Пендлтон Дон. Смерть уравнивает всех

   «Этот Мак Болан» подошел к карте Нового Орлеана и его пригородов и принялся разглядывать ее. Булавочные головки и метки в виде крестиков отмечали места, где были совершены либо намечены убийства. Болана это мало удивило.
   — Как идет набор? — небрежно поинтересовался он.
   — Вполне прилично, — радостно заверил Стигни. — Сегодня набрали тридцать человек. Ожидаем, что к вечеру прибудут еще тридцать или сорок.
   — Это сколько же у вас получится стволов? Штук сто — сто двадцать пять?
   — Да, вроде этого.
   — Хорошие ребята?
   — Неплохие.
   Парень за столом снисходительно хихикнул:
   — Годятся для передней линии атаки. На этих улицах трудно сыскать классных ребят.
   — Почему? Нам дали сразу нескольких из района Мобила Пенсакола, — заспорил с ним гладковыбритый.
   — С таких же дерьмовых улиц, — отозвался третий с тихим ржанием.
   Пора было отправляться в путь.
   — Ладно. — «Фрэнки» высокомерно оглядел собравшихся. — Скажите Сиглии, что я непременно вникну в эту «проблему» Болана. Может, оставлю его себе — на потом...
   — Отлично придумано! — воскликнул Стигни. — Воткни ему в задницу звездно-полосатый от нашего имени! Не давай ему спуску, Фрэнки!
   — Джерри страшно разозлится, если узнает, что мы не послали за ним, — произнес гладковыбритый. — Он, наверняка, захотел бы с вами встретиться.
   — Скажи, что встретимся на Жирный Вторник.
   Парень широко заулыбался:
   — Будь спокоен, Фрэнки, передам слово в слово.
   Болан махнул им на прощанье рукой и вышел.
   Этому парню с гладко выбритым лицом не стоило тревожить Джерри.
   Палач прямиком направился в местный гольф-клуб. Он решил сам передать новость... но только по-своему.

Глава 12

   В гольф-клубе на конторке администратора стояла табличка «Ушел на обед». Рядом лежала книга записи на игру. Болан взял ее и принялся листать.
   Судя по всему, игроки предпочитали совсем ранние утренние часы. После этого следовал перерыв до десяти утра, и только на одиннадцать сорок пять значилась компания «Джексон Ко».
   Болан изучил площадку для игры в гольф, прикинул, как далеко могли уйти играющие за истекшее время, после чего вернулся к своему боевому фургону и отправился в объезд игровой территории. Узкая дорога шла параллельно площадке для гольфа. Проехав некоторое расстояние, Болан свернул с дороги и двинулся напрямки по пересеченной местности.
   В симпатичном соснячке он остановился, вышел из машины и занял удобную позицию, откуда открывался прекрасный вид на метку для восьмой лунки.
   Расстояние было около пятисот ярдов. Он установил оптическое оборудование и вывел дальность на отметку 480.
   Сейчас ему больше всего подходил «уэзерби» МК. IV — тяжелое оружие, издававшее при стрельбе такой грохот, что было слышно на расстоянии в тысячу футов.
   Горизонтальная дальность стрельбы составляла 400 ярдов — именно на таком расстоянии отклонение пули вниз практически равнялось нулю. Сверившись с таблицами, Болан откорректировал положение снайперского прицела, измерил скорость ветра и решил не делать поправку на него.
   После чего он разбил на сектора территорию, прилегающую к лунке для мяча, еще раз внимательно оглядел лужайку, прикидывая возможные помехи на пути пули, а также вероятные отходные маневры приближающейся мишени, и только после этого принялся ждать.
   Перед его мысленным взором неожиданно возникли Стигни и вся развеселая бригада его каннибалов. Также вспомнились Ваннадуччи, Карлотти, Ланца и прочие «джентльмены» из новоорлеанского клана; Сиглия, мечтающий прибрать к рукам всю «империю»; наглая шайка из Сент-Луиса и мощная нью-йоркская коалиция... Да, Болан знал всех своих врагов. Отлично знал.
   Они отнюдь не были семьями, как их часто называли, и уж тем более не братством друзей.
   Если здраво рассуждать, Болан был не худшим врагом мафии. Точно так же не худшими врагами были и люди из федерального бюро расследований, комиссии по делам преступлений или все полицейские вместе взятые.
   Наихудшим врагом мафии была сама мафия.
   Пока не появился Болан, кланы мафии боялись друг друга больше всего.
