— Меня царапнуло, — объяснил он.
Он стоял шагах в десяти от Болана, почти над самым мешком.
— Я слышал, — сказал Мак. — Я бы сказал, тебе повезло. Очень болит?
— То же сказал и доктор. Да, болит дьявольски.
— В раю все раны заживают быстро, Ник.
— Не говори мне о рае, — буркнул Копа. — Сейчас у меня в башке свирепствуют двадцать разъяренных демонов.
Болан философски пожал плечами, не выразив никакого сочувствия.
— Переживешь. И это будет отличной главой в твоей автобиографии.
Мафиози простонал и спросил:
— Ты что, издеваешься?
— Вовсе нет, никакой иронии. Когда-нибудь ты должен написать книгу. Изменив имена, конечно.
— Естественно.
Хозяин Нэшвилла закурил сигару.
— Ленни сказал, ты что-то принес. Что в мешке?
Болан всегда славился самообладанием. Но на сей раз ему требовалось проявить все хладнокровие, на которое он был способен.
— Специальный подарок, — холодно сказал он. — В знак моего уважения.
Копа с опаской наклонился над бумажным мешком и осторожно открыл его. Он долго рассматривал содержимое, затем выпрямился с кривой улыбкой.
— Мне нравится твой стиль, Омега, — тихо сказал он.
Конечно. Болан и не сомневался, что ему понравится. Если хочешь быть в игре, приходится соблюдать все ритуалы. Все.
Он напомнил хозяину дома:
— Ты щелкнул пальцами.
— Ты прав, я это сделал, черт побери! — злорадно произнес Копа, пнув мешок ногой.
Окровавленная голова «Безумца» Горди выкатилась из мешка и упала в бассейн. Последний декоративный мазок в райской картине.
Болан закурил другую сигару.
С минуту Копа походил туда-сюда, поглядывая на дно бассейна, затем взял стул и сел рядом с гостем.
— Сколько раз ты был сегодня здесь? — холодно осведомился он.
Болан ровным голосом ответил:
— Сейчас — третий.
Копа в задумчивости пожевал сигару.
— Хм, хм! Все сходится. Неважно, как ты это сделал. Скажи мне только, зачем?
Болан невозмутимо улыбнулся.
— Назовем это порывом вдохновения.
— Что же так вдохновило тебя?
— Молли. Она сказала, что хочет мне помочь. И я ей поверил.
Копа взревел:
— Я хочу, чтоб ты ее вернул! Ты меня слышишь? Верни ее!
— Медовый месяц окончился, Ник. Дама не хочет возвращаться назад.
— Я хочу, чтобы она сама мне это сказала!
Болан отрицательно покачал головой.
— Слишком поздно. Мы заключили сделку.
— Что ты имеешь в виду — «заключили сделку». Наша сделка...
— Не ты и я, Ник. Я и она. Она хотела выбраться отсюда. И я ее вытащил.
— Это самая наглая... — лицо его побледнело. — Постой! Неужели ты...
Болан взмахом руки остановил его.
— Чепуха! Она в порядке. Я просто оказал вам обоим услугу. Она уже стала бременем для тебя. Еще немного, и она стала бы мертвым бременем. Ты понимаешь, что я имею в виду?
Копа понимал.
— Значит, ты оказал мне большую услугу?
— Это твоя единственная потеря. При таких обстоятельствах — и единственная потеря! Подумай о том, что могло бы случиться. Ты мог бы потерять все.
Слегка оторопев, Копа спросил:
— Каким образом?
Болан развел руками.
— А почему я здесь?
— Ты здесь потому, что я разрешил тебе прийти.
— Неверно.
— Неверно?!
Болан вынул из нагрудного кармана игральную карту и швырнул ее в сторону босса Нэшвилла. Она проплыла по воздуху и упала у ног Копы. Не имело значения, какой стороной она бы легла, — обе украшал туз пик.
Копа наступил на карту ногой и спросил:
— Это для меня?
— Могла бы быть.
— Почему?
— Дело выглядело очень скверно. Наверху забеспокоились.
— Относительно меня?
— А ты стань на их место. Ты бы не забеспокоился?
Копа выдавил из себя вымученную улыбку.
— Пожалуй, ты прав. Но им следовало бы знать меня, мы уже давно работаем вместе.
— Будут знать. Как только я вернусь с докладом.
