– Это Виктор Грай, – представился я и спросил: – Поль Лиман у тебя?
   – Позвать?
   – Будь добр.
   Когда после недолгого разговора я вернулся к столу, Сол Коган нервно глянул на часы и спросил:
   – Ну и? Ты едешь?
   Поль Лиман договоренность о встрече подтвердил, а потому не было никаких причин отказать в небольшой услуге своему старому знакомому.
   Небольшой? Ну-ну.
   – Да, – подтвердил я и полез за бумажником.
   – Все уже, расплатился! – остановил меня Сол, надел шляпу и отошел к входной двери. – Идем быстрее!
   – Ты ведь понимаешь, что будешь должен? – уточнил я уже на улице.
   – Сколько раз я тебе помогал, а?
   – Будешь должен!
   – Черт с тобой! – выругался Сол и распахнул дверцу родстера с противоположной от водителя стороны. – Залезай!
   Я забрался на откидное сиденье; заточенная в автомобильный двигатель сущность немедленно уловила мое присутствие, и движок засбоил. Сидевший за рулем крепыш выругался и поспешно утопил педаль газа, до предела увеличив впрыск алхимического реагента в форсированный движок. Родстер рывком сорвался с места и, быстро набирая скорость, помчался по дороге.
   – Где будет встреча? – спросил я Сола.
   – За оперным театром.
   – Хорошо.
   Театр уже второй год был закрыт на реконструкцию, что гарантировало, если так можно выразиться, полную конфиденциальность переговоров. Хорошее место; мне вовсе не улыбалось прочитать в утренних газетах об участии специального комиссара полиции в гангстерских разборках.
 
   Пока ехали, дождь беспрестанно колотил по съемной крыше и дворники размеренно двигались из стороны в сторону, смахивая брызги с ветрового стекла. Но когда родстер въехал на мощенную брусчаткой площадь перед театром, немного распогодилось, и с неба уже сыпалась лишь мелкая морось.
   Перед тем как припарковаться, водитель выкрутил руль, заранее разворачивая машину, и лучи фар высветили замерший неподалеку вытянутый автомобильный кузов с хищным оскалом хромированной решетки радиатора.
   Сол Коган сверился с часами и поморщился:
   – Заранее прикатили. – Он распахнул дверцу, выбрался из салона и злорадно пробурчал: – Ничего, пусть помокнут.
   Я присоединился к нему, поправил шляпу и возразил:
   – Дождь кончился.
   – Неважно.
   Водитель тоже оставаться в автомобиле не стал; захлопнув дверцу, он обошел родстер, открыл багажник и вытащил из него короткий штуцер. С невозмутимым видом гангстер спрятал оружие под плащом и уставился на босса, ожидая дальнейших распоряжений.
   – Уверен, что это необходимо? – уточнил я у Когана.
   – Не доверяю я этим засранцам, – ответил Сол и, прикрыв ладонями спичку, раскурил папиросу. – Ладно, идем.
   И мы пошли. Только обогнули здание театра – и сразу приметили мерцавшие в темноте огоньки сигарет.
   Трое гангстеров, три светящиеся в ночном мраке точки.
   Если только подельники где-нибудь поблизости условного сигнала не дожидаются.
   Хотя нет – вряд ли. С Лиманами шутки плохи, шуток они не понимают категорически.
   – Сол, дружище! Рад тебя видеть! – шагнул навстречу Когану один из людей Саливана, рыжий и усатый. – Отлично выглядишь!
   – Не могу сказать того же о тебе, – хмыкнул Сол, кинул окурок под ноги и затер его подошвой лакированной туфли.
   – У всех свои недостатки, – развел руками гангстер. – У тебя вот с пунктуальностью проблемы.
   – У меня не с пунктуальностью проблемы, у меня со всякими уродами проблемы.
   – Сол, ты просто разбиваешь мне сердце! Я ведь хочу помочь! Ты откусил кусок больше, чем можешь проглотить, и если не похлопать тебя по спинке, просто-напросто подавишься. И возможно даже – умрешь.
