Страница:
— Может быть, императорская семья эмигрирует в Британию! — В ее мозгу возникали всевозможные варианты. — И бракосочетание Сандро и Ольги состоится здесь, в Лондоне?
Ники насмешливо фыркнул, но Наталья не обратила на него внимания. Если Сандро и Ольга устроят свадьбу в Лондоне, то ее, несомненно, попросят быть подружкой невесты. Довольная улыбка тронула ее губы.
Ушел в прошлое 1917 год, и настал 1918-й. Наталья часто думала о Гаврило. Мог ли он себе представить, к каким разрушениям и человеческим жертвам приведет убийство Франца-Фердинанда? Способен ли он выдержать тот груз ответственности, который лежал на его совести? Но если все сербы, хорваты и словенцы, жившие в вассальной зависимости от Австро-Венгерской империи, станут свободными и равными в королевстве южных славян, Гаврило сможет найти в этом некоторое утешение.
Свое собственное утешение во время продолжавшейся уже четыре года войны Наталья находила в письмах Джулиана, а также в весточках от матери и Катерины с острова Корфу. Когда весной 1916 года от них пришло первое письмо, Наталья заплакала, испытав необычайное облегчение.
— Они живы! — сообщила она Диане со слезами на глазах. — Моя мать и сестра на острове Корфу, и они в безопасности!
Несколько минут спустя Наталья воскликнула с недоверием:
— Не может быть! Катерина вышла замуж!
Она оторвала глаза от письма и посмотрела на Диану с таким изумлением на лице, что та рассмеялась.
— Почему твоя сестра не могла выйти замуж? Она ведь старше тебя? За кого она вышла? У ее мужа, наверное, какой-нибудь высокий титул?
Наталья в полной растерянности снова опустила глаза к письму. Через секунду или две она медленно покачала головой:
— Нет. Его зовут Зларин. Майор Зларин.
Диана рассчитывала минимум на какого-нибудь князька, тем не менее из приличия она скрыла свое разочарование.
— Мама пишет, что он герой, — заметила Наталья, продолжая чтение. — Он и его люди несколько недель защищали Белград, сдерживая натиск австро-венгерских войск.
Наталья снова оторвала взгляд от письма, и ее глаза округлились.
— У нее ребенок!
Диана хихикнула:
— Такое часто случается у женатых людей. Мальчик или девочка?
— Мальчик. — Наталья ошеломленно смотрела на Диану. — Мама говорит, он родился в сентябре 1915 года, всего через два месяца после рождения Стефана! Как это могло произойти? Значит, Катерина вышла замуж за майора Зларина в 1914 году, а ведь они даже не были знакомы, когда я покинула Белград в июне того же года! Она не могла родить ребенка в 1915-м! Это абсолютно невозможно! Мама что-то напутала. Наверное, она хотела написать о 1916 годе или даже о 1917-м.
Диана взяла у нее письмо. Оно было написано по-английски, почерк был крупным, плавным и уверенным.
— Твоя мама не ошиблась, — сказала Диана несколько секунд спустя. — Она пишет, что ребенка назвали Петром и что он родился незадолго до того, как им пришлось совершить ужасный переход через горы к Адриатическому морю.
Она опустила письмо на колени и посмотрела на Наталью.
— Сербская армия отступала в декабре 1915 года, так что твой племянник, должно быть, родился в сентябре. — Диана быстро подсчитала, загибая пальцы с ухоженными, покрытыми красным лаком ногтями. — Катерина могла выйти замуж не позднее декабря 1914 года, а это значит — если знакомство с майором произошло сразу после того, как ты и Джулиан уехали в Англию, то она могла встречаться с ним в течение полугода. — Она слегка нахмурилась. — В Англии для девушки из высшего общества полгода нельзя назвать подобающим сроком для знакомства, помолвки и обручения, но, возможно, в Сербии все по-другому?
— Нет, — сказала Наталья сдавленным от потрясения голосом. — Знакомство у нас длится довольно долго, затем объявляется об официальной помолвке, и, как правило, жених хорошо известен семье.
— Однако всего этого не было в случае с тобой и Джулианом, — заметила Диана, когда официант предусмотрительно вновь наполнил их чашки кофе. — Возможно, любовная история твоей сестры и майора Зларина оказалась такой же необычной, как и у тебя с Джулианом. Вероятно, они полюбили друг друга с первого взгляда и поженились, не будучи помолвленными. А может, они даже сбежали из дома!
Диана добавила немного сливок в кофе и ждала, что ответит Наталья. Но та молчала. Впервые в жизни ей нечего было сказать.
"Дорогая Наталья, не могу поверить, что наконец смогла тебе написать! Произошло так много событий с тех пор, как ты уехала в Англию, что не знаю, с чего начать. Разумеется, мама уже сообщила тебе о моем замужестве, поэтому начну с новостей, которые Сандро сам принес мне несколько часов назад.
Иван погиб. Он был убит в бою под Шабацем, но Сандро получил подтверждение о его смерти, только когда мы прибыли сюда.
Хельга тоже погибла. Ее смерть была ужасной, и я с трудом пишу об этом. Она ухаживала за ранеными, когда Белград был впервые оккупирован австрийцами…"
Наталья прочитала о смерти Хельги; о страданиях Катерины и матери во время австрийской оккупации; об ужасах тифозной эпидемии; о вторжении в Сербию австро-венгерских войск; о страшном переходе через горы… Она была потрясена и поняла, почему Катерина так поспешно вышла замуж. Если бы она, Наталья, не покинула Белград, ей тоже пришлось бы пережить все эти мучения и стать свидетельницей ужасных событий. Однако она избежала подобной участи, и ее переживания за Джулиана, который подвергался опасности сначала во Фландрии, а теперь в Салониках, не шли ни в какое сравнение.
Сознавая все это. Наталья чувствовала себя виноватой. Она всем сердцем хотела бы быть с матерью и Катериной в те мрачные и страшные дни в Белграде, вместе с ними совершить героический переход через заснеженные горы. И сейчас ей очень хотелось бы находиться с ними на острове Корфу.
В октябре пришла самая замечательная новость из всех, что в последнее время поступали в Лондон. Князь Александр со своими войсками снова вошел в Белград.
В течение последующих нескольких недель Наталья испытывала необычайное счастье. Ничто не могло так ее обрадовать, даже сообщение о капитуляции Германии.
