Палмер Диана. Сентябрьское утро

   — Проводи нас, мама, — сказал Блейк. В его темных глазах отражалась борьба бешенства с чувством юмора, и на какой-то миг чувство юмора одержало победу. Но потом он снова перевел взгляд на Кэтрин, и улыбка погасла. Взгляд блуждал по ее кремовой, открытой вырезом коже, и ей казалось, что она чувствует его прикосновение. Ее губы приоткрылись, словно впивая хмельной аромат, а он вдруг посмотрел на нее в упор и перехватил это выражение забытья на ее юном лице. Какой-то пламень промелькнул в его темных глазах, словно в них произошло извержение миниатюрного вулкана, и Кэтрин поняла, что между ними еще до конца ночи снова разгорится война. Но у нее хватило отчаянной смелости вернуть ему дерзкий взгляд и даже улыбку. Если он собирается сделать ее главным блюдом своего меню, она тоже может первая попробовать закуску.
   В столовую ее провожал Филлип.
   — Ну что? Хочешь покончить жизнь самоубийством? — едва слышно посочувствовал он. — Он в ярости, и все нежные улыбки тут не помогут.
   — Мятежники не думают о том, что будет с ними завтра, — кисло ответила она. — Ну, не съест же он меня.
   — Ты думаешь? — спросил Филлип, бросая осторожный взгляд в сторону своего брата, который скользнул взглядом поверх светлых волос Вивиен.
   — Филлип, ты ведь не боишься его, правда? — поддела она. — Вы же братья!
   — Каин и Авель, — напомнил он, — тоже были братьями.
   — Не бойся, я не дам тебя в обиду.
   — Не вздумай защищать меня, — попросил он хмуро. — Зачем ты заявила ему, что платье купил тебе я?
   — Но ты ведь подписал чек, — возразила она с невинным видом.
   — Знаю, но покупать его — вовсе не было моей идеей.
   — Рассуди сам, Фил, — сказала она, стараясь смягчить его. — Скажи я, что эта идея была моя, он бы растерзал меня на месте.
   Он глянул на нее исподлобья:
   — А выдавать ее за мою — лучше? Она улыбнулась:
   — С моей точки зрения, лучше. Ох, Фил, не сердись! Мне очень жаль, что так вышло. Я скажу ему правду.
   — Если у тебя будет такая возможность, — тихо промолвил он, кивнув в сторону брата.
   Блейк усадил Вивиен и потом повернулся, чтобы указать стул для Кэтрин. Она приблизилась к нему с гордым видом террористки, приговоренной к виселице.
   — Приятный вечер, — тихо произнесла она, заняв указанное ей место рядом с ним.
   — Это только начало, — сказал он с улыбкой, не обещавшей ничего хорошего. — Попробуй только сделать еще одно ехидное замечание в адрес Вивиен, и я размажу тебя по стенке, Кэтрин Мэри.
   Она удостоила его холодным взглядом.
   — Она первая начала!
   — Ревнуешь? — слегка уколол он. Ее глаза так и вонзились в него, пылая зеленым огнем.
   — К ней? — высокомерно обронила она. — Мне уже не пятнадцать.
   — Но очень скоро ты пожалеешь об этом. Обещаю.
   И такая дикая ярость прозвучала в его голосе, что она вся, с головы до ног, покрылась гусиной кожей. Ну почему она не сдержалась и снова раздразнила его? Мало ее предупреждали? Ее охватил приступ страха при мысли о том, что ее ждет. Похоже, что она все равно будет выводить Блейка из себя, и она изумлялась своему собственному безрассудству.
   Достаточно было взглянуть на его окаменевшее лицо, чтобы захотелось вскочить, убежать наверх и запереть за собой дверь.
   Обед был сплошной мукой. Вивиен до такой степени монополизировала Блейка, что он ни с кем больше не мог поддерживать беседу, но взгляд холодных голубых глаз Вивиен то и дело останавливался на спокойном лице Кэтрин. Сквозившая в нем враждебность вызывала озноб.
   — Ты не слишком способствовала развитию международных контактов, — заметил Филлип, когда она вернулась в гостиную на послеобеденный коктейль.
