Панкеева Оксана Петровна. Поспорить с судьбой (Судьба короля - 3)

   - Что у вас веселого? - спросила Эльвира, снимая перчатки и пелерину. - Еще какие-то новости?
   - Селлия вернулась, - сообщила Камилла. - Ты бы ее видела!
   - А что, она пьяная или в неподобающем виде?
   - Откуда ты знаешь? - изумилась Анна.
   - Знаю, - улыбнулась Эльвира и присела в свободное кресло. - Я только что ходила проведать Киру, и встретила там Ольгу. Мы с ней немного прогулялись вместе, зашли пообедать в "Эльфийскую лютню"...
   - Ольгу туда пустили? - снова изумилась Анна. - Или сегодня она оделась прилично?
   - Анна, не будь дурой, - хмыкнула Камилла. - Теперь Ольгу пустят везде, в каком бы виде она не явилась. Ее голубые штаны теперь являются не одеждой неподобающего вида, а символом победы. Могу поспорить, что через луну-другую пол-города будет носить такие же штаны. Они наверняка войдут в моду и даже станут считаться особо шикарными. Во всяком случае, среди воинов. Ну, так что Ольга?
   - Она мне рассказала кое-что про Селлию.
   - Она тебе рассказала, где она была? - уточнила Акрилла.
   - Это она мне рассказала еще в Сорелло. Селлию отправили в башню к Этель, чтобы не путалась под ногами. А сегодня Ольга рассказала, чем наша Селлия там занималась. Хотя увидеть своими глазами было бы интереснее.
   - Это точно, - согласилась Камилла. - Это надо было видеть. Пьяная Селлия в халате нараспашку бредет, шатаясь, по коридору и говорит по-хински...
   - Это как же надо было напиться, чтобы заговорить по-хински! восхитилась Эльвира. - Вот уж теперь все мужики ее будут. Сойдет за особо образованную. Она, наверно, и трахаться по-хински научилась.
   - Возможно, - пожала плечами Камилла. - Но король ее теперь точно отставит. А принимая во внимание то, что он как раз всерьез собрался жениться, для нее это будет трагедия.
   - Дамы, о чем вы говорите! - жалобно посмотрела на подруг Эльвира. Даже если он и соберется жениться, не на Селлии же!
   - Ты ей это объясни, когда она проспится и закатит истерику, вздохнула Камилла. - Она тебе еще припомнит твой дурацкий совет и сделает виноватой.
   - Пусть только попробует! Я тогда королю настучу, что она по пьянке о нем говорила.
   - А что она говорила? - заинтересовалась Анна.
   - Так я вам и сказала! Чтобы вы тут же сами настучали?
   - У Анны, как всегда, ума хватает только на прямые вопросы, хихикнула Камилла. - Лучше расскажи подробнее, что же тебе Ольга рассказывала про Селлию. Интересно.
   Эльвира охотно изложила дамам историю незадачливой маркизы, которая стремилась попасть на оргию, чем вызвала у них новый приступ истерического смеха.
   - Ой, не могу! - стонала Вероника, маленькая и пухленькая, как хомячок. - Ой, умора! Она что, правда такая дура? Решила, что мэтр тоже участвует в оргиях?
   - Да нет, самое веселое, что она вполне готова была отдаваться на столе троим мужчинам, лишь бы ее приняли в компанию! - хихикала Анна.
   - Трое мужчин - это мелочи, - усмехнулась Камилла. - Самое смешное, она всерьез поверила, что это оргия и что ее там убьют.
   - А ее теперь прогонят? - спросила Акрилла.
   - Может, и прогонят, - мурлыкнула Камилла. - А может и нет. Смотря, какое настроение будет у его величества. И в зависимости от того, настучит ему Эльвира или нет... Эльвира, а что это у тебя в сумочке? Банка какая-то?
   - Варенье, - ответила Эльвира. - Вам-то что?
   - На сладенькое потянуло? - заметила Анна. - Ты не залетела часом?
