Павел Шабарин. Последний инженер

   Шорох мелкого гравия раздался у него за спиной. Артур обернулся.
   Огромная, почти трехметровая, фигура четко различалась на фоне облачного неба. Массивные ноги, загнутые назад, как у кузнечика, переходили в диспропорционально худое тело, значительно расширяющееся к плечам, а длинные лапы свисали до самой земли. Голова чудовища была большой и сильно выдавалась вперед. Судя по положению тела, тварь готовилась к прыжку.
   На раздумья не оставалось времени. Артур вскинул пистолет и выстрелил. Грохот разлетелся вокруг, подхваченный эхом, а вслед за ним раздался звон. Пуля, выбив искру, отскочила от головы чудовища.
   Артур успел лишь выругаться до того, как этот кузнечик-переросток ринулся на него. Первый удар получился смазанным – хищник не ожидал от своей жертвы особой прыти, и Артур, перекатившись в сторону, вновь наставил пистолет на тварь – на этот раз в область брюшины. Он не успел выстрелить. Монстр наотмашь ударил его тыльной стороной своей лапы. От сильного удара пистолет вылетел из руки Артура, и ему пришлось отскочить назад.
   Кузнечик развернулся к жертве, но атаковать почему-то не спешил.
   Облака рассеялись, и Артур, медленно двигавшийся в сторону своего пистолета, смог лучше рассмотреть противника. Голова чудовища была вытянута, подобно крокодильей, но морды на ней попросту не было – всю переднюю часть головы скрывала стальная пластина. Прямо из-под нее торчали острые на вид клыки, а между ними приютился большой красный язык. Артур не мог поверить своим глазам, но на твари были одежда и даже какие-то элементы брони.
   – Ты что, разумный? – спросил Артур.
   Кузнечик ему не ответил. Он вновь кинулся на противника, и тот попытался, как в прошлый раз, кувырком уйти от атаки. Не удалось. Монстр предугадал его движение и, на ходу оттолкнувшись ногой от камня, набросился на Артура. Тот повалился в грязную лужу, а монстр оказался прямо над ним. На этот раз он один за другим наносил резкие хлесткие удары. И один за другим Артур отводил эти удары руками. Не сдаваясь, тварь разинула пасть, чтобы клыками вцепиться в лицо Артура. В этот же момент человек что было силы ударил ногой. Удар пришелся как раз в область паха.
   Тварь дико взвыла.
   – Так у нас тут мальчик! – обрадовался Артур и нанес окованным кулаком мощный удар в открытое горло Кузнечика. Затем он подтянул ноги к себе и, упершись в тело монстра, безвольно нависшее над ним, оттолкнул его от себя.
   Кузнечик повалился на спину. Артур, не теряя времени, вскочил на ноги и, схватив с земли пистолет, направился к противнику. Ударом сапога в челюсть он вырубил монстра и не дал ему вновь подняться с земли. Кузнечик разинул пасть, чтобы зарычать на него, но Артур, воспользовавшись этой возможностью, запихнул пистолет ему в рот. Ствол уперся твари в нёбо, а рукоять револьвера – в нижнюю челюсть. Артур взвел курок.
   – Стойте! Пожалуйста, не надо! – крикнул кто-то за спиной. Голос принадлежал явно немолодому мужчине.
   Артур промедлил лишь на секунду, но этой секунды Кузнечику хватило, чтобы оклематься. Одним, казалось бы, легким ударом он отправил Артура в полет, который секунду спустя закончился столкновением с глыбой камня. От дикой боли, пронзившей грудь, человек сел на землю, из его легких будто выбили весь воздух. Силы в этом существе было в разы больше, чем Артур мог подумать. Он увидел, как Кузнечик вскочил на ноги и выпустил когти. Все это время чудовище с ним играло, понял Артур. А вот сейчас игры кончились.
   – Я сказал, стойте! – В стариковском голосе послышались властные нотки. – Питер! Хватит!
