«Теперь есть безопасный путь, прямо до задней части этого места. Мы можем двинуться на север, выйти на одну из дорог для транспортировки леса и дойти до заставы…»
Валентайн вошла в закрытую аллею; мозаику из зеленого камня окружали высокие бетонные стены. Под потолком имелись маленькие неровные отверстия, пропускающие слабый, наполненный сосновым ароматом ветерок. Плющ свисал вниз с арочного перекрытия, словно напоминание о внешнем мире. Джилл поспешила вперед по сумрачному проходу, вспоминая, что на карте в конце и справа была лишь одна комната, скорее всего, сарай.
Она завернула за угол и остановилась перед тяжеловесной металлической дверью, улыбка медленно сползла с ее лица, как только она машинально взялась за ручку: замочная скважина была закупорена. Джилл присела и попыталась вскрыть крошечное отверстие, но напрасно. Кто-то залил его эпоксидной смолой. Слева от двери она увидела потускневшую медную пластину, вделанную в бетон. Четыре шестиугольных углубления красовались в плоской металлической плите, каждое размером с кулак, связанные друг с другом тонкими линиями. Джилл прищурилась, пытаясь разобраться в пояснениях, выгравированных ниже, мечтая сейчас о фонарике, поскольку слов почти не было видно. Она стряхнула тонкий слой пыли с надписи и попробовала снова.
КОГДА СОЛНЦЕ… СЯДЕТ НА ЗАПАДЕ… И ЛУНА ВЗОЙДЕТ НА ВОСТОКЕ, ЗВЕЗДЫ ПОЯВЯТСЯ НА НЕБЕ… И ВЕТЕР БУДЕТ ОВЕВАТЬ ЗЕМЛЮ, ТОГДА ВРАТА НОВОЙ ЖИЗНИ ОТКРОЮТСЯ.
Джилл моргнула. Четыре отверстия – список Трента! Четыре гербовые медали, и что-то о вратах новой жизни – это комбинация механизма замка. Разместить эти четыре медали – дверь откроется…
«…надо только найти их сначала».
Джилл толкнула дверь, и надежда окончательно покинула ее; та даже не скрипнула, не двинулась вообще. Им придется искать другой путь, если не найдут медали, а в таком месте на это могли уйти годы.
Одинокое завывание раздалось в отдалении, и тут же отозвались эхом вопли собак около особняка, странные, протяжные звуки, пронизавшие нежную тишь леса. Снаружи, наверное, были дюжины этих тварей, и Джилл внезапно поняла, что попытка пробиться к задней двери была не такой уж хорошей идеей. У нее осталось мало боеприпасов, к тому же, несомненно, существовали еще более омерзительные существа, блуждающие по залам, шаркающие вокруг в голодном, безумном безмолвии в поисках очередного ужасающего блюда… Девушка тяжело вздохнула и направилась обратно к дому, уже боясь холодного зловонного дыхания смерти и пытаясь приготовить себя к опасностям, которые, казалось, скрывались за каждым углом.
S.T.A.R.S. попал в ловушку.
* * *
Крис понимал, что должен экономить боеприпасы, так что, покинув Ребекку, он помчался через полутемный коридор изо всех сил, выбивая ботинками дробь по деревянному полу.
Их было трое, все около лестницы. Рэдфилд легко увернулся от них, побежал в конец коридора и завернул за угол. Добравшись до двери, ведущей обратно в другой коридор, он развернулся и принял классическую стрелковую позицию – пистолет поддерживается кистью левой руки, палец на спуске.
Один за другим, зомби заворачивали за угол, издавая стоны и спотыкаясь. Крис осторожно прицелился, затаил дыхание, напрягся… Он выжал спуск, посылая две пули в омертвелый нос первого. Без промедления сделал третий выстрел в центр лба следующего зомби. Жидкое и мягкое вещество разбрызгалось по стене позади, пули со стуком вошли в дерево. Когда двое рухнули на пол, Крис прицелился в третье существо. Два приглушенных хлопка – и брови зомби провалились внутрь, превратив его в мешок с костями.
Крис опустил «Беретту», чувствуя прилив гордости. Он был хорошим стрелком, даже имел пару наград, подтверждавших это, но ему по-прежнему было приятно видеть, на что он способен, когда времени для прицеливания достаточно. Стрелять навскидку он умел гораздо хуже Барри.
Крис взялся за ручку двери, подгоняемый мыслью о том, что операция на грани срыва. Он считал, что члены «Альфа» смогут позаботиться о себе, их возможности равны, но это было первое задание Ребекки, и у нее даже не было оружия; он должен был вытащить ее. Крис вернулся в тускло освещенный коридор с зелеными обоями, быстро проверив оба направления. Прямо впереди коридор скрывали тяжелые тени; не было никакой возможности проверить, чисто ли там.