— Наверное, скоро Джулиан вернется, — взволнованно сказала Диана, в то время как по всему Лондону и по всей Англии в церквях звонили в колокола.
Наталья натужно улыбнулась. Она всем сердцем желала возвращения Джулиана, однако стремление его увидеть было смешано с невыразимым страхом. Когда он приедет, придется рассказать ему о Ники. Это совсем не входило в ее планы, но теперь у нее не было выбора. Миновал срок последних месячных, и она поняла, что беременна от Ники.
Глава 17
Ники насмешливо фыркнул, но Наталья не обратила на него внимания. Если Сандро и Ольга устроят свадьбу в Лондоне, то ее, несомненно, попросят быть подружкой невесты. Довольная улыбка тронула ее губы.
Ушел в прошлое 1917 год, и настал 1918-й. Наталья часто думала о Гаврило. Мог ли он себе представить, к каким разрушениям и человеческим жертвам приведет убийство Франца-Фердинанда? Способен ли он выдержать тот груз ответственности, который лежал на его совести? Но если все сербы, хорваты и словенцы, жившие в вассальной зависимости от Австро-Венгерской империи, станут свободными и равными в королевстве южных славян, Гаврило сможет найти в этом некоторое утешение.
Свое собственное утешение во время продолжавшейся уже четыре года войны Наталья находила в письмах Джулиана, а также в весточках от матери и Катерины с острова Корфу. Когда весной 1916 года от них пришло первое письмо, Наталья заплакала, испытав необычайное облегчение.
— Они живы! — сообщила она Диане со слезами на глазах. — Моя мать и сестра на острове Корфу, и они в безопасности!
Несколько минут спустя Наталья воскликнула с недоверием:
— Не может быть! Катерина вышла замуж!
Она оторвала глаза от письма и посмотрела на Диану с таким изумлением на лице, что та рассмеялась.
— Почему твоя сестра не могла выйти замуж? Она ведь старше тебя? За кого она вышла? У ее мужа, наверное, какой-нибудь высокий титул?
Наталья в полной растерянности снова опустила глаза к письму. Через секунду или две она медленно покачала головой:
— Нет. Его зовут Зларин. Майор Зларин.
Диана рассчитывала минимум на какого-нибудь князька, тем не менее из приличия она скрыла свое разочарование.
— Мама пишет, что он герой, — заметила Наталья, продолжая чтение. — Он и его люди несколько недель защищали Белград, сдерживая натиск австро-венгерских войск.
Наталья снова оторвала взгляд от письма, и ее глаза округлились.
— У нее ребенок!
Диана хихикнула:
— Такое часто случается у женатых людей. Мальчик или девочка?
— Мальчик. — Наталья ошеломленно смотрела на Диану. — Мама говорит, он родился в сентябре 1915 года, всего через два месяца после рождения Стефана! Как это могло произойти? Значит, Катерина вышла замуж за майора Зларина в 1914 году, а ведь они даже не были знакомы, когда я покинула Белград в июне того же года! Она не могла родить ребенка в 1915-м! Это абсолютно невозможно! Мама что-то напутала. Наверное, она хотела написать о 1916 годе или даже о 1917-м.
Диана взяла у нее письмо. Оно было написано по-английски, почерк был крупным, плавным и уверенным.
— Твоя мама не ошиблась, — сказала Диана несколько секунд спустя. — Она пишет, что ребенка назвали Петром и что он родился незадолго до того, как им пришлось совершить ужасный переход через горы к Адриатическому морю.
Она опустила письмо на колени и посмотрела на Наталью.
— Сербская армия отступала в декабре 1915 года, так что твой племянник, должно быть, родился в сентябре. — Диана быстро подсчитала, загибая пальцы с ухоженными, покрытыми красным лаком ногтями. — Катерина могла выйти замуж не позднее декабря 1914 года, а это значит — если знакомство с майором произошло сразу после того, как ты и Джулиан уехали в Англию, то она могла встречаться с ним в течение полугода. — Она слегка нахмурилась. — В Англии для девушки из высшего общества полгода нельзя назвать подобающим сроком для знакомства, помолвки и обручения, но, возможно, в Сербии все по-другому?
— Нет, — сказала Наталья сдавленным от потрясения голосом. — Знакомство у нас длится довольно долго, затем объявляется об официальной помолвке, и, как правило, жених хорошо известен семье.
— Однако всего этого не было в случае с тобой и Джулианом, — заметила Диана, когда официант предусмотрительно вновь наполнил их чашки кофе. — Возможно, любовная история твоей сестры и майора Зларина оказалась такой же необычной, как и у тебя с Джулианом. Вероятно, они полюбили друг друга с первого взгляда и поженились, не будучи помолвленными. А может, они даже сбежали из дома!
Диана добавила немного сливок в кофе и ждала, что ответит Наталья. Но та молчала. Впервые в жизни ей нечего было сказать.
* * *
Не успела она оправиться от потрясения после письма матери, как пришло другое письмо с такой же почтовой маркой, на этот раз от Катерины. Наталья дрожащими пальцами надорвала конверт, радуясь, что Дианы нет рядом."Дорогая Наталья, не могу поверить, что наконец смогла тебе написать! Произошло так много событий с тех пор, как ты уехала в Англию, что не знаю, с чего начать. Разумеется, мама уже сообщила тебе о моем замужестве, поэтому начну с новостей, которые Сандро сам принес мне несколько часов назад.
Иван погиб. Он был убит в бою под Шабацем, но Сандро получил подтверждение о его смерти, только когда мы прибыли сюда.
Хельга тоже погибла. Ее смерть была ужасной, и я с трудом пишу об этом. Она ухаживала за ранеными, когда Белград был впервые оккупирован австрийцами…"
Наталья прочитала о смерти Хельги; о страданиях Катерины и матери во время австрийской оккупации; об ужасах тифозной эпидемии; о вторжении в Сербию австро-венгерских войск; о страшном переходе через горы… Она была потрясена и поняла, почему Катерина так поспешно вышла замуж. Если бы она, Наталья, не покинула Белград, ей тоже пришлось бы пережить все эти мучения и стать свидетельницей ужасных событий. Однако она избежала подобной участи, и ее переживания за Джулиана, который подвергался опасности сначала во Фландрии, а теперь в Салониках, не шли ни в какое сравнение.
Сознавая все это. Наталья чувствовала себя виноватой. Она всем сердцем хотела бы быть с матерью и Катериной в те мрачные и страшные дни в Белграде, вместе с ними совершить героический переход через заснеженные горы. И сейчас ей очень хотелось бы находиться с ними на острове Корфу.
