Первухина Надежда. Конец света сегодня

   В столовой они сели за стол и принялись пить прохладный, с нежным привкусом ананаса и ромашки чай. Индианка вышла, и никто не мог помешать разговору.
   – Итак, Сидор, ведь вы же Сидор, верно?.. – спросил мужчина.
   – Верно, – сказал Сидор.
   – Я предполагал, что Юдифь обменяется с вами телом, мы часто это практикуем. Что ж, вы на свободе, но отнюдь не в безопасности. Но безопасность я вам обеспечу. Я повезу вас в Дели лично.
   – Юдифь ничего мне не говорила об этом.
   – Верно. Мы согласовали этот вопрос чуть позже, когда вы выехали, а Юдифь заменяла вас на больничном ложе.
   – Что ж, не буду отказываться от вашей помощи. Я не представляю, как смог бы добраться до Дели один.
   – Именно поэтому мы с Юдифь и разработали новый план. Сейчас вы отдохнете, примете ванну – вам ведь надо беречь это тело! – а потом Рани подаст ужин.
   – Что ж, это было бы кстати.
   Сидор напился чаю, посидел немного на террасе, пока Рани готовила ванну, поосматривался. Все было настолько мирно и тихо, что Сидор задался вопросом: а не брехня ли это все, насчет конца света-то? И потом, этот мальчик… Ну как может быть ребенок воплощением мирового зла?! Сидор всегда предполагал, что дети невинны по своей натуре, а тут такое…
   – Госпожа, – появилась Рани и поклонилась. – Ваша ванна готова.
   Ноги сами привели Сидора в ванную. Здесь он сбросил на пол запыленную одежду и погрузился в теплое блаженство из ароматической воды и густой пены. В глазах аж защипало слегка, до того много служанка развела в воде разных ароматических масел.
   Сидор удобно устроился и задремал. Снилась ему просторная закатная степь с высоким ковылем. По этой степи двигался отряд конников. Впереди на гнедом коне скакал, по-видимому, предводитель с перевязанной бинтами головой, и в душе Сидора зазвучала песня:

 
Шел отряд по берегу, шел издалека,
Шел под красным знаменем командир полка.
Голова обвязана, кровь на рукаве.
След кровавый стелется по сырой траве.
 

   Сидор открыл глаза. Возле ванны стоял давешний джентльмен. Абсолютно голый и с хорошей степенью эрекции.
   С нашего журналиста мигом слетел сон. Он сжался под водой, притянул колени к высокой груди.
   – Вы что? – возмущенно пискнул он джентльмену. – Вы же знаете, кто я!
   – Это неважно. – Джентльмен уже влезал в ванну и даже не прикрывал, гад такой, свое обширное достоинство. – Сейчас ты в теле Юдифь. А мы с Юдифь давние друзья.
   – Вот гадство!
   – Никакое не гадство. А тебе, как журналисту, Сидор, полезно будет узнать, что испытывает женщина во время любовных игр.
   – Всю воду расплескал…
   – Рани подотрет. Иди к папочке, моя сладкая!
   – Не пойду.
   – Да ладно тебе кобениться. – Мужчина принялся ласкать новое тело Сидора в самых интимных местах. – Скажи еще, что тебе не нравится.
   – Мм… – пробормотал Сидор. Предательское женское тело отзывалось на ласки целым букетом чувственных ощущений.
   Любовник овладел телом мягко, но настойчиво, вода колыхалась в ванне, по комнате плыли головокружительные ароматы, и Сидор не смог противиться, поплыл по течению. В какую-то минуту их коитуса Сидор краем глаза заметил Рани. Она стояла на пороге ванной комнаты и снимала все происходящее на цифровую камеру. Это немного отрезвило журналиста.
   – Для чего она нас снимает? – резко спросил Сидор у забалдевшего спутника.
   – Кто? А, Рани! Она любит домашнее видео. Потом просматривает и ласкает себя. Ведь у нее никогда не будет партнера – она из касты неприкасаемых. Рани, не волнуйся, снимай, снимай.