   Эдакий семейный ад!
   Уж коли искать сравнения, они все скорее напоминали свору диких собак. Собак, которые сообща загоняют добычу, а затем грызутся друг с другом за каждый неподеленный кусок. Для этих ублюдков главное — отхватить самую большую долю или занять главенствующую позицию на избранной территории. Ради этого они готовы на все: и на тотальное предательство, и на бесстыдный, систематический обман, и на массовые убийства себе подобных.
   Сбившись в стаю, они культивировали в себе наиболее гнусные черты человеческой породы. Они деградировали, все эти парни, следуя дремучей философии каменного века, ставящей перед каждым единственную проблему — выжить, пусть даже ценой чьей-то жизни.
   Люди каменного века, по иронии судьбы попавшие в нашу эпоху...
   И кто-то должен был остановить их.
   Конечно, было много доводов против похода Палача, и Болан внимательно выслушал их. Иного способа одолеть мафию он не видел. Проблема мафии стояла перед официальными органами не первый день и не первый год. Она возникла еще задолго до рождения Болана, когда Несс и его федеральные агенты начали первые нападки на чикагскую мафию. С тех пор минуло более сорока с лишним лет, а проблема как была, так и осталась, более того, со временем она приобрела особенный масштаб и сделалась почти неразрешимой. Эти новоявленные «люди каменного века» запросто хозяйничали в судах, законодательных органах и приемных губернаторов. В их руках имелись рычаги давления на Конгресс, а теперь даже поговаривали насчет того, нет ли у них беспрепятственного доступа в Белый Дом.
   В итоге весь этот разношерстный сброд превратился в некое «невидимое второе правительство государства», как его называли, и Болан прекрасно понимал, что это не преувеличение. Он также знал и о «маленькой Уолл-стрит», весьма больно бившей по народному хозяйству, и нельзя было исключить, что в обозримом будущем столь беспринципные выходцы из каменного века создадут и «невидимый второй финансовый институт Земли».
   Палеолит перегонял двадцатый век!
   Мог ли Болан сидеть сложа руки и дальше терпеть это надругательство над всем, что было ему свято как честному и порядочному человеку?!
   В этот момент на поле для гольфа выкатилась тележка с игроками и остановилась, чуть не доезжая восьмой лунки. Болан мгновенно приник к окуляру двадцатикратного снайперского прицела. Настало время действовать. В перекрестье прицела находился враг, и его проблемы каменного века надлежало решать методами века двадцатого.
   Оторвавшись от прицела, Болан приложил к глазам бинокль, чтобы еще раз оглядеть окрестности и убедиться, что в зоне мишени нет посторонних лиц. Осмотр самой мишени показал: здесь собрались именно те, кого Болан и дожидался.
   Двое из них были простыми охранниками и даже не делали вид, будто играют в гольф. Расположившись по разные стороны метки для мяча, они напряженно обшаривали взглядом прилегающую территорию. Совсем молодые и очень злобные на вид парни, готовые, наверное, пристрелить собственную мать, если босс предложит им это сделать.
   Третий мужчина был одет в брюки и яркую майку для игры, а на голову нацепил кепку с темным солнцезащитным козырьком. Лет тридцати пяти, отменно загорелый, он был даже красив, хотя и чуточку полноват, и было заметно, как под одеждой перекатываются твердые мышцы. Майка его буквально взмокла от пота, который блестел на его волосатых руках, несмотря на прохладную погоду.
   Болан сразу догадался, кто перед ним, несмотря на то, что никогда з жизни не видел этого человека. Это был Сиглия, маленький генерал Севера, разбивший здесь свой лагерь и игравший в гольф на расстоянии нескольких миль от питейного заведения Джэфа Дэвиса.
   Вновь приникнув к оптическому прицелу, Болан увидел, как Сиглия помыл мяч и обошел вокруг метки для мяча, вероятно, решая, в какую сторону леса будет вести игру.
   Серьезный игрок в гольф. Даже одно это выдавало в нем человека, который по-серьезному относится ко всему.
   Прицел чуть сместился и выхватил застывшие фигуры телохранителей.
   Задача была предельно проста: тремя очередями быстрого огня поразить все три мишени, не дожидаясь ответной реакции обязательного в таких случаях прикрытия.