В октябре пришла самая замечательная новость из всех, что в последнее время поступали в Лондон. Князь Александр со своими войсками снова вошел в Белград.
В течение последующих нескольких недель Наталья испытывала необычайное счастье. Ничто не могло так ее обрадовать, даже сообщение о капитуляции Германии.
— Наверное, скоро Джулиан вернется, — взволнованно сказала Диана, в то время как по всему Лондону и по всей Англии в церквях звонили в колокола.
Наталья натужно улыбнулась. Она всем сердцем желала возвращения Джулиана, однако стремление его увидеть было смешано с невыразимым страхом. Когда он приедет, придется рассказать ему о Ники. Это совсем не входило в ее планы, но теперь у нее не было выбора. Миновал срок последних месячных, и она поняла, что беременна от Ники.
Глава 17
Почти каждый день приходили важные вести. Королевские короны сыпались с голов, как конфетти. Отреклись от трона кайзер, царь Болгарии Фердинанд, австрийский император Карл, и с его отречением наконец-то распалась могущественная империя Габсбургов, просуществовавшая свыше тысячи лет.
Ники торжествовал.
— Появились четыре новых государства, — сказал он Наталье, в то время как они шли по украшенной флагами площади Пиккадилли. — Подумать только! Целых четыре, Наталья! Половина Европы начинает совершенно новую жизнь. Австрия объявила себя республикой, чехи и словаки объединились, венгры образовали отдельное государство, а Хорватия… Хорватия стала свободной! — Он восторженно обхватил ее за талию и, оторвав от земли, закружил в воздухе.
Прохожие снисходительно улыбались. Молодые мужчины возвращались с войны, и на улицах часто можно было видеть радостные встречи. Несмотря на внутреннюю тревогу, Наталья тоже смеялась, радуясь жизни. Свободной была не только Хорватия, но и ее любимая родина. Через несколько недель, а возможно, даже через несколько дней Ники вместе с другими членами основанного в Лондоне Югославянского комитета отправится в Белград. Наталья тоже собиралась поехать вместе с Ники или последовать за ним позже, после объяснения с Джулианом.
— Теперь, когда Черногория и Босния с Герцеговиной проголосовали за объединение с Сербией, важно, чтобы договор о создании нового союза скорее вступил в силу, — продолжил Ники, опустив Наталью на тротуар. Он обвил рукой ее талию, и они снова двинулись по Риджент-стрит.
— Почему так важно поскорее подписать этот договор? — спросила Наталья, тесно прижимаясь бедром к Ники, в то время как они шли по многолюдной улице.
— Потому что мы хотим закрепить свои позиции, прежде чем Антанта начнет перекраивать границы на свой лад, — сухо сказал Ники. — К счастью, князь Александр уже в Белграде, а члены Югославянского комитета на пути туда. Они не станут зря тратить время…
Наталья уже его не слушала. Она думала о том, когда Джулиан вернется домой и стоит ли ему первому рассказать о ребенке, прежде чем сообщить об этом Ники, или наоборот.
— Ники… — нерешительно начала она.
— ..и еще до Рождества королевство сербов, хорватов и словенцев будет официально оформлено, — заключил он, улыбаясь ей.
Наталья хотела сказать ему о ребенке, но когда его черные, сияющие от радости глаза встретились с ее взглядом, она не смогла это сделать. Пожалуй, лучше рассказать сначала Джулиану. Конечно, новость его ошеломит, более того, он будет потрясен, узнав о ее решении вернуться в Белград вместе с Ники.
Мимо проехал автобус с шутливым объявлением: «До Берлина, плата за проезд — 10 пенсов».
Наталья все думала и думала о сложившейся ситуации и не видела никакого другого решения. Она вышла замуж за Джулиана только ради того, чтобы не разлучать родителей. Джулиан знал об этом и все-таки с радостью согласился на их брак. К тому же он твердо ей заявил, что не намерен после войны ходатайствовать о своем назначении в Белград, и теперь, когда война закончилась, ничто ее не остановит, и она вернется на родину..
Она должна обязательно вернуться. Все свое детство она провела в изгнании и поклялась, что, когда наконец сможет ступить на родную землю, ничто ее не заставит добровольно покинуть свою страну. Однако ей пришлось уехать, но не по своей воле. Ее принудил к этому целый ряд злосчастных событий, которые теперь уже в прошлом.
Наталья взглянула на профиль Ники, на его оливковую кожу и широкие скулы. Оба были южными славянами, балканцами.
Ники, конечно, будет вознагражден за годы верного служения делу создания объединенного государства южных славян постом в новом национальном правительстве. Как его жена и член семьи Карагеоргиевичей, она будет активно участвовать в создании и развитии нового королевства. Белград станет ее домом, и ребенок, которого она вынашивает, будет рожден там.
Приятные грезы, как всегда, внезапно прерывались, когда Наталья начинала реально оценивать будущее. Как быть со Стефаном? Она не могла оставить его в Лондоне. В сотый раз она пыталась представить, как к этому отнесется Джулиан. Она была почти уверена, что он не станет пытаться разлучить ее со Стефаном. Он слишком великодушен, чтобы заставить страдать ее и ребенка. Может быть, он согласится лишь навещать его несколько раз в году?
Представив возможность такого решения проблемы, Наталья снова воспрянула духом. Она даже готова сопровождать Стефана во время визитов к Джулиану. Конечно, они уже не будут любовниками, но останутся друзьями. Она не могла себе представить других отношений с ним. Это просто невозможно. Он избавил ее от угрожавшей ей скучной жизни с матерью в Женеве в течение четырех лет; обеспечил ей комфорт и спокойствие; никогда не давал ей повода для разочарования, и казалось немыслимым, что он сделает это сейчас.
Наталья читала речь Александра в «Тайме», и по ее лицу струились слезы. Все, о чем мечтали сотни тысяч людей, наконец свершилось. Сандро теперь был князем-регентом страны, чья территория превышала даже средневековую империю царя Стефана. Хотя могущественные королевские династии после войны пали, династия Карагеоргиевичей ничуть не пошатнулась и стала более великой, чем в прошлом.
Наталья разглядывала фотографию Сандро в газете и испытывала невероятную гордость. При этом она была потрясена.