   – Нет, я не хочу, – возразил Сидор. – Распутники вы этакие, Камасутры на вас нет! Что вы творите?! Прекратите немедленно!
   Но ничего не прекратилось. Импровизированная оргия продолжалась до тех пор, пока не расплескалась последняя вода из ванны. Тогда любовник вытащил Сидора из ванны, завернул в широкое, как Ганг, полотенце и оттащил в спальню. Тут Сидор и уснул, пресыщенный оргазмами и оттого глубоко несчастный.
   Сон его был тонок и неверен. Сидору все мерещились какие-то шаги, шепот, робкое дыхание, трели соловья… Несчастному, заточенному в теле красавицы, казалось, что вокруг шастает толпа сексуально озабоченных маньяков и жаждет этого самого тела.
   – Как нелегко приходится быть женщиной, – пробормотал Сидор и проснулся.
   Поначалу он не сообразил, где находится, а потом понял – в спальне Юдифи. Слава богам, у женщины и банного маньяка были отдельные спальни.
   Сидор похлопал глазами, привыкая к темноте, разбавленной неясным свечением садовых фонарей. Он уже не хотел спать, хотя и дико устал. Видимо, от сочетания бессонницы и усталости все его чувства обострились. И когда откуда-то из-под кровати донеслось тихое шипение, Сидор чуть не подпрыгнул.
   – Змея! – прошептал он, и ему показалось, что противомоскитный полог навис над ним погребальным саваном.
   Это действительно была змея. Гигантская королевская кобра скользила по гладким плиткам пола, словно воплощенная смерть. Сидор понял, что сейчас его жизнь и закончится, но вдруг припомнил Киплинга. «Рикки-Тикки-Тави». Нужен храбрый мангуст, который одолеет проклятое зло.
   – Мганга, – прошептал Сидор не громче дуновения ветра. – Мганга, сюда!
   И Мганга явился. Не тратя времени на боевые стойки, храбрый маленький мангуст кинулся прямо на шею змее и вонзил в нее острые зубки. Змея зашипела и заерзала по полу, стараясь сбросить мангуста и укусить его. Но Мганга сидел на ней мертво и только все сильнее грыз шею. Прошло несколько томительных минут, Сидор с волнением наблюдал за битвой и только ахнул, когда отгрызенная голова змеи покатилась по полу, оставляя брызжущий кровавый след.
   – Молодец, Мганга! – шепотом вскричал Сидор.
   Обезглавленное тело змеи корчилось в муках. Глядя на этот кошмар, Сидор понял, что уже не уснет.
   – Рани! – громко позвал он.
   Служанка не замедлила явиться.
   – Что угодно госпоже? – сонно пробормотала она и тут увидела труп змеи. Глаза ее широко распахнулись. – О милостивый Вишну!
   – Рани, убери эту змею, – приказал Сидор. Как быстро он насобачился приказывать! – После чего вымой все тут.
   – Да, госпожа.
   – Я буду на террасе. Принеси мне туда кофе и что-нибудь почитать.
   – Хорошо, госпожа.
   Сидор вышел из комнаты и устроился на террасе в плетеном кресле. За окнами, затянутыми кисеей, шептала и вздыхала душная индийская ночь. Сидор задремал было, но тут чья-то рука легла на его обнаженное плечо. Ага, любовничек проснулся!
   – Что, не спится, дорогая? – спросил любовничек.
   – В мою комнату проникла королевская кобра, – спокойно сказал Сидор. – Тут уж не до сна.
   Ласкающая рука замерла.
   – Что, змея? – ахнул мужчина. – Вот дьявол!
   – К счастью, появился Мганга. Он оторвал твари голову. Сейчас там Рани убирается.
   Тут как раз на веранду явилась служанка. Она униженно кланялась.
   – В чем дело, Рани? – спросил Сидор.
   – Да не прогневается госпожа, но в комнате я не обнаружила никакой змеи!
   – Куда же она делась? – удивился Сидор. – Я своими глазами видел, то есть видела эту тварь! И Мганга на нее напал.
   – Мганги я тоже не обнаружила, – сказала Рани.
   – Дьявольщина какая-то, – пробормотал Сидор. – Ладно, Рани, ступай приготовь мне кофе.
   – И мне тоже кофе, – сказал любовник. – С корицей.
   Рани ушла.
   – Ничего не понимаю, – призадумался Сидор. – Змеи пропадают, причем с оторванной головой…
   – Змею тоже могли наслать твои враги.
   – Какие враги?! Нет у меня врагов!
   – А «Тигры Кали»?
   – Но откуда они могли узнать?..
   – У них мощная сеть шпионов по всей Индии, и не только. Нам надо быть предельно осторожными. Поскорее бы ты добрался до Дели!
   – Да уж.
   – Ваш кофе. – На террасе появилась Рани с подносом, на котором исходили ароматом две крохотные чашечки кофе.
   – Спасибо, Рани, – сказал Сидор, беря свою чашку. – Надеюсь, кофе не отравлен.
   – Нет, в этом отношении ты можешь быть спокоен. Рани нам предана всей душой. Ступай, Рани.
   Служанка ушла, а наша удивительная парочка пила кофе на террасе и ожидала жаркого рассвета.
   Рассвет пришел и принес с собой новые заботы. Но Сидора волновало только одно: как они доберутся до Дели и что его ждет там, в столице. Встреча с загадочным ребенком? Битва? Смерть?
   В девять часов утра они с любовником сели в машину. На сей раз это был «Мерседес Гелендваген» с кондиционером, голосовым управлением и даже автопилотом. Сидор сидел, пристегнувшись, рядом с шоферским сиденьем и наблюдал сквозь тонированные стекла за проносящимся мимо пейзажем. Ничего особенного – выжженные солнцем пальмы, многокилометровые помойки, бедняцкие кварталы…
   Но по мере приближения к Дели пейзаж изменился. Точнее, в нем стало наблюдаться большое количество людей. Одетые в белые одежды, с цветами в руках и на голове, они шли все в одном направлении.
   – Они идут к Мальчику, – сказал любовник. – Безмозглые рабы! Быдло!
   – Зачем так, – поморщился Сидор. – Ведь это их выбор и их вера. Они не виноваты в том, что поклоняются злу.
   – Интересная концепция, – усмехнулся его спутник. – Сразу ясно, что озвучил ее русский. Вы, русские, интересные люди.
   – Чем же это мы интересны? – захотел уточнить Сидор.
   Однако спутник не ответил. Он вел машину, виртуозно минуя запрудившую всю улицу толпу, и ему явно было не до разговоров.
   Впереди замелькали богатые кварталы и физиономии охранников, смугло выделявшиеся на фоне остальных смиренных каст.
   – Мы почти приехали, – сказал любовник. – Видишь тот дворец?
   Это действительно был дворец, отдаленно напоминающий Тадж-Махал, но куда роскошнее.
   – Этот дворец возвели для Мальчика всего за месяц, – сообщил гид Сидора. – Люди трудились и днем и ночью не покладая рук, не отвлекаясь даже, чтобы попить воды. Теперь ты видишь, как Мальчик овладел умами?
   – Вижу. Но как мы к нему проберемся… через этакую толпу? Нас же на части разорвут, если мы вздумаем пролезть без очереди!
   – Не волнуйся, дорогая, – усмехнулся гид. – Нас уже ждут.
   – Как это?
   – Среди охраны Собхиты у нас есть свои люди. Все. Приехали. Выходи из машины, дорогая.
   – Прекратите меня так называть!
   – Уймись, Сидор. На нас смотрят.
   Они вышли из машины и смешались с толпой. У Сидора на мгновение закружилась голова: от крепких ароматов тел целенаправленно идущих паломников. Однако среди толпы они пробыли недолго. Спутник Сидора увидел какого-то индийца в зеленой форме, обменялся с ним жестами, и вот уже они проникли за заграждение, отделились от прочих страждущих.
   – Я проведу вас восточным коридором, – по-английски, с сильным акцентом сказал охранник.
   – Отлично, – кивнул гид.
   Они вошли в неприметные, облицованные неяркой мозаикой двери. Сидор с компанией оказался в нешироком, ярко освещенном коридоре с высоким потолком. На стенах мозаикой были выложены сцены, как он понял, из «Камасутры», с потолка свисали на длинных цепях изящные лампы, откуда-то доносился аромат неизвестных Сидору цветов. Все выглядело шикарно и празднично.
   – Долго нам идти? – спросил Сидор у гида.
   – Терпение, – с улыбкой поднял тот указательный палец. – Терпение – это добродетель.
   – Ну конечно, – проворчал Сидор. – Тебя, гада, не волнует то, что я в чужом теле.
   Любовничек сделал вид, что не слышал этой досадливой фразы.
   Коридор вывел их в круглую, как антикварная табакерка, комнату. Здесь стены были обтянуты бархатом и парчой, так что казалось, будто это будуар какой-нибудь шаловливой леди.
   – Вам надо переодеться, – сообщил охранник. – Свежее облачение сейчас принесут.
   И точно, в комнату вошли две индианки с ворохом одежд. Сидор стыдливо переоделся в длинную белую рубаху с рукавами и парчовую накидку. Такой же наряд был и у любовника, хорошо, хоть тут их шансы сравнялись.
   – Ну все, – сказал охранник. – Дальше пойдете сами.
   И указал на занавешенный шторами дверной проем.
   – Удачи, – добавил этот индиец им вослед.
   Наша парочка распахнула двери и сделала первые шаги…
   И оказалась в саду.
   Во всяком случае, это место сильно напоминало райский сад. Для тех, кто в раю никогда не был.
   Великолепный сад был весь в цвету деревьев, немного напоминавших сливы. Их ароматные лепестки медленно осыпались, но Сидор заметил, что на месте упавшего лепестка сразу же вырастал новый.
   – Вечно цветущие сливы, – пояснил гид Сидора. – Вот они как выглядят, оказывается! Раньше я читал о них лишь в мифах. Идем, дорогая.
   Они пошли под сенью белоснежных слив по дорожке с таким высоким ворсом, что ноги просто утопали, как в траве. Сидор то и дело осматривался, но не видел ничего, кроме цветущих деревьев. Правда, между ветками он заметил порхающих птиц. Они нежно пересвистывались друг с другом, их сказочное оперение переливалось всеми цветами радуги…
   И неожиданно сад закончился. Они стояли перед огромным водоемом, облицованным мраморными плитками. В водоеме цвели красные лотосы, и воздух от их аромата и блеска казался розоватым. На другом берегу водоема стояла резная золоченая беседка с окнами, затянутыми кисеей. На кисее пестрели вышивки, соперничающие красотой и загадочностью с самыми знаменитыми абстрактными полотнами.
   – Он там, в беседке, – сказал гид.
   – Но как мы попадем туда?
   – Здесь есть мост.
   – Не вижу никакого моста.
   – А я вижу. Сидор, ты не в своем теле, поэтому у тебя затуманено зрение. Идем.
   Гид повел Сидора по невидимому мосту. Нашему бедному журналисту приходилось нелегко ступать по пустоте под ногами, но он справился. Они перешли на берег, где стояла беседка.
   Сразу же около беседки возникло несколько странных крылатых типов в белых одеждах.
   – Мы охраняем покой великого господина, – сказал один из крылатых. – Назовитесь и скажите, по какому вопросу вы осмелились беспокоить великого господина.
   – Меня зовут Вишну, – представился гид. – Я врач-педиатр, а это моя жена Юдифь. Мы хотим поклониться великому господину и испросить у него благословения на наши труды.
   – Господин никому не дает благословений, – сказал крылатый.
   – Но, может, ради нас он сделает исключение? – искательно улыбнулся Вишну.
   Повисло напряженное молчание. Крылатые охранники изучали гостей, а гости чувствовали себя крайне неуютно под их пронзительными голубыми взглядами.
   – Пропустите их, – раздался за спинами гостей новый голос.
   Вишну и Сидор обернулись и не смогли не склониться в почтительном поклоне. Перед ними стоял бог. Да, это был бог, вне всякого сомнения.
   Его тело цвета грозовой тучи покрывали многочисленные искусные татуировки, отблескивающие золотом. На мощной шее бога висело три ожерелья: самое короткое – из живых цветов, среднее – из цветов золотых, а самое длинное – из человеческих черепов. Чресла бога были препоясаны чем-то вроде кольчужной юбки из золотых пластин. Каждая пластина содержала искусную гравировку. Лысую голову бога украшал венец, в котором чередовался орнамент из рогов и опять-таки человеческих черепов. Лицо небожителя было бесстрастным и прекрасным. Серебристые глаза изучающе смотрели на гостей, а длинный алый язык мерно облизывал пухлые блестящие губы.
   – Так-так… – протянул бог. – Вишну, и с каких это пор ты подался в педиатры?
   – С тех самых пор, как ты подался в педагоги, о Мара.
   «Мара! – мысленно ахнул Сидор. – Бог зла и смерти! Что он делает здесь? А Вишну?.. Это что же, мой любовник – сам бог Вишну?»
   – Хороший ответ, Вишну, – рассмеялся Мара. – Ты всегда был остроумен. Кто это с тобой?
   – Моя жена.
   – Променял на нее Кали?
   – О, прошу тебя, не упоминай при мне имя этой роковой женщины, – усмехнулся и Вишну. – У всех есть маленькие слабости. Моя слабость – эта смертная женщина. Правда ведь, она красива?
   – Да, красива. Я с удовольствием украсил бы ее головой один из своих боевых шлемов.
   – Хорошо, позднее мы обсудим это. А сейчас, о Мара, позволь нам войти и припасть к стопам великого Собхиты.
   – Что ж, войдите и припадите. А я за вами. Я кое-что принес своему питомцу в дар.
   И впрямь за спиной у Мары висел плотно набитый заплечный мешок.
   Наконец они вошли в беседку. Центр ее занимал большой стол с фонтаном посередине. Из фонтана била вверх струя алмазно сверкающей воды. Вокруг стола стояли лавки, накрытые парчой и роскошными мехами. Но главным конечно же был трон. Золотой резной трон под сенью тончайшей ткани с вытканными на ней звездами.
   Трон был пуст. Сидор, он же Юдифь, нервно огляделся вокруг.
   – Где же великий господин? – спросил Вишну у Мары.
   – Наверное, он читает, – предположил коварный бог. – Или играет с глобусом. Глобус – это его любимое развлечение. Собхита, о Собхита! Снизойди своими лучезарными стопами до нас, грешных! Где ты, мальчик?
   – Я здесь, – послышался чистый детский голосок.
   Все трое заглянули за спинку трона и увидели потрясающей красоты двухлетнего мальчика, который сидел на ковре и медленно поворачивал стоявший перед ним большой лакированный глобус.
   Сидор во все глаза смотрел на ребенка, ставшего Повелителем Мира. Собхита был очаровательно юн и нежен. Его личико не омрачалось никакой каверзой, свойственной детям его возраста, глаза были чисты и невинны. Соразмерно сложенное тело украшала белая рубашка до пят, расшитая диковинными цветами и зверями. На голове мальчика был выступ Будды – ушниша и венец из крупных алмазов. Но крылья мальчика, крылья из тысячи тысяч золотых перьев сияли куда ярче этих алмазов.
   – Что ты нашел на глобусе на сей раз, Собхита? – спросил Мара.
   – Никарагуа, – сказал Собхита.
   – И что там случится? – улыбнулся Мара.
   – Я думаю, эпидемия оспы, – промолвил чудо-мальчик и хлопнул в ладоши.
   – Замечательно! – просиял Мара. – А теперь познакомься с моими гостями – это бог Вишну и его новая жена.
   – Приятно познакомиться. – Мальчик встал и улыбнулся.
   И тут впервые Сидор узрел его клыки. Клыки волка, вампира, клыки безжалостного убийцы.
   – Взойди на трон, Собхита, чтобы твои гости смогли воздать тебе подобающие почести.
   – У-у, – невесело промычал Собхита. – Трон – это так скучно! Давайте лучше выйдем из беседки и поболтаем.