— Тогда не теряй зря время и возвращайся!
Болан холодно усмехнулся.
— Поставим точки над "i", Ник, — посланец должен вернуться с докладом.
Копа рассмеялся своим мыслям, затем мгновенно посерьезнел и спросил:
— А какое отношение это имеет к моей жене?
— Никакого, — ответил Болан.
— Никакого?!
— За исключением отношений между тобой и мной.
— Я тебя не понимаю.
Болан встал, ногой сбросил бумажный мешок в бассейн и снова сел на стул.
— Ну вот, теперь чисто. Оставь ее в покое. Она помогла мне, я помог ей. Считай, что мы с ней квиты. Не пытайся ее вернуть, Ник. Это моя просьба к тебе.
Копа подвинул свой стул ближе. Он кипел от ярости. Но старался обуздать свой гнев. Через некоторое время он сказал:
— Хорошо. Думаю, что смогу это пережить, не такая уж большая потеря.
— Я тоже так считаю.
— Да.
— Я как будто слышал, что ты сказал «спасибо»?
— Ты правильно слышал. Ну, лады. А как насчет этого панка Леонетти?
— Так, как мы и предполагали. Горди хотел отхватить весь пирог. Он схватил парня и спрятал его в хижине возле водоема.
— Я никогда не слышал об этой хижине.
— Такие, как Горди, обычно имеют тайные убежища. Даже от босса. Особенно от босса.
Копа пробурчал:
— "Безумец" Горди был сволочью.
— Больше, чем сволочью. Он был вором, крадущим у своего собственного отца и братьев.
— Он был вонючим дерьмом, — заключил Копа и сплюнул в бассейн.
Он рассчитывал на одноразовую акцию. Горди никогда не планировал работать вместе с Леонетти. Он просто хотел ограбить его. То есть ограбить тебя. И твоих друзей. Он схватил парня и спрятал в своей норе, а тем временем проверял его. И одновременно работал над ним, чтобы отобрать у него, сколько сможет.
— И много отобрал?
Болан мрачно усмехнулся:
— Ничего.
— Это хорошо. Чертовки хорошо.
— Парень прошел проверку, он чист. И товар у него. Сделка должна была состояться между Маззарелли и Клеменцой, а не между Маззарелли и Леонетти. Но парень вмешался и испортил им игру. Ему не понравился запах, идущий от этой сделки. Вот почему он приехал сюда. Он пытался связаться с тобой, но вместо этого попал в лапы к Горди.
Копа хитро улыбнулся.
— Ты все время знал, что он чист. Ты знал это уже в первый визит. Вот почему ты играл в кошки-мышки со мной и Горди. Ты хотел увидеть, кто из нас дрогнет.
Болан улыбнулся хозяину.
— Ты — большой человек, Ник. Я рад, что все обернулось таким образом.
Копа одарил Палача ответной улыбкой.
— Я тоже рад, — благосклонно сказал он. — Но и ты не маленький человек. Хорошо. Дела складываются просто великолепно. Это надо отпраздновать. Мы сейчас...
Болан поднял руку и сказал:
— Не обижайся, но я не могу остаться, — он встал. — Леонетти живет в гостинице «Холидей Инн». После недели общения с «Безумцем» Горди он чувствует себя неважно, но, возможно, не откажется от приглашения. Позвони ему прямо сейчас. Он ждет твоего звонка. Парень продержался целую неделю, Ник. Ну, а мы с тобой знаем, каким орешком нужно быть, чтобы это выдержать.
Кто-кто, а Копа знал. Его глаза блеснули, когда он сказал:
— Я уже давно ищу крепкого парня, Омега. Надо думать о будущем. Правильно?
Омега ответил:
— Конечно, правильно.
— Как зовут парня?
— По бумагам — Карло. А так — Карл.
— Мы с Карлом отлично сработаемся.
Черный туз не сомневался в этом. Во всяком случае, на период времени, отведенного Нику Копе.
В конце концов, этот период не грозит затянуться.
Эпилог
Он стоял шагах в десяти от Болана, почти над самым мешком.
— Я слышал, — сказал Мак. — Я бы сказал, тебе повезло. Очень болит?
— То же сказал и доктор. Да, болит дьявольски.
— В раю все раны заживают быстро, Ник.
— Не говори мне о рае, — буркнул Копа. — Сейчас у меня в башке свирепствуют двадцать разъяренных демонов.
