— Куда мы едем? Как Юлька нас найдет, когда с курткой вернется? — закосила под дурочку я.
— Хватит пургу гнать, подруга. Нам рассказала твоя Юлька насчет этой бодяги с вашими шмотками.., прикольно! Только ты ведь сама поняла уже, что мы не по этой части… Нам деньги совсем за другое платят.
— А за что? — аккуратно поинтересовалась я и, увидев его нехорошую ухмылку, поспешно добавила:
— Я вашу машину сразу узнала, ведь там, в лесу, были вы?
— Слишком много болтаешь, — совсем невежливо прервал мою попытку поговорить второй парень. — Сиди и молчи пока.
Пока что? — снова подала голос я. — Пока вы меня не убьете?
— С чего ты взяла, что мы хотим твоей смерти? — удивился тот, что сидел за рулем.
— А как же… Зачем я еще вам сдалась… — растерянно посмотрела на них я.
— Узнаешь, — многообещающе буркнул грубиян.
— Тогда зачем вы убили моего мужа? — настойчиво гнула свою линию я. — Он-то в этом деле совершенно ни при чем…
— А мы его и не убивали, — огорошил меня первый. — За те деньги, что нам отстегнули, я на мокрое не пошел бы ни за что…
— Вован, хватит бакланить, — недовольно проворчал второй парень.
— Я не такой чурбан, как ты, Штепсель. Около такой красотки и немой запоет, как соловей. — Доброжелательности в голосе Вована не стало меньше.
— С красотками не языком надо чесать, а совсем другими местами, — резонно возразил парень со странным именем Штепсель. — Они не для того богом создавались.
— Не могу не согласиться. — Глаза Вована плотоядно заблестели, но быстро потухли. — К сожалению, думать об этом сейчас невозможно.
— Вот и молчи в тряпочку.
— Врете вы все, — вклинилась я в их «интеллектуальную» беседу. — Я видела эту машину в нашем дворе, когда Пашу убили. Не хотите же вы сказать, что случайно там оказались…
— Конечно, нет, красавица, — обворожительно улыбнулся мне из зеркала заднего вида Вован.
— Хватит морочить мне голову, — разозлилась я. — Я уходила, мой муж был жив! Потом приехали вы, и он стал мертвым! Чего вы прикидываетесь невинными овечками?
— Фильтруй базар, сама овца, — грубо оборвал меня Штепсель. — Мы приехали, подождали и уехали. И мокруху на нас не вешай. Усекла?
— Ну, а того парня в лесу тоже, скажешь, не вы замочили?
— И скажу. Нам только за то, что мы его закопаем, заплатили. И все. Зря ты, Вован, затеял эти разговоры…
— Не хочется, чтобы такая прелестная девушка считала нас банальными мокрушниками, — отозвался Вован. — Смотри, вон как дрожит, видно, и правда думает, что мы собираемся ее убить.
— Но кто же тогда убил моего мужа?! — в отчаянии воскликнула я. Весь придуманный нами с Сергеевым план рушился на ходу. — Кто-то ведь это сделал!
— Само собой, — солидно кивнул Штепсель. — Сам себе загнать нож в заднюю часть шеи он бы не смог. Такого даже эти тупые менты придумать не могут.
— Вот вы и прокололись, — торжествующе усмехнулась я. — Если вы там не были, то откуда знаете про нож?
— Это Вован не был. А я был, — коротко хохотнул Штепсель.
— Значит, это ты убил? — пораженно прошептала я.
Нет. Но я видел, кто это сделал.
Кто?!
Мужик.
Какой?!
Две ноги, две руки… Ты правда думаешь, что я скажу тебе его имя? Это все равно, что признаться в соучастии. Не забивай себе голову ерундой. Мужа все равно не вернешь, так чего на рожон лезть?
— Вы разве не в курсе, что в этом убийстве обвиняют меня? Да я любые деньги готова заплатить за ваши показания в мою пользу!
— На фига нам твои деньги на нарах? — удивился моей наивности Вован. — Как только кто-то из нас явится давать показания, сразу же загремит в камеру.
— Но мне-то как быть в этой ситуации?
— Твое дело, — безразлично пожал плечами Вован. — Я все это тебе рассказал только для того, чтобы ты перестала трястись, как осиновый лист, и не катила на нас бочку за своего мужа. Ясно?
— Вполне. Только теперь в этой истории появился какой-то загадочный убийца… Он убил Пашу… Из-за меня убил! Вернее, вместо меня…
Как я могу перестать бояться? Честно говоря, мне стало еще страшнее.
— Вот уж это точно не наша забота, — грубо оборвал мои причитания Штепсель. — Ты и так узнала слишком много. Сиди и молчи. Поняла? — В его голосе явственно проскользнули угрожающие нотки.
— Последний вопрос, — взмолилась я. Мне действительно вполне хватило сказанного, главное теперь, чтобы техника не подвела. — Куда вы меня теперь-то везете? Далеко?
— Далеко, — коротко ответил Штепсель и отвернулся. Посмотрев на его бритый затылок, я побоялась открыть рот еще раз. Мне и так слишком легко удалось вызвать их на откровенность, я за один раз смогла продвинуться в расследовании этого дела дальше, чем милиция за целых четыре месяца. По крайней мере, Диана, которая была в курсе, утверждала, что в деле нет ни одной стоящей зацепки… Если сейчас Сергееву удастся договориться с местными ментами, то есть возможность вытрясти из этих болтливых ребятишек немало интересного. А вдруг у Ильи ничего не получится? Мы так быстро удаляемся от города…
— Нельзя ли ненадолго остановиться? — осторожно попросила я. — То ли от волнения, то ли еще почему, мне стало нехорошо… Тошнит…
— Только этого не хватало! — недовольно пробурчал Штепсель. — Пакетик тебе, что ли, выдать?
— Я бы и в туалет сходила…
— Вован, останови на обочине, пусть оправится.
— На обочине?! — возмутилась я. — Я уж лучше прямо тут оправлюсь, чем позориться перед каждым проезжающим мимо парнем!
— Да прекратите вы пререкаться, — отозвался Вован. — Сейчас кафе будет, остановимся, все равно нам пора перекусить… Оттуда ты позвонишь и попросишь дальнейших указаний по поводу нашей красотки.
— Последний раз предупреждаю, — угрожающе предупредил Штепсель, — или ты, Вован, замолчишь, или я тебя выкину из машины. Усек?
И еще, я сам буду решать — кому, когда и зачем звонить.
— Не заводись, — примирительно сказал тот. — Ты же и сам понимаешь, что пожрать-то надо, я лично последний раз ел вчера вечером…
— Не помрешь, — коротко отрезал Штепсель.
Потом подумал и более мягко добавил:
— Если увижу подходящее место, так и быть, причалим ненадолго.