   – Нет, Собхита, – мягко, но настойчиво сказал Мара. – Ты должен блюсти себя. Уважай свой сан, и его будут уважать другие. А твой сан высок.
   – Выше бога?
   Мара едва слышно вздохнул и кивнул:
   – Выше бога.
   – Хорошо. Тогда я сяду на трон, – обаятельно улыбнулся малыш.
   Снова эти клыки!
   Собхита оставил в покое глобус (неизвестно, сколько стран было этим спасено) и взобрался на престол. Поболтал короткими, не достающими до пола ножонками в шелковых штанишках. Взял одной рукой небольшой золотой скипетр.
   – Ну вот, – сказал мальчик. – Теперь я готов принять гостей.
   – Смиренный бог Вишну кланяется тебе, о Собхита, – произнес любовник и поклонился. – А это моя жена Юдифь. Она молчит, ибо в присутствии высшего женщинам положено молчать. Поклонись, женщина.
   Сидор молча поклонился, прижав руки к груди. Мара наблюдал за ними внимательным взглядом из-под полуопущенных густых ресниц.
   – Побудьте со мною, – предложил им Собхита. – Посмотрите, как я принимаю народ. Это очень интересно. Я люблю людей. Их кровь такая вкусная!
   Сидор едва справился с подступившей к горлу тошнотой.
   «Он пьет человеческую кровь! О боже!»
   Гости сели на лавку, Мара пристроился за троном мальчика, как и положено воспитателю.
   – Повелеваю войти просителю! – громко и совсем не по-детски приказал Собхита.
   Где-то хлопнули двери, и через некоторое время на пороге беседки появился смуглый человек в длинной рубахе и тюрбане. Человек держал безжизненное тельце малого дитяти.
   – О великий, превышний всех богов! – воскликнул проситель и пал на колени. – Прости мои очи за то, что смеют лицезреть тебя!
   – Прощаю, – милостиво сказал Собхита. – Чего ты хочешь, человече?
   – О превышний, моя единственная дочь умерла, и больше у меня не может быть детей. Горе мне, горе! Молю тебя, о господин, верни моей дочери жизнь, ибо и жизнь и смерть в твоей власти.
   – Это твоя дочь? – спросил Собхита, указывая пальчиком на тельце ребенка.
   – Да, о господин.
   – Поднеси ее поближе, я хочу посмотреть на нее.
   Несчастный на коленях подполз к трону. Сердце Сидора содрогнулось от жалости. Если Собхита сумеет воскресить девочку, он воистину велик и Сидор не посмеет с ним сразиться. Кто он такой, Сидор Акашкин, чтобы противостоять небесной силе и небесной правде?!
   Проситель положил мертвого ребенка у ног Собхиты. Тот внимательно посмотрел на девочку.
   – Она красива, – сказал он. – Она достойна жизни. Я дарю ей жизнь.
   Собхита звонко хлопнул в ладоши. Меж его ладоней проскочила золотая молния и низринулась в тело девочки. Ребенка окутало золотое сияние, а когда оно исчезло, девочка шевельнулась и чихнула.
   – К моей дочери вернулась жизнь! – вскричал осчастливленный отец. – Слава тебе, податель жизни! Слава тебе, победитель смерти!
   Отец хотел взять свою дочь на руки, но тут Мара остановил его движением ладони:
   – Погоди, земнорожденный.
   Проситель в замешательстве уставился на Мару:
   – Да, о повелитель?
   – Разве ты не знаешь, смертный, – заговорил Мара, – что за все милости, дарованные тебе, надо благодарить?
   – Да, понимаю, о повелитель.
   – Тогда отблагодари великого господина. Дай ему своей крови.
   – Хорошо, о господин.
   – Приблизься и протяни правую руку, – приказал человеку Мара.
   – Лучше левую, – поправил его Собхита.
   – Да, лучше левую.
   Как очарованный, человек приблизился к трону и протянул двухлетнему мальчику свою левую руку. На запястье пульсировала тоненькая жилка. Неожиданно заплакала девочка.
