную Олег сделал уже не на объекте.. Там все помещения были опечатаны. Но опечатаны для приличия. По-тому что собственность эта была уже ничья. Ее хозяева, братья-близнецы, смотались "за-границу", и, наверняка, скоро здесь появятся представители прокуратуры, начнут прове-рять, шерстить, искать чего-то такое-этакое, о чем они и сами-то не имеет никакого пред-ставления. Но Олега все это уже абсолютно не касается, да и не интересует. Все, что мож-но для закрытия работ на объекте, он здесь сделал, а остальное его уже не волнует.. Хотя, если уж по честному, обидно оставлять такие сооружения, такую собственность в бесхоз-ном состоянии, обрекая ее существование на самое обыкновенное разграбление. Ведь про-йдет время, и не такое уж большое, как окрестные жители поймут, что эти бывшие воен-ные объъекты, на которых потом велись какие-то работы гражданскими людьми, теперь брошены и стоят безо всякой охраны. Значит, можно заходить и брать все, что захочешь. Хоть на машинах вывози – никто не остановит. Так оно и будет. Сначала понемножку, по чуть-чуть, что можно унести в руках или увезти на тележке. Но потом, осмелев, приедут на машинах и будут брать все подчистую, даже стены бараков разберут до кирпичика.
И останется на месте этих военных объектов великой коглда-то страны
Советов лишь только горы никому не нужного мусора. Как после гражданской войны в России, когда в умах миллионов ее сограждан главенствовал только один лозунг – грабь награбленное. Ведь те-перь в этой моей стране все вокруг – мое. А раз – мое, значит, я имею полное право брать все, что пожелаю, что мне захочется брать. И брали, и грабили, и рушили.
Отхождную праздновали в вокзальном ресторан. Хотя слово
"праздновали" здесь не подходит. Праздника не было. Какой к черту может быть праздник, если работу броси-ли, не законичив, да и с ее завершением – не все так уж ястно, как хотел представить их начальник. Они все, сидящие за сдвинутыми столиками привокзального ресторана города Карталы, были людьми битыми и прекрасно понимали, что ликвидация фирмы не предус-матривает оплату за выполненную в последний месяц работу. Если уж фирма рухнула – денег не жди, их нет. Но им заплатили за все. Даже командировочные выплатили..Та-кие вот порядочные хозяева фирмы им попались. Но они понимали, что так не бывает. Порядочные, совестливые хозяев.а – это миф, это фантазия, это сказка, ничего не имею-щая общего с действительностью Но, между тем, – именно так и произошло. И у каждого из них вертелась мысль, что все для них нужное сделал их начальник, Олег Жуков. Но что стояло за действиями Олега Юрьевича – они не знали. И это незнание давило на них и не позволяло им полностью расслабиться в ресторане и по хорошему отпраздновать завер-шения их работы в Карталах. Поэтому пили все мало, сдержанно, и сели в подошедший поезд молчаливые и задумчивые…
В Москву ехали в одном вагоне. Олег не пожадничал и для всех взял билеты в ку-пейном вагоне. Потратился он настолько основательно, что экономить уже на каких-то там железнодорожных билетах не имело уже никакого смысла. А потратил он большую часть своих сбережений, что накопились за эти годы на его счету. А накопления эти оказа-лись значительны. Ведь на себя он из этих денег практисески ничего не тратил, так как жил последние несколько лет на объектах и жил, естественно, за счет финансирования ра-бот на этих объекта. И не плохо, надо сказать, жил. Не шикарно, конечно же, нет. Шико-вать там особенно и негде было,. но, во всяком случае – не безбедно жил. И копейки или рубли там не считал. Да и чего их считать, если они не твои?! Что хотел, то и ел, как хо-тел, так и одевался, что понравилось, то и покупал. Поэтому денег на его счету в банке ко-пились потихонечку и копились, и накопилось их там почти два миллиона рублей. Деньги для него – сумасшедшие!..Весь вопрос только
– куда и на что их тратить?
Олег не был приучен к большим деньгам и особой такой радости от их обилия у се-бя в кармане он никогда не испытывал. Деньги для него были лишь средством для сущест-вования, не более. А существовать он привык работой, а не развлечениями, загулами или праздным
"ничегонеделанием".. Поэтому он легко расстался с основной частью своих на-коплений, затраченных на завершение своих дел в Карталах. А затратил он свыше полуто-ра миллионов рубоей. И кое что у него даже осталось на черный день. И это "кое что" со-ставило около четырехсот тысяч рублей. Он даже точно и не знал – сколько их у него там осталось на счету. Но – неплохо осталось. Действительно, к этому черному дню своей жизни он теперь был готов гораздо основательней, чем в первый раз. Правда, не слишком было ясно, сколько он у него продлится, этот новый черный день. А то, что он наступил – сомнений не было. Ведь он опять стал безработным. И перспективы найти приличную ра-боту в Москве были для него туманными. Хотя положение дел в стране изменилось к луч-шему и с работой для мужчин среднего возраста в Москве было не так уж и плохо. Работу при желании можно было найти. Поэтому вопросы будущего своего трудоустройства Оле-га в данный момент не интересовали и даже не волновали совсем.