Он больше не был тем Сандро, которого она помнила. Вместо красивого молодого человека, который часто с ней шутил, с фотографии на нее смотрел преждевременно состарившийся мужчина с мрачным выражением лица. Она понимала, конечно, что снимок был сделан в торжественный момент, когда не до смеха, однако, вглядываясь в его лицо, приходила к выводу, что это не могло быть причиной столь резкого изменения.
Того Сандро, который был ее другом до войны, больше не существовало. Ответственность за страну, захваченную врагом, тяжелейший переход через горы к Адриатическому морю, боль, которую он испытал, узнав о гибели своей невесты Ольги от рук большевиков, — все это сыграло свою роль. Неудивительно, что он выглядел таким мрачным и серьезным. И Наталья с грустью поняла, что те дни, когда Сандро шутил и смеялся, безвозвратно канули в прошлое.
В это время она находилась в детской. Услышав голос Джулиана, Наталья вскочила, рассыпав детали игрушечной железной дороги. С тревожным чувством она бросилась к лестнице, как когда-то во время его отпуска. Впрочем, тогда она не была любовницей другого мужчины. И не была беременной. Отбросив эти мысли, Наталья устремилась вниз навстречу мужу.
Он, перескакивая через две ступеньки, встретил ее на середине лестницы.
— Наталья! О Боже! Наталья!
Джулиан обнял ее и крепко прижал к себе. Она чувствовала биение его сердца рядом со своим, вдыхала почти забытый запах военной формы и знакомый слабый аромат лимонного одеколона.
Наталья пыталась что-то сказать и не могла. Сейчас, и только сейчас, она поняла, как боялась того, что этот момент никогда не наступит, а придет похоронная, извещающая ее о гибели мужа, убитого вместе с миллионами других мужчин.
С сияющими глазами она прильнула к нему, заметив, что виски у него поседели. Но это не важно. Главное — он вернулся целым и невредимым.
— Наталья… — снова начал Джулиан глухим голосом, почти благоговейно, и его лицо преобразилось от радости. Он поцеловал ее со всей страстью, которую ему приходилось сдерживать три бесконечно долгих года.
Когда Наталья поняла, что беременна, она решила рассказать об этом Джулиану сразу же по его возвращении и до того, как они лягут в постель. Она хотела быть с ним честной.
Однако когда они сжали друг друга в объятиях и его губы прильнули к ее губам, привести в исполнение свой план ей оказалось не так просто, как представлялось раньше.
Он оторвался от ее губ и улыбнулся.
— Ты все такая же, — сказал он, разглядывая ее лицо и черные волосы, собранные на затылке, с ниспадающими на виски локонами. — Я говорил твоему отцу, что ты ничуть не изменилась.
— Папе! — Ее золотисто-зеленые глаза удивленно расширились. — Ты разговаривал с папой? Где? Когда?
— В Сальниках, перед тем как сесть на корабль, отправляющийся домой. Он тоже собирался отплыть, но на остров Корфу.
— Что он сказал? Он здоров? Не ранен? Собирается ли забрать маму и Катерину и вернуться в Белград? — Вопросы так и сыпались градом. — Он спрашивал обо мне? Ты рассказал ему о Стефане? Ты сказал, как я по нему скучаю?
— Он чувствовал себя вполне сносно, насколько это возможно после тяжелых испытаний, выпавших на его долю, — мягко ответил Джулиан.
Наталья испуганно посмотрела на него, сообразив наконец, что и он смертельно устал, хотя его улыбка и страстные объятия на время скрыли эту усталость.
— Отец не ранен? — снова спросила она. — Война сильно его состарила?
Джулиан вспомнил об Алексии, изможденном и сильно похудевшем. — — Он не был ранен, но, видимо, ему пришлось туго, — откровенно сказал Джулиан. — Как и все мы, он нуждается в хорошей пище и отдыхе. — Не разжимая объятий, Джулиан посмотрел вниз на пустой холл. — А где остальные? Я ожидал по крайней мере встречу с оркестром, Наталья хихикнула, чувствуя, как годы разлуки уходят в забвение.
— Если бы я знала, что ты сегодня приедешь, то организовала бы торжественную встречу. Твой отец, вероятно, дремлет в своем кабинете, а твоя мать и Диана куда-то ушли.
Она не смогла сдержать удовлетворения, выдав его своим голосом. Да, она действительно была рада, что они ушли и никто не мешает их встрече.
— Я должен спуститься и повидать папу, — сказал Джулиан, продолжая крепко ее обнимать. — Но прежде хочу сообщить тебе новость.
— Хорошую? — Ее сердце екнуло. — О папе?
Он, смеясь, заглянул ей в глаза, и она увидела золотистые искорки в его зрачках и отражение в них своего лица.
— Твой отец вместе с твоей матерью и Катериной отправляются морем в Ниццу, и мы должны там с ними встретиться.
Наталья от неожиданности едва не задохнулась и; если бы Джулиан не держал ее крепко, упала бы на пол.
— Когда? Как скоро? Почему папа решил устроить встречи в Ницце? Почему он не попросил нас приехать в Белград, чтобы встретиться там с мамой и Катериной?
— Потому что в Белграде пока царит хаос, который будет продолжаться еще несколько месяцев. Но не только в этом при чина. Путешествовать по суше через всю Европу фактически невозможно. Железнодорожный транспорт работает крайне не надежно, все дороги забиты солдатами и беженцами, возвращающимися домой. Для скорой встречи необходимо было найти место, куда мы все могли бы сравнительно легко добраться.
Джулиан замолчал, напряженно ожидая ее реакции. Меньше всего ему хотелось испортить их встречу, сообщив, что ей свидание с семьей не может состояться в Белграде и что до конца жизни она не сможет туда поехать.
Алексий убедил его в этом.
— Политика Александра состоит в том, — сказал он, увидевшись с зятем, — чтобы весь мир не считал сербское правительство виновным в убийстве в Сараево. Александр уверен, что в ходе расследований, которые сейчас ведутся в связи с началом войны, ни его самого, ни его правительство никто не сможет в чем-то обвинить. Учитывая, что в австрийских архивах, вероятно, сохранились копия запроса на выдачу Натальи и доклад офицера, который видел ее с Гаврило Принципом за день до убийства, Александр не нашел иного выхода, как объявить ее персоной нон грата. Поэтому она никогда не сможет вернуться на родину, но лучше пока ей об этом не знать.
Наталья улыбнулась мужу, приняв его объяснения за правду.