Болан философски пожал плечами, не выразив никакого сочувствия.
— Переживешь. И это будет отличной главой в твоей автобиографии.
Мафиози простонал и спросил:
— Ты что, издеваешься?
— Вовсе нет, никакой иронии. Когда-нибудь ты должен написать книгу. Изменив имена, конечно.
— Естественно.
Хозяин Нэшвилла закурил сигару.
— Ленни сказал, ты что-то принес. Что в мешке?
Болан всегда славился самообладанием. Но на сей раз ему требовалось проявить все хладнокровие, на которое он был способен.
— Специальный подарок, — холодно сказал он. — В знак моего уважения.
Копа с опаской наклонился над бумажным мешком и осторожно открыл его. Он долго рассматривал содержимое, затем выпрямился с кривой улыбкой.
— Мне нравится твой стиль, Омега, — тихо сказал он.
Конечно. Болан и не сомневался, что ему понравится. Если хочешь быть в игре, приходится соблюдать все ритуалы. Все.
Он напомнил хозяину дома:
— Ты щелкнул пальцами.
— Ты прав, я это сделал, черт побери! — злорадно произнес Копа, пнув мешок ногой.
Окровавленная голова «Безумца» Горди выкатилась из мешка и упала в бассейн. Последний декоративный мазок в райской картине.
Болан закурил другую сигару.
С минуту Копа походил туда-сюда, поглядывая на дно бассейна, затем взял стул и сел рядом с гостем.
— Сколько раз ты был сегодня здесь? — холодно осведомился он.
Болан ровным голосом ответил:
— Сейчас — третий.
Копа в задумчивости пожевал сигару.
— Хм, хм! Все сходится. Неважно, как ты это сделал. Скажи мне только, зачем?
Болан невозмутимо улыбнулся.
— Назовем это порывом вдохновения.
— Что же так вдохновило тебя?
— Молли. Она сказала, что хочет мне помочь. И я ей поверил.
Копа взревел:
— Я хочу, чтоб ты ее вернул! Ты меня слышишь? Верни ее!
— Медовый месяц окончился, Ник. Дама не хочет возвращаться назад.
— Я хочу, чтобы она сама мне это сказала!
Болан отрицательно покачал головой.
— Слишком поздно. Мы заключили сделку.
— Что ты имеешь в виду — «заключили сделку». Наша сделка...
— Не ты и я, Ник. Я и она. Она хотела выбраться отсюда. И я ее вытащил.
— Это самая наглая... — лицо его побледнело. — Постой! Неужели ты...
Болан взмахом руки остановил его.
— Чепуха! Она в порядке. Я просто оказал вам обоим услугу. Она уже стала бременем для тебя. Еще немного, и она стала бы мертвым бременем. Ты понимаешь, что я имею в виду?
Копа понимал.
— Значит, ты оказал мне большую услугу?
— Это твоя единственная потеря. При таких обстоятельствах — и единственная потеря! Подумай о том, что могло бы случиться. Ты мог бы потерять все.
Слегка оторопев, Копа спросил:
— Каким образом?
Болан развел руками.
— А почему я здесь?
— Ты здесь потому, что я разрешил тебе прийти.
— Неверно.
— Неверно?!
Болан вынул из нагрудного кармана игральную карту и швырнул ее в сторону босса Нэшвилла. Она проплыла по воздуху и упала у ног Копы. Не имело значения, какой стороной она бы легла, — обе украшал туз пик.
Копа наступил на карту ногой и спросил:
— Это для меня?
— Могла бы быть.
— Почему?
— Дело выглядело очень скверно. Наверху забеспокоились.
— Относительно меня?
— А ты стань на их место. Ты бы не забеспокоился?
Копа выдавил из себя вымученную улыбку.
— Пожалуй, ты прав. Но им следовало бы знать меня, мы уже давно работаем вместе.
— Будут знать. Как только я вернусь с докладом.
— Тогда не теряй зря время и возвращайся!
Болан холодно усмехнулся.
— Поставим точки над "i", Ник, — посланец должен вернуться с докладом.
Копа рассмеялся своим мыслям, затем мгновенно посерьезнел и спросил:
— А какое отношение это имеет к моей жене?
— Никакого, — ответил Болан.
— Никакого?!
— За исключением отношений между тобой и мной.