Его вообще ничего не волновало. Он был словно в ступоре. После того, как он за-кончил свои дела в Карталах, справил отходную и сел в поезд, его охватило состояние полнейшей прострации и абсолютнейшего безразличия ко всему происходящему вокруг. Жизнь нанесла ему сокрушительный удар, удар неожиданный и коварный, что называется – ниже пояса. К такому повороту событий он психологически оказался не готов и рассте-рялся. А, растерявшись, сжался, съежился, замкнулся, ушел в себя. И теперь жизнь словно бы остановилась для него, и он большую часть пути в Москву пролежал молча на верхней полке купе, уставившись невидящими глазами в расположенную над ним багажную пол-ку. Прежний этап жизни для него закончился. И наступал новый, совершенно для него не-известный и, конечно же – непредсказуемый.
Самое поразительное здесь то, что в эти, тяжелейшие для себя минуты, он не вспо-минал о своих женщинах. Ни о Елене Викторовне, ни о Валентине Михайловне. Хотя обычно мужчины в трудные моменты жизни всегда обращаются к женщинам за психоло-гической помощью и за моральной поддержкой. К женщинам и больше ни к кому. Еще, правда, к стакану. Но это уже совсем другой вопрос. Здесь же у Олега женщины остались в стороне. Значит, эти женщины были для него лишь сексуальными объектами и ничем другим больше. Как ни печально это все сознавать для взрослого, полного сил и здоровья мужчины, но это оказалось так. Эти две женщины, две любовницы, с которыми Олега свела судьба в последние несколько лет и с которыми он активно занимался сексом, не затронули его сердце и не стали частью его жизни.
Валентина Михайловна первая заметила подавленное состояние Олега.
Да и трудно было его не заметить, потому что ехали они они трое в одном купе. Была еще одна пожи-лая женщина из Карталов, которая ехала в Москву к сыну, успешному современному предпринимателю. Но она, естественно, не в счет. Однако,заметить-то Валентина замети-ла, но помочь Олегу ни в чем не могла. Все трое были всегда дру у друга на виду, всегда вместе. Даже поговорить-то наедине
Валентине с Олегом не удавалось, что уж здесь рас-суждать о чем-то большем. Валентина Михайловна понимала, что они с Олегом расста-ются навсегда, что жизнь разводит их. И ей было грустно. Потому что с
Олегом уходила куда-то в прошлое часть ее жизни, И, пожалуй – лучшая часть ее жизни. Три с лишним года они были любовниками, и Валентина
Михайловна привязалась к Олегу. Он стал, как бы вторым ее мужем. Он нравился ей, как мужчина; ей нравилось его тело, нравился ей и его мужской запах, какой-то особенный и очень притягательный для нее; ей нравился вкус его спермы и ей нравилось заниматься с ним сексом. И с
Олегом она значительно ча-ще получала оргазм, чем со своим мужем, с
Сергеем. С Сергеем оргазм бывал редко, и то лишь в последние годы их совместной жизни. И если бы судьба поставила ее перед вы-бором, по принципу – или-или, то вполне возможно, что она выбрала себе Олега, а не Сергея. Нельзя сказать, что Валентина Михайловна полюбила
Олега, но равнодушной к нему, как к мужчине, она быть уже не могла.
Он ей стал нужен. И ей уже хотелось не только заниматься с ним сексом, но, порой, хотелось и просто обнять его, прижать его к себе и молча слушать стук его сердца, слушать и слушать, но не ушами, а всем своим женским телом, своей женской сущностью; или лежать рядом с ним, обнаженным, тоже обнаженной, положив голову ему на грудь и лежать так долго-долго, не шевелясь, не го-воря ничего, вдыхая в себя запах его чистого, здорового и такого родного для нее мужс-кого тела, постепенно ощущая, как где-то в глубинах ее собственного тела начинает про-сыпаться сексуальное желание, заполняя и завоевывая все клеточки и жилочки ее тела; и она замирала в с частливом предвкушении предстоящего сексуального праздника и секс-уального наслаждения.
Но она прекрасно понимала, что подобных минут в ее жизни больше не будет. И не будет долго. А, может, и совсем не будет. Потому что найти адекватную замену Олегу будет, пожалуй, невозможно. Если с азербайджанцем ее связывал только лишь физичес-кий секс, то здесь появилась даже какая-то симпатия, какая-то душевная тяга к Олегу, если не сказать – предрасположенность. Короче – она стала думать об
Олеге, он стал сниться ей, а во время секса с мужем она, закрыв глаза, с удовольствием представляла на его месте Олега и ей это удавалось, и она тогда легко могла получить оргазм. Единственно чего она боялась в э тот момент – нечаянно проговориться во время сладких судорог ор-газма, когда она не контролировала себя и начинала громко кричать в экстазе, не понимая и не сознавая, что кричит. Потому что кричала в данный момент не она сама, а вопило и стонало ее вскипевшая от наслаждения кровь и извивающееся в оргазме женская плоть. Но пока, слава богу, все обходилось нормально. И ей раскрытое до предела горло во время криков никаких имен не выдавало. Пока, во всяком случае, не выдавало.