   – Это угроза? – нахмурился Коган.
   – Это чистая правда, – расплылся в улыбке наглый тип, пижонский черный костюм которого пестрел частой белой полоской.
   Похоже, невелика сошка, вот Сол и бесится, что на встречу с ним шестерку прислали.
   – Переходи к делу, – потребовал Коган.
   – Никаких дел, никаких условий, – рассмеялся подручный Саливана, и у меня возникло впечатление, что он попросту тянет время.
   По спине скользнул неприятный холодок, в окружающей действительности почудилась некая неправильность, и немедленно темень ночи прорезал пронзительный луч переносного прожектора.
   – Полиция! – проорал в громкоговоритель срывавшийся от напряжения голос. – Никому не двигаться! Бросьте оружие и поднимите руки над головой! Немедленно!
   Собеседник Когана без колебаний распахнул полы пиджака, демонстрируя отсутствие оружия; пара так и не вымолвивших ни слова гангстеров последовали его примеру.
   Даже так?
   Громила рядом со мной недовольно засопел; я шикнул на него:
   – Не дергайся, – и обернулся к бившему в глаза прожектору со служебным значком в руке. – Специальный комиссар Грай!
   Переговорщика это озадачило. Он замялся, словно советуясь с кем-то, а потом вновь прокричал в громкоговоритель:
   – Отойдите в сторону! Это наша операция!
   Я только хмыкнул. Действительность перестала быть странной и неправильной – словно сложившаяся мозаика, реальность в моей голове вновь приобрела цельный и абсолютно законченный вид.
   – Инспектор Крамер, – лишь слегка повысив голос, произнес я, – вы ему объясните или мне придется?
   На мгновенье тишина осенней ночи стала совсем уж беззвучной, а потом кто-то скомандовал:
   – Отбой.
   И сразу затопали ботинки, где-то вдалеке лязгнула автомобильная дверца и рыкнул просыпающийся двигатель машины, а в свет прожектора выступила невысокая фигура коренастого человека в дешевом костюме из магазина готового платья и сдвинутой на затылок фетровой, с обтрепавшимися полями шляпе.
   – Здравствуй, Петр, – двинулся я ему навстречу.
   – Доброй ночи, Виктор, – ответил инспектор на рукопожатие.
   На его налитом кровью лице при этом не промелькнуло ни тени эмоции, а вот спешившего следом парня в новенькой форме просто распирало от возмущения.
   – Но как же так?! – воскликнул он. – Это ведь преступники! Разве можно их отпускать? Это же наша операция!
   – Думаю, специальный комиссар Грай резонно возразит тебе, что это куда более его операция, нежели наша. – Инспектор скривил уголки рта в некоем подобии улыбки, но его тусклые, с красными прожилками глаза взирали на происходящее все так же безучастно, как и раньше.
   Меня этот простодушно-безразличный взгляд нисколько не обманул; Петр Крамер видел людей насквозь.
   – Как вы здесь оказались? – спросил я.
   – Анонимный звонок, – поджал губы раздосадованный парнишка.
   – Вот как? Очень интересно.
   – Не будем тебя больше задерживать, Виктор, – произнес инспектор и, сунув в рот сигару, с силой прикусил ее кончик.
   Закуривать не стал, он вообще никогда не курил. Ну – почти никогда.
   – Торопитесь? – уточнил я.
   – Тебя подождать? – удивился Крамер.
   – Было бы неплохо.
   – Тогда будем на площади перед театром.
   Полицейские отправились восвояси; я обернулся к безмолвно следившим за ходом переговоров гангстерам и указал водителю Когана на оттопыренную полу плаща.
   – Сол, ты притащил с собой легавого?! – только тут надумал возмутиться человек Саливана. – Совсем сбрендил?!
   – Заткнись, – потребовал я.
