Паскаль Фрэнсин. Секреты

   - Лиз, - передразнила ее Джессика. - Знаешь, Кара, моя сестра вообще не умеет выбирать себе друзей. Нет, это невыносимо! Чего доброго, еще подумают, что Инид и моя подруга.
   За углом Джессика увидела в толпе Брюса Пэтмена. На нем были светло-серые вельветовые брюки и васильковый свитер под цвет глаз. Он летел к лестнице и был, по своему обыкновению, неотразимо красив. Колени ее стали ватными, в ушах застучала кровь.
   - Ну я пойду. Потом еще поговорим, - рассеянно бросила она в сторону Кары. Джессика, не отрываясь, смотрела на действо под названием "Брюс": раскованно и грациозно он поднимался по лестнице, как молодой лев.
   "Само совершенство, - подумала Джессика, по телу прошла теплая волна и его закололо мелкими иголочками. - Брюс - абсолютное совершенство с ног до головы с нарочито взъерошенными темными волосами. Словно только что сошел со страниц модного журнала". Джессика безнадежно-очарованно проводила его глазами.
   - Погоди минуту, - Кара пыталась ухватить подружку за руку. - Ты ведь так и не закончила про Кена и мисс Да...
   Но мисс Дальтон уже вылетела у Джессики из головы. В секторе обстрела возник Брюс, и она, как пуля в цель, полетела к нему.
   3
   - Ой-ой-ой, уж не наша ли это пастушка? - протянул Брюс, когда они поравнялись, и бросил на нее полный синевы взгляд. - Потеряла овечку?
   Джессика рассмеялась, словно никогда не слышала более смешной шутки. Брюс Пэтмен мог изложить любой средневековый научный труд на вульгарной латыни, и все девчонки покатывались со смеху.
   - О чем ты говоришь, Брюс! - Невинно взмахнула она своими чудесными ресницами. - Во всей школе нет более одинокой девчонки. Представляешь себе, меня даже на бал никто еще не пригласил!
   - А Эгберт на что? Насколько мне известно, он по тебе сохнет.
   Джессика недовольно хмыкнула:
   - С ним? На бал? Ни за что на свете! Он не человек, а карикатура.
   - Точно, шут гороховый. Но ведь он твой, - улыбнулся Брюс.
   - В общем-то он, конечно, ничего. Но... ты понимаешь, что я хочу сказать, - Джессика округлила глаза, пытаясь показать, что положение Уинстона безнадежное.
   - Понимаю, - рассмеялся Брюс.
   И Джессика, скорее, почувствовала, чем увидела, как он оглядел ее всю с ног до головы, решая, в его ли она вкусе. Видимо, решил, что в его, и рот его медленно растянулся в улыбке, от которой у Джессики бешено забилось сердце. Она всегда была в этом уверена. Но неужели и Брюс сейчас это понял?
   Она провела кончиком языка по губам и представила, что Брюс целует ее.
   Они уже поднялись наверх, и Джессика мучительно пыталась найти предлог, чтобы задержать его. Ага, есть! Через свитер она пощупала свой медальон - на месте. Родители подарили сестрам на шестнадцатилетие по золотому бантику, и Джес и Лиз носили их на цепочке как медальон.
   - Ой, мой медальон! Я его потеряла! Он, наверное, упал сию минуту на лестнице. Брюс, ты просто обязан помочь мне найти его. Меня же предки убьют. Они из-за него по уши в долги влезли!
   Брюс взглядом пошарил по ступенькам.
   - Что-то не видно. Но, знаешь, золотце, он, конечно, найдется. Ладно, я потопал... До скорого. - С этими словами он ушел. И Джессика даже задохнулась, потрясенная его безразличием.
   - Ты, кажется, медальон потеряла?
   Она обернулась на голос. Уинстон Эгберт собственной персоной, красный как рак, глупо улыбался.
   Она вздохнула:
   - Что? Ах да, но это неважно. Потом поищу!
   - Черт возьми! Я готов тебе помочь, Джессика! - не сдавался он. - Я умею искать. Меня друзья даже прозвали Шерлоком Холмсом. Один раз у брата из коллекции марка пропала, так я ее тут же нашел. Сто лет не догадаешься где! У себя на подошве, туда уж точно никто бы не додумался заглянуть, правда?