В Москве, на Казанском вокзале, они расстались. Естественно, что при этом они договорились о встрече на другой же день, обменялись домашними телефонами, обня-лись, расцеловались и…и разбежались в разные стороны, прекрасно понимая, что жизнь их развела и развела, пожалуй, навсегда. Вавлентина Михайловна была неестественно оживлена, даже весела, но глаза ее выглядели печально. И при прощльном объятии, она чуточку прижалась к нему всем своим телом, затем отстранилась и подставила щеку для поцелуя, сказав шутливо:
– В губы нельзя…Нельхя…Плохая примета.
А потом, отстранившись немного от Олега, глянула ему в глаза, усмехнулась и де-ланно шутливо, с тщательно скрываемой болью, проговорила:
– А почему нельзя в губы? Ведь мы вряд ли когла еще встретимся!
– и обратилась к мужу, – Сергей, отвернись.
Она прижалась к губам Олега и коротко, но жадно поцеловала. И тихо, тихо, одними лишь губами, прошептала:
– Прощай, Олежка, я буду вспоминать тебя…
Олег ей ничего не ответил. И поцеловал тоже коротко. Ведь рядом был Сергей. Да и все было уже кончено для него с Валентиной
Михайловной. Отрезанный она ломоть. Чу-жая женщина. Совсем чужая.
Поэтому сантименты здесь абсолютно были не нужны. Если бы они прощались одни, тогда – другое дело. Тогда бы можно было на прощание хоть что-то человеческое сказать. Да и вести себя можно было совершенно иначе. А сейчас? Чего миндальничать, резину из пустоты тянуть? Обойдется. А завтра – уже и забудется. Во вся-ком случае у него. Да и у нее навряд ли что надолго останется. Ей нового уже любовника себе надо будет искать. А это – не такая уж и легкая задача. Как и для него тоже – найти себе другую женщину для секса.
Привык он все-таки к Валентине. Очень привык. Хоро-шей она была любовнице. Не слишком привередливой. И не слишком требовательной.
Да-же жалко расставаться. Удобная была любовная связь. Очень удобная.
После расставания Сергей с Валентиной поехали домой, в свою
Балашиху, где они не были после Костромы чуть ли не полтора года. А
Олег, учитывая то обстоятельство, что время было еще дообеденное, а из вещей у него у него в руках находился лишь чемо-данчик-дипломат, и спешить ему было абсолютнейшее некуда, решил заехать в офис
"Промметалл". Сам офис был опечатан. Делами фирмы уже во всю занималась прокура-тура России.. Но один из кабинетов оказался открытым. Там, под охраной милиционера, сидела инспектор отдела кадров фирмы. Перед ней стояло человек десять-пятнадцать мужчин среднего возраста. Это были работники фирмы, приехавшие из командировок. Инспектор ОК оформляла им расчеты по трудовым книжкам в связи с ликвидацией про-изводства. В кабинете было тихо, но обстановка – сверхнакаленная. Казалось – сплюнь сейчас и все вокруг зашипит.. Люди стояли злые, насупленные и растерянные. Оказы-вается
– далеко не все руководители объктов на местах поступили так, как сделал Олег. То есть, рассчитали своих рабочих на месте, пользуясь тем, что имели у себя на руках гербовую печать фирмы и трудовые книжки своих работников, как ИТР-овцев, так и рабочих. Большинство же руководителей просто-напросто бросили своих работни-ков на произвол судьбы и разбежались по домам, прихватив с собой все, что можно было забрать с объектов. А их бывшие работники, познавшие предлести Российского перво-бытного капитализма, добирались уже до
Москвы самостоятельно, своим ходом, кто как смог. Чаще всего – с помощью переводов, присланных из дома. И вот теперь они здесь, в офисе фирмы.Только толку от этого мало. Фирмы – нет; хозяев – нет; денег – тоже нет. Хорошо хоть трудовые оформляяют на расчет. Все проще будет новую работу искать
Олег посмотрел, посмотрел на все это безобразие, происходящее теперь на развали-нах процветающей совсем еще недавно фирмы
"Промметалл" и понял, что поступил тогла в Карталах правильно. Черт с ними, с его личными деньгами, зато никого из его бывших работников в этой гневно молчащей толпе брошенных не было. Правда, он прекрасно по-нимал, что ему было гораздо проще, чем другим руководителям. Ведь он был единствен-ным среди них, который не имел семьи. И только поэтому у него сохранилась зарплата, перечисляемая на его личный счет. Как говорится – нет худа без добра. А у всех осталь-ных руководителей объектов зарплата со счетов уходила в семьи гораздо раньше, чем ее туда успевали перечислть. Поэтому судить их не стоило. Право – не стоило. И еще вопрос, как бы сам он поступил, если бы у него была семья и все заработанное им уходило бы ту-да?!
И тогда он набрал номер телефона своего хорошего знакомого, руководителя од-ного из Московских банков, которому он когда-то помог с деньгами во время эпопеи его банкротства в конце 90-х годов.
Тот выслушал Олега и сказал:.
– Слушай, старик, история эта пахнет дурно. Но я не буду спешить с выводами. Я попрошу свою службу безопасности проверить все насчет твоего "Промметалла". И тогда позвоню тебе.