Справа была дверь с изображением меча на замочной скважине и первый, застреленный им зомби, неподвижно растянувшийся поперек коридора. Крис был рад увидеть, что он не двигался. Очевидно, выстрел в голову был лучшим способом убить зомби, совсем как в кино… Крис направился к двери меча, нацеливая свое оружие влево, потом вправо и снова влево; для одного дня сюрпризов было достаточно. Он проверил небольшое ответвление коридора напротив двери и, убедившись, что там никого нет, быстро вставил тонкий ключ в замок. Тот мягко повернулся. Крис вошел в крохотную спальню, освещенную чуть лучше, чем коридор единственной яркой лампой на столе в углу. Все было чисто, если только никто не прятался под узкой кроватью… или в шкафу напротив стола.
Он вздрогнул, закрывая за собой дверь. Это первые страхи любого ребенка, и он их не избежал. Чудовища в шкафу и нечто, живущее под кроватью, ожидающее возможности схватить за лодыжку неосторожного ребенка, оказавшегося в пределах досягаемости.
«И сколько тебе теперь?»
Крис отбросил тревожные мысли, смутившие его самого. Он медленно обошел комнату, ища что-нибудь, что могло бы оказаться полезным. Здесь не было ни других дверей, ни пути обратно к главному залу, но, возможно, он сумел бы найти для Ребекки лучшее оружие, чем флакон с инсектицидом.
Помимо дубового стола и книжной полки, здесь стояла небольшая не заправленная кровать и рабочий стол, ничего больше. Он быстро просмотрел книги, потом, обогнув кровать, подошел к столу. Рядом с лампой лежала тонкая книга без типографской обложки – дневник. И хотя рабочий стол был покрыт пылью, дневник недавно перемещали. Заинтригованный, Крис поднял его и открыл последние страницы. Возможно, в нем есть объяснение всему, что здесь, черт возьми, происходит. Он сел на край кровати и начал читать.
«9 мая, 1998: Сегодня вечером играл в покер со Скоттом и Безымянным из службы безопасности, и Стивом из исследователей. Стиву сильно везло, но думаю, он жульничал. Подонок».
Крис едва заметно усмехнулся, прочитав это. Он взглянул на следующую запись, и улыбка стерлась с его лица, а сердце, казалось, замерло.
«10 мая, 1998: Кое-кто из начальства поручил мне ухаживать за новой подопытной тварью. Она напоминает гориллу без кожи. Мне велели кормить ее живой пищей. Когда я бросил свинью, тварь, казалось, играла с ней: отрывала ноги и вытягивала кишки, прежде чем действительно начала есть».
Опыты? Мог автор говорить о зомби? Крис продолжил читать, взволнованный найденным. Дневник, очевидно, принадлежал кому-то, кто здесь работал, а значит, все намного серьезнее, чем он предполагал.
«11 мая, 1998: Около пяти утра меня разбудил Скотт. Черт, сильно напугал меня. На нем был защитный костюм, похожий на космический скафандр. Он вручил мне второй такой же и велел надеть. Сказал, что произошел несчастный случай в подвальной лаборатории. Я точно знал, что-то в этом роде должно было случиться. Придурки-исследователи никогда не отдыхают, даже ночью.
12 мая, 1998: Я таскаю проклятый скафандр со вчерашнего дня. Моя кожа потемнела и постоянно чешется. Чертовы собаки смотрели на меня насмешливо, так что я решил не кормить их сегодня. Будут знать.
13 мая, 1998: Пошел в лазарет, потому что моя спина вся раздулась и чешется. Там мне наложили большую повязку и сказали, что я больше не должен носить скафандр. Что мне сейчас необходимо, так это выспаться.
14 мая, 1998: Сегодня утром нашел на ноге еще один пузырь. Я постарался не волочить ногу, когда шел к загону для собак. Они были тихие весь день, и это странно. Потом я понял, что некоторые из них сбежали. Если кто-то узнает, мне не поздоровиться.
15 мая, 1998: Мой первый свободный день за долгое время, а я чувствую себя дерьмово. Так или иначе, решил навестить Нэнси, но когда я попытался выйти из поместья, меня остановили охранники. Они сказали, что компания запретила кому-либо покидать территорию. Я даже позвонить не могу – все телефоны вырублены! Что за чушь?!
16 мая, 1998: Прошел слух, что вчера вечером один из исследователей попытался сбежать, и был застрелен. Мое тело горит и чешется, и я все время потею. Я чесал опухоль на руке, и кусок гнилой плоти просто отвалился от нее. Когда я заметил, что этот запах вызывает у меня чувство голода, я понял, что серьезно болен».
Почерк стал неровным. Крис перевернул лист и с трудом прочел последние строки, слова, бессистемно нацарапанные поперек страницы.
«19 мая. Лихорадка ушла, но чешусь. Голоден и ем собачий корм. Чешется, чешется, пришел Скотт уродливое лицо, так что убил его. Вкусно. Чешется. Вкусно».
Остальные страницы были не заполнены. Крис встал и сунул дневник в свой жилет, мысли роем проносились в его голове. Кое-что, наконец, встало на место – секретное исследование в тщательно охраняемом поместье, несчастный случай в тайной лаборатории, утечка какого-то вируса или инфекции, изменившей работавших здесь людей, превратившей их в упырей…
«…и некоторые из них выбрались. Убийства и нападения в Раккуне начались в конце мая, что совпадает с последствиями „несчастного случая“; хронология имела смысл. Но какие исследования проводились здесь, и как глубоко вовлечена „Umbrella“? В чем замешан Билли?»