— Я тебя не понимаю.
Болан встал, ногой сбросил бумажный мешок в бассейн и снова сел на стул.
— Ну вот, теперь чисто. Оставь ее в покое. Она помогла мне, я помог ей. Считай, что мы с ней квиты. Не пытайся ее вернуть, Ник. Это моя просьба к тебе.
Копа подвинул свой стул ближе. Он кипел от ярости. Но старался обуздать свой гнев. Через некоторое время он сказал:
— Хорошо. Думаю, что смогу это пережить, не такая уж большая потеря.
— Я тоже так считаю.
— Да.
— Я как будто слышал, что ты сказал «спасибо»?
— Ты правильно слышал. Ну, лады. А как насчет этого панка Леонетти?
— Так, как мы и предполагали. Горди хотел отхватить весь пирог. Он схватил парня и спрятал его в хижине возле водоема.
— Я никогда не слышал об этой хижине.
— Такие, как Горди, обычно имеют тайные убежища. Даже от босса. Особенно от босса.
Копа пробурчал:
— "Безумец" Горди был сволочью.
— Больше, чем сволочью. Он был вором, крадущим у своего собственного отца и братьев.
— Он был вонючим дерьмом, — заключил Копа и сплюнул в бассейн.
Он рассчитывал на одноразовую акцию. Горди никогда не планировал работать вместе с Леонетти. Он просто хотел ограбить его. То есть ограбить тебя. И твоих друзей. Он схватил парня и спрятал в своей норе, а тем временем проверял его. И одновременно работал над ним, чтобы отобрать у него, сколько сможет.
— И много отобрал?
Болан мрачно усмехнулся:
— Ничего.
— Это хорошо. Чертовки хорошо.
— Парень прошел проверку, он чист. И товар у него. Сделка должна была состояться между Маззарелли и Клеменцой, а не между Маззарелли и Леонетти. Но парень вмешался и испортил им игру. Ему не понравился запах, идущий от этой сделки. Вот почему он приехал сюда. Он пытался связаться с тобой, но вместо этого попал в лапы к Горди.
Копа хитро улыбнулся.
— Ты все время знал, что он чист. Ты знал это уже в первый визит. Вот почему ты играл в кошки-мышки со мной и Горди. Ты хотел увидеть, кто из нас дрогнет.
Болан улыбнулся хозяину.
— Ты — большой человек, Ник. Я рад, что все обернулось таким образом.
Копа одарил Палача ответной улыбкой.
— Я тоже рад, — благосклонно сказал он. — Но и ты не маленький человек. Хорошо. Дела складываются просто великолепно. Это надо отпраздновать. Мы сейчас...
Болан поднял руку и сказал:
— Не обижайся, но я не могу остаться, — он встал. — Леонетти живет в гостинице «Холидей Инн». После недели общения с «Безумцем» Горди он чувствует себя неважно, но, возможно, не откажется от приглашения. Позвони ему прямо сейчас. Он ждет твоего звонка. Парень продержался целую неделю, Ник. Ну, а мы с тобой знаем, каким орешком нужно быть, чтобы это выдержать.
Кто-кто, а Копа знал. Его глаза блеснули, когда он сказал:
— Я уже давно ищу крепкого парня, Омега. Надо думать о будущем. Правильно?
Омега ответил:
— Конечно, правильно.
— Как зовут парня?
— По бумагам — Карло. А так — Карл.
— Мы с Карлом отлично сработаемся.
Черный туз не сомневался в этом. Во всяком случае, на период времени, отведенного Нику Копе.
В конце концов, этот период не грозит затянуться.
Эпилог
Болан сдал взятый напрокат автомобиль и вышел в темноту служебного перрона, чтобы дождаться своего пилота... и чуть не врезался в Тоби Ранджер.
— Уезжаешь, не попрощавшись, «Капитан Трус»?
— Ты проделала такой долгий путь только для того, чтобы сказать мне это?
Она взяла его под руку и ответила:
— Я подумала, что надо дать тебе последний шанс.
— Сделать что?
— Меня. Ведь сегодня вечером ты свободен, не так ли?
В голосе Болана прозвучало искреннее огорчение.
— Боюсь, что нет. Возможно, в другой раз, Тоби.
— Возможно, другого раза не будет, — с вызовом ответила она. — Ну, смотри. Потом не говори, что я не предлагала... Да, тебе привет от Карла. Он дождался звонка и в полночь встречается с Копой.