Вечером он позвонил Олегу:
– Значит так, Олег. С твоим "Промметаллом" дело "швах", говоря простым языком. Нет больше этой фирмы. Она неофициально самоликвидировалась. Замела, так сказать, следы своей деятельности.
Полностью.. Ее деятельностью заинтересовалось ФСБ. Они ведь не просто металл гнали зарубеж. Они во всю шпарили туда и наш стратегический. металл. И цирконий, и литий, и металлический кальций и бог его знает еще что. Короче – все то, что завязано на атомной промышленности. Я мало, что здесь понимаю, но ФСБ -шники их засекли.
А может, делиться с кем-то не захотели, и их просто-напросто сдали.
Кто знает? Дело-то непростое, темнее темного. Но все таки их кто-то смог предупредить. И они успели перевести все свои активы в апшоры, а сами смотались. И где они сейчас, под какими фамилиями – никто не знает. Сработали чистою У них счета пустые. Оставили для смеха везде по десять рублей ноль ноль копеек. Шутники ребята оказались. А сколько в апшоры перевели – никто не малейшего представления не имеет. Но, по ориентировоч-ным оценкам – это что-то порядка двух-трех миллиардов долларов. И это только по са-мым скромным оценкам. И смотались они очень быстро Бросили все и всех. Включая соб-ственные московские квартиры. А у них на разных объектах России работала свыше ты-сячи человек. Гнали "зарубеж" металл и фурами, и поездами, и пароходами, и даже – са-молетами. Работали жестко, нагло, без всякого стеснения и практически в открытую. А теперь все бросили на ходу. То ли намеренно, чтобы не вызывать подозрений у органов ФСБ, то ли действительно очень уж спешили. Вот такие они твои пироги, Олег!. С начин-кой получаются. Да еще с какой!..
– Тю-тю-тю-ю-ю, – присвистнул ошарашенный Олег, – а что же мне с людьми-то теперь делать? Их у меня больше сотни человек. А из них – человек двадцать москвичей. Я их сам сюда привез. Как же я их брошу?
Мне надо работу закрыть, расплатиться с людь-ми. Хотя бы за этот месяц. Не могу же я сейчас все бросить и смотаться тайком?!
– Ты-то здесь причем? – рассмеялся банкир, – Ты ведь сейчас такой же брошен-ный. Как и они ивсе. С тебя-то взятки гладки. Ты ведь за дела фирмы не отвечаешь. Ты же не входишь в состав руководства фирмы?
– Нет, в состав руководства фирмы я не вхожу, – ответил Олег, – но я же здесь, в Карталах, руководитель. И за все, что здесь происходит, ответственность перед людьми несу я, а не московское руководство фирмы.
– Ну, ну-у, – рассмеялся банкир, – Во-он ты о чем, Слышали мы про этот лозунг ше-стидесятников. "Мы в ответе за всех, кого приручили". Старо это все сейчас, Олег, очень старо.. Ты спроси сейчас у молодых – знают ли они об Экзюпери? Сто процентов гарантии
– нет! Сейчас действуют другие законы жизни. Законы джунглей. Где каждый отвечает только за самого себя. И кто кого схапал, тот того и съел. А съел, значит – сыт. А если – сыт; значит – живой. А ты тут – об ответственности перед людьми речь завел..И куда же ты теперь понесешь ее, эту свою ответственность, а? Денег-то тебе фирма не ос-тавила. Расплачиваться тебе перед ними нечем.
– Почему – нечем? – в задумчивости протянул Олег, осененный внезапно появив-шейся у него в голове неожиданной мыслью, – Слушай, у меня счет в твоем банке еще действует?
– Конечно! – рассмеялся банкир, – Куда он может деться?!
– И много там, – спросил Олег.
– Должно быть прилично, – медленно проговорил озадаченный банкир, – ведь там твоя ежемесячная зарплата. Да еще мой долг там лежит, который я тебе вернул. Да еще проценты… Точно не помню…Но сумма должна быть основательной. Ведь ты, насколько я помню, деньги свои со счета ни разу не снимал за последние годы…
И тут банкира осенило. Он понял, для чего Олег спрашивал о собственном счете. И он в удивлении воскликнул
– Ты что это, собираешься собственными деньгами, из своего собственного кармана, расплачиваться со своими рабочими?
– Думаешь – не хватит? – усмехнулся Олег.
– Дело не в том, хватит или не хватит, – в сердцах воскликнул банкир, – а в том, что черезчур уж ты сердобольным оказался, интеллигентик задрипанный. Совсем его совесть замучила.. Вон
Березовского с Гусинским и Ходарковского с Потаниным почему-то не мучает Живут себе преспокойно и в ус себе не дуют. Нахапали, сколько могли – и доволь-ны. А ты знаешь, скольких людей они загубили, скольких разорили, по миру пустили? Не знаешь? А я вот знаю. Потому что оказался однажды в числе их. И еле-еле выкарабкался.