   Джессика попыталась его обойти, а он одновременно шагнул к ней.
   - Ай-ай-ай! Извини! - Лицо Уинстона заполыхало еще сильнее. - Я нечаянно наступил! Тебе не больно?
   Джессика сморщилась. Но тут же, по привычке, улыбнулась, показав ямочки.
   - Спасибо, Уинстон, не надо, я ведь сказала. Я на урок опаздываю.
   - А, ну тогда конечно. - На его лице явно было написано разочарование. Потом увидимся?
   И она ушла. Уинстон Эгберт остался на четвереньках искать несуществующий медальон.
   Джессика вернулась из школы в ужасном настроении. Она было подумала, что Брюс наконец обратил на нее внимание, а он повернулся к ней спиной и при этом чуть не сбил с ног. Сейчас он ей нужен куда больше, чем раньше. Она совсем с ним запуталась. Но она все равно найдет путь к его сердцу. Как он сегодня оглядел ее! К счастью, она выглядела безупречно. От этой мысли на душе у нее потеплело. Вдруг еще не все потеряно?
   - А где Лиз? - спросила Джес у матери, которая вернулась пораньше и мыла кочан салата.
   - Мне кажется, они наверху с Инид. Что-то рисуют. Может, плакаты к балу.
   Стройную, загорелую Элис Уэйкфилд легко было принять за старшую сестру близняшек. Она была такая же, как девочки, классическая американская красавица, вплоть до золотистых волос. Они волнами падали на плечи и развевались при каждом ее шаге.
   - Инид! -взвилась Джессика. - Вот как! Почему моя сестра водится с этой мерзкой поганкой?!
   Миссис Уэйкфилд повернулась и укоряюще посмотрела на дочь:
   - Как у тебя только язык поворачивается? Инид неплохая девочка. У них с Лиз много общего.
   - Ну конечно! Сделала из себя слепок с Лиз. Какой-то ужас! Целыми днями торчит у нас. Как будто у нее своего дома нет!
   Элис Уэйкфилд улыбнулась, продолжая вытирать салат насухо:
   - Похоже на легкий приступ ревности.
   - Я? Ревную к Инид Роллинз? - фыркнула Джессика. - Как мать может своему ребенку сказать такое!
   - А может, все-таки это правда? - скромно предположила Элис.
   - Ох, мама!
   - Что - "мама"! Лиз проводит много времени с Инид. Значит, на тебя у нее времени не остается. Вот я и делаю вывод.
   - Это ее личное дело. Мне-то что переживать! Пусть водится с этой мымрой, если хочет!
   - Интересное рассуждение! Радость моя, дай, пожалуйста, картофельный нож из второго ящика. Этот, этот. Я тебе говорила? Стив приезжает. Он пригласил на ужин Трицию.
   Брат близняшек Стивен учился в университете в соседнем городке. Жил в общежитии, но часто наведывался домой, чтобы повидать свою подругу Трицию Мартин. Джессика была в отчаянии, что ее родной брат встречается с девчонкой из такой ужасной семьи. Но сейчас ее голова занята только мыслями о самоубийственном поведении Элизабет, и она пропустила мимо ушей слова матери.
   - В конце концов, Лиз может дружить с кем угодно. - С этими словами Джессика залезла в корзинку с ярко-красными помидорами и сунула один в рот.
   - Конечно!
   - Да хоть с одноглазым бегемотом, мне все равно!
   - Это говорит о широте твоих взглядов. Не съешь все помидоры, оставь парочку на салат.
   - Да хоть с десятью одноглазыми бегемотами, если ей это нравится. У каждого свой вкус.
   - Я с тобой совершенно согласна.
   - Чего мне дергаться? Ну нравится ей Инид Роллинз. У меня все равно в сто миллионов раз больше друзей. А вообще-то это я привела ее к нам в дом.
   Джессика на любила вспоминать, что Инид из двух сестер выбрала Элизабет. Она не могла ей этого простить.
   Слезы брызнули у нее из глаз.
   "Чертова Инид, - выругалась она про себя. - И чертов Брюс. Они оба ей не нужны. Стоит ей шевельнуть пальцем, да за ней любой побежит, это все знают. Разве ее вина, что на Инид и Брюса ее чары не действуют".
   Элис Уэйкфилд ласково погладила дочь по плечу. У младшенькой (на целых четыре минуты младше Элизабет) такие вспышки были обычным делом. Это началось еще в детстве. Но они скоро проходят, как гроза летом.
   - Не волнуйся, радость моя, твое место в сердце Лиз никто не займет.
   - Я надеюсь. У нее нет лучше друга, чем я.
   - Тогда чего ты так переживаешь?
   - Ни капельки не переживаю. - Джес вгрызлась в очередной помидор, и оранжевый сок брызнул на ее самый любимый розовый свитер из ангорской шерсти.
   - Испорчен! - вскрикнула Джессика, чуть не сорвав голос. - Совсем испорчен!
   Миссис Уэйкфилд со вздохом подала дочери губку:
   - Ну, в таком случае, подадим его на стол. Этот помидор последний.
   Джессика в полном расстройстве побежала наверх прямиком в комнату Элизабет и плюхнулась на ее кровать. Младшая сестра предпочитала в такие минуты комнату старшей. Там всегда больше порядка. Лиз называла свою комнату "шоколадка", потому что в ней были шоколадные обои.
   "Это нечестно, - кипятилась Джессика. - Элизабет пойдет на бал с Тоддом Уилкинзом. Даже Инид идет с Ронни Эдвардсом. Он так ослеплен любовью, что соберет ей сто тысяч голосов - он ведь председатель бального комитета. У Джессики, конечно, есть полдюжины запасных кавалеров, но все они ей не нужны", - и она была безутешна.
   Сквозь слезы она вдруг увидела торчащий из-под кровати белый листок. Похоже, письмо. Из вполне понятного любопытства, к тому же она никогда не мучилась угрызениями совести, читая чужие письма, Джессика подняла листок.
   "Дорогая Инид, - прочла она и у нее захватило дух. - Мне в последнее время совсем плохо. Ты сумела выдержать, а я сломался, и, наверное, мне уже никогда не встать на ноги. Я мучительно вспоминаю прошлое, и никак не могу понять, в какую минуту мы сбились с правильного пути. Помнишь, наглотались тогда "колес" и полетели 90 миль в час на тачке..."
   Джессика торжествующе улыбнулась - ей пришел в голову гениальный план. Она сунула письмо в задний карман джинсов, сложив его вчетверо. Потом надо будет вернуть письмо на место, Элизабет рано или поздно его хватится. Но это не так сложно.
   Джес спустилась вниз, насвистывая. Путь ее лежал в отцовскую комнату, туда, где стоял маленький ксерокс.
   4
   - Что случилось с Ронни и Инид? - шепотом спросил Тодд у Элизабет. - Они из-за чего-нибудь поссорились?
   Ронни с Инид пошли за попкорном. Обе пары любили проводить время вместе. Сегодня они пошли в кинотеатр "Велли". Всегда им было так весело, но сегодня Элизабет тоже бросилось в глаза - что-то не так.
   - Ронни правда очень странно себя ведет, - ответила Элизабет.
   Ей не хотелось, чтобы Тодд заметил, как она боится за Инид. Вдруг Ронни как-то все-таки узнал ее тайну? Она дала слово хранить ее тайну. Это означало, что она не скажет ничего даже Тодду.
   Элизабет с благодарностью посмотрела на своего Тодда - своего, хотя на что только Джессика не пускалась поначалу, чтобы помешать их дружбе. Джес сама мечтала о Тодде. Ничего удивительного - Тодд такой красивый и лучший баскетболист в школе. Высокий, стройный, с темными волнистыми волосами; в глубоких карих глазах можно просто утонуть. Но важнее было то, что он никогда не задирал носа. Дружил с тем, кто ему нравится, не любил снобов, пусть они хоть трижды "сливки общества". В этом он походил на Элизабет. У них было много общего, но главное - она могла поверить ему все, что у нее на душе, знала, Тодд ее поймет.
   - Он не держал ее за руку во время фильма, заметила? - Тодд нежно пожал ей руку. - Это даже интересно, ведь он всегда на шаг от нее не отходит.
   Девушка кивнула:
   - Бедняжка. У нее такой расстроенный вид.
   - Остается надеяться, что это не приступ ревности. Помнишь, как в тот раз он взбесился из-за того парня у "Гвидо"?
   - А она всего-навсего сказала ему, что он не положил ей на пиццу анчоусы.
   - Он просто сумасшедший. - Тодд покачал головой. - Любимому человеку надо верить. Что за идиотизм - устраивать скандал на пустом месте, вместо того чтобы радоваться!
   - Как у нас, да? - Элизабет придвинулась и поцеловала его несколько раз в щеку.
   Тодд ответил нежным поцелуем. При мысли о том, что она могла потерять Тодда, у нее все внутри сжалось. Но сейчас ее очень беспокоила Инид. Ситуация на самом деле складывалась не из легких.
   - Будем надеяться, что у них все в порядке, - сказала Элизабет, увидев пробирающегося между рядами Ронни. - Пойду, пожалуй, поищу Инид.
   Инид была в туалетной комнате. Вытирала глаза бумажным полотенцем.
   - Что случилось?
   Инид покачала головой:
   - Н-не знаю. Ронни как подменили, он рядом, и его словно нет. Глаза такие несчастные. Но ведь он ничего не знает, Лиз.
   - Всякие бывают причины, - робко предположила Элизабет. - Вдруг дома что-нибудь. Ты же говорила, что у него родители развелись...
   - Потому что у его матери был любовник, - горько закончила за нее Инид.
   - Но жить с одним отцом нелегко. Может, у них нелады. Ты должна с ним поговорить, Инид. Ему, наверное, неудобно обсуждать это с тобой.
   - Неудобно мне сказать, что у нас с ним все кончено. Боится, что я не верну ему значок его клуба.
   - Этого не может быть. Он тебя любит. - Но сама Элизабет вовсе не была уверена в своих словах.
   - Для Ронни любовь означает абсолютную преданность. Если он хоть на секунду заподозрит, что я переписываюсь с Джорджем, - это конец. Он меня никогда не простит.
   "Если он такой нечуткий, он недостоин такой чудесной девушки", - подумала Элизабет.
   - Не волнуйся, о письмах знаю только я. А что до остального - так это было сто лет назад. Разве можно из-за этого злиться? Это несправедливо.
   - А кто сказал, что любовь всегда справедлива? - горько спросила Инид, громко сморкаясь в полотенце.
   Она быстро навела макияж и так остервенело взбила волосы щеткой, что они образовали вокруг головы наэлектризованное облако. Инид бросила последний взгляд в зеркало и выпрямилась.
   - Может, я просто все выдумываю, - сказала она,- может, Ронни просто не в духе.
   Лиз очень хотелось верить, что это именно так.
   Ронни отвез домой Элизабет и Тодда. Инид казалось, что расстояние между сиденьями в машине разделила пропасть. Она надеялась, что Ронни всю дорогу молчит из-за Лиз и Тодда. Но вот они уже одни, а пропасть стала еще шире.
   - Куда мы едем? - спросила она, когда они проскочили поворот к ее дому.
   - Куда-нибудь, посидим в машине. - Голос Ронни звучал совсем обычно. Его профиль, такой знакомый, вселил в Инид надежду. Он хочет быть с ней. Ей вдруг страшно захотелось запустить пальцы в темно-рыжую копну его волос, но она сдержала себя. Инид чувствовала, что он хочет быть с ней, но сегодня было как-то не так.
   Ронни свернул на Миллерс-пойнт, откуда хорошо был виден город. Там уже было несколько машин; судя по запотевшим стеклам, они стояли здесь довольно давно.
   Выключив мотор, Ронни без церемоний притянул ее к себе и стал целовать так, что у нее перехватило дыхание.
   - Зачем так спешить? - Инид попыталась обратить его яростный наскок в шутку; ей все-таки удалось вырваться из его объятий, но ее всю трясло.
   На душе было все тревожнее. Ронни никогда раньше так себя не вел, относился к ней нежно, не переступая границ, установленных Инид. Сейчас же он был неуправляем. Нет сомнения, произошло что-то ужасное.
   - Прости. - Он откинулся на сиденье и стал возиться с магнитофоном.
   Машина наполнилась беснующимся роком. Обычно в такие минуты он включал что-нибудь тихое, романтическое. Что с ним такое сегодня?
   - Ронни, в чем дело? - едва шевеля губами, спросила она. - Что случилось?
   Не глядя ей в глаза, Ронни нервно барабанил пальцами по рулю.
   - Ну, в общем, я не хотел говорить - про бал. Я, как бы это сказать...
   Сердце у Инид упало.
   - Я, наверное, не смогу пойти. Я... останусь вместо отца. Ему надо съездить куда-то, а за магазином кроме меня некому присмотреть.
   - Как жаль, Ронни. - Инид стало совсем тошно.
   У отца Ронни небольшой ночной магазин; Инид прекрасно знала, ему ничего не стоило найти десяток помощников. Ронни даже не стал искать предлога поприличнее для разрыва. Инид чувствовала - сейчас расплачется. Нельзя, надо сдержаться. Не сорваться, Ронни не должен видеть, как ей больно.
   - Ты уж извини, Инид. Всякое бывает. Я потом точно тебе скажу, через пару дней.
   Ронни, наверное, думает, как все легко кончилось. Легко! Да она, кажется, сейчас умрет. Она часто представляла себе сцену разрыва, но сейчас, когда это случилось, она не может поверить в ее реальность. Дрожь пробежала по телу Инид, ей вдруг неожиданно стало холодно и одиноко. Она попыталась согреться в объятиях Ронни, пусть даже поведение его такое странное. Она снова стала убеждать себя, что ничего страшного нет, она все выдумывает. Ей так хотелось, чтобы все было по-прежнему, чтобы Ронни любил ее, как раньше. Ронни все крепче прижимал ее к себе, все яростнее целовал, и она стала уступать - ей так хотелось ему верить. Но что-то внутри нее вдруг воспротивилось. Нет, так нельзя! Она напряглась и резко отодвинулась.
   - Ронни, прошу тебя. Давай просто посидим и поговорим.
   - О чем? - Его голос звучал холодно, он словно защищался от нее.
   Инид готова была рассказать ему все, что мучило ее с первой встречи. Но слова словно застряли в горле.
   - Не знаю. Просто поговорим. Не знаешь, что в школе нового?
   - Ты это о Кене Мэтьюзе и мисс Дальтон?
   - А что с ними случилось?
   - Сомневаюсь, что ты не слышала. Вся школа знает про их роман.
   - Этого не может быть! - Инид даже про собственную беду забыла. - Мисс Дальтон этого себе никогда не позволит.
   - Ты уверена? - с вызовом спросил Ронни. - А по-моему, от любого можно ожидать что угодно.
   - Нет, кто-кто, но мисс Дальтон не может...
   - ...завести роман с Кеном? - усмехнулся Ронни. - Очень даже может. Женщины двуличны, а тем более в любви.
   Тут уж рассердилась Инид:
   - Что ты говоришь! Ты ведь ничего толком не знаешь! Это же слухи! Их что, видели вместе?
   Она не могла себе представить утонченную мисс Дальтон в объятиях капитана школьной футбольной команды. Конечно, она относится к ней предвзято. Мисс Дальтон ее любимая учительница. Как-то она пришла в школу в слезах после ссоры с матерью. Мисс Дальтон осталась с ней после уроков, стала ее успокаивать. С тех пор она не раз делилась с ней своими бедами. И не было случая, чтобы мисс Дальтон отказалась остаться после уроков, сославшись на то, что у нее нет времени. Вспомнив все это, Инид не могла поверить, что мисс Дальтон способна на такую глупость.
   - Видели, не видели - какая разница? - Голос Ронни звучал безразлично. Это вполне может быть правдой. И этого достаточно.
   Рывком прижав ее к себе, он опять стал целовать ее, и Инид почувствовала, что даже от рук его исходит злость.
   Она хотела освободиться из его объятий и не смогла. Он еще крепче сжал ее.
   В конце концов она все же вырвалась. Отвернулась к окну, пряча от него слезы. Соленые капли обожгли руки на коленях, ногти впились в ладони.
   - Что это с тобой! Я, видно, не такой красавчик, как твой Джордж? Ему можно все, а мне ничего!
   У Инид перехватило дыхание, словно он наотмашь ударил ее.
   - Как ты узнал про Джорджа?
   - Какая разница? Узнал, и все. - Он презрительно сощурился. - Я теперь много интересного о тебе знаю. Например, что ты не тот невинный цветочек, каким хочешь казаться.
   - Ронни, не надо... - Инид закрыла лицо руками, не смея взглянуть ему в глаза.
   Он ее ненавидит. Не-на-ви-дит.
   Ронни силой отвел ее руки и заглянул в лицо. Пальцы его как жгутом обхватили ей запястья.
   - Ты лгала мне, - прошипел он. - Лгала. Но теперь мне все известно!
   - Ронни, ты ничего не знаешь. Я тебе сейчас все объясню!
   - Можешь не трудиться, я все понял. Даже то, насколько же я был глуп. Ты все это время притворялась, что любишь меня, а сама за моей спиной писала ему любовные письма. Господи, какой же я идиот! Так тебе верил!
   У Инид сжалось горло, точно кто-то сдавил его. Ей с трудом удалось подавить рыдания:
   - Ронни, выслушай меня, пожалуйста. Мы с Джорджем друзья. Да, мы когда-то встречались. Но ведь это было очень-очень давно. Поверь мне!
   - Чего ради я должен тебе верить? Ты вся изолгалась. Со мной недотрога, а с Джорджем чем занималась? Да, может, и не только с Джорджем.
   Нет, этого терпеть нельзя! Инид рассердилась и вырвала руки из тисков Ронни:
   - Вот как ты на самом деле ко мне относишься! Тебе нет дела до моих чувств. Даже не желаешь меня слушать. У тебя нет ни капли веры ко мне.
   - Веры? - Ронни снова усмехнулся. - Смешно от тебя слышать эти слова, Инид! Еще вчера я так тебе верил, а ты мне ножом в спину! Нам лучше забыть друг о друге. Поехали, отвезу тебя домой.
   Ей все еще не верилось, что все эти жестокие слова она слышит от Ронни. Словно на ее глазах он превратился из д-ра Джекиля в м-ра Хайда*. Все ее опасения стали явью. Куда более чудовищной, чем она могла вообразить.
   *Герои психологического романа Р.Стивенсона "Странная история д-ра Джекиля и м-ра Хайда".
   По дороге к ее дому Ронни как воды в рот набрал. Инид съежилась на соседнем сиденье, молча глотая слезы. В голове билась одна мысль, удваивавшая боль предательства: Ронни узнал про письма. Значит, Лиз все-таки рассказала ему о них.
   5
   Элизабет еще не доводилось лицезреть сестру в таком прекрасном настроении. Джес собиралась пойти с Карой на субботнюю вечеринку. И сейчас она летала по комнате, как неутомимая пчелка. От ее мельтешения у Лиз даже голова закружилась.
   - Как ты думаешь? - спросила Джессика, взяв в руки обтягивающее трикотажное платье. - Хорошо будет, если я его надену с тем новым пояском, который купила месяц назад?
   - К кому вы идете? Когда ты идешь с Карой, добра не жди.
   - Я-то знаю, а тебе еще предстоить узнать, - шутливо ответила Джессика.
   Что-то мурлыкая, она принялась снимать бигуди, гроздьями свисавшие с головы. Элизабет хорошо знала сестру и не стала больше спрашивать.
   Она зевнула.
   - Желаю приятно развлечься, - сказала она. - А чем - и правда не мое дело.
   Джессика посмотрела на отражение сестры в зеркале.
   - Тебе разве ни капельки не интересно, куда мы пойдем?
   - Нисколько. - Элизабет снова зевнула.
   - Тебе, значит, и лень подумать, куда? - Джессика выпятила нижнюю губу.
   - Ладно. Сейчас подумаю... Вас пригласили в Белый дом, и Фея-крестная сейчас превратит для тебя в самолет тыкву из маминого огорода.
   Джессика кинула в сестру массажную щетку для волос, промахнувшись на миллиметр.
   - Очень смешно, - сквозь смех сказала она.
   - Ладно, сдаюсь. - Элизабет тоже рассмеялась. - Так куда же вы идете?
   - На вечеринку к Лиле. Если бы ты хоть сделала вид, что хочешь дружить с ней, она бы и тебя пригласила.
   Старшая сестра безразлично пожала плечами:
   - Зачем это мне? Она такая кривляка!
   - Да уж не больше кое-кого из твоих друзей. Не буду называть имен, ты и сама знаешь, о ком речь. Имя начинается на "И".
   - Комментариев не будет. - Лиз возмущалась, что Джессика с такой неприязнью относится к Инид. Но выскажи она сейчас свои чувства, Джес еще не то выльет на ее подругу. - Но я в любом случае не пошла бы к Лиле, даже если бы она меня пригласила. Все Фаулеры такие снобы. И все от шальных денег.
   - Какая мне разница, пусть у них деньги хоть на деревьях растут. Важен круг их знакомых. Сегодня у них соберутся "сливки общества".
   - Ты имеешь в виду Брюса Пэтмена, Брюса Пэтмена и Брюса Пэтмена? Элизабет не удержалась и поддела сестру.
   - Ладно, смейся сколько хочешь. Да, он тоже там будет, и я уверена, что он в конце концов обратит на меня внимание. Ну так как? Платье-свитер пойдет? Я в нем не очень толстая, а?
   - И да и нет.
   - Что? - Джессика издала вопль раненой выпи и резко обернулась. - Если ты хочешь сказать, что я толстая, так, к твоему сведению, вес у нас абсолютно одинаковый.
   - Спокойно, Джес. "Да" - в смысле платье пойдет, "Нет" - в смысле ты в нем не толстая.
   - Это другое дело. - Одарив сестру ослепительной улыбкой, Джессика опять занялась собственной неотразимой особой.
   Выдернув последние бигуди, она стала расчесывать золотистые, туго свернутые колечки. Джессика всегда завидовала тем, у кого волосы вьются от природы.
   Лиз вернулась к себе в комнату и опять взялась за книгу, но не могла сосредоточиться. Почему Инид не звонит? Уже второй день нет звонка после того похода в кино. Для Инид это просто рекорд, и ведь она прекрасно знает, что Элизабет очень беспокоится, как у них с Ронни отношения. Она уже два раза звонила сама, но мать Инид оба раза отвечала, что дочь очень занята и не может подойти.
   Происходило что-то странное.
   Элизабет решила позвонить еще раз: если Инид снова не подойдет, надо идти к ней и узнать, в чем дело. Вдруг Инид сердится, что по ее совету поговорила с Ронни, и он порвал с ней.
   Трубку взяла сама Инид, но голос у нее был чужой и холодный.
   - Инид, что случилось? Что с твоим голосом? Ты простыла?
   - Все нормально.
   - По голосу не скажешь. Тебе что, не хочется говорить о вчерашнем?
   Инид сухо рассмеялась:
   - Странный вопрос. Особенно от тебя. Ты все сама прекрасно знаешь.
   - Инид, о чем ты? Это я - Лиз. Ну прости меня, пожалуйста. Я, наверное, зря советовала тебе все сказать Ронни. Он очень расстроился? Ты поэтому на меня сердишься?
   - Расстроился? - Инид чуть не задохнулась. - Ну пусть расстроился. Вот только узнал он обо всем не от меня.
   - Узнал о той истории с полицией? Ну это не так страшно. Через день-два забудет. Это же было так давно. Ваших отношений это никак не касается.
   - Он знает о письмах.
   Тут уж перехватило дыхание у Элизабет:
   - Знает? Откуда? Ведь о письмах знали только мы двое.
   - Да, только двое, - холодно подтвердила Инид.
   - Инид, уж не думаешь ли ты, что...
   - А что еще остается думать? Сама скажи. - Инид заплакала.
   - Я... не знаю. - Элизабет была так потрясена, что не могла даже попытаться найти объяснение происшедшему. - Инид, но ты должна мне верить. Я никогда бы...
   - Почему должна? Ты одна знала о письмах. Одна. Я тебе одной открыла свою тайну. Как ты могла, Лиз?
   - Инид, пожалуйста...
   Она не закончила фразу. Инид бросила трубку. Разум Лиз долго отказывался верить случившемуся. Некоторое время она еще сидела, слушая гудки, потом медленно опустила трубку.