   - Шуточки у тебя! - оскорбилась Эльвира, а сама подумала, что шутки-шутками, а ведь от эльфа можно запросто и залететь, несмотря на все предохранительные заклинания. И как этот общеизвестный факт не пришел ей в голову раньше? Даже не спросила этого Карлсона... Надо же было настолько голову потерять! Вот будет потеха, если он больше не прилетит, а память от него на всю жизнь останется... - Я вообще люблю варенье. Просто редко позволяю себе сладости, чтобы фигуру не испортить.
   Сделав такое заявление, она демонстративно запустила руку в вазочку с конфетами, изъяв полную горсть, и высыпала к себе в сумочку.
   - Пойду к себе, - сказала она. - Переоденусь, потом приду. Или не приду, не знаю.
   - А что это тебя, действительно, на сладкое потянуло? - удивилась Камилла. - Решила наплевать на фигуру? От Ольги научилась? Так ты смотри, Ольгу сколько ни корми, она доской была, доской и останется, ей можно, а тебе может и повредить.
   - Это у меня на нервной почве, - пояснила Эльвира и поспешила покинуть подруг, чтобы не вдаваться в дальнейшие обсуждения.
   В комнате ее ждал сюрприз. Он сидел на подоконнике, обхватив колени руками, и печально смотрел в окно. Эльвира поспешно нащупала задвижку и заперла за собой дверь, чтобы никто вдруг не вошел.
   - Карлсон, - сказала она. - Что ты здесь делаешь днем? Или у тебя не получилось попасть домой?
   Он обернулся и виновато посмотрел на нее. Глаза у него были как у побитой собаки, несчастные и какие-то больные.
   - Извини, - сказал он, и она услышала, что его голос дрожит, будто он собирается заплакать. - Я не хотел тебя беспокоить, но... это единственное место, куда я могу безошибочно телепортироваться. Я уйду, как стемнеет.
   Эльвира бросила в кресло пелерину, перчатки и шляпку и подошла к нему.
   - Что случилось? У тебя опять какие-то неприятности? Может, я могу чем-то помочь?
   - Вряд ли, - вздохнул он и снова виновато посмотрел на нее. - Просто сегодня я услышал о себе столько неприятных и обидных слов... и что самое противное, это все совершенно справедливо.
   - Тебе дома от начальства попало? - догадалась Эльвира. - Ну, не переживай так. Хочешь варенья?
   - Хочу, - печально кивнул Карлсон. - А у тебя есть варенье?
   - Есть, - засмеялась Эльвира. - Я сегодня специально купила на случай, если ты вдруг прилетишь.
   Он грустно улыбнулся.
   - Как в сказке? "Я самый тяжелый больной в мире"?
   - Совершенно верно. А я буду тебе родной матерью, и буду лечить вареньем, - снова засмеялась Эльвира и ласково потрепала его по челке. - А потом ты успокоишься и пожалуешься мне на свое жестокое начальство, а я тебе посочувствую.
   - Спасибо, - снова улыбнулся он и спрыгнул с подоконника. - Приятно, что хоть кто-то рад меня видеть и готов посочувствовать. Хотя, в общем-то, жаловаться мне особенно не на что, я сам виноват...
   - Виноват или нет, все равно неприятно, когда тебя ругают. Давай, я прикажу подать чаю, а ты пока спрячься в ванной, чтобы тебя слуги не увидели. Только сиди тихо и воду больше не кипяти.
   В королевской спальне было сумрачно, хотя на улице еще вовсю светило солнце. Тяжелые темные шторы были плотно задернуты, чтобы свет не раздражал его величество, которого раздражало решительно все. В том числе и эти самые шторы, за которыми не видно было солнца, а короля очень живо интересовало, скоро ли проклятое медлительное светило склонится к закату. На закате должен был прийти придворный маг и кастовать обезболивающее заклинание, и этого момента Шеллар III ожидал, как великого блага. Он уже успел сто раз проклясть свое патологическое трудолюбие, свои бредовые идеи насчет заседания, изобретателя стимулирующего эликсира, всех своих министров и персонально графа Монкара, покойных членов Комиссии, растяпу-дядюшку, свое скудоумие и несообразительность, свое небрежное отношение к хранению доспехов и уходу за ними, и в особенности неизвестного стрелка, имя которого так и не попало в историю.