— Когда мы уезжаем? Мы можем взять с собой Стефана?
Будет ли Катерина со своим сыном Петром? Папа тоже туда приедет? Что…
Внезапно открылась входная дверь, и в дом вошла леди Филдинг. Она удивленно открыла рот, увидев на мраморном полу ранец, и Джулиан, быстро поцеловав Наталью в губы, неохотно выпустил ее из своих объятий и поспешил вниз.
Наталья осталась на лестничной площадке ее мысли настолько перепутались, что она с трудом соображала. Ей очень хотелось снова увидеть Катерину и мать. Они подробно рассказали бы ей о том, что с ними произошло за четыре с половиной года разлуки.
Однако перед ней стояла мучительная дилемма. Как теперь сказать Джулиану о ребенке, которого она носила? Узнав об этом, он может отказаться сопровождать ее в Ниццу. И даже если он поедет с ней, ее мать мгновенно поймет, что у них возникли серьезные проблемы. А что будет, если Джулиан ей расскажет, в чем дело? От волнения у нее сжалось горло. Конечно, потом ее мать все равно узнает, но это может омрачить радость семейной встречи.
Джулиан вместе с леди Филдинг направился в кабинет отца, а Наталья продолжала хмуро смотреть на вновь опустевший холл.
Ради своей матери она не должна портить их совместное пребывание в Ницце. У нее опять не было выбора. Признание Джулиану следует отложить. А это значит, что, несмотря на все благие намерения, ее встреча с мужем не может обойтись без любовных ласк.
При этом сразу возникли новые тревоги. Что, если он заметит изменения в ее теле? Что, если догадается? Она провела ладонями по своему плоскому животу. Когда она вынашивала Стефана, беременность стала заметна лишь на четвертом месяце.
Наталья подумала также о Ники. Она не сможет рассказать ему о ребенке, пока не вернется из Ниццы и не сообщит свою новость Джулиану. Наталья раздраженно вздохнула. Она всегда стремилась к беззаботной жизни, а сейчас все так ужасно запуталось.
Открылась входная дверь, и вошла Диана, кутаясь в меха из-за декабрьских холодов. Она резко остановилась, заметив ранец. Увидев, как лицо подруги расплылось в радостной улыбке, Наталья забыла о своих проблемах.
Она побежала вниз по лестнице, восклицая:
— Джулиан вернулся, Диана! Он в кабинете отца и скоро повезет меня в Ниццу на встречу с мамой и Катериной! Разве это не чудесно?
Ее волнение достигло наивысшего предела, когда поезд наконец прибыл в Ниццу. Она вот-вот встретится со своей матерью и Катериной после стольких лет разлуки.
Вместе с растерявшейся няней, крепко держащей Стефана за пухленькую ручонку, и с Джулианом, быстро шагающим рядом с ней, она едва не выбежала из вокзала.
— О, побыстрее! — нетерпеливо торопила она мужа, когда он остановился около стоянки такси, дожидаясь носильщиков с багажом. — Как думаешь, мама и Катерина уже ждут нас в отеле «Негреско»?
— Полагаешь, они узнают тебя в таком виде? — насмешливо сказал Джулиан.
Наталья провела рукой по своей новой прическе. На макушке волосы лежали, тщательно зачесанные, а ниже, из-под вышитой повязки, щегольски охватывающей голову на индейский манер, выбивались непокорные черные локоны. Вишневое платье и пальто также выглядели очень модно — прямой фасон без малейшего намека на талию. На шее был повязан длинный шарф из черных соболей, концы которого сзади доходили до края одежды.
Наталья хихикнула, вспомнив прежние баталии, возникавшие по поводу ее нарядов.
— Однажды я захотела надеть бальное платье из потрясающей изысканной сиреневой парчи, но ни Катерина, ни Хельга не разрешили мне это сделать, — сказала она, пока в такси грузили их багаж. — И я вынуждена была надеть скромное белое платье, украшенное бутонами роз. Это было в тот вечер, когда мама устраивала Летний бал. И тогда же ты сделал мне предложение.
Джулиан почувствовал, как при этих воспоминаниях у него от волнения перехватило горло, но он постарался этого не выказать.
— Слава Богу, что они отговорили тебя от сиреневого платья. Если бы ты его надела, я, вероятно, предпочел бы Вицу.
Смеясь, они сели в такси. Стефан устроился на коленях у Джулиана. Тот был счастлив. Хотя Наталья так ни разу и не сказала, что его любит, он ничуть в этом не сомневался. Перед ним открывалось великолепное будущее. Он демобилизовался, и его ждала блестящая карьера дипломата, у него будут еще дети — может быть, мальчик, а может, и девочка…
— А вот и отель «Негреско»! — радостно воскликнула Наталья. — Мы прибыли! О, посмотри, не видно ли в каком-нибудь окне маму!
Когда они вышли на яркое зимнее солнышко, Стефан запрыгал от радости и взволнованно закричал:
— Море, мама! Море!
Впервые Наталья не обращала на него внимания. Если бы ее узкая юбка позволяла ей бегать, она, наверное, бросилась бы бегом в роскошный вестибюль.
— Ну скорее же! — снова молила она Джулиана. — Скорее, скорее, скорее!
Они поспешили в отель, оставив няню со Стефаном и не заботясь о багаже. В вестибюле не было видно знакомых лиц, и сердце Натальи тревожно забилось. Что, если их здесь нет? Она знала, что отец, как сказал Джулиан, сразу с острова Корфу поедет в Белград. Что, если Катерина и мама решили отправиться с ним и ждут ее там? Неужели все ее надежды на встречу с родными через несколько минут окажутся напрасными?
Джулиан подошел к стойке портье, и когда он повернулся к ней, она с облегчением увидела, что он улыбается.
— Твоя мама и Катерина пьют чай в Солнечной гостиной.
Наталья закрыла глаза, мысленно благодаря Бога, затем нетерпеливо спросила:
— А где эта Солнечная гостиная? На каком этаже? Попроси посыльного немедленно отвести нас туда! Пожалуйста, Джулиан! Пожалуйста!
— Посыльный не нужен, — сказал он, беря ее под руку. — Я часто бывал здесь в детстве с моими дедушкой и бабушкой.
С этими словами Джулиан повел ее через вестибюль к большой, ярко освещенной комнате, обставленной пальмами в огромных горшках, с вьющимися по стенам виноградными лозами, отчего комната была больше похожа на оранжерею, чем на гостиную. Переступив порог, Наталья заметила на стенах большие зеркала в золотых рамах, а под ногами холодный розовый мрамор. Затем она увидела дорогих ей людей.