   — Зато Блейк старается за двоих, — ответила она, бросая холодный взгляд на блондинку, вцепившуюся в большую мускулистую руку Блейка, как будто это был спасательный круг. — У нее плохой вкус, — ляпнула она, не подумав.
   — Я бы этого не сказал, — возразил Филлип, разглядывая стройную фигуру белокурой гостьи. — Выглядит совсем недурно.
   — Неужели? — спросила Кэтрин с подчеркнутым презрением. — Честное слово, на меня она не произвела ни малейшего впечатления.
   — Не заводись, — сказал он. — Ты, наверное, забыла, дорогая, зачем она здесь. Вспомни про забастовку.
   — Помню, помню, — заверила она. — А Блейк помнит? Я думала, что главный персонаж — ее отец.
   — В какой-то степени, — сказал он. Она воззрилась на него в недоумении:
   — Что это значит, Фил? Он отвел взгляд:
   — Скоро узнаешь. Смотри, тебя мама зовет. Мод показывала кое-что из своего антиквариата Дику Лидсу, но с улыбкой оставила его, повернувшись к Кэтрин.
   — Ты опять за свое, дорогая, — запричитала она, украдкой оглянувшись на Блейка. — Он рвет и мечет. Кэтрин, постарайся не сердить его, хотя бы сегодня. Не забывай, что Лидсы у нас в гостях.
   — Они в гостях у Блейка, — последовал дурацкий ответ.
   — Допустим. Но это дом Блейка, — сказала Мод с примирительной улыбкой. — Джонни полностью завещал дом ему. Он чувствовал, что Блейк не даст мне разорить его.
   — Никто бы и не разорил, — запротестовала Кэтрин.
   Мод вздохнула.
   — Возможно, и нет. — В голосе Мод не чувствовалось уверенности. — Вопрос спорный. А ты не облегчаешь ему задачи, как тебе известно.
   — Я всего лишь купила новое платье. — Кэтрин все еще пыталась защищаться.
   — Оно тебе не по возрасту, Кэтрин, — мягко произнесла Мод. — Филлип целый вечер не сводил с тебя глаз, а каждый раз, когда он глядел на тебя, Блейк все больше сердился.
   — Филлип и я — мы ведь не родственники, — напомнила Кэтрин. Мод улыбнулась:
   — И я считаю, что ты для него была бы самой подходящей партией. Но Блейк не одобряет этой идеи, а он может доставить тебе множество затруднений.
   Она разозлилась.
   — Он не одобряет никого, кому я назначаю свидания, — проворчала она.
   Мод собралась что-то сказать, но явно передумала.
   — Все уладится само собой. А пока что, прошу тебя, веди себя вежливо с мисс Лидс. Для нас очень важно произвести благоприятное впечатление на них обоих. Это все, что я могу тебе сказать, но пожалуйста, поверь мне на слово.
   Кэтрин вздохнула:
   — Постараюсь.
   Мод погладила Кэтрин по плечу:
   — А теперь будь умницей, помоги мне занять Дика. Блейк отвезет Вивиен в Кингс-Форт, покажет, как выглядит город вечером. Ей это интересно, правда, не понимаю почему.
   Кэтрин понимала, но это ничуть не улучшило ее настроения. Особенно когда она увидела, как Вивиен и Блейк, не оглядываясь, вышли из гостиной. Ей захотелось схватить стоявшую в холле бесценную китайскую вазу эпохи Тан и с размаху запустить ею в голову Блейка. По крайней мере, утешала она себя, Блейк не появится здесь до утра. Но это утешение только растравляло рану.
   Дик Лидс был интересным собеседником. Ей понравился этот пожилой человек — похоже, с таким же железным характером, как и у Блейка. Он довольно рано поднялся наверх, в отведенную ему комнату, сославшись на усталость от долгого путешествия. Вскоре после него поднялась и Мод.
   — Я тоже устала, — сказала она Филлипу и Кэтрин, — как и Дик, я начинаю ощущать свой возраст. Спокойной ночи, дети.