   Король пребывал в одиночестве, так как ему стыдно было стонать при подданных, и он всех выгнал вон. Дурманящее действие эликсира, которым его напоили после заседания, давно закончилось, оставив только тяжесть в голове, а боль вернулась. Он пытался как-то с ней бороться, отвлекаться, о чем-нибудь думать, но ни о чем постороннем думать не получалось. Мысли перемешивались, обрывались и куда-то расползались, а обмануть боль не удавалось. Отчаявшись сосредоточиться хоть на чем-нибудь, король прикрыл глаза и стал просто ждать заката. Он лежал в тяжелом, душном полузабытьи, прислушиваясь к дергающей боли в воспаленной ране, и мысленно упрекал себя в малодушии. "С Элмаром такое бывало много раз, - уговаривал он сам себя. Это не страшно. Это можно стерпеть, не скуля. Неужели я хуже Элмара? Неужели я слабее этого несчастного мистралийского барда, который молчал, когда ему крошили руку хлеборезкой?" Уговоры помогали мало. И примеры терпения и мужества, которые он сам себе приводил, тоже не производили особого впечатления. Он стискивал зубы, стонал вполголоса и мысленно осыпал ругательствами темные шторы, через которые не видно было, скоро ли закат, а также свое патологическое трудолюбие... и далее по списку.
   Услышав, как скрипнула дверь, король приоткрыл глаза и увидел, как в комнату кто-то тихонько входит.
   - Мэтр? - с надеждой позвал он, подавив очередной стон.
   - Нет, - негромко ответил вошедший и направился к стульчику Мафея. Это я.
   - Жак... - неуверенно выговорил король и замолк, не зная, что сейчас услышит в ответ. То ли Жак пришел, потому что простил, то ли решил высказать все, что думает о таких друзьях, перед тем, как уйти навсегда...
   - Угу, - Жак взгромоздился на стульчик, поставив ноги на перекладину, точно, как Мафей, и, дотянувшись до тумбочки, зажег свечу. - Пусть будет светлее, а то не видно ничего. Вам не мешает?
   - Нет, - чуть качнул головой король и посмотрел на своего шута, пытаясь определить, что же он все-таки скажет. А Жак молча смотрел на него, тоже, видимо, чего-то ожидая, или не зная, что сказать. Король не выдержал первым.
   - Прости, - тихо сказал он и стиснул зубы, чтобы не застонать вслух.
   - Что, плохо? - сочувственно качнул головой Жак. - Да в не стесняйтесь, никто вас не услышит. Мэтр звукоизолировал вашу спальню. Звонок у вас проведен прямо в комнату прислуги, если здесь дернете - там услышат. А в комнате можете хоть в полный голос кричать, ни одна живая душа не услышит.
   По всей видимости, себя он не учитывал. Либо не считал за живую душу.
   - Жак...
   - Да не сержусь я, не сержусь. Не умею я долго сердиться. А вы этим пользуетесь... Пошутить вам про что-нибудь? Или вам смеяться больно?
   - Не знаю... не пробовал, - признался король, не помня себя от радости. Ему даже показалось, что боль стала вполне терпимой и не столь уж мучительной.
   - Ну попробуйте, если не боитесь. Хотите свежайшую хохму? Это не шутка, это правда. Вам опять гроб сделали.
   Короля немедленно разобрал смех, и он убедился, что смеяться все-таки больно.
   - Ты так больше не шути... - попросил он, с трудом сдержав вскрик. Больно смеяться... Который час?
   - До заката еще почти час. Уже недолго. Я с вами посижу, поразвлекаю вас, хотите? Или вам лучше, чтобы никто не мешал?
   - Спасибо... посиди.
   - Что-нибудь хотите?
   - Курить! - простонал король. - Двое суток... рехнуться можно!
   - Что, мэтр воспользовался вашим бедственным состоянием и припрятал вашу трубку? - сочувственно улыбнулся Жак и прикурил сигарету от свечи. Держите. Смотрите только, не подпалите одеяло. А голова у вас не закружится?