Ники торжествовал.
— Появились четыре новых государства, — сказал он Наталье, в то время как они шли по украшенной флагами площади Пиккадилли. — Подумать только! Целых четыре, Наталья! Половина Европы начинает совершенно новую жизнь. Австрия объявила себя республикой, чехи и словаки объединились, венгры образовали отдельное государство, а Хорватия… Хорватия стала свободной! — Он восторженно обхватил ее за талию и, оторвав от земли, закружил в воздухе.
Прохожие снисходительно улыбались. Молодые мужчины возвращались с войны, и на улицах часто можно было видеть радостные встречи. Несмотря на внутреннюю тревогу, Наталья тоже смеялась, радуясь жизни. Свободной была не только Хорватия, но и ее любимая родина. Через несколько недель, а возможно, даже через несколько дней Ники вместе с другими членами основанного в Лондоне Югославянского комитета отправится в Белград. Наталья тоже собиралась поехать вместе с Ники или последовать за ним позже, после объяснения с Джулианом.
— Теперь, когда Черногория и Босния с Герцеговиной проголосовали за объединение с Сербией, важно, чтобы договор о создании нового союза скорее вступил в силу, — продолжил Ники, опустив Наталью на тротуар. Он обвил рукой ее талию, и они снова двинулись по Риджент-стрит.
— Почему так важно поскорее подписать этот договор? — спросила Наталья, тесно прижимаясь бедром к Ники, в то время как они шли по многолюдной улице.
— Потому что мы хотим закрепить свои позиции, прежде чем Антанта начнет перекраивать границы на свой лад, — сухо сказал Ники. — К счастью, князь Александр уже в Белграде, а члены Югославянского комитета на пути туда. Они не станут зря тратить время…
Наталья уже его не слушала. Она думала о том, когда Джулиан вернется домой и стоит ли ему первому рассказать о ребенке, прежде чем сообщить об этом Ники, или наоборот.
— Ники… — нерешительно начала она.
— ..и еще до Рождества королевство сербов, хорватов и словенцев будет официально оформлено, — заключил он, улыбаясь ей.
Наталья хотела сказать ему о ребенке, но когда его черные, сияющие от радости глаза встретились с ее взглядом, она не смогла это сделать. Пожалуй, лучше рассказать сначала Джулиану. Конечно, новость его ошеломит, более того, он будет потрясен, узнав о ее решении вернуться в Белград вместе с Ники.
Мимо проехал автобус с шутливым объявлением: «До Берлина, плата за проезд — 10 пенсов».
Наталья все думала и думала о сложившейся ситуации и не видела никакого другого решения. Она вышла замуж за Джулиана только ради того, чтобы не разлучать родителей. Джулиан знал об этом и все-таки с радостью согласился на их брак. К тому же он твердо ей заявил, что не намерен после войны ходатайствовать о своем назначении в Белград, и теперь, когда война закончилась, ничто ее не остановит, и она вернется на родину..
Она должна обязательно вернуться. Все свое детство она провела в изгнании и поклялась, что, когда наконец сможет ступить на родную землю, ничто ее не заставит добровольно покинуть свою страну. Однако ей пришлось уехать, но не по своей воле. Ее принудил к этому целый ряд злосчастных событий, которые теперь уже в прошлом.
Наталья взглянула на профиль Ники, на его оливковую кожу и широкие скулы. Оба были южными славянами, балканцами.
Ники, конечно, будет вознагражден за годы верного служения делу создания объединенного государства южных славян постом в новом национальном правительстве. Как его жена и член семьи Карагеоргиевичей, она будет активно участвовать в создании и развитии нового королевства. Белград станет ее домом, и ребенок, которого она вынашивает, будет рожден там.
Приятные грезы, как всегда, внезапно прерывались, когда Наталья начинала реально оценивать будущее. Как быть со Стефаном? Она не могла оставить его в Лондоне. В сотый раз она пыталась представить, как к этому отнесется Джулиан. Она была почти уверена, что он не станет пытаться разлучить ее со Стефаном. Он слишком великодушен, чтобы заставить страдать ее и ребенка. Может быть, он согласится лишь навещать его несколько раз в году?
Представив возможность такого решения проблемы, Наталья снова воспрянула духом. Она даже готова сопровождать Стефана во время визитов к Джулиану. Конечно, они уже не будут любовниками, но останутся друзьями. Она не могла себе представить других отношений с ним. Это просто невозможно. Он избавил ее от угрожавшей ей скучной жизни с матерью в Женеве в течение четырех лет; обеспечил ей комфорт и спокойствие; никогда не давал ей повода для разочарования, и казалось немыслимым, что он сделает это сейчас.
* * *
Джулиан вернулся домой как раз на той неделе, когда Александр в качестве регента официально объявил о том, что Сербия прекратила свое существование как отдельная, независимая держава и вошла в Объединенное королевство сербов, хорватов и словенцев.Наталья читала речь Александра в «Тайме», и по ее лицу струились слезы. Все, о чем мечтали сотни тысяч людей, наконец свершилось. Сандро теперь был князем-регентом страны, чья территория превышала даже средневековую империю царя Стефана. Хотя могущественные королевские династии после войны пали, династия Карагеоргиевичей ничуть не пошатнулась и стала более великой, чем в прошлом.
Наталья разглядывала фотографию Сандро в газете и испытывала невероятную гордость. При этом она была потрясена.
Он больше не был тем Сандро, которого она помнила. Вместо красивого молодого человека, который часто с ней шутил, с фотографии на нее смотрел преждевременно состарившийся мужчина с мрачным выражением лица. Она понимала, конечно, что снимок был сделан в торжественный момент, когда не до смеха, однако, вглядываясь в его лицо, приходила к выводу, что это не могло быть причиной столь резкого изменения.
Того Сандро, который был ее другом до войны, больше не существовало. Ответственность за страну, захваченную врагом, тяжелейший переход через горы к Адриатическому морю, боль, которую он испытал, узнав о гибели своей невесты Ольги от рук большевиков, — все это сыграло свою роль. Неудивительно, что он выглядел таким мрачным и серьезным. И Наталья с грустью поняла, что те дни, когда Сандро шутил и смеялся, безвозвратно канули в прошлое.