   Кузнечик послушался. Он остановился, слегка присел, прижал к себе руки и наклонил голову, сделав виноватый вид.
   – Вот-вот! Пусть только шелохнется, – крикнула Гайка с другой стороны, – и я его изрешечу!
   – Мисс, послушайте! Не нужно насилия! – умолял старик. Он был невысок ростом, коренаст, но, кроме этого и еще его белой аккуратной бороды, ничего не удавалось различить. То ли темнота, то ли звезды, летающие перед глазами, мешали сфокусировать взгляд.
   – Что это за чертова штука? Как вы ей управляете? Зачем вы напали на нас? – сыпала вопросами Гайка.
   – Это не «штука», это мой сын. Я им не управляю, он сам меня слушается. – В голосе мужчины послышались холодные нотки и чертовски знакомый Артуру акцент. – Он охотится в этих скалах по ночам, и вы можете поверить моему слову, он не напал бы на человека первым. Ни при каких обстоятельствах.
   – Артур, что случилось? – спросила Гайка теперь уже у него.
   – Все так, – прокряхтел Артур. – Я первый на него напал.
   – Артур? – вдруг ни с того ни с сего переспросил мужчина и сделал несколько шагов в его сторону. – Артур Джерард?
   – Кто ты такой и откуда ты меня знаешь? – нахмурился мужчина и предпринял безуспешную попытку встать.
   – Разве ты не узнаешь меня, приятель? – проговорил незнакомец, подходя ближе.
   Артур проморгался. Он просто не мог поверить своим глазам.
   – Фердинанд Берг! – воскликнул удивленно. – Но ты же – старик!
   – Спасибо, что заметил. Мы и дальше будем тут угрожать друг другу оружием и констатировать очевидные факты или пойдем в дом пить чай? – Берг в привычной для него манере саркастически поднял бровь.
   – До-о-о-ом, – неожиданно провыл Кузнечик, выковыривая из зубов револьвер.
 
   …Когда прошлой ночью Гайка проснулась от звука выстрела и побежала спасать Артура, ей и в голову не могло прийти, что крупный мужчина, вооруженный огнестрельным оружием и облаченный в прочную броню, способен сам о себе позаботиться. В конце концов, она лишь убедилась, что была права.
   Лагерь быстро свернули и все вещи перенесли в жилище Берга, которого Гайка все же узнала по дороге – тот был частым гостем ее отца. Он покупал оборудование, которое другие даже не знали, как использовать. Гайку до глубины души удивляло, что они с Артуром так хорошо знакомы и что, несмотря на разницу в возрасте, ведут себя как закадычные друзья.
   Особенно ее поразил фривольный и довольно грубый комментарий Артура насчет Питера, или, как выражался ее спутник, Кузнечика.
   – Знаешь, Берг, – сказал Артур, наблюдая за Кузнечиком издалека, – я всегда знал, что тебе нравятся крупные женщины, но это… уже перебор.
   Берг, которому, наверное, следовало бы обидеться на такое, лишь рассмеялся в ответ и сказал что-то вроде: «Но твой выбор я все равно одобряю».
   Гайка не совсем понимала, как такое возможно, чтобы человек считал своим сыном чудище вроде этого Кузнечика. Но потом ей пришла на ум старая поговорка: «Представь сегодня любой кошмар, и завтра ты встретишь его в пустоши».
   Когда компания из трех человек и двух лошадей добралась до домика, притаившегося в тени огромной скалы, Питер уже сидел на крыльце, потроша добычу своими длинными когтями.
   Домик был довольно небольшой, и Гайка сразу узнала металл, из которого он был построен. Рядом с домиком располагались небольшой огород и несколько пристроек. Анна, удивилась, как можно жить в столь открытом и незащищенном месте, но потом вновь взглянула на трехметровую машину смерти, мирно сидящую на крылечке, и ее удивление рассеялось.
