Паскаль Фрэнсин. Омут любви

   – Да брось ты, – отмахнулась Джессика. – Они сказали, что там здорово, и маме очень нравится. С какой стати они приедут раньше? – И она потянулась к телефону.
   Элизабет засмеялась:
   – Ладно, позови, когда закончишь разговор. Мне нужно позвонить Диди.
   Она взяла с пола бумаги и поднялась наверх.
   – Хорошо! – крикнула Джессика вслед сестре и набрала номер Лилы Фаулер.
   – Ну что, поговорила с Дрейком? – спросила она Лилу, когда домработница позвала ее к телефону.
   Лила, похоже, не была расположена к разговору.
   – Я только что встала, – заныла она. – Каждый день я кладу на веки кусочки огурца и лежу в затемненной комнате. От этого не бывает мешков под глазами.
   Джессика от негодования замотала головой.
   – Мне плевать на твои веки. Я спрашиваю: ты позвонила Дрейку, как обещала, Лила, или вместо этого ты весь день валяешься с нарезанными овощами на лице?
   – Да все в порядке, я с ним говорила, – Лила зевнула. – Не волнуйся. Знаешь, а на день рождения папа хочет отправить меня на курорт. Там, на Источнике Молодости есть какая-то необыкновенная машина, чтобы сгонять лишний вес. Тебя держат в минеральной воде до тех пор, пока все шлаки не выйдут.
   – Лила! – почти в истерике закричала на нее Джессика. – Меня не интересует твой метод похудания. Что сказал Дрейк?
   – Да придет он, придет, – успокоила Лила подругу. – Что ты дергаешься? Вот кричишь, а ведь от этого могут появиться морщины в уголках рта. Я тут новую книжку по косметике купила, и там написано...
   – Лила, – процедила Джессика, скрипя от злости зубами. – Мне наплевать на эту твою книгу. Что Дрейк? Его друзья придут?
   – Конечно, – ответила Лила. – Он сказал, что повесит объявление в своем клубе, так что кто-то точно подойдет.
   – Что? – у Джессики перехватило дыхание. – Объявление? Ты ведь обещала...
   – Да не волнуйся, – уговаривала ее Лила. – Три, ну максимум четыре человека. Дрейк говорит, что на следующей неделе у них какие-то экзамены и всем будет не до веселья.
   – Хорошо, если так, – вздохнула Джессика, а перед ее глазами уже стояли толпы парней из колледжа, которые переворачивают вверх дном весь дом. Настроение мгновенно испортилось.
   «Надеюсь, Элизабет ошибается, – думала она. – Не дай бог, если родители нагрянут раньше времени. Похоже, в воскресенье этот дом будет напоминать город после бомбежки».
   – Диди? Привет, это Лиз.
   – А, привет. Я как раз собиралась тебе позвонить. Как ты считаешь, что лучше сделать для номера с фокусами? Сначала я хотела использовать черную бумагу, но теперь...
   – Ди, – произнесла Элизабет, стараясь говорить как можно серьезнее. – Я немного приболела, поднялась температура. Врач говорит, что я могу завтра пойти на занятия, но потом должна сразу вернуться домой. Я хотела бы попросить тебя провести за меня дневное собрание.
   – Меня? – опешила Диди. – Что ты! Я не смогу. Я ничего в этом не понимаю... Я... Ты правда серьезно больна? Это ужасно, Лиз! Конкурс уже в воскресенье!
   – Да, знаю, – пробормотала Элизабет. – Именно поэтому и пропускаю собрание. Сегодня я пораньше лягу спать и к пятнице, надеюсь, буду в полном порядке. Врач считает, что это простое недомогание, которое пройдет через день-два. Но...
   – Да что ты, Лиз, – стонала Диди. – А если я что-то неправильно сделаю или... А ты звонила Пэтти? У нее точно все получится. Да и опыт в этом деле есть. Кроме того, ее организаторские способности...
   – Она тоже завтра занята, – мрачно произнесла Лиз. – Сразу после школы она идет к зубному врачу.