   - Она и так кружится, - отмахнулся король, глубоко и с наслаждением затянулся, и блаженно улыбнулся. - Как хорошо...
   - Как мало надо человеку для счастья, - улыбнулся в ответ Жак. - Ну, что вам рассказать? Какие-нибудь новости? Или что-нибудь загадочное?
   - А у тебя есть что-то свеженькое? - чуть оживился его величество.
   - Есть. Хотите?
   - Хочу.
   - Во-первых, у меня загадочным образом вдруг состоялась личная жизнь. Неожиданно и внезапно. Вот вчера еще не было, а сегодня уже есть. Тереза молчит и пожимает плечами, а Элмар утверждает, что всей этой радостью я обязан некому мистралийскому товарищу... как будто я и так ему мало обязан!
   - Да, - кивнул король. - Это он. Спроси Мафея, он видел.
   - Только и всего? А я-то думал, это окажется что-то загадочное, над чем можно будет подумать... Но раз вы и так все лучше меня знаете, вот вам еще интереснейшая фенька. Опять же насчет нашего друга из солнечной Мистралии, дона Диего Тенорио. Откуда он, кстати, такую фамилию взял?
   - Да фальшивая фамилия, плюту ясно.
   - А, вспомнил. Это из классической драмы, да? Что-то типа местного Отелло? Ну бог с ней, с фамилией. Мне не дает покоя вот какой вопрос. Откуда он знал... вернее, как он догадался, что это буду я, если этого никто, кроме вас, не знал, даже я сам?
   - Ты его спрашивал?
   - Разумеется. И он мне ответил, что он, дескать, увидел, как Элмар передвинул меч, и понял, что это для меня. Так вот, это полная фигня. Он понял все не после этого, а немного позже.
   - Изложи по порядку, - попросил король.
   - Ладно, попробую по порядку. Итак, вот он сидит рядом со мной... Он знал, зачем он там сидит?
   - Частично. Он знал, что его эманация должна кого-то активировать.
   - Но кого - не знал? Значит, я правильно понял. Сидит, ждет своего любимого гимна, и никого не трогает. Кроме меня. Меня он поминутно достает вопросами, где я бывал и где он мог меня видеть. И думает все это время только об этом самом - где он меня видел. Он засек этих стрелков на галерее намного раньше, чем сказал о них. Почему? Потому что полагал, что стрелять будут в него и это никого больше не касается. Вот заканчиваются выступления аристократов, Элмар передвигает меч, Диего это все видит, но по-прежнему сидит и молчит. То есть, на этот момент он еще ни о чем не догадался, а мне он просто клипсу сдернул. Вот встаете вы и даете мне слово, а он по-прежнему сидит и помалкивает. Вот встаю я, говорю пару слов, поскольку больше ничего сказать не в состоянии, сажусь, и тут его осеняет. Он начинает щупать меня на предмет кольчуги и спешит сообщить Элмару о стрелках. Вывод: пока я говорил свои несчастные пару слов, он все понял. Абсолютно все: кто активируется, что сейчас будет, как это будет, и в кого станут стрелять, как только разберутся. Он не сводил с меня глаз, пока говорил свою речь, и очень точно определил момент трансформации. Так вот, мне было бы очень интересно знать: как он обо всем догадался? И мне очень неприятно и как-то боязно даже предполагать, что он вспомнил, где он меня видел, потому что трансформировался я всего один раз в жизни.
   - Интересно... - согласился король и с сожалением посмотрел на окурок. - Дай-ка мне еще сигарету. Это надо посидеть и крепко подумать... то есть, полежать.
   - А вам не много будет? Ну ладно, держите, только не кашляйте потом, кашлять тоже будет больно, как и смеяться. Так что, помолчать, будете думать?
   - Не сейчас, - вздохнул король. - Я не в состоянии сосредоточиться. Потом подумаю. Расскажи что-нибудь. Как там все?..
   - Все - это кто? Ну ладно, начнем по порядку. С меня. Мне вторую ночь кошмары снятся, такие, что спать страшно.
   - Мне тоже, - снова вздохнул король.
   - Вам? - удивился Жак. - Да вам-то почему? Вы же совершенно спокойно можете наблюдать что угодно. Или это потому, что вам плохо?
   - Может, потому... Не знаю.
   - А что вам снится?
   - В основном - что я женюсь.
   Жак не выдержал и захихикал.
   - Тебе смешно? А я дал Элмару слово, что женюсь.
   - А конкретные сроки указали? - хитро прищурился Жак.
   - К сожалению. До лета.
   - Вот и чудненько, - улыбнулся Жак. - Наконец-то вы и в самом деле женитесь. Еще не решили, на ком?
   Его величество страдальчески поморщился.
   - Не надо об этом. А остальные как?
   - Остальные... Вот Элмар, к примеру, крепко задумался над вопросом: не много ли он пьет.
   - Наконец-то...
   - Не радуйтесь раньше времени, неизвестно, до чего он додумается. Вдруг решит, что он наоборот, пьет слишком мало.
   - Не шути так. Тебе смешно, а у меня кузен спивается.
   - Да почему вы так решили? Может, все не так страшно, тем более что он все-таки об этом задумался. А еще он мне рассказал, как вы страшны в гневе. Кстати, а почему вы, действительно, Монкара не посадили?
   - Потом объясню. Долго рассказывать.
   - Потом так потом. О ком вам еще рассказать? О Терезе я уже говорил... Ольгу я еще не видел. Киру тоже не видел. Видел Эльвиру вчера утром, когда мы расходились по домам. Зашел к ней посмотреть, как она там. Стоит у окна и мечтательно смотрит вдаль, как будто к ней Карлсон прилетал. Так что с ней все в порядке.
   Король нахмурился, словно вдруг вспомнил что-то важное.
   - Жак, - спросил он. - А скажи честно, Эльвира до сих пор меня проклинает за то...
   - Да почему вы решили, что именно проклинает? Она просто осталась в твердом убеждении, что вы никудышний любовник, потому как грубы и неуважительны к партнерше. А кто вам виноват?
   - И она всем это говорит?
   - Ах, вон в чем дело! - догадался Жак. - Вы опасаетесь, что ваша будущая королева наслушается о вас нелицеприятных суждений? В общем-то, и такое может статься. А вы поговорите с Эльвирой по душам, извинитесь по-человечески, а не так, как на церемонии. И попросите держать язык за зубами, потому как вам жениться надо... срочно. Она поймет. Или вы в качестве искупления на ней жениться решили?
   - Я же просил - об этом ни слова.
   - О женитьбе? А почему, собственно? А вот давайте поговорим. Считайте это ответной маленькой пакостью от меня. И не надо глаза закатывать. Почему вам так не хочется жениться? Я понимаю, это нелегкое решение, но я вот, к примеру, на Терезе женюсь. Как только она чуть оправится от удивления, она тут же вспомнит, что она честная католичка и что мы живем в грехе, и немедленно мне об этом напомнит. И я женюсь, и сопротивляться не буду.
   - Потому что ты ее любишь.
   - А вам кто не дает? Полюбите и вы кого-нибудь. И не фиг рассказывать мне сказки о том, что вы не можете. А то я не знаю, что вы до сих пор бережете ту сережку, что Валента потеряла у вас в постели. Даже на шее носите.
   - Я не потому ее ношу, - возразил король.
   - А почему?
   - Вот уж приставучий! Только не говори никому. Она приобрела волшебную силу... Не знаю, каким образом. Я ее ношу, как амулет.
   - Амулет? А от чего?
   - От любовной магии.
   - Так вот оно что! - засмеялся Жак. - Бедные придворные дамы! Бедная, несчастная ведьма! И бедная Азиль. Она до сих пор думает, что виной всему матовая сфера, и переживает за вас. Вы хоть ей скажите... впрочем, нет, ей нельзя говорить, через сутки будет знать весь город. Но дело, собственно, не в этой сережке. Вы все равно изволили влюбиться, ваше величество, крепко и надолго. Так что, вполне умеете и можете. Не хотите только, но это уже другой вопрос. И очень хотелось бы знать: почему не хотите?
   - Не твое дело, - проворчал король. - Отстань. Я уже говорил об этом с мэтром.
   - А со мной не желаете?
   - С меня и мэтра хватило. Отвяжись.
   - А вот не отвяжусь. Так вот, сдается мне, что есть один хороший способ заставить вас захотеть. Надо напоить вас так, чтобы вы перестали соображать, а как перестанете, угостить чем-нибудь вроде той же травки или памятной фанги. Тогда вы сразу растормозитесь и забудете, что вы чего-то не можете и не хотите. Правда, активных действий от вас все равно не дождешься, так что придется вашей даме самой прийти к вам в спальню...
   - Где она до утра будет пытаться меня разбудить, - сердито отозвался король. - Перестань издеваться над больным человеком. Оставь меня в покое, сколько можно просить! Я тут король или хрен собачий?
   - А как вы сами думаете? - проворчал Жак.
   - И не хами королю! - его величество попробовал засмеяться, но тут же вскрикнул и закусил губу.
   - Простите, - покаялся Жак. - Я не хотел вас смешить, само вырвалось. Уже недолго, потерпите. Совсем чуть-чуть. Солнце уже садится. Я больше не буду. Лучше давайте подумаем, что мы мэтру скажем. Вы же накурили в комнате, он сразу унюхает.
   - Мне все равно. Мне уже хуже не будет.
   - А я?
   - Пострадаешь немного за короля и отечество.
   Мэтр как чувствовал, что о нем зашел разговор, и появился еще до того, как Жак успел ответить.
   - Добрый вечер, - сказал он и тут же принюхался. - Кто здесь курил?
   - Я, - ответил король. - Добрый вечер, мэтр. Кстати, где моя трубка?
   - И думать забудьте, пока не поправитесь. А ты, дрянной мальчишка, еще раз посмеешь его угощать, больше сюда не войдешь.
   - Мэтр, прошу вас, - жалобно попросил король. - Верните мне трубку. Когда я курю, мне становится легче.
   - Ни в коем случае. И не просите.
   - Тогда я приказываю.
   - У себя в кабинете будете приказывать. А пока я занимаюсь вашим лечением, извольте меня слушаться. - Маг обернулся к Жаку и строго посмотрел на него. - А ты изволь убираться отсюда и не утомляй его величество глупыми разговорами. И не пытайся подсунуть под одеяло коробочку с сигаретами, которую ты прячешь в кармане. Я все вижу.
   Жак скорчил уморительную рожицу и развел руками.
   - Сдаюсь. Вы меня сделали, мэтр. Спокойной ночи, ваше величество.
   Он спрыгнул со стульчика, шутливо раскланялся и вышмыгнул за дверь. Мэтр Истран приблизился к королю, занес руку, потом вдруг остановился и спросил:
   - А скажите, ваше величество, если бы вам предложили на выбор обезболивающее заклинание или трубку, что бы вы выбрали?
   - Это сложный вопрос, - серьезно сказал Шеллар III. - Тут надо сесть и крепко подумать. Трубки три придется выкурить, не меньше. А выкурив три трубки и крепко подумав, я выберу заклинание.
   - Все шутить изволите? - покачал головой придворный маг и повторил вчерашний номер с невидимым гвоздем.
   Король вздохнул с неописуемым облегчением и вытянулся поудобнее.
   - Будете спать, ваше величество, или желаете побеседовать? - спросил мэтр, с улыбкой наблюдая за ним. - Только, разумеется, тему курения можете сразу считать закрытой.
   - Что ж делать, - смиренно согласился король, втайне надеясь, что Жак все-таки что-нибудь придумает. - Присаживайтесь, можно и побеседовать. Только я вас умоляю, не о женитьбе, Жак меня уже утомил этой темой. Поимейте хоть вы сочувствие, пока я не поправлюсь. Кстати, долго мне еще так лежать?
   - У вас опять нашлись какие-то неотложные государственные дела? - Мэтр остановился, не дойдя до стула, и приготовился к новой битве.
   - Нет... Впрочем, они всегда есть, но я спрашиваю просто, чтобы знать.
   - Вы сами почувствуете. Еще несколько дней. И убедительно вас прошу больше не подвергать организм подобным перегрузкам. Потерпите. Тем более, это заседание вполне могли провести и без вас.
   - Без меня? - горько обиделся король. - Мой с утра пьяный кузен?
   - Вы несправедливы к его высочеству. Он вовсе не был пьян. И не будете ли вы так любезны объяснить, что у вас там произошло на заседании? Я не стал вас расспрашивать днем, видя, в каком вы состоянии, а его высочество очень быстро убежал.
   - А что? - безмятежно спросил король.
   - Что? Да ничего особенного, только шум стоял такой, что дворец трясся и стекла вылетали. И потом все придворные маги до обеда бегали, как подстреленные гоблины. У графа Монкара сердечный приступ, у казначея поднялось давление, у министра иностранных дел инфаркт, еще было четыре сосудистых криза, два сердечных приступа, два нервных припадка и один тяжелый случай внезапного заикания.
   Его величество тихо затрясся от беззвучного смеха.
   - Вам смешно, ваше величество? Поделитесь же со мной вашей радостью, что произошло на заседании?
   - Да ничего выдающегося. Было бы от чего в обморок падать! Между прочим, Зиновий такое творит на каждом заседании, и даже похлеще, орет, ругается, пинает кресла и посохом по столу лупит что есть силы, и ничего, никаких инфарктов и прочих заиканий. А наши господа какие-то все нежные, не плюнь на них! Никогда короля в гневе не видели.
   - Жаль, - улыбнулся придворный маг.
   - Что - жаль?
   - Жаль, что меня там не было. Хотел бы я посмотреть на короля в гневе. Так это вы там кричали так, что вылетели стекла? Тогда понятно, почему вы вернулись в таком плачевном состоянии. Не бережете вы себя, ваше величество. Зачем вам понадобилось туда ходить? Флавиус бы прекрасно справился.
   - Мэтр, - укоризненно отозвался король. - Если все сваливать на Флавиуса, наши господа так и не вспомнят, кто у них король. По-моему, они искренне верят, что король - это такой специальный господин, который тут околачивается, чтобы им было над кем посмеяться. И неужели вы не рады, что я научился гневаться?
   - Рад, конечно, - согласился мэтр. - А как вы себя чувствуете сейчас?
   - Замечательно. Мне так хорошо... Я вас еле дождался.
   - Понимаю, - кивнул волшебник. - К сожалению, перерывы делать все равно придется, так что потерпите несколько дней. Потом будет легче. Это весьма неприятно, но я полагаю, вы справитесь.
   - А куда я денусь, - король слегка дернул здоровым плечом.
   - Это верно, никуда... Когда поправитесь, настоятельно рекомендую вам поехать куда-нибудь к морю отдохнуть. Вы в этом крайне нуждаетесь.
   - Может быть... Не знаю... Во всяком случае, сначала женюсь.
   - Вы столь решительно настроены?
   - Я же дал слово. Мэтр, а вы мне ничего не посоветуете по этому поводу? Я в полной растерянности, если честно. Вы там что-то говорили о конкретных кандидатурах...
   - Ваше величество, - серьезно сказал придворный маг. - Скажите честно: вы хотите быть счастливы?
   - А это возможно?
   - Вполне. Просто прислушайтесь, что подскажет вам сердце. Оно ведь у вас не каменное. И оно обязательно даст вам знать, когда вы встретите ту самую женщину, способную сделать вас счастливым. Только когда ваше мудрое сердце подпрыгнет, ударится о ребра и скажет "это она!", не возражайте ему, оно знает лучше. Дайте ему волю и следуйте ему.
   Король тяжко вздохнул.
   - А она возьмет и откажет.
   - Знаете что? - не выдержал мэтр. - Давайте вернемся к этому разговору, когда поправитесь. А то вы начинаете ныть и жаловаться. Если откажет, женитесь на старшей дочери Агнессы, и покончите с этим неприятным делом. Все равно принцесс больше нет.