* * *
Хотя война не прошла бесследно и для Джулиана, в его манере держаться и в выражении лица не было ни чего мрачного, когда он вошел в родной дом и окликнул Наталью.В это время она находилась в детской. Услышав голос Джулиана, Наталья вскочила, рассыпав детали игрушечной железной дороги. С тревожным чувством она бросилась к лестнице, как когда-то во время его отпуска. Впрочем, тогда она не была любовницей другого мужчины. И не была беременной. Отбросив эти мысли, Наталья устремилась вниз навстречу мужу.
Он, перескакивая через две ступеньки, встретил ее на середине лестницы.
— Наталья! О Боже! Наталья!
Джулиан обнял ее и крепко прижал к себе. Она чувствовала биение его сердца рядом со своим, вдыхала почти забытый запах военной формы и знакомый слабый аромат лимонного одеколона.
Наталья пыталась что-то сказать и не могла. Сейчас, и только сейчас, она поняла, как боялась того, что этот момент никогда не наступит, а придет похоронная, извещающая ее о гибели мужа, убитого вместе с миллионами других мужчин.
С сияющими глазами она прильнула к нему, заметив, что виски у него поседели. Но это не важно. Главное — он вернулся целым и невредимым.
— Наталья… — снова начал Джулиан глухим голосом, почти благоговейно, и его лицо преобразилось от радости. Он поцеловал ее со всей страстью, которую ему приходилось сдерживать три бесконечно долгих года.
Когда Наталья поняла, что беременна, она решила рассказать об этом Джулиану сразу же по его возвращении и до того, как они лягут в постель. Она хотела быть с ним честной.
Однако когда они сжали друг друга в объятиях и его губы прильнули к ее губам, привести в исполнение свой план ей оказалось не так просто, как представлялось раньше.
Он оторвался от ее губ и улыбнулся.
— Ты все такая же, — сказал он, разглядывая ее лицо и черные волосы, собранные на затылке, с ниспадающими на виски локонами. — Я говорил твоему отцу, что ты ничуть не изменилась.
— Папе! — Ее золотисто-зеленые глаза удивленно расширились. — Ты разговаривал с папой? Где? Когда?
— В Сальниках, перед тем как сесть на корабль, отправляющийся домой. Он тоже собирался отплыть, но на остров Корфу.
— Что он сказал? Он здоров? Не ранен? Собирается ли забрать маму и Катерину и вернуться в Белград? — Вопросы так и сыпались градом. — Он спрашивал обо мне? Ты рассказал ему о Стефане? Ты сказал, как я по нему скучаю?
— Он чувствовал себя вполне сносно, насколько это возможно после тяжелых испытаний, выпавших на его долю, — мягко ответил Джулиан.
Наталья испуганно посмотрела на него, сообразив наконец, что и он смертельно устал, хотя его улыбка и страстные объятия на время скрыли эту усталость.
— Отец не ранен? — снова спросила она. — Война сильно его состарила?
Джулиан вспомнил об Алексии, изможденном и сильно похудевшем. — — Он не был ранен, но, видимо, ему пришлось туго, — откровенно сказал Джулиан. — Как и все мы, он нуждается в хорошей пище и отдыхе. — Не разжимая объятий, Джулиан посмотрел вниз на пустой холл. — А где остальные? Я ожидал по крайней мере встречу с оркестром, Наталья хихикнула, чувствуя, как годы разлуки уходят в забвение.
— Если бы я знала, что ты сегодня приедешь, то организовала бы торжественную встречу. Твой отец, вероятно, дремлет в своем кабинете, а твоя мать и Диана куда-то ушли.
Она не смогла сдержать удовлетворения, выдав его своим голосом. Да, она действительно была рада, что они ушли и никто не мешает их встрече.
— Я должен спуститься и повидать папу, — сказал Джулиан, продолжая крепко ее обнимать. — Но прежде хочу сообщить тебе новость.
— Хорошую? — Ее сердце екнуло. — О папе?
Он, смеясь, заглянул ей в глаза, и она увидела золотистые искорки в его зрачках и отражение в них своего лица.
— Твой отец вместе с твоей матерью и Катериной отправляются морем в Ниццу, и мы должны там с ними встретиться.
Наталья от неожиданности едва не задохнулась и; если бы Джулиан не держал ее крепко, упала бы на пол.
— Когда? Как скоро? Почему папа решил устроить встречи в Ницце? Почему он не попросил нас приехать в Белград, чтобы встретиться там с мамой и Катериной?
— Потому что в Белграде пока царит хаос, который будет продолжаться еще несколько месяцев. Но не только в этом при чина. Путешествовать по суше через всю Европу фактически невозможно. Железнодорожный транспорт работает крайне не надежно, все дороги забиты солдатами и беженцами, возвращающимися домой. Для скорой встречи необходимо было найти место, куда мы все могли бы сравнительно легко добраться.
Джулиан замолчал, напряженно ожидая ее реакции. Меньше всего ему хотелось испортить их встречу, сообщив, что ей свидание с семьей не может состояться в Белграде и что до конца жизни она не сможет туда поехать.
Алексий убедил его в этом.
— Политика Александра состоит в том, — сказал он, увидевшись с зятем, — чтобы весь мир не считал сербское правительство виновным в убийстве в Сараево. Александр уверен, что в ходе расследований, которые сейчас ведутся в связи с началом войны, ни его самого, ни его правительство никто не сможет в чем-то обвинить. Учитывая, что в австрийских архивах, вероятно, сохранились копия запроса на выдачу Натальи и доклад офицера, который видел ее с Гаврило Принципом за день до убийства, Александр не нашел иного выхода, как объявить ее персоной нон грата. Поэтому она никогда не сможет вернуться на родину, но лучше пока ей об этом не знать.
Наталья улыбнулась мужу, приняв его объяснения за правду.
— Когда мы уезжаем? Мы можем взять с собой Стефана?
Будет ли Катерина со своим сыном Петром? Папа тоже туда приедет? Что…
Внезапно открылась входная дверь, и в дом вошла леди Филдинг. Она удивленно открыла рот, увидев на мраморном полу ранец, и Джулиан, быстро поцеловав Наталью в губы, неохотно выпустил ее из своих объятий и поспешил вниз.
Наталья осталась на лестничной площадке ее мысли настолько перепутались, что она с трудом соображала. Ей очень хотелось снова увидеть Катерину и мать. Они подробно рассказали бы ей о том, что с ними произошло за четыре с половиной года разлуки.