   Когда Мод вышла, Филлип предложил Кэтрин сыграть партию в джин, но она закапризничала:
   — Ты опять меня обыграешь!
   — Я дам тебе десять очков вперед, — пообещал он.
   — Ну так и быть… пару взяток я у тебя возьму, — снизошла она.
   Он принес для нее кресло и поставил у стола рядом с окном, за которым уже спустилась ночь.
   — Садись, голубка… То есть я хотел сказать, прошу вас, мадемуазель, — усмехнулся он.
   Она улыбнулась ему.
   — Ну почему Блейк не такой, как ты? — проговорила она задумчиво, пока он тасовал карты. — Ты заботливый, внимательный, с тобой интересно и легко…
   — Он тоже был такой, когда ты была моложе, — ответил он, и в его мягких карих глазах запрыгали искорки смеха, — Вот когда ты начала взрослеть, тебе показалось, что он переменился.
   Она высунула язык:
   — Ничего мне не показалось! Он всю дорогу только и делает, что злится на меня.
   — Ты его выводишь из равновесия, моя прелесть. Как, например, сегодня вечером.
   Ее лицо замкнулось, словно цветок от резкого порыва ветра.
   — Она мне не нравится.
   — Похоже, что она отвечает тебе взаимностью. Я считаю, что привлекательные женщины вообще никогда не нравятся друг другу. — Он исподтишка наблюдал за выражением ее лица. — Но мне кажется, что ее неприязнь — следствие твоей. Ты была с ней не слишком любезна.
   Она смиренно вздохнула и признала:
   — Ты прав, не слишком.
   — Попыталась отвоевать Блейка? — с пристрастием допрашивал он.
   — Мой арсенал слишком ограничен, чтобы сражаться за него, — вздохнула она.
   Он выложил три карты подряд и сбросил.
   — Это касается всех нас.
   Она рассеянно поднесла прохладные карты к губам, повернула одну карту, посмотрела на нес, состроила гримаску и положила ее на кучку сброшенных.
   — Не понимаю, почему мне нельзя снять квартиру, — сказала она. Ее полные губы обиженно надулись. — Я могу найти себе работу и получать жалованье.
   — А что ты собираешься делать? — вежливо поинтересовался он.
   Она взглянула на него.
   — В том-то и вся проблема. Окончив школу, я не слишком многому научилась. Впрочем, — она просияла, — я дам объявление, что хочу стать домоправительницей у какого-нибудь состоятельного человека! Меня учили именно этому!
   Филлип закрыл лицо руками:
   — Не вздумай сообщать этого Блейку! Особенно при мне. Он решит, что это я тебя надоумил!
   У него было такое выражение лица, что она расхохоталась. Филлип такой славный, такой благородный, настоящий джентльмен. Она его обожает. Он в точности такой, каким она хотела бы видеть его брата. А Блейк… Она переключила свое внимание на карты.
   Она была так поглощена игрой, что забыла о времени. Ей не хватало всего одной карты, чтобы выиграть партию, но тут совершенно неожиданно послышался стук открываемой двери, и она застыла в своем кресле.
   — Ox! — еле слышно вздохнула она. Филлип погасил улыбку, взглянув на ее сразу осунувшееся лицо.
   — Похоже, они вернулись, — заметил он, услышав на лестнице высокий голос Вивиен, которая желала своему спутнику спокойной ночи.
   Прежде чем Кэтрин успела произнести хотя бы слово, в двери показался Блейк: большой, мрачный и высокомерный. Он окинул быстрым взглядом разбросанные по столу карты, швырнул на кресло куртку и снял галстук, небрежно кинув его на куртку.
   — Весело было? — лукаво спросил Филлип, сразу же заметивший след губной помады на воротнике рубашки Блейка.
   Тот пожал плечами. Потом подошел к бару и, не разбавляя, налил себе полный стакан виски.
   — Уф! Пойду-ка я спать, — произнес Филлип, с поразительной точностью оценивая настроение Блейка. — Всем спокойной ночи.
   — Я тоже, пожалуй, пойду, — поднялась Кэтрин сразу же после поспешного ухода Филлипа, мгновенно исчезнувшего в холле.