Он не хотел думать об этом, но как только он попытался избавиться от этих мыслей, нечто иное пришло ему в голову… что, если все вокруг до сих пор заражено? Он поспешил к двери, внезапно почувствовав острую необходимость вернуться к Ребекке с новостями. С ее образованием, она, возможно, сумела бы вычислить, что именно вырвалось из секретной лаборатории в поместье.
Крис нервно сглотнул. Теперь он и другие члены S.T.A.R.S. могли быть инфицированы.
Глава 8
После того, как Джилл и Барри разделились, Вескер вышел на балкон главного зала и присел на лестнице, размышляя. Он понимал, что время теперь дорого, но хотел просчитать несколько возможных сценариев прежде, чем начать действовать; он уже сделал достаточно ошибок и не хотел совершать больше. Раккунские «Альфа» были выдающейся командой, и это действительно создавало опасность провала.
Он получил указания пару дней назад, но не ожидал, что возможность исполнить их представится так скоро; крушение вертолета «Браво» оказалось счастливой случайностью, как и внезапный приступ трусости у Брэда Викерса. Но он должен был быть готов и к этому. Его застали врасплох, и это было совсем не похоже на него, это было так… непрофессионально.
Вескер вздохнул, отбрасывая эти мысли прочь. Заняться самобичеванием можно и позже. Он не ожидал попасть сюда, но он находился здесь, и пинки самому себе за подобную непредусмотрительность не смогут изменить что-либо.
Кроме того, сделать надо еще очень многое. Вескер знал территорию поместья довольно хорошо и лаборатории – как свои пять пальцев, но он был внутри особняка всего несколько раз и вовсе не после «официального» перевода в Раккун-Сити. Все это место представляло собой лабиринт, спроектированный гениальным архитектором по заказу сумасшедшего. Спенсер, несомненно, был психом, и отстроил дом, снабженный всеми возможными видами небольших хитрых механизмов, напоминающих ту шпионскую чушь, что была столь популярна в конце шестидесятых…
«И шпионская чушь делает эту работу вдвое труднее, чем она могла бы быть. Потайные ключи, секретные тоннели – как будто я застрял в шпионском триллере, полном безумных ученых и тикающих часов».
Его первоначальный план состоял в том, чтобы привести оба отряда «Альфа» и «Браво» в поместье, зачистить территорию и лишь после этого отправиться к подземным лабораториям и закончить дело. Разумеется, у Вескера имелись отмычки и коды – они были присланы вместе с приказом – и он смог бы открыть большую часть дверей в поместье. Проблема состояла в том, что у него не было ключа от двери, ведущей в сад; на ней стоял замок-головоломка, и она была в настоящее время единственным способом добраться до лабораторий, не считая прогулки по лесу.
«Которая не состоится. Собаки оказались бы на мне прежде, чем я сумел бы сделать и два шага, а если 121-е выбрались…»
Вескер вздрогнул, вспомнив инцидент, который произошел год назад или около того, с охранником-новичком, слишком близко подошедшим к одной из клеток. Парень погиб, не успев даже открыть рот, чтобы позвать на помощь. У Вескера не было никакого желания возвращаться наружу без сопровождения армии, способной прикрыть его.
Последний контакт с поместьем состоялся более шести недель назад, истеричный звонок от Майкла Диса одному из чиновников в офисе «White». Доктор запечатал особняк, спрятав четыре части замка-головоломки, в тщетной попытке удержать носителей вируса от проникновения в дом. К тому времени все они были инфицированы и страдали своего рода параноидальной манией, одним из наиболее очаровательных побочных эффектов вируса. Бог знает, какие фокусы и ловушки могли придумать ученые внизу в лабораториях, пока разум медленно покидал их.
Дис не был исключением, хотя и сумел продержаться дольше большинства из них; что-то связанное с индивидуальным метаболизмом или вроде того, как сказали Вескеру. Компания уже решила провести полную зачистку, тем не менее, несчастного ученого заверили, что помощь на подходе. Вескера это сильно развеселило. Парни из «White» ни за что не стали бы совершать действий, делающих возможным дальнейшее распространения инфекции. Они сидели, сложа руки, почти два месяца, пока Раккун переживал последствия, позволяя некомпетентному РПД проводить расследование, ожидая, когда вирус постепенно потеряет силу, и лишь тогда послали его ликвидировать беспорядок. Который к настоящему времени был значителен.
Капитан рассеянно провел пальцами по плюшевому ковру, пытаясь вспомнить детали совещания по поводу звонка Диса. Нравится ему это или нет, но разобраться со всем необходимо сегодня же вечером. Он должен собрать необходимые данные и добраться до лабораторий, а это значит, найти все части замка-головоломки. Дис говорил несвязно, разглагольствовал о смертоносных воронах и гигантских пауках, но он настойчиво повторял, что ключи к замку-головоломке «спрятаны там, где только Спенсер мог бы найти их», и это имело смысл. Все, кто работал в доме, знали об увлечении Спенсера шпионскими механизмами. К сожалению, для Вескера, он не побеспокоился изучить особняк как следует, так как никогда и не думал, что подобная информация может ему понадобиться. Он помнил лишь немногие, самые необычные из тайников – на ум приходили статуя тигра с разными глазами, комната с коллекцией лат и газом, тайник в библиотеке…
«Но у меня не хватит времени обойти их все, только не в одиночку».