   – Не мешкай, – сказал Собхита. – Твой ребенок ждет тебя.
   С этими словами он впился в запястье несчастного. От мерзких сосущих и чавкающих звуков Сидору чуть не стало дурно. Лишь благодаря поддержке Вишну он держался на ногах.
   Собхита насытился быстро. Он отпустил бледную и пошатывающуюся жертву со словами:
   – Теперь на тебе пребывает моя милость, и в последний день ты выживешь.
   – А моя дочь? – пискнул несчастный.
   – И она тоже, – великодушно махнул рукой Мара.
   Посетителя с дочерью увели крылатые охранники.
   Потом пошел целый поток калек и увечных, они все выпрашивали у Собхиты исцеления. И Собхита исцелял их, взамен беря с каждого виру в виде крови. С каждой выпитой каплей он становился сильнее и лучезарнее, и Сидор с болью в груди понял, что ему никогда не одолеть этого мальчишку. Для того чтобы победить зло, надо быть богом. А богом Сидор не был. Он вообще теперь не знал, кто он.
   Прошло некоторое время. День, по-видимому, клонился к закату, но поток просителей не оскудевал. Наконец Мара сказал крылатым охранникам:
   – На сегодня всё. Скажите жаждущим, что великий господин удалился на молитву.
   – Какую молитву? – тихо удивился Сидор. Разве богу нужно молиться кому-то, кроме себя самого?
   – Я читаю молитву о спасении и воссоединении моих дражайших родителей – моей матери Лалит и моего отца Леканта Светозарного.
   Эти имена Сидору ни о чем не говорили.
   Меж тем в беседке на столе разложили молитвенные принадлежности, и Собхита вознес долгую, проникновенную молитву своим родителям. Сидор глядел на ребенка и не понимал, как это все: чудеса, добро, зло и смерть – может уживаться в нем.
   Когда молитва была окончена, Мара вышел из-за спинки трона и, преклонив одно колено, сказал Собхите:
   – Мой славный господин, позволь преподнести тебе скромный подарок.
   Собхита захлопал в ладоши (меж ними засверкали молнии):
   – Я люблю подарки, учитель!
   Мара снял с плеча свой мешок и опустил его на мраморный пол. Развязал. По беседке распространился густой, какой-то медный запах. Сидор вдруг понял, что это за запах. Так пахнет кровь.
   – Я принес тебе члены твоего врага, о Собхита, – сказал Мара и с этими словами вытащил из мешка голову… Сидора Акашкина.
   «О боже, – в отчаянии подумал Сидор. – Ведь это же моя голова!»
   Но это было еще не все. Мара вытащил кисти рук, приговаривая, что теперь этим рукам никогда не взять меча и не выступить против великого Собхиты. Точно так же он вытащил ступни ног («Этим ногам никогда не приблизиться к тебе, о Собхита!»). Последними шли гениталии. Их Мара демонстрировал с особым сарказмом, подчеркивая то, что Сидор был оскоплен.
   – С телом твоего врага я разобрался, – сказал Мара Собхите. – Осталось только покорить его душу.
   – Не понимаю, – приподнял бровку мальчик.
   – В теле твоего врага пребывала душа какой-то женщины. Я отпустил ее в Бардо, ибо она бессильна что-либо сделать против нас. Но душу твоей жены, Вишну, я не отпущу. Потому что знаю, чья она.
   С этими словами Мара вытащил из заплечных ножен острейший клинок.
   – Нет, Мара, ты этого не сделаешь! – крикнул Вишну, загораживая собой несчастного Сидора и формируя в ладонях плазмоид.
   – Еще как сделаю, – ухмыльнулся бог.
   Меч и плазмоид сшиблись в воздухе. Во все стороны сыпанули золотые искры. Вишну и Мара бились, Сидор в теле Юдифи беззвучно рыдал – он больше никогда не вернется в свое тело, тела нет!!! – а беспечный Собхита лишь наблюдал за развернувшимся действом.
   – Учитель! – воскликнул он, когда зрелище битвы уже начало ему приедаться. – В теле этой женщины скрыта душа моего врага, ведь так?