Парни Эварист. Война богов

И страх Таисы как рукой смахнуло.
Хоть путники закутались плащом,
Но все-таки промокли под дождем;
Прилипла к телу мокрая одежда.
Снимать ее - поймет любой невежда -
Приходится друг другу помогать.
Для скромности какое испытанье!
Но, сократив немного описанье,
Соблазна мы сумеем иэбежать.

Красавица в постель одна ложится,
И ждать себя не заставляет сон,
А Элином на жесткий стул садится,
Но отдыха там не находит он.
Ему Амур коварный угрожает...
"Ко мне, Борей!" И из полночных стран
Борей на зов послушно прилетает
И дует в щели, злобой обуян.
На юноше надета лишь рубашка,
И вскоре холод члены оковал.
Он, весь дрожа, зубами застучал...
Послышалось, как он вздыхает тяжко.
"Ты нездоров? Да ты озяб, бедняжка!.."
Окоченев, безмолствует герой.
"Увы, зачем не вместе мы с тобой?
Я сном была, беспечная, объята,
Ты ж замерзал; я в этом виновата".

И к юноше, вся - нежности порыв,
Она спешит, с постели соскочив.
Рук ледяных коснувшися сначала,
Затем - груди, Таиса прошептала:
"Ты жив еще! Ты дышишь, милый друг!
Иди сюда! Излечит твой недуг
Тепло моей нагревшейся постели".
И вот они легли в одну кровать...
На милосердье надо уповать:
Красавице не стыдно, в самом деле,
Прижалась крепко, словно жар горя.
Так некогда еврейка молодая
Делила ложе старого царя,
Теплом своим его обогревая.
Греха тут нет, но юношу согреть
Приятней, как на это ни смотреть.

Лекарство это вылечило живо
Болящего, и даже ощутил
Внезапно он избыток новых сил...
Промолвила Таиса боязливо:
"От страха я чуть-чуть не умерла,
Но нас рука всевышнего спасла.
И в будущем она придаст нам силы.
В пустыне жить мы будем до могилы
В двух келейках, воздвигнутых рядком,
И садик наш возделаем вдвоем...
Ужель меня покинешь ты, мой милый?"
"Нет, никогда! - воскликнул Элином. -
Тебе я - брат, а ты мне будь сестрою!
Для нас жить врозь - мучение, не скрою.
Быть одному опасно, говорят,
И тягостно; не лучше ль во сто крат
Спасаться нам в одном и том же месте?
Мы дружбою наш освятим приют
Нежнейшею; святыми нас сочтут,
И чудеса творить мы будем вместе;
Умрем, и вместе похоронят нас,
И вместе в рай мы попадем тотчас!"

Отшельники, возжаждавшие схимы,
Из чувства дружбы за руки взялись,
Из чувства дружбы крепко обнялись.
Вздымались груди, сладостно теснимы...
Амур уже готовит им подвох:
Уже горит в крови огонь желанья,
Уже Таисы робкое дыханье
И Элинома непорочный вздох
Сливаются, застигнуты врасплох;
Уж поцелуй обжег уста... Но (кстати ль
Для них, а также для тебя, читатель?)
Пропел петух, дремавший до утра.
Не больше произвел бы впечатленья
И гром с небес: раздавшись трижды, пенье
Напомнило апостола Петра,
Напомнило тройное отреченье.
От крика непоседы-петуха
Проснулось в них сознание греха.
Покинув ложе, стали на колени,
Лоб осенили знаменьем креста;
Молитву повторяют их уста:
"Спаси нас от бесовских наваждений!"
Амур в досаде прочь от них летит,
Пожаловаться матери спешит.

Так ловкий вор, покуда тьма ночная
Еще царит, тихонько лезет в дом,
Вооружась отмычкою, тайком.
Вот, поглядев с опаскою кругом,
Крадется он, на цыпочках ступая.
Уже рука нащупала сундук...
Но на беду тут раздается звук,
Шаги и кашель в комнате соседней:
Скупец не спит, и есть слуга в передней.
И, не успев на злато кинуть взор,
Во все лопатки удирает вор.