   – Ну, нет, – ужаснулась Диди.– А Тодд? Он тоже в этом неплохо разбирается и...
   – Мистер Коллинз просил меня обратиться именно к тебе, – настаивала Элизабет.
   Это была ложь во спасение.
   – Раз ты занимаешься декорациями, то вместе со мной отвечаешь и за все шоу. Мне очень нужна твоя помощь! Диди не знала, что и сказать.
   – Ну хорошо. Что мне...
   – Все будет отлично, – намеренно быстро оборвала ее Элизабет. – Покажи всем, на что ты способна. У тебя получится, Ди.
   – Я надеюсь, – неуверенно ответила та и, словно успокаивая саму себя, добавила: – В конце концов, это же только на завтра. Скорее поправляйся, Лиз. Хорошенько выспись и...
   – Ладно-ладно, – снова оборвала Элизабет. – Завтра позвоню и узнаю, как все прошло.
   – Ладно, – еле слышно выдавила Диди.
   Элизабет, закусив губу, повесила трубку.
   «Бедная Ди. – Она чувствовала себя виноватой. – Но Пэтти все-таки права. Только так и можно заставить ее поверить в свои силы. Но как же трудно ей придется!»
   Через минуту зазвонил татефон. Это как раз была Пэтти.
   – Как прошла операция «Поверь в себя»?
   – Все нормально, – ответила Элизабет. – Ты говорила с мистером Коллинзом?
   – Конечно, он немножко волнуется, но в общем согласен. Я убедила его, что Ди справится на все сто, так что будем надеяться, что не ошиблись в ней.
   – Все пройдет отлично, – голос Элизабет звучал уверенно.
   Жаль, что настоящей уверенности в успехе недоставало.
   «План Пэтти хорош, – рассуждала она. – Но удастся ли он? Ведь на карту поставлено гораздо больше, чем чувство собственного достоинства Диди. Весь конкурс талантов теперь зависит от нее».
   Лиз очень и очень сомневалась, что у девушки все получится, хотя сейчас ей оставалось только надеяться на лучшее – остальное в руках Диди.
   Элизабет и Тодд сидели в гостиной, разложив на столе тетради и учебники по математике.
   – До тридцать пятой главы мне все ясно, – пожаловалась девушка. – Но дальше темный лес.
   – Какая ты красивая, Лиз, – прошептал Тодд и нежно погладил ее по щеке.
   – Что на тебя нашло? – как бы поддразнивая, спросила она и, приподнявшись, поцеловала юношу. – Не думала я, что математика так романтична.
   – Ты не поняла. – Лицо Тодда помрачнело. – Иногда... Не знаю, как это объяснить... В общем, я боюсь потерять тебя.
   – Странно. Почему это ты должен меня потерять?
   – Ладно. – Тодд закусил губу и откашлялся. – Итак, глава тридцать пять...
   – Что с тобой происходит? Я больше так не могу. Ты слишком часто стал грустить...
   – Да нет, все нормально, – твердо ответил Тодд. – Парню и похандрить немного нельзя? Или ты думаешь, что для этого нужна причина?
   Элизабет пристально посмотрела на него. Это правда или все-таки что-то случилось? Она терялась в догадках. Было ясно, что их отношения изменились. Он казался расстроенным, выглядел печальным, часто глубоко задумывался. Вроде бы он размышлял над чем-то очень важным, чем не хотел поделиться.
   «Почему Тодд ничего не говорит? – мучилась Элизабет. – Он ведь всегда мне доверял и ничего не скрывал». Ей вдруг стало не по себе – возможно, ему об этом страшно даже сказать! Но что столь ужасное могло произойти?
   Лиз крепко сжала руку Тодда и неохотно вернулась к учебникам. Для себя она решила:
   «После конкурса талантов мы обязательно во всем разберемся».

10

   Диди сидела внизу. Работа над задником к танцевальному номеру подходила к концу. Глубоко вздохнув, она немного отошла от декораций и посмотрела на них. Готово!
   – Просто великолепно! – громко воскликнула она.
   Карие глаза широко раскрылись от восхищения. Сами дома были коричневыми, а желтой краской она изобразила освещенные окна ночного города. Потрясающе!
   Никогда декорации у нее так не получались. Она стояла перед своей работой, очень довольная результатом. Сердце учащенно билось.
   – Ди! – позвала мама. – Тебя к телефону! Это Билл, – добавила она, прикрывая трубку ладонью.
   Дочь нахмурилась. Она смотрела на холст и думала.
   – Скажи, что я ему перезвоню, – крикнула она, не переставая размышлять.
   «А что, если добавить вон там немного красного, – прикидывала она. – При свете прожекторов краски будут выглядеть необыкновенно, да и шарф у Пэтти будет того же цвета – отличное сочетание!»
   Через минуту в комнату спустилась миссис Гордон. Она выглядела растерянно.
   – Ты меня удивила, – призналась она. – Билла, думаю, тоже. Дорогая, ты ведь очень хотела с ним поговорить.
   Девушка так углубилась в работу, что лишь через минуту осознала, что натворила.
   – Боже! Какая я дура! – закричала она и хлопнула себя по лбу. – Я так ждала от него звонка! С ума сойдешь с этим конкурсом. – Потом засмеялась: – Я совсем с ним голову потеряла.
   – Потрясающе, Ди, – произнесла мама, едва сдерживая эмоции.
   Она смотрела на уже завершенную работу дочери.
   – Сказочно. Неудивительно, что ты не подошла к телефону.
   – Да. Давно я не была так довольна своей работой, – улыбнулась Диди.
   Миссис Гордон опустилась в кресло у стола, на котором только что работала дочь.
   – Знаешь, – обратилась она к девушке. – Я всегда немножко завидовала тебе и отцу. Вы оба – такие увлекающиеся люди. Порой я даже чувствовала себя рядом с вами не в своей тарелке.
   Диди с удивлением смотрела на маму. Кто бы мог подумать, что и у нее бывают такие приступы неуверенности – ведь она всегда так решительна!
   – Да, отец такой, – согласилась она. – Но я нет. Не знаю, чего хочу, не знаю, есть ли у меня вообще талант.
   Диди покраснела, понимая, что лукавит. Просто ей хотелось, чтобы мама начала ее переубеждать. Ди чувствовала: талант у нее есть. Одни эти декорации чего стоят!
   – Ди, – рассердилась миссис Гордон. – Незачем топтать себя ногами. Желающих сделать это за тебя будет вполне достаточно. Не будешь стремиться к большему – не добьешься ничего.
   Диди прикусила губу. Она кое-что хотела спросить у матери, задать вопрос, который волновал ее уже долгое время – еще с того дня, когда во время обеда мисс Джексон сообщила ей о разводе родителей. Ди робко посмотрела на маму:
   – Мам, может, ты потому и рассталась с отцом, что такая волевая? Ведь если бы ты не вернулась в школу, не пошла на работу...
   Мать посмотрела на дочку и задумалась.
   – Кто знает, почему два человека расстаются, – тихо ответила она. – Сама знаешь – вспомни вас с Биллом. Сначала я думала, все из-за того, что мы с отцом живем в разном ритме, но потом поняла, что это не так. Развод никак не был связан с работой: ни с отцовской, ни тем более с моей. Просто мы изменились и пришли к выводу, что нам лучше жить отдельно. И единственное, что поддержало меня после развода – это курсы. – Миссис Гордон говорила медленно, стараясь, чтобы Ди поняла важность ее слов. – Конечно, я относилась к ним не так трепетно, как ты – к оформлению, но только они меня и вытянули. Сначала казалось, что твой отец отнял у меня все: душу, место в жизни... вообще все, ради чего стоило жить. Если бы я не нашла себе занятие, то не выдержала бы.
   Диди едва сдерживала слезы:
   «Мне это и в голову не приходило. – Она была просто ошеломлена. – То же самое произошло и с мисс Джексон. Ее брак распался вовсе не из-за работы. Сюзан заблуждалась. Какой же дурой я была!» – горевала девушка.
   Обняв мать, она заплакала.
   – Что случилось, дорогая?
   – Ничего, мама, – пробормотала Ди и еще крепче прижалась к ней.
   Да, она плакала, но не от горя. Девушке казалось, что позади остался длинный и темный тоннель: жизнь вокруг опять приобретала смысл.
   – Знаешь, сразу после конкурса я, наверное, снова попрошусь к мисс Джексон на курсы художников-оформителей, – пообещала девушка, не отрывая заплаканное лицо от плеча матери. – Как ты считаешь?
   Миссис Гордон улыбалась:
   – Это, пожалуй, лучшая новость за последнее время.
   Диди вздохнула и вернулась к декорациям для Пэтти.
   «Да, мама права...»
   – Как звук не работает? – спросила Диди, чувствуя, что уже впадает в истерику.
   Группа по подготовке конкурса талантов собралась в зрительном зале школы, и ей приходилось постоянно успокаивать ребят. Планы Элизабет рассыпались, как карточный домик.
   – Ты уж извини, Ди, – добавил Тодд, – но свет тоже накрылся. Плохи наши дела.
   – Так: с декорациями ясно, акустическая система сломана, свет не работает. Что еще?
   – Костюмы, – пожаловалась Оливия Дэвидсон. – Моя швейная машинка сломалась, а четыре костюма еще не закончены! Ди, не могли бы мы одолжить машинку в кабинете домоводства?
   Девушке стало дурно: как она может отвечать за все сразу? То ли дело Элизабет – у нее все так здорово получалось!
   – Катастрофа! – В зал вбежал опоздавший на полчаса Уинстон Эгберг. – Полная катастрофа! Вы знаете, что моя мама член родительского комитета. Так вот, в воскресенье вечером у них здесь собрание. И кто это выдумал? Что зал будет свободен?
   – Ну дела, – произнес Кен Мэтьюз. Он явно растерялся от неожиданности. – А ведь нужно решить, кто будет продавать билеты, и еще...
   – Хватит! – закричала Ди.
   Она закрыла уши ладонями. Наконец, стараясь успокоить и себя и других, она выдавила:
   – Послушайте. Давайте соберемся завтра в это же время. Лиз наверняка уже выздоровеет, а она в тысячу раз лучше меня знает, что нужно делать. Я же попробую разобраться хоть с некоторыми проблемами, а вы начинайте репетировать.
   Речь Ди, конечно, никого особо не обнадежила. Но большего она придумать не могла.
   «Надо поскорее спихнуть эту работу обратно Элизабет», – в панике думала Диди.
   Выйдя из школы она направилась к автомобилю, взятому на вечер у матери.
   – «Мне с ней не справиться».
   Ей казалось, что она сходит с ума от безысходности.
   – Джес! – крикнула взволнованно Элизабет, вбегая в спальню сестры. – Сделай мне одолжение. Только что звонил Тодд: собрание закончилось, и Ди едет сюда. Так вот, скажи ей, что я не могу спуститься, что у меня ларингит, и я еще два дня проведу в постели.
   – Ты что? – Джессика недоверчиво посмотрела на сестру. – По-моему, ты здорова.
   – Это нужно для дела. – Элизабет вздохнула. – В общем, это идея Пэгги Гилберт, а не моя. Мы хотим, чтобы подготовку конкурса заканчивала Ди. Может, тогда к ней вернется уверенность. И я ей наболтала, что очень больна, и...
   – И каким же образом эта возня с конкурсом поможет ей вернуть уверенность?
   В дверь позвонили. Элизабет изменилась в лице.
   – Ну ладно-ладно. – Джес хитро прищурилась. – Только тихо. Ты очень больна!
   Джессика не видела Диди с прошлого воскресенья, когда она рассказала ей о Билле и Дане. Что Ди думает о ней сейчас? Но голова девушки была занята только предстоящим шоу, и сейчас, по крайней мере, она и думать забыла, что Джес была причиной ее разрыва с Биллом.
   – Джес, – завопила Диди, едва переводя дух. – Мне нужна Лиз. Она дома?
   – Ди, привет! – Джессика усмехнулась, впуская гостью в дом. – Она сейчас в таком состоянии, что вряд ли тебе поможет. Может быть, я...
   – В каком состоянии? – застонала Ди. – Мне обязательно нужно поговорить с ней! Все пропало, Джес, все пропало. Акустическая система сломана, свет не работает, костюмы...
   – Ты-то с ней поговорить сможешь, – оборвала Джессика, – вот сможет ли она отвечать?
   – Почему так? – ужаснулась Диди.
   – Ларингит, – Джессика вздохнула. – Острая форма. Кажется, это серьезно, даже очень. Сначала доктор Абраме думал, что это надолго, но, слава богу, обошлось. Но он настаивал, что ближайшие три дня ей надо лежать в постели и пить лекарства. И еще он запретил Лиз разговаривать: даже стакан воды нельзя попросить, даже бредить во сне нельзя. Только так она сможет быстро поправиться.
   Джессика пристально смотрела на собеседницу: нужно, чтобы Ди поверила в серьезность происходящего.
   – Мы все ужасно беспокоимся. Какой-то кошмар! – добавила она для большего эффекта.
   Диди стояла в растерянности.
   – Что же будет с конкурсом? Джессика на мгновение задумалась.
   – Ах да! Лиз тут оставила для тебя какие-то инструкции. – Она вынула из блокнота список своих гостей. – Так... А, вот: «Диди должна заменить меня». И еще пишет, что будет тебе очень благодарна.
   – Да не могу я! – закричала Диди, побледнев. – Не сумею, Джес! Все рушится и я...
   – Ди. – Джессика взяла ее дрожащую руку. – Тебе нужно поберечь голос. Не хочешь же ты, чтобы оба режиссера одновременно слегли с ларингитом?
   Диди посмотрела на Джессику. Она хотела сказать, что не в силах взять на себя все шоу целиком, но не смогла выдавить ни слова.
   – Спасибо, Джес, – наконец пробормотала она еле слышным голосом и, развернувшись на каблуках, пошла от дома к своей машине.
   Диди вернулась в школу в полном смятении. Она подъехала к корпусу и припарковала машину на заднем дворе, прямо у зрительного зала.
   – Так, все по порядку, – бурчала она себе под нос. – Взять у мисс Говард швейную машинку – раз, найти где-то человека, разбирающегося в световом оборудовании и микрофонах, – два. Еще...
   – Ди! – окликнул ее знакомый голос. У дверей раздевалки стояли Билл с Даной Ларсон.
   – Привет, Билл! – крикнула Ди.
   Она сообразила, что забыла ему позвонить.
   – Как дела?
   Выглядел он великолепно. Еще влажные волосы были зачесаны назад. Ей так нравилось больше всего.
   «Раньше нравилось», – напомнила она себе.
   – Я-то в полном порядке, – он широко улыбнулся. – А вот что с тобой стряслось? Ты ведь так мне вчера вечером и не позвонила, – укоризненно напомнил он.
   С трудом переводя дыхание, Ди рассказала Биллу о том, что Элизабет заболела, и теперь она одна отвечает за весь конкурс.
   – Никогда в жизни я не была так занята, – Диди вдруг засмеялась, вспомнив собрание, проходившее днем. – Мне кажется, только чудо может помочь провести в воскресенье этот конкурс. Ну, или...
   – Ты справишься! – Билл в восхищении смотрел на подругу. – Ты всегда умела найти выход из любой ситуации.
   Дана слушала беседу молча.
   – Слушай, а «Друидов» еще можно включить в программу? – вдруг спросила она. – Я тоже хочу участвовать в конкурсе.
   – Конечно. – Диди повернулась к Дане и улыбнулась ей. – Мы рады всем, кто может нам помочь.
   «Боже, я разговариваю с Даной, – удивилась она. – И ни капли не ревную!»
   Наверное, это потому, что Билл так по-особенному смотрел на нее. Лицо и шея девушки залились румянцем. Похоже, думает он сейчас вовсе не о Дане.
   Но вообще-то у Диди не было ни минуты, чтобы гадать о мыслях Билла. Впереди конкурс талантов – и сначала надо пережить это воскресенье, а там уже можно выяснять отношения с Биллом Чейзом.
   «Так будет лучше», – решила она.

11

   Элизабет решила все-таки не идти в пятницу в школу – ведь она запросто может наткнуться на Диди. И что тогда? Притворяться смертельно больной, но чрезмерно прилежной ученицей?
   – Вот повезло! – ворчала Джессика. – Может, я тоже хочу прогулять занятия из-за придуманной болезни. Вот что: останусь-ка я дома за тобой ухаживать. – Эта идея ее явно воодушевила.
   – Не думай даже! – категорично ответила Элизабет. – Хватит того, что я прогуливаю. Иди-ка немедленно в школу, Джес.
   – Ладно уж. – Джессика насупилась и вышла из комнаты, громко хлопнув дверью.
   Все утро Элизабет читала учебники, чтобы не отстать от школьной программы, но после ленча не выдержала и выбралась на пару часов в парк.
   Девушка чудесно погуляла и вспомнила о времени лишь около половины четвертого. Обратно она ехала на автобусе («фиат» взяла Джессика). Уже на остановке Элизабет с тревогой заметила полицейскую машину, припаркованную возле дома Уэйкфилдов и заторопилась туда.
   – Да не грабительница я! – бушевала Джессика.
   Ее глаза горели яростью. Она горячо спорила с двумя полицейскими.
   – Что случилось, Джес? – изумилась Элизабет.
   – Наконец-то, Лиз! – закричала Джессика и облегченно вздохнула. – Да объясни ты им, что я не воришка, а живу здесь. – Она топнула ногой.
   – А кто это подозревает тебя? – Элизабет совсем не понимала, что происходит.
   – Сержант Мэлоун, – представился первый полицейский и показал Элизабет свое удостоверение. – Мистер Уэйкфилд, уезжая, попросил нас присмотреть за домом. И вот сегодня днем мы случайно заметили, как кто-то лез сюда через окно.
   – Я забыла ключ, – сообщила Джессика с таким видом, будто этого объяснения было более чем достаточно. – Думала, что сестра дома. – Она повернулась к сержанту Мэлоуну. – Но... – Джессика посмотрела на Элизабет. – Оказалось, что она вышла. Вот потому-то я и лезла в окно. А потом пришли вы и чуть меня не арестовали.
   – Ну, на этот раз мы вас отпустим. – Сержант Мэлоун подмигнул ей. – Участок наш и так переполнен.
   – Спасибо! – крикнула Элизабет вслед уже садящимся в машину полицейским. – То есть спасибо, что за домом присматриваете, – добавила она, уже чувствуя на себе убийственный взгляд сестры.
   – А я думала, что ты более аккуратна, Джес, – спокойно произнесла Элизабет, доставая из сумочки ключи. – Собираешься устраивать в отсутствие родителей грандиозную вечеринку и не помнишь о таких пустяках, как ключи от дома. Ну как это называется?
   – Так-так. Мисс Уэйкфилд, Великая и Ужасная, – Джессика была безумно зла на сестру. – А твое поведение как назвать? Ты, по-моему, больна ларингитом.
   – Так и есть. – Элизабет вдруг засмеялась, представив, как полицейские вытягивают Джессику из открытого окна, в которое она пытается влезть. – Ну и что?
   – Вот и помолчи, – выпалила сестра.
   Она бросила книги в прихожей и стремительно поднялась к себе.
   – Миссис Абернати? – Диди сидела в кабинете директора и звонила председателю родительского комитета. – С вами говорит Диди Гордон. Я отвечаю за подготовку конкурса талантов, который намечен на это воскресенье.
   – Слушаю. – Женщина была немного удивлена.
   – Произошло недоразумение, – извинилась девушка, накручивая провод трубки на палец. – Мы хотели устроить конкурс в актовом зале, а вы, оказывается, планируете провести там заседание. Может, еще не поздно это переиграть?
   Диди даже не ожидала, что миссис Абернати окажется такой покладистой. Конечно, она слышала о конкурсе талантов от матери Уинстона Эгберга. У многих участников конкурса родители состояли в комитете – какое уж тут заседание, когда их дети будут выступать! Она даже предложила организовать после шоу небольшой фуршет.
   – В кои-то веки родительский комитет может пообщаться со школьниками. – Она засмеялась. – По-моему, здорово получится!
   Диди ликовала. Она выпросила у миссис Говард до понедельника швейную машинку, и Оливия, засев в кабинете домоводства, уже заканчивала костюмы.
   Оставалось разобраться со световым оборудованием. Звуковую технику уже починили, и Кен с Уинстоном набирали добровольцев для продажи билетов. Перед выходом на сцену с фокусами Уинстон и сам решил побыть билетером.
   Через пять минут у входа в зрительный зал Диди должна была встретиться со специально вызванным электриком мистером Дженкинсом. Она неслась по вестибюлю, бормоча что-то под нос. Дело идет на лад! Даже не верится. А она боялась, что ни за что не справится, и вот – все идет как по маслу.
   Девушка так глубоко ушла в свои мысли, что ничего вокруг не замечала. Тут-то она и наткнулась на Билла, который выходил из кабинета мистера Феллоуза.
   – Ди, куда ты так несешься? – крикнул он. – Эти дни ты все время летаешь на третьей скорости.
   – Билл! – Диди перевела дыхание. – Ой, извини! – Она засмеялась. – Я уже ничего не соображаю: вот, чуть не сбила тебя с ног.
   – Так куда же ты? – повторил вопрос Билл. – Поговорила бы со мной хоть минутку. Может, по стаканчику кока-колы в «Дэйри Берджер»?
   – Я бы с удовольствием, но нет ни минуты свободной. Нужно посмотреть, как идут дела в актовом зале.
   – Как твои декорации? – Билл следовал за ней, и казалось, ее дела ему действительно интересны.
   Ди просияла.
   – Знаешь, неплохо. – Она удивилась тому, насколько уверенно звучит ее голос.
   Она и вправду стала решительнее. Казалось, ее расколдовали, и она снова была самой собой.
   – Одной с такой работой мне было не справиться, поэтому я только придумывала декорации и делала эскизы, а рисовали другие. Кое-что получилось здорово. Я уже подумываю, не вернуться ли мне на курсы: подучиться никогда не помешает.
   Билл покачал головой:
   – Как ты изменилась, Ди. И времени-то прошло всего ничего, но у тебя столько новостей, а я ничего не знаю... Когда же мы наконец сможем поговорить обо всем?
   – Не знаю. – Она вздохнула. – Голова идет кругом с этим конкурсом. Кстати, а ты придешь? – робко спросила она: вдруг Билл откажется.
   Тот был в восторге.
   – Конечно, – нежно произнес он. – Ни за что на свете не пропущу.
   Слезы наворачивались на глаза Диди. «Может быть... возможно все-таки...» – лезли в голову разные мысли.
   Но нет: думать об этом еще рано. Билл опять тянется к ней – и это главное. А пока надо заниматься только конкурсом.
   – Ди, – позвала Пэтти. – Можешь ты наконец оторваться? Пойдем где-нибудь перекусим – я так давно тебя не видела.
   На часах уже было почти пять. Диди чувствовала себя абсолютно изможденной, но ужасно счастливой.
   Половина всех декораций уже стояла за кулисами. Завтра утром туда перенесут оставшиеся. Свет работает, костюмы готовы – в общем, все как нельзя лучше.
   – С удовольствием сделаю перерыв, – согласилась Ди, в душе поблагодарив Пэтти – во всем этом бедламе она была безумно рада видеть свою старую подругу, хотя даже не помнила, когда последний раз разговаривала с Пэтти.
   Но вдруг вспомнила: кажется, это было как раз тогда, когда она поссорилась с Биллом.
   «Но что мешало нам поговорить?» – задумалась Диди и осознала: она сама избегала этого разговора, боясь разочаровать подругу.