— Хорошо. Это хорошо.
— Ты — мировой парень.
— Спасибо. Ты — мировая девушка.
— Значит, все прощено?
— За что прощать? Мы ведь делали общее дело, разве нет?
— Я имею в виду... Ну, ты сам знаешь. Рот у меня открывается сам собой. Несу невесть что. Наверное, это все проклятая работа.
«Да, — подумал Болан. — Наверное, так».
— И, если сказать чистую правду, Мак, я никак не могу забыть Жоржетту и ту безумную ночь в Детройте. Я боялась, что ты найдешь Карла или Смайли, как... как ты нашел Жоржетту. Я знала, что ты бы сошел с ума, если б так случилось.
— Может быть, сошел бы.
— И поэтому я была в таком напряжении. Ты ведь знаешь, я люблю тебя. И ты знаешь, что я тревожусь о тебе.
Нет, этого он не знал.
— Тоби...
— Нет, ничего не говори. Ничего обязывающего. Я просто хотела... извиниться.
Болан усмехнулся:
— Тебе, должно быть, это трудно далось.
— Чертовски трудно.
Он притянул ее к себе и поцеловал долгим жарким поцелуем. Они застыли в объятии.
— У нас еще будут встречи, Тоби, — шепнул ей на ухо Болан.
— Я знаю, что будут, — так же шепотом ответила она. — Побереги себя, хорошо?
— Ты тоже.
В следующий миг Тоби порывисто отстранилась от него и исчезла в темноте, как многие прекрасные сны Мака Болана.
Он потерянно смотрел на то место, где только что стояла Тоби, когда сзади раздался низкий голос:
— Она чуть не спалила тебя, Страйкер. Нельзя было без слез смотреть на это душераздирающее зрелище.
Человек, вышедший из тени на свет, выглядел как банкир с Уолл-стрит. Внешность его совершенно не соответствовала его роду деятельности, ибо это был главный фараон страны, единственный и неповторимый Гарольд Броньола, главнокомандующий правительственными «войсками», ведущими официальную войну с преступностью.
Болан тепло пожал протянутую руку и сказал:
— Не могу поверить, это ты! Но ты несколько запоздал, Гарольд. Все уже кончено.
Броньола ответил, усмехнувшись:
— Я провел здесь больше времени, чем ты. Надо полагать, твои методы эффективнее.
— Мне повезло.
— Брось! Везение создается собственными руками. Ты сам все совершил, дружище. Мы благодарим тебя.
— Полагаю, ты рискнул встретиться со мной не только для того, чтобы выразить благодарность?
— Конечно, нет. Я подумал, что надо обрисовать тебе всю картину.
— Картину чего?
— Ты знаешь, что случается, когда бродишь по лесу. Все деревья выглядят одинаковыми, и леса за ними не видать. И я решил показать тебе, как выглядит лес в настоящее время.
— Валяй!
— Мы думаем, что в последнее время ты его не видишь.
— Не вижу чего?
— Леса. Сейчас он выглядит чище, чем в любой другой момент новейшей истории. В основном, благодаря тебе. Мафия распадается, Страйкер, и это стало очевидно после того разгрома, который ты учинил в Нью-Йорке. Он их надломил. Мафиози потеряли веру в себя, и организация покатилась под откос. Они напуганы, дезориентированы, никто никому не доверяет. И никто в «Стране Чудес» не сомневается, что все это произошло только благодаря тебе.
— Чудненько! Спасибо за комплимент, — улыбнулся Мак, — и особенно за всю картину в целом. Но давай подведем черту. Что ты на самом деле хочешь мне сказать?
— Мы думаем, что здесь, в Теннесси, ты окончательно сломал им хребет. Или, скорее, ты дал нам в руки оружие, которое позволит их сокрушить окончательно, навсегда.
— Чушь, Гарольд! Этих сволочей так просто не сковырнешь.
— Да, конечно, ты прав. Но уже земля горит у них под ногами. Вот что я пытаюсь тебе втолковать. Может, лучше всего выразить это твоей же фразой: «Мы только что высадились на Омаху-бич. Все остальное предопределено».
Усмехнувшись, Болан сказал.
— Так ты все еще не забыл битву за «Горб» и наши подвиги?
