- А я и не копаю вовсе, просто огород разравниваю, - соврал тот
"Наверное, всё сокровище в его огороде зарыто", - подумал сосед и позеленел от зависти.
Соседи по нескольку раз друг у друга огороды по ночам перекопали. Но и после этого остались ни с чем.
- А может быть, Вьюнок сокровище под домом спрятал? - спросил однажды у жены Мышиный Горошек.- Почему он там землю не роет?
- Ведь все прячут богатства под домом! -словно сообщая величайшую тайну, шепнул Вьюнок жене.
И начали оба по ночам друг у друга фундамент подкапывать. Рыли, копали, пока обе корчмы не рухнули. А соседи как бросятся в драку: дескать, отдавай сокровища, которые из-под моего дома вырыл! Конечно же, ничего не добились и дракой. Тогда стали друг на друга доносы строчить. Наврали, наболтали, что один столько-то и столько-то золотых нашёл, а другой ещё больше, что у одного денег куры не клюют, а другой тротуары золотом мостит...
Великой Мы, как всегда, требовались деньги. Она прислала отряд солдат с приказом во что бы то ни стало отыскать эти сокровища. Все развалины по пять раз с места на место перетаскивали, но так ничего и не нашли. Тогда начальник велел хорошенько выпороть обоих завистников, чтобы впредь не врали. Однако они друг другу до того завидовали, что, когда секли Мышиного Горошка, он не выдержал и крикнул:
- Почему Вьюнку пятьдесят всыпали, а мне только сорок? Чем он лучше?
Солдаты добавили ему ещё десяток.
- А почему обоим поровну? - выходил из себя Вьюнок.- Ведь он гораздо меньше ростом! Нечего ему со мной равняться.
Солдаты добавили и этому десяток горячих. А соседи, оба еле живы, всё просят ещё добавить, только бы побольше другого получить. Возможно, солдаты засекли бы их насмерть, однако бедняги так ослабли, что уже и просить не могли.
Но как только немного оправились, снова принялись за своё: всю землю вокруг перекопать хотят. Вот только под тем огромным камнем ещё не копали. Потому теперь и роют норы, спешат-каждый хочет первым сокровище заполучить.
- Я таких завистников отродясь не видал! - удивился Горох. - Ну бывает, что кто-то кому-то завидует, но чтобы так...
- Завидовать вообще не следует, - сказала Фа-солька.
- Правильно, нечего завидовать завистникам,- усмехнулся Клевер.
Рано утром друзья простились с любезным рассказчиком, поблагодарили за ночлег и двинулись в путь. Однако когда они снова проезжали мимо развалин, их почему-то никто не встретил, не стал приглашать в гости. Непривычно тихо было и возле камня.
- Может быть, они действительно что-нибудь нашли? - засомневался Горох. Ведь это был последний клочок неперекопанной земли!
- И тебе сокровища захотелось? - засмеялась Фасолька.
Жёлудь немного поколебался и сказал:
- Взгляни, чтобы не жалеть потом. Огромный камень изрядно осел. Из-под него торчали какие-то лопаты.
- Неужели их придавило? Всех? - Вихор Горошка встал дыбом. - Подумать только, какой ужасный камень: ни поднять, ни сдвинуть!
- Не камень, а зависть их придавила, - сказал Жёлудь и погнал кузнечика дальше.
Всю дорогу Жёлудь поддразнивал товарища: как это он, прошедший огонь и воду, попался на сказочку о сокровищах.
- Перестань, - просил Горох.
- Угадай, чем лечат от зависти, тогда перестану, - не унимался приятель.
Горошек морщил лоб, думал и всё никак не мог угадать, подскакивая на спине коня, как заправский кавалерист. Ему казалось, что от зависти хороши все средства, однако Жёлудь требовал назвать самое главное.
- Сдаюсь, - не выдержал Горох.
- От зависти прекрасно излечивает настоящая дружба,- угадала за него Фасолька.
- Это самое лучшее лекарство! - согласился Жёлудь и перестал дразнить товарища.
ПОДВИГ ГОРОШКА
С величайшей осторожностью ехали друзья через Перцовую землю и владения Каштана-разбойника. Днём отдыхали, а ночью гнали кузнечиков вдвое быстрей. Звёзды указывали им путь. Но как-то ночью небо затянуло тучами, и звёзд не стало.
- Дальше ехать нельзя, - решил Жёлудь. - Лучше дождёмся утра.
Сели, разложили костёр и стали греться.
- Хоть бы одним глазком посмотреть на эту страшную Перцовую землю!-сказал Жёлудь.- И чем она так страшна?
- Не знаю. И у нас в деревне, чуть что, сразу говорят: зададим перцу, вслух размышлял Горох.
- Ничего хорошего там нет, - объяснила им Фасолька. - Все скрючились, прогоркли от злобы, сморщились, словно перцу наелись. Страшное дело: три часа бранятся, прежде чем скажут приличное слово!
- Откуда ты знаешь? - не поверил Жёлудь.
- Через их землю нас гнали в столицу Кривдина государства, - ответила Фасолька.- И я не понимаю, что за интерес смотреть, как эти перцы злятся, ссорятся и ябедничают друг на друга?
- Всё равно мне нужно знать. - Жёлудь вытащил тетрадку. - Рассказывай.
- Однажды стража остановила нас возле сложенного из веток шалаша. В нём жила семья Горького Перца: он сам, жена Горюха и сын Горчиш. Только мы остановились, как вышел старик и выругался:
"Чёрт возьми!"
За ним вылезла из шалаша старуха и тоже шамкает беззубым ртом:
"Чёрт побери!"
А их сынок, от горшка два вершка, и тот, наглядевшись на родителей, бормочет:
"Чёрт подери!"
От этих слов запахло чем-то неприятным, гадким. А часовые всё время подзуживали ругателей и хохотали. Однако я не могла смеяться: мне было жаль их.
Услыхав смех стражи, старуха как глянет - сразу скисло молоко в моей чашке. Старик как зыркнет - сразу красная свёкла белой стала. А маленький Горчиш тоже не отстаёт: как посмотрит из-под насупленных бровей - сразу у одного часового пальцы инеем покрылись, до того холодно стало.
"Кто это учил вас так смотреть?"- спрашиваю я.
"Разве это взгляд? Мой дед как посмотрит, бывало, как глянет, тысяча дьяволов, так у всех вокруг сразу носы напрочь отмерзали, - стал бахвалиться малыш Горчиш. -- А уж если разинет рот, чтоб ему пусто было, так за версту воняло".
- Когда собирается много перцев, - продолжала Фасолька, - становится нечем дышать, как будто в воздухе огонь. Поэтому они вечно живут врозь, и чужеземцы так легко покорили их. Теперь там правит какой-то заморский злодей по прозванию Тютюн.
- Когда я разозлюсь и выругаюсь "чёрт возьми", у меня вовсе не пахнет изо рта, - сказал Горошек, но на всякий случай понюхал воздух.
- Ну и как? - спросил его Жёлудь.
- Попахивает,- признался Бегунок.
- Вот и молчи, не мешай рассказывать! - осадил приятеля Жёлудь и снова заскрипел пером.
- А уж какие они ябедники, какие кляузники! - продолжала Фасолька.- Нигде таких не найдёшь. Одних доносов тысячу пудов тащили они за нами в столицу Кривдина государства. А от сплетен у наших стражников пухли головы и шлемы лопались. Словом, никчёмные создания. К ним даже стражу не требовалось приставлять - они сами друг друга сторожили. Если кто-нибудь захочет бежать из неволи, другие за ноги держат, пока стража не подойдёт.
- Мне кажется, что не стоит и знакомиться с такими злюками, - сдался Жёлудь.-Пойдем-ка, Горошек, поищем дров, до утра ещё далеко.
Когда они вернулись с двумя охапками дров, то не нашли у костра ни Фасольку, ни коней, ни записей Жёлудя.
- Нас ограбили! - испугался Горошек.
- Вижу! - рассердился Жёлудь.
- И Фасольку похитили, - застонал приятель.
- На небо не улетела, пойдём по следу и найдём - нечего плакать! - одёрнул Жёлудь Бегунка.
Как только рассвело, друзья пустились в погоню. Следы свернули в густой лес и привели к огромной пещере у подножия горы. В пещере пылал костёр и кто-то громко хохотал. Подкравшись поближе, следопыты увидели странное существо в колючем, как ежовая шкура, плаще, накинутом на плечи, и в нахлобученной на бритую макушку такой же колючей шапке. Заткнув за пояс пару пистолетов, оно что-то говорило Фасольке и, держась за живот, хохотало во всю глотку. От этого смеха даже камни с грохотом катились под гору.
- Ты говоришь, что эти хлюпики освободят тебя? Го-го-го! Да я их обоих одним пальцем левой руки с горы скину. Хочешь, я тебе расскажу, что делают сейчас эти два молокососа? Один бежит маме жаловаться, да так, что пятки сверкают, а другой догоняет его, ого-го-го!
- Если ты и впрямь такой силач, так зачем же связал бедную путницу?
- Я бы развязал тебя, только дай честное слово, что не будешь царапаться.
Фасолька ничего не ответила.
- Я рассчитывал на большую добычу, а что мне эти жалкие клячи и тетрадки на растопку?! Путешественники! И кастрюли-то хорошей не завели, чтобы кашу варить.
- Мы бежим из неволи, - ответила Фасолька,
- Таким нищим не стоило и бежать оттуда.
- Лучше уж быть нищим, чем вором. Тетрадки у путников украл.
- Ну-ну, я вижу, тебе жить надоело!
- Жаль, что у нас нет ружей, - прошептал Горох.- Ведь это Каштан-разбойник!
Вдруг разбойник замолчал на полуслове, прислушался, схватился за пистолеты и загремел, сотрясая горы:
- Эй, кто мешает мне отдыхать! Ну-ка вылазьте, а не то сейчас свинцом затылки запаяю!
Жёлудь не испугался угрозы. С ним были два верных друга, а Каштан - один.
- Отпусти нашу подругу и верни мои записи, - сказал он смело.
- О несчастный писака! Вот хорошо, что ты сам ко мне приплёлся. Я уж было собрался искать тебя. Садись на камень да пиши своим родственникам письмо: пусть они за тебя шлют выкуп! - И он приставил оба пистолета к груди Жёлудя.
Однако Жёлудю было не до письма. Обернувшись, он увидел, что Горошка нет, и подумал, что тот не решился подойти к разбойнику и спрятался где-то за камнями.
- А где же твой дружок, этот кругляш вихрастый? - словно угадал его мысли Каштан.
- Убежал, - коротко ответил Жёлудь.
- О-го-го! А что я говорил? Ну, довольно: садись и пиши! А твоя подружка пусть возьмёт лучинку и посветит.
- Не буду писать!
- Тогда я тебя скину в пропасть.
- Делай что хочешь, а писать я всё равно не буду.
- Напишешь как миленький.- Каштан схватил его и поставил на край пропасти, а сам, прищурив один глаз, навёл пистолет.- Ну?
- Ты герой, когда перед тобою безоружный. Посмотрел бы я, что бы ты запел, будь у меня в руках хотя бы дубина. Трус! Негодяй! Жадюга!
- Все вы со страху так орёте, ого-го-го! - захохотал Каштан,- Последний раз спрашиваю: будешь писать?
- Горох! - крикнул Жёлудь не своим голосом и кинулся на Каштана, но... было поздно.
Спрятавшись за скалой, Горошек следил за каждым движением разбойника. А когда Каштан хотел нажать курок пистолета, он прыгнул прямо ему на шею и увлёк за собой в пропасть. Падая, он крикнул:
- За вас, друзья!
"...а ...а!.." - повторили горы и скалы, а затем стало тихо-тихо, как в воскресное утро.
Жёлудь развязал Фасольке руки и сел рядом, но долго ещё не мог выговорить ни слова. Всё произошло так быстро и неожиданно, что друзья не могли опомниться. Они молча спустились в ущелье, пробитое горной речкой, разыскали останки Гороха и похоронили, сложив из камней высокое надгробье. Немного подумав, Жёлудь нетвёрдой рукой вывел надпись:
Прошедший тысячи дорог,
Ты шапку скинь свою.
Здесь кончил путь
Герой Горох:
Он в честном пал бою!
Им так не хотелось уходить с этого места, ноги будто приросли к земле...
Пока они стояли в скорбном молчании, над скалами показался Ворон, который прилетел их искать. Сделав несколько кругов, он спустился, почистил клюв о камень и хотел было отругать Жёлудя, но передумал. Чем могли помочь теперь даже самые умные речи?
И сын Дуба вернулся домой.
Вечером, когда Лягушка стала снова звать свою Куотре, когда Голубь, присев, начал хвалить посев, а Скворец затянул песню в честь гостя, Жёлудю стало необычайно грустно: надо сделать что-то очень благородное, хорошее. Для всех, для всех! Чтобы жить на опушке леса было славно и весело.
"Наверное, всё сокровище в его огороде зарыто", - подумал сосед и позеленел от зависти.
Соседи по нескольку раз друг у друга огороды по ночам перекопали. Но и после этого остались ни с чем.
- А может быть, Вьюнок сокровище под домом спрятал? - спросил однажды у жены Мышиный Горошек.- Почему он там землю не роет?
- Ведь все прячут богатства под домом! -словно сообщая величайшую тайну, шепнул Вьюнок жене.
И начали оба по ночам друг у друга фундамент подкапывать. Рыли, копали, пока обе корчмы не рухнули. А соседи как бросятся в драку: дескать, отдавай сокровища, которые из-под моего дома вырыл! Конечно же, ничего не добились и дракой. Тогда стали друг на друга доносы строчить. Наврали, наболтали, что один столько-то и столько-то золотых нашёл, а другой ещё больше, что у одного денег куры не клюют, а другой тротуары золотом мостит...
Великой Мы, как всегда, требовались деньги. Она прислала отряд солдат с приказом во что бы то ни стало отыскать эти сокровища. Все развалины по пять раз с места на место перетаскивали, но так ничего и не нашли. Тогда начальник велел хорошенько выпороть обоих завистников, чтобы впредь не врали. Однако они друг другу до того завидовали, что, когда секли Мышиного Горошка, он не выдержал и крикнул:
- Почему Вьюнку пятьдесят всыпали, а мне только сорок? Чем он лучше?
Солдаты добавили ему ещё десяток.
- А почему обоим поровну? - выходил из себя Вьюнок.- Ведь он гораздо меньше ростом! Нечего ему со мной равняться.
Солдаты добавили и этому десяток горячих. А соседи, оба еле живы, всё просят ещё добавить, только бы побольше другого получить. Возможно, солдаты засекли бы их насмерть, однако бедняги так ослабли, что уже и просить не могли.
Но как только немного оправились, снова принялись за своё: всю землю вокруг перекопать хотят. Вот только под тем огромным камнем ещё не копали. Потому теперь и роют норы, спешат-каждый хочет первым сокровище заполучить.
- Я таких завистников отродясь не видал! - удивился Горох. - Ну бывает, что кто-то кому-то завидует, но чтобы так...
- Завидовать вообще не следует, - сказала Фа-солька.
- Правильно, нечего завидовать завистникам,- усмехнулся Клевер.
Рано утром друзья простились с любезным рассказчиком, поблагодарили за ночлег и двинулись в путь. Однако когда они снова проезжали мимо развалин, их почему-то никто не встретил, не стал приглашать в гости. Непривычно тихо было и возле камня.
- Может быть, они действительно что-нибудь нашли? - засомневался Горох. Ведь это был последний клочок неперекопанной земли!
- И тебе сокровища захотелось? - засмеялась Фасолька.
Жёлудь немного поколебался и сказал:
- Взгляни, чтобы не жалеть потом. Огромный камень изрядно осел. Из-под него торчали какие-то лопаты.
- Неужели их придавило? Всех? - Вихор Горошка встал дыбом. - Подумать только, какой ужасный камень: ни поднять, ни сдвинуть!
- Не камень, а зависть их придавила, - сказал Жёлудь и погнал кузнечика дальше.
Всю дорогу Жёлудь поддразнивал товарища: как это он, прошедший огонь и воду, попался на сказочку о сокровищах.
- Перестань, - просил Горох.
- Угадай, чем лечат от зависти, тогда перестану, - не унимался приятель.
Горошек морщил лоб, думал и всё никак не мог угадать, подскакивая на спине коня, как заправский кавалерист. Ему казалось, что от зависти хороши все средства, однако Жёлудь требовал назвать самое главное.
- Сдаюсь, - не выдержал Горох.
- От зависти прекрасно излечивает настоящая дружба,- угадала за него Фасолька.
- Это самое лучшее лекарство! - согласился Жёлудь и перестал дразнить товарища.
ПОДВИГ ГОРОШКА
С величайшей осторожностью ехали друзья через Перцовую землю и владения Каштана-разбойника. Днём отдыхали, а ночью гнали кузнечиков вдвое быстрей. Звёзды указывали им путь. Но как-то ночью небо затянуло тучами, и звёзд не стало.
- Дальше ехать нельзя, - решил Жёлудь. - Лучше дождёмся утра.
Сели, разложили костёр и стали греться.
- Хоть бы одним глазком посмотреть на эту страшную Перцовую землю!-сказал Жёлудь.- И чем она так страшна?
- Не знаю. И у нас в деревне, чуть что, сразу говорят: зададим перцу, вслух размышлял Горох.
- Ничего хорошего там нет, - объяснила им Фасолька. - Все скрючились, прогоркли от злобы, сморщились, словно перцу наелись. Страшное дело: три часа бранятся, прежде чем скажут приличное слово!
- Откуда ты знаешь? - не поверил Жёлудь.
- Через их землю нас гнали в столицу Кривдина государства, - ответила Фасолька.- И я не понимаю, что за интерес смотреть, как эти перцы злятся, ссорятся и ябедничают друг на друга?
- Всё равно мне нужно знать. - Жёлудь вытащил тетрадку. - Рассказывай.
- Однажды стража остановила нас возле сложенного из веток шалаша. В нём жила семья Горького Перца: он сам, жена Горюха и сын Горчиш. Только мы остановились, как вышел старик и выругался:
"Чёрт возьми!"
За ним вылезла из шалаша старуха и тоже шамкает беззубым ртом:
"Чёрт побери!"
А их сынок, от горшка два вершка, и тот, наглядевшись на родителей, бормочет:
"Чёрт подери!"
От этих слов запахло чем-то неприятным, гадким. А часовые всё время подзуживали ругателей и хохотали. Однако я не могла смеяться: мне было жаль их.
Услыхав смех стражи, старуха как глянет - сразу скисло молоко в моей чашке. Старик как зыркнет - сразу красная свёкла белой стала. А маленький Горчиш тоже не отстаёт: как посмотрит из-под насупленных бровей - сразу у одного часового пальцы инеем покрылись, до того холодно стало.
"Кто это учил вас так смотреть?"- спрашиваю я.
"Разве это взгляд? Мой дед как посмотрит, бывало, как глянет, тысяча дьяволов, так у всех вокруг сразу носы напрочь отмерзали, - стал бахвалиться малыш Горчиш. -- А уж если разинет рот, чтоб ему пусто было, так за версту воняло".
- Когда собирается много перцев, - продолжала Фасолька, - становится нечем дышать, как будто в воздухе огонь. Поэтому они вечно живут врозь, и чужеземцы так легко покорили их. Теперь там правит какой-то заморский злодей по прозванию Тютюн.
- Когда я разозлюсь и выругаюсь "чёрт возьми", у меня вовсе не пахнет изо рта, - сказал Горошек, но на всякий случай понюхал воздух.
- Ну и как? - спросил его Жёлудь.
- Попахивает,- признался Бегунок.
- Вот и молчи, не мешай рассказывать! - осадил приятеля Жёлудь и снова заскрипел пером.
- А уж какие они ябедники, какие кляузники! - продолжала Фасолька.- Нигде таких не найдёшь. Одних доносов тысячу пудов тащили они за нами в столицу Кривдина государства. А от сплетен у наших стражников пухли головы и шлемы лопались. Словом, никчёмные создания. К ним даже стражу не требовалось приставлять - они сами друг друга сторожили. Если кто-нибудь захочет бежать из неволи, другие за ноги держат, пока стража не подойдёт.
- Мне кажется, что не стоит и знакомиться с такими злюками, - сдался Жёлудь.-Пойдем-ка, Горошек, поищем дров, до утра ещё далеко.
Когда они вернулись с двумя охапками дров, то не нашли у костра ни Фасольку, ни коней, ни записей Жёлудя.
- Нас ограбили! - испугался Горошек.
- Вижу! - рассердился Жёлудь.
- И Фасольку похитили, - застонал приятель.
- На небо не улетела, пойдём по следу и найдём - нечего плакать! - одёрнул Жёлудь Бегунка.
Как только рассвело, друзья пустились в погоню. Следы свернули в густой лес и привели к огромной пещере у подножия горы. В пещере пылал костёр и кто-то громко хохотал. Подкравшись поближе, следопыты увидели странное существо в колючем, как ежовая шкура, плаще, накинутом на плечи, и в нахлобученной на бритую макушку такой же колючей шапке. Заткнув за пояс пару пистолетов, оно что-то говорило Фасольке и, держась за живот, хохотало во всю глотку. От этого смеха даже камни с грохотом катились под гору.
- Ты говоришь, что эти хлюпики освободят тебя? Го-го-го! Да я их обоих одним пальцем левой руки с горы скину. Хочешь, я тебе расскажу, что делают сейчас эти два молокососа? Один бежит маме жаловаться, да так, что пятки сверкают, а другой догоняет его, ого-го-го!
- Если ты и впрямь такой силач, так зачем же связал бедную путницу?
- Я бы развязал тебя, только дай честное слово, что не будешь царапаться.
Фасолька ничего не ответила.
- Я рассчитывал на большую добычу, а что мне эти жалкие клячи и тетрадки на растопку?! Путешественники! И кастрюли-то хорошей не завели, чтобы кашу варить.
- Мы бежим из неволи, - ответила Фасолька,
- Таким нищим не стоило и бежать оттуда.
- Лучше уж быть нищим, чем вором. Тетрадки у путников украл.
- Ну-ну, я вижу, тебе жить надоело!
- Жаль, что у нас нет ружей, - прошептал Горох.- Ведь это Каштан-разбойник!
Вдруг разбойник замолчал на полуслове, прислушался, схватился за пистолеты и загремел, сотрясая горы:
- Эй, кто мешает мне отдыхать! Ну-ка вылазьте, а не то сейчас свинцом затылки запаяю!
Жёлудь не испугался угрозы. С ним были два верных друга, а Каштан - один.
- Отпусти нашу подругу и верни мои записи, - сказал он смело.
- О несчастный писака! Вот хорошо, что ты сам ко мне приплёлся. Я уж было собрался искать тебя. Садись на камень да пиши своим родственникам письмо: пусть они за тебя шлют выкуп! - И он приставил оба пистолета к груди Жёлудя.
Однако Жёлудю было не до письма. Обернувшись, он увидел, что Горошка нет, и подумал, что тот не решился подойти к разбойнику и спрятался где-то за камнями.
- А где же твой дружок, этот кругляш вихрастый? - словно угадал его мысли Каштан.
- Убежал, - коротко ответил Жёлудь.
- О-го-го! А что я говорил? Ну, довольно: садись и пиши! А твоя подружка пусть возьмёт лучинку и посветит.
- Не буду писать!
- Тогда я тебя скину в пропасть.
- Делай что хочешь, а писать я всё равно не буду.
- Напишешь как миленький.- Каштан схватил его и поставил на край пропасти, а сам, прищурив один глаз, навёл пистолет.- Ну?
- Ты герой, когда перед тобою безоружный. Посмотрел бы я, что бы ты запел, будь у меня в руках хотя бы дубина. Трус! Негодяй! Жадюга!
- Все вы со страху так орёте, ого-го-го! - захохотал Каштан,- Последний раз спрашиваю: будешь писать?
- Горох! - крикнул Жёлудь не своим голосом и кинулся на Каштана, но... было поздно.
Спрятавшись за скалой, Горошек следил за каждым движением разбойника. А когда Каштан хотел нажать курок пистолета, он прыгнул прямо ему на шею и увлёк за собой в пропасть. Падая, он крикнул:
- За вас, друзья!
"...а ...а!.." - повторили горы и скалы, а затем стало тихо-тихо, как в воскресное утро.
Жёлудь развязал Фасольке руки и сел рядом, но долго ещё не мог выговорить ни слова. Всё произошло так быстро и неожиданно, что друзья не могли опомниться. Они молча спустились в ущелье, пробитое горной речкой, разыскали останки Гороха и похоронили, сложив из камней высокое надгробье. Немного подумав, Жёлудь нетвёрдой рукой вывел надпись:
Прошедший тысячи дорог,
Ты шапку скинь свою.
Здесь кончил путь
Герой Горох:
Он в честном пал бою!
Им так не хотелось уходить с этого места, ноги будто приросли к земле...
Пока они стояли в скорбном молчании, над скалами показался Ворон, который прилетел их искать. Сделав несколько кругов, он спустился, почистил клюв о камень и хотел было отругать Жёлудя, но передумал. Чем могли помочь теперь даже самые умные речи?
И сын Дуба вернулся домой.
Вечером, когда Лягушка стала снова звать свою Куотре, когда Голубь, присев, начал хвалить посев, а Скворец затянул песню в честь гостя, Жёлудю стало необычайно грустно: надо сделать что-то очень благородное, хорошее. Для всех, для всех! Чтобы жить на опушке леса было славно и весело.