   – Что?! – опешил гангстер, но тут клацнули взведенные курки штуцера, и он как-то враз растерял весь свой апломб. – Сол, ты ведь не наделаешь глупостей? Лиманы этого так не оставят!
   – Не хочу никого разочаровывать, но гарантия Лиманов на полицейскую облаву точно не распространялась, – ухмыльнулся я. – Вряд ли у них возникнут претензии по этому поводу.
   – Сол, не дури! Это неправильно!
   – А давать наводку легавым – правильно?! – оскалился Коган. – Вы пришли на встречу чистенькими, без стволов, а меня за решетку засадить собирался? Ах ты, тварь такая! Эд, отстрели этому…
   – Хватит! – потребовал я. – Нас здесь куча полицейских видела.
   – Вот, вот! – моментально успокоился рыжий. – Мы же цивилизованные люди, никто и подумать не мог, что вы притащите на встречу оружие! А кто настучал легавым – так это еще разобраться надо! Мы просто пришли поговорить…
   – Вариантов на самом деле два. – У меня не было ни малейшего желания тянуть резину. – Как ты выразился, «просто поговорить» останусь с вами либо я, либо Сол. Что предпочтешь?
   – В смысле? – удивился Коган, хотя обращался я, собственно, не к нему.
   – Думаешь, они собирались засадить тебя в кутузку? – хмыкнул я. – Да адвокат вытащил бы тебя под залог уже к обеду!
   Сол на миг задумался, а потом, стискивая кулаки, подался вперед:
   – Собираетесь захватить казино?!
   – Все уже решено, – нагло ухмыльнулся в ответ рыжий. – Расслабься! Тебе ничего не изменить! Не суетись, только пыли наглотаешься! Поздно метаться!
   – Очень в этом сомневаюсь, – покачал я головой, взглянув на хронометр. – Глупо вламываться в казино, когда там полно посетителей. Игроки начнут расходиться через час-полтора, поэтому времени у нас предостаточно. Так что выбирай, кто встретит ваших ребят: полиция или люди Марона.
   – Да пошел ты, легавый!
   – Виктор, ты покарауль здесь, а я пока организую теплую встречу этим ублюдкам! – засуетился Коган. – За мной не заржавеет!
   – Стой! – встрепенулся подручный Саливана. – Я могу все отменить!
   – Не свисти! – рассмеялся Сол. – Предупредить своих хочешь? Не выйдет!
   – Не выйдет, – подтвердил я. – Ну так что?
   На усатого было жалко смотреть. Гангстер прекрасно понимал, что любое решение выйдет для него боком, а потому никак не мог определиться с выбором меньшего из двух зол.
   Подставить подельников под пули конкурентов или сдать их легавым? Будь на месте рыжего серьезный человек, он бы попытался задавить нас авторитетом или просто заболтать до полусмерти, но серьезные люди собирались сегодня сорвать банк, а не точить лясы с тем, кого они заранее списали со счетов.
   – Решай!
   Усатый скривился, будто откусил лимон, и выдавил из себя:
   – Пусть остается Сол.
   – Поздно! – осклабился Коган. – Все, я пошел!
   – Нет, не поздно, – заявил я. Спровоцировать войну банд? Да еще перед выборами мэра? Вот уж даром не надо!
   – Это мое дело! – возразил Коган.
   – Стоило подумать об этом прежде, чем звать меня. Нет?
   – Но…
   – Хватит! – отрезал я и повернулся к усатому. – Говори, кто и когда должен вломиться в казино. Только учти – если их перехватят заранее, предъявят разве что обвинение в хранении оружия. Иначе сядут надолго. И это в лучшем случае – штурмовой дивизион обычно сначала стреляет, а уже потом просит бросить оружие и выходить с поднятыми руками.
   – Подъедут перед самым закрытием. Фургон прачечной «Росинка».
   – Ну, вы тут пообщайтесь пока, а мне пора. Увидимся, Сол.