Вескер внезапно усмехнулся и выпрямился, поразившись тому, что не подумал об этом раньше. Кто сказал, что он должен действовать в одиночку? Он отделился от S.T.A.R.S., чтобы разработать новый план и найти ключи, но нет никаких причин все делать самому. Крис не годился, он слишком горяч, и Джилл все еще выглядела темной лошадкой… Хотя Барри… Барри Бертон был человеком семейным. И Джилл с Крисом доверяли ему.
«И пока все они околачиваются в доме, я смогу пробраться к системе запуска и, наконец, убраться отсюда к черту, завершив миссию».
Продолжая усмехаться, Вескер направился к двери, ведущей на балкон столовой, удивленный тем, что расценивает происходящее как небольшое приключение. Это был шанс испытать себя против остальной части команды и невольных подопытных, которые, между прочим, все еще шатались поблизости, против самого Спенсера. И если он справится, то, вполне возможно, станет очень богатым человеком.
Все это действительно могло бы оказаться забавным.
Он получил указания пару дней назад, но не ожидал, что возможность исполнить их представится так скоро; крушение вертолета «Браво» оказалось счастливой случайностью, как и внезапный приступ трусости у Брэда Викерса. Но он должен был быть готов и к этому. Его застали врасплох, и это было совсем не похоже на него, это было так… непрофессионально.
Вескер вздохнул, отбрасывая эти мысли прочь. Заняться самобичеванием можно и позже. Он не ожидал попасть сюда, но он находился здесь, и пинки самому себе за подобную непредусмотрительность не смогут изменить что-либо.
Кроме того, сделать надо еще очень многое. Вескер знал территорию поместья довольно хорошо и лаборатории – как свои пять пальцев, но он был внутри особняка всего несколько раз и вовсе не после «официального» перевода в Раккун-Сити. Все это место представляло собой лабиринт, спроектированный гениальным архитектором по заказу сумасшедшего. Спенсер, несомненно, был психом, и отстроил дом, снабженный всеми возможными видами небольших хитрых механизмов, напоминающих ту шпионскую чушь, что была столь популярна в конце шестидесятых…
«И шпионская чушь делает эту работу вдвое труднее, чем она могла бы быть. Потайные ключи, секретные тоннели – как будто я застрял в шпионском триллере, полном безумных ученых и тикающих часов».
Его первоначальный план состоял в том, чтобы привести оба отряда «Альфа» и «Браво» в поместье, зачистить территорию и лишь после этого отправиться к подземным лабораториям и закончить дело. Разумеется, у Вескера имелись отмычки и коды – они были присланы вместе с приказом – и он смог бы открыть большую часть дверей в поместье. Проблема состояла в том, что у него не было ключа от двери, ведущей в сад; на ней стоял замок-головоломка, и она была в настоящее время единственным способом добраться до лабораторий, не считая прогулки по лесу.
«Которая не состоится. Собаки оказались бы на мне прежде, чем я сумел бы сделать и два шага, а если 121-е выбрались…»
Вескер вздрогнул, вспомнив инцидент, который произошел год назад или около того, с охранником-новичком, слишком близко подошедшим к одной из клеток. Парень погиб, не успев даже открыть рот, чтобы позвать на помощь. У Вескера не было никакого желания возвращаться наружу без сопровождения армии, способной прикрыть его.
Последний контакт с поместьем состоялся более шести недель назад, истеричный звонок от Майкла Диса одному из чиновников в офисе «White». Доктор запечатал особняк, спрятав четыре части замка-головоломки, в тщетной попытке удержать носителей вируса от проникновения в дом. К тому времени все они были инфицированы и страдали своего рода параноидальной манией, одним из наиболее очаровательных побочных эффектов вируса. Бог знает, какие фокусы и ловушки могли придумать ученые внизу в лабораториях, пока разум медленно покидал их.
Дис не был исключением, хотя и сумел продержаться дольше большинства из них; что-то связанное с индивидуальным метаболизмом или вроде того, как сказали Вескеру. Компания уже решила провести полную зачистку, тем не менее, несчастного ученого заверили, что помощь на подходе. Вескера это сильно развеселило. Парни из «White» ни за что не стали бы совершать действий, делающих возможным дальнейшее распространения инфекции. Они сидели, сложа руки, почти два месяца, пока Раккун переживал последствия, позволяя некомпетентному РПД проводить расследование, ожидая, когда вирус постепенно потеряет силу, и лишь тогда послали его ликвидировать беспорядок. Который к настоящему времени был значителен.