   Хотя у Гайки было полно вопросов, она все же предпочла сначала выспаться. Общение с Артуром вот уже который день лишало ее отдыха, и когда хозяин дома предложил ей свою кровать, она, не задумываясь, согласилась.
   Стоило ее голове коснуться подушки, как Гайка моментально уснула.
   К утру, когда она сумела наконец продрать глаза, Берг с Артуром все еще были там, где она их оставила, уходя спать, – сидели за обеденным столом и разыгрывали очередную партию в шахматы.
   – Доброе утро, Гайка, – улыбнулся Артур. – Как спалось?
   – Замечательно, – проворчала она.
   На самом деле мышцы, дико уставшие от верховой езды, мучили ее всю ночь.
   – Надеюсь, мы не мешали тебе своей болтовней? – уточнил Берг.
   – Ничуть. – Гайка попыталась изобразить дружелюбие.
   Их болтовня, в которой она не могла разобрать ни слова, будила ее даже чаще, чем боль в спине.
   – Я принесу завтрак. – Берг быстро собрал шахматы со стола.
   – Эй! – возмутился Артур. – Я же выигрывал!
   – Тебе шах и мат в шесть ходов, – пожал плечами Берг.
   – Тебе. В четыре, – парировал Артур, затем обратился к Гайке, игнорируя возмущение приятеля: – Знаешь, мы тут побеседовали.
   – Я обратила внимание. – Гайка зевнула. – И что с того?
   – Мы решили, что можем все тебе рассказать, – сказал Берг, возвращаясь с подносом, полным жареного мяса.
   – Ты же сама жаловалась, что ничего обо мне не знаешь, – подтвердил Артур, хватая с подноса аппетитное ребрышко.
   Гайка тяжело вздохнула. Похоже, ей придется выдержать словесную пытку.
   – Мы с Артуром – инженеры, – просто сказал Берг, будто не придавая своим словам особого значения.
   – В смысле? – не поняла Гайка.
   – Ты помнишь легенды про древних богов, которые на огромных птицах принесли людей в этот мир? – спросил Берг совершенно серьезно. – И как потом они учили людей жить по древним законам?
   – Я помню легенды, но это все чушь, – уверенно заявила девушка, – не было никаких богов и огромных птиц.
   – Верно! – улыбнулся Артур. – Были космические корабли и люди, их построившие.
   – Это были мы с Артуром, – вступил в разговор Берг, – и еще тысячи других инженеров.
   – Так-так-так, – Гайка потерла переносицу, – эти ваши боги-не-боги-инженеры уже все давным-давно поумирали, разве не так? Как же вы можете быть… ими?
   – Дорогуша, давай-ка все по порядку, – мягко улыбнулся Берг, подливая ей чаю, – все началось с того, что солнце нашего старого мира стало умирать. Это был медленный процесс, но ничто не могло его остановить. Чтобы дать человечеству шанс на выживание, люди создали двенадцать огромных кораблей. Этот флот «Ковчег» должен был пересечь космическое пространство, чтобы добраться до ближайшего мира, пригодного для заселения. Вот только «ближайший» мир находился в десятках тысяч лет пути. Чтобы выдержать такое путешествие, все пассажиры «Ковчега» погрузились в сон на долгие годы. Сон этот позволял людям не стариться и не умирать – сколько бы лет, веков, столетий ни прошло.
   – Но флот не мог функционировать сам по себе, – продолжил рассказ Артур, – кто-то должен был заботиться о сложных механизмах, поддерживать их в рабочем состоянии. Для этого были созданы инженеры. То есть мы. Кандидатов тщательно отбирали еще в младенческом возрасте. Нас подготавливали как умственно, так и физически. Подготавливали так хорошо, как это было возможно, ведь от решений каждого инженера зависела если не судьба человечества, то жизни миллионов людей. Все мы владели широким спектром знаний во всех областях, которые могли бы нам пригодиться, но при этом каждый имел какую-либо одну узкую специальность. Берг, например, микробиолог.