   И, прикоснувшись пальцами к полам шляпы, я отправился на парковку. Там остановился перед шикарным автомобилем подручных Саливана, достал нож и с силой засадил его в покрышку. Раздался едва слышный хлопок, зашумел выходящий из проткнутой камеры воздух, и машина слегка завалилась набок. Немного поколебавшись, я все же перешел к родстеру Когана и повторил эту нехитрую процедуру и с ним.
   Не то чтобы я совсем уж не доверял Солу, просто в таких делах лучше немного перестраховаться. Загорится ему поднять авторитет, собственными силами решив проблему, и что – трупы с улиц потом убирать? Вот уж не надо такого счастья…
 
   Когда я забрался на заднее сиденье патрульной машины, на меня никто и не взглянул. Ни инспектор Крамер, ни парнишка за рулем, ни даже потеснившийся сержант Фольг.
   Долговязый сержант отрешенно откинулся на спинку сиденья; его макушка почти упиралась в потолок, а снятая с головы фуражка лежала на коленях поверх штуцера, направленного стволами в противоположную дверь. Обычно при взгляде на него люди сначала ловили себя на мысли: «С этим парнем что-то не так» – и только потом обращали внимание на неприятно-серый оттенок кожи и неестественную для живого человека неподвижность.
   И действительно – Фольг не был «живым» в полном понимании этого слова; он был тронутым. Поразившая сержанта в давней перестрелке сущность не убила его, а лишь слегка изменила; вероятность такого исхода не превышала одного шанса на тысячу, но Фольг оказался счастливчиком. Правда, везение его скорее заключалось не в том, что он избежал поездки в крематорий, а в том, что сохранил прежнюю работу. И вот уже за это ему следовало благодарить не слепую усмешку судьбы, а инспектора Крамера.
   Он и благодарил. Цепной пес, ага…
   – На казино «Колесо Фортуны», – произнес я, расстегивая плащ, – сразу перед закрытием будет совершен налет. Вам нужен фургон прачечной «Росинка».
   – Нам? – с неприкрытым сарказмом поинтересовался Петр Крамер и поправил шляпу, на миг открыв моему взгляду рану, оставленную давным-давно угодившей в его затылок сущностью. Сержант Фольг был не единственным тронутым в этом автомобиле.
   Прикрыв рот ладонью, я зевнул и уточнил:
   – А вы против?
   Инспектор на миг задумался, потом покачал головой:
   – Нет, не против. – И поинтересовался: – Кого ждать?
   – Боевиков Саливана.
   – Поехали, – скомандовал Петр, и сидевший за рулем парень легко пробудил дремавшую в двигателе сущность. Патрульный автомобиль плавно тронулся с места и, разбрызгивая грязную воду из луж, покатил по ночным улицам.
   Я на всякий случай ухватился за ручку над головой, но водитель уверенно вписывал машину в повороты и ни разу не дал повода для беспокойства.
   – Виктор, как думаешь – дело серьезное? Стоит привлекать штурмовой дивизион? – спросил Крамер некоторое время спустя.
   – Я бы привлек.
   – Понятно. – Петр надолго замолчал, а когда темные громады офисных зданий остались позади и вокруг замелькали неоновые витрины развлекательных заведений, уточнил: – Тебя где высадить?
   – У казино.
   – Хорошо. – Он с силой прикусил зубами кончик сигары и за всю поездку не произнес больше ни слова.
   Я тоже. Все так же молча выбрался из остановившегося перед казино автомобиля и отправился прямиком в бар.
   – Содовой и самую капельку виски, – попросил бармена, но тот, как обычно, переврал запрошенную пропорцию с точностью до наоборот.
   Ладно, сойдет.
   Встав со стаканом в руке у балюстрады, я оглядел с высоты второго этажа игровой зал, не заметил ничего подозрительного и занял столик у окна. На улице вновь начал моросить дождь, курившие перед центральным входом таксисты разбрелись по автомобилям, мимо медленно прокатила патрульная машина.