   Собственно, первой мишенью был не сам Сиглия, а мячик, по которому он собирался нанести удар. Едва Сиглия замахнулся и клюшка, описывая в воздухе дугу, достигла ее высшей точки, Болан нажал на спуск. Сила в четыре тысячи фунтов с грохотом вытолкнула пулю из ствола «уэзерби», и кусочек раскаленного тяжелого металла устремился к цели. Маленький шарик, неподвижно лежащий на траве, внезапно словно испарился — пуля разнесла его буквально в пыль. Клюшка Сиглии, не встретив никакого препятствия, пошла по дуге дальше — и вверх, увлекая мафиози за собой. Замах оказался слишком силен, и Сиглия, потеряв равновесие, рухнул вперед. Его до крайности изумленное лицо на секунду возникло в поле зрения оптического прицела и тотчас пропало.
   Болан между тем уже сосредоточился на следующей мишени.
   Первый телохранитель, ничего не понимая, таращился в ту сторону, откуда только что раздался грохот выстрела. Он не успел сделать ни единого движения, как новый залп, прозвучавший в четверти мили от него, послал на свидание с ним смертоносную пулю, которая долей мгновения позже разворотила лоб мафиози.
   А страшное дуло «уэзерби» уже нацелилось на третьего бандита.
   Охваченный ужасом, охранник крутанулся на месте и неожиданно рухнул на землю, пытаясь отползти, откатиться в сторону — прочь с открытого пространства, где у него не было ни малейших шансов уцелеть. Но ухо мафиози, обрамленное черными кучерявыми волосами, уже заплясало в перекрестье прицела, и Болан молниеносно нажал на спусковой крючок. Третья мишень прекратила свое существование.
   Сиглия лежал, зарывшись лицом в землю. Его даже не занимал вопрос, каким образом шарик для гольфа испарился в тот момент, когда клюшка должна была нанести по нему удар. Сейчас в голове новоорлеанского босса вообще не было никаких мыслей — ему просто отчаянно хотелось жить, во что бы то ни стало жить, хотя всем своим нутром он уже ощущал себя покойником, для которого только и остается единственная милость: быть похороненным в этой земле.
   Болан повесил на плечо тяжелый «уэзерби» и направился к своему фургону.
   В его планы вовсе не входило, чтобы генерал Северной армии навсегда успокоился в штате Миссисипи. Он был нужен ему живой здесь, в Новом Орлеане. Живой, но напуганный и сломленный — раз и навсегда.
   Сиглия получил предупреждение от Фрэнки.
   Совершенно очевидно: через несколько минут в Нью-Йорке раздастся телефонный звонок. Будет задано несколько огорчительных вопросов, а как только на них последуют исчерпывающие ответы, выводы окажутся еще печальнее.
   Да, Северная армия получила нежданное сообщение из Нового Орлеана,
   Теперь пусть как следует обдумают его.

Глава 13

   Прослушивая переговоры полицейских штата, Болан без труда выяснил, когда власти отреагировали на его удар по Эджуотер Бич. Если он правильно понял, сейчас они пытались оцепить всю территорию пляжа, и только подивился, насколько быстро они сориентировались в обстановке. Похоже, полиция штата была приведена в состояние повышенной боевой готовности и теперь делала все возможное, чтобы настичь Палача.
   Власти тщательно проверяли проезжавших на восток по мосту у Билокси, а также весь транспорт, направлявшийся из Галфпорта в северном и западном направлениях. Таким образом, путь в Новый Орлеан по шоссе номер 10 был отрезан, поэтому Болан выбрал прибрежное шоссе номер 90, чтобы хоть как-то добраться до границы штата Луизиана.
   Уже возле Пасс Христиан он перехватил сигнал: одной из полицейских машин приказывалось отправиться с залива Сент-Луис-Уэйвлэнд к западному концу моста Бей Сент-Луис. Болану так и не удалось настичь и обогнать автомобиль — он проиграл ему в этой гонке дистанцию всего в шесть корпусов.
   Конечно, он волновался. Сейчас ему меньше всего хотелось, чтобы полиция проверила его новый автомобиль. Но и паниковать пока еще было рано.
   Болан располагал наилучшими документами, какие только можно купить за большие деньги, а все оборудование в машине было хорошо замаскировано и могло сойти за что угодно, если его не рассматривать чересчур тщательно.
   Полицейские, несущие дежурство на дорожных заслонах, обычно не раздевали машины до колес, такое случалось, если что-то по-настоящему вызывало у них подозрение. Впрочем, Болан никогда не давал им такого повода.