— Как я сказал, все предопределено. Все остальное — операция по очистке территории от противника.
— Хотелось бы верить, что ты прав, — промолвил Болан. — Ну, так какой же вывод?
— У нас есть мнение, что ты не должен растрачивать... Ты слишком эффективный и уникальный боец, чтобы растрачивать свой талант на рутинные чистки. Другие люди могут делать это так же хорошо, как и ты. А может быть, и лучше. Тебя ждет более важная работа.
— Где?
— Оглянись вокруг. Мафия — не единственный распоясавшийся дьявол в стране.
— Ближе к делу, Хэл.
Главный фараон вздохнул.
— Но только выслушай меня внимательно, без восклицаний и наскоков. Меня снова уполномочили сделать тебе предложение. Оно включает полное, официальное прощение и отпущение всех грехов. А также свободу действий.
— До какой степени?
— До такой, какая возможна при нашей форме правления. Ты будешь напрямую подчиняться Совету национальной безопасности. Ты будешь...
— Мне это не подходит, Гарольд. Извини.
— Я же просил тебя выслушать до конца, черт побери! Как ты знаешь, я сам подчиняюсь Совету национальной безопасности. Это означает, что я подчиняюсь Президенту. Ну, ладно. Остынь немного. Я веду к тому, что в Совете вводится новая должность. Если ты захочешь, она станет твоей.
— Из меня выйдет паршивый бюрократ.
— Как и из меня. Ну и что? Я ведь не играю в их идиотские игры!
Болан хмыкнул.
— Как называется это новое кресло?
Броньола сделал паузу для достижения максимального драматического эффекта и с пафосом произнес:
— Сверхсекретные операции.
Пришел черед сделать паузу Болану, но не из драматических соображений.
Он спросил:
— Начальник группы особого назначения?
— Угадал. Но это совершенно новая должность со своими особыми полномочиями. Равными моим. Что скажешь?
— Звучит привлекательно. Если все, что ты мне сказал, правда.
— Я бы не стал вешать тебе лапшу на уши.
Болан верил, что не стал бы, поэтому сказал:
— Это надо обмозговать.
— Тебе придется полностью изменить внешность. Но для тебя это — раз плюнуть. И перед нами стоит тьма больных, запутанных проблем. Нам нужен... Слушай, ты — единственный кандидат на это место! Я не знаю больше никого, кто мог бы справиться с этим делом. А подумай, сколько положительных сторон! Оставшиеся мафиози слезут с твоей задницы. Не говоря уже о тысячах полицейских.
— Какого рода проблемы?
— Что?
— Ты сказал: «больные, запутанные проблемы».
— А, черт возьми! Выбирай: международный терроризм, политические интриги в развивающихся странах, секретные военные операции, специальные дипломатические миссии и так — до бесконечности. У тебя будет огромная территория.
— Я не смогу усидеть за столом, Гарольд.
— У тебя не будет стола, дружок!
— Я должен иметь право сам подбирать себе кадры.
— Естественно.
— Так ты считаешь, что с мафией практически покончено?
Броньола почесал затылок и ответил:
— Более или менее. Но мы надеемся, что ты будешь держать под наблюдением любые попытки ее возрождения. И потом, к чему бы ты ни прикоснулся, ты встретишь отголоски мафии. Эта та же самая война, брат, тот же самый противник. Ты же знаешь, что боролся не с людьми, а с условиями.
Да, Болан это знал. Он сказал:
— Дай мне подумать, Гарольд.
Броньола протянул ему тонкий портфель.
— Здесь ты найдешь все подробности. После прочтения сожги. Затем собери пепел и снова сожги. Через двадцать четыре часа дай мне знать о твоем решении.
Болан принял портфель, на прощание улыбнулся Броньоле и пошел к ожидавшему самолету.
Начальник группы особого назначения?! Звучит впечатляюще.
Новая личность. Новая жизнь. Даже, может быть, новая надежда. Как отмена смертного приговора и новый старт. И конец последней кровавой мили?
Ну и ну! Чертовски интересное предложение. И он над ним подумает. С максимальной тщательностью.
— Уезжаешь, не попрощавшись, «Капитан Трус»?
— Ты проделала такой долгий путь только для того, чтобы сказать мне это?
Она взяла его под руку и ответила:
— Я подумала, что надо дать тебе последний шанс.
— Сделать что?
