Петреченко Галина. Рюрик

   - И что же, вы решили наказать его за это? - холодно спросил вождь, не отводя взгляда от блуждающего взора друида воды, и сердито сказал: - Вот что, передай параситам и всем жрецам, что, ежели хоть один волос упадет с головы главного друида племени, я превращу вашу улицу в пепелище. Или вы готовы и меня убить?
   Вальдс отвел глаза, боясь, что вождь почувствует ту злобу, которая затаилась в его душе. Верцин уловил это движение, все понял и решил, что нужно припугнуть жреца.
   - Ты, наверно, спрашиваешь себя, уж не сходит ли с ума старый Верцин. Нет, не схожу! И пока хватает сил управлять народом своего племени! А у вас, друидов, почему иссякают силы? - яростно прохрипел вождь и тут же властно изрек: - Не мне, вождю, учить вас, жрецов, просить помощи и сил у наших богов. Или мне позаботиться об этом и призвать новых жрецов?- Он приблизился к Вальдсу и зловеще прошептал: - Не вводите в гнев ни меня, ни дружину! Угроз своих я дважды не повторяю!
   Верцин отвернулся от Вальдса. К обрядовой поляне уже подходили воины с обнаженными до пояса телами и распущенными длинными волосами.
   Над поляной сгустились летние сумерки, когда начался обряд крашения волос воинов перед битвой. Воины поочередно с низким поклоном подходили для благословения сначала к вождю племени, затем к друиду воды, а потом выстраивались в очередь перед одной из огромных кадей, заполненных густой синей краской.
   Параситы друида воды по двое стояли возле каждой кади. Они большими черпаками доставали оттуда краску, потом важной поступью приближались к воинам и медленно выливали священную синюю краску на их длинные волосы. С мокрыми волосами воины отходили в южный угол поляны, где становились лицом к взошедшей луне и, вращаясь вокруг себя через правое плечо, массировали пальцами кожу головы, сушили волосы. Серебряный свет луны делал их лица неузнаваемыми, загадочными, почти вдохновенными. Обращаясь к ночному светилу, они тихо бормотали. Это были простые просьбы простых людей - о семье, предстоящем бое с германцами, об урожае. Завтра священный конь Свято-вита должен предсказать исход битвы с германцами. В это верили все - и славяне, и те, кто был принят племенем рарогов. Каждый раз взрослые и дети с особым трепетом ожидали, что скажут боги. Но это будет завтра, а сегодня...
   Ни вождь, ни друид воды, ни его параситы не покинули священной поляны до тех пор, пока последний воин не просушил свои волосы и не прошептал луне свои заветные мольбы, прося у неба сил для грядущего боя. Сумерки сгустились, и наступила ночь. Поляну освещали лишь небольшой ритуальный костер да ясноокая луна. И тут параситы заметили двух мужчин, одетых в темные одежды. На головах у них были маленькие круглые шапочки. Они были, как братья, очень похожи друг на друга: смуглолицы, темноволосы, черноглазы, горбоносы. Бороды ни у того, ни у другого не было. И только губы у одного полные, красиво очерченные, а у другого, напротив, - плотно сжаты в тонкую линию.
   - Кто вы, чужестранцы? - уважительно обратился к ним друид воды. Параситы, обступив их плотной стеной, жадно рассматривали, ожидая ответа.
   Тот, с чувственным ртом, ответил на чистом словенском языке, и голос его был звучным, но мягким:
   - Мы пришли из других мест. Мы были у ирландцев, жили у данов и ютов, а теперь вот прибыли к вам. Мы служители бога Христа. Ваш вождь Верцин разрешил нам побывать на ваших обрядах и побеседовать с дружинниками князя Рюрика и с вами...
   - Верцин?! - переспросил Вальдс, оглядываясь по сторонам и ища вождя.
   - Он ушел в свой дом, - ответил один из параситов, наблюдавший за своим друидом.
   - Но... - неуверенно протянул Вальдс, - о чем же вы хотите побеседовать с нами? Ведь мы не исповедуем веру Христа и не понимаем его учения. Правда, и у нас есть верховный бог - бог Святовит! Но мы признаем и других богов, и все они могучие боги, - убежденно изрек жрец воды и возвел руки сначала к небу, а затем показал на лес, на море и на землю.