– Видишь ли, – спокойно ответил ему Олег Он уже принял для себя решение и потому как-то сразу успокоился., – Я был уже в числе выброшенных из жизни. Как и ты. И слишком хорошо знаю, что это такое
– быть отвергнутым и не нужным никому в своем собственном государстве.. И я не хочу точно также поступать с другими людьми, судьба которых, волею обстоятельств, стала зависеть от меня. Я не хищник по жизни, не волк и не питаюсь слабыми или ослабевшими. Я просто человек, для которого деньги не являют-ся смыслом жизни.
Деньги для меня – это вода. Счастья на них не купишь; уважения – то-же. Только лишь товары А мне многого не нужно. Правда, удовольствие тоже можно за деньги купить. Но…видишь ли…Я человек со странностями. Купленное удовольствие мне почему-то радости не доставляет. Поэтому я закрою здесь дела за собственные день-ги. И говорить об этом здесь никому не буду. Меня не интересует на этот счет ни чье мне-ние, кроме собственного. А как прореагируют те, с которыми я рассчитаюсь вместо фир-мы – я прекрасно знаю. Сначала скажут десять раз – спасибо, мол,спасибо тебе, Олег Юрь-евич. А потом, получив деньги, сплюнут, выругаются и скажут совершенно другое. Ска-жут – Дурр-р-р-рак и не лечится.. Поэтому я все это делаю для себя, а не для них.. Если я так не сделаю, я не смогу дальше спокойно жить. И напоследок, чтобы не утомлять тебя своей болтовней. Я здесь посижу со своими помошниками и прикину, сколько мне будет нужно. И тогда сообщу тебе. Договорились?.
– Договорились, – ответил банкир, – только ты открой счет на свое имя в местном банке и сообщи его мне. Положи туда для начала хоть десять рублей. И я тогда тебе на него сброшу нужную сумму. Все поменьше сдерут. Да и счета твоего "Промметалла" мо-гут быть уже арестованы. С ними лучше дела теперь не иметь. Понятно?
Так он и сделали. На следующий день Олег утром собрал оперативку.
Оперативка была чрезвычайной. На ней кроме Ольги с Сергеем присутствовали также все бригадиры производственных участков объекта, как приехавшие из Москвы, так и местные, выдви-нувшиеся уже во время работы. Всего человек пятнадцать. Олег рассказал присутствую-щим о ликвидации фирмы "Промметалл" и свертывании работ в Карталах. Рассказал о по-рядке свертывания этих работ и о мерах, принимаемых руководством объекта для обеспе-чивания законодательных норм России при завершении работ на объекте. И затем он за-читал приказ о прекращении работ и увольнении в связи с ликвидацией производства всех местных работников с завтрашнего дня, а командированных из Москвы – через неделю. Они оставались для выполнения ряда работ по отключении объекта от энергоносителей, закрытия, консервации и опечатывания всех помещений на объекте и обезвреживания опасных видов оборудования, работающих на объекте.
Что делать со сварочным и плаз-менным оборудованием, компрессорными установками, резаками, баллонами, перфорато-рами, элекктрокабелями, электротележками и всем тем хозяйством, что накопилось на объекте за почти полтора года их работы, он не знал и решил бросить их на месте, закрыв все в ангаре. Спальные и кухонные принадлежности он отдал женщинам, работавшим у него в столовой и в бараках. Транспорт оставил себе и руководству объекта, разделив име-ющиеся машины по братски: Легковушку "Вольва" Олег взял себе, а "газон" с "газелью" отдал Сергею с Валентиной.. Ведь у них, точнее у родителей Сергея, в
Подмосковье была дача и такие машины, как "газель", универсального, по сути, назначения, как раз, что на-до. И привезти, и самим съездить. Ну, а "газон" – транспорт для рыбалки и охоты. А Сер-гей – любитель из любителей. Короче – обид на такой бесплатный дележ, конечно же, не было. Ведь Олег вместе с Валентиной подготовили соответствующие бумаги о передаче собственности, заверили их печатью фирмы "Промметалл". Словом, оформили все, как надо. Ведь Олег, как начальник объекта, имел право пользоваться печатью фирмы и имел у себя такую печать. И на этот счет в канцелярии самой фирмы были соответствующие бумаги. Как и фирменные бланки для оформления подобных бумаг. Естественно, что оформлялись и регистрировались эти документы задними числом.
Работы оказалось много. Просидели все они втроем, Олег, Сергей и
Валентина, несколько дней. И вот, наконец-то, все закончено. Все, что можно было закрыть – закры-то; все, что можно было отключить – отключено; все, что можно было опечатать – опеча-тано; все, что можно было заактировать – заактировано. Трудовые книжки для всех работ-ников объекта, от сторожа, поваров и кастелянш до рабочих-сварщиков, шоферов и кра-новщиков, заполнены, закрыты и выданы под роспись каждому на руки. Зарплата за пос-ледний месяц всем работникам объекта выплачены по ведомостям под роспись.
Ведомос-ти утверждены им, начальником объекта, и заверены печатью фирмы. Все, как положено. Не придерешься. Куплены и билеты до Москвы и выплачены командировочные. Погруже-ны на поезд машины для Олега и
Сергея с Валентиной. Ну, что ж, вроде бы и все. С Кар-талами – покончено. И, повидимому – навсегда. Впереди у всех их – новая жизнь. И жизнь эта – абсолютно никому неизвестная..