Капитан рассеянно провел пальцами по плюшевому ковру, пытаясь вспомнить детали совещания по поводу звонка Диса. Нравится ему это или нет, но разобраться со всем необходимо сегодня же вечером. Он должен собрать необходимые данные и добраться до лабораторий, а это значит, найти все части замка-головоломки. Дис говорил несвязно, разглагольствовал о смертоносных воронах и гигантских пауках, но он настойчиво повторял, что ключи к замку-головоломке «спрятаны там, где только Спенсер мог бы найти их», и это имело смысл. Все, кто работал в доме, знали об увлечении Спенсера шпионскими механизмами. К сожалению, для Вескера, он не побеспокоился изучить особняк как следует, так как никогда и не думал, что подобная информация может ему понадобиться. Он помнил лишь немногие, самые необычные из тайников – на ум приходили статуя тигра с разными глазами, комната с коллекцией лат и газом, тайник в библиотеке…
«Но у меня не хватит времени обойти их все, только не в одиночку».
Вескер внезапно усмехнулся и выпрямился, поразившись тому, что не подумал об этом раньше. Кто сказал, что он должен действовать в одиночку? Он отделился от S.T.A.R.S., чтобы разработать новый план и найти ключи, но нет никаких причин все делать самому. Крис не годился, он слишком горяч, и Джилл все еще выглядела темной лошадкой… Хотя Барри… Барри Бертон был человеком семейным. И Джилл с Крисом доверяли ему.
«И пока все они околачиваются в доме, я смогу пробраться к системе запуска и, наконец, убраться отсюда к черту, завершив миссию».
Продолжая усмехаться, Вескер направился к двери, ведущей на балкон столовой, удивленный тем, что расценивает происходящее как небольшое приключение. Это был шанс испытать себя против остальной части команды и невольных подопытных, которые, между прочим, все еще шатались поблизости, против самого Спенсера. И если он справится, то, вполне возможно, станет очень богатым человеком.
Все это действительно могло бы оказаться забавным.
Глава 9
Кар-р! Джилл резко направила «Беретту» на звук – угрюмый вопль, эхом наполнивший пространство, как только дверь за ней захлопнулась. Затем она увидела источник звука и расслабилась, нервно улыбнувшись.
«Какого черта они здесь делают?»
Она до сих пор была в задней части дома и решила проверить еще несколько комнат, прежде чем вернуться в главный зал. Первые двери, которые она попыталась открыть, оказались заперты, на замочной скважине вырезан шлем. Ее отмычка была бесполезна, с таким типом замков она еще никогда не сталкивалась, так что она решила попытать счастье у двери в другом конце коридора. Она открылась довольно легко, и Джилл вошла, готовая ко всему, хотя стайка ворон, усевшихся на карнизе с освещением, который тянулся во всю длину комнаты, была последним, что она ожидала увидеть.
Одна из больших черных птиц издала мрачный пронзительный крик, и Джилл вздрогнула от этого звука. Ворон было не меньше дюжины. Они топорщили блестящие перья и смотрели на нее маленькими сверкающими глазками, пока Джилл быстро осматривала комнату, в поисках какой-либо угрозы. Никакой опасности не было.
В U-образном коридоре, в который она вошла, было также холодно, как и во всем доме, возможно даже холоднее, и здесь не было мебели. Это была картинная галерея; ничего кроме портретов и картин, висящих на стенах. Черные перья вперемешку с сухим птичьим пометом покрывали весь потертый деревянный пол, и Джилл снова задумалась, как вороны попали сюда и как долго здесь находятся. В их присутствии определенно было что-то странное; они казались намного крупнее, чем обычные вороны, и столь внимательно изучали ее, что это казалось почти неестественным.
Джилл вздрогнула снова, отступая к двери. В комнате не было ничего особенного, а от этих птиц ее бросало в дрожь. Пора двигаться дальше. Она осмотрела некоторые картины, в основном портреты, попавшиеся ей на обратном пути, и заметила, что под тяжелыми рамами расположены выключатели. Валентайн решила, что они для освещения, хотя она не могла понять, зачем кто-то утруждал себя созданием столь оснащенной галереи для такого посредственного искусства. Ребенок, молодой человек… Картины не были бездарными, скорее просто писались без вдохновения.
Она остановилась, коснувшись холодной металлической ручки двери, и нахмурилась. Справа от двери на уровне глаз была встроена небольшая панель управления с подписью «освещение». Она нажала одну из кнопок, и комната погрузилась во тьму: единственный прожектор отключился. Несколько ворон неодобрительно закаркали, замахали черными крыльями, и Джилл снова включила свет, размышляя.
«Что ж, если освещение включается здесь, то для чего нужны выключатели под картинами?»
Возможно, в этой комнате таилось нечто большее, чем она предполагала. Валентайн подошла к самой ближней от двери картине; огромное полотно с изображенными на нем летящими ангелами и облаками, сквозь которые пробивались солнечные лучи. Название гласило «От колыбели до могилы». Под этой картиной не было выключателя, и Джилл направилась к следующей.
Это был портрет мужчины средних лет, стоящего возле искусно сделанного камина; его покрытое морщинами лицо выражало усталость. По виду костюма и зачесанных назад волос можно было сказать, что картина была написана в конце 1940-х или начале 50-х годов. Под картиной располагался простой неподписанный выключатель. Джилл щелчком переключила его слева направо и услышала электрический треск. Позади нее вороны, разразившись пронзительным криком, всей стаей сорвались с карниза.