   - Мы уважаем ваших богов, но прийти к истине можно только через знание. Мы хотели бы побеседовать с вами.
   - Нет, чужестранец, - твердо ответил Вальдс. И чтобы подтвердить справедливость слов своих, он оглядел параситов и спросил их: - Может быть, кто-то из вас хочет послушать беседы пришельцев?
   - Нет-нет, друид воды, нет! Святовит покарает нас за это! - дружным хором ответили параситы и отступили на шаг от миссионеров.
   - Ну, другого ответа от вас мы нынче и не ждали, - улыбаясь, ответил первый чужак и спокойно добавил: - Но мы терпеливы, как Нов, и навестим вас после битвы с германцами, а пока доброй вам ночи, славные слуги Святовита! Да прославится в веках ваш праведный труд! Да пошлет Христос победу вашему народу над германцами! Славу Христу! - Он мягким, кошачьим движением поднял руку, перекрестился, а затем перекрестил друида Вальдса вместе с параситами и, увлекая за собой молчаливого спутника, быстро скрылся в ночной мгле...
   Утром следующего дня разодетые в праздничные пурпурные одежды мужчины племени рарогов собрались возле невысокой каменной кумирни, воздвигнутой на священной поляне в честь Святовита. Сюда с незапамятных времен, когда смелые соколы высоко и свободно парили над Рарожской бухтой, жрецы выводили на испытание священного коня.
   Едва солнце коснулось стен кумирни, распахнулись ее врата, и на пороге святилища появился верховный жрец венетов-рарогов в сопровождении трех параситов. На них были алые одежды с изображением четырехглавого всевидящего бога на груди у каждого. Толпа рарогов восторженно ахнула и трепетно отступила.
   Бэрин, величественно шагая, выступил вперед и, обращаясь к небу, лесу, воде, земле и соплеменникам, торжественно произнес:
   - Не яритесь, боги, на своего слугу за то, что он не принес вам жертвы при сегодняшнем солнце!
   Толпа загудела, замахала в ужасе руками на верховного жреца и закричала:
   - Жертвы есть! Есть! Пусть их примет бог Святовит!
   - Бэрин! Это жертвы - должные богам! Рюрик! Рюрик! - выкрикивала толпа, расступаясь перед князем.
   Рюрик, державший на привязи крепкого молодого быка с завязанными глазами, взволнованно обратился к главному жрецу:
   - Прежде чем солнце встанет над вершинами леса, прими, служитель Святовита, жертву князя рарогов за победу позади, за победу впереди. Да передай Святовиту низкий поклон и сердечную просьбу испытать своего священного коня, чтобы узнать исход битвы с германцами.
   Бэрин поднял правую руку вверх и взмахнул ею. Из-за его спины вышел парасит и принял из рук князя веревку. Бык сделал несколько шагов и развернулся мордой к толпе, блеснув на солнце лоснящейся шерстью.
   Народ одобрительно загудел.
   - Что отдал ты за этого красавца? - задал князю ритуальный вопрос Бэрин.
   - Бурого коня с дорогой уздою! - громко ответил
   Рюрик, и толпа опять одобрительно загудела, а князю передали белого петуха. Верховный жрец задал следующий вопрос:
   - Какую просьбу еще передать Святовиту?
   Рюрик выждал тишину и торжественно сказал:
   - Пусть Святовит примет эту жертву в честь волохов, пришедших на помощь племени рарогов! Они храбры и умелы. - С этими словами князь вручил белого петуха другому параситу верховного жреца.
   Аскольд и Дир перехватили взгляд Бэрина и немного погодя вывели в центр священной поляны бурую телку.
   Толпа вновь ахнула и разноголосо загудела.
   Бэрин взмахнул правой рукой, и телка была отведена к порогу святилища.
   - Прими низкий поклон от волохов, что пришли на землю твоего племени для правого дела, - громко произнес Аскольд и, спрятав колючий взгляд от ласкового взора главного жреца, склонил перед ним голову.
   - Я передам ваши жертвы великому Святовиту, - заверил всех Бэрин и торжественно пожелал: - Да снизойдет доброта Святовита до ваших просьб!
   Он поднял обе руки вверх, и три его парасита встали с приготовленными жертвами в маленький кружок. Мужчины племени, взявшись за руки, трижды обошли их с низкими поклонами, а воины, вскинув руки с мечами вверх, все это время дружно выкрикивали:
   - Слава богу Святовиту! Слава воле Святовита! Когда ритуальное шествие завершилось, Бэрин дал команду, и к распахнутым воротам храма устремились сначала друиды и параситы, а за ними и все присутствующие на поляне, не исключая волохов.
   Аскольд и Дир, дождавшись своей очереди, с любопытством переступили порог святилища рарогов и задержали свой шаг, как и все, кто впервые входил сюда. Первое, что поражало взоры посетителей, - это огромное изваяние Святовита. На четырех шеях изваяния покоились четыре головы, обращенные во все стороны земли рарогов. Тело же бога - огромная каменная глыба - имело всего две руки.
   - А-а... он и впрямь всевидящий, - прошептал Дир. Аскольд ничего не ответил. Внимательно вглядываясь в лица Святовита, он отметил их суровость и одновременно выражение покоя, но ни словом не перемолвился об этом с Диром.
   В правой руке Святовит держал рог, отделанный золотом. В нем всегда находился хмельной напиток, утоляющий жажду и веселящий сердце бога. Подле изваяния Святовита Аскольд и Дир увидели седло, узду и огромный меч. Рукоять и ножны меча были украшены серебром и поражали своей затейливой, искусной чеканкой.
   - Как и у нашего Перуна, - прошептал Дир, - седло, узда и меч необходимы Святовиту как богу-воину и лихому наезднику! - догадался он, облегченно вздохнув, и улыбнулся чужому богу.
   Аскольд молча кивнул головой Диру, и взгляд его, брошенный на Святовита, казалось, чуточку подобрел.
   Толпа обошла вокруг изваяния Святовита, возложила к его доспехам нехитрые жертвы и, славя бога, снова вышла на обрядовую поляну, где должна была состояться самая сокровенная часть церемонии.
   Аскольд и Дир оставили храм в тот момент, когда параситы главного жреца втыкали в землю последнюю, третью, пару копий и приступали к завершающему этапу: поперек каждой пары копий помещали третье копье в виде перекладины. Бэрин торжественно вышел из помещения, примыкающего к кумирне, выводя под уздцы прекрасного белого как снег коня с длинной ухоженной волнистой гривой и хвостом, которые никто и никогда не осмеливался стричь. Сотни глаз устремились на Бэрина. В эту минуту все живое, казалось, не дышало и не двигалось. Все напряженно ждали начала испытания. Рюрик как завороженный смотрел на верховного жреца.
   - Открой волю Святовита! - торжественно обратился Бэрин к коню. - Укажи исход предстоящей битвы с проклятыми германцами.
   Конь тряхнул шелковой гривой и зашагал вслед за верховным жрецом к испытательным копьям.
   - Ступай! - повелел ласково, одобрительно жрец, и конь, обнюхав перекладину, приподнял... правую ногу.
   Наступила мертвая тишина. Конь подзадержал правую ногу в воздухе, а затем решительно перенес ее через перекладину.
   Облегченный вздох прокатился по толпе, но никто но шелохнулся до тех пор, пока конь не переступил через все три перекладины. И каждый раз он шагал с правой ноги.
   - Ура! - завопил взбудораженно Олег и бросился к Рюрику, как только конь отошел от перекладин. - Победа за нами! - Рюрик подхватил Олега и закружил его по поляне.
   И все вокруг закричали "ура", закружились в радостном возбуждении от благого предзнаменования.
   А на другом конце поляны появились две всадницы. Они пристально вглядывались в ликующую толпу.
   - Ты все поняла? - спросила первая всадница, досадливо тряхнув рыжеволосой головой, отчего височные резные кольца, прикрепленные к головной повязке, издали серебряный звон.
   - Да! - ответила вторая. - Он опять уйдет в поход.
   Мало ему наших наложниц - еще приведут новых женщин. - Ее молоденькое смуглое лицо покрылось румянцем.
   Первая всадница натянула поводья и хмуро молвила:
   - Они уже поют свои разгульные песни, чуя запах крови. Поехали, вторая жена! - решительно повелела она, не обернувшись к сопернице.
   - Поехали, первая жена князя рарогов! - угрюмо отозвалась Хетта, и обе всадницы, мелькнув яркими одеждами, стремглав покинули священную поляну.
   БОЙ С ГЕРМАНЦАМИ
   В первую же ночь третьего полнолуния после летнего солнцеворота Рюрик провел последний военный совет перед решающим боем.
   В большой шатровой палатке, сидя на медвежьих шкурах, тысячники и знатные дружинники внимали своему князю.
   - Самые выгодные позиции займут лучники и меченосцы. - Рюрик кивнул головой в сторону Дагара и Юббе. - Самые уязвимые позиции займут подвижные и стойкие секироносцы. Командовать ими будет Аскольд, - объявил Рюрик, мельком взглянув на предводителя секироносцев. Все посмотрели в сторону черного волоха. По лицу того скользнула довольная улыбка. - Геторикс, - властно продолжил Рюрик, - просит учесть его возраст и присоединить к Аскольду. Это тот предводитель, под началом которого Геторикс проявит свои лучшие качества, - решительно заявил Рюрик, перехватив недоуменные взгляды присутствующих, но слова никому не предоставил.
   - Дир будет рядом с Олегом. Опыт старшего остудит пыл младшего, объявил далее Рюрик и посмотрел сначала на Дира, а затем на своего брата. Олег вспыхнул, но возражать не стал. Знал, что князь нынче таков, что ему нельзя прекословить. Надо только слушать и запоминать все, что будет сказано.
   - Сигур и Триар! - обратился Рюрик к старшим своим родственникам. Вам, как и прежде, поручаю самое тяжелое - боевые машины и метание дротиков, - продолжил Рюрик.
   На лицах его двоюродных братьев не дрогнул ни один мускул. Оба они пребывали в зрелом возрасте, оба понимали и ценили в Рюрике умение расставлять людей и боевую технику во время боя.
   - Руаль, твоя колонна свеев будет первой. Ты начнешь с малого разбега и, только подойдя вплотную к врагу, нанесешь ему сокрушительный удар. Далее покажут ловкость метатели дротиков под руководством Трпара. Машины уже стоят на местах, ремни готовы. - Рюрик почувствовал, что увлекся: все эти детали его дружинники и военачальники знали давно, но ему хотелось поразить волохов. Взглянув на Лскольда и Дира, он убедился, что цель достигнута, и решил закончить совет. - Нужно использовать боевые крики. Аскольд показал нам, как угнетающе они действуют на противника. - Князь глянул на волоха. Тот вздрогнул и метнул взгляд на Рюрика: "Издевается?" - но князь спокойно продолжил: - Только боевые крики должны раздаваться вовремя: когда воины устанут или растеряются. И напомните своим бойцам: германцы свирепы, дики и неутомимы только в начале боя. Их удали едва ли хватает на треть боевого дня. - Князь выдержал паузу. - Теперь о силах германцев. Разведчики доносят о постоянных раздорах между ними. Нам предстоит биться против объединенных сил Лотария и Людовика Баварского, ежели к этому времени они не побьют друг друга.
   Советники засмеялись, а Рюрик, выждав тишину, продолжал:
   - Братья ненавидят друг друга лютой ненавистью - вы все знаете об этом. Но после того, как моравский князь Моймир отделился от них, Лотарий и Людовик помирились. А в результате четыре года назад Людовик Баварский сместил Моймира и отдал моравов под власть своего племянника Ростислава. Ныне бушует Моравия, не дает покоя новому правителю. Людовик рассвирепел и совершил несколько разрушительных походов не только к моравам, но и в соседнюю Богемию. Моравы, чехи и сербы не поддаются германцам, поэтому Людовик уговорил Лотария обнажить свои мечи против нас.
   Рюрик сжал кулаки и, унимая поднявшуюся злость, тихо, но четко добавил:
   - Мы не уступим германцам, чего бы нам это ни стоило!
   Присутствующие встали все как один и поклялись:
   - Не уступим германцам!
   Рюрик, ни на кого не глядя, быстро вышел из палатки.
   * * *
   Утром следующего дня после военного совета Рюрик был разбужен слугой.
   - Почему так рано? - досадливо морща лоб, спросил князь. Он знал, что сам пробудится с пением первых птиц, и чувствовал, что до птичьего пения было еще далеко. Сон был сломай. Но хуже всего, что из памяти стерлось сновидение, а князь был уверен, что снилось что-то очень важное. - Почему ты меня поднял?
   Слуга, запинаясь и оправдываясь, робко проговорил:
   - Друид солнца уж больно просил. Он что-то узнал о германцах...
   Рюрик вскочил с походной постели.
   - Бэрин здесь?! - удивился он. - "Что он задумал? - оторопело спросил князь слугу. Тот развел руками.
   - Не знаю... Вели ввести? Он только что прибыл. Говорит, два дня и две ночи без отдыха шел...
   - Давай его сюда! - потребовал Рюрик. Слуга выскочил из палатки и через мгновение ввел друида солнца, на котором была одежда простолюдина, грязная и разодранная. Лицо его посерело от усталости, щеки ввалились.
   - Боги! Что с тобой?! - воскликнул Рюрик, усаживая Бэрина на свою постель.
   Бэрин молча посмотрел на князя и закрыл глаза.
   - Приготовь отвар наперстянки, пока он не заснул совсем, - приказал Рюрик слуге, а сам принялся растирать Бэрину шею.
   Жрец глубоко вздохнул. Веки его приоткрылись и вновь крепко сомкнулись.
   - Не засыпай, - попросил его Рюрик. - Ты мне что-то должен сказать?
   Слуга уже развел огонь и кипятил воду в небольшом ковше.
   Рюрик нетерпеливо еще раз потер шею жрецу, давая ему несколько минут отдыха.
   - Ты от кого-нибудь скрывался? - не выдержал Рюрик, видя, как лицо друида солнца понемногу оживает. - Жрецы угрожали тебе?
   Бэрин слабо улыбнулся:
   - От укусов комаров... не скроешься, - отмахнулся он и, не поднимая головы, чуть слышно добавил: - Карл Лысый идет с войском на соединение с Лотарием и Людовиком...
   - Что?! - вскочил Рюрик. -Но он же терпеть не может Лотария, который ему приходится братом по отцу и отцом по второму браку его беспутной матери Юдифи, - все еще не придя в себя от грозной вести, выкрикнул князь.
   Бэрин слабо улыбнулся, так и не открыв глаз.
   - Когда речь идет о гибели германского государства, то в счет не берутся путаные родственные связи.
   В голосе жреца чувствовалась горечь. Он глубоко вздохнул и угрюмо добавил: - Этому учит христианская религия. Пора бы тебе об этом знать!..
   - Отвар готов, - напомнил о себе слуга. Князь взял горячий, пахнущий дымом костра и ароматом наперстянки с душицей ковш, вдохнул любимые запахи и подал его жрецу:
   - Выпей-ка скорей, потом отдохнешь, поешь и все обсудим. - Взмахом руки он подозвал слугу и сухо приказал: - Подогрей пищу и иди.
   Пока Бэрин медленными глотками пил отвар (он чувствовал, как сладкие соки растекались по всем его жилкам), Рюрик ходил по палатке и старался спокойно обдумать грозную весть.
   Бэрин проглотил последние капли отвара. Взгляд его стал более осмысленным.
   - Не ломай голову...
   Рюрик недоуменно посмотрел на жреца.
   - Я уже все обдумал. - Бэрин потянулся и кулаками протер глаза. - Что ты на меня так смотришь? - неожиданно задиристо спросил он.
   Рюрик улыбнулся и решил молчать, пока верховный друид не выскажется до конца.
   - Я уже разослал людей с ложной вестью о месте, выбранном тобою для боя, - медленно проговорил жрец и хитро подмигнул князю. Тот снова улыбнулся и нетерпеливо кивнул ему: продолжай, мол, и жрец продолжил: - Тебе надо нынче же разбить германцев, и тогда Карл Лысый останется с носом, - быстро и горячо сказал Бэрин. Он помолчал минуту. - Нельзя допустить, чтобы его разведка сообщила точное место боя... Ты должен опередить их, - убежденно посоветовал Бэрин и вдруг жалобно попросил: - Дай мне что-нибудь поесть...
   Рюрик позвал слугу, который расставил еду на походном столе и вышел, Бэрин прямо руками схватил теплый кусок мяса и запихал его в рот.
   Пока Бэрин насыщал свою, казалось, бездонную утробу, Рюрик расхаживал по палатке и рассуждал как бы сам с собой:
   - Надо предупредить, чтобы воины берегли дротики и метательные машины. Не забыть припрятать зажигательную смесь... Часть конницы отвести в коад [Коад (кельт.) - лес], навстречу Карлу Лысому, если тот все же выйдет на помощь Людовику... Кстати, как там Гамбург? - Он остановился возле стола. Взгляд его был сосредоточен.
   - Норманны все еще держат его в своих руках, - невнятно ответил Бэрин, проглатывая очередной кусок, сразу поняв ход мысли молодого князя и похвалив его за догадливость.
   - Это хорошо, - с удовольствием заметил Рюрик. - Неплохо бы там устроить мятеж... Отвлечь силы Людовика. - В голосе его прозвучали и вопрос и просьба.
   - Это можно, - охотно согласился жрец. - Норманны терпеть не могут христианскую веру, которую им навязывают германцы. Но ведь это дело нескорое, - охладил он пыл молодого князя.
   - Отчего ж? Норманны - это порох. Вспыхивают разом, а повод найти всегда можно: малоземелье, пошлины на немецкие товары, гонения на норманнских волхвов...
   - Я подумаю, но это потом, - нетерпеливо перебил его жрец. - Я не сказал о главном: герцог Истрий вооружает подвластных ему славян и хочет направить их против тебя. - Жрец уже перестал жевать. Он сидел выпрямившись, и глаза его загорелись мрачным огнем.
   Рюрик тяжело опустился на табурет.
   - Он же клялся... еще моему отцу, что никогда не направит войска против соплеменников! - гневно выкрикнул князь.
   - Я помню, - кивнул головой Бэрин. - Он не мог согласиться с тем, что земля Славянской марки стала принадлежать Карлу Великому. Старик совсем выжил из ума. Вряд ли он успеет довести своих людей до Людовика, предположил Бэрин, окинув жалеющим взглядом князя, и тихо добавил: - Я целую ночь провел у него в лагере как ополченец. Наутро войско двинулось в путь, но дорога была выбрана дальняя... Я вот уже у тебя, а их еще не слышно.
   - Самые дальние наши костры на всех дорогах отсюда стоят на расстоянии одного дня, - пояснил Рюрик.
   - Знаю, - отмахнулся Бэрин. Рюрик вспыхнул, но жрец устало продолжил: Ежли бы не они... я бы проплутал еще два дня. - И, услышав, что князь облегченно вздохнул, спросил: - Боишься, что часовые пропустят врага?
   Рюрик развел руками и ничего не ответил.
   - Выдели мне воинов, я встречу Истрия в укромном местечке и попугаю его. - Силы, казалось, окончательно вернулись к верховному жрецу. Он выглядел спокойным и уверенным в себе.
   Рюрик внимательно посмотрел на жреца, словно прицениваясь, и вдруг решился, стыдясь сомнений, которые вновь всплыли из глубины его души. Эти опасения сумел развеять жрец своим поведением во время той, утренней, встречи в его доме, когда князь требовал освободить Аскольда.
   - Дам тебе тысячу воинов во главе с Диром - согласен?
   Жрец поморщился, но утвердительно кивнул головой.
   - Что ж. Нынче же у излуки Ильмары мы их и встретим.
   - Но ты не спал ночь! А действие наперстянки скоро кончится!
   - Медлить нельзя, - твердо ответил Бэрин, и Рюрик не стал противиться: послать с Диром кого-либо из своих полководцев Рюрик не мог: каждый из них был занят в предстоящем бою.
   - Буди Дира, - потребовал друид солнца. - Пока он готовится, я вздремну. Да, пусть приготовят мне в дорогу наперстянки.
   - Ложись, Бэрин. Только наперстянка взбодрит тебя на день, не больше.
   - А мне и хватит. Неужто восьмидесятилетний старик Истрий бодрее меня, пятидесятилетнего? - озорно спросил Бэрин и подмигнул князю.
   Рюрик улыбнулся и ничего не ответил. Бэрин лег, повернулся на бок и почти сразу же захрапел.
   Рюрик вышел из палатки в предрассветную темноту. Сторожевые воины размеренно прохаживались возле палатки, ежась от утренней сырости. Князь вгляделся в их лица и, позвав одного из них, тихо приказал:
   - Разбуди Дира! Пусть поднимет свою тысячу и ждет меня.
   Воин кивнул головой и пропал в тумане. Рюрик посмотрел ему вслед и тут вспомнил свои нынешний сон. Ему снились бесконечные громкие речи разных птиц. Что они вещали? Толковать сон было некогда. Он пожал плечами и, обратившись к слуге, который, как всегда, был уже рядом, распорядился:
   - Приготовь в большой бадье отвар наперстянки со стефанией гладкой, чтоб хватило на тысячу воинов. Запас травы найдешь в походном сундуке.
   Слуга повиновался. Рюрик выпрямился, глубоко вздохнул. Свежесть холодного утра окончательно отогнала от него сон. Слабый ветерок начал разгонять молочно-серые клочья тумана. Они плыли над высокой сочной травой, которая медленно выпрямлялась, сбрасывая крупные капли росы. По лесу стало разноситься сначала робкое, а затем все более звонкое пение птиц. Рюрик вслушался в этот хлопотливый птичий гомон и не услышал в нем того скандального, крикливого надрыва, какой бывает у птиц в пору их особого предчувствия и который так боялся князь услышать сейчас.
   * * *
   - Более пятисот лет назад наше племя, теснимое аварами, прибыло на эти земли, издревле заселенные родственными нам словенами. - Рюрик, сидя на коне, произносил речь перед конной и людной дружиной, готовой к решительному бою с врагом. - Наши вожди и жрецы сделали все, чтобы мы смогли здесь жить. Ныне же немецким королям, герцогам и маркграфам стало тесно на земле, отнятой у кельтов, чехов, моравов, саксов, сербов, фризов, ободритов и вильцев. Они хотят уничтожить племена венетов-словен и рарогов-русичей, отобрать у нас Рарожское побережье и забрать нашу землю себе.
   Рюрик перевел дыхание и оглядел огромное войско соплеменников разгоряченным взглядом. Он чувствовал, что воины, проникаясь справедливым гневом предводителя своего, зажигались его порывом мести. В их сердца начинал уже проникать тот воинствующий, яростный дух, смешанный с жаждой лютого боя, который был свойственен любому справедливому противоборству. С этим духом когда-то были дружны деды и отцы всех разноязыких рарогов. И вот настал их черед - ибо враг этот не хочет угомониться, оставить в покое родную землю, их жен и детей.
   - Более ста лет рароги ведут упорную борьбу с германцами, и не раз наши воины побеждали таких великих полководцев, как Карл, Людовик Благочестивый и Лотарий Первый, - продолжал между тем Рюрик все так же горячо и зло. - Нынче нас ждет бой с войсками Людовика Баварского и Лотария Второго - с сыновьями Людовика Благочестивого и внуками Карла Великого. Не посрамим же памяти легендарного Верцингеторига, Сакровира и конунга Белы, которые наносили сокрушительные поражения своим врагам! - призывно воскликнул князь, чувствуя горячую готовность всей дружины. - Не отдадим земли своей на поругание врагам! Да придаст силы всем нам взошедшее солнце победы! - гордо воскликнул он, указав на небо, где уже сияло солнце. - Вперед, мои воины! - звонко и азартно крикнул наконец зовущее слово Рюрик, надел шлем, взял меч в правую руку, а левой натянул поводья. Конь встал на дыбы и, взяв разбег, понесся вперед.