Затем Олег с чистой совестью устроил для всех "Московских" отходную. Как ни крути, но с этими ребятами его связывало три с лишним года совместной работы и сов-местной жизни. Сначала в
Костроме, а затем и здесь, в Карталах. Отходную Олег сделал уже не на объекте.. Там все помещения были опечатаны. Но опечатаны для приличия. По-тому что собственность эта была уже ничья. Ее хозяева, братья-близнецы, смотались "за-границу", и, наверняка, скоро здесь появятся представители прокуратуры, начнут прове-рять, шерстить, искать чего-то такое-этакое, о чем они и сами-то не имеет никакого пред-ставления. Но Олега все это уже абсолютно не касается, да и не интересует. Все, что мож-но для закрытия работ на объекте, он здесь сделал, а остальное его уже не волнует.. Хотя, если уж по честному, обидно оставлять такие сооружения, такую собственность в бесхоз-ном состоянии, обрекая ее существование на самое обыкновенное разграбление. Ведь про-йдет время, и не такое уж большое, как окрестные жители поймут, что эти бывшие воен-ные объъекты, на которых потом велись какие-то работы гражданскими людьми, теперь брошены и стоят безо всякой охраны. Значит, можно заходить и брать все, что захочешь. Хоть на машинах вывози – никто не остановит. Так оно и будет. Сначала понемножку, по чуть-чуть, что можно унести в руках или увезти на тележке. Но потом, осмелев, приедут на машинах и будут брать все подчистую, даже стены бараков разберут до кирпичика.
И останется на месте этих военных объектов великой коглда-то страны
Советов лишь только горы никому не нужного мусора. Как после гражданской войны в России, когда в умах миллионов ее сограждан главенствовал только один лозунг – грабь награбленное. Ведь те-перь в этой моей стране все вокруг – мое. А раз – мое, значит, я имею полное право брать все, что пожелаю, что мне захочется брать. И брали, и грабили, и рушили.
Отхождную праздновали в вокзальном ресторан. Хотя слово
"праздновали" здесь не подходит. Праздника не было. Какой к черту может быть праздник, если работу броси-ли, не законичив, да и с ее завершением – не все так уж ястно, как хотел представить их начальник. Они все, сидящие за сдвинутыми столиками привокзального ресторана города Карталы, были людьми битыми и прекрасно понимали, что ликвидация фирмы не предус-матривает оплату за выполненную в последний месяц работу. Если уж фирма рухнула – денег не жди, их нет. Но им заплатили за все. Даже командировочные выплатили..Та-кие вот порядочные хозяева фирмы им попались. Но они понимали, что так не бывает. Порядочные, совестливые хозяев.а – это миф, это фантазия, это сказка, ничего не имею-щая общего с действительностью Но, между тем, – именно так и произошло. И у каждого из них вертелась мысль, что все для них нужное сделал их начальник, Олег Жуков. Но что стояло за действиями Олега Юрьевича – они не знали. И это незнание давило на них и не позволяло им полностью расслабиться в ресторане и по хорошему отпраздновать завер-шения их работы в Карталах. Поэтому пили все мало, сдержанно, и сели в подошедший поезд молчаливые и задумчивые…
В Москву ехали в одном вагоне. Олег не пожадничал и для всех взял билеты в ку-пейном вагоне. Потратился он настолько основательно, что экономить уже на каких-то там железнодорожных билетах не имело уже никакого смысла. А потратил он большую часть своих сбережений, что накопились за эти годы на его счету. А накопления эти оказа-лись значительны. Ведь на себя он из этих денег практисески ничего не тратил, так как жил последние несколько лет на объектах и жил, естественно, за счет финансирования ра-бот на этих объекта. И не плохо, надо сказать, жил. Не шикарно, конечно же, нет. Шико-вать там особенно и негде было,. но, во всяком случае – не безбедно жил. И копейки или рубли там не считал. Да и чего их считать, если они не твои?! Что хотел, то и ел, как хо-тел, так и одевался, что понравилось, то и покупал. Поэтому денег на его счету в банке ко-пились потихонечку и копились, и накопилось их там почти два миллиона рублей. Деньги для него – сумасшедшие!..Весь вопрос только
– куда и на что их тратить?
Олег не был приучен к большим деньгам и особой такой радости от их обилия у се-бя в кармане он никогда не испытывал. Деньги для него были лишь средством для сущест-вования, не более. А существовать он привык работой, а не развлечениями, загулами или праздным
"ничегонеделанием".. Поэтому он легко расстался с основной частью своих на-коплений, затраченных на завершение своих дел в Карталах. А затратил он свыше полуто-ра миллионов рубоей. И кое что у него даже осталось на черный день. И это "кое что" со-ставило около четырехсот тысяч рублей. Он даже точно и не знал – сколько их у него там осталось на счету. Но – неплохо осталось. Действительно, к этому черному дню своей жизни он теперь был готов гораздо основательней, чем в первый раз. Правда, не слишком было ясно, сколько он у него продлится, этот новый черный день. А то, что он наступил – сомнений не было. Ведь он опять стал безработным. И перспективы найти приличную ра-боту в Москве были для него туманными. Хотя положение дел в стране изменилось к луч-шему и с работой для мужчин среднего возраста в Москве было не так уж и плохо. Работу при желании можно было найти. Поэтому вопросы будущего своего трудоустройства Оле-га в данный момент не интересовали и даже не волновали совсем.