   Сейчас перед ним стояла всего одна машина с единственным полицейским. Болан сокрушенно покачал головой: ведь подобное дежурство граничило с самоубийством, случись на дорогах поимка реального преступника.
   Он медленно поравнялся с инспектором, опустил стекло и понимающе улыбнулся полицейскому.
   — Что, украли морскую чайку? — пошутил Болан.
   Судя по внешнему виду, этот молодой полицейский был хорошо вышколен, обладал прекрасными манерами и уважительно относился к туристам. Он улыбнулся в ответ:
   — Замечена стрельба вниз по побережью, сэр. Обычная проверка. Ваши водительские права и документы о регистрации автомобиля, пожалуйста.
   Болан передал ему бумаги.
   — Есть ли другие документы, удостоверяющие личность, сэр?
   Болан протянул ему карточку прессы и две кредитные карточки. Как бы между прочим, он небрежно заметил:
   — А ведь раньше за проезд по этому мосту брали плату. Последний раз, когда я проезжал тут...
   — Это было явно после Камиллы, сэр.
   — После чего?
   — После урагана Камилла. Он разрушил станцию, после чего штат решил, что пора построить новый мост.
   — О, эти ураганы! Сущий ад. Вы что-то говорили о стрельбе?
   — Да, сэр. — Полицейский отмахнулся от остальных документов и вернул карточки. — Прошу извинить, что задержал вас, сэр. Можете проезжать.
   Болан прикоснулся к козырьку своей шапочки и устремился дальше.
   Едва Болан миновал заставу, к полицейскому штата подрулила машина городской полиции. Болан довольно хмыкнул и чуть расслабился, затем уже не торопясь покатил по пригородам маленького поселка у залива Бей Сент-Луис.
   Болан знал: по этому шоссе дорожных заслонов больше не будет.
   Теперь у него появилось время подумать о других вещах, а подумать надо было о многом.
   Новый Орлеан находился на расстоянии часа езды. Если ему повезет, он сможет добраться до пересечения улиц Клэборн и Канал к двум часам, чтобы успеть на встречу с Тони Бланканалес. Уже почти час назад он должен был выйти на связь с Лео Таррином. Болан опасался, что находится сейчас за пределами досягаемости операторов мобильной связи. Тем не менее он дач вызов. Ему повезло: тотчас откликнулся один из операторов, причем слышимость была вполне приличная, Болан продиктовал номер телефона в Новой Англии.
   Настороженный голос Лео ответил на первый же звонок.
   — Прости, что я так поздно.
   — Я уже начинаю привыкать к этому. Чем ты сейчас занят?
   — Пытаюсь остаться в живых. А что?
   — Я волновался. Только что говорил с Нью-Йорком, Полная сумятица. Что ты там натворил?
   — Слегка потревожил курятник, — усмехнулся Болан.
   — Слегка, черт подери? Все несушки снялись с насеста. Сейчас они отправляют специальным рейсом лучшее подразделение в сторону побережья.
   — Здорово, — кивнул Болан. — Это еще больше расстроит нашего дружка.
   — Начальство паникует из-за утечки информации. Как тебе удалось так быстро добраться до их берлоги на побережье?
   — За тобой не следят?
   — Конечно, нет. Я надежно прикрыт. Эдакий сквознячок через заднюю дверь. Хорошо иметь болтливых друзей. Ты сейчас, похоже, у самых стен Верховного из Рима. За последние месяцы Комиссия уже несколько раз прикрывала его. Но всему приходит конец.
   — О чем ты говоришь?
   — На горизонте кто-то с перекрученным крестом.
   Это наводило на мысль о скорой и жестокой разборке, которую в Новом Орлеане мог затеять только Энрико Кампенаро, сильная правая рука Ваннадуччи.
   — Это интересно, — заметил Болан. — Ну и как ты это понимаешь?
   — Точно так же, как и ты, — ответил Таррин. — Они нацелились на старика, полагая, что уж лучше сразу сожрать его, чем рисковать быть похороненными вместе с ним.
   — Они правы, — проворчал Болан.
   Ни для кого из мафии не было секретом, что Марко Ваннадуччи любил Томми Карлотти как сына, а своих детей у него никогда не было. Впрочем, при сложившихся обстоятельствах он никогда бы не посмел усыновить его. Что же же касалось Кампенаро, то это был типичный коммандо с Бурбон-стрит, готовый выполнить любой приказ босса. Или того, кого велели бы считать боссом. Таким он был, когда Ваннадуччи взял его в свою Организацию, умыл его, одел в приличную одежду и дал охранять всю империю. Таким он и остался...