Так хитрый волк, в лесной скрываясь чаще,
Глядит на двух резвящихся ягнят.
Они играют, прыгают, шалят...
Следит за ними волка взор горящий.
Приблизились... Волк, жадностью объят,
Кидается: кусочек больно лаком!
Но в тот же миг бежит к нему пастух,
Бросает камни, "пиль" кричит собакам.
Волк вынужден спасаться во весь дух
Ягнята мчатся к матери и стаду,
А волк в кустарник прячется густой
И, блеянье услышав за рекой,
Лишь ляскает зубами, скрыв досаду.

Блюди, пастух, блюди свое добро!
Не следует, чтоб скромное перо
Нескромные картины рисовало:
Загрызть ягненка волку не пристало
В моих стихах, сплетаемых хитро.
__________

Я вас! (лат.).

ПЕСНЬ ВОСЬМАЯ

Волшебный фонарь. Успехи христианских богов.
Выказанный ими ум и счастливые последствия от
сего.

"О ангелы, чья доблестная рать,
Во исполненье воли Константина,
Мне помогла Олимп завоевать,
Поставьте здесь престол для властелина!
Юпитера величественный храм
Отныне станет отделеньем рая.
Во избежанье скуки, здесь и там
Мы будем жить, забот уже не зная.
Соперники надеются вотще
На помощь, на успехи вообще.
Своей победой наслаждайтесь смело,
В предчувствии великого удела.
Во тьму времен я властен проникать.
Вы заглянуть в грядущее хотите,
Провидцами желаете ли стать?
Приблизьтесь же, на землю посмотрите:
Намерен я завесу приподнять".

Глаголал так бог христиан, воссевши
На облако в величии своем,
Языческим Олимпом завладевши,
И глас его зарокотал как гром;
Послышалось три разных тона в нем
Грядущее увидеть всем охота,
И ангелы слетаются без счета,
И взор на землю каждый устремил.
Промолвил бог: "Архангел Гавриил,
Твой чистый глас находят все приятным;
Желаю я, чтоб всем ты объяснил
То, что тебе покажется занятным.
Как в зеркале, ты мир увидишь весь".

Г а в р и и л
Преемник Константина виден здесь
И двор его с гурьбой попов строптивых,
Лукавых, злых и льстивых - их не счесть.
Творцы всех смут, они владык трусливых
Используют неправедную месть.
Страсть к богословью всеми овладела,
Ни до чего другого нет им дела,
На полках - фолиантов строй возник.
Все заняты разбором, толкованьем,
Подделкою или перевираньем
Священных, хоть недостоверных книг.
Где здравый смысл? Им все пренебрегают,
И длится спор; а из полночных стран
Вдруг варвары, как дикий ураган,
Несметными ордами налетают,
Империю они опустошают.
Но для кого - спросите христиан -
Ряды костров и виселиц готовы
И плахи, и темницы и оковы?
Для варваров? О нет, для ариан.
Кровавое, слепое исступленье!
Взгляните: нивы заросли травой...
Любуйтесь на пожары, разрушенья,
Насилия, убийства и разбой,
Младенцев неповинных избиенья...
Все это-из-за слова одного!

Х р и с т о с
Но для меня то слово много значит:
Ведь еретик в нем ловко ересь прячет.

С в. Г в е н о л и й
Убейте всех!

Х р и с т о с
Несторий - каково?
Пустился в спор и смело утверждает,
Что по натуре я своей двояк;
Об этом же, собрав толпу зевак,
И вкривь и вкось Евтихий рассуждает.
Пусть я двояк...

Б о г - о т е ц
Ну и галиматья!

Х р и с т о с
И в одного поверить нелегко им,
А в двух-куда ж? Но тут бессилен я:
Натура ведь у каждого своя.

О д и н и з е п и с к о п о в
Убьемте всех и совесть успокоим.

Г а в р и и л
Но вот опять там завязалась пря.

Б о г - о т е ц
О чем же речь? Каков предмет раздора?

Г а в р и и л
Опять Христос.

Б о г - о т е ц
Меж нами говоря,
Мой сын, они поймут тебя нескоро:
Неясен ты.

Х р и с т о с
А вас постичь легко?

Б о г - о т е ц
Озлобятся - скажу вам на ушко -
Они вконец.

Х р и с т о с
Известно, что мы - тайна.
Их любопытство дерзко чрезвычайно.

Г а в р и и л
Вас все-таки постичь они хотят.
"Христос - в дарах!" - одни из них кричат.
"Нет, он - на них!" - другие голосят.
"Вокруг даров он!" - третьи говорят.
"Вы врете все! - четвертые вопят, -
Христос, вестимо, спрятан под дарами!"

О д и н и з е п и с к о п о в
Убейте всех, и спорам всем конец.

Д у х с в я т о й
Зачем же быть самим себе врагами?
Ведь диспуты нам на руку, глупец!
Оспаривать возможно убежденья
Лишь силою, и мучеников рать
Досуг людей поможет нам занять.
Пусть Библии исследуют реченья,
В их тайный смысл вникая наобум,
Чтоб изощрять свой любопытный ум.
Исчезните, о римские писаки,
Прочь с наших глаз, о греки-пачкуны!
Хоть молодежь любила ваши враки,
Но Библией они превзойдены.
У ног моих - премудрость вся людская.
Один я мудр, и нет меня мудрей.
Ливанский кедр я, выше и стройней,
Чем жалкая былинка полевая.
Извилистый и скромный ручеек
Течет привольно; быстрый же поток
Несется, ручейки все поглощая.
Ночь кончилась; горят лучи зари.
Погасните, о свечи, фонари
И факелы! Ваш слабый свет затмило
Сияние взошедшего светила!

Х р и с т о с
О Дух святой! У вас ума палата,
Да толку что? Любитель громких фраз,
Вы без конца впадаете в экстаз,
Но речь пуста, хотя витиевата.
Любую околесицу - в псалом!
Чужд суесловью настоящий разум,
Он ясностью силен, а не экстазом,
Ни капли нет напыщенности в нем.

Г а в р и и л
Взгляните же, с какою быстротою
Растет монахов жадная орда!
В Египте, даже в Азии порою
Она плетет интриги без стыда.
С короною клобук объединился,
И в Грецию, и в Галлию пустился.
В Италии, в Испании могуч,
То нагл и смел, законы он диктует;
То трусоват и робок, но живуч,
Везде проник и всюду торжествует.

Б о г - о т е ц (Христу)
Доволен ты?

Х р и с т о с
Я рад, что знак креста
Все новые народы побеждает.
Хоть скромен я, но все-таки снедает
Меня честолюбивая мечта
И домогаться власти побуждает.

Д е в а М а р и я
Способствует немало слабый пол
Победам сим. Он многих к нам привел,
Восторги им суля за обращенье,
Убийствам чужд, настойчив и лукав.
В объятиях Клотильды побывав,
Воспринял Хлодвиг таинство крещенья.
И Англия сулит нам торжество:
Влюбленных легковерно большинство.
Вот красотой своей младая Берта
Рассеяла сомненья Этельберта.

Г а в р и и л
Затем их сын взошел на отчий трон.
Запретный плод срывает дерзко он,
Сестру берет в супруги без стесненья.

Б о г - о т е ц
Какой разврат!

Г а в р и и л
Епископ принужден
Бранить его за грех кровосмешенья:
"Тебе придется жариться в аду!"
"За пустяки? Тогда кропить довольно
Меня водой; уж лучше вновь пойду
К своим богам, чье сердце сердобольно".
И он Христу молиться перестал,
А вместе с ним народ забастовал.
Но охладел король к супруге вскоре.
К нему монах явился и сказал:
"Меня господь сурово наказал
За ваше маловерие, о горе!"
"Возможно ли?" - "Увы, то не был сон.
Пришел апостол Петр, вооружен
Увесистой и суковатой палкой;
Исколотил меня нещадно он.
Вот синяки... Ужели вам не жалко?
Я пострадал, зато господь отмщен".
"А ты не врешь?" - "Сочтите все ушибы!"
"Да, вижу я. Ну, в монастырь вернись
И своему святому помолись:
Пусть на меня не гневается, ибо
От идолов я отрекусь опять,
К обедне вновь начну ходить исправно".
И весь народ за ним вернулся вспять.

Б о г - о т е ц
Как? Колотить монаха? Презабавно!
Поведай, Петр; ужель твоей клюкой
Был сей монах иэбит ночной порой?

А п о с т о л П е т р
Да, господи.

Б о г - о т е ц
Поступок нелогичный:
Был виноват во всем король двуличный,
Его и нужно было наказать,
А не монаха.

А п о с т о л П е т р
Средство было смело,
Однако же успех оно имело.

Б о г - о т е ц
Ну, ладно, ладно! В рай беднягу взять.

Г а в р и и л
Вот Карл Великий - чуть не прозевали!
Творить умел он тоже чудеса
Не хуже этих... Забрались в леса
Саксонцы и креститься не желали:
Их заблужденьям не было числа;
Часть этого упрямого народа
Он истребил за два или три года;
Другая часть крестилась и легла
К его стопам, их иногда кусая.
С мечом в руках он воздвигает крест,
И грабит, и сжигает все окрест,
Всех непосильной данью облагая.
Вот альбигойцы из соседних мест...

В е с ь к л и р
Убейте их! Искорените ересь!

Г а в р и и л
Раймонд, спасти их души вознамерясь
(Хотя им всем погибнуть суждено),
Боролся с Римом. Но уже давно,
Согнувши выю, ставши на колени,
У папских ног вымаливает он
Прощение... Он папою прощен,
Хотя его и разорила пеня.
Испании отдельно честь воздам!
Религия неумолимо-злая
Особенно неистовствует там,
Всеобщее вниманье привлекая.
Там не спешит ревнитель веры в бой,
С оружием идя навстречу смерти;
Войны там не ведется никакой,
Нет никаких опасностей, поверьте!
Там убивать не любят второпях,
Убийцы величавы и суровы.
Вот собрались служители Христовы
Двумя рядами, в длинных стихарях.
Богатые жиды, а также мавры,
Опять-таки богатые вельми,
Еретики с их женами, детьми,
Закованы, шагают под литавры.
И палачи, блюдя церемоньял,
Их на костры торжественно возводят.
Поют Те Deum; на балконы всходят
Король и свита, и гремит хорал.
Ханжи из ближних делают жаркое,
И смрад костров заменит фимиам...

Б о г - о т е ц
Принять ли поклонение такое?

Х р и с т о с
Ну, придираться нечего к друзьям,
Которые в усердье слишком рьяны.

Г а в р и и л
От казней этих богатеет Рим;
Всё новые, обширнейшие планы
Лелеет он, тщеславием томим.
Стремится европейские пределы
Поработить, чтоб замки и уделы
Навек к монахам перешли простым.
Пришел из Палестины пилигрим;
К местам святым зовет на поклоненье,
Места святые славословит он;
Их, дескать, взяли нехристи в полон,
Места святые ждут освобожденья...
На Азию Европа поднялась:
Спешат в поход крестьяне, горожане,
И дети их, и жены, и дворяне,
Нашив на платье крест и помолясь.
Охотно крест убийца нацепляет:
Преступникам прощенье он дарит,
От долга должника освобождает
И все грехи заране отпускает;
На небесах за теми, кто убит,
Он теплое местечко закрепляет.
Но крестоносцы по уши в долгах;
К кому ж, как не к монахам, обратиться?
И за гроши пронырливый монах
Скупает все, непрочь и побожиться:
"В накладе я, ей-ей, не в барышах!"
Прощайте, родовые замки, башни,
Угодия: леса, луга и пашни,
Все без остатка церковь поглотит.
О рыцари! Вам не нужны именья,
Вас Азия обширная манит.
Она по праву вам принадлежит:
Провинцию получит во владенье
Любой из тех, кто знатен, именит.
Там офицеры станут королями,
Солдаты станут графами, князьями!
Бесстыдные блудницы и плуты,
Фигляры, скоморохи и шуты
Отважных рыцарей сопровождают.
Идет молва о воинстве креста:
Сменяют там обжорством дни поста,
Хулу вслед за молитвой изрыгают,
Евреев убивают, басурман,
Для выкупа хватают христиан,
Идут в собор, запачканные блудом,
И на грабеж спешат от алтарей;
Насилуют и женщин, и детей,
Терзаемые похотью, как зудом.
Йерусалим взят - новая резня...

Б о г - о т е ц
Вот зрелище! Глядите, как рыдают
В одних сорочках женщины, стеня.
Убийцы из окошек их кидают
На улицу, где копья ожидают,
И груды тел растут день ото дня.

С в. К а р п
Где ж видано, чтобы жидов жалели?

С в. Г в е н о л и й
Их заживо сжигают, в самом деле.

Г а в р и и л
Взгляните, как из чрева матерей
Вырезывают маленьких детей.

Д е в а М а р и я
Вот ужас-то! Как это вы стерпели?

Б о г - о т е ц
Таков обычай набожных людей.

Г а в р и и л
Хватает деву юную злодей,
И страсть свою бесстыдно утоляет,
Затем кинжал ей в сердце погружает.
Как, эту жертву богу предлагать?
Замаранный и кровью, и развратом,
Господень гроб идет освобождать.

Х р и с т о с
Я победил! Хоть и людьми, и златом
Европа обеднела на века -
Свободен гроб мой! Этим результатом
Доволен я.

Б о г - о т е ц
Теперь нет уголка,
Где б новые порядки не вводились:
Эммаус, Кана сразу превратились
В баронство или даже в майорат.
Капернаум стал графством, говорят...
Привет, привет, виконт Иерихонский,
Князь Вифлеемский, герцог Елеонский!

С в я т о й д у х
О Магомет! Не спас ты басурман:
Кто верх берет? Тиара, не тюрбан.

Г а в р и и л
И как еще! Она свои владенья
Расширила, сумела сохранить,
Сумела всю Европу расчленить,
Посеяв в ней и смуты, и волненья,
И над царями начала царить.
Смиренный пастырь и служитель бога
Владыкой стал, и у владыки много
Детей внебрачных, фаворитов, шлюх...
Их содержа, народ бранится вслух.

Х р и с т о с
Какой контраст! Я нищим был когда-то.
Наместник мой живет весьма богато.

С в. П е т р
Хотя себя я сметливым считал,
Давно меня преемник обогнал.

Г а в р и и л
Вот Александр, любивший сладострастно
Родную дщерь. Чтоб ею обладать,
Убил он зятя: "Сам себе я зять!"

Б о г - о т е ц
Да, папы страсть поистине ужасна.

Г а в р и и л
Но ко всему успел привыкнуть Рим.
Соперничать два сына стали с ним.

Д е в а М а р и я
О грех какой!

Б о г - о т е ц
Хм... Вот как? Это ново.

Г а в р и и л
Брат-кардинал терпеть не мог другого
(Тот - герцог был). И началась война:
Взгляните-ка: брат брата отравляет,
С отцом любовь сестрицы разделяет...

Б о г - о т е ц
Красива ли плутовка?

Г а в р и и л
Недурна.
Священники, епископы, прелаты,
Каноники, бельцы и чернецы
Греховными желаньями объяты,
Увидевши такие образцы.

Х р и с т о с
В чем, собственно, утехи их?

Г а в р и и л
Дворцы,
Любовницы, алмазы и рубины,
Игра, охота, статуи, картины,
И скачки, и смазливые юнцы.
Богатства их не мог бы сосчитать я;
Но прихоти, да и наложниц платья
Обходятся так дорого - беда!
Безденежье их мучает всегда.
Установить, однако, им нетрудно
Мзду новую иль подать на грешок,
И снова их наполнен кошелек.
Приехав в Рим с мошной довольно скудной,
Скупает там монах-иезуит
И ладанки, и крестики, колечки,
И отпущенья папские, и свечки;
И грешникам, которых ад страшит,
Втридорога перепродать спешит.
Мошенничеством Лютер недоволен
И голосит: "Торг этот недозволен!"

О д и н и з е п и с к о п о в
А, протестант? Убейте, черт возьми!
Проклятье им!

Г а в р и и л
Упущен час, пойми.

В е с ь к л и р
Убейте все ж!

Г а в р и и л
Однако убивают
Уж ряд веков; пора и честь бы знать.

В е с ь к л и р
Ведь надо ж победителями стать!

Г а в р и и л
Не удалось: Европой обладают,
Помимо папы, Лютер и Кальвин.

Д е в а М а р и я (Христу)
Мы людям стоим дорого, мой сын!

О д и н и з к а р д и н а л о в
Одно меня немного утешает...

Д р у г о й к а р д и н а л
Ага! Варфоломеевская ночь?

В е с ь к л и р
О дивная!

Г а в р и и л
Еще вознаграждает
Испанцев пыл: кровь проливать непрочь,
Спешат они открыть для этой цели
Америку: индейцы там доселе
Не знают вас - какой великий грех!

Х р и с т о с
Крестите их.

Г а в р и и л
Уже убили всех.
Во имя ваше льется кровь людская
Повсюду, вплоть до самого Китая.
Тот - убивает, этот - умирает...
Все - в вашу честь, от края и до края.

Д е в а М а р и я
О, сколько жертв! Какая в том нужда?
Как много крови пролито напрасно!
Не лучше ли - со мною вы согласны? -
Не делаться богами никогда?

Б о г - о т е ц
Философов читаете? Давно ли?

Д у х с в я т о й
Ошиблись вы. Нельзя давать им воли,
Все это - наши ярые враги.
Коль прояснятся у людей мозги -
Мы задрожим при имени деистов;
Вы знаете: их дерзкий нрав неистов.

Х р и с т о с
Ай-ай! Молчите!

Д у х с в я т о й
Всюду и везде
Бог истинный, хотя его нигде
Не увидать... Мы ж - выдумка людская,
Мы - сказка, мы - побасенка пустая...
Сомнение развеет нас, как дым.

Х р и с т о с
Долой сомненье, и неверье - с ним!
Слепая вера разум уничтожит,
Невежество власть нашу приумножит.

Д у х с в я т о й
И Библия.

Б о г - о т е ц
А ежели совсем
Ложь с разумом соперничать не сможет -
Что делать нам?

Д у х с в я т о й
Тогда вновь станем тем,
Чем были мы, иль попросту - ничем.
__________

Тебя, бога, [хвалим] (лат.).

ПЕСНЬ ДЕВЯТАЯ

Минерва рассказывает о том, что она видела,
посетив богов разных народов. Скандинавские боги
приходят на помощь языческим. Ночное
времяпровождение в женском монастыре.

Я домосед: по целым дням сижу
У камелька, и уголья мешаю.
И все-таки от холода дрожу
И скверную погоду проклинаю.
И так часы проходят в болтовне...
Когда же ночь напоминает мне,
Что спать пора, и я ложусь послушно
В свою постель, напяливши колпак,
И на меня за маком новый мак
Роняет из охапки сон воздушный -
На крыльях сна далёко я лечу:
Как Тавернье, я странствую повсюду.
Народов всех, каких ни захочу,
Выдумываю нравы и причуды.
На островах Таити задержусь,
Недолго над Японией витаю,
Затем в Китай легко переношусь
И в Грузию с рассветом прилетаю.
Два слова: "женщина" и "красота"
Сливаются в одно и то же слово
На языке грузин; моя мечта -
Остаться там, но я - в Париже снова.
О, если бы на небеса, к богам
Сон перенес меня в часы досуга
И, странствуя от севера до юга
С Минервою, все видел бы я сам!

Минерва начала повествованье:
"Бессмертных небожителей собранье
(Вы слыли таковыми до невзгод),
По-вашему, я очень задержалась?
От нетерпенья это показалось.
Сейчас вы мой услышите отчет
На полдень я направила полет
И встречена была богами Нила.