Его вообще ничего не волновало. Он был словно в ступоре. После того, как он за-кончил свои дела в Карталах, справил отходную и сел в поезд, его охватило состояние полнейшей прострации и абсолютнейшего безразличия ко всему происходящему вокруг. Жизнь нанесла ему сокрушительный удар, удар неожиданный и коварный, что называется – ниже пояса. К такому повороту событий он психологически оказался не готов и рассте-рялся. А, растерявшись, сжался, съежился, замкнулся, ушел в себя. И теперь жизнь словно бы остановилась для него, и он большую часть пути в Москву пролежал молча на верхней полке купе, уставившись невидящими глазами в расположенную над ним багажную пол-ку. Прежний этап жизни для него закончился. И наступал новый, совершенно для него не-известный и, конечно же – непредсказуемый.
Самое поразительное здесь то, что в эти, тяжелейшие для себя минуты, он не вспо-минал о своих женщинах. Ни о Елене Викторовне, ни о Валентине Михайловне. Хотя обычно мужчины в трудные моменты жизни всегда обращаются к женщинам за психоло-гической помощью и за моральной поддержкой. К женщинам и больше ни к кому. Еще, правда, к стакану. Но это уже совсем другой вопрос. Здесь же у Олега женщины остались в стороне. Значит, эти женщины были для него лишь сексуальными объектами и ничем другим больше. Как ни печально это все сознавать для взрослого, полного сил и здоровья мужчины, но это оказалось так. Эти две женщины, две любовницы, с которыми Олега свела судьба в последние несколько лет и с которыми он активно занимался сексом, не затронули его сердце и не стали частью его жизни.
Валентина Михайловна первая заметила подавленное состояние Олега.
Да и трудно было его не заметить, потому что ехали они они трое в одном купе. Была еще одна пожи-лая женщина из Карталов, которая ехала в Москву к сыну, успешному современному предпринимателю. Но она, естественно, не в счет. Однако,заметить-то Валентина замети-ла, но помочь Олегу ни в чем не могла. Все трое были всегда дру у друга на виду, всегда вместе. Даже поговорить-то наедине
Валентине с Олегом не удавалось, что уж здесь рас-суждать о чем-то большем. Валентина Михайловна понимала, что они с Олегом расста-ются навсегда, что жизнь разводит их. И ей было грустно. Потому что с
Олегом уходила куда-то в прошлое часть ее жизни, И, пожалуй – лучшая часть ее жизни. Три с лишним года они были любовниками, и Валентина
Михайловна привязалась к Олегу. Он стал, как бы вторым ее мужем. Он нравился ей, как мужчина; ей нравилось его тело, нравился ей и его мужской запах, какой-то особенный и очень притягательный для нее; ей нравился вкус его спермы и ей нравилось заниматься с ним сексом. И с
Олегом она значительно ча-ще получала оргазм, чем со своим мужем, с
Сергеем. С Сергеем оргазм бывал редко, и то лишь в последние годы их совместной жизни. И если бы судьба поставила ее перед вы-бором, по принципу – или-или, то вполне возможно, что она выбрала себе Олега, а не Сергея. Нельзя сказать, что Валентина Михайловна полюбила
Олега, но равнодушной к нему, как к мужчине, она быть уже не могла.
Он ей стал нужен. И ей уже хотелось не только заниматься с ним сексом, но, порой, хотелось и просто обнять его, прижать его к себе и молча слушать стук его сердца, слушать и слушать, но не ушами, а всем своим женским телом, своей женской сущностью; или лежать рядом с ним, обнаженным, тоже обнаженной, положив голову ему на грудь и лежать так долго-долго, не шевелясь, не го-воря ничего, вдыхая в себя запах его чистого, здорового и такого родного для нее мужс-кого тела, постепенно ощущая, как где-то в глубинах ее собственного тела начинает про-сыпаться сексуальное желание, заполняя и завоевывая все клеточки и жилочки ее тела; и она замирала в с частливом предвкушении предстоящего сексуального праздника и секс-уального наслаждения.
Но она прекрасно понимала, что подобных минут в ее жизни больше не будет. И не будет долго. А, может, и совсем не будет. Потому что найти адекватную замену Олегу будет, пожалуй, невозможно. Если с азербайджанцем ее связывал только лишь физичес-кий секс, то здесь появилась даже какая-то симпатия, какая-то душевная тяга к Олегу, если не сказать – предрасположенность. Короче – она стала думать об
Олеге, он стал сниться ей, а во время секса с мужем она, закрыв глаза, с удовольствием представляла на его месте Олега и ей это удавалось, и она тогда легко могла получить оргазм. Единственно чего она боялась в э тот момент – нечаянно проговориться во время сладких судорог ор-газма, когда она не контролировала себя и начинала громко кричать в экстазе, не понимая и не сознавая, что кричит. Потому что кричала в данный момент не она сама, а вопило и стонало ее вскипевшая от наслаждения кровь и извивающееся в оргазме женская плоть. Но пока, слава богу, все обходилось нормально. И ей раскрытое до предела горло во время криков никаких имен не выдавало. Пока, во всяком случае, не выдавало.