   – А ты? – спросила Гайка.
   – А я – баллистик. Специалист по движению объектов. Этот знак, – Артур указал на птицу феникс, изображенную на его броне, – означает, что я принадлежу ко второму инженерному эшелону. Такой же был на моем скафандре.
   – А это что значит, второй эшелон? – не поняла Гайка.
   – Инженеров разбили на три эшелона и заморозили, как и остальных, – подхватил нить повествования Берг. – Представители первого эшелона просыпались в полете. Они проверяли, хорошо ли работают двигатели, стабилен ли сон «человеческого груза» и все ли в порядке с курсом. Каждый инженер просыпался раз в тысячу лет и работал где-то полгода. Но кроме банального поддержания стабильности, инженеры первого эшелона занимались исследованиями. Для этого в их распоряжении были самые мощные компьютеры. Представь себе, что ты придумываешь неразрешимую задачу, ставишь невыполнимые условия машине, которая создана, чтобы быть умнее тебя. Ты даешь ей задание найти ответ и засыпаешь на пару тысяч лет, все это время она за тебя решает твою задачу. Когда ты вновь просыпаешься – вуаля! – задача решена! Ты можешь обработать полученные данные и задать новую задачу, после чего снова погрузишься в сон, и так в течение миллионов лет. Технологии должны были сделать огромный скачок вперед. И они его сделали!
   – Но это не было так хорошо, как мы думали в самом начале, – мрачно заметил Артур. Он держал кружку с чаем между ладонями и будто бы пытался увидеть прошлое в янтарной жидкости. – У каждого эшелона имелся руководитель, старший инженер. Он должен был следить за тем, чтобы программа не сбилась с курса, чтобы в нее не вносили непоправимых изменений. Но руководитель первого эшелона, доктор Розенберг… как бы это сказать… он пропал. Просто исчез… я не знаю, что произошло. Никто теперь не узнает. Но без его контроля эксперименты начали заходить куда дальше, чем должны были. Среди инженеров стало… – Артур сглотнул образовавшийся в горле ком, – стало нормой ставить эксперименты на людях. Порой на единицах, порой на десятках, сотнях, порой…
   – Порой на тысячах, – продолжил Берг, – на тысячах ни в чем не повинных людей. Инженеры первого эшелона думали, что делают человечеству одолжение, большой подарок, меняя его, перестраивая по своему вкусу.
   Артур опять нервно сделал большой глоток чая и продолжил:
   – Конечно, дело было не только в людях. Хотя само по себе это ужасно. Новые технологии без всякой системы встраивались в программу, замещая и тем самым уничтожая стандартные протоколы, автоматику. Все переписывалось – машины, природа, животные, – все. Я летел в составе второго эшелона. Мы должны были обеспечивать подготовку планеты и последующую высадку. Но когда флот встал на орбиту и мы проснулись, то, что увидели, стало для нас настоящим шоком. От программы не осталось ровным счетом ни черта. Каждый перенес это потрясение по-своему, кто-то тяжело, а кто-то очень тяжело. Хуже всех было Гермгольцу…
   – Старшему инженеру второго эшелона, – пояснил Берг.
   – Сначала он приказал изолировать всех инженеров первого эшелона и стереть все их исследования. Флот, как ты понимаешь, был огромным и подвергся просто чудовищным изменениям за тысячелетия полета, найти и уничтожить все следы работы первого эшелона оказалось попросту невозможно. Гермгольц медленно сходил с ума, а вместе с ним и большая часть моих коллег. Одна половина считала, что нужно уничтожить все… включая людей, подвергшихся изменениям, вторая говорила, что все еще можно поправить.
   – И что случилось потом?
   Артур и Берг какое-то время сидели молча. Затем снова заговорил Артур:
   – Потом случилась бойня. Гермгольц каким-то образом сумел перебить практически весь первый эшелон. После этого он заявил, что поступит так с каждым, кто пойдет против него.