— Боюсь, не смогу дотерпеть до вашего подходящего места, — рискнула снова вставить словечко я, — уж совсем сил нет…
— Только попробуй салон изгадить, башку оторву. — Особого страха я от этой угрозы не испытала, да и вообще последнее время я все чаще стала ловить себя на мысли, что совершенно перестала бояться этих двух «злодеев». Мне даже порой становилось смешно вспоминать, какой ужас я испытывала, приближаясь к их микроавтобусу там, около железнодорожного переезда.
Парни, вопреки ожиданиям, оказались довольно мирными, глуповатыми и совершенно не походили на настоящих профессиональных убийц.
Сейчас, прислушиваясь к их довольно беззлобной перепалке, я с удивлением поняла, что главным из этих двоих является не вполне интеллигентный с виду Вован, а бритый почти наголо, сверкающий туповатым взглядом Штепсель.
В принципе мне, конечно, было глубоко до лампочки, кто из них кому приказы отдает, просто мне как-то более легко было общаться с Вованом. Хотя и Штепсель в тот момент особых опасений у меня не вызывал. В целом, если постараться отвлечься от того, что совсем недавно эти молодцы принимали непосредственное участие в убийстве моего мужа и еще одного незнакомого человека, их запросто можно было принять за парочку киношных злодеев из старого советского фильма. «Кавказская пленница», например. А Штепсель, ко всему прочему, мне очень сильно напоминал еще одного, теперь уже, правда, мультипликационного героя. Полулысым черепом, грузноватой фигуркой и нездоровым цветом лица он походил на доброго и неповоротливого Шрэка, что, как ни странно, тоже добавляло ему некоторого обаяния и шарма.
Сейчас я была уже практически полностью уверена в том, что эти двое говорят правду. Они, судя по всему, действительно не убивали моего мужа, да и меня уничтожить они вряд ли в состоянии… Если я правильно поняла, то опасаться мне следует вовсе не их, а третьего, пока неведомого мне участника этих событий, того, кто хладнокровно всадил нож в шею Павла и незадолго перед этим убил того мужчину, похороны которого и состоялись в холодный февральский день на лесной дороге. Если все так, как я думаю, то, пока я здесь, в машине, мне опасность практически не грозит, бояться надо будет начинать тогда, когда парни передадут меня с рук на руки тому, кто платит им деньги за то, что они меня нашли и сумели захватить в плен….
Погруженная в такие вот невеселые размышления, я даже не сразу заметила, как наш микроавтобус остановился возле небольшого здания с яркой красочной вывеской на фасаде. «Алые паруса», кафе" — прочитала я. Ну слава богу, Штепсель прислушался к нашим с Вованом доводам и все-таки соизволил сделать небольшую остановку. Для подтверждения того, что мне действительно крайне плохо, я со всех ног кинулась к маленькой будочке с надписью «Туалет», стоящей слегка на отшибе. У меня даже на мгновение зародилась мысль пробежать мимо нее и устремиться в виднеющийся вдалеке лес, но я ее быстро отбросила, здраво оценив расстояние, которое мне пришлось бы пронестись по совершенно голому пустырю, отделяющему кафе от первых деревьев. Если бы спутники не следили за мной во все глаза, побег мог бы вполне удаться, будка прикрывала меня от шоссе, но в этой ситуации даже думать об этом было смешно… Я довольно долго просидела в тесной кабинке, обдумывая тысячу способов скорейшего избавления от «сопровождающих», но так и не смогла остановиться ни на одном из них, ни единого приемлемого решения так и не залетело в мою разгоряченную голову. Сидеть дольше не имело смысла, и я, сделав несчастное лицо, нехотя отворила дверь. Штепсель поджидал меня буквально в полутора шагах от входа в туалет, его физиономия тоже особого счастья не выражала.
— Я уж думал, ты там утонула, — недовольно проворчал он. — Жрать охота, а я тут должен, как идиот, топтаться у входа в женский сортир…
— Не топтался бы… — не смогла удержаться от комментария я. — Я и одна бы вполне справилась.
— Больно ты языком чесать навострилась, как я погляжу, — смерил меня свирепым взглядом собеседник. — Не боишься, что укорочу?
— Боюсь, — предельно честно ответила я и наивно добавила, хлопая ресницами:
— Может, теперь ты сходишь, а я покараулю?
Лицо Штепселя побагровело, он ничего не ответил, только молча свирепо подтолкнул меня по направлению ко входу в кафе. Вован уже, развалясь, сидел за столиком в углу и потягивал прямо из стеклянного бутылочного горлышка пиво.
— Какого черта ты пиво глушишь? — выдернул Штепсель бутылку из рук товарища. — Нам еще ехать и ехать, не хватало только, чтобы нас гаишники замели из-за твоего пьянства.
— Я думал, дальше ты машину поведешь, — безмятежно отозвался Вован и опять потянулся к пиву. — Чего заказывать будем? Пельмени или шашлык? Пельмени, конечно, готовятся побыстрее, зато мясо жареное вкуснее…
Договорить он не успел: с улицы понеслись пронзительные, заунывные звуки автомобильной сигнализации. Так как на площадке перед кафе других машин, кроме «Ситроена», не наблюдалось, то оба мои спутника, как подброшенные пружиной, ринулись к двери, потом, видимо, опомнившись, Вован поспешно вернулся ко мне за столик, а Штепсель выскочил на улицу.
Вернулся он минуты через три, держа в руке мою сумку, которую я второпях забыла на заднем сиденье микроавтобуса.
— Ну, что там? — заинтересованно посмотрел на товарища Вован. — Магнитолу, что ли, сперли опять?
— Нормально все, — буркнул Штепсель и кинул мне на колени сумку. — Эта бестолочь оставила в салоне сумку, вот местная шпана и польстилась. Еле догнал ворюгу. Он добычу в меня швырнул и удрал, как заяц. Я глянул внутрь, а там все документы этой дуры.
— На фига им ее документы? Выбросили бы в первую попавшуюся урну, и все, — легкомысленно отмахнулся Вован.
— Их бы оттуда через десять минут выудили добропорядочные граждане и сдали ментам, — закончил его мысль Штепсель. — А через полчаса у нас на хвосте повисло бы пол-отделения.
— С чего это? — поперхнулся пивом Вован.
— Ты что, забыл, лопух, твоя красотка в розыске всероссийском за убийство мужа находится! — Тут его вдруг осенила свежая мысль:
— А может, ты нарочно все это устроила и сумку на самом видном месте бросила? — Он нахмурил брови и свирепо глянул в мою сторону, от этого недоброго взгляда я прямо вся скукожилась и посильнее прижала к груди сумку. Заявление, что Штепсель рылся в моих вещах, напугало меня ничуть не меньше перспективы лишиться сумки, ведь внутри лежал такой ценный для меня микродиктофон! Проверить, на месте ли мое сокровище, под пристальным взглядом Штепселя я не рискнула и сильно нервничала по этому поводу.