В Москве, на Казанском вокзале, они расстались. Естественно, что при этом они договорились о встрече на другой же день, обменялись домашними телефонами, обня-лись, расцеловались и…и разбежались в разные стороны, прекрасно понимая, что жизнь их развела и развела, пожалуй, навсегда. Вавлентина Михайловна была неестественно оживлена, даже весела, но глаза ее выглядели печально. И при прощльном объятии, она чуточку прижалась к нему всем своим телом, затем отстранилась и подставила щеку для поцелуя, сказав шутливо:
– В губы нельзя…Нельхя…Плохая примета.
А потом, отстранившись немного от Олега, глянула ему в глаза, усмехнулась и де-ланно шутливо, с тщательно скрываемой болью, проговорила:
– А почему нельзя в губы? Ведь мы вряд ли когла еще встретимся!
– и обратилась к мужу, – Сергей, отвернись.
Она прижалась к губам Олега и коротко, но жадно поцеловала. И тихо, тихо, одними лишь губами, прошептала:
– Прощай, Олежка, я буду вспоминать тебя…
Олег ей ничего не ответил. И поцеловал тоже коротко. Ведь рядом был Сергей. Да и все было уже кончено для него с Валентиной
Михайловной. Отрезанный она ломоть. Чу-жая женщина. Совсем чужая.
Поэтому сантименты здесь абсолютно были не нужны. Если бы они прощались одни, тогда – другое дело. Тогда бы можно было на прощание хоть что-то человеческое сказать. Да и вести себя можно было совершенно иначе. А сейчас? Чего миндальничать, резину из пустоты тянуть? Обойдется. А завтра – уже и забудется. Во вся-ком случае у него. Да и у нее навряд ли что надолго останется. Ей нового уже любовника себе надо будет искать. А это – не такая уж и легкая задача. Как и для него тоже – найти себе другую женщину для секса.
Привык он все-таки к Валентине. Очень привык. Хоро-шей она была любовнице. Не слишком привередливой. И не слишком требовательной.
Да-же жалко расставаться. Удобная была любовная связь. Очень удобная.
После расставания Сергей с Валентиной поехали домой, в свою
Балашиху, где они не были после Костромы чуть ли не полтора года. А
Олег, учитывая то обстоятельство, что время было еще дообеденное, а из вещей у него у него в руках находился лишь чемо-данчик-дипломат, и спешить ему было абсолютнейшее некуда, решил заехать в офис
"Промметалл". Сам офис был опечатан. Делами фирмы уже во всю занималась прокура-тура России.. Но один из кабинетов оказался открытым. Там, под охраной милиционера, сидела инспектор отдела кадров фирмы. Перед ней стояло человек десять-пятнадцать мужчин среднего возраста. Это были работники фирмы, приехавшие из командировок. Инспектор ОК оформляла им расчеты по трудовым книжкам в связи с ликвидацией про-изводства. В кабинете было тихо, но обстановка – сверхнакаленная. Казалось – сплюнь сейчас и все вокруг зашипит.. Люди стояли злые, насупленные и растерянные. Оказы-вается
– далеко не все руководители объктов на местах поступили так, как сделал Олег. То есть, рассчитали своих рабочих на месте, пользуясь тем, что имели у себя на руках гербовую печать фирмы и трудовые книжки своих работников, как ИТР-овцев, так и рабочих. Большинство же руководителей просто-напросто бросили своих работни-ков на произвол судьбы и разбежались по домам, прихватив с собой все, что можно было забрать с объектов. А их бывшие работники, познавшие предлести Российского перво-бытного капитализма, добирались уже до
Москвы самостоятельно, своим ходом, кто как смог. Чаще всего – с помощью переводов, присланных из дома. И вот теперь они здесь, в офисе фирмы.Только толку от этого мало. Фирмы – нет; хозяев – нет; денег – тоже нет. Хорошо хоть трудовые оформляяют на расчет. Все проще будет новую работу искать
Олег посмотрел, посмотрел на все это безобразие, происходящее теперь на развали-нах процветающей совсем еще недавно фирмы
"Промметалл" и понял, что поступил тогла в Карталах правильно. Черт с ними, с его личными деньгами, зато никого из его бывших работников в этой гневно молчащей толпе брошенных не было. Правда, он прекрасно по-нимал, что ему было гораздо проще, чем другим руководителям. Ведь он был единствен-ным среди них, который не имел семьи. И только поэтому у него сохранилась зарплата, перечисляемая на его личный счет. Как говорится – нет худа без добра. А у всех осталь-ных руководителей объектов зарплата со счетов уходила в семьи гораздо раньше, чем ее туда успевали перечислть. Поэтому судить их не стоило. Право – не стоило. И еще вопрос, как бы сам он поступил, если бы у него была семья и все заработанное им уходило бы ту-да?!