   – Но ты пошел, да? – попыталась угадать Гайка.
   – Гермгольц… – тяжело вздохнул Артур, – на моей памяти еще не нарушил ни одного своего слова. А я, как ты видишь, жив.
   – Не все тогда оставались на орбите, – пояснил Берг. – Артур должен был следить за спуском капсул на планету с ее поверхности. Пока другие увлекались спорами о судьбе человечества, кое-кто просто делал свое дело.
   – Я уже давно был на планете, когда на орбите началась бойня, – вспоминал Артур, – помню, мы тогда только закончили спускать геостанции. Не знаю, что там произошло, и даже боюсь представить. Но когда все кончилось, поступил сигнал от Гермгольца. Он сбрасывал капсулы с людьми. Сбрасывал так, чтобы никого не осталось в живых. Без тормозных двигателей, по неправильной траектории.
   – И что ты сделал?
   – Свою работу, – коротко сказал Артур. – Ни одна из капсул с людьми так и не разбилась. Все выжили.
   – Выжили при посадке, да, – отметил Берг, – но программа была нарушена и сработала не так, как должна была сработать. Вместо идеального мира люди получили пустошь, а вместо городов, возведенных машинами, лишь наполовину функциональные останки этих машин. Мусор.
   – А что случилось с Гермгольцем? – спросила Гайка.
   – Он погиб, – коротко сказал Артур, – а вместе с ним и весь второй эшелон. Почти весь, – уточнил инженер. – Твоя свалка когда-то давно была тем самым кораблем, на котором они падали с орбиты. Я пытался его спасти, но…
   – Он, правда, успел сделать кое-что полезное перед смертью, – вставил свое слово Берг.
   Гайка вопросительно посмотрела на него, а затем на Артура.
   – Он дал машинам новую задачу, – сказал Артур. – Рассчитать программу заново, с самого начала.
   – Восстановить все, что было утрачено, – объяснил Берг, – видишь ли, он сохранил несколько капсул с людьми. Те были «чистыми», нетронутыми. Этого, по его мнению, было достаточно, чтобы начать все заново. Ценой такому начинанию стали миллиарды человеческих жизней.
   – На то, чтобы компьютеры смогли решить эту задачу, – продолжил Артур, – ушло примерно…
   – Примерно шестьсот лет, – закончил за него Берг, – то есть к нынешнему дню программа должна быть восстановлена.
   Глаза Гайки округлились.
   – Вы хотите сказать, что все древние станции могут взять и заработать на полную мощность?!
   – Да, – ответили одновременно Артур и Берг.
   – И почему до сих пор этого не случилось? – поинтересовалась девушка возмущенно.
   – Да потому, что до сегодняшней ночи, – ответил Берг, – Артур был единственным инженером, единственным человеком, который вообще знал об этом.
   – В смысле? – не поняла Гайка.
   – Все другие инженеры на планете, все до одного, кто тут жил и живет, проснулись уже после высадки, – пояснил Артур. – Они не имели ни малейшего понятия, как все произошло и что с этим делать. Люди просто не знали, что программа восстанавливается сама. А я проспал все эти шестьсот лет, чтобы проснуться как раз к завершению процесса.
   – Так. – Гайка вновь потерла переносицу. Это уже было для нее слишком. – Просто скажите, что нужно сделать, чтобы все было хорошо.
   – А мне нравится твой подход! – ухмыльнулся Артур.
   – И, похоже, не только подход… – Берг саркастически поднял бровь.
   – Ну? – Гайка поторопила их с ответом.
   – Без кодов доступа старшего инженера запустить программу можно только с экстренной консоли на станции «ГЕО-1», – ответил Артур.
   – А ее очень сложно найти, верно? – догадалась Гайка.
   – Без инженерного оборудования почти невозможно, – сказал, как отрезал, Берг. – Я свое уже шестнадцать лет как пустил на запчасти, а Артур свое… кх-м…
   – …потерял, – закончил за товарища Артур.
   – Стоп. – Гайка тряхнула головой. – А как насчет старшего инженера третьего эшелона? Ведь вы сказали, эшелонов было три, верно? У него же есть эти ваши коды?
   – Да, конечно, – подтвердил Берг. – Его фамилия Штейн, но будь я проклят, если знаю, где он или что с ним произошло. Пойми, прошло шестьсот лет. Я, например, проснулся тридцать лет назад, Артур – полгода назад. А Штейн мог проснуться когда угодно. Может быть, он все еще спит, а может быть, давно умер. Вполне возможно, что его кости уже превратились в пыль. Этого я знать не могу. Знаю только, что найти огромную станцию куда проще, чем одного человека. К тому же это Артур спускал станцию на планету, так что ему будет несложно ее найти.
   Артур покачал головой:
   – Я спустил на планету больше семи сотен объектов различного назначения. Ты правда думаешь, что я запомнил их все? Я вот был рабом на «Терра-Январь-9», Гайкина мастерская – место падения каркаса «Января». Думаешь, это знание мне хоть как-то помогает? Я до сих пор даже не представляю, в какой именно области планеты нахожусь. «ГЕО-1» может оказаться на расстоянии тысяч километров, а может быть прямо под нами.
   – Так что мы будем делать? – задала вопрос Гайка.
   – Искать, – просто сказал Берг.
   – Искать другие станции и инженерное оборудование, – дополнил его слова Артур.
   – Ну, тогда я знаю, с чего мы начнем, – улыбнулась Гайка, – отправимся в гости к дяде Иезекиилю. То есть к мистеру Шоу, мэру Февраля. У него есть и то, и другое.
 
   Два дня люди Джек-Джека провели в полнейшем бездействии. Они опустошали холодильник и погреб, выстраивались в очередь на помывку и играли в карты на свою будущую выручку, которая ждала их в городе. «Шкура неубитой кобылы» делилась на части и переходила из рук в руки до тех пор, пока связь между победителями и их должниками не стала настолько расплывчатой, что пожелай кто собрать эту шкуру обратно, у него получилось бы что угодно, но не лошадь. Радиосвязь со станцией установить так и не удалось, а прорываться к машинам самостоятельно, рискуя жизнями, никто не хотел.
   Выродки, а это, без сомнения, были именно они, так и не смогли проникнуть внутрь, но, отличаясь удивительной настойчивостью, не прекращали своих попыток это сделать.
   Джек-Джек проводил время в мастерской, собирая себе новый револьвер. Тот, который он отобрал у Дока, был неплох, но все же не мог сравниться с тем, который прихватил с собой Артур. Каждую новую модель он обстреливал на тварях. Спустя какое-то время у них выработался инстинкт разбегаться в разные стороны при звуке открывающегося смотрового окошка двери. Это будет полезно, когда они решат прорываться.
   Оборудование в мастерской оказалось очень хорошим, можно сказать, лучшим из того, с чем Джек-Джеку когда-либо приходилось работать. Он серьезно переживал, думая о том, что когда они наконец-то решатся прорвать осаду, придется бросить все это богатство. В мастерской также было полно болванок. Почти все детали Джек-Джек выточил с нуля из легкого и невероятно прочного древнего материала, который Аннушка прятала под верстаком. В качестве калибра для ствола Джек-Джек выбрал сорок четвертый вместо привычного тридцать восьмого, по той причине, что в мастерской имелся солидный запас таких патронов. Последним штрихом была благородная деревянная рукоять с резьбой. Источником драгоценного дерева стал приклад погнутого двуствольного ружья, которое Джек-Джек нашел валяющимся неподалеку. Его искренне удивило то, как поступили с этой недешевой вещью. Из самого ружья он, к слову, сделал себе довольно удобный обрез. Ему подумалось, что лишний ствол не помешает. Из остатков металла – тонкой пластины – Джек-Джек соорудил небольшой топорик, который оказался неплох как для рукопашной, так и для метания. Подобные топорики были излюбленным оружием местных индейцев. С тех пор как Джек-Джек стал жить в городе, ему как раз не хватало чего-то такого, что напоминало бы о первом доме – из тех, которые помнил.