   Кэтрин почти догнала его и уже взялась за дверную ручку, когда жесткий голос Блейка пригвоздил ее к месту.
   — Закрой дверь, — приказал он. Она попыталась выйти.
   — Изнутри, — уточнил он любезным тоном, в котором слышались приближавшиеся громовые раскаты.
   Стараясь дышать ровно, она вернулась в гостиную, с неохотой закрыла за собой дверь и оперлась о нее спиной. Нервно взглянув на него, она спросила:
   — Удачно прокатились?
   — Ну, выкладывай, — разъярился он. Его бешеные глаза ощупывали всю ее фигуру в бархат ном вечернем платье с этими разрезами и глубоким смелым вырезом, и она чувствовала себя так, словно его руки касались ее обнаженной кожи.
   — Дик ушел спать. Он очень милый, — пробормотала она, пытаясь отдалить неизбежный миг столкновения. Она не раз имела возможность наблюдать Блейка в дурном настроении, но, судя по самообладанию, написанному на его лице, этот приступ был из ряда вон выходящим. Отчаянная смелость, которую она чувствовала в присутствии посторонних, вмиг испарилась, едва они остались наедине.
   — И его дочь тоже, — парировал он. — Хотя ты не пожелала принять это к сведению.
   Ей захотелось всей спиной вжаться в прохладную древесину двери.
   — Она кусается.
   — И ты тоже, радость моя, — возразил он, поднося к губам стакан. — Я хочу знать правду, Кэт. Это платье купил тебе Филлип?
   Она вдруг почувствовала, что слабеет. Похоже, Блейк всегда будет одерживать верх.
   — Нет, — призналась она. — То есть он подписал чек, потому что у меня не было наличных, но Мод сама сказала, что мне необходимо приодеться. — Она все-таки пыталась оправдаться.
   — Я тоже так сказал. Но я не имел в виду, что ты разрядишься, как проститутка с Мэйн-стрит.
   — Такая мода, Блейк! — выпалила она.
   — Почти в точности то же самое ты заявила мне после вечера у Барринггонов, — напомнил он ей. — А я тебе на это сказал и повторяю: такое платье даже на манекене поднимает у мужчины давление на пять пунктов. А на тебе… — Остальное сказал его взгляд, мрачный и чувственный, словно этим взглядом он ощупывал ее.
   — На Вивиен надето еще меньше, — слабо возразила она, заливаясь румянцем. — Ее платье почти совсем прозрачное.
   — И ты бросаешь в нее камень? — спросил он. — Твоя грудь вообще едва прикрыта.
   Ей стало жарко от этих слов, в ее зеленых глазах заплясали дерзкие искры.
   — Хорошо, я больше никогда не надену это дурацкое платье, Блейк! Но я не могу понять, какое тебе дело до моих нарядов?
   Его глаза превратились в щелочки, а рука чуть не раздавила стакан с виски.
   — Не можешь?
   Она распрямила узкие плечи и с отчаянием подняла голову.
   — Ты снова начинаешь терроризировать меня! — Ее руки заскользили вниз по тонкому вишневому бархату на бедрах. — В чем дело, Блейк? Я беспокою тебя? — Она бросала ему открытый вызов. — Неужели ты предпочел бы видеть меня в школьной форме?
   Он поставил стакан на стойку бара и медленно, даже осторожно, шагнул к ней. Она увидела совсем близко его каменное лицо и сверкающие глаза. То, что она прочла в них, заставило ее в панике рвануться прочь. Она попыталась повернуть ручку двери. Но опоздала. Он схватил ее и скрутил жесткими, безжалостными руками, не давая пошевелиться.

Глава 5

   Она уперлась взглядом в это чужое, незнакомое лицо, не в силах вымолвить ни слова.
   — Блейк, ты не посмеешь… — с ужасом выдохнула она.
   Он шевельнулся, и его большое, теплое тело придавило ее к двери. Она чувствовала, как его твердые властные бедра прижались к ней, металлическая пряжка его пояса царапала ей живот. Слышалось только шуршание материи о материю, когда его руки схватили ее обнаженные плечи и она перестала вырываться.