   Да, гнилое место этот мир мафии.
   — Ты слышишь меня? — окликнул Таррин.
   — Да, прости, Колючка. Я просто подумал, в каком болоте приходится мараться тебе и мне.
   — Уж такова игра, — возразил старый друг.
   — Ты говорил с Гарольдом? — мрачно поинтересовался Болан.
   — Естественно. Он тебе очень благодарен. Как всегда... Очень сожалел, что не сможет послать человека в Нола до конца Жирного Вторника. — Таррин усмехнулся. — Его вот-вот подтолкнут на ступенечку вверх.
   — Когда и на какую должность? — быстро спросил Болан.
   — Кому-то явно не нравится его метод борьбы с организованной преступностью. Похоже, он станет помощником генерального прокурора и его очень скоро переведут в другой отдел.
   — Так-так, — сказал Болан.
   — В Вашингтоне где-то что-то подгнило, Страйкер.
   — Ага, — буркнул Болан.
   — Нет, я серьезно! Ты только вдумайся...
   — Вот я и думаю.
   — Держись подальше от Вашингтона! В прошлый раз ты слишком близко подобрался...
   — Ладно-ладно. Пока мне надо выбраться из Нола, — оборвал его Болан. У тебя есть еще информация?
   — Как будто нет. Я пытался незаметно разузнать, о твоих друзьях, но пришлось дать задний ход. Глухо. Если кто и занимается подобными операциями, то все делается в большой тайне.
   — Если бы ты сейчас стоял со мной рядом, я бы поцеловал тебя! — нежно произнес Болан.
   — Даже не пытайся, это могут не так понять, — хмыкнул его лучший друг.
   Болан рассмеялся в ответ и дал отбой.
   Но после этого разговора настроение его сразу упало. Мучимый скверными предчувствиями, он погнал автомобиль к Новому Орлеану.
   Целая страна была серьезно больна. Если ее мозг разъедает рак, то какая надежда может оставаться для тела?
   Конечно, еще оставались хорошие люди, закаленные в боях, подобные Гарольду Броньола. Они отчаянно пытались прорубить дорогу сквозь зловонные джунгли, в которые превратился официальный Вашингтон, по-прежнему старались поддержать в народе угасающую веру в правительственные институты? Но имело ли это смысл теперь?
   Разборка в Новом Орлеане должна закончиться быстро и решительно. Болан уже все подготовил для нанесения главного удара, и лишь забота о двух старых друзьях, чья жизнь висела на волоске, заставила его на время придержать занесенный кулак.
   Сейчас рискованно было подстегивать войну.
   Тони была права. Если бы «Политикан» оказался здесь, он, вероятно, заорал бы во все горло: «Продолжать игру! Не медлить ни секунды!»
   — Это так, — тихонько проворчал Болан. — Игра должна продолжаться. До конца.

Глава 14

   Лейтенант Петро потер уставшие глаза и произнес, обращаясь к стенам своего офиса:
   — Этому парню я просто не верю.
   И тем не менее он верил. Не было ни единой возможности остановить человека, с которым столь неожиданно свела его судьба.
   Впрочем, он отнюдь не был склонен приписывать Болану разгром на Миссисипи. Возможно ли, чтобы один и тот же человек, под утро начудивший в лесу, сумел уже в обеденное время устроить крутую заварушку на побережье? Эти места все-таки не в пяти и не в десяти километрах друг от друга!
   Потом из Галфпорта поступили подробности. Два прямых попадания в голову с расстояния примерно в пятьсот ярдов — это почти пять футбольных полей, — выстрелы произведены беглым огнем. Что же получается: вооруженные, тренированные профессионалы, которые просто обязаны ждать с каждой стороны подвоха, — и так бездарно попались, словно сопливые мальчишки?!
   А тут еще этот значок снайпера...
   Строит из себя джентльмена. Разнес в пыль мячик для гольфа и вообразил, что все формальности соблюдены — можно начинать!
   Ну, конечно, это должен быть Болан! Но каков парень!
   Глава федералов Броньола не скрывал своих чувств по отношению к Палачу. Любил его, как родного брата! Несколько раз пытался заставить его работать под крышей ФБР. А тот отказался! Вы можете себе это представить!? Отказаться от полной амнистии, секретного значка и лицензии на охоту. Это о многом говорило. Возможно, у этого малого попросту срабатывал всепобеждающий инстинкт смерти, может, он стремился умереть молодым!