— Меня. Ведь сегодня вечером ты свободен, не так ли?
В голосе Болана прозвучало искреннее огорчение.
— Боюсь, что нет. Возможно, в другой раз, Тоби.
— Возможно, другого раза не будет, — с вызовом ответила она. — Ну, смотри. Потом не говори, что я не предлагала... Да, тебе привет от Карла. Он дождался звонка и в полночь встречается с Копой.
— Хорошо. Это хорошо.
— Ты — мировой парень.
— Спасибо. Ты — мировая девушка.
— Значит, все прощено?
— За что прощать? Мы ведь делали общее дело, разве нет?
— Я имею в виду... Ну, ты сам знаешь. Рот у меня открывается сам собой. Несу невесть что. Наверное, это все проклятая работа.
«Да, — подумал Болан. — Наверное, так».
— И, если сказать чистую правду, Мак, я никак не могу забыть Жоржетту и ту безумную ночь в Детройте. Я боялась, что ты найдешь Карла или Смайли, как... как ты нашел Жоржетту. Я знала, что ты бы сошел с ума, если б так случилось.
— Может быть, сошел бы.
— И поэтому я была в таком напряжении. Ты ведь знаешь, я люблю тебя. И ты знаешь, что я тревожусь о тебе.
Нет, этого он не знал.
— Тоби...
— Нет, ничего не говори. Ничего обязывающего. Я просто хотела... извиниться.
Болан усмехнулся:
— Тебе, должно быть, это трудно далось.
— Чертовски трудно.
Он притянул ее к себе и поцеловал долгим жарким поцелуем. Они застыли в объятии.
— У нас еще будут встречи, Тоби, — шепнул ей на ухо Болан.
— Я знаю, что будут, — так же шепотом ответила она. — Побереги себя, хорошо?
— Ты тоже.
В следующий миг Тоби порывисто отстранилась от него и исчезла в темноте, как многие прекрасные сны Мака Болана.
Он потерянно смотрел на то место, где только что стояла Тоби, когда сзади раздался низкий голос:
— Она чуть не спалила тебя, Страйкер. Нельзя было без слез смотреть на это душераздирающее зрелище.
Человек, вышедший из тени на свет, выглядел как банкир с Уолл-стрит. Внешность его совершенно не соответствовала его роду деятельности, ибо это был главный фараон страны, единственный и неповторимый Гарольд Броньола, главнокомандующий правительственными «войсками», ведущими официальную войну с преступностью.
Болан тепло пожал протянутую руку и сказал:
— Не могу поверить, это ты! Но ты несколько запоздал, Гарольд. Все уже кончено.
Броньола ответил, усмехнувшись:
— Я провел здесь больше времени, чем ты. Надо полагать, твои методы эффективнее.
— Мне повезло.
— Брось! Везение создается собственными руками. Ты сам все совершил, дружище. Мы благодарим тебя.
— Полагаю, ты рискнул встретиться со мной не только для того, чтобы выразить благодарность?
— Конечно, нет. Я подумал, что надо обрисовать тебе всю картину.
— Картину чего?
— Ты знаешь, что случается, когда бродишь по лесу. Все деревья выглядят одинаковыми, и леса за ними не видать. И я решил показать тебе, как выглядит лес в настоящее время.
— Валяй!
— Мы думаем, что в последнее время ты его не видишь.
— Не вижу чего?
— Леса. Сейчас он выглядит чище, чем в любой другой момент новейшей истории. В основном, благодаря тебе. Мафия распадается, Страйкер, и это стало очевидно после того разгрома, который ты учинил в Нью-Йорке. Он их надломил. Мафиози потеряли веру в себя, и организация покатилась под откос. Они напуганы, дезориентированы, никто никому не доверяет. И никто в «Стране Чудес» не сомневается, что все это произошло только благодаря тебе.
— Чудненько! Спасибо за комплимент, — улыбнулся Мак, — и особенно за всю картину в целом. Но давай подведем черту. Что ты на самом деле хочешь мне сказать?
— Мы думаем, что здесь, в Теннесси, ты окончательно сломал им хребет. Или, скорее, ты дал нам в руки оружие, которое позволит их сокрушить окончательно, навсегда.
— Чушь, Гарольд! Этих сволочей так просто не сковырнешь.
