Страница:
Больше Кейт не произнесла ни слова, только внимательно следила за Рудольфом. Он – Джентльмен? И он – Казанова? Или нас всех охватило общее безумие, природа которого мне пока непонятна?
Температура воздуха с утра была где-то около пятнадцати градусов. Воздух хрустально прозрачен, как осенью на северо-востоке. Кейт была одета в старенький спортивный студенческий костюм, высокие кроссовки и не слишком дорогие солнцезащитные очки. Длинные каштановые волосы она стянула на затылке хвостиком. Вполне подходящие для засады костюм и прическа.
– Алекс, ФБР за ним следит? – спросила она, не отрываясь от бинокля. – Они здесь? Эта скотина не может невзначай улизнуть?
Я покачал головой.
– Если он только подтвердит хоть чем-нибудь, что он и есть Джентльмен, они сразу его сцапают. Им самим этот арест позарез необходим.
Но ФБР еще и мне давало в руки очень полезную ниточку. Кайл Крейг свое обещание сдерживал. Пока, во всяком случае.
Мы с Кейт наблюдали, как доктор Уилл Рудольф выходит из двухместного «БМВ», припарковав его предварительно на частной стоянке на западной стороне клиники. Он был одет в пепельного цвета костюм европейского покроя, превосходно пошитый и очень дорогой. Стоил, вероятно, столько же, сколько мой дом в Вашингтоне. Каштановые волосы по последней моде стянуты в хвостик. Роскошные в черепаховой оправе очки от солнца.
Доктор клиники для избранных из Беверли-Хиллз. Дьявольски самоуверенный. Неужели тот самый Джентльмен, пропади он пропадом, который весь город на уши поставил?
Мне мучительно захотелось броситься на стоянку, сбить его с ног прямо там и захомутать немедленно. Я так стиснул зубы, что челюсть заныла. Кейт глаз не сводила с доктора Уилла Рудольфа. Может быть, он еще и Казанова? Неужели это один и тот же зверь? Неужели?
Мы оба следили за ним неотступно, пока он шел по больничной стоянке. Шаг у него был широкий, быстрый, энергичный. Ни малейших признаков нервозности. Наконец он исчез за серебристо-стальной боковой дверью клиники.
– Доктор, – произнесла Кейт и потрясла головой. – Это так дико, Алекс. У меня все дрожит внутри.
Щелчок переговорника заставил нас вздрогнуть от неожиданности, но тут же прозвучал низкий хрипловатый голос агента Джона Асаро.
– Видели его, ребята? Неплохо смотрится. Что думает мисс Мактирнан? Каков приговор нашему шизику?
Я посмотрел на сидевшую рядом Кейт. В тот момент она выглядела на все свои тридцать один. Слегка растерянная, неуверенная. Даже лицо посерело. Главный свидетель. Она полностью понимала серьезность момента.
– Мне кажется, это не Казанова, – наконец сказала она и покачала головой. – Не такого сложения. Худее… держит себя по-другому. Не могу поручиться на сто процентов, но думаю, это не он, черт его побери. – В голосе ее проскользнула нотка разочарования.
Кейт продолжала качать головой.
– Нет, я почти уверена, что это не Казанова, Алекс. Их, видимо, двое. Два шизика.
Карие глаза напряженно вглядывались мне в лицо.
Итак, их двое. Конкурируют? Что же это за игра у них такая на разных побережьях?
Глава 64
Глава 65
Глава 66
Глава 67
Температура воздуха с утра была где-то около пятнадцати градусов. Воздух хрустально прозрачен, как осенью на северо-востоке. Кейт была одета в старенький спортивный студенческий костюм, высокие кроссовки и не слишком дорогие солнцезащитные очки. Длинные каштановые волосы она стянула на затылке хвостиком. Вполне подходящие для засады костюм и прическа.
– Алекс, ФБР за ним следит? – спросила она, не отрываясь от бинокля. – Они здесь? Эта скотина не может невзначай улизнуть?
Я покачал головой.
– Если он только подтвердит хоть чем-нибудь, что он и есть Джентльмен, они сразу его сцапают. Им самим этот арест позарез необходим.
Но ФБР еще и мне давало в руки очень полезную ниточку. Кайл Крейг свое обещание сдерживал. Пока, во всяком случае.
Мы с Кейт наблюдали, как доктор Уилл Рудольф выходит из двухместного «БМВ», припарковав его предварительно на частной стоянке на западной стороне клиники. Он был одет в пепельного цвета костюм европейского покроя, превосходно пошитый и очень дорогой. Стоил, вероятно, столько же, сколько мой дом в Вашингтоне. Каштановые волосы по последней моде стянуты в хвостик. Роскошные в черепаховой оправе очки от солнца.
Доктор клиники для избранных из Беверли-Хиллз. Дьявольски самоуверенный. Неужели тот самый Джентльмен, пропади он пропадом, который весь город на уши поставил?
Мне мучительно захотелось броситься на стоянку, сбить его с ног прямо там и захомутать немедленно. Я так стиснул зубы, что челюсть заныла. Кейт глаз не сводила с доктора Уилла Рудольфа. Может быть, он еще и Казанова? Неужели это один и тот же зверь? Неужели?
Мы оба следили за ним неотступно, пока он шел по больничной стоянке. Шаг у него был широкий, быстрый, энергичный. Ни малейших признаков нервозности. Наконец он исчез за серебристо-стальной боковой дверью клиники.
– Доктор, – произнесла Кейт и потрясла головой. – Это так дико, Алекс. У меня все дрожит внутри.
Щелчок переговорника заставил нас вздрогнуть от неожиданности, но тут же прозвучал низкий хрипловатый голос агента Джона Асаро.
– Видели его, ребята? Неплохо смотрится. Что думает мисс Мактирнан? Каков приговор нашему шизику?
Я посмотрел на сидевшую рядом Кейт. В тот момент она выглядела на все свои тридцать один. Слегка растерянная, неуверенная. Даже лицо посерело. Главный свидетель. Она полностью понимала серьезность момента.
– Мне кажется, это не Казанова, – наконец сказала она и покачала головой. – Не такого сложения. Худее… держит себя по-другому. Не могу поручиться на сто процентов, но думаю, это не он, черт его побери. – В голосе ее проскользнула нотка разочарования.
Кейт продолжала качать головой.
– Нет, я почти уверена, что это не Казанова, Алекс. Их, видимо, двое. Два шизика.
Карие глаза напряженно вглядывались мне в лицо.
Итак, их двое. Конкурируют? Что же это за игра у них такая на разных побережьях?