   — Значит, не посмею? — хрипло произнес он, переводя взгляд на ее дрожащие губы.
   Близость этого смуглого хищного лица лишила ее воли, она лишь беспомощно смотрела на него снизу вверх, а он вдруг безжалостно сдавил ртом ее мягкие губы, так что голова ее бессильно откинулась назад.
   Она стиснула рот и задрожала всем телом в страхе перед тем, чего требовал от нее Блейк. Она напряглась, инстинктивно сопротивляясь подчиняющей властности его губ, а они все ввинчивались, впивались, не отпускали… Он прищемил зубами ее нижнюю губу, и укус причинил ей боль.
   У нее вырвался мучительный стон, когда она уступила этому безжалостному напору. Ее прежний опыт общения с мужчинами не предвещал ничего подобного. Она не была готова к зрелой страсти, которую чувствовала в Блейке, и ее реакцией была взрывная смесь страха и потрясения. Она была оскорблена. И оскорбил ее не какой-нибудь мальчишка-ровесник. А Блейк.
   Блейк, который учил ее ездить верхом. Блейк, который провожал их, ее и Нэн, на спортивные занятия и брал с собой на футбольные матчи. Блейк, которому она доверяла свои секреты, ее опекун и защитник. А теперь…
   Он резко отпрянул, глядя на ее израненные, вспухшие губы, обиженные глаза, пылавшие жаром щеки и рассыпавшиеся в беспорядке волосы.
   — Ты… делаешь мне больно, — запинаясь, вымолвила она. Ее пальцы нервно поправляли прическу, в глазах стояли слезы.
   Его лицо словно окаменело, дыхание было жестким и неровным, в глазах отражалась бездна неутоленного желания.
   — Вот что получается, когда обнажаешь перед мужчиной прелестное молодое тело, — отрезал он. — Я тебя предупреждал, а ты продолжаешь играть с огнем. Что ж, может быть, на этот раз я был более убедителен.
   Она подавила рыдание, и этот тихий звук, казалось, растрогал его. Его взгляд смягчился, немного, совсем чуть-чуть.
   — Пусти меня, Блейк, — взмолилась она срывающимся шепотом. — Клянусь, я надену власяницу и посыплю голову пеплом!
   Его густые брови сошлись, он выпустил ее руки и уперся своими руками в дверь по обеим сторонам ее лица, немного ослабив давление своего мощного торса и бедер.
   — Боишься? — спросил он глубоким ленивым голосом.
   Она проглотила ком в горле и кивнула, не в силах отвести взгляда.
   Он снова поглядел на ее вспухшие искусанные губы и снова придавил ее всем телом. Его язык снова прижался к ее губам, но на этот раз касание было нежным, целительным, дразнящим, и она снова поддалась, но на этот раз без муки.
   Он немного отстранился и перехватил ее взгляд. Он прочел в нем удивление и смятение. Она смотрела на него в упор и чувствовала, что ей нечем дышать. Ее сердце бешено колотилось. Впечатление было слишком сильным. Ей вдруг захотелось снова притянуть к себе его темную голову, снова ощутить вкус этих губ на своих губах, поцеловать его жадно, сильно, чтобы он снова, как только что, сдавил, стиснул, сжал ее тело. Но на этот раз в ней не было страха.
   Его челюсти сомкнулись. Казалось, в глазах загорается и гаснет свет. И внезапно она поняла, что он больше не удерживает ее. Он оттолкнул ее и направился к бару. Налил себе еще один стакан виски, потом — после достаточно длительного колебания — взял коньячную рюмку, решительным движением плеснул в нее бренди и, вернувшись к двери, где она так и стояла, будто примерзнув, вложил в ее руку.
   Не говоря ни слова, он схватил ее за свободную руку и повел обратно, к своему столу. Опираясь спиной о край стола, так что она очутилась прямо перед ним, он смотрел, как она нервно, маленькими глотками отхлебывает огненную янтарную жидкость.