— Да, конечно, ты прав. Но уже земля горит у них под ногами. Вот что я пытаюсь тебе втолковать. Может, лучше всего выразить это твоей же фразой: «Мы только что высадились на Омаху-бич. Все остальное предопределено».
Усмехнувшись, Болан сказал.
— Так ты все еще не забыл битву за «Горб» и наши подвиги?
— Как я сказал, все предопределено. Все остальное — операция по очистке территории от противника.
— Хотелось бы верить, что ты прав, — промолвил Болан. — Ну, так какой же вывод?
— У нас есть мнение, что ты не должен растрачивать... Ты слишком эффективный и уникальный боец, чтобы растрачивать свой талант на рутинные чистки. Другие люди могут делать это так же хорошо, как и ты. А может быть, и лучше. Тебя ждет более важная работа.
— Где?
— Оглянись вокруг. Мафия — не единственный распоясавшийся дьявол в стране.
— Ближе к делу, Хэл.
Главный фараон вздохнул.
— Но только выслушай меня внимательно, без восклицаний и наскоков. Меня снова уполномочили сделать тебе предложение. Оно включает полное, официальное прощение и отпущение всех грехов. А также свободу действий.
— До какой степени?
— До такой, какая возможна при нашей форме правления. Ты будешь напрямую подчиняться Совету национальной безопасности. Ты будешь...
— Мне это не подходит, Гарольд. Извини.
— Я же просил тебя выслушать до конца, черт побери! Как ты знаешь, я сам подчиняюсь Совету национальной безопасности. Это означает, что я подчиняюсь Президенту. Ну, ладно. Остынь немного. Я веду к тому, что в Совете вводится новая должность. Если ты захочешь, она станет твоей.
— Из меня выйдет паршивый бюрократ.
— Как и из меня. Ну и что? Я ведь не играю в их идиотские игры!
Болан хмыкнул.
— Как называется это новое кресло?
Броньола сделал паузу для достижения максимального драматического эффекта и с пафосом произнес:
— Сверхсекретные операции.
Пришел черед сделать паузу Болану, но не из драматических соображений.
Он спросил:
— Начальник группы особого назначения?
— Угадал. Но это совершенно новая должность со своими особыми полномочиями. Равными моим. Что скажешь?
— Звучит привлекательно. Если все, что ты мне сказал, правда.
— Я бы не стал вешать тебе лапшу на уши.
Болан верил, что не стал бы, поэтому сказал:
— Это надо обмозговать.
— Тебе придется полностью изменить внешность. Но для тебя это — раз плюнуть. И перед нами стоит тьма больных, запутанных проблем. Нам нужен... Слушай, ты — единственный кандидат на это место! Я не знаю больше никого, кто мог бы справиться с этим делом. А подумай, сколько положительных сторон! Оставшиеся мафиози слезут с твоей задницы. Не говоря уже о тысячах полицейских.
— Какого рода проблемы?
— Что?
— Ты сказал: «больные, запутанные проблемы».
— А, черт возьми! Выбирай: международный терроризм, политические интриги в развивающихся странах, секретные военные операции, специальные дипломатические миссии и так — до бесконечности. У тебя будет огромная территория.
— Я не смогу усидеть за столом, Гарольд.
— У тебя не будет стола, дружок!
— Я должен иметь право сам подбирать себе кадры.
— Естественно.
— Так ты считаешь, что с мафией практически покончено?
Броньола почесал затылок и ответил:
— Более или менее. Но мы надеемся, что ты будешь держать под наблюдением любые попытки ее возрождения. И потом, к чему бы ты ни прикоснулся, ты встретишь отголоски мафии. Эта та же самая война, брат, тот же самый противник. Ты же знаешь, что боролся не с людьми, а с условиями.
Да, Болан это знал. Он сказал:
— Дай мне подумать, Гарольд.
Броньола протянул ему тонкий портфель.
— Здесь ты найдешь все подробности. После прочтения сожги. Затем собери пепел и снова сожги. Через двадцать четыре часа дай мне знать о твоем решении.
Болан принял портфель, на прощание улыбнулся Броньоле и пошел к ожидавшему самолету.
Начальник группы особого назначения?! Звучит впечатляюще.
Новая личность. Новая жизнь. Даже, может быть, новая надежда. Как отмена смертного приговора и новый старт. И конец последней кровавой мили?
Ну и ну! Чертовски интересное предложение. И он над ним подумает. С максимальной тщательностью.