   Все как обычно, все как всегда. Надеюсь, так оно и останется.
 
   Сол Коган прикатил часа через полтора. Недобро глянув на меня, он уселся напротив и махнул рукой официанту:
   – Виски! – а когда перед ним выставили тумблер с налитым на пару пальцев напитком соломенного цвета, нахмурился и скомандовал: – Бутылку, лед и что-нибудь горячего на стол. Живо!
   – И содовой принесите! – добавил я.
   – С тебя новая камера и ремонт покрышки, – заявил Коган.
   – Запиши на мой счет.
   – Знаешь, Виктор, вот без этого вполне можно было обойтись! – поморщился Сол и распечатал бутылку выдержанного виски. – Взяли их уже?
   – Без понятия, – пожал я плечами. – Теперь это не моя головная боль.
   – Надеюсь, и не моя, – хмыкнул Коган, вновь наполняя стаканы. Предупредительный официант тут же подхватил сифон и долил мне содовой. – Свободен, – отпустил его Сол. – Свободен, свободен! – повторил он. – Дальше сами.
   – Не волнуйся, – зевнул я, прикрыв рот ладонью. – Крамер все сделает в лучшем виде.
   – Очень на это надеюсь.
   – За тобой должок.
   – Сочтемся.
   Мы выпили, почти сразу принесли горячее, и на какое-то время стало не до разговоров. А когда только-только обсудили последние новости, бутылка подошла к концу, и я поднялся из-за стола.
   – Увидимся, Сол.
   – Может, продолжим в номере? – традиционно предложил гангстер. – Вызову девочек, а?
   – Не стоит, – столь же традиционно отказался я.
   – Тогда провожу.
   Мы спустились на первый этаж, и тут у игровых столов послышался какой-то шум.
   – Что за дела? – всполошился Сол.
   Я перехватил его метнувшуюся под полу пиджака руку, стиснул мускулистое запястье и потребовал:
   – Спокойней!
   И точно – это был не налет, просто охрана выдворяла из игрового зала какого-то дебошира.
   – Виктор! – завопил вдруг тот. – Виктор, скажи им!
   – Знаешь его? – удивился Коган.
   – Знаю, – подтвердил я и попросил охранников: – Будьте добры, отпустите.
   – Уберите руки! – потребовал Карл Верст, поправил очки в тонкой золоченой оправе и заюлил: – Виктор, произошло какое-то нелепое недоразумение…
   – Никакого недоразумения, – присоединился к нам начальник охраны. – Этот человек находится в черном списке комиссии по надзору за азартными играми. Ему запрещено здесь играть.
   – Как и в любых других заведениях, – добавил Коган.
   – Но это простые формальности!
   – Из-за этих формальностей у нас могут отозвать лицензию.
   – Да никто не обращает внимания на такую ерунду! – всплеснул руками Карл. – Послушай, Виктор, у меня были определенные проблемы с комиссией, но они остались в прошлом!
   – Давай-ка поднимемся в бар, – предложил я, не желая вести разговор на всеобщем обозрении.
   Мы вернулись на второй этаж, и Коган сразу потребовал три порции виски. Я тяжело вздохнул, но от выпивки отказываться не стал. Пара лишних глотков теперь уже точно не повредит.
   – Виктор, – вновь начал нудить Верст, – ты же знаешь, я не могу без карт…
   – Слушай, Карл, я еще мог понять, когда ты сломал нос крупье! Погорячился, с кем не бывает. Но в прошлый раз ты влетел на семь тысяч, и мне пришлось договариваться с казино о внесудебном соглашении. Тогда было чертовски непросто убедить их пойти на мировую! – Я глотнул неразбавленного виски и уставился на Карла. – Ты понимаешь, что реально мог загреметь на каторгу?
   – Виктор, сейчас все не так! Я работаю в предвыборном штабе Ланфорда, деньги больше не проблема! Вот, смотри! – И Верст раскрыл бумажник, набитый крупными купюрами. – Деньги есть! Ты же знаешь – без карт я просто слечу с катушек! Я уже подал документы в комиссию по играм, но эти бюрократы все никак не исключат меня из черного списка!