   Выпив залпом виски, он отставил в сторону сначала свой стакан, потом ее рюмку. Протянул руки, взял ее за талию и мягко привлек к себе. Он долго молча всматривался в ее раскрасневшееся лицо, и это молчание рождало хмель новых желаний.
   — Не терзайся, — сказал он, и в его тоне ей послышались отзвуки ее детства. Ласковый голос Блейка, приносящий утешение в момент, когда рушился ее мир. — Приемы могут быть разные, а это был лишь один аргумент. Все прошло.
   Кэтрин притворилась равнодушной, и, хотя она все еще дрожала всем телом, напряжение несколько улеглось.
   — Это не очень-то похоже на извинение, — сказала она, робко взглянув на него. Бровь поползла вверх.
   — Я не собираюсь извиняться. Вы сами напросились на это, мисс Кэтрин, и вам это известно.
   Она покаянно вздохнула, не в силах оторвать взгляда от мощных линий его груди.
   — Я знаю. Я не хотела говорить того, что сказала.
   — Все, что тебе надо помнить, невинная моя девочка, — снисходительно заметил он, — сводится к тому, что словесная перепалка поднимает у мужчин давление. Сама того не сознавая, ты можешь спровоцировать их.
   Он ласково встряхнул ее:
   — Ты меня слушаешь?
   — Да. — Она подняла на него полный любопытства взгляд. — Ты… Я не думала, что ты… — Она запнулась, не умея подыскать нужные слова.
   — Мы не кровные родственники, так что ты не защищена от меня, Кэт, — тихо и сдержанно произнес он. — Я не слабоумный старец и на женщину в откровенно соблазнительном туалете реагирую как нормальный мужчина. Филлип с таким же успехом мог бы потерять голову, — хрипло добавил он.
   Она услышала биение своего сердца и затаила дыхание.
   — И все-таки… — прошептала она, — я думаю, он вел бы себя вежливо.
   Он не возразил. Его большая теплая рука приподняла ее лицо и приблизила к глазам.
   — Одно из многих различий между мной и Филлипом, моя юная Кэт, — сказал он, — заключается в том, что я любовник не вежливый. Я люблю, когда мои женщины… хорошо вымуштрованы.
   На ее щеках выступили красные пятна.
   — Им положена награда за верную службу? — дерзко спросила она и с лукавой улыбкой коснулась указательным пальцем своей раненой губы.
   Углы его рта приподнялись, в глазах заплясали искры. Словно между ними никогда не происходила бурная сцена, когда они оба чуть не потеряли голову.
   — По-разному, моя прелесть, — назидательно произнес он. — Некоторые женщины предпочитают обмен любезностями.
   Кэтрин глубоко заглянула ему в глаза. Это становится интересным, изумленно подумала она.
   — Женщины… кусают мужчин? — спросила она шепотом, словно эта тема была не для ее чувствительных ушей.
   — Да, — ответил он, тоже шепотом. — И царапаются, и кричат, как русалки.
   — Я не имела в виду тогда, — сказала она. — Я имела в виду, когда… ох, не обращай внимания, ты просто смеешься надо мной. Я спрошу Филлипа.
   Он усмехнулся.
   — Ты действительно думаешь, что он когда-нибудь в жизни испытывал подобные желания? — спросил он.
   Она пожала плечами:
   — Не знаю.
   — Мужчины бывают разные, — напомнил он, снова взглянув на ее рот. — Бедняжка, я сделал тебе больно, да?
   Она отвернулась, и он разжал руки, чтобы освободить ее.
   — Хорошо, — пробурчала она. — Как ты сказал, я сама напросилась. Ты очень… искушенный.
   — А ты очаровательное невинное создание, — парировал он. — Я не хотел быть грубым с тобой, Кэт, но должна же ты понимать, на что толкаешь мужчин, появляясь в таких нарядах.
   — Я не знала, что ты всерьез, — вздохнула она.
   — Теперь знаешь.
   — Теперь знаю, — согласилась она. Резко повернулась и пошла прочь, чуть не разбив бесценную фарфоровую вазу Мод, подвернувшуюся на ее пути. — Я верну в магазин все платья, которые купила, если еще не поздно.