Однако перед ней стояла мучительная дилемма. Как теперь сказать Джулиану о ребенке, которого она носила? Узнав об этом, он может отказаться сопровождать ее в Ниццу. И даже если он поедет с ней, ее мать мгновенно поймет, что у них возникли серьезные проблемы. А что будет, если Джулиан ей расскажет, в чем дело? От волнения у нее сжалось горло. Конечно, потом ее мать все равно узнает, но это может омрачить радость семейной встречи.
Джулиан вместе с леди Филдинг направился в кабинет отца, а Наталья продолжала хмуро смотреть на вновь опустевший холл.
Ради своей матери она не должна портить их совместное пребывание в Ницце. У нее опять не было выбора. Признание Джулиану следует отложить. А это значит, что, несмотря на все благие намерения, ее встреча с мужем не может обойтись без любовных ласк.
При этом сразу возникли новые тревоги. Что, если он заметит изменения в ее теле? Что, если догадается? Она провела ладонями по своему плоскому животу. Когда она вынашивала Стефана, беременность стала заметна лишь на четвертом месяце.
Наталья подумала также о Ники. Она не сможет рассказать ему о ребенке, пока не вернется из Ниццы и не сообщит свою новость Джулиану. Наталья раздраженно вздохнула. Она всегда стремилась к беззаботной жизни, а сейчас все так ужасно запуталось.
Открылась входная дверь, и вошла Диана, кутаясь в меха из-за декабрьских холодов. Она резко остановилась, заметив ранец. Увидев, как лицо подруги расплылось в радостной улыбке, Наталья забыла о своих проблемах.
Она побежала вниз по лестнице, восклицая:
— Джулиан вернулся, Диана! Он в кабинете отца и скоро повезет меня в Ниццу на встречу с мамой и Катериной! Разве это не чудесно?
* * *
Они отплыли из Дувра и пересекли Ла-Манш, высадились в Булони, затем поездом доехали до Парижа, оставив далеко на западе разрушенную войной Фландрию и Пикардию. Во время длительного путешествия до Ниццы Стефан развлекался тем, что возбужденно колотил ручонками по оконному стеклу каждый раз, когда видел в поле корову или лошадь, а Наталья не уставала радоваться при виде французского флага, развевающегося над фермой или в окне дома.Ее волнение достигло наивысшего предела, когда поезд наконец прибыл в Ниццу. Она вот-вот встретится со своей матерью и Катериной после стольких лет разлуки.
Вместе с растерявшейся няней, крепко держащей Стефана за пухленькую ручонку, и с Джулианом, быстро шагающим рядом с ней, она едва не выбежала из вокзала.
— О, побыстрее! — нетерпеливо торопила она мужа, когда он остановился около стоянки такси, дожидаясь носильщиков с багажом. — Как думаешь, мама и Катерина уже ждут нас в отеле «Негреско»?
— Полагаешь, они узнают тебя в таком виде? — насмешливо сказал Джулиан.
Наталья провела рукой по своей новой прическе. На макушке волосы лежали, тщательно зачесанные, а ниже, из-под вышитой повязки, щегольски охватывающей голову на индейский манер, выбивались непокорные черные локоны. Вишневое платье и пальто также выглядели очень модно — прямой фасон без малейшего намека на талию. На шее был повязан длинный шарф из черных соболей, концы которого сзади доходили до края одежды.
Наталья хихикнула, вспомнив прежние баталии, возникавшие по поводу ее нарядов.
— Однажды я захотела надеть бальное платье из потрясающей изысканной сиреневой парчи, но ни Катерина, ни Хельга не разрешили мне это сделать, — сказала она, пока в такси грузили их багаж. — И я вынуждена была надеть скромное белое платье, украшенное бутонами роз. Это было в тот вечер, когда мама устраивала Летний бал. И тогда же ты сделал мне предложение.
Джулиан почувствовал, как при этих воспоминаниях у него от волнения перехватило горло, но он постарался этого не выказать.
— Слава Богу, что они отговорили тебя от сиреневого платья. Если бы ты его надела, я, вероятно, предпочел бы Вицу.
Смеясь, они сели в такси. Стефан устроился на коленях у Джулиана. Тот был счастлив. Хотя Наталья так ни разу и не сказала, что его любит, он ничуть в этом не сомневался. Перед ним открывалось великолепное будущее. Он демобилизовался, и его ждала блестящая карьера дипломата, у него будут еще дети — может быть, мальчик, а может, и девочка…
— А вот и отель «Негреско»! — радостно воскликнула Наталья. — Мы прибыли! О, посмотри, не видно ли в каком-нибудь окне маму!
Когда они вышли на яркое зимнее солнышко, Стефан запрыгал от радости и взволнованно закричал:
— Море, мама! Море!
Впервые Наталья не обращала на него внимания. Если бы ее узкая юбка позволяла ей бегать, она, наверное, бросилась бы бегом в роскошный вестибюль.
— Ну скорее же! — снова молила она Джулиана. — Скорее, скорее, скорее!
Они поспешили в отель, оставив няню со Стефаном и не заботясь о багаже. В вестибюле не было видно знакомых лиц, и сердце Натальи тревожно забилось. Что, если их здесь нет? Она знала, что отец, как сказал Джулиан, сразу с острова Корфу поедет в Белград. Что, если Катерина и мама решили отправиться с ним и ждут ее там? Неужели все ее надежды на встречу с родными через несколько минут окажутся напрасными?
Джулиан подошел к стойке портье, и когда он повернулся к ней, она с облегчением увидела, что он улыбается.
— Твоя мама и Катерина пьют чай в Солнечной гостиной.
Наталья закрыла глаза, мысленно благодаря Бога, затем нетерпеливо спросила:
— А где эта Солнечная гостиная? На каком этаже? Попроси посыльного немедленно отвести нас туда! Пожалуйста, Джулиан! Пожалуйста!
— Посыльный не нужен, — сказал он, беря ее под руку. — Я часто бывал здесь в детстве с моими дедушкой и бабушкой.
С этими словами Джулиан повел ее через вестибюль к большой, ярко освещенной комнате, обставленной пальмами в огромных горшках, с вьющимися по стенам виноградными лозами, отчего комната была больше похожа на оранжерею, чем на гостиную. Переступив порог, Наталья заметила на стенах большие зеркала в золотых рамах, а под ногами холодный розовый мрамор. Затем она увидела дорогих ей людей.