— Все обошлось, и ладно, — примирительно сказал Вован. — Наплюй ты на нее. Довезем, куда надо, сдадим и отвалим, а с ее поведением пусть шеф разбирается, если ему так охота…
— Заткнись же ты, ей-богу, — с искренней досадой в голосе приказал Штепсель. — Последний раз с тобой на дело пошел, такой болтливый напарник, чистая обуза….
— А чего такого-то? — начал торопливо оправдываться Вован. — Ей все равно уже не проболтаться, ее…
— Замолчи, дебил! — чуть не на весь зал рыкнул Штепсель и грохнул кулаком по шаткому пластмассовому столику. — Иначе дальше почешешь пешком.
Вован надулся и молча уставился на противоположную стену, я же занервничала с новой силой. Последнее заявление не на шутку напугало меня. С чего это, скажите на милость, я уже не смогу проболтаться? Как они планируют заткнуть мне рот? Неужели… Мама дорогая! У меня по спине побежали мурашки…
Между тем мои спутники, совершенно не обращая внимания на мои переживания и душевные метания, плавно сменили тему своей беседы. Теперь они с увлечением изучали меню, чтобы выбрать блюда для насыщения своих бездонных желудков. У меня же аппетит пропал напрочь, и хоть мне тоже любезно была предоставлена возможность выбрать еду по вкусу, я ограничилась витаминным салатом и чаем.
Шашлык, заказанный Вованом, не подавали слишком долго. Я сидела и с замиранием сердца ожидала хоть каких-нибудь действий, предпринятых Ильей, но надежда на спасение таяла с каждой минутой… Когда сытые Штепсель и его товарищ, поглаживая животы, откинулись на спинки стульев, я поняла, что спасение, вероятно, уже не придет.
— Ну, как твое самочувствие? — довольно дружелюбно посмотрел в мою сторону Штепсель. — Предупреждаю, больше останавливаться в пути не будем. Сейчас я созвонюсь с шефом, и мы тронемся в обратный путь. Так что советую, пока не поздно, еще разок домик во дворе посетить, если с желудком непорядок…
— Да чего ей туда бежать-то? — усмехнулся Вован. — Видел, сколько она съела? От такого количества еды можно вообще неделями в туалет не ходить…
— Слушай, хватит бакланить не по делу… Я не хочу сказать, что мне эта девка нравится, — довольно равнодушно мотнул в мою сторону подбородком Штепсель, — но даже ей позволено кушать и справлять свои нужды столько, сколько хочется… Понял?
Я решила воспользоваться еще одной небольшой отсрочкой, чтобы оттянуть неизбежное.
Я отлично понимала: когда я окажусь снова с ними в машине, шутки закончатся и стремительно начнет приближаться страшная и неминуемая встреча с неведомым шефом.
Прихватив с собой сумку, я нарочито медленным шагом поплелась к будочке во дворе. Краем глаза я заметила, что Штепсель тоже поднялся со стула и потащился за мной следом, видно, его не покидали опасения насчет моего побега.
Зайдя внутрь кабинки и тщательно заперев на крючок дверь, я наконец-то смогла открыть сумку и проверить, на месте диктофон или нет, и какого качества запись удалось сделать в машине… Аппарата в сумке не было! Паспорт, водительские права, косметика, даже деньги были на месте, а самого дорогого — свидетельства моей невиновности и непричастности в убийстве мужа — не было! Я еще раз тщательно обследовала содержимое сумки, убрав паспорт в задний карман джинсов, чтобы не мешал. Конечно же, диктофона я так и не нашла. Отчаявшись, я чуть не разрыдалась от обиды. Немного ободрил меня сотовый телефон, обнаруженный мной на дне сумки, честно сказать, я почему-то совершенно забыла о том, что за помощью можно обратиться не только лично, но и позвонить. Схватив трубку, я вдруг неожиданно осознала, что помочь-то мне некому… Даже телефон Сергеева я узнать не удосужилась… Может, все-таки позвонить в милицию? Пусть они арестуют меня, но ведь вместе со мной им, скорее всего, удастся прихватить Вована и Штепселя… Пусть диктофон утерян, но ведь, если допросить этих двоих, они снова могут повторить свои слова уже для официального протокола… Хотя могут и не захотеть, кто их знает, что у них там в их не особо светлых головах творится… Да и законов российских я особенно не знаю, вдруг окажется, что и задерживать их не за что, зато повидаться со мной они точно просто мечтают… В любом случае, решила я, другого выхода у меня просто не остается. С одной стороны, меня ожидает встреча с человеком, убившим, как минимум, двоих людей, в том числе и моего мужа, с другой — тихая тюремная камера, правда, возможно, очень даже надолго… Перспектива, как ни крути, особого энтузиазма не вызывает, но все же второе более предпочтительно и безопасно для жизни и здоровья. Глубоко вздохнув, я включила телефон.., и тут вдруг дверь содрогнулась от мощного удара, хлипкий крючок мигом отскочил в сторону, и я увидела разъяренную физиономию Штепселя…
— Ты что, дурак?! — от неожиданности и испуга чуть ли не во весь голос заорала я. — Подглядываешь, что ли?
Договорить я не успела. Огромная потная ладонь заткнула мне рот и чуть ли не полностью перекрыла кислород. В другой руке Штепселя я с ужасом увидела пистолет, который в следующую секунду он больно ткнул мне куда-то под ребра.
— Сейчас я уберу руку от твоего дурацкого рта, — угрожающе прошипел он, — и если ты после этого издашь хоть один громкий звук, я тебя пристрелю. Поняла, сучка? — Я усиленно закивала головой, давая понять, что согласна абсолютно на все, лишь бы получить глоток свежего воздуха. — Мне терять нечего… Вована менты замели! Это ты навела, гадина?
Я растерянно захлопала глазами. Неужели Сергеев все-таки сдержал обещание и привез милицию мне на помощь? Или случилось еще что-то непредвиденное в помещении кафе? Черт! И угораздило же меня пойти в туалет именно в такой жизненно важный момент! Штепсель между тем медленно убрал руку от моего лица и вырвал из пальцев сотовый телефон. Увидев, что на дисплее набран номер «ноль два», он злобно посмотрел на меня и швырнул трубку в выгребную яму.
— Быстро говори, как менты вычислили нас? — Он еще глубже засунул дуло пистолета мне под ребро. — Быстро! Мне валандаться некогда, когти рвать надо, пока эти лохи не доперли, где мы, или Вован не раскололся…
— На машине «жучок» прицеплен, — торопливо призналась я, не рискуя долго искушать судьбу. Пистолетом мне угрожали впервые в жизни, а чувствовать его дуло в опасной близости от своего сердца — ощущение еще то, не всякий на ногах устоит. Хорошо хоть, падать в тесной кабинке было некуда… Да и лицо Штепселя не предвещало для меня ничего хорошего. Машину уже наверняка милиционеры оцепили, так что жучок мне больше не помощник…
— Ах ты, какая продвинутая дамочка мне попалась! — злобно прошипел Штепсель. — У тебя, может, еще парочка таких же приятных сюрпризов припасена? — Он вырвал сумочку из моих рук. — Проверять некогда. — И сумка полетела вниз вслед за телефоном. — Теперь слушай, — приказал он. — Я сейчас буду уходить в лес. Дверь, слава богу, выходит на внутреннюю сторону двора, под прикрытием этой будки можно незамеченным добраться до леса… Теперь ты… У тебя два выхода: или ты идешь со мной, или я пристрелю тебя прямо здесь. Повторяю, мне терять нечего. Я, честно сказать, вообще бы тебя с собой не потащил, но за тебя бабки приличные обещали… Но, сама понимаешь, ни жизнь, ни свободу за доллары не купишь. Станешь мне обузой — замочу. Ну, решила?
— Пошли, — коротко ответила я, понимая, что торговаться бессмысленно и опасно.
Никем не замеченные, мы тихо выскользнули из будки и во всю прыть понеслись к лесу.
Несмотря на спешку, я все же умудрилась несколько раз оглянуться назад на площадку перед кафе. К своему глубокому удивлению, я не увидела ни одного милиционера, только мою «девятку», в которой, по идее, должен был находиться Илья. Видимо, он привез на ней милиционеров… Что же за лохи эти стражи порядка, что не догадались оставить на улице хотя бы одного сотрудника? Он наверняка заметил бы удаляющиеся к лесу фигуры и поднял тревогу…
За несколько минут мы, как лани, сумели достичь кромки леса… Как только мы очутились в тени первых деревьев, я перестала оглядываться. Надежду на помощь с той стороны я окончательно потеряла. Теперь приходилось полностью сосредоточиться на своих ногах. Обутые в босоножки ступни то и дело налетали то на корягу, то на выступающий из земли корень, то на шишку… Было так больно, что ни о чем другом я в эти моменты даже думать не могла. Ко всему прочему, по голым плечам и лицу то и дело хлестали ветки и еловые лапы. Когда на ногах явственно проступили кровоподтеки и ссадины, я наконец остановилась.
— Все! Я больше не могу, — едва переводя дыхание, простонала я. Было видно, что Штепсель тоже порядком устал, его бритый череп блестел от пота. Тем не менее совсем остановиться на месте он мне не позволил.
— Двигай вперед, — грубо подтолкнул меня он. — Можешь не бежать больше, но копытами все равно перебирай.
Мы медленно продолжили путь среди деревьев, углубляясь все дальше в лес.
— Ты хоть знаешь, куда меня ведешь? — устало поинтересовалась я.
— А мне по барабану, куда. Главное, подальше от ментов, — соизволил процедить сквозь зубы Штепсель. — А ты девка ушлая, — то ли похвалил, то ли обозвал он меня немного позднее. — Где-то «жучков» надыбать умудрилась?
— Да в магазинах этого добра сейчас, как грязи, — нарочито небрежно пояснила я. — Плати деньги и пользуйся…
— Ты мне мозги не компостируй! — без особого раздражения и злобы прикрикнул спутник. — Сама она купила!. Смех… Эта штука — бесполезная нашлепка, если кто-нибудь не сидит на хвосте и не пасет… Признавайся, кого на нас навела? Мне обещали твердо, что к ментам ты ни за что не сунешься… Неужто наврали?
— Да нет, — с видимой неохотой призналась я. — Тебе правду сказали. Менты и мне, сам понимаешь, по какой причине, не слишком симпатичны…. Я сыщика частного наняла, а он, похоже, порядочным лохом оказался, — с неожиданной злобой закончила я. Черт бы побрал этого Сергеева! Такого элементарного задания выполнить не смог! Ведь это я практически по его милости бреду неизвестно куда по лесу с разбитыми ногами… Штепсель, похоже, твердо намерен получить за меня причитающиеся ему бабки, а то не потащил бы с собой… Если уж это так неизбежно, лучше бы я добралась до своей судьбы на колесах и с комфортом, чем вот так, пешком, с пистолетом под лопаткой.
Штепсель посмотрел на мое расстроенное лицо и ничего не сказал. Только хмыкнул презрительно, давая этим понять, как он относится ко всей милиции в целом и частным сыщикам в особенности… Мы молча брели вперед еще минут двадцать, когда вдруг деревья расступились и прямо перед нами вырос забор какого-то небольшого, похоже, дачного домика.
Мы, крадучись, стали пробираться вдоль не слишком тщательно сколоченных досок. Сквозь щели можно было видеть грядки, газон с цветами перед крыльцом, водный насос. Штепсель тщательно осмотрел территорию, буркнул себе под нос: «Понаставили решеток, падлы…» — и потянул меня дальше… Так мы прошли мимо еще нескольких домиков, пока мой спутник наконец не остановил свой выбор на маленьком бревенчатом строении с качелями и гамаком, привязанным между двух берез. Людей вокруг, так же как и на ранее осмотренных нами участках, видно не было. Наверное, играло роль то, что сегодня с утра начался вполне рабочий день — четверг, да и время было еще совсем не вечернее. Как правило, садоводы посещают свои загородные резиденции в выходные, некоторые даже живут там с пятницы до понедельника, в остальные же дни здесь, должно быть, безвылазно сидят только пенсионеры да неработающие мамы с детишками… Между тем, удостоверившись, что по всем внешним признакам домик выглядит совершенно безлюдным, Штепсель, стараясь особо не шуметь, оторвал от забора пару досок и, не выпуская из рук пистолета, протолкнул меня в образовавшуюся дыру, а затем пролез в нее сам. Довольно смело он, подгоняя меня оружием, подошел к крыльцу дачи и громко постучал в дверь. Естественно, изнутри никто не отозвался. Тогда Штепсель, бесцеремонно заглянув в ближайшее окно, одним точным ударом выбил стекло. Затем, убрав из рамы оставшиеся осколки, приказал:
— Живо лезь внутрь.
— Зачем? Что мы там будем делать? — не на шутку испугалась я. — А вдруг к вечеру хозяева приедут…
— До вечера мы отсюда уберемся к чертовой матери, поняла? — нетерпеливо отозвался Штепсель. — Лезь давай, надо пересидеть пока….
Я сейчас позвоню шефу, и он подъедет за нами…
Я вздохнула и полезла в окно. Я уже перестала бояться этого человека, я практически была уверена, что он не выстрелит в меня ни при каких условиях. Слишком не похоже было его поведение на то, как в моем представлении ведут себя настоящие озлобленные преступники. Под напускной суровостью и грубостью и Вован, и Штепсель в принципе особо опасными мне не показались. Вполне возможно, этот их шеф тоже не настолько ужасен, чтобы убить меня ни за что ни про что… Хотя этот, скорее всего, совсем другой породы, раз смог хладнокровно воткнуть нож в шею Павла.
— Хватит пургу гнать, подруга. Нам рассказала твоя Юлька насчет этой бодяги с вашими шмотками.., прикольно! Только ты ведь сама поняла уже, что мы не по этой части… Нам деньги совсем за другое платят.
— А за что? — аккуратно поинтересовалась я и, увидев его нехорошую ухмылку, поспешно добавила:
— Я вашу машину сразу узнала, ведь там, в лесу, были вы?
— Слишком много болтаешь, — совсем невежливо прервал мою попытку поговорить второй парень. — Сиди и молчи пока.
Пока что? — снова подала голос я. — Пока вы меня не убьете?
— С чего ты взяла, что мы хотим твоей смерти? — удивился тот, что сидел за рулем.
— А как же… Зачем я еще вам сдалась… — растерянно посмотрела на них я.
— Узнаешь, — многообещающе буркнул грубиян.
— Тогда зачем вы убили моего мужа? — настойчиво гнула свою линию я. — Он-то в этом деле совершенно ни при чем…
— А мы его и не убивали, — огорошил меня первый. — За те деньги, что нам отстегнули, я на мокрое не пошел бы ни за что…
— Вован, хватит бакланить, — недовольно проворчал второй парень.
— Я не такой чурбан, как ты, Штепсель. Около такой красотки и немой запоет, как соловей. — Доброжелательности в голосе Вована не стало меньше.
— С красотками не языком надо чесать, а совсем другими местами, — резонно возразил парень со странным именем Штепсель. — Они не для того богом создавались.
— Не могу не согласиться. — Глаза Вована плотоядно заблестели, но быстро потухли. — К сожалению, думать об этом сейчас невозможно.
— Вот и молчи в тряпочку.
— Врете вы все, — вклинилась я в их «интеллектуальную» беседу. — Я видела эту машину в нашем дворе, когда Пашу убили. Не хотите же вы сказать, что случайно там оказались…
— Конечно, нет, красавица, — обворожительно улыбнулся мне из зеркала заднего вида Вован.
— Хватит морочить мне голову, — разозлилась я. — Я уходила, мой муж был жив! Потом приехали вы, и он стал мертвым! Чего вы прикидываетесь невинными овечками?
— Фильтруй базар, сама овца, — грубо оборвал меня Штепсель. — Мы приехали, подождали и уехали. И мокруху на нас не вешай. Усекла?
— Ну, а того парня в лесу тоже, скажешь, не вы замочили?
— И скажу. Нам только за то, что мы его закопаем, заплатили. И все. Зря ты, Вован, затеял эти разговоры…
— Не хочется, чтобы такая прелестная девушка считала нас банальными мокрушниками, — отозвался Вован. — Смотри, вон как дрожит, видно, и правда думает, что мы собираемся ее убить.
— Но кто же тогда убил моего мужа?! — в отчаянии воскликнула я. Весь придуманный нами с Сергеевым план рушился на ходу. — Кто-то ведь это сделал!
— Само собой, — солидно кивнул Штепсель. — Сам себе загнать нож в заднюю часть шеи он бы не смог. Такого даже эти тупые менты придумать не могут.
— Вот вы и прокололись, — торжествующе усмехнулась я. — Если вы там не были, то откуда знаете про нож?
— Это Вован не был. А я был, — коротко хохотнул Штепсель.
— Значит, это ты убил? — пораженно прошептала я.
Нет. Но я видел, кто это сделал.
Кто?!
Мужик.
Какой?!
Две ноги, две руки… Ты правда думаешь, что я скажу тебе его имя? Это все равно, что признаться в соучастии. Не забивай себе голову ерундой. Мужа все равно не вернешь, так чего на рожон лезть?
— Вы разве не в курсе, что в этом убийстве обвиняют меня? Да я любые деньги готова заплатить за ваши показания в мою пользу!
— На фига нам твои деньги на нарах? — удивился моей наивности Вован. — Как только кто-то из нас явится давать показания, сразу же загремит в камеру.
— Но мне-то как быть в этой ситуации?
— Твое дело, — безразлично пожал плечами Вован. — Я все это тебе рассказал только для того, чтобы ты перестала трястись, как осиновый лист, и не катила на нас бочку за своего мужа. Ясно?
— Вполне. Только теперь в этой истории появился какой-то загадочный убийца… Он убил Пашу… Из-за меня убил! Вернее, вместо меня…
Как я могу перестать бояться? Честно говоря, мне стало еще страшнее.
— Вот уж это точно не наша забота, — грубо оборвал мои причитания Штепсель. — Ты и так узнала слишком много. Сиди и молчи. Поняла? — В его голосе явственно проскользнули угрожающие нотки.
— Последний вопрос, — взмолилась я. Мне действительно вполне хватило сказанного, главное теперь, чтобы техника не подвела. — Куда вы меня теперь-то везете? Далеко?
— Далеко, — коротко ответил Штепсель и отвернулся. Посмотрев на его бритый затылок, я побоялась открыть рот еще раз. Мне и так слишком легко удалось вызвать их на откровенность, я за один раз смогла продвинуться в расследовании этого дела дальше, чем милиция за целых четыре месяца. По крайней мере, Диана, которая была в курсе, утверждала, что в деле нет ни одной стоящей зацепки… Если сейчас Сергееву удастся договориться с местными ментами, то есть возможность вытрясти из этих болтливых ребятишек немало интересного. А вдруг у Ильи ничего не получится? Мы так быстро удаляемся от города…
— Нельзя ли ненадолго остановиться? — осторожно попросила я. — То ли от волнения, то ли еще почему, мне стало нехорошо… Тошнит…
— Только этого не хватало! — недовольно пробурчал Штепсель. — Пакетик тебе, что ли, выдать?
— Я бы и в туалет сходила…
— Вован, останови на обочине, пусть оправится.
— На обочине?! — возмутилась я. — Я уж лучше прямо тут оправлюсь, чем позориться перед каждым проезжающим мимо парнем!
— Да прекратите вы пререкаться, — отозвался Вован. — Сейчас кафе будет, остановимся, все равно нам пора перекусить… Оттуда ты позвонишь и попросишь дальнейших указаний по поводу нашей красотки.
— Последний раз предупреждаю, — угрожающе предупредил Штепсель, — или ты, Вован, замолчишь, или я тебя выкину из машины. Усек?
И еще, я сам буду решать — кому, когда и зачем звонить.
— Не заводись, — примирительно сказал тот. — Ты же и сам понимаешь, что пожрать-то надо, я лично последний раз ел вчера вечером…
— Не помрешь, — коротко отрезал Штепсель.
Потом подумал и более мягко добавил:
— Если увижу подходящее место, так и быть, причалим ненадолго.
— Боюсь, не смогу дотерпеть до вашего подходящего места, — рискнула снова вставить словечко я, — уж совсем сил нет…
— Только попробуй салон изгадить, башку оторву. — Особого страха я от этой угрозы не испытала, да и вообще последнее время я все чаще стала ловить себя на мысли, что совершенно перестала бояться этих двух «злодеев». Мне даже порой становилось смешно вспоминать, какой ужас я испытывала, приближаясь к их микроавтобусу там, около железнодорожного переезда.
Парни, вопреки ожиданиям, оказались довольно мирными, глуповатыми и совершенно не походили на настоящих профессиональных убийц.
Сейчас, прислушиваясь к их довольно беззлобной перепалке, я с удивлением поняла, что главным из этих двоих является не вполне интеллигентный с виду Вован, а бритый почти наголо, сверкающий туповатым взглядом Штепсель.
В принципе мне, конечно, было глубоко до лампочки, кто из них кому приказы отдает, просто мне как-то более легко было общаться с Вованом. Хотя и Штепсель в тот момент особых опасений у меня не вызывал. В целом, если постараться отвлечься от того, что совсем недавно эти молодцы принимали непосредственное участие в убийстве моего мужа и еще одного незнакомого человека, их запросто можно было принять за парочку киношных злодеев из старого советского фильма. «Кавказская пленница», например. А Штепсель, ко всему прочему, мне очень сильно напоминал еще одного, теперь уже, правда, мультипликационного героя. Полулысым черепом, грузноватой фигуркой и нездоровым цветом лица он походил на доброго и неповоротливого Шрэка, что, как ни странно, тоже добавляло ему некоторого обаяния и шарма.
Сейчас я была уже практически полностью уверена в том, что эти двое говорят правду. Они, судя по всему, действительно не убивали моего мужа, да и меня уничтожить они вряд ли в состоянии… Если я правильно поняла, то опасаться мне следует вовсе не их, а третьего, пока неведомого мне участника этих событий, того, кто хладнокровно всадил нож в шею Павла и незадолго перед этим убил того мужчину, похороны которого и состоялись в холодный февральский день на лесной дороге. Если все так, как я думаю, то, пока я здесь, в машине, мне опасность практически не грозит, бояться надо будет начинать тогда, когда парни передадут меня с рук на руки тому, кто платит им деньги за то, что они меня нашли и сумели захватить в плен….
Погруженная в такие вот невеселые размышления, я даже не сразу заметила, как наш микроавтобус остановился возле небольшого здания с яркой красочной вывеской на фасаде. «Алые паруса», кафе" — прочитала я. Ну слава богу, Штепсель прислушался к нашим с Вованом доводам и все-таки соизволил сделать небольшую остановку. Для подтверждения того, что мне действительно крайне плохо, я со всех ног кинулась к маленькой будочке с надписью «Туалет», стоящей слегка на отшибе. У меня даже на мгновение зародилась мысль пробежать мимо нее и устремиться в виднеющийся вдалеке лес, но я ее быстро отбросила, здраво оценив расстояние, которое мне пришлось бы пронестись по совершенно голому пустырю, отделяющему кафе от первых деревьев. Если бы спутники не следили за мной во все глаза, побег мог бы вполне удаться, будка прикрывала меня от шоссе, но в этой ситуации даже думать об этом было смешно… Я довольно долго просидела в тесной кабинке, обдумывая тысячу способов скорейшего избавления от «сопровождающих», но так и не смогла остановиться ни на одном из них, ни единого приемлемого решения так и не залетело в мою разгоряченную голову. Сидеть дольше не имело смысла, и я, сделав несчастное лицо, нехотя отворила дверь. Штепсель поджидал меня буквально в полутора шагах от входа в туалет, его физиономия тоже особого счастья не выражала.
— Я уж думал, ты там утонула, — недовольно проворчал он. — Жрать охота, а я тут должен, как идиот, топтаться у входа в женский сортир…
— Не топтался бы… — не смогла удержаться от комментария я. — Я и одна бы вполне справилась.
— Больно ты языком чесать навострилась, как я погляжу, — смерил меня свирепым взглядом собеседник. — Не боишься, что укорочу?
— Боюсь, — предельно честно ответила я и наивно добавила, хлопая ресницами:
— Может, теперь ты сходишь, а я покараулю?
Лицо Штепселя побагровело, он ничего не ответил, только молча свирепо подтолкнул меня по направлению ко входу в кафе. Вован уже, развалясь, сидел за столиком в углу и потягивал прямо из стеклянного бутылочного горлышка пиво.
— Какого черта ты пиво глушишь? — выдернул Штепсель бутылку из рук товарища. — Нам еще ехать и ехать, не хватало только, чтобы нас гаишники замели из-за твоего пьянства.
— Я думал, дальше ты машину поведешь, — безмятежно отозвался Вован и опять потянулся к пиву. — Чего заказывать будем? Пельмени или шашлык? Пельмени, конечно, готовятся побыстрее, зато мясо жареное вкуснее…
Договорить он не успел: с улицы понеслись пронзительные, заунывные звуки автомобильной сигнализации. Так как на площадке перед кафе других машин, кроме «Ситроена», не наблюдалось, то оба мои спутника, как подброшенные пружиной, ринулись к двери, потом, видимо, опомнившись, Вован поспешно вернулся ко мне за столик, а Штепсель выскочил на улицу.
Вернулся он минуты через три, держа в руке мою сумку, которую я второпях забыла на заднем сиденье микроавтобуса.
— Ну, что там? — заинтересованно посмотрел на товарища Вован. — Магнитолу, что ли, сперли опять?
— Нормально все, — буркнул Штепсель и кинул мне на колени сумку. — Эта бестолочь оставила в салоне сумку, вот местная шпана и польстилась. Еле догнал ворюгу. Он добычу в меня швырнул и удрал, как заяц. Я глянул внутрь, а там все документы этой дуры.
— На фига им ее документы? Выбросили бы в первую попавшуюся урну, и все, — легкомысленно отмахнулся Вован.
— Их бы оттуда через десять минут выудили добропорядочные граждане и сдали ментам, — закончил его мысль Штепсель. — А через полчаса у нас на хвосте повисло бы пол-отделения.
— С чего это? — поперхнулся пивом Вован.
— Ты что, забыл, лопух, твоя красотка в розыске всероссийском за убийство мужа находится! — Тут его вдруг осенила свежая мысль:
— А может, ты нарочно все это устроила и сумку на самом видном месте бросила? — Он нахмурил брови и свирепо глянул в мою сторону, от этого недоброго взгляда я прямо вся скукожилась и посильнее прижала к груди сумку. Заявление, что Штепсель рылся в моих вещах, напугало меня ничуть не меньше перспективы лишиться сумки, ведь внутри лежал такой ценный для меня микродиктофон! Проверить, на месте ли мое сокровище, под пристальным взглядом Штепселя я не рискнула и сильно нервничала по этому поводу.
— Все обошлось, и ладно, — примирительно сказал Вован. — Наплюй ты на нее. Довезем, куда надо, сдадим и отвалим, а с ее поведением пусть шеф разбирается, если ему так охота…
— Заткнись же ты, ей-богу, — с искренней досадой в голосе приказал Штепсель. — Последний раз с тобой на дело пошел, такой болтливый напарник, чистая обуза….
— А чего такого-то? — начал торопливо оправдываться Вован. — Ей все равно уже не проболтаться, ее…
— Замолчи, дебил! — чуть не на весь зал рыкнул Штепсель и грохнул кулаком по шаткому пластмассовому столику. — Иначе дальше почешешь пешком.
Вован надулся и молча уставился на противоположную стену, я же занервничала с новой силой. Последнее заявление не на шутку напугало меня. С чего это, скажите на милость, я уже не смогу проболтаться? Как они планируют заткнуть мне рот? Неужели… Мама дорогая! У меня по спине побежали мурашки…
Между тем мои спутники, совершенно не обращая внимания на мои переживания и душевные метания, плавно сменили тему своей беседы. Теперь они с увлечением изучали меню, чтобы выбрать блюда для насыщения своих бездонных желудков. У меня же аппетит пропал напрочь, и хоть мне тоже любезно была предоставлена возможность выбрать еду по вкусу, я ограничилась витаминным салатом и чаем.
Шашлык, заказанный Вованом, не подавали слишком долго. Я сидела и с замиранием сердца ожидала хоть каких-нибудь действий, предпринятых Ильей, но надежда на спасение таяла с каждой минутой… Когда сытые Штепсель и его товарищ, поглаживая животы, откинулись на спинки стульев, я поняла, что спасение, вероятно, уже не придет.
— Ну, как твое самочувствие? — довольно дружелюбно посмотрел в мою сторону Штепсель. — Предупреждаю, больше останавливаться в пути не будем. Сейчас я созвонюсь с шефом, и мы тронемся в обратный путь. Так что советую, пока не поздно, еще разок домик во дворе посетить, если с желудком непорядок…
— Да чего ей туда бежать-то? — усмехнулся Вован. — Видел, сколько она съела? От такого количества еды можно вообще неделями в туалет не ходить…
— Слушай, хватит бакланить не по делу… Я не хочу сказать, что мне эта девка нравится, — довольно равнодушно мотнул в мою сторону подбородком Штепсель, — но даже ей позволено кушать и справлять свои нужды столько, сколько хочется… Понял?
Я решила воспользоваться еще одной небольшой отсрочкой, чтобы оттянуть неизбежное.
Я отлично понимала: когда я окажусь снова с ними в машине, шутки закончатся и стремительно начнет приближаться страшная и неминуемая встреча с неведомым шефом.
Прихватив с собой сумку, я нарочито медленным шагом поплелась к будочке во дворе. Краем глаза я заметила, что Штепсель тоже поднялся со стула и потащился за мной следом, видно, его не покидали опасения насчет моего побега.
Зайдя внутрь кабинки и тщательно заперев на крючок дверь, я наконец-то смогла открыть сумку и проверить, на месте диктофон или нет, и какого качества запись удалось сделать в машине… Аппарата в сумке не было! Паспорт, водительские права, косметика, даже деньги были на месте, а самого дорогого — свидетельства моей невиновности и непричастности в убийстве мужа — не было! Я еще раз тщательно обследовала содержимое сумки, убрав паспорт в задний карман джинсов, чтобы не мешал. Конечно же, диктофона я так и не нашла. Отчаявшись, я чуть не разрыдалась от обиды. Немного ободрил меня сотовый телефон, обнаруженный мной на дне сумки, честно сказать, я почему-то совершенно забыла о том, что за помощью можно обратиться не только лично, но и позвонить. Схватив трубку, я вдруг неожиданно осознала, что помочь-то мне некому… Даже телефон Сергеева я узнать не удосужилась… Может, все-таки позвонить в милицию? Пусть они арестуют меня, но ведь вместе со мной им, скорее всего, удастся прихватить Вована и Штепселя… Пусть диктофон утерян, но ведь, если допросить этих двоих, они снова могут повторить свои слова уже для официального протокола… Хотя могут и не захотеть, кто их знает, что у них там в их не особо светлых головах творится… Да и законов российских я особенно не знаю, вдруг окажется, что и задерживать их не за что, зато повидаться со мной они точно просто мечтают… В любом случае, решила я, другого выхода у меня просто не остается. С одной стороны, меня ожидает встреча с человеком, убившим, как минимум, двоих людей, в том числе и моего мужа, с другой — тихая тюремная камера, правда, возможно, очень даже надолго… Перспектива, как ни крути, особого энтузиазма не вызывает, но все же второе более предпочтительно и безопасно для жизни и здоровья. Глубоко вздохнув, я включила телефон.., и тут вдруг дверь содрогнулась от мощного удара, хлипкий крючок мигом отскочил в сторону, и я увидела разъяренную физиономию Штепселя…
— Ты что, дурак?! — от неожиданности и испуга чуть ли не во весь голос заорала я. — Подглядываешь, что ли?
Договорить я не успела. Огромная потная ладонь заткнула мне рот и чуть ли не полностью перекрыла кислород. В другой руке Штепселя я с ужасом увидела пистолет, который в следующую секунду он больно ткнул мне куда-то под ребра.
— Сейчас я уберу руку от твоего дурацкого рта, — угрожающе прошипел он, — и если ты после этого издашь хоть один громкий звук, я тебя пристрелю. Поняла, сучка? — Я усиленно закивала головой, давая понять, что согласна абсолютно на все, лишь бы получить глоток свежего воздуха. — Мне терять нечего… Вована менты замели! Это ты навела, гадина?
Я растерянно захлопала глазами. Неужели Сергеев все-таки сдержал обещание и привез милицию мне на помощь? Или случилось еще что-то непредвиденное в помещении кафе? Черт! И угораздило же меня пойти в туалет именно в такой жизненно важный момент! Штепсель между тем медленно убрал руку от моего лица и вырвал из пальцев сотовый телефон. Увидев, что на дисплее набран номер «ноль два», он злобно посмотрел на меня и швырнул трубку в выгребную яму.