   — Не будь смешной, Кэт, — сердито бросил он ей вдогонку. — Ты прекрасно понимаешь, что я имел в виду. Я не желаю видеть тебя в платьях с вырезом до пупа, вот и все. Ты еще слишком ребенок, чтобы понимать, чему ты себя подвергаешь.
   У двери она обернулась к нему с таким достоинством, что ее поведение одобрила бы сама мадемуазель Девре.
   — Я уже не ребенок, Блейк, — пояснила она ему. — Не правда ли?
   Он отвернулся, опустил голову, негнущимися пальцами зажег сигарету:
   — Когда приезжает этот писатель? Она нервно сглотнула:
   — Завтра утром.
   Он подошел к окну, отодвинул гардину, посмотрел наружу. Она видела только его широкую спину и вдруг помимо воли вспомнила, каким теплым и блаженным было прикосновение его ладоней.
   — Ты опять хочешь заставить меня отменить приглашение? — спросила она, желая испытать его. Она рисковала, но что-то дьявольски восхитительное было в пронзившей ее судороге страха.
   Он долго смотрел на нее из другого угла комнаты, прежде чем ответить.
   — В конце концов, я не собираюсь терпеть под моей крышей, чтобы ты заводила с ним шашни, — пренебрежительно произнес он. — А он уж постарается соблазнить тебя, судя по тому, что я видел сегодня вечером.
   Ее глаза сверкнули гневом.
   — Это ты так думаешь! — парировала она. Он только рассмеялся мягким, чувственным смехом.
   — Прежде чем ты бросишься вон из комнаты, демонстрируя свои необузданные притязания на право обнажать грудь, имей в виду, что я не пытался совратить тебя. Тебе пора бы заметить, что сексуально озабоченные подростки не в моем вкусе. Не то чтобы ты подходила под эту категорию, — добавил он с издевательской улыбкой. — Ты еще слишком зеленая, слишком робкая для женщины, которой исполнился двадцать один год.
   Этот удар был даже болезненней, чем сокрушительное признание, что подростки не в его вкусе.
   — Ларри так не думает, — заявила она. Он поднес сигарету к своим твердым губам, глаза его смеялись.
   — Будь у меня такой же скромный опыт, как у него, я бы, пожалуй, согласился с ним.
   Эти слова пробудили в ней какое-то смутное подозрение.
   — А откуда тебе известно, какой у него опыт?
   Он долго упорно молчал, пристально глядя на нее.
   — Неужели ты думаешь, что я отпустил бы тебя на Крит с ним и его пустоголовой сестрицей, если бы не проверил их вдоль и поперек?
   Ее лицо запылало.
   — Ты что, не доверяешь мне, да?
   — Напротив, тебе я доверяю. Но я не доверяю мужчинам, — отрезал он.
   — Ты не имеешь права распоряжаться мной! — закричала она. Его невозмутимая категоричность привела ее в бешенство.
   — Шла бы ты лучше спать, пока я опять не потерял терпение, — взорвался он.
   — С удовольствием, — ответила она. И вышла, не пожелав ему доброй ночи, а потом лежала без сна чуть ли не до утра, злясь на него. Заснув под утро, она видела во сне Блейка.
   Ее разбудили раскаты грома и шум дождя, и ей представилось, что она лежит в его сильных объятиях, а его пылающие губы обжигают ее обнаженную кожу. Это было так ошеломительно, что она опоздала к завтраку. Она боялась, что, увидев Блейка, выдаст себя. Но ее опасения оказались напрасными: Блейк уже уехал в офис, так что, спустившись к завтраку, Кэтрин оказалась за столом один на один с Вивиен.
   — Доброе утро, — вежливо поздоровалась Вивиен. Ее светлые волосы и тонкие черты лица удачно подчеркивала желтая, как масло, блуза и такого же цвета юбка. Она выглядела стройной и потрясающе элегантной. Кэтрин явилась к завтраку в джинсах и белой водолазке. Вивиен не одобрила этого демарша. — Вы пренебрегаете модой, не правда ли? — спросила она.