   — Дрянь! — заорал Петро на стены своего кабинета.
   Ведь парень никак не умирал! Он был самым живучим сукиным сыном, о которых когда-либо доводилось слышать Джеку Петро!
   Может быть в этом и заключался ответ.
   Детектив несколько секунд боролся с усталостью, затем поднял трубку и позвонил своему коллеге из штата.
   — Что они делают в Миссисипи? — спросил он.
   — В основном, носятся, схватившись руками за голову, — последовал ответ. — Похоже, мы здесь занимаемся тем же самым.
   — Оно и видно, — проворчал Петро. — Я хочу спросить, что они делают со своими малоуважаемыми гостями из северных штатов?
   — Интересные вопросы ты задаешь, — ответил полицейский штата.
   — Так как насчет того, чтобы дать мне интересный ответ? — осведомился Петро.
   — Ну, ты же знаешь, они не нарушили никаких законов. По крайней мере тех, которые известны всем. Даже погибшие имели при себе разрешение на ношение оружия.
   — Получено подтверждение от местной полиции?
   — А ты как думал? Есть подтверждение от штата Луизиана.
   Петро присвистнул:
   — Кто бы мог выдать разрешения?
   — Мы как раз проверяем это.
   — Понимаю. — Новоорлеанский детектив с яростью запустил карандашом в стену. — Это кончится ничем, как и все остальное. Бетонной стеной.
   — Не принимай все так близко к сердцу, — посоветовал полицейский штата. — Через несколько дней мы уничтожим эту стену. Да и все другие.
   — Маловероятно, — изрек Петро. — Стоит миру явиться нам в своем первозданном блеске — и мы сразу же ослепнем, а затем начнем строить новые стены.
   Это было циничное пророчество, но оно не смущало обоих.
   — Хотелось бы побольше знать о продвижениях этой толпы из Сент-Луиса, — пробормотал Петро, стараясь отогнать от себя неприятные мысли.
   — Мы постоянно поддерживаем связь с Миссисипи, — заверил его собеседник. — Там все еще пытаются принять решение по поводу их присутствия в штате.
   — А каково ваше отношение к этому?
   — Лучше оставить их в покое и просто пока наблюдать за ними. Я не сомневаюсь в том, что их появление так или иначе связано с Маком Боланом. Эти две проблемы нельзя разъединять, они дополняют друг друга. И потому мы не хотим, чтобы эту публику спугнули и она, снявшись с места, начала перемещаться к нам.
   — Ну, ты же знаешь, они придут в любом случае, — пожал плечами Петро.
   — Ты прав. Вероятно, они используют Миссисипи просто в качестве базы. Слава богу, мы знаем, хотя бы, что они находятся рядом и...
   — Благодаря Болану, а не нашим чертовым...
   — ...и прибыли на место в течение последних трех дней. Если их попросят убраться из штата, они лишь немного переместятся в сторону и снова соберутся вместе. Так что лучше оставить их в покое и следить за всеми их перемещениями.
   — Эти ублюдки намылились на праздник Жирного Вторника! — с отвращением сообщил Петро.
   — Может быть, да, а может, и нет.
   — Судя по тому, как реагирует наша знаменитость, так оно и будет.
   — Какая знаменитость?
   — Да Мак, черт его дери, Мак Болан! Если угодно, звезда первой величины!
   Последовала короткая пауза, а затем в трубке послышалось:
   — Серьезно? Это ведь твой старинный дружок, а?
   — Не сказал бы, — проворчал Петро. — Сегодня утром он отправил мне пакет, содержимое которого похлеще динамита. Способно разнести к чертям немало толстых стен, если только попадет в нужные руки.
   — Хотелось бы поглядеть.
   — Еще увидишь. Хотя бы копии. Но это только после того, как оригиналы отправятся в надежное место да еще под прикрытием вооруженной охраны. Тут нельзя рисковать.
   — Надо же, мы, кажется, начинаем страдать от паранойи, — недовольно проворчал полицейский штата.
   — Да, так оно и есть, и так оно будет! Если хотим пожить немножко дольше...
   — Джек... Давай-ка встретимся, и прихвати с собой все это барахло.
   — Ничего не получится, — отрезал Петро. — Я жду звонка от этого парня. Это может произойти в любой момент. Такое впечатление, что он вообще никогда не спит. А я просто дьявольски устал, голова гудит.