   – Я его в зал не пущу, – твердо заявил Сол Коган. – Виктор, хватит одного доноса…
   – Да послушайте! – взмолился Карл. – По всем опросам выходит, что Ланфорд на выборах даст мэру под зад. Разве вам не нужен хороший друг в мэрии? В долгу ведь не останусь! Виктор, ну пожалуйста…
   – За что ты отвечаешь в предвыборном штабе? – задумчиво уставился я на Верста.
   – Работаю с профсоюзами, занимаюсь социальной политикой. Ты же знаешь, мы делаем ставку на пролетариат!
   Коган подавился виски, похлопал меня по плечу:
   – Удачи в этом нелегком деле! – и отправился восвояси.
   – Ну, Виктор…
   Карла начала бить крупная дрожь, и я спросил:
   – На чем сидишь?
   – Я?! – возмутился в ответ тот. – Ни на чем! Просто немного кокаина, чтобы расслабиться. Ты же понимаешь, эта предвыборная кампания…
   – Ладно, есть вариант, – вздохнул я, вовсе не уверенный, что впоследствии не придется об этом пожалеть. – Но ты должен пообещать одну вещь…
   – Что угодно! Только скажи!
   – Мне не нужно «что угодно». Мне нужно, чтобы ты не играл в долг. Только на наличные, которыми располагаешь.
   – У меня на счете лежит три тысячи. И открыт кредит. Я тебя не подведу!
   – Если влипнешь, подведешь не меня. Подведешь себя. – И я протянул Карлу визитку бара «Фонарь». – Эти люди шутить не будут, с ними я тебе помочь уже ничем не смогу.
   Верст зябко поежился, но визитку тем не менее взял.
   – Гангстеры? – уточнил он.
   – Типа того, – подтвердил я. – И раздробленные коленные чашечки будут твоими наименьшими проблемами, если влипнешь в долги.
   – Никаких долгов.
   – Ладно, спроси Эрика Роя – это хозяин. Скажешь ему, что от меня.
   – И все?
   – Да.
   – Спасибо, Виктор! – затряс мне руку обрадованный Карл. – Спасибо огромное!
   Спрятав визитку в бумажник, он опрометью выскочил из бара; я покачал головой и отправился следом. Спустился на первый этаж, вышел на улицу и остановился рядом с курившим на крыльце Коганом.
   – Все же уходишь? – спросил он.
   – Да, – подтвердил я. – Увидимся.
   – Не пропадай…
   Я пожал ему руку, поднял воротник плаща и зашагал по тротуару. Дождь стих, небо прояснилось, и не было никакого желания возвращаться домой.
   Да и смысл? На часах – четверть седьмого; Анна спит и видит сны, зачем ее будить?
   И я свернул в сторону городского парка. Прошелся по безлюдной аллее, выбрал скамейку на берегу тихого пруда и, закурив, начал наблюдать, как восходящее солнце подсвечивает алыми отблесками длинные перья полупрозрачных облаков и верхнюю, расплывавшуюся блеклой радугой грань Вечности. Ночь никак не желала сдавать свои позиции, небо по-прежнему темнело бездонной синевой, но с каждой минутой утро незаметными, едва уловимыми мазками светлых красок меняло ситуацию в свою пользу.
   Все же рассвет – удивительно красивая штука, а уж после полбутылки виски он и вовсе волшебен…

Глава 2

   Утро не задалось.
   Когда человек приходит домой после бессонной ночи, обычно единственное, что его по-настоящему интересует, – это как бы поскорее очутиться в постели; я исключением не был. Ну в самом деле, почему бы не вздремнуть, если впереди свободный день?
   Суббота!
   Но нет же – обязательно разбудят…
   – Виктор! – растолкала меня Анна. – Тебя к телефону.