Все что она могла слышать – это удары их черных крыльев, и внезапно возникший безумный гнев в их криках. Они, сбившись в кучу, неслись прямо на нее, и Джилл побежала; казалось, что от двери ее отделяли миллионы километров, а сердце готово было выскочить из груди. Одна из ворон настигла Джилл, когда та уже схватилась за ручку, ее когти вонзились в мягкую кожу на шее девушки. Валентайн почувствовала острую боль прямо за правым ухом и, застонав, резко ударила по перьям, щекотавшим ее щеки; яростные вопли смыкались вокруг нее. Она вслепую махнула рукой и была вознаграждена удивленным криком. Птица отпустила ее и шарахнулась в сторону.
«…слишком много, прочь отсюда, прочь, прочь…»
Она рывком открыла створку, вылетела в коридор и ударом ноги захлопнула дверь, даже не заметив, что ударилась об пол. С минуту она лежала там, переводя дыхание, наслаждаясь холодной тишиной коридора, несмотря на вонь, исходящую от зомби. Ни одна из ворон не выбралась.
Когда биение ее сердца стало напоминать нечто хотя бы относительно нормальное, она села и осторожно дотронулась до раны за ухом. Пальцы стали влажными, но все было не так уж и плохо, кровь уже запеклась; ей повезло. Когда Джилл подумала о том, что могло случиться, если бы она споткнулась и упала…
«Почему они атаковали, что сделал выключатель?»
Она вспомнила электрический треск, прозвучавший, когда она щелкнула выключателем, звук искры – карниз! Джилл внезапно не без зависти восхитилась человеком, создавшим эту простую ловушку. Нажав выключатель, она, должно быть, послала разряд по металлическому карнизу, на котором сидели вороны. Джилл никогда не слышала о воронах, обученных нападать, но она не могла найти иного объяснения, а это означало, что кто-то приложил немало усилий, пытаясь сохранить нечто в этой комнате в секрете. Чтобы ответить на этот вопрос, она должна была вернуться.
«Я могу стоять в дверях, отстреливать их по одной…»
Ей не очень понравилась эта идея, она не доверяла своей меткости и, конечно, потратила бы впустую много боеприпасов.
«Только дураки принимают очевидное и не двигаются дальше; включи мозги Джилли».
Джилл улыбнулась; это были слова ее отца, напомнившие ей тренировки до поступления в S.T.A.R.S. Одно из самых ранних ее воспоминаний было о том, как она пряталась в кустах возле покосившегося старого дома в Массачусетсе, арендованного для них отцом, рассматривая темные, пустые окна, когда он рассказывал, как следует «проводить обыск». Дик, превратил тренировки в игру, последующие 10 лет обучая Джилл всем навыкам взлома и проникновения: открывать окна, не повреждая их, и бесшумно ходить по лестнице – и он повторял ей, снова и снова, что любая задача всегда имеет несколько решений.
Убить птиц – это слишком очевидно. Она закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться.
«Выключатели и портреты… маленький мальчик, ребенок, молодой человек, человек средних лет… „От колыбели до могилы“. От колыбели до могилы…»
Найдя решение, Джилл почти смутилась, поняв, как просто это было. Она встала и стряхнула пыль с одежды, задумавшись, как много времени потребуется воронам, чтобы вернуться обратно на карниз. Когда они снова усядутся, у нее не должно больше возникнуть проблем с разгадыванием этого секрета.
Она приоткрыла дверь и прислушалась к едва слышным ударам крыльев, пообещав себе на этот раз быть более осторожной. Одна неправильно нажатая кнопка в этом доме, может оказаться смертельной.
– Ребекка? Впусти меня, это я, Крис.
Было слышно, как что-то тяжелое скользнуло по стене, и дверь в кладовую со скрипом открылась. Ребекка отошла от входа, и он поспешил внутрь, на ходу вытаскивая дневник из жилета.
– Я нашел этот дневник в одной из комнат, – сказал он, – похоже, здесь проводились какие-то исследования, не знаю какого рода, но…
– Вирусология, – прервала его Ребекка и, подняв стопку бумаг, усмехнулась. – Ты был прав, когда говорил, что здесь может оказаться что-то полезное.
Крис взял у нее бумаги и открыл первую страницу. Все, что он сумел понять, текст был на иностранном языке, состоящем из чисел и букв.
– Что вся эта дрянь означает? DH5a-MCR…
– Ты смотришь на таблицу штаммов, – быстро проговорила Ребекка, – в данном случае она служит основой для создания геномных библиотек, содержащих метилированные цитозиновые или адениновые остатки, в зависимости…
Крис, глядя на нее, поднял бровь.
– Давай притворимся, будто я понятия не имею, о чем ты говоришь, и попробуем снова. Что ты нашла?
Ребекка с легким смущением взяла бумаги обратно.
– Извини. По сути, здесь полно, хм, всякой дряни о вирусной инфекции.
Крис кивнул.
– Теперь понимаю; вирус…
Он быстро просмотрел дневник, отсчитывая числа с первого упоминания о происшествии в лаборатории.