   – Хорошо, – произнес он, закончив работу, и не без радости рассмотрел свои обновки. Впервые за длительное время его улыбка была искренней.
   – Хей, босс! – раздался голос Здоровяка Винни и отвлек от приятных мыслей.
   – Что? – грубо отозвался Джек-Джек.
   – Они ушли, – выпалил Здоровяк, ворвавшись в мастерскую и чуть было не снеся своей тушей один из верстаков.
   – Кто ушел? – не понял Джек-Джек. – Что, кто-то свалил без нас?
   – Да нет, босс. – Здоровяк чуть ли не смеялся. – Выродки ушли. Хоп, и нету!
   Джек-Джек не поверил своим ушам. Он взял револьвер со стола и, оттолкнув Винни в сторону, вышел в главный зал. Быстрым шагом направился к входной двери, у которой уже толпились практически все его люди. Стоял шум, наемники громко переговаривались между собой.
   – Так, – произнес Джек-Джек и открыл смотровое окошко, держа револьвер наготове.
   Несмотря на поздний час, оказалось довольно светло, – ночь была звездной. Все, что смог разглядеть Джек-Джек, это кузовы своих машин.
   – Фонарь, – просто скомандовал он, и через секунду в его руке оказалась добротная спиртовая лампа.
   Джек-Джек медленно открыл дверь и выглянул наружу. Тишина. Он сделал шаг вперед, и в нос ему ударил резкий запах гниения, смешанный с вонью испражнений. Внимательно осмотревшись, он не обнаружил ничего, кроме останков подстреленных им, а затем сожранных сородичами выродков. Пусто. Они и правда ушли.
   Джек-Джек выругался и вернулся в мастерскую.
   – Ну что там, босс? – спросил Девять Пальцев.
   – А ты сходи посмотри. – Джек-Джек холодно улыбнулся. – Так, джентльмены. Мы хорошенько отдохнули, пора поработать. Пакуем вещички и сваливаем.
   Люди Джек-Джека помрачнели, и он это заметил. Нехорошо выглядеть в их глазах врагом. Джек-Джек подпустил дружелюбия в свою улыбку.
   – Думаю, что парочка выродков могла остаться снаружи. Глупо идти на улицу ночью, да к тому же не подготовившись как следует, – произнес он и увидел, как приободрились его люди. – Хей, и потушите немедленно эту лампу! Я, пожалуй, пригублю того, чем ее заправили!
   Наемники весело загоготали, а Джек-Джек мысленно проклял их всех, сделав вид, что действительно пьет технический спирт. Ночь предстояла долгая.
   Стояла звездная ночь. Уже давно перевалило за полночь, и Артур, то и дело зевая, проклинал свое решение выбраться на эту «прогулку».
   Следовать за Кузнечиком было крайне утомительно. Его длинные, мускулистые, изогнутые назад ноги были просто идеально приспособлены для бега по пересеченной местности. Казалось, они сами несли вперед, и Кузнечик забывал, что он идет не один. Поначалу Артур пытался держать темп своего новоявленного проводника, но эта задача оказалась непосильной. Кузнечик убегал вперед и скрывался где-то в скалах, чтобы через несколько минут появиться совершенно с другой стороны. Так повторялось раз от раза. При всем при этом наглый тип, вернувшись, начинал жестами и даже легкими толчками (не чета вчерашнему!) поправлять Артура, дескать, тот за время его отсутствия совсем сбился с пути. Все четче и четче в голове Артура вырисовывалось воспоминание о вчерашнем пинке, который он дал Кузнечику между ног, и мысль о том, что его стоило бы повторить.