Пеш Гельмут. Кольца Всевластия

   – Почему?
   – Там находится сборный пункт народного ополчения. Там же должен быть местный помещик – командующий нашими небольшими вооруженными силами. Если мы хотим выяснить, как обстоят дела, то сможем сделать это только там, – пояснил Ким.
   – Тогда пошли, – решился Фабиан.
   Ким вздохнул с облегчением. Насколько он понял, темные эльфы ещё не добрались до этих мест. Эльдерланд предстал перед ним таким, каким он всегда и был, – мирным, спокойным и ухоженным.
   Ким и Фабиан шагали бок о бок.
   – Вскоре мы доберемся до северной дороги, проложенной по песчаному берегу вдоль реки; которая связывает Альдсвик с Гуриком.
   – Хорошо, – ответил Фабиан.
   Они шли по полям и пастбищам, где мирно пасся скот. Вдалеке светились альпийские луга, трава с которых была скошена всего лишь несколько дней назад.
   Еще до того, как солнце начало клониться на запад, друзья добрались до дороги. Фабиан тут же склонился над ней, высматривая следы.
   – Здесь прошло много повозок и лошадей, но среди них были только пони. Это означает, что темные эльфы и их твари ещё не добрались сюда.
   – Ну и какой вывод ты сделал? – задал вопрос Ким.
   – Эта часть Эльдерланда не представляет для них никакого интереса, и сейчас они заняты подготовкой к выступлению против Империи. Ким, найдутся в Гурике-на-Холмах кони, способные вынести меня?
   – Может быть, ломовики, они крупнее, но и медленнее, – сказал Ким.
   – Я не имею представления, что делать. Пытаться предупредить Империю сейчас уже бессмысленно, но мы с тобой обязательно должны что-нибудь предпринять, иначе я сойду с ума. – Принц в отчаянии уставился на поднимающийся в сумерках туман. Блуждания по Эльдерланду, поход через болота, подъем на гору и спуск в пещеры – все это изрядно подточило терпение принца. Ким чувствовал себя не лучше.
   Безучастный ко всему Эльдер стремился к морю.
   Когда Ким бывал взволнован и искал успокоения, он глядел на бегущую воду, и это помогало. Он посоветовал это Фабиану, благо река была в десяти шагах от них. Впрочем, в запасе у Кима оставалось ещё одно средство.
   Он предложил сделать небольшой привал и, пока они сидели, набивал две трубки. Он молил бога, чтобы табак и трут оказались сухими. Им повезло. Он зажег обе трубки и подал одну из них Фабиану.
   – Если не хочешь глядеть на воду, то отведай этого.
   Фабиан благодарно улыбнулся.
   Друзья продолжили свой путь в молчании.
   Мысли Кима все время витали вокруг его кольца. Первое из колец власти, вне всякого сомнения, было надето на руку Высокого Князя эльфов, некогда замкнувшего все Врата в свой мир.
   Тремя кольцами обладали Фабиан, Бурин и Гилфалас. Два находились у гномов: одно из них Хамафрегорин швырнул обратно в Подземный Мир, второе красовалось на руке Грегорина, их таинственного спутника.
   Но ещё оставалось седьмое кольцо. Как это говорилось про него в легенде:

   «О седьмом кольце не ведает никто».

   Единственное, в чем был уверен Ким: слова магистра Адриона не были произнесены просто так. Кольцо хранителя обладало магическими свойствами. И хотя оно не могло передвигать горы, но все же оказалось в состоянии перенести в другое место людей. Туда, где они потребуются. Но что делать здесь Фабиану? И где же тогда «потребовались» остальные их спутники?
   Киму не удавалось обнаружить во всем этом хоть какой-то смысл. Но ещё больше мучил его другой вопрос: почему кольцо власти оказалось у фольков Эльдерланда, самой слабой и миролюбивой нации среди всех живущих в Среднеземье?
   Но, как уже не раз бывало за время их путешествия, вопросы остались без ответов; с другой стороны, разве он не убедился в тронном зале Зарактрора, что терпение всегда вознаграждается и ответы зачастую можно найти там, где никто и не предполагал их обнаружить? Ким решил больше не ломать над этим голову, а для начала выяснить, что происходит в Эльдерланде. Лучше всего для этой цели подходил Гурик-на-Холмах, где он сейчас надеялся встретить магистра Адриона. Уж у него-то Ким наверняка получит ответы на свои вопросы.
   Теперь молодой фольк полностью сосредоточил внимание на трубке. И вместо того чтобы ломать голову, Ким принялся наслаждаться мягким осенним вечером.
 
   – Стой, кто идет! – раздался голос, и из кустов вынырнул некто державший перед собой копье.
   – Хранитель Музея истории Кимберон Вайт вместе с другом. Мы направляемся в Гурик-на-Холмах, – ответил Ким.
   – Кто-кто? – переспросил копьеносец.
   Ким принялся разглядывать стоящую перед ним персону. Фольк был стар, а его обветренное лицо, мозолистые руки и кафтан, выглядывающий из-под плаща народного ополченца, выдавали в нем крестьянина. Киму старик показался знакомым.
   Он повторил свой ответ, на сей раз громче.
   – Если вы попробуете меня поцеловать, Химберон, то я угощу вас моим копьем, – пригрозил вдруг старик. – Мне надо знать, как вас зовут, откуда вы идете и куда направляетесь.
   – Да не собираюсь я вас целовать… – начал было Ким.
   – Вы не собираетесь мне отвечать? Я, фельдфебель народного ополчения Ом Хиннер Пеннинг, находясь в боевом дозоре, имею право требовать от вас ответа. Тем более что вы идете в сопровождении этого верзилы. Иностранный сброд здесь нежелателен!
   – Послушайте, добрый человек! – рявкнул Ким. – Я – Кимберон Вайт из музея в Альдсвике.
   – Нет, ни о каких ваших подвигах я не слышал, – ответил крестьянин.
   Ким начал терять надежду.
   Тугоухость Ома Хиннера была известна всему Эльдерланду со времен легендарной охоты на волков, когда он, несмотря на крики и предупреждения, сыпавшиеся со всех сторон, провалился в яму и просидел там, замерзший и промокший, до позднего вечера. Так он оказался первым и единственным фольком, угодившим в эту яму.
   Несмотря на всю серьезность их положения, Фабиан не смог сдержать улыбки.
   Киму пришлось повозиться ещё некоторое время, прежде чем до старого Ома дошло наконец, кто перед ним стоит.
   – Вам бы все шутки шутить, – покачал головой Ом Хиннер. – Нет бы сразу сказать, кто вы такие!
   – Как тут обстоят дела? – Ким задал этот вопрос так громко, как только мог, в надежде, что Ом Хиннер, по крайней мере, попытается его понять.
   – Из какого ещё села? – удивился старик.
   Чтобы с ним разговаривать, необходимо запастись ангельским терпением, решил Ким и в отчаянии закатил глаза к небу. Фабиан был вынужден изобразить кашель, чтобы скрыть улыбку.
   – Нет, мы просто хотим знать, что происходит в Эльдерланде. За последнюю неделю здесь что-нибудь произошло?
   – Ушло? Нет, от моего внимания ничего не ушло. Вот ваш друг, например, уже много дней не брился, а ему бы это не помешало. Иначе он сильно смахивает на бродягу.
   – Вот уж глухая тетеря! – не удержался Ким.
   – О да. Такая потеря. Я слышал об этом, – отозвался Ом Хиннер.
   Ким принял решение прекратить расспросы. Пытаться выведать что-либо у этого совершенно глухого старика было бесполезно.
   – Однако, молодой человек, на вас теперь лежит ответственность, – неожиданно сказал Ом Хиннер. – Теперь, после гибели старого магистра…
   Кима словно обухом по голове ударили.
   – Магистр Адрион… мертв?
   – Да, магистра Адриона нашли убитым на пороге дома рядом с музеем. Но поскольку вы-то ещё живы…
   Дальше Ким уже ничего не слышал. Магистра Адриона… нашли убитым, снова и снова звучало в его голове. Его приемный отец, его учитель, его ДРУГ…
   Он подозревал это. Голос внутри него, дух магистра на мосту во время стычки с Азантулем и больгами – это были косвенные подтверждения гибели учителя. Но Ким гнал от себя дурные предчувствия.
   – Адрион Лерх мертв? – Он больше не мог сдерживать слезы, катившиеся по его щекам.
   Фабиан положил ему на плечо руку и попробовал произнести слова утешения. И хотя Ким все слышал, он оставался глух к ним. Умер его второй отец, и внутри Кима как будто все оборвалось. Он чувствовал себя деревом, у которого топором подрубили питающие его корни.
   – …Пастора они заперли в церкви и подожгли её, а старую жрицу Матери Всего Сущего хватил удар. Бургомистр Альдсвика тоже погиб. – Это были первые слова, которые дошли до него.
   Тотчас Ким понял, что помещик и он оказались единственными уцелевшими членами Совета Эльдерланда. Так же как и в тот миг, когда он принял решение отправиться в поход, Ким вдруг почувствовал, как в нем разливается сила, питаемая внутренним источником, о существовании которого молодой фольк и не подозревал. Так же как и после смерти родителей, у Кима не было времени страдать и жалеть себя. Он не простой обыватель, нет, он – хранитель Музея истории, член Совета Эльдерланда. А последняя дань уважения, которую он может воздать магистру Адриону, будет состоять в том, чтобы достойно нести это звание. Он должен принять на себя ответственность, если только не хочет, чтобы все, что было совершено за последнее время, оказалось напрасным.
   – Не хотите узнать, что ещё произошло за это время в Эльдерланде?
   Ким кивнул, что было воспринято стариком как согласие.
   – Невиданные доселе существа проникли к нам, – рассказывал старик. – Черные всадники и больги. Одно за другим захватывают они поместья, взяли Альдсвик, разорили храм в Виндере, поднялись на лодках вверх по течению реки, так что теперь в Цвикеле больше солдат, чем колосьев на моем поле…
   Ким и Фабиан многозначительно переглянулись. Для чего темным эльфам понадобилось такое количество солдат в Эльдерланде? Старый Ом был вчера в Гурике, и один сослуживец проорал ему эту новость на ухо, после того как ближе к вечеру их отправили на патрулирование. Ночью Ом Хиннер отстал от своих товарищей. Очевидно, он просто не услышал какую-то команду, предположил Ким. А вообще-то отправлять в дозор такого вояку, как Ом, было явным легкомыслием, ибо Хиннер славился не только своей глухотой, но вдобавок ко всему был упрям как осел. Теперь он возвращался назад в Гурик, где располагалась штаб-квартира народного ополчения, чтобы вновь примкнуть к своему отряду.
   Ом сообщил и о том, что темные эльфы перекрыли границу у болот и укрепляют её. И более того, намереваются двинуться к Гурику-на-Холмах и устроить там сражение, которое наверняка будет последним для фольков.
   Ким и Фабиан в недоумении уставились друг на друга. Темные эльфы продвигаются вглубь Эльдерланда, перекрыли и укрепили границу с Империей?
   – Мы идем в Гурик, – громогласно заявил Фабиан. – Следуйте за нами.
   – Хорошо. – На этот раз Ом услышал.
   – Неужели мы ошибались и целью вторжения является Эльдерланд, а вовсе не Империя? – высказал вслух свое предположение Ким, обращаясь к Фабиану. Шедший вслед за ними старик не расслышал ни слова, возможно, он даже не догадывался, что они переговариваются меж собой.
   – Не исключено, – отозвался Фабиан. – Но в таком случае я совсем ничего не понимаю. Эльдерланд – это котел, не имеющий никакого стратегического значения. Все дороги, ведущие как сюда, так и отсюда, перекрыты. Здесь нет никаких богатств, здесь вообще нет ничего, что стоило бы завоевывать.
   – Как это ни прискорбно, – сознался Ким, – но я вынужден с тобой согласиться. Но что-то же их сюда привлекло?
   – Верно. Если бы только знать, что именно. Тогда было бы легче что-нибудь против них предпринять, – произнес Фабиан и неожиданно сменил тему: – Расскажи-ка мне о вашем народном ополчении.
   Рассказ Кима не очень-то обнадежил принца. Народное ополчение включало в себя всех мужчин в возрасте от двадцати пяти до пятидесяти, а также добровольцев в возрасте от двадцати до двадцати пяти лет и тех, кто старше пятидесяти.
   Раз в год, как правило после сбора урожая, народное ополчение собиралось на учения. Они проводились либо на обширном поле, защищенном живой изгородью, вблизи Гурика-на-Холмах; либо у реки в районе Альдсвика, либо же поблизости от Виндера. Никакой иной военной подготовки не существовало, за исключением того, что крестьяне любили в свободное время посостязаться в стрельбе из лука. К тому же в последние годы эти учения превратились скорее в народные празднества.
   – Звучит не слишком утешительно. Десять или пятнадцать тысяч солдат-любителей против темных эльфов и больгов, – подытожил Фабиан. – И кто ими командует?
   – Помещик, – удивленно ответил Ким. – А почему ты спрашиваешь?
   – И что он собой представляет? Я имею в виду, понимает он что-нибудь в военном деле? – задал вопрос Фабиан.
   – О, помещик Финк – это едва ли не единственный фольк, желающий выглядеть заправским воякой. Он единственный среди нас, у кого есть доспехи, но все же он скорее добродушен. А вот книга, откуда он черпает основы стратегии, написана Эрликом фон Тверне, преподававшим в университете историю военного искусства ещё во времена короля Янда.
   – Но ведь это было ещё до завоевания южных провинций… – вырвалось у Фабиана.
   – Совершенно верно, – ответил Ким.
   – В таком случае положение даже хуже, чем я предполагал. Мы ничего или почти ничего не можем противопоставить врагам. Однако не могу же я спокойно взирать на происходящее и бездействовать! – Фабиан громко и смачно выругался.
   – А при чем здесь ты? – удивился Ким.
   – Ты забываешь о том, что Эльдерланд является частью Империи, а фольки – подданные моего отца. В отношении вас власти всегда были в достаточной степени снисходительными, а со времен Беренгара Доброго вам и вовсе было предоставлено самоуправление. Но это действительно в мирное время, а сейчас – война. В этом случае все провинции переходят в прямое и непосредственное подчинение императору…
   Ким все ещё с трудом соображал.
   – Но он же далеко!
   – …либо его наивысшему по рангу представителю на месте.
   У Кима чуть глаза не вылезли из орбит.
   – Ты хочешь сказать…
   – Ну да, ведь наследный принц следует по рангу сразу за императором.
   – В таком случае ты являешься полноправным командующим нашей армии! – Это открывало совсем иные перспективы. И тут Кима осенило: – А ведь кольцо не ошиблось, закинув тебя в Эльдерланд!
   На этот раз пришел черед Фабиана стоять с открытым ртом.
   – Да, – согласился он через некоторое время.
   С реки поднялся густой туман, и теперь, когда солнце скрылось за горизонт, все трое путников оказались у развилки дорог.
   – Отсюда мы должны повернуть налево, так мы попадем в город, – пояснил Ким.
   – А куда ведет другая дорога?
   – Это военная дорога; она делает широкую петлю вокруг Гурика и выводит к холмам и заболоченным полям, где народное ополчение проводит свои учения. Марш через них – это самая сложная часть маневров.
   Фабиан свернул налево, но едва они успели сделать несколько шагов, как до острого слуха Кима донеслись звуки, которые он с некоторых пор знал слишком хорошо.
   – Слушайте! – сказал он. В их сторону направлялась группа всадников. По обеим сторонам дороги тянулись заросли терновника.
   – В укрытие, – скомандовал Фабиан и тотчас же бросился под защиту зеленых насаждений, точно так же поступил и Ким, однако старый Ом Хиннер остался стоять на дороге, недоуменно взирая на них.
   Фабиан вздохнул, вылез из своего укрытия и потащил Ома за собой в кусты. Когда старый фольк собрался протестовать, он предусмотрительно зажал ему рот рукой. Ким встал перед ними обоими и недвузначно приложил палец к губам, чтобы старик смог его увидеть при слабом дневном свете.
   Фабиан для проверки отнял руку ото рта. На лице старого фолька был написан один большой знак вопроса, но он не отважился заговорить.
   – Вот они, – прошептал Ким.
   Из принесенного с реки вечернего тумана вынырнули темные фигуры, выглядевшие гротескно – полулюди-полуживотные. Но когда они приблизились, можно было различить, что на самом деле это всадники, рыцари в черных доспехах на могучих черных конях. Черные чепраки лошадей и черные плащи всадников развевались при скачке, а острия не менее черных копий были направлены вверх.
   – Темные эльфы, – прошептал Фабиан. – Не удивлюсь, если среди них окажется Азантуль.
   Всадников было около сотни. От лошадей валил пар.
   – Во время крупных сражений тяжелая конница всегда идет в авангарде. По крайней мере так сообщается в старинных летописях. За ними следуют пехота и легкая кавалерия. Я уверен, что к Гурику-на-Холмах стягиваются крупные силы. – Фабиан поглядел вслед исчезнувшим в тумане всадникам.
   – Но они поскакали не в Гурик, – уверенно заявил Ким. – Они свернули на военную дорогу. Неужели они сбились с пути?
   – Любая другая армия может сбиться с пути, но только не эта! Значит, у темных эльфов какая-то иная цель. – Фабиан задумался. – Что располагается позади Гурика-на-Холмах?
   – Пара крестьянских дворов, несколько рыболовецких хозяйств в верховьях Эльдера, а затем начинаются Серповые Горы, – ответил Ким и очень обрадовался тому, что во время летнего заседания Совета не заснул, когда речь на нем зашла о земельном кадастре Эльдерланда.
   – Пойдем отсюда, – сказал Фабиан. – Нужно будет взглянуть на карту и выслать пару дозоров, чтобы разведать, что замышляет враг.
   Только они собрались выйти из укрытия, как обнаружили, что в их сторону весьма быстро движется большой конный отряд. Фабиан, Ким и старик, которого Фабиану вновь пришлось тащить за собой, скрылись в кустах.
   Вскоре из тумана выплыл обоз, растянувшийся в бесконечную ленту. Больги, вооруженные мечами, копьями и топорами; конные темные эльфы, повозки с провиантом, и тварями, похожими на людей, имени которых Ким не знал, – все это двигалось мимо них. Все новые и новые солдаты возникали из тумана, чтобы затем исчезнуть в его клубах.
   И никто из всей огромной армии не свернул в направлении Гурика. Все они двигались по военной дороге, но куда? Там ведь поистине ничего не было!
   Ким снова перевел взгляд на движущееся перед ним войско. Противостоять такой армии могли бы только имперские легионы, но уж никак не народное ополчение Эльдерланда. А Ким нисколько не сомневался, что это были далеко не все войска. А как же те, что оккупировали Альдсвик? А другие, что остались на побережье? А если старый Ом ничего не перепутал, то ещё одна часть контролирует южную границу, с тем чтобы легионы Империи не смогли прийти на помощь Эльдерланду. Но для чего враг стягивает свои силы сюда?
   Ким пару раз проваливался в сон, но каждый раз, открывая глаза, он видел перед собой контуры огромного войска, которое, словно привидение, продолжало тянуться сквозь туман.
   Время от времени раздавались команды; вестовые галопом скакали вдоль обоза, который, словно гигантский дракон, полз по большому саду по имени Эльдерланд.
   Ким несколько раз ущипнул себя, всякий раз убеждаясь, что это не сон. Вражеское войска действительно растянулось по дороге от горизонта и до горизонта.
   Только незадолго до восхода солнца перед их глазами прошествовал последний больг, и Ким решил, что наконец-то все кончилось.
   – Не вставай, – сказал Фабиан. – Мы ещё не видели арьергарда. Скорее всего это будет легкая кавалерия.
   И действительно, вскоре до них донесся стук копыт. Группа из всадников и бегущих больгов замыкала колонну.
   Фабиан помедлил ещё некоторое время, затем подал знак Киму и Ому Хиннеру, чтобы те выходили на дорогу. Руки и ноги Кима так затекли, что, поднявшись, он с трудом мог передвигаться.
   – Сколько их было? – спросил он.
   – Несколько десятков тысяч. А сколько их ещё в тылу и на кораблях по пути сюда, я не берусь судить. И кто знает, какие силы ожидают по ту сторону моря? Это ведь только первая ударная волна.
   – Святой Отец! – не сдержался Ким и вспомнил о Войне Теней, которую изучал в университете. Возможно, что на пути сюда находятся ещё сотни тысяч. В таком случае больгами можно будет вымостить весь Эльдерланд. – Что мы можем сделать?
   – В первую очередь необходимо выяснить, какие у них намерения, а там уж посмотрим. В любом случае они слишком уверены в себе. Это может сослужить им плохую службу, – заметил Фабиан.
   – С какой стати ты так решил?
   – Разве ты не заметил, как они шли? Они даже не потрудились выслать вперед дозорных, и вообще вели себя так, словно находятся у себя дома. Они настолько уверены в победе, что даже не думают скрывать своей цели, какой бы она ни была, и следуют к ней напрямик.
   Они свернули по дороге, уводившей подальше от врага. Ким так устал, что далее не заметил, как ночь постепенно сменилась утренними сумерками.
   В их неясном свете время и пространство, казалось, сместились, и Ким представил себя одним из той горстки храбрецов, что во время Войны Теней отправились на штурм твердыни Темного Князя. Когда он взглянул на своего спутника, то представил, что видит Талмонда Могучего со стальным мечом на боку, – и ведь действительно, это был тот самый меч! Неужели древние истории никогда не заканчиваются? И хотя бок о бок с ним шагал и основоположник династии правителей Империи, но все равно это был наследник его рода и его власти, а в небо возносились высокие крепостные зубцы, которые Ким видел в своем сне…
   – Вот! – крикнул он. – Вот они! Стены Мрака!
   – Спокойно, Ким. – Фабиан находился рядом с ним. – Тебе это привиделось.
   – Нет! – крикнул Ким. – Я видел их…
   Во сне.
   – Это Гурик, – раздался голос Ома Хиннера. – Гурик-на-Холмах.
   Но в ушах Кима звучал шум, доносившийся из иных эпох. Он снова находился в своем сне.
   Башни закачались, высокие зубцы треснули, земля разверзлась, и возникшая бездна все поглотила. Он видел море, прорвавшееся сюда и скрывшее под собой все, что было здесь…
   – Как странно, – голос Фабиана доносился как бы издалека, – не похоже, чтобы это построили фольки. Это древние, очень древние стены.
   …кроме последней башни.
   – Твердыня Мрака, – сказал Ким. – Когда-то она находилась именно на этом месте. – Внезапно все стало для него предельно ясно, как будто он всегда это знал. – До того, как её поглотила бездна. До того, как море затопило это место, а потом опять отступило. От крепости не осталось никаких следов, когда в страну пришли фольки и завладели ею. Ничего. Кроме последней башни. Согласно древнему преданию, одной полузабытой легенде, фольки перестроили Аграхуридион, что означает Высокие Стены Мрака…
   – Гурик-на-Холмах! – упрямо повторил Ом. – Что же еще?
 
   Когда они добрались до города, солнце находилось уже высоко на небосклоне, такое же бледное, как и в предыдущий день. Ким заметил, что крепость, образующая центр города, несмотря на свои размеры, переполнена. Высокие стены чернели от обилия народа. Дома, которыми в течение веков обросли крепостные стены и которые расползались все дальше и дальше в разные стороны, так же кишмя кишели людьми. Вдобавок ко всему невдалеке был разбит палаточный лагерь, – очевидно, чтобы разгрузить крепость до тех пор, пока не угрожает непосредственная опасность. Одновременно находясь в крепости, все эти люди могли просто затоптать друг друга. В случае нападения город оказывался весьма уязвимым: разросшись в течение столетий, он стал слишком велик, что делало его защиту практически невозможной. Армии темных эльфов даже и без осадных орудий не придется долго возиться с Гуриком-на-Холмах.
   В тот миг, когда стражник протрубил полдень, они вошли в крепость и были остановлены недоверчивой стражей.
   – Эй, вы, молокососы, дорогу! – ругался старый Ом, которого распирало от сознания собственной значимости. – Перед вами хранитель Эльдерланда, и он должен немедленно попасть к помещику!
   Но только после того, как Ким предъявил кольцо, отряд фольков препроводил его через запруженный внутренний двор к резиденции помещика Финка.
   Ом распрощался с ними, чтобы разыскать свой отряд. Ким помахал ему вслед, после того как услышал от Ома пожелания всего наилучшего. Он воздержался благодарить его вслух, поскольку это могло бы привести к очередным недоразумениям.
   Пока стража пробивала для них с Фабианом дорогу через толпу, Ким вглядывался в несущие на себе печать страданий и забот лица беглецов. Здесь были мужчины, женщины и дети; стар и млад, но у всех из них на лицах был написан страх. Киму трудно было смотреть им в глаза, и тем не менее они должны были прочесть в его взоре силу и уверенность, даже если в душе он и желал сейчас оказаться за тысячи миль отсюда. Ему вдруг показалось, что все их долгое и полное лишений путешествие было лишь прогулкой к другим местам и в иные времена, где все было прекраснее, больше или, по крайней мере, иначе, чем здесь. Теперь же он снова был в реальном мире, и на нем лежала ответственность за своих соплеменников. Он надеялся, что помещик Финк ещё не успел наделать роковых ошибок.
   Они прошли мимо школы, переоборудованной под лазарет. Ким взглянул туда через низкие окна, и то, что он увидел, не очень-то подняло его настроение. Народное ополчение заплатило высокую цену за бои, в которых успело принять участие.
   Наконец они достигли ратуши, высокого мрачного здания, возвышавшегося над старыми крепостными стенами. Через высокие, стрельчатые окна можно было видеть, что внутри царят оживление и суета. Из комнаты в комнату сновали посыльные. Вся ратуша гудела, как растревоженный улей.
   В зале Совета над гипсовым макетом Эльдерланда склонился помещик из Гурика-на-Холмах Одерих Финк. Этот макет был подарен горожанами его предшественнику, помещику Кальдериху Финку, по случаю пятидесятилетия пребывания последнего на занимаемой должности.