   – Кто там еще? – пробормотал я, с трудом отрывая голову от подушки.
   – Этот, из «Фонаря». Эрик Рой.
   Сон как рукой сняло.
   Рой?!
   Неужто Карл и у него начудить успел?! Вот и помогай после этого людям!
   Я откинул одеяло и прошлепал босыми ногами на кухню. Там взял лежавшую на столе рядом с телефонным аппаратом трубку и произнес:
   – Алло!
   – Виктор, ты кого ко мне отправил?
   – А что такое? – обреченно выдохнул я в ответ.
   – Этот чудик просадил за ночь семь сотен и ушел довольный, будто дорвавшийся до титьки младенец!
   Я посмотрел на часы и поморщился:
   – Эрик, ты звонишь в такую рань лишь за тем, чтобы сообщить о столь радостном для тебя событии?
   – Уже восемь! – заявил Рой. – Нормальные люди давно встали!
   – Не путай нормальных людей и людей обычных, – поморщился я и попросил: – Ладно, выкладывай, чего хочешь?
   Эрик помялся, потом несколько неуверенно сказал:
   – Виктор, мне не нужны проблемы, понимаешь? А любая заминка с возвратом проигрыша – это проблема почище занозы в заднице. Такие вещи очень плохо сказываются на бизнесе. Поэтому если скажешь, сколько твой приятель может позволить себе проиграть, мы заранее исключим вероятность привлечения специалистов по взысканию задолженности…
   – Хорошо, узнаю. Это все?
   – Да.
   – Не звони больше в такую рань.
   Я повесил трубку и, страдальчески морщась, помассировал виски.
   – Что-то случилось? – забеспокоилась подруга.
   – Ерунда, – отмахнулся я. – Поспать не дали.
   – Кофе сделать? – предложила девушка.
   – А ты не опаздываешь?
   – Для тебя у меня всегда найдется время! – рассмеялась Анна. – Яичницу?
   – Было бы здорово.
   Я отправился в ванную комнату, забрался под душ и какое-то время просто обливался холодной водой, пытаясь прийти в себя. После вытерся, обернулся махровым полотенцем и вернулся на кухню.
   – Поспал бы еще, – предложила стоявшая у плиты Анна.
   – Посплю, – кивнул я, любуясь девушкой.
   А полюбоваться было чем. Даже в бесформенном домашнем халате она могла дать фору любой модели, а уж когда наряжалась в узкую юбку, блузку и облегающий жакет, от нее и вовсе глаз было не оторвать.
   Высокая, светловолосая, с тонкими чертами лица и спортивной фигурой, Анна Соркин благодаря состоянию отца входила в список самых завидных невест города, но свадьбе с каким-нибудь богатеньким франтом и роскошному пентхаусу в центре предпочла работу обозревателя «Осеннего вестника», меня и скромную съемную квартиру в далеко не самом престижном районе города.
   Мне было хорошо с ней. Думаю, ей со мной тоже.
   – О чем задумался? – обернулась девушка, словно почувствовав пробежавший по спине взгляд.
   – Так, – покачал я головой. – Ерунда, – и зевнул. – Да, кстати! Прочитал твою статью, просто какой-то провидец этот Волин!
   – Или везунчик, каких свет не видывал, – рассмеялась Анна, выключила плиту и с отвращением просунула руку в длинную перчатку, прорезиненную ткань которой расчертили серебристые алхимические формулы. Девушка неуверенно взялась за ручку встроенного в стену хранилища, и я поспешил подняться из-за стола.
   – Что достать? – оттеснил ее в сторону.
   – Молоко, – попросила подруга. – Жуткая штука, до сих пор никак не привыкну.
   – С перчаткой-то какие проблемы? – Я запустил руку в заполненное безвременьем нутро хранилища, нашарил бутылку молока и выставил ее на стол.
   – Страшно, – созналась Анна и пожаловалась: – Тебе хорошо, а меня просто дрожь бьет, когда что-то доставать приходится.