Глава 64
Пока сидишь на стреме, только и дел, что языком почесать. Это было мне хорошо знакомо. У нас с Сэмпсоном в Вашингтоне даже поговорка была по этому поводу: «Им убивать – нам выжидать».
– Сколько он может зарабатывать врачебной практикой в Беверли-Хиллз, если дела идут хорошо? Хотя бы приблизительно, – спросил я Кейт. Мы по-прежнему следили за частной стоянкой доктора у Седарс-Синай. Делать было нечего. Знай себе разглядывай новенькую с иголочки «БМВ» Рудольфа и трепись как бывало со старым приятелем у входа в вашингтонское полицейское управление.
– Думаю, он берет по полторы-две сотни за визит. Значит, в год может выходить до пятисот – шестисот тысяч. И еще оплата за хирургические операции, Алекс. Но все это в том случае, если у него есть совесть. А мы-то знаем, что совести у него нет, так что он скорее всего берет больше.
Я недоверчиво покачал головой и потер ладонью подбородок.
– Надо будет снова частной практикой заняться. Ребенку новые башмаки нужны. Кейт улыбнулась.
– Скучаете по своим, да, Алекс? Все время о детях говорите. Деймон и Дженни. Бильярдный шар и подлиза.
Я улыбнулся в ответ. Кейт уже знала прозвища моих ребятишек.
– Да, конечно. Они мои малыши. Мои маленькие приятели.
Кейт рассмеялась. Хорошо, что мне удается ее развеселить. Я вспомнил ее грустные и забавные рассказы о сестрах, особенно о близняшке Кристин. Смех – лучшее лекарство.
Черный двухместный «БМВ» по-прежнему стоял на своем месте, ярко поблескивая дорогими боками в лучах калифорнийского солнца. «Слежка всю душу выматывает, – подумал я, – все равно в каком месте. Даже в солнечном Лос-Анджелесе».
С легкой руки Кайла Крейга у меня здесь, в Лос-Анджелесе, появилось много концов. Гораздо больше, чем их было на Юге. И Кейт он тоже дело нашел. Но все это наверняка не за здорово живешь. Старый прохвост Кайл хотел, чтобы я допросил Джентльмена, как только его поймают, и доложил ему результаты. Было у меня подозрение, что Казанову он хочет приберечь для себя.
– Вы вправду думаете, что эти двое конкурируют? – спросила Кейт после небольшой паузы.
– Психологически это, мне кажется, имеет смысл, – сказал я. – Они могут чувствовать потребность переплюнуть друг друга. Джентльмен своими дневниками как бы говорит: «Смотри, я лучше тебя. Более знаменитый». Но до конца я еще не понял. Вероятно, когда делишься своими подвигами, острых ощущений получаешь больше, чем когда скрываешь их. Им обоим явно нравится раззадоривать себя.
Кейт посмотрела мне прямо в глаза.
– Алекс, у вас не возникает мерзкого ощущения, когда вы все это обдумываете? Я улыбнулся.
– Именно поэтому и хочу скорее поймать обоих мерзавцев. Тогда это ощущение сразу пройдет.
Мы с Кейт оставались на своем посту до тех пор, пока Рудольф наконец не вышел из больницы. Было около двух часов пополудни. Он поехал прямо к себе в офис на Норт-Бедфорд, к западу от Родео-Драйв. Там он принимал больных. По большей части женщин. Доктор Рудольф занимался пластической хирургией. Его профессиональный долг состоял в том, чтобы «создавать» и «лепить». Женщины от него зависели. Они были его пациентками и… сами его выбирали.
Около семи вечера мы поехали вслед за Рудольфом домой. «Пятьсот – шестьсот тысяч в год, – думал я. – Больше, чем я мог бы заработать за десяток лет. Неужели эти деньги нужны ему для того, чтобы быть Джентльменом? А Казанова, интересно, тоже богат? И тоже врач? Именно благодаря этому они совершают свои „безукоризненные“ преступления?»
Вопросы, вопросы – они не давали мне покоя. Я достал из брючного кармана карточку. Уже начал составлять короткое досье на Казанову и Джентльмена. Добавлял или вычеркивал какие-то существенные детали к портрету каждого. Карточку эту все время с собой таскал.
КАЗАНОВА
Коллекционер
гарем
художник, создает разные маски… чтобы отобразить настроение или воплотиться в том или ином образе?
врач?
объясняется жертвам в «любви»
получает удовольствие от насилия
знает обо мне
конкурирует с Гэри Сонеджи?
конкурирует с Джентльменом?
ДЖЕНТЛЬМЕН
Дарит цветы – они некий сексуальный символ?
в крайней степени агрессивен и опасен
интересуется молодыми красивыми женщинами всех типов
очень собран и предусмотрителен
не изощряется в способах убийства
врач
хладнокровен и невозмутим, как убийца… мясник
жаждет признания и славы, вероятно, богат – номер в пентхаусе
окончил Королевскую медицинскую академию в 1986 году
родился и вырос в Северной Каролине
Пока мы с Кейт прохлаждались у гостиницы, я раздумывал о связи между Казановой и Рудольфом. В голову пришла мысль о психологической взаимосвязи, типичной для двойников или близнецов. Вот где может быть ключ. Именно это обстоятельство способно объяснить странные отношения между двумя чудовищами. Они вытекают из необходимости единения, которое часто возникает между двумя одинокими людьми. Стоит таким «близнецам» объединиться, как они тут же становятся единым целым, приобретают зависимость друг от друга и часто одержимы стремлением к такой зависимости. Иногда «близнецы» начинают яростно соперничать.
Их тяга друг к другу все равно что стремление к спариванию. Желание принадлежать одному гнезду, тайному клубу. Только двое и никаких паролей. Как отрицательное явление подобное «спаривание» выражается в соединении двух людей ради удовлетворения их индивидуальных потребностей, обоюдно нездоровых.
Я решил посоветоваться с Кейт. Они ведь с сестрой тоже близнецы.
– Очень часто в отношениях между близнецами кто-то верховодит, – сказал я. – А как было у вас с сестрой?
– В нашем с Кристин случае, вероятно, лидером была я, – ответила Кейт. – Я получала в школе хорошие отметки. В некоторых случаях вела себя активнее. В старших классах она даже прозвала меня Танком за мою пробивную способность. А иногда называла и похуже.
– Доминирующий близнец может взять на себя мужскую роль в структуре поведения, – объяснял я Кейт. Мы беседовали друг с другом, как профессионалы-врачи. – Хотя он вполне может быть не слишком искушен в искусстве общения.
– Как вы, наверное, догадываетесь, я кое-что читала о взаимоотношениях близнецов, – с улыбкой сообщила Кейт. – В этом случае возникает на удивление прочная структура, внутри которой взаимосвязанная пара может действовать самыми различными способами. Я верно рассуждаю?
– Верно, доктор Мактирнан. В случае с Джентльменом и Казановой каждый из них как бы имеет собственного телохранителя-пособника. Может быть, именно поэтому им так все удавалось. Безукоризненные преступления. Каждому из них обеспечена некая неотъемлемая, невероятно эффективная эмоциональная поддержка.
В голове колоколом прогудел вопрос: «Как и где они впервые встретились? В медицинской академии? Может быть, Казанова тоже там учился?» В этом был смысл. И потом эта мысль напомнила мне дело Леопольда-Лоуба в Чикаго. Двое мальчиков, очень умных и очень непростых, совершали запрещенные акты. Делились грешными мыслями и грязными тайнами, поскольку были одиноки и ни с кем больше не могли поделиться… Самое худшее, самое разрушительное проявление тяги родственных душ друг к другу.
Может быть, это начало разгадки? Так мне подумалось, Могут ли Казанова с Джентльменом быть духовными близнецами? Работают ли они и в самом деле вместе? Что же это у них за мерзкая игра на пару?
– Пошли окна перебьем, ворвемся и все загадки сразу разрешим, – сказала Кейт. Настроение у нее было такое же, как у меня. Мы оба были уже способны на все.
Нам не терпелось разделаться с этими повзрослевшими Леопольдом и Лоубом.
– Сколько он может зарабатывать врачебной практикой в Беверли-Хиллз, если дела идут хорошо? Хотя бы приблизительно, – спросил я Кейт. Мы по-прежнему следили за частной стоянкой доктора у Седарс-Синай. Делать было нечего. Знай себе разглядывай новенькую с иголочки «БМВ» Рудольфа и трепись как бывало со старым приятелем у входа в вашингтонское полицейское управление.
– Думаю, он берет по полторы-две сотни за визит. Значит, в год может выходить до пятисот – шестисот тысяч. И еще оплата за хирургические операции, Алекс. Но все это в том случае, если у него есть совесть. А мы-то знаем, что совести у него нет, так что он скорее всего берет больше.
Я недоверчиво покачал головой и потер ладонью подбородок.
– Надо будет снова частной практикой заняться. Ребенку новые башмаки нужны. Кейт улыбнулась.
– Скучаете по своим, да, Алекс? Все время о детях говорите. Деймон и Дженни. Бильярдный шар и подлиза.
Я улыбнулся в ответ. Кейт уже знала прозвища моих ребятишек.
– Да, конечно. Они мои малыши. Мои маленькие приятели.
Кейт рассмеялась. Хорошо, что мне удается ее развеселить. Я вспомнил ее грустные и забавные рассказы о сестрах, особенно о близняшке Кристин. Смех – лучшее лекарство.
Черный двухместный «БМВ» по-прежнему стоял на своем месте, ярко поблескивая дорогими боками в лучах калифорнийского солнца. «Слежка всю душу выматывает, – подумал я, – все равно в каком месте. Даже в солнечном Лос-Анджелесе».
С легкой руки Кайла Крейга у меня здесь, в Лос-Анджелесе, появилось много концов. Гораздо больше, чем их было на Юге. И Кейт он тоже дело нашел. Но все это наверняка не за здорово живешь. Старый прохвост Кайл хотел, чтобы я допросил Джентльмена, как только его поймают, и доложил ему результаты. Было у меня подозрение, что Казанову он хочет приберечь для себя.
– Вы вправду думаете, что эти двое конкурируют? – спросила Кейт после небольшой паузы.
– Психологически это, мне кажется, имеет смысл, – сказал я. – Они могут чувствовать потребность переплюнуть друг друга. Джентльмен своими дневниками как бы говорит: «Смотри, я лучше тебя. Более знаменитый». Но до конца я еще не понял. Вероятно, когда делишься своими подвигами, острых ощущений получаешь больше, чем когда скрываешь их. Им обоим явно нравится раззадоривать себя.
Кейт посмотрела мне прямо в глаза.
– Алекс, у вас не возникает мерзкого ощущения, когда вы все это обдумываете? Я улыбнулся.
– Именно поэтому и хочу скорее поймать обоих мерзавцев. Тогда это ощущение сразу пройдет.
Мы с Кейт оставались на своем посту до тех пор, пока Рудольф наконец не вышел из больницы. Было около двух часов пополудни. Он поехал прямо к себе в офис на Норт-Бедфорд, к западу от Родео-Драйв. Там он принимал больных. По большей части женщин. Доктор Рудольф занимался пластической хирургией. Его профессиональный долг состоял в том, чтобы «создавать» и «лепить». Женщины от него зависели. Они были его пациентками и… сами его выбирали.
Около семи вечера мы поехали вслед за Рудольфом домой. «Пятьсот – шестьсот тысяч в год, – думал я. – Больше, чем я мог бы заработать за десяток лет. Неужели эти деньги нужны ему для того, чтобы быть Джентльменом? А Казанова, интересно, тоже богат? И тоже врач? Именно благодаря этому они совершают свои „безукоризненные“ преступления?»
Вопросы, вопросы – они не давали мне покоя. Я достал из брючного кармана карточку. Уже начал составлять короткое досье на Казанову и Джентльмена. Добавлял или вычеркивал какие-то существенные детали к портрету каждого. Карточку эту все время с собой таскал.
КАЗАНОВА
Коллекционер
гарем
художник, создает разные маски… чтобы отобразить настроение или воплотиться в том или ином образе?
врач?
объясняется жертвам в «любви»
получает удовольствие от насилия
знает обо мне
конкурирует с Гэри Сонеджи?
конкурирует с Джентльменом?
ДЖЕНТЛЬМЕН
Дарит цветы – они некий сексуальный символ?
в крайней степени агрессивен и опасен
интересуется молодыми красивыми женщинами всех типов
очень собран и предусмотрителен
не изощряется в способах убийства
врач
хладнокровен и невозмутим, как убийца… мясник
жаждет признания и славы, вероятно, богат – номер в пентхаусе
окончил Королевскую медицинскую академию в 1986 году
родился и вырос в Северной Каролине
Пока мы с Кейт прохлаждались у гостиницы, я раздумывал о связи между Казановой и Рудольфом. В голову пришла мысль о психологической взаимосвязи, типичной для двойников или близнецов. Вот где может быть ключ. Именно это обстоятельство способно объяснить странные отношения между двумя чудовищами. Они вытекают из необходимости единения, которое часто возникает между двумя одинокими людьми. Стоит таким «близнецам» объединиться, как они тут же становятся единым целым, приобретают зависимость друг от друга и часто одержимы стремлением к такой зависимости. Иногда «близнецы» начинают яростно соперничать.
Их тяга друг к другу все равно что стремление к спариванию. Желание принадлежать одному гнезду, тайному клубу. Только двое и никаких паролей. Как отрицательное явление подобное «спаривание» выражается в соединении двух людей ради удовлетворения их индивидуальных потребностей, обоюдно нездоровых.
Я решил посоветоваться с Кейт. Они ведь с сестрой тоже близнецы.
– Очень часто в отношениях между близнецами кто-то верховодит, – сказал я. – А как было у вас с сестрой?
– В нашем с Кристин случае, вероятно, лидером была я, – ответила Кейт. – Я получала в школе хорошие отметки. В некоторых случаях вела себя активнее. В старших классах она даже прозвала меня Танком за мою пробивную способность. А иногда называла и похуже.
– Доминирующий близнец может взять на себя мужскую роль в структуре поведения, – объяснял я Кейт. Мы беседовали друг с другом, как профессионалы-врачи. – Хотя он вполне может быть не слишком искушен в искусстве общения.
– Как вы, наверное, догадываетесь, я кое-что читала о взаимоотношениях близнецов, – с улыбкой сообщила Кейт. – В этом случае возникает на удивление прочная структура, внутри которой взаимосвязанная пара может действовать самыми различными способами. Я верно рассуждаю?
– Верно, доктор Мактирнан. В случае с Джентльменом и Казановой каждый из них как бы имеет собственного телохранителя-пособника. Может быть, именно поэтому им так все удавалось. Безукоризненные преступления. Каждому из них обеспечена некая неотъемлемая, невероятно эффективная эмоциональная поддержка.
В голове колоколом прогудел вопрос: «Как и где они впервые встретились? В медицинской академии? Может быть, Казанова тоже там учился?» В этом был смысл. И потом эта мысль напомнила мне дело Леопольда-Лоуба в Чикаго. Двое мальчиков, очень умных и очень непростых, совершали запрещенные акты. Делились грешными мыслями и грязными тайнами, поскольку были одиноки и ни с кем больше не могли поделиться… Самое худшее, самое разрушительное проявление тяги родственных душ друг к другу.
Может быть, это начало разгадки? Так мне подумалось, Могут ли Казанова с Джентльменом быть духовными близнецами? Работают ли они и в самом деле вместе? Что же это у них за мерзкая игра на пару?
– Пошли окна перебьем, ворвемся и все загадки сразу разрешим, – сказала Кейт. Настроение у нее было такое же, как у меня. Мы оба были уже способны на все.
Нам не терпелось разделаться с этими повзрослевшими Леопольдом и Лоубом.
Глава 65
Пробило восемь, а наша «стрема» все продолжалась. Может быть, все-таки доктор Уилл Рудольф не Джентльмен? Бет Либерман, репортер «Лос-Анджелес Таймс», могла ошибаться. Только теперь ее ни о чем не спросишь…
Мы с Кейт обсудили все, что могли: баскетбольную команду «Лос-Анджелес Лейкерз» без игроков Мэджика Джонсона и Карима, последний альбом Арона Невилла, совместную жизнь Хиллари и Билла Клинтонов, преимущества медицинского университета Джонса Хопкинса перед медицинским факультетом университета Северной Каролины.
Между нами по-прежнему вспыхивали некие странные искры. Я неофициально провел несколько сеансов терапии с Кейт Мактирнан и один сеанс гипноза. Я понимал, что боюсь пожара, готового вспыхнуть в нас. Что со мной такое? Пора начать жизнь сызнова, перешагнуть пропасть, возникшую после утраты жены Марии. Мне казалось, что все неплохо шло с женщиной по имени Джеззи Фланаган, но опустошенность, которую я потом испытал, ничем невозможно было заполнить.
Наконец мы с Кейт добрались до тем более личного характера. Она спросила, почему я чураюсь близких взаимоотношений (потому что жена умерла, потому что последняя связь окончилась неудачей, потому что у меня двое детей?). Я спросил, отчего она так осторожно относится к определенного свойства связям (оттого, что боится умереть от рака яичников или груди, как ее сестры; боится, что могут умереть любовники или бросить ее, короче, что она будет снова терять близких?).
– Ну что ж, мы с вами неплохая парочка.
Я улыбнулся и покачал головой.
– Наверное, мы оба страшимся утрат, – сказала Кейт. – И все же любить и терять лучше, чем бояться.
Но прежде, чем мы успели углубиться в эту тему, появился доктор Уилл Рудольф. Я взглянул на часы на приборном щитке. 10.20.
Рудольф был одет в черную вечернюю пару. Блейзер в талию, водолазка, узкие брюки, шикарные ковбойские сапоги. Вместо «БМВ»-седана он теперь сел за руль белого «рэнджровера». Выглядел свежевымытым, выспавшимся. Я ему позавидовал.
– Весь в трауре наш доктор, – с натянутой улыбкой отметила Кейт. – Костюм убийцы?
– Возможно, он одет для встречи за ужином, – предположил я. – Может быть, он сначала женщину приглашает на ужин, а потом уже убивает. Чем не вариант?
– Тогда он и в дом к ним может попасть. Какая мерзость! Два отъявленных негодяя на свободе.
Я завел мотор, и мы двинулись вслед за Рудольфом. Фэбээровцев, которые должны были нас прикрывать, я не видел, но твердо знал, что они рядом.
Бюро так и не подключило к этой операции полицейское управление Лос-Анджелеса. Не слишком безопасная игра, но достаточно привычная для ФБР. Они считают себя асами во всем на свете и непререкаемым авторитетом. Решили, что это преступление федерального масштаба, стало быть, им его и раскручивать. У кого-то в Бюро на это дело сильно стояло.
– Вампиры всегда по ночам охотятся, правда? – спросила Кейт, пока мы ехали по Лос-Анджелесу в южном направлении. – Очень на это похоже, Алекс. Джентльмен-Ловелас Брэма Стокера. Документальный роман ужасов. Я понимал Кейт и разделял ее ощущения.
– Он монстр. Но создал себя сам. Так же, как Казанова. Это еще одна общая их черта. Брэм Стокер, Мэри Шелли, они оба писали о выдуманных чудовищах в человеческом образе, бродящих по земле. А теперь перед нами шизики, воплотившие в жизнь их изощренную фантазию. Ну и страна!
– Не нравится, скатертью дорога, малыш, – растягивая слова на южный манер, произнесла Кейт и подмигнула мне.
Мне в жизни столько раз приходилось участвовать в слежке, что я успел поднатаскаться. Диплом выпускника, как мне кажется, я получил во время розыска Сонеджи. Поэтому успел оценить способности ФБР Западного побережья. Они тоже неплохо справлялись.
Агенты Асаро и Косгроув включили переговорник, как только мы снова тронулись с места. Они отвечали за группу преследования Уилла Рудольфа. Мы так до сих пор и не знали, Джентльмен ли он. Не было доказательств. Доктора Рудольфа мы пока трогать не имели права.
Теперь мы следовали за «рэнджровером» на запад. Наконец Рудольф свернул на Сансет-Драйв и дальше поехал по прямой на Тихоокеанскую автостраду. Затем он двинулся на север по Первой американской автостраде. Я обратил внимание на то, что он все время, пока ехал по Лос-Анджелесу, держал скорость в установленных пределах. Но стоило выбраться на шоссе, как он рванул, словно крылья выросли.
– Куда его несет, черт побери? У меня прямо душа в пятки уходит, – призналась Кейт.
– Все будет в порядке. Хотя ночью за ним гоняться не слишком приятно. – Мне и в самом деле казалось, будто мы остались с ним один на один. Куда же в самом деле его несет? Если следовать его схеме, то в самом скором времени он должен кого-то убить. Наверняка душа горит.
Путешествие наше оказалось долгим. Над нами в калифорнийском ночном небе сверкали звезды. Шесть часов спустя мы все еще мчались по Первой автостраде. Наконец «рэнджровер» проехал причудливый деревянный указатель, на котором помимо других была надпись: «Государственный парк „Биг-Сер“.
Дальше на дороге нам встретился древнего вида фургон с надписью на бампере: «Представьте себе промышленную катастрофу».
– Представьте себе, что доктору Уиллу Рудольфу как следует вмажут, – проворчала Кейт.
Когда мы сворачивали с шоссе, я взглянул на часы.
– Начало четвертого. Поздновато для него ввязываться в серьезную передрягу. – Я надеялся, что он поостережется это делать.
– Если и были какие-то сомнения, то теперь ясно, что он самый что ни на есть вампир-кровосос, – пробормотала Кейт. Почти все время нашего долгого пути она ехала, прижав руки к груди. – Ему не терпится залечь поспать в свой любимый гроб.
– Верно. Там-то мы и вгоним ему в сердце осиновый кол, – напомнил я.
У нас обоих уже слегка кружилась голова. Я по дороге таблетку принял. Кейт отказалась. Она сказала, что о лекарствах знает слишком много, чтобы относиться к ним положительно.
Мы оставили позади целую серию дорожных указателей: Пойнт-Сер, Пфайфер-Бич, Биг-Сер-Лодж, Вентана, Институт Исален. Уилл Рудольф выбрал направление на Биг-Сер-Лодж, Сикамор-Каньон, мотель «Ботчерз-Гэп».
– А я надеялась, что он поедет в Исален, – объявила Кейт. – Учиться медитации, чтобы общаться со своей смятенной душой.
– Что же он задумал этой ночью? – спросил я сам себя вслух. Чем они с Казановой занимаются? Пока что понять это было невозможно. – Его берлога, наверное, здесь, в лесу, Кейт, – предположил я. – Может быть, у него такой же дом ужасов, как у Казановы?
Родственные души, снова мелькнула мысль. Это все больше походило на правду. У них наверняка есть какая-то система взаимопомощи. Пути обоих монстров следуют параллельно. Но где-то ведь они встретились! Охотились когда-нибудь вместе? У меня было подозрение, что это так.
Белый «рэнджровер» трясся по холмистой и довольно извилистой дороге, отходившей на восток от океана. Древние мрачные заросли калифорнийских мамонтовых деревьев выстроились по обе стороны узкой ленты шоссе. Белая полная луна, казалось, плыла прямо над «ровером», следовала за ним по пятам.
Я позволил ему уйти довольно далеко вперед, так что теперь он совсем пропал из вида. Огромные ели, толпившиеся вдоль дороги, устремлялись нам навстречу и оставались позади. Темные призраки реальной жизни. В свете фонаря блеснул яркий желтый дорожный знак, и мы прочли:
«В сырую погоду дорога непроходима».
– Он здесь, Алекс. – Кейт слегка опоздала с предупреждением. – Он остановился.
Джентльмен, прищурившись, скользнул взглядом по нашей проскочившей мимо машине.
Он нас видел.
Мы с Кейт обсудили все, что могли: баскетбольную команду «Лос-Анджелес Лейкерз» без игроков Мэджика Джонсона и Карима, последний альбом Арона Невилла, совместную жизнь Хиллари и Билла Клинтонов, преимущества медицинского университета Джонса Хопкинса перед медицинским факультетом университета Северной Каролины.
Между нами по-прежнему вспыхивали некие странные искры. Я неофициально провел несколько сеансов терапии с Кейт Мактирнан и один сеанс гипноза. Я понимал, что боюсь пожара, готового вспыхнуть в нас. Что со мной такое? Пора начать жизнь сызнова, перешагнуть пропасть, возникшую после утраты жены Марии. Мне казалось, что все неплохо шло с женщиной по имени Джеззи Фланаган, но опустошенность, которую я потом испытал, ничем невозможно было заполнить.
Наконец мы с Кейт добрались до тем более личного характера. Она спросила, почему я чураюсь близких взаимоотношений (потому что жена умерла, потому что последняя связь окончилась неудачей, потому что у меня двое детей?). Я спросил, отчего она так осторожно относится к определенного свойства связям (оттого, что боится умереть от рака яичников или груди, как ее сестры; боится, что могут умереть любовники или бросить ее, короче, что она будет снова терять близких?).
– Ну что ж, мы с вами неплохая парочка.
Я улыбнулся и покачал головой.
– Наверное, мы оба страшимся утрат, – сказала Кейт. – И все же любить и терять лучше, чем бояться.
Но прежде, чем мы успели углубиться в эту тему, появился доктор Уилл Рудольф. Я взглянул на часы на приборном щитке. 10.20.
Рудольф был одет в черную вечернюю пару. Блейзер в талию, водолазка, узкие брюки, шикарные ковбойские сапоги. Вместо «БМВ»-седана он теперь сел за руль белого «рэнджровера». Выглядел свежевымытым, выспавшимся. Я ему позавидовал.
– Весь в трауре наш доктор, – с натянутой улыбкой отметила Кейт. – Костюм убийцы?
– Возможно, он одет для встречи за ужином, – предположил я. – Может быть, он сначала женщину приглашает на ужин, а потом уже убивает. Чем не вариант?
– Тогда он и в дом к ним может попасть. Какая мерзость! Два отъявленных негодяя на свободе.
Я завел мотор, и мы двинулись вслед за Рудольфом. Фэбээровцев, которые должны были нас прикрывать, я не видел, но твердо знал, что они рядом.
Бюро так и не подключило к этой операции полицейское управление Лос-Анджелеса. Не слишком безопасная игра, но достаточно привычная для ФБР. Они считают себя асами во всем на свете и непререкаемым авторитетом. Решили, что это преступление федерального масштаба, стало быть, им его и раскручивать. У кого-то в Бюро на это дело сильно стояло.
– Вампиры всегда по ночам охотятся, правда? – спросила Кейт, пока мы ехали по Лос-Анджелесу в южном направлении. – Очень на это похоже, Алекс. Джентльмен-Ловелас Брэма Стокера. Документальный роман ужасов. Я понимал Кейт и разделял ее ощущения.
– Он монстр. Но создал себя сам. Так же, как Казанова. Это еще одна общая их черта. Брэм Стокер, Мэри Шелли, они оба писали о выдуманных чудовищах в человеческом образе, бродящих по земле. А теперь перед нами шизики, воплотившие в жизнь их изощренную фантазию. Ну и страна!
– Не нравится, скатертью дорога, малыш, – растягивая слова на южный манер, произнесла Кейт и подмигнула мне.
Мне в жизни столько раз приходилось участвовать в слежке, что я успел поднатаскаться. Диплом выпускника, как мне кажется, я получил во время розыска Сонеджи. Поэтому успел оценить способности ФБР Западного побережья. Они тоже неплохо справлялись.
Агенты Асаро и Косгроув включили переговорник, как только мы снова тронулись с места. Они отвечали за группу преследования Уилла Рудольфа. Мы так до сих пор и не знали, Джентльмен ли он. Не было доказательств. Доктора Рудольфа мы пока трогать не имели права.
Теперь мы следовали за «рэнджровером» на запад. Наконец Рудольф свернул на Сансет-Драйв и дальше поехал по прямой на Тихоокеанскую автостраду. Затем он двинулся на север по Первой американской автостраде. Я обратил внимание на то, что он все время, пока ехал по Лос-Анджелесу, держал скорость в установленных пределах. Но стоило выбраться на шоссе, как он рванул, словно крылья выросли.
– Куда его несет, черт побери? У меня прямо душа в пятки уходит, – призналась Кейт.
– Все будет в порядке. Хотя ночью за ним гоняться не слишком приятно. – Мне и в самом деле казалось, будто мы остались с ним один на один. Куда же в самом деле его несет? Если следовать его схеме, то в самом скором времени он должен кого-то убить. Наверняка душа горит.
Путешествие наше оказалось долгим. Над нами в калифорнийском ночном небе сверкали звезды. Шесть часов спустя мы все еще мчались по Первой автостраде. Наконец «рэнджровер» проехал причудливый деревянный указатель, на котором помимо других была надпись: «Государственный парк „Биг-Сер“.
Дальше на дороге нам встретился древнего вида фургон с надписью на бампере: «Представьте себе промышленную катастрофу».
– Представьте себе, что доктору Уиллу Рудольфу как следует вмажут, – проворчала Кейт.
Когда мы сворачивали с шоссе, я взглянул на часы.
– Начало четвертого. Поздновато для него ввязываться в серьезную передрягу. – Я надеялся, что он поостережется это делать.
– Если и были какие-то сомнения, то теперь ясно, что он самый что ни на есть вампир-кровосос, – пробормотала Кейт. Почти все время нашего долгого пути она ехала, прижав руки к груди. – Ему не терпится залечь поспать в свой любимый гроб.
– Верно. Там-то мы и вгоним ему в сердце осиновый кол, – напомнил я.
У нас обоих уже слегка кружилась голова. Я по дороге таблетку принял. Кейт отказалась. Она сказала, что о лекарствах знает слишком много, чтобы относиться к ним положительно.
Мы оставили позади целую серию дорожных указателей: Пойнт-Сер, Пфайфер-Бич, Биг-Сер-Лодж, Вентана, Институт Исален. Уилл Рудольф выбрал направление на Биг-Сер-Лодж, Сикамор-Каньон, мотель «Ботчерз-Гэп».
– А я надеялась, что он поедет в Исален, – объявила Кейт. – Учиться медитации, чтобы общаться со своей смятенной душой.
– Что же он задумал этой ночью? – спросил я сам себя вслух. Чем они с Казановой занимаются? Пока что понять это было невозможно. – Его берлога, наверное, здесь, в лесу, Кейт, – предположил я. – Может быть, у него такой же дом ужасов, как у Казановы?
Родственные души, снова мелькнула мысль. Это все больше походило на правду. У них наверняка есть какая-то система взаимопомощи. Пути обоих монстров следуют параллельно. Но где-то ведь они встретились! Охотились когда-нибудь вместе? У меня было подозрение, что это так.
Белый «рэнджровер» трясся по холмистой и довольно извилистой дороге, отходившей на восток от океана. Древние мрачные заросли калифорнийских мамонтовых деревьев выстроились по обе стороны узкой ленты шоссе. Белая полная луна, казалось, плыла прямо над «ровером», следовала за ним по пятам.
Я позволил ему уйти довольно далеко вперед, так что теперь он совсем пропал из вида. Огромные ели, толпившиеся вдоль дороги, устремлялись нам навстречу и оставались позади. Темные призраки реальной жизни. В свете фонаря блеснул яркий желтый дорожный знак, и мы прочли:
«В сырую погоду дорога непроходима».
– Он здесь, Алекс. – Кейт слегка опоздала с предупреждением. – Он остановился.
Джентльмен, прищурившись, скользнул взглядом по нашей проскочившей мимо машине.
Он нас видел.
Глава 66
Доктор Уилл Рудольф свернул на ухабистую грунтовую дорогу, отходившую от главного шоссе. Вышел из «рэнджровера» и нагнулся что-то взять с заднего сиденья. Нашу машину, проехавшую мимо, он оглядел недоуменным взглядом.
Я продолжал ехать, не снижая скорости, по темному шоссе, казавшемуся еще чернее от нависших над ним сучковатых ветвей. Через несколько сот ярдов после изгиба дороги я свернул на узкую обочину и остановился у железного дорожного столба, предвещавшего впереди еще более опасные изгибы и повороты.
– Он остановился у коттеджа, – сообщил я по вмонтированному в автомобиль переговорнику. – Из машины вышел.
– Видели. Мы его засекли, Алекс, – послышался в ответ голос Джона Асаро. – Мы находимся по другую сторону коттеджа. Внутри вроде бы темно. Включает свет. El pais grande del sur[19]. Вот как испанцы в давние времена называли эти места. Тут бы его и сцапать, ублюдка.
Мы с Кейт вышли из машины. Она слегка Побледнела по вполне понятным причинам. Температура воздуха была где-то около нуля. Горный воздух свеж. Но Кейт дрожала не только от холода и сырости.
– Скоро мы его возьмем, – успокоил я ее. – Он начинает совершать ошибки.
– Наверное, вы правы, – тихо сказала она, – возможно, это второй дом ужасов. – Она не мигая смотрела перед собой. С нашей первой встречи в больнице я ни разу не видел, чтобы она так нервничала. – Мне так кажется, Алекс… Очень похоже на прежние ощущения. Очень мерзкие ощущения. Героиней меня не назовешь, правда?
– Поверьте, Кейт, я тоже сейчас отвагой похвастать не могу.
Густой прибрежный туман, казалось, поселился здесь навеки. Меня подташнивало и знобило, но надо было двигаться к логову зверя.
Мы с Кейт углубились в темные заросли и направились к коттеджу. Северный ветер свистел и завывал среди мамонтовых деревьев и елей. Кто знает, что нас здесь ждет.
– Черт, – выругалась Кейт, выразив этим словом всю гамму чувств, вызванных ночным приключением. – Мне сейчас не до шуток, Алекс.
– Мне тоже.
El pais grande del sur в три часа ночи. Рудольф прибыл на заброшенный аванпост на самом краю земли. Дом Казановы стоял на юге, и тоже в густом лесу. «Исчезающий» дом, где он держал свою живую коллекцию.
Я вспомнил жуткие дневники, публиковавшиеся в «Лос-Анджелес Таймс». Может быть, Наоми по прихоти какого-то безумца привезли сюда? И теперь держат в этом коттедже или где-то поблизости?
Я внезапно остановился. От воя ветра по телу бегали мурашки и возникало гадкое, но вполне соответствующее обстоятельствам ощущение. Впереди виднелся небольшой коттедж. Розовый с белыми дверьми и оконными рамами. Вполне симпатичный летний домик.
– Он нам свет оставил, – прошептала у меня за спиной Кейт. – Казанова, я помню, любил слушать рок-н-роллы на полную громкость, когда бывал в доме.
Я понимал, насколько ей тяжело снова вызвать воспоминания о своем ужасном заключении, вновь переживать его.
– Этот дом на тот ничем не смахивает? – спросил я, стараясь сохранять внутреннее равновесие, готовя себя к встрече с Джентльменом.
– Не знаю. Я ведь тот дом видела только изнутри. Алекс, хоть бы он не исчез у нас на глазах. Будем надеяться.
– Я сейчас на многое надеюсь. Эту надежду теперь тоже в список занесу.
Коттедж, крытый двухскатной крышей, был, вероятно, выстроен для летнего отдыха или поездок на выходные дни. Судя по внешнему виду, там должно быть три-четыре спальни.
Когда мы подошли поближе, я достал свой «глок». Это оружие в наши дни незаменимо в городских условиях. Весит в заряженном состоянии чуть больше фунта и легко прячется. В el pais grande del sur он наверняка тоже сгодится.
Кейт по-прежнему оставалась у меня за спиной, когда мы вышли на полянку, служившую задним двором. Дорогу к дому освещали всего два источника. Во-первых, фонарь на крыльце и, во-вторых, окно на задней стороне дома. Я направился ко второму, более тусклому. Махнул Кейт, чтобы не ходила за мной, и она отстала.
Это может быть Джентльмен, предупреждал я себя. Не суетись. Не исключена ловушка. Здесь можно всего ожидать. С этого момента любые предсказания отменяются.
Я уже видел спальню сквозь заднее окно. Я находился всего шагах в десяти от дома и, вполне возможно, от убийцы, терроризировавшего все Западное побережье. И тогда я его увидел.
Доктор Уилл Рудольф мерил шагами небольшую, отделанную деревянными панелями комнату и разговаривал сам с собой. Мне показалось, что он чрезвычайно возбужден. Обхватил себя обеими руками. Подойдя еще ближе, я заметил, что он весь в поту. Совсем не в лучшем виде. Эта сцена напомнила мне «одиночки» в психиатрических лечебницах, где пациенты временами выговаривают вслух мучащие их проблемы и тяжелые ощущения.
Внезапно Рудольф на кого-то крикнул… но в комнате никого, кроме него, не было. Лицо его и шея побагровели, а он все кричал и кричал… ни на кого, в пустоту! Кричал изо всех сил. Казалось, что вены вот-вот лопнут.
От этого зрелища у меня мороз по коже пробежал, и я отошел от коттеджа.
Но голос его и слова, которые он выкрикивал, все еще звенели у меня в ушах: «Черт тебя побери, Казанова! Целуй девочек! Целуй теперь этих телок сам!»
Я продолжал ехать, не снижая скорости, по темному шоссе, казавшемуся еще чернее от нависших над ним сучковатых ветвей. Через несколько сот ярдов после изгиба дороги я свернул на узкую обочину и остановился у железного дорожного столба, предвещавшего впереди еще более опасные изгибы и повороты.
– Он остановился у коттеджа, – сообщил я по вмонтированному в автомобиль переговорнику. – Из машины вышел.
– Видели. Мы его засекли, Алекс, – послышался в ответ голос Джона Асаро. – Мы находимся по другую сторону коттеджа. Внутри вроде бы темно. Включает свет. El pais grande del sur[19]. Вот как испанцы в давние времена называли эти места. Тут бы его и сцапать, ублюдка.
Мы с Кейт вышли из машины. Она слегка Побледнела по вполне понятным причинам. Температура воздуха была где-то около нуля. Горный воздух свеж. Но Кейт дрожала не только от холода и сырости.
– Скоро мы его возьмем, – успокоил я ее. – Он начинает совершать ошибки.
– Наверное, вы правы, – тихо сказала она, – возможно, это второй дом ужасов. – Она не мигая смотрела перед собой. С нашей первой встречи в больнице я ни разу не видел, чтобы она так нервничала. – Мне так кажется, Алекс… Очень похоже на прежние ощущения. Очень мерзкие ощущения. Героиней меня не назовешь, правда?
– Поверьте, Кейт, я тоже сейчас отвагой похвастать не могу.
Густой прибрежный туман, казалось, поселился здесь навеки. Меня подташнивало и знобило, но надо было двигаться к логову зверя.
Мы с Кейт углубились в темные заросли и направились к коттеджу. Северный ветер свистел и завывал среди мамонтовых деревьев и елей. Кто знает, что нас здесь ждет.
– Черт, – выругалась Кейт, выразив этим словом всю гамму чувств, вызванных ночным приключением. – Мне сейчас не до шуток, Алекс.
– Мне тоже.
El pais grande del sur в три часа ночи. Рудольф прибыл на заброшенный аванпост на самом краю земли. Дом Казановы стоял на юге, и тоже в густом лесу. «Исчезающий» дом, где он держал свою живую коллекцию.
Я вспомнил жуткие дневники, публиковавшиеся в «Лос-Анджелес Таймс». Может быть, Наоми по прихоти какого-то безумца привезли сюда? И теперь держат в этом коттедже или где-то поблизости?
Я внезапно остановился. От воя ветра по телу бегали мурашки и возникало гадкое, но вполне соответствующее обстоятельствам ощущение. Впереди виднелся небольшой коттедж. Розовый с белыми дверьми и оконными рамами. Вполне симпатичный летний домик.
– Он нам свет оставил, – прошептала у меня за спиной Кейт. – Казанова, я помню, любил слушать рок-н-роллы на полную громкость, когда бывал в доме.
Я понимал, насколько ей тяжело снова вызвать воспоминания о своем ужасном заключении, вновь переживать его.
– Этот дом на тот ничем не смахивает? – спросил я, стараясь сохранять внутреннее равновесие, готовя себя к встрече с Джентльменом.
– Не знаю. Я ведь тот дом видела только изнутри. Алекс, хоть бы он не исчез у нас на глазах. Будем надеяться.
– Я сейчас на многое надеюсь. Эту надежду теперь тоже в список занесу.
Коттедж, крытый двухскатной крышей, был, вероятно, выстроен для летнего отдыха или поездок на выходные дни. Судя по внешнему виду, там должно быть три-четыре спальни.
Когда мы подошли поближе, я достал свой «глок». Это оружие в наши дни незаменимо в городских условиях. Весит в заряженном состоянии чуть больше фунта и легко прячется. В el pais grande del sur он наверняка тоже сгодится.
Кейт по-прежнему оставалась у меня за спиной, когда мы вышли на полянку, служившую задним двором. Дорогу к дому освещали всего два источника. Во-первых, фонарь на крыльце и, во-вторых, окно на задней стороне дома. Я направился ко второму, более тусклому. Махнул Кейт, чтобы не ходила за мной, и она отстала.
Это может быть Джентльмен, предупреждал я себя. Не суетись. Не исключена ловушка. Здесь можно всего ожидать. С этого момента любые предсказания отменяются.
Я уже видел спальню сквозь заднее окно. Я находился всего шагах в десяти от дома и, вполне возможно, от убийцы, терроризировавшего все Западное побережье. И тогда я его увидел.
Доктор Уилл Рудольф мерил шагами небольшую, отделанную деревянными панелями комнату и разговаривал сам с собой. Мне показалось, что он чрезвычайно возбужден. Обхватил себя обеими руками. Подойдя еще ближе, я заметил, что он весь в поту. Совсем не в лучшем виде. Эта сцена напомнила мне «одиночки» в психиатрических лечебницах, где пациенты временами выговаривают вслух мучащие их проблемы и тяжелые ощущения.
Внезапно Рудольф на кого-то крикнул… но в комнате никого, кроме него, не было. Лицо его и шея побагровели, а он все кричал и кричал… ни на кого, в пустоту! Кричал изо всех сил. Казалось, что вены вот-вот лопнут.
От этого зрелища у меня мороз по коже пробежал, и я отошел от коттеджа.
Но голос его и слова, которые он выкрикивал, все еще звенели у меня в ушах: «Черт тебя побери, Казанова! Целуй девочек! Целуй теперь этих телок сам!»
Глава 67
– Какого черта там делает Кросс? – спросил агент Джон Асаро своего напарника.
Они находились в самой чаще леса по другую сторону коттеджа в Биг-Сер. Коттедж этот вызвал в памяти Асаро первый альбом группы «Бэнд» под названием «Музыка большой гвоздики». Ему казалось, что из тумана вот-вот выбегут всякие юные бездельники и хиппи.
– Вероятно, Кросс – «подсадная утка», Джонни. Откуда мне знать? Он знаток, специалист по психам. Человек Кайла Крейга, – пожав плечами, сказал Рей Косгроув.
– Ну и что? Значит, пусть делает, что в голову взбредет?
– Значит, так. – Косгроув снова пожал плечами. За время работы в Бюро он столько повидал всяких дурацких ситуаций, столько «спецназначений», что теперешними обстоятельствами его удивить было невозможно. – Прежде всего, – заметил Косгроув, – нравится нам это или нет, его спустили прямиком из Вашингтона.
– Меня от этого Вашингтона всегда блевать тянет, – сказал Асаро.
– Всех тянет, Джонни, а во-вторых. Кросс хотя бы настоящий профессионал, и этого у него не отнимешь. Не просто прославленный легавый. В-третьих, – продолжал старший и более опытный напарник, – и это самое главное: то, что у нас имеется на доктора Рудольфа, еще не доказывает, что это наш шизик. Иначе мы бы давно подключили полицию Л-А, армию, флот и подводников.
– Может быть, покойная мисс Либерман совершила ошибку, занеся его имя себе в компьютер?
– То, что она где-то допустила ошибку, это несомненно, Джонни. Может быть, вообще все ее догадки ошибочны.
Они находились в самой чаще леса по другую сторону коттеджа в Биг-Сер. Коттедж этот вызвал в памяти Асаро первый альбом группы «Бэнд» под названием «Музыка большой гвоздики». Ему казалось, что из тумана вот-вот выбегут всякие юные бездельники и хиппи.
– Вероятно, Кросс – «подсадная утка», Джонни. Откуда мне знать? Он знаток, специалист по психам. Человек Кайла Крейга, – пожав плечами, сказал Рей Косгроув.
– Ну и что? Значит, пусть делает, что в голову взбредет?
– Значит, так. – Косгроув снова пожал плечами. За время работы в Бюро он столько повидал всяких дурацких ситуаций, столько «спецназначений», что теперешними обстоятельствами его удивить было невозможно. – Прежде всего, – заметил Косгроув, – нравится нам это или нет, его спустили прямиком из Вашингтона.
– Меня от этого Вашингтона всегда блевать тянет, – сказал Асаро.
– Всех тянет, Джонни, а во-вторых. Кросс хотя бы настоящий профессионал, и этого у него не отнимешь. Не просто прославленный легавый. В-третьих, – продолжал старший и более опытный напарник, – и это самое главное: то, что у нас имеется на доктора Рудольфа, еще не доказывает, что это наш шизик. Иначе мы бы давно подключили полицию Л-А, армию, флот и подводников.
– Может быть, покойная мисс Либерман совершила ошибку, занеся его имя себе в компьютер?
– То, что она где-то допустила ошибку, это несомненно, Джонни. Может быть, вообще все ее догадки ошибочны.