Петров Михаил. Гончаров и криминальная милиция

   - Простите меня, ради бога, - конфузливо извинился я, словно школьник, уличенный в непотребном деле. - Чистота тут у вас как в операционной, ничего не могу найти.
   - А что вы ищете, может быть, я могу помочь? - с готовностью откликнулась она.
   - Если б я знал, то искал бы более направленно, - буркнул я и спрыгнул в пустую смотровую яму исключительно потому, что мне было неудобно смотреть ей в глаза. Присев на корточки, я сделал вид, что тщательно исследую дно, борта и три ступени, ведущие наверх. Совершенно неожиданно взгляд мой наткнулся на то, что не могло меня не заинтересовать. Это была не лестница, а именно ступени, монолитом зацементированные в одно целое. Под каждой поверхностью ступеньки имелось незначительное углубление. Два таких углубления сверху никакого интереса не представляли, зато третье у самого дна сразу же приковало мое внимание. И даже не оно само, а металлическая пластина с отверстиями, аккуратно в него вмонтированная.
   - Вы что-то нашли? - заинтересованная моим сосредоточенным молчанием, склонилась над ямой Шаврина. - Что там такое?
   - Пока не знаю, дайте-ка мне отвертку, пассатижи и самый толстый электрод, они лежат в пачке на второй полке слева.
   - Пожалуйста, - брезгливо протянула она инструмент, весь перемазанный маслами.
   Соорудив из электрода что-то наподобие двойного крючка, я продел один его конец в отверстие пластины, а другой зацепил отверткой. Далее действуя ею как рычагом, я приналег, и пластина со звоном отлетела в сторону, а передо мной образовалась черная квадратная пустота шириною в двадцать сантиметров, а глубиной неизвестно сколько. Бесстрашно засунув туда руку до предплечья, я наткнулся на что-то мягкое и шершавое. Предупреждая крысиный укус, рука непроизвольно дернулась назад.
   - Что там? - переживая за благополучный исход, нетерпеливо спросила Шаврина.
   - Крыса дохлая, - успокоил я ее и, натянув перчатку, вновь полез в дырку.
   На этот раз моя охота была более успешной, я мужественно извлек на свет божий довольно тяжелый предмет, обернутый мешковиной. После чего в третий раз просунул руку в тайник, но теперь уже безуспешно, мои пальцы наткнулись на холодный бетон. Пошарив вокруг я с удивлением обнаружил некое колено, уходящее направо. Все это напоминало вентиляционную систему, почему-то, вопреки всем правилам, расположенную в самой нижней точке. Весьма озадаченный этим странным обстоятельством, я попросил сгорающую от нетерпения хозяйку подать мне висящий на стене полутораметровый кусок шланга.
   Направив его в загадочный штрек, я начал, покручивая, проталкивать его вглубь, надеясь в самом скором времени натолкнуться на новый сюрприз. Тщетно, шланг полностью вошел в пустоту, не обнаружив даже намека на ее окончание. Обескураженный таким положением дела, я выбрался из ямы, положил свою находку на верстак и не торопясь закурил, тем самым приведя заинтригованную женщину в состояние, близкое к истерике.
   - Скажите, Любовь Иннокентьевна, вы купили гараж вместе с машиной? - не спеша разворачивая мешковину, спросил я.
   - Да, а что? - пытаясь мне помочь, торопливо ответила она.
   - Ничего, - отмахнулся я и отбросил тряпку. В полиэтиленовом мешке, завернутый в газету, угадывался предмет, по форме напоминающий кирпичик. Выйдите из гаража, - почесав переносицу, попросил я Шаврину.
   - Зачем? - подозрительно спросила она.
   - Можете оставаться, - бесшабашно щелкнул я пальцами, - но дать вам гарантию в том, что эта штука не рванет и вы останетесь живы, я не могу.
   - Боже праведный! - всплеснув руками, побледнела она. - Неужели вы думаете, что...
   - Не знаю, но такое в наш волшебный век вполне возможно. Идите.
   - Нет, я останусь, - решительно возразила она. - Санька пропал, и возможно навсегда. Я не дура и прекрасно все понимаю, а жить мне без него нет смысла. А посему это я вам предлагаю выйти из гаража.
   - Уже поздно, уважаемая смертница, - засмеялся я, извлекая из мятой газеты вычурную серебряную шкатулку со всякими пасторальными штучками, выполненными по эмали. - Саперы не имели бы никаких возражений против подобных мин.
   - Какая прелесть! - не смогла сдержать своего восхищения женщина, которая секунду тому назад готова была расстаться с жизнью. - Ей не меньше двух веков.
   - Сомневаюсь. Скорее всего, она изготовлена в самом конце прошлого века или в начале этого. Но посмотрим ее содержимое.
   Уже без колебаний я нажал на две боковые кнопочки, и крышка шкатулки откинулась, открывая нам свое на треть наполненное брюхо. Но и того, что в ней находилось, за глаза бы хватило обеспечить мне, Милке и любимому тестю безбедную старость где-нибудь на Гавайских островах или в трущобах Швейцарии. Боюсь, правда, полковник выбрал бы Селигер.
   - Боже мой! - запуская пальчики в золотые украшения и драгоценные каменья, зашлась восторгом Людмила Иннокентьевна. - Никогда в своей жизни ничего похожего не видела. Откуда это?
   - Об этом лучше всего было бы понастойчивее спросить вашего сына, разглядывая газету, ответил я. - Глядишь, он в конце концов и все бы вам рассказал.
   - А почему вы уверены, что это его шкатулка?
   - Простите, когда вы купили гараж?
   - Два месяца назад, первого ноября.
   - Тогда и гадать нечего. Газета, в которую завернута шкатулка, отпечатана двадцать четвертого ноября сего года. Вопросы будут?
   - Нет. А что вы намерены делать со шкатулкой и ее содержимым? демонстрируя женскую логику, тут же спросила она.
   - И вы еще спрашиваете? - Подумав о том, какой беспредел творится в стране, я не обиделся на растерявшуюся учительницу. - Она ваша. Я нашел ее на территории вашего гаража, а значит, сокровище по праву принадлежит вам.
   - А законно это? - Отступив на шаг, она затравленно зыркнула на меня и на открытые ворота гаража.
   - Абсолютно. В жизни, как известно, все бывает, но не всем достается. Вам досталось. Я настоятельно советую - не трогайте всего этого до поры до времени, не шикуйте. И еще, мне кажется, вам следовало бы немедленно уехать из города в неизвестном даже мне направлении. Купите где-нибудь в большом городе квартирку и переждите, пока все не уляжется, если не хотите сдать клад государству.
   - Что? Я вас не понимаю! Почему я должна ехать в какой-то город, покупать там квартиру и чего-то ждать? Чего? А как же Санька? Боже мой! У меня голова пошла кругом.
   - Неужели вам еще непонятно? Непонятно, почему исчез ваш сын? Боюсь, что причина его пропажи напрямую связана с этой шкатулкой. Вполне вероятно, что он не пожелал выдавать бандитам свою тайну, а те не догадались или просто не знают о существовании его гаража. Как бы там ни было, не сегодня, так завтра, но они обязательно явятся к вам для серьезного разговора, и я боюсь, что после него одним учителем немецкого языка в нашем городе станет меньше. Вы мне недавно говорили, что женщина вы неглупая, так подумайте хорошенько - стоит ли раньше времени отправляться на тот свет? Решайте, а я покуда загоню вашу машину и закрою ворота.
   - Не надо, - протестующе замахала она руками. - Я придумала. Я никуда отсюда не поеду. Можно я попрошу вас об одном одолжении?
   - Конечно, и, если это в моих силах, я с удовольствием его выполню.
   - Вы можете сегодня ночью угнать и где-нибудь на виду разбить нашу "копейку"?
   - Ломать не строить. Это нам по плечу, - хмыкнул я, сразу понимая течение ее мысли. - Только что это вам даст?
   - Все очень просто. Я не хочу отсюда уезжать по той простой причине, что все еще надеюсь на Санькино возвращение. Как вы думаете, он может вернуться?
   - Трудно сказать...
   - А я все-таки надеюсь. Но подвергнуть себя пыткам и насилию у меня тоже желания нет. Я рассчитываю на то, что подонки, увидев вскрытый, разграбленный гараж и искореженную машину в нем, не станут предъявлять мне претензий и более того - отпустят моего сына. Поверят, что клад украден неизвестными.
   - Сомневаюсь. Однако попробовать можно, но учтите, что вы подвергаете себя смертельному риску. На вас могут напасть где угодно - в подъезде, на улице и даже на лестнице в тот момент, когда вы будете выносить мусор. Не лучше ли...
   - Нет! Я решила, и пусть так будет. Вы согласны?
   - Это противоречит моей морали, но что делать... Согласен, но только в том случае, если вы выполните мое условие.
   - Какое еще условие?
   - Сейчас я довожу вас до дома и провожаю до квартиры. Вы звоните своему директору и в устной форме заявляете, что с завтрашнего дня в школе не работаете. После моего ухода вы запираете двери на десять замков и никого, кроме меня, в дом не пускаете. Вы принимаете мой ультиматум?
   - Принимаю, но сколько это может продолжаться? Сколько мне ждать?
   - Не знаю, но поверьте, лежать и ждать на собственном диване гораздо приятнее, чем лежать в могиле, уже ничего не ожидая. А прежде чем нам закончить эту тему, я хотел бы узнать у вас имя и адрес того человека, которому раньше принадлежал гараж.
   - Того человека уже нет в живых, а гараж нам продала его дочь Екатерина Георгиевна Костромская. - Порывшись в сумочке, она протянула мне золоченую картонку. - Вот ее визитная карточка. Я не спрашиваю, зачем она вам нужна...
   - Правильно делаете, - вчитываясь в тисненые буквы, оборвал я ее на полуслове. - Садитесь в мою машину, я тороплюсь. Гараж закрою сам.
   Я действительно торопился, потому как мне до четырнадцати часов нужно было встретиться с Максом.
   Глава 7
   Выслушав соображения следователя Кудрина о первых шагах расследования, Требунских отпустил капитана и, заварив чай покрепче, задумался.
   Само по себе второе кладбищенское преступление было гораздо понятнее первого, в отличие от него, тут четко просматривались мотивы и даже вырисовывалась последовательность и схема действий преступника. Он либо видел, либо ему сообщили о том, что Стукалова, Газетдинова и Володченко с кладбища увезла милиция. Это заставило его нервничать. Но почему он занервничал? Видимо, по запарке он оставил за собой какой-то след, о котором вспомнил лишь позже. Да, только так, и никак иначе. Именно это и заставило его с утра пораньше нагрянуть на кладбище. Преступник хотел выяснить объем нашей информации и то, что могли рассказать нам могильщики вкупе с их незабвенным Стукаловым. Но ни Стукалов, ни Володченко ничего существенного не показали. Тогда в чем же дело? Скорее всего, в том, что Стукалов, в отличие от Володченко, открылся нам не полностью, и это косвенно подтверждает его смерть. Он мертв, а Володченко жив, его, за ненадобностью, оставили в покое.
   Итак, интерес для него мог представлять только... как его там... заместитель директора по работе с кадрами. М-да, накаркал сам на себя. Теперь этих самых кадров у него больше, чем на ВАЗе. Но что же он от нас скрыл? Что недорассказал такого, чему был свидетелем? Если опираться на его слова, то первая встреча с неопознанным трупом у него состоялась в присутствии похоронного агента наглеца Бирюкова. Но ничего предосудительного в его действиях агент не заметил, как не заметил и каких-либо подозрительных предметов, находящихся вблизи тела. Иначе бы, с его хваткой и зоркостью, он непременно бы нам про это доложил. Значит что? А то, что Стукалов, прикрываясь Отцом, Сыном и Святым Духом, просто и изящно нам врал. В краже перстня и часов он не мог не признаться, слишком сурово его приперли. С одной стороны могильщики, а с другой Бирюков, деваться ему было некуда, и он вернул украденное. Но нечто такое, чего Бирюков видеть не мог, он утаил. Не иначе как пухлый "лопатник" из кармана убитого увел. А в нем, кроме денег, могли быть документы, а с их помощью дело бы у нас пошло куда веселее. Мародер вонючий! Как только у него рука поднялась "чистить" мертвеца? Во время войны за такие шалости расстреливали на месте без суда и следствия, и это было справедливо. Впрочем, с ним поступили именно таким образом, расстреляли. Расстреляли, а гильзу аккуратно подобрали. Значит ли это то, что преступников было двое, или действовал один и тот же тип, а гильзу забрал для того, чтобы доставить нам лишние хлопоты? Да, скорее всего, в обоих случаях развлекалось одно и то же лицо.
   Поднявшись из-за стола, полковник размеренно зашагал по кабинету, стараясь сосредоточиться на каком-то важном, но всякий раз ускользающем ключевом моменте в переплетении всех этих историй. Вдруг возникавшая прозрачная мысль, едва он посылал ее на доработку, тут же исчезала, и стоило большого труда вновь за нее зацепиться. Доходив так до головной боли, Требунских досадливо махнул рукой, пересек крошечную приемную и отворил дверь в кабинет Потехина.
   - Господин подполковник, позвольте войти.
   - Вовремя ты, Петр Васильевич. - Положив трубку, Потехин потянулся за сигаретой. - Только что звонили криминалисты. Пуля, извлеченная из стены кабинета Стукалова, может принадлежать пистолету "Вальтер Р-38". Не слышу бурного восторга.
   - Какой там к дьяволу восторг, мы и без них об этом догадывались. А их всегдашнее "может быть", "надо уточнить" и прочее света нам не прибавило. Когда они идентифицируют сегодняшнюю сплющенную пулю с той, что мы нашли под головой вчерашнего трупа?
   - А черт их разберет. Ты же знаешь их девиз: криминальная экспертиза, мол, дело тонкое, требующее ювелирной точности и времени.
   - А вот его-то у нас нет. Не сейчас, так через час явятся из прокуратуры или, хуже того, дернут нас к себе. История запутанная, как волосы ведьмы. Чует мое сердце - скоро все это намотается в такой ком, распутать который будет не под силу самому Господу Богу.
   - И Гончарову, - язвительно прибавил Потехин.
   - Ой, не говори под руку, - поморщился полковник. - И без того настроение препаршивое, а тут ты со своим Гончаровым, только масла в огонь подливаешь.
   - Вот и я о том же. Надо его вызвать и официально предупредить о том, что если он не бросит путаться под ногами, то мы примем к нему какие-то более действенные меры.
   - Какие? Ладно, хватит об этом, - решительно остановил его полковник. Нам сейчас совсем не до него. От Лихачева поступали какие-нибудь сведения?
   - Да, он недавно звонил из города, должен появиться с минуты на минуту.
   - Как ты думаешь, Гена, за сколько минут голубой фургончик мог добраться от кладбища до зубоврачебного кабинета?
   - Точно об этом знает только его водитель, но думаю, что двадцати минут ему бы хватило за глаза. Конечно, если это не полная рухлядь.
   - На полной рухляди на такое дело они бы не поехали.
   - Безусловно, они ведь не идиоты. А вот и Вадим Андреевич пожаловал. Только что о тебе вспоминали. Заходи, дорогой, присаживайся. Чем же ты нас порадуешь?
   - Есть кое-что, - вытирая вспотевший лоб, весомо и значимо ответил Лихачев. - О том, что голубой "еразик" находится в розыске, вы, наверное, знаете, могу доложить подробности, тем более что я разговаривал с его хозяином.
   - А почему ты решил, что в розыске находится именно та самая машина, на которой преступники увезли сейф? - недоверчиво спросил Потехин.
   - Во-первых, этих "ЕрАЗов" у нас в городе осталось не так-то много, а голубого цвета и того меньше. Во-вторых, угнан он двадцать пятого декабря после двадцати одного часа, то есть за несколько часов до преступления. А в-третьих, у него имеется примета, отлично видимая сверху. Про эту примету белую крышу - Зоя Филипповна Шутова вспомнила при моем втором посещении.
   - Принимается, - согласно кивнул Требунских. - Правда, от этого нам не легче, но это уж не твоя вина, продолжай, Вадим.
   - А дальше Зоя Филипповна подтвердила наши подозрения и по фотографиям задержанных признала в них налетчиков, ограбивших доктора Мейера и уложивших его охрану. Как то: Александр Седов - ему бы на сцене играть трансформировался в старуху, Филь Борис - водитель, а Евгений Лещенко призрак, спрыгнувший с крыши.
   - Что и требовалось доказать, - удовлетворенно заключил Потехин. - Я давно говорил, что опера лучше Лихачева не сыскать на всем белом свете. Дальше.
   - Погодите хвалить, Геннадий Васильевич, дальше - хуже. Охранник Сударкин, которому шаловливые мальчики чуть не вышибли мозги, абсолютно все отрицает. Говорит, что упал сам. Твердит как попугай: "Поскользнулся, упал и ударился о ступени крыльца. Упал и ударился, а больше ничего не знаю. Никаких налетчиков в глаза не видел". Ну что ты с ним будешь делать?
   - А ничего, - усмехнулся Требунских. - Я другого и не ожидал. Значит, как это... Шел. Споткнулся. Упал. Очнулся - гипс! М-да, установку он от доктора получил жесткую, вот и выполняет. Скорее всего, не бесплатно. Что там у тебя еще?
   - После Сударкина я нанес визит родственникам Лещенко и Филя. Бабулька Бориса Филя в категорической форме мне заявила, что ее внучек Боренька ночевал дома, а вот сестра Евгения Лещенко показывает совсем обратное. Она говорит, что ее придурочный братец ушел из дому двадцать пятого под вечер, а вернулся только в шесть часов утра.
   - Сестра совершеннолетняя? - что-то прикидывая в уме, спросил начальник.
   - Да, и у нее уже есть ребенок. Она в декретном отпуске, потому я ее и застал.
   - Хорошо, продолжай, пожалуйста.
   - Остальное время я посвятил Алексею Ивановичу Петрову. Конечно, за полтора часа я узнал о нем далеко не все, но то, что удалось выяснить, показалось мне очень важным.
   Оказывается, сосед Алексея Петрова, Валентин Рахимович Рахманов, работает зубным техником у доктора Мейера. Они живут на одной лестничной площадке и частенько коротают вечера за шахматной доской да под бутылочку водочки.
   - Ну вот и все, - оживленно резюмировал подполковник, потирая от удовольствия руки. - Наконец-то фрагменты этой нехитрой мозаики состыковались. Нам остается только задержать этого самого Валентина Рахимовича Рахманова.
   - Не торопись, Геннадий Васильевич. Я с ним уже разговаривал. У меня сложилось мнение, что он скорее непричастен. Он не отрицает того, что они с Петровым частенько говорили про работу, и в частности про тот сейф, что стоял у шефа в кабинете. Туда, по его прикидкам, наш милый доктор складывал "черную" наличку. Его показания я запротоколировал, а если возникнет такая необходимость, он согласен помочь следствию. У него дома есть телефон, так что выдернуть мы его сможем в любое время дня и ночи.
   - Понятно, пусть будет так, - подумав, согласился начальник. - Вадим, у тебя все?
   - Нет, Петр Васильевич, есть еще кое-что на десерт, - подмигнув цыганским глазом, позволил себе некоторую вольность капитан. - Я рискнул и проявил некоторую инициативу. Только не ругайте шибко, победителей не судят.
   - Ближе к делу, победитель!
   - После разговора с Рахмановым, уже на выходе из клиники, я нос к носу столкнулся с Борисом Абрамовичем Мейером. Сразу же узнав во мне вчерашнего посетителя, он спросил, за какой надобностью я топчу их линолеум уже второй день кряду?
   "А затем, что открылись некоторые новые факты, и в их свете вы смотритесь довольно утомленно, - решил пойти я ва-банк. - Прямо скажу, хреново вы смотритесь".
   "Что вы себе позволяете, да как вы смеете, да я подам на вас в суд за оскорбление", - понес он всякую чепуху, которую я внимательно слушал и сочувственно при этом кивал. Такое мое поведение пришлось ему не по душе. Не понравилось ему мое поведение. То ли он хотел меня умаслить, то ли просто банально испугался. Одним словом, после того как у него иссяк фонтан угроз и проклятий, он пригласил меня в кабинет, а мне это было очень кстати. У себя в кабинете он повел себя совершенно по-другому. Начал с того, что усадил меня в удобное кресло и предложил чашку кофе с коньяком.
   "Кофе не употребляю вообще, а чай пью только зеленый, - ответил я, памятуя, что у Рахманова на столике я видел пачку этой гнусной травы. Уверен, у вас его нет".
   "У нас, как в Греции, всегда все есть! Один момент", - счастливо засмеялся он и упрыгал за чаем.
   Едва за ним закрылась дверь, как я отогнул угол ковра, где, по моему пониманию, мог раньше находиться сейф. Я не ошибся, и этому свидетельствовали четыре свежие вмятины на линолеуме. Вне всяких сомнений, они были продавлены ножками сейфа. А кроме того, я увидел четкий, несмываемый след от колес тележки. Они как-то неудачно ее повернули, так что сантиметров десять два колеса прошли юзом.
   Я настолько был рад своему открытию, что даже выпил чашку зеленого чая с какими-то палками, плавающими на поверхности.
   "Отличный чай", - отставляя пустую чашку, похвалил я заботливого доктора.
   "Может быть, еще?" - с готовностью привскочил он.
   "Нет, нет, спасибо, достаточно, больше не надо!" - решительно и поспешно отказался я, ожидая, когда он начнет задавать наводящие вопросы. Это последовало после того, как я поднялся и начал благодарить его за проявленное гостеприимство.
   "Извините меня, товарищ капитан, за любопытство, но какие такие новые факты заставили вас вновь посетить мой кабинет? - ничего не значаще, как бы между прочим, спросил он. - Или это ваш профессиональный секрет?"
   "Конечно, но с вами я готов им поделиться".
   "А я с удовольствием выслушаю".
   "Можете даже записать. Где у вас магнитофон или диктофон? Наверное, хранится в сейфе? Батюшки! - удивленно всплеснул я руками. - А где же ваш сейф?!"
   "А зачем мне сейф? - сразу смекнул он в чем дело, и поторопился выплюнуть мою наживку. - Кабинет у меня небольшой, хранить мне особенно нