Парфенова Анастасия. Расплетающие Сновидения (Танцующая с Ауте - 2)

   Вопрос сорвался с моих губ прежде, чем я успела подумать.
   - Вы его видели? - И тут же прикусила язык, но было уже поздно.
   Губы арра дрогнули в тени улыбки.
   - Мельком. Его светлость высокий дарай-князь был, как бы это сказать? Пьян.
   У меня челюсть отвалилась, а уши повисли в полнейшем обалдении.
   Пьян? Аррек? Вылощенный, помешанный на контроле параноик, даже во сне умудрявшийся сканировать все пространство на световой год вокруг? Чтобы Аррек добровольно затуманил свои великолепнейшие мозги?
   Не в этой жизни
   - Вы шутите надо мной.
   - Ни в коем случае, тора. Видите ли, у людей этот способ издревле считается социально приемлемым стереотипом борьбы с разбитым сердцем Даже прекрасно понимая всю его бесполезность, мы продолжаем в подобных ситуациях искать ответ именно на дне бутылки - Он философски пожал плечами. Возможно, в ближайшем будущем дарай-князь обнаружит, что таким образом проблема и не думает решаться, предпримет что-нибудь другое.
   Меня должно было сразу насторожить это "что-нибудь другое", но, честно говоря, я все еще пребывала в ступоре из-за слова "пьян". Аррек? АРРЕК?
   С чем-то подозрительно напоминающим смешок Сергей отправил по нашей связи образ-воспоминание.
   (Аррек, в своем любимом кресле, в черных обтягивающих штанах и в белой, расстегнутой на груди рубашке. Его ботфорты покоятся на столе, и хорошо видно, что это вовсе не следование дурацкой моде а-ля флибустьер, а очень удобное хранилище для небольшой такой коллекции оружия, спрятанной за массивными отворотами сапог.
   Комната являет собой картину полного разгрома: битые стекла, валяющиеся тут и там бутылки (пустые), книги, обглоданные куриные ножки и куча других объедков. А также белоснежные (в тех местах, где они не залиты вином) листы бумаги, исписанные прямым (если не считать разъезжающихся в разные стороны пьяных строчек) почерком. Н-да, мой благоверный определенно решил следовать "культурному стереотипу".
   Черные его волосы разметались по плечам беспорядочной гривой, кожа полыхает перламутром гораздо ярче, чем обычно, на лице такое странное, такое потерянно-непонимающее выражение... Тигр озадаченный.
   На коленях лежит гитара или что-то очень на нее похожее, пальцы рассеянно перебирают струны.
   И голос. У него такой чудесный, хрипловатый и в то же время богатый обертонами голос... Как старый бархат.
   Одинокая птица, ты летишь высоко
   В антрацитовом небе безлунных ночей.
   Повергая в смятенье бродяг и собак
   Красотой и размахом крылатых плечей.
   У тебя нет птенцов, у тебя нет гнезда,
   Тебя манит незримая миру звезда,
   А в глазах у тебя - неземная печаль.
   Ты сильная птица, но мне тебя жаль...
   Черный ангел печали, давай отдохнем,
   Посидим на ветвях, помолчим в вышине.
   Что на небе такого, что стоит того,
   Чтобы рухнуть на камни тебе или мне?
   Одинокая птица, ты летаешь высоко,
   И лишь безумец был способен так влюбиться:
   За тобою вслед подняться, за тобою вслед подняться.
   Чтобы вместе с тобой... разбиться,
   ... с тобою вместе... Разбиться.
   Отшатнулась от чужого воспоминания, опаленная огнем и яростью. Да как он смеет, этот риани!
   Птица, значит, "... нет гнезда"!
   Убью ублюдка! Только вот какого из двух? А обоих оптом!
   "Что на небе такого?.." Виршеплет... Менестрель. Тоже мне пьяница выискался. Придурок...
   Я сползла по стене, уже не пытаясь удерживать всхлипы. Сергей устроился рядом на корточках, демонстрируя полное отсутствие сочувствия. Старый арр, похоже, в одинаковой степени не любил и Аррека (низшие арры вообще, как я заметила, от своих аристократических братьев не в восторге), и меня (а за что ему меня любить?). Нянчиться с нашими разбитыми сердцами он определенно не собирался.
   Я не знала, что делать с этим смертным. С одной стороны, он, вне всякого сомнения, мой риани. Однако при этом Сергей плевал с высокой башни на весь этикет, выработанный за тысячелетия сосуществования принципиально различных существ в состоянии спаянности сознаний. А именно: в чужие мысли не лезть, если залез - вида не подавать. Мне отчаянно не хватало изощренной, порой даже жестокой вежливости Дельвара и Л'Риса. Мне вообще не хватало их. Где-то глубоко внутри, лишь слегка затянутые пленкой изменения, кровоточили и гноились раны, вызванные потерей двух таких близких существ. А еще глубже - еще раны. Из тех, что не затянутся никогда...
   За пару десятилетий потерять пятерых риани. И двух мужей. Растем, однако...
   Я хлюпнула носом, обиженно посмотрев на невозмутимого человека.
   - Так лучше, - упрямо попыталась утвердить свою позицию.
   - Дура, - констатировал Сергей, переходя на ты. И тут же поправился. Два дурака.
   - Почему два? - мгновенно взвилась на защиту своего ненаглядного. Это было мое решение. И я его намерена придерживаться.
   Арр вздохнул.
   - Точно дура. Ты что, действительно думаешь, что Аррек бы тебя отпустил, если бы сам не хотел уйти? - Это было как удар в солнечное сплетение - жесткий, подлый. Я задохнулась, пытаясь многоуровневым изменением вытравить обиду и ощущение предательства. Значит, все-таки не стерпел измены... А ты чего хотела, девочка? Спасти мужа. Вот и спасла. Радуйся!
   Тебе остается только радоваться...
   А Сергей тем временем продолжил.
   - И что вас так тянет друг друга спасать? Что ты, что он... Будто можно кому-то помочь, раздирая любовь на мелкие кусочки...
   - Да он-то тут при чем? - Я почти кричала. Нет, услышал бы кто со стороны - разговор двух психов.
   - Да при том же, что и ты. Все защитить тебя пытается... от себя самого.
   - Этот... Этот смертный думает, что сможет мне повредить?
   Вновь задохнулась, на этот раз от возмущения. Сергей закатил глаза, и я задумалась. Вспоминая. Анализируя.
   Сдаваясь, махнула рукой.
   - Я Аррека действительно боюсь. Очень, - вынуждена была наконец признать очевидное. - А мой страх обычно куда умнее меня самой. Значит, он действительно опасен.
   Я озадаченно опустила уши, а арр-лорд издевательски расхохотался, покачиваясь на носках.
   - Сказать, что дарай-лорд, у которого ген-карта на тридцать один процент совпадает с картой Ольгрейна арр-Вуэйн, всего-навсего "опасен", это все равно что сказать, что Джессандра Гордая была всего-навсего мутантом.
   - А кем была эта... Джессандра?
   - Не важно. Золотая моя, твой ненаглядный не просто опасен. Если ты будешь продолжать устраивать ему нервотрепку вроде сегодняшней, то кончится все твоей скорой и бесславной кончиной. В лучшем случае - по тому же сценарию, что и у Лаары. Но скорее всего тебя возлюбленный пришибет собственноручно.
   Это что, должно было убедить меня вернуться к мужу?
   - Учту.
   - Умница. А теперь на счет "три" взяла себя в руки, подобрала сопли и пошла отдавать приказы. Мне надо попасть в генштаб этого вашего оливулского флота как можно быстрее. Три!
   Я сама не поняла, когда успела встать на ноги, когда начала создавать портал к Оливулу. Ауте, да где этот человек научился так командовать?
   Теперь стало немного понятнее, почему Нефрит перед смертью попросила его (насчет "приказала" у меня уже никаких иллюзий не было) "приглядеть" за мной и за всей Ойкуменой. Этот и вправду приглядит.
   Ауте, с кем же я связалась?
   ГЛАВА 13
   Традиции - это то, на чем держится любая армия. Так мне сказал Сергей, когда пытался объяснить, почему мы после долгих часов всяких бюрократических проволочек должны пристыковываться к флагману на катере, вместо того чтобы приказать поднять защитные экраны и просто туда телепортироваться.
   - ... Просто представь, что в разгар схватки внутрь генштаба портировалась десантная группа противника. Оно тебе надо?
   - Мы не десантная группа противника. - "Что бы ни думали по данному поводу оливулские генералы. Или, если на то пошло, рядовые".
   - Если опускать защитные экраны всякий раз, когда кто-то хочет попасть внутрь, процедура станет рутиной. И любой, даже посредственный, диверсант сможет ее продублировать без особых проблем.
   - Мы не "кто-нибудь"! К твоему сведению, я - императрица этих двинутых. Могли бы сделать исключение! Это попахивает оскорблением, причем намеренным.
   Терпение арр-лорда было просто безграничным. А еще он умел без труда делить внимание между тремя постоянно выводящими данные мониторами и одной демонстрирующей дурной характер девчонкой, что и делал в данный момент. С этакой рассеянно-добродушной иронией, которая в Арреке довела бы меня до белого каления. Теперь вопрос на засыпку: почему тогда я так отчаянно желала увидеть на этом месте именно Аррека?
   Нет, лучше не отвечайте.
   - Почти в любом другом флоте это было бы оскорблением, согласен. Но оливулцы - это оливулцы. Почему, ты думаешь, такая миниатюрная империя умудрилась заполучить славу одной из сильнейших? Воинский долг - для них это свято. Они не просто впитывают верность воинскому долгу с материнским молоком. Это наследуется гораздо раньше. И потому, если в любом другом месте "исключение" означает именно визит большой шишки, то здесь это слово можно расшифровать как "только в самых экстремальных ситуациях". Экстремальная же ситуация в нашем случае начнется где-то часов через двадцать, а не сейчас. И, честно говоря, я предпочитаю именно такой расклад. - Пауза. - Хотя, учитывая, что это именно твой визит, наши бравые генералы (не говоря уже о рядовых) в данный момент получают колоссальное моральное удовлетворение от того, что их традиции позволяют им это. Так сказать, совмещают приятное с необходимым. Я закатила глаза.
   - И откуда ты все это знаешь? Сергей вновь пожал плечами.
   - Армия - это школа жизни, о моя торра. - И, немного подумав, добавил: - Но лучше быть неграмотным.
   Ауте, меня угораздило влипнуть в риани-философа! Как будто Л'Риса с его поэтическими потугами было мало!
   * * *
   Скажу откровенно: тогда я еще понятия не имела, во что меня угораздило влипнуть.
   * * *
   Катер пристыковался к флагманскому кораблю так мягко, как может только живое, полуразумное существо. Даже я ничего не заметила. Сергей вдруг встал, жестом поднял меня на ноги и направился к выходу, не переставая просматривать какую-то выводимую ему прямо на сетчатку дребедень.
   Бесшумно скользнул в сторону люк. (Рот? Как вообще назвать входное отверстие в катере, который по всем признакам и параметрам - вполне даже приличное растение, только что сошедшее с верфей кораблерастите-льной фермы?) И я вступила на борт флагмана моего собственного межзвездного флота. Если вспомнить, что совсем недавно ваша покорная слуга ехала на лошади и размахивала мечом... Ауте в том своем воплощении, что называют Судьбой, иногда выкидывает странные шутки.
   Вперед выступил адмирал и склонился в красивом поклоне, ровно таком, что требовался по этикету, и ни на градус ниже (а также направленном куда-то в пространство между мной и Сергарром, с явным сползанием в сторону последнего). Внешность оливулцев, особенно оливулцев касты воинов (а если у них и есть другие касты, то мне с ними пока встречаться не доводилось), разговор отдельный. Начнем с того, что эти парни действительно генетически созданы для войны. И всю свою историю они занимались тем, что улучшали собственный генофонд в избранном направлении. Сегодня среднестатистический оливулец - это гора мускулов под два с половиной метра ростом, причем необычайно быстрая, умелая, хитрая и шустро соображающая гора. Не обделенная также кое-какими слабенькими экстрасенсорными возможностями вроде предвидения вероятных действий противника и обладающая действительно выдающимися способностями в биоинженерии.
   Данный конкретный представитель достойной расы был высок, стар, подтянут, облачен в свой лучший парадный мундир. Который, заметим, являл собой животное-симбионта и выгодно отличался от всех прочих человеческих одежд аналогичного назначения почти полным отсутствием украшений и очень высокой функциональностью.
   - Ваше Императорское Величество. Лорд Сергарр из Дома Вуэйн. Огромная честь приветствовать вас на борту. - Почему-то мне показалось, что последнее было справедливо исключительно по отношению к Сергею. Вообще, если не знать заранее, можно решить, что и Императорским Величеством тут является арр, а я просто случилась поблизости...
   Оливулцы действительно воспринимали войну очень по-деловому. Встречающих было всего дюжина, и не успели отзвучать рекордно краткие приветственные речи, как церемония превратилась в короткую ознакомительную планерку.
   На этот раз я озаботилась обратить внимание на собственное окружение и потому сразу ощутила, как всего через пару минут гигантский левиафан-флагман мягко начал движение к указанным Сергеем позициям.
   План подключить к военным действиям моего риани оказался поистине гениален. Две половинки единого целого идеально подошли друг к другу: великий полководец и армия, почти дошедшая до той ступени своего развития, когда война превращается скорее в искусство, нежели в работу. Стоило оливулцам узнать, что командовать предстоящей операцией по уничтожению злобных пиратов будет сам Сергарр, как недовольные выступления поутихли и даже самые твердолобые загорелись осторожным, боязливым пока энтузиазмом. "Живая легенда", ха! Я могла лишь наблюдать с изумленно отвисшими ушами и ловить момент, чтобы направить излишне разошедшихся воителей в нужные рамки.
   Вообще силы, приведенные в движение по моему приказу, пугали. Где-то там, в космосе, неслись стремительные живые эсминцы, между которыми скользили, обернувшись в скафандры крыльев, воины клана Атакующих. Где-то в казематах и штабных кабинетах, резко выделяясь среди шкафоподобных оливулских молодчиков, изучали данные рассеянные аналитики с Эль-онн. А на кораблях серьезные крылатые мужчины с очень старыми глазами накладывали заклинания на шедевры биотехнологий. Разумеется, сделать что-то серьезное за считанные часы трудно, но кое-кого собирающегося швыряться силами дарай-блоков ожидает пара интригующих сюрпризов...
   И все же, все же...
   - ... Если учесть принесенные вами сведения в анализе последних разведданных. Даже по самым оптимистичным оценкам, нас превосходят и в количестве боевых единиц, и в классе вооружения в соотношении примерно двадцать к одному, - закончил свой доклад молодой, но обладающий достаточно высоким рангом оливулец.
   - Спасибо, Ястреб, - поблагодарил его Сергей, заслужив пустой и невыразительный взгляд. Когда он успел выучить их имена? Для меня до сих пор все оливулцы - огромные, угрожающие, вызывающие какое-то бесконтрольное чувство вины. Даже в самых нейтральных обстоятельствах мне приходилось делать над собой усилие, чтобы встретиться взглядом с кем-то из них Заканчивались же встречи с этими верноподданными обычно тем, что неуверенность и стыд я маскировала приступами агрессивности и, свалив на кого-нибудь обязанность разбираться с непокорным вассалитетом, позорно покидала поле политической битвы.
   У Сергея подобных проблем явно не было. Куда исчезла безмолвная тень, следовавшая по пятам за собственной женой? Старый воин лучился энергией, уверенностью и юмором, все присутствующие, казалось, ощущали его персональное внимание, точно яркое теплое солнце, осветившее тебя в промозглый дождливый день.
   - Еще один вопрос. Как вы оцениваете нашу боеготовность?
   - Оливулская империя всегда поддерживала свою боеготовность на самом высоком уровне, сэр, - внимательно и пусто глядя в лицо арру, отрапортовал Ястреб.
   - Конечно, - глубокомысленно согласился Сергарр. - Боеготовность надо поддерживать. Она похожа на штаны, которые все норовят упасть, а ты их, значит, поддерживаешь. Для поддержания же должного уровня боеготовности лучше всего стоять в строю. Так его легче поддерживать. Уровень. И строй тоже. Гораздо удобнее: берем все хором и подтягиваем...
   Он сделал паузу. Обвел всех вопросительным взглядом. Спросил с надеждой в голосе:
   - Вы ничего не хотите мне возразить, Ястреб?
   - Никак нет, сэр!
   - Тяжелый случай. Садитесь. Значит, если я правильно понял, ситуация такова...
   И они надолго углубились в суховатое и насыщенное профессиональным жаргоном обсуждение всяких военно-технических тонкостей. И, если верить Сергею, выходило, что все вовсе не так страшно, как казалось на первый взгляд.
   - ... Таким образом, их преимущество легко сводится на нет, спокойно, даже небрежно продолжал свеженазначенный главнокомандующий речь. - У нас есть свобода маневра. Мы выбираем место и время схватки, мы имеем информацию о большинстве из заготовленных противником сюрпризов. Если верить тому, что тут записано, - он положил руку на гору кристаллов с разведданными и аналитическими выкладками, - то этот бой вообще превращается в фарс. Просто классическое учебное пособие для новичков на тему "Как разбить превосходящего, но невероятно тупого противника"! Вот это меня и беспокоит.
   Собравшиеся вокруг стола генералы вздрогнули и зашевелились, выходя из-под гипнотического воздействия его личности, пытаясь осмыслить, как это за несколько минут бой в соотношении двадцать к одному (причем не в нашу пользу) вдруг превратился в фарс, недостойный даже внимания. Новая точка зрения им определенно нравилась, хотя кое-кто по-прежнему хмурился.
   Я положила на стол вытянутую руку и опустила на нее голову, снизу и немного искоса разглядывая своего риани.
   - Признаюсь, меня это тоже беспокоит. Как там говорится? "Ни один, даже самый блестящий план не выдерживает столкновения с противником"?
   Сергей фыркнул.
   - Столкновение с противником? Моя торра, вы настроены очень оптимистично. Обычно хороший план не выдерживает столкновения либо с непосредственным начальством того, кто его составил, либо со здравым смыслом.
   Я опустила уши, пытаясь понять последнюю фразу. Остальные, казалось, затаили дыхание, слушая наш разговор.
   - Это как?
   - В бою вы гениально умеете импровизировать, леди Антея, и вам вполне удается руководство небольшими ударными отрядами профессионалов, и без того отлично знающих, что делать. Но, похоже, разбираться с достаточно большой военизированной структурой вам еще не доводилось. Попробуйте. Вас ожидает море впечатлений! Возьмем хотя бы армию или, в нашем случае, военно-космический флот. На флоте любое начинание всегда делится на четыре стадии: первая - запугивание.
   Вторая - запутывание. Третья - наказание невиновных. И наконец четвертая, моя любимая, - награждение неучаствовавших. Самое восхитительное, что, пройдя все эти стадии, а то еще и парочку добавочных, начинание может даже вылиться в какой-нибудь результат. - Он продолжал говорить со мной, как тогда, на катере, погрузившись в изучение каких-то данных, цифр, отчетов. - А знаете почему, о моя торра? Потому что дело, когда оно связано со службой, очень отличается от обычного. Если дело дело, то оно само сделается, а если не дело, то его и делать нечего. Главное тут - доложить вовремя. Думать при этом совершенно не обязательно, даже, можно сказать, вредно. Слова должны сами выстраиваться в одну шеренгу и косить налево, а ты следишь только, чтобы без запинки и чтобы равнение было в затылочек и по диагонали. Мозг от этого лучше отключить. Мозг на службе должен отдыхать. Тут весь секрет в том, чтобы никогда не удивляться и всегда угол падения поддерживать равным углу отражения. Чтоб отскакивало от мозгов, как от солнечного зеркала...
   В зале раздались неуверенные смешки.
   - А вот это правильно. Вот это вполне согласуется с армейским духом. Если начальник на флоте изволил пошутить, над его шуткой приличным будет посмеяться. Начальники, они, знаете ли, такие остроумные. На начальниках держится весь флот! При разговоре с начальником следует делать соответствующее лицо. Изображение на нем легкого слабоумия считается хорошим тоном. Не возбраняется при этом покачивать головой в такт его словам. - Все присутствующие тут же сели прямо, перестав покачивать головами. - В конце хорошо бы сказать "есть". И непременно добавить "сэр". При разговоре с начальником где должны быть глаза подчиненных? Они, о моя торра, должны быть только на лице у начальника! Они должны искать в нем правильное решение. Ибо нигде более это решение обитать не может по определению. Так как оно правильное. Если же начальник тебя послал, что нужно делать? Нужно идти.
   Далеко и быстро. И наконец, в общем и целом, как в армии надо обращаться с начальником? Тут совет лишь один: как с диким зверем в зоопарке, не прикасаясь к клетке. Но нужно сохранять спокойствие, ведь начальник не вечен. И этот пройдет, правда?
   Он на мгновение отвлекся, передавая на мониторы остальным какой-то план, затем вновь углубился в изучение своих выкладок и в изречение глубокомысленных афоризмов.
   - А почему же надо быть столь осторожным с начальниками? Да потому, что начальники многое могут сделать. Вы, лицо глубоко гражданское, самой крутой мерой пресечения считающее смертный приговор с немедленным исполнением, вряд ли способны осознать всю меру власти, коей обладает в армии начальник над своим подчиненным. И чего он только не может сделать! Расстрелять без суда и следствия - это само собой. Отдать эсбэшникам, что уже интересней. Он может послать на задание, вернуться из которого не в человеческих силах, но это слишком просто. Может лишить очередного звания, или должности, или обещанной награды, квартиры, премии, жены на неопределенный срок и не объясняя причины. Может посадить подчиненного в тюрьму, то есть, простите, на гауптвахту, и выпускать его, гада, только в космос! Только в космос! Может отправить в Тмутаракань, или уволить в запас, когда это не надо, или, наоборот, не уволить, когда только об этом и мечтаешь. Может отправить его на "доработку" к психологам. А еще лучше - к генетикам! А может... Начальник столько всего может! Ну столько может! Хоть плачь, честное слово, столько он может! Ну подумайте сами, моя торра, разве нужны с такими начальниками какие-нибудь враги?
   - Вы... это серьезно? - У меня было такое ощущение, будто я вновь играю с Нефрит в занимательную головоломку "угадай: я шучу или говорю правду?" Теперь понятно, кто же научил Зеленоокую делать это так виртуозно.
   Он взглянул на меня будто с удивлением, но тут же в глазах блеснула какая-то идея, а губы дрогнули.
   - Абсолютно. - Сергей внимательно и чуть покровительственно взирал на мое озадаченное лицо. - Вот и все присутствующие вам это подтвердят.
   Все присутствующие, невзирая на ранги и возраст, переглядывались с этаким кисловато-знающим видом, пытаясь сохранить бесстрастность на благообразных физиономиях. Нельзя сказать, чтобы у них это хорошо получалось.
   Арр тем временем продолжил вещать.
   - Бюрократизм, традиции и идиотизм - вот на чем держится любая армия, о моя торра. Возьмем, например, вас, Ястреб. Скажите, что вы чаще всего видели во время службы на флоте?
   Молодой разведчик, делавший последний доклад, на мгновение встретился взглядом с Сергеем, и прочитанное в этом взгляде что-то заставило его губы раздвинуться в совсем неуставной усмешке.
   - Грудь четвертого человека, сэр.
   По залу прокатилась быстрая волна подавленных смешков, смысл которых был мне не совсем ясен. Внутренняя шутка, очевидно.
   - И чем вы все время занимались?
   - Устранял замечания. - Пауза. - Сэр.
   Я беспомощно взирала на этих невозмутимых вояк, шевеля ушами и пытаясь привести полученную информацию хоть в какое-то соответствие с системой. Наконец сдалась, яростно дернув ушами.
   - Люди! И вы еще нас называете сумасшедшими!
   Я поняла, что все эти смертные из последних сил сдерживаются, чтобы не попадать на пол, держась за животы от подавляемого хохота. Ладно, пусть развлекаются за мой счет, если хотят. Мысль не высказанная не является оскорблением, зато, глядишь, ребятки немного поднимут свой моральный дух.
   Сергей же продолжил свою речь, но, хотя обращался он ко мне, представление, как я уже сообразила, от начала до конца предназначалось для более широкой аудитории.
   - Противник в схватке - дело десятое. Гораздо чаще приходится воевать с собственной армией, дабы заставить огромную массу людей и техники двигаться в нужном тебе направлении и делать если не то, что ты хочешь, то, по крайней мере, что-то разумное. В данный момент нам повезло - военные силы оливулской империи в этом плане выгодно отличаются от большинства остальных. - Теплый взгляд и мимолетная улыбка в сторону внимающих каждому слову людей. - Так что, возможно, нам удастся сконцентрироваться на решении поставленной задачи, а не на наведении тут порядка.
   Они все как будто выше ростом стали. Словно признание, что все армейские кошмары, которые великий Сергарр тут мне так ярко расписывал, к ним не относятся, возвысило и возвеличило всю Оливулскую империю в целом и ее непобедимую армию в частности.
   Адмирал, встречавший нас при входе на флагман, скромно потупился, световым пером водя по приглушенно сияющей перед ним энергетической схеме. Как ребенок, ожидающий похвалы, честное слово. А я могла лишь потрясение шевелить ушами, постепенно начиная понимать, какое чудо совершал на моих глазах Сергарр.
   Они смотрели на него, мужчины и женщины в черной обтягивающей военной форме, смотрели с одинаковым выражением немого обожания на просветлевших лицах. Даже те, кто встретил идею войны, тем более под предводительством какого-то чужака, без всякого восторга, сейчас, казалось, позабыли все разумные доводы и готовы были идти за своим лидерам хоть на край Ойкумены. Всего за полчаса, перемежая деловые выкладки с понятными лишь военным шуточками и прибауточками, расточая угрозы, бессовестную лесть, всепобеждающее очарование и непробиваемую уверенность, он покорил сердца и души отнюдь не глупых и не склонных к излишней доверчивости существ.