— Быстро говори, как менты вычислили нас? — Он еще глубже засунул дуло пистолета мне под ребро. — Быстро! Мне валандаться некогда, когти рвать надо, пока эти лохи не доперли, где мы, или Вован не раскололся…
— На машине «жучок» прицеплен, — торопливо призналась я, не рискуя долго искушать судьбу. Пистолетом мне угрожали впервые в жизни, а чувствовать его дуло в опасной близости от своего сердца — ощущение еще то, не всякий на ногах устоит. Хорошо хоть, падать в тесной кабинке было некуда… Да и лицо Штепселя не предвещало для меня ничего хорошего. Машину уже наверняка милиционеры оцепили, так что жучок мне больше не помощник…
— Ах ты, какая продвинутая дамочка мне попалась! — злобно прошипел Штепсель. — У тебя, может, еще парочка таких же приятных сюрпризов припасена? — Он вырвал сумочку из моих рук. — Проверять некогда. — И сумка полетела вниз вслед за телефоном. — Теперь слушай, — приказал он. — Я сейчас буду уходить в лес. Дверь, слава богу, выходит на внутреннюю сторону двора, под прикрытием этой будки можно незамеченным добраться до леса… Теперь ты… У тебя два выхода: или ты идешь со мной, или я пристрелю тебя прямо здесь. Повторяю, мне терять нечего. Я, честно сказать, вообще бы тебя с собой не потащил, но за тебя бабки приличные обещали… Но, сама понимаешь, ни жизнь, ни свободу за доллары не купишь. Станешь мне обузой — замочу. Ну, решила?
— Пошли, — коротко ответила я, понимая, что торговаться бессмысленно и опасно.
Никем не замеченные, мы тихо выскользнули из будки и во всю прыть понеслись к лесу.
Несмотря на спешку, я все же умудрилась несколько раз оглянуться назад на площадку перед кафе. К своему глубокому удивлению, я не увидела ни одного милиционера, только мою «девятку», в которой, по идее, должен был находиться Илья. Видимо, он привез на ней милиционеров… Что же за лохи эти стражи порядка, что не догадались оставить на улице хотя бы одного сотрудника? Он наверняка заметил бы удаляющиеся к лесу фигуры и поднял тревогу…
За несколько минут мы, как лани, сумели достичь кромки леса… Как только мы очутились в тени первых деревьев, я перестала оглядываться. Надежду на помощь с той стороны я окончательно потеряла. Теперь приходилось полностью сосредоточиться на своих ногах. Обутые в босоножки ступни то и дело налетали то на корягу, то на выступающий из земли корень, то на шишку… Было так больно, что ни о чем другом я в эти моменты даже думать не могла. Ко всему прочему, по голым плечам и лицу то и дело хлестали ветки и еловые лапы. Когда на ногах явственно проступили кровоподтеки и ссадины, я наконец остановилась.
— Все! Я больше не могу, — едва переводя дыхание, простонала я. Было видно, что Штепсель тоже порядком устал, его бритый череп блестел от пота. Тем не менее совсем остановиться на месте он мне не позволил.
— Двигай вперед, — грубо подтолкнул меня он. — Можешь не бежать больше, но копытами все равно перебирай.
Мы медленно продолжили путь среди деревьев, углубляясь все дальше в лес.
— Ты хоть знаешь, куда меня ведешь? — устало поинтересовалась я.
— А мне по барабану, куда. Главное, подальше от ментов, — соизволил процедить сквозь зубы Штепсель. — А ты девка ушлая, — то ли похвалил, то ли обозвал он меня немного позднее. — Где-то «жучков» надыбать умудрилась?
— Да в магазинах этого добра сейчас, как грязи, — нарочито небрежно пояснила я. — Плати деньги и пользуйся…
— Ты мне мозги не компостируй! — без особого раздражения и злобы прикрикнул спутник. — Сама она купила!. Смех… Эта штука — бесполезная нашлепка, если кто-нибудь не сидит на хвосте и не пасет… Признавайся, кого на нас навела? Мне обещали твердо, что к ментам ты ни за что не сунешься… Неужто наврали?
— Да нет, — с видимой неохотой призналась я. — Тебе правду сказали. Менты и мне, сам понимаешь, по какой причине, не слишком симпатичны…. Я сыщика частного наняла, а он, похоже, порядочным лохом оказался, — с неожиданной злобой закончила я. Черт бы побрал этого Сергеева! Такого элементарного задания выполнить не смог! Ведь это я практически по его милости бреду неизвестно куда по лесу с разбитыми ногами… Штепсель, похоже, твердо намерен получить за меня причитающиеся ему бабки, а то не потащил бы с собой… Если уж это так неизбежно, лучше бы я добралась до своей судьбы на колесах и с комфортом, чем вот так, пешком, с пистолетом под лопаткой.
Штепсель посмотрел на мое расстроенное лицо и ничего не сказал. Только хмыкнул презрительно, давая этим понять, как он относится ко всей милиции в целом и частным сыщикам в особенности… Мы молча брели вперед еще минут двадцать, когда вдруг деревья расступились и прямо перед нами вырос забор какого-то небольшого, похоже, дачного домика.
Мы, крадучись, стали пробираться вдоль не слишком тщательно сколоченных досок. Сквозь щели можно было видеть грядки, газон с цветами перед крыльцом, водный насос. Штепсель тщательно осмотрел территорию, буркнул себе под нос: «Понаставили решеток, падлы…» — и потянул меня дальше… Так мы прошли мимо еще нескольких домиков, пока мой спутник наконец не остановил свой выбор на маленьком бревенчатом строении с качелями и гамаком, привязанным между двух берез. Людей вокруг, так же как и на ранее осмотренных нами участках, видно не было. Наверное, играло роль то, что сегодня с утра начался вполне рабочий день — четверг, да и время было еще совсем не вечернее. Как правило, садоводы посещают свои загородные резиденции в выходные, некоторые даже живут там с пятницы до понедельника, в остальные же дни здесь, должно быть, безвылазно сидят только пенсионеры да неработающие мамы с детишками… Между тем, удостоверившись, что по всем внешним признакам домик выглядит совершенно безлюдным, Штепсель, стараясь особо не шуметь, оторвал от забора пару досок и, не выпуская из рук пистолета, протолкнул меня в образовавшуюся дыру, а затем пролез в нее сам. Довольно смело он, подгоняя меня оружием, подошел к крыльцу дачи и громко постучал в дверь. Естественно, изнутри никто не отозвался. Тогда Штепсель, бесцеремонно заглянув в ближайшее окно, одним точным ударом выбил стекло. Затем, убрав из рамы оставшиеся осколки, приказал:
— Живо лезь внутрь.
— Зачем? Что мы там будем делать? — не на шутку испугалась я. — А вдруг к вечеру хозяева приедут…
— До вечера мы отсюда уберемся к чертовой матери, поняла? — нетерпеливо отозвался Штепсель. — Лезь давай, надо пересидеть пока….
Я сейчас позвоню шефу, и он подъедет за нами…
Я вздохнула и полезла в окно. Я уже перестала бояться этого человека, я практически была уверена, что он не выстрелит в меня ни при каких условиях. Слишком не похоже было его поведение на то, как в моем представлении ведут себя настоящие озлобленные преступники. Под напускной суровостью и грубостью и Вован, и Штепсель в принципе особо опасными мне не показались. Вполне возможно, этот их шеф тоже не настолько ужасен, чтобы убить меня ни за что ни про что… Хотя этот, скорее всего, совсем другой породы, раз смог хладнокровно воткнуть нож в шею Павла.