– Одиннадцатого мая произошла утечка или вспышка вируса в лаборатории, расположенной на территории поместья. За восемь-девять дней, тот, кто написал это, превратился в одну из тех тварей снаружи.
Ребекка широко распахнула глаза.
– Там не сказано, когда проявляются первые симптомы?
– Похоже… через 24 часа он жаловался на зуд. Через 48 часов – опухоли и волдыри.
Ребекка побледнела.
– Это… ух ты.
Крис кивнул.
– Да, читаешь мои мысли. Можно выяснить, были ли мы инфицированы?
– Только не без более подробной информации. Все это… – Ребекка указала на ящик, полный бумаг, -…слишком древнее, возможно, десятилетней давности, и нет ничего о способах заражения. Хотя если бы он распространялся воздушно-капельным путем с такой скоростью и токсичностью… если бы он по-прежнему оставался жизнеспособным, весь Раккун-Сити сейчас был бы уже инфицирован. Не могу утверждать, но я не думаю, что вирус все еще опасен.
«Какого черта они здесь делают?»
Она до сих пор была в задней части дома и решила проверить еще несколько комнат, прежде чем вернуться в главный зал. Первые двери, которые она попыталась открыть, оказались заперты, на замочной скважине вырезан шлем. Ее отмычка была бесполезна, с таким типом замков она еще никогда не сталкивалась, так что она решила попытать счастье у двери в другом конце коридора. Она открылась довольно легко, и Джилл вошла, готовая ко всему, хотя стайка ворон, усевшихся на карнизе с освещением, который тянулся во всю длину комнаты, была последним, что она ожидала увидеть.
Одна из больших черных птиц издала мрачный пронзительный крик, и Джилл вздрогнула от этого звука. Ворон было не меньше дюжины. Они топорщили блестящие перья и смотрели на нее маленькими сверкающими глазками, пока Джилл быстро осматривала комнату, в поисках какой-либо угрозы. Никакой опасности не было.
В U-образном коридоре, в который она вошла, было также холодно, как и во всем доме, возможно даже холоднее, и здесь не было мебели. Это была картинная галерея; ничего кроме портретов и картин, висящих на стенах. Черные перья вперемешку с сухим птичьим пометом покрывали весь потертый деревянный пол, и Джилл снова задумалась, как вороны попали сюда и как долго здесь находятся. В их присутствии определенно было что-то странное; они казались намного крупнее, чем обычные вороны, и столь внимательно изучали ее, что это казалось почти неестественным.
Джилл вздрогнула снова, отступая к двери. В комнате не было ничего особенного, а от этих птиц ее бросало в дрожь. Пора двигаться дальше. Она осмотрела некоторые картины, в основном портреты, попавшиеся ей на обратном пути, и заметила, что под тяжелыми рамами расположены выключатели. Валентайн решила, что они для освещения, хотя она не могла понять, зачем кто-то утруждал себя созданием столь оснащенной галереи для такого посредственного искусства. Ребенок, молодой человек… Картины не были бездарными, скорее просто писались без вдохновения.
Она остановилась, коснувшись холодной металлической ручки двери, и нахмурилась. Справа от двери на уровне глаз была встроена небольшая панель управления с подписью «освещение». Она нажала одну из кнопок, и комната погрузилась во тьму: единственный прожектор отключился. Несколько ворон неодобрительно закаркали, замахали черными крыльями, и Джилл снова включила свет, размышляя.
«Что ж, если освещение включается здесь, то для чего нужны выключатели под картинами?»
Возможно, в этой комнате таилось нечто большее, чем она предполагала. Валентайн подошла к самой ближней от двери картине; огромное полотно с изображенными на нем летящими ангелами и облаками, сквозь которые пробивались солнечные лучи. Название гласило «От колыбели до могилы». Под этой картиной не было выключателя, и Джилл направилась к следующей.
Это был портрет мужчины средних лет, стоящего возле искусно сделанного камина; его покрытое морщинами лицо выражало усталость. По виду костюма и зачесанных назад волос можно было сказать, что картина была написана в конце 1940-х или начале 50-х годов. Под картиной располагался простой неподписанный выключатель. Джилл щелчком переключила его слева направо и услышала электрический треск. Позади нее вороны, разразившись пронзительным криком, всей стаей сорвались с карниза.
Все что она могла слышать – это удары их черных крыльев, и внезапно возникший безумный гнев в их криках. Они, сбившись в кучу, неслись прямо на нее, и Джилл побежала; казалось, что от двери ее отделяли миллионы километров, а сердце готово было выскочить из груди. Одна из ворон настигла Джилл, когда та уже схватилась за ручку, ее когти вонзились в мягкую кожу на шее девушки. Валентайн почувствовала острую боль прямо за правым ухом и, застонав, резко ударила по перьям, щекотавшим ее щеки; яростные вопли смыкались вокруг нее. Она вслепую махнула рукой и была вознаграждена удивленным криком. Птица отпустила ее и шарахнулась в сторону.
«…слишком много, прочь отсюда, прочь, прочь…»
Она рывком открыла створку, вылетела в коридор и ударом ноги захлопнула дверь, даже не заметив, что ударилась об пол. С минуту она лежала там, переводя дыхание, наслаждаясь холодной тишиной коридора, несмотря на вонь, исходящую от зомби. Ни одна из ворон не выбралась.
Когда биение ее сердца стало напоминать нечто хотя бы относительно нормальное, она села и осторожно дотронулась до раны за ухом. Пальцы стали влажными, но все было не так уж и плохо, кровь уже запеклась; ей повезло. Когда Джилл подумала о том, что могло случиться, если бы она споткнулась и упала…
«Почему они атаковали, что сделал выключатель?»
Она вспомнила электрический треск, прозвучавший, когда она щелкнула выключателем, звук искры – карниз! Джилл внезапно не без зависти восхитилась человеком, создавшим эту простую ловушку. Нажав выключатель, она, должно быть, послала разряд по металлическому карнизу, на котором сидели вороны. Джилл никогда не слышала о воронах, обученных нападать, но она не могла найти иного объяснения, а это означало, что кто-то приложил немало усилий, пытаясь сохранить нечто в этой комнате в секрете. Чтобы ответить на этот вопрос, она должна была вернуться.
«Я могу стоять в дверях, отстреливать их по одной…»
Ей не очень понравилась эта идея, она не доверяла своей меткости и, конечно, потратила бы впустую много боеприпасов.
«Только дураки принимают очевидное и не двигаются дальше; включи мозги Джилли».
Джилл улыбнулась; это были слова ее отца, напомнившие ей тренировки до поступления в S.T.A.R.S. Одно из самых ранних ее воспоминаний было о том, как она пряталась в кустах возле покосившегося старого дома в Массачусетсе, арендованного для них отцом, рассматривая темные, пустые окна, когда он рассказывал, как следует «проводить обыск». Дик, превратил тренировки в игру, последующие 10 лет обучая Джилл всем навыкам взлома и проникновения: открывать окна, не повреждая их, и бесшумно ходить по лестнице – и он повторял ей, снова и снова, что любая задача всегда имеет несколько решений.
Убить птиц – это слишком очевидно. Она закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться.
«Выключатели и портреты… маленький мальчик, ребенок, молодой человек, человек средних лет… „От колыбели до могилы“. От колыбели до могилы…»
Найдя решение, Джилл почти смутилась, поняв, как просто это было. Она встала и стряхнула пыль с одежды, задумавшись, как много времени потребуется воронам, чтобы вернуться обратно на карниз. Когда они снова усядутся, у нее не должно больше возникнуть проблем с разгадыванием этого секрета.
Она приоткрыла дверь и прислушалась к едва слышным ударам крыльев, пообещав себе на этот раз быть более осторожной. Одна неправильно нажатая кнопка в этом доме, может оказаться смертельной.
* * *
– Ребекка? Впусти меня, это я, Крис.
Было слышно, как что-то тяжелое скользнуло по стене, и дверь в кладовую со скрипом открылась. Ребекка отошла от входа, и он поспешил внутрь, на ходу вытаскивая дневник из жилета.
– Я нашел этот дневник в одной из комнат, – сказал он, – похоже, здесь проводились какие-то исследования, не знаю какого рода, но…
– Вирусология, – прервала его Ребекка и, подняв стопку бумаг, усмехнулась. – Ты был прав, когда говорил, что здесь может оказаться что-то полезное.
Крис взял у нее бумаги и открыл первую страницу. Все, что он сумел понять, текст был на иностранном языке, состоящем из чисел и букв.
– Что вся эта дрянь означает? DH5a-MCR…
– Ты смотришь на таблицу штаммов, – быстро проговорила Ребекка, – в данном случае она служит основой для создания геномных библиотек, содержащих метилированные цитозиновые или адениновые остатки, в зависимости…
Крис, глядя на нее, поднял бровь.
– Давай притворимся, будто я понятия не имею, о чем ты говоришь, и попробуем снова. Что ты нашла?
Ребекка с легким смущением взяла бумаги обратно.
– Извини. По сути, здесь полно, хм, всякой дряни о вирусной инфекции.
Крис кивнул.
– Теперь понимаю; вирус…
Он быстро просмотрел дневник, отсчитывая числа с первого упоминания о происшествии в лаборатории.
– Одиннадцатого мая произошла утечка или вспышка вируса в лаборатории, расположенной на территории поместья. За восемь-девять дней, тот, кто написал это, превратился в одну из тех тварей снаружи.
Ребекка широко распахнула глаза.
– Там не сказано, когда проявляются первые симптомы?
– Похоже… через 24 часа он жаловался на зуд. Через 48 часов – опухоли и волдыри.
Ребекка побледнела.
– Это… ух ты.
Крис кивнул.
– Да, читаешь мои мысли. Можно выяснить, были ли мы инфицированы?
– Только не без более подробной информации. Все это… – Ребекка указала на ящик, полный бумаг, -…слишком древнее, возможно, десятилетней давности, и нет ничего о способах заражения. Хотя если бы он распространялся воздушно-капельным путем с такой скоростью и токсичностью… если бы он по-прежнему оставался жизнеспособным, весь Раккун-Сити сейчас был бы уже инфицирован. Не могу утверждать, но я не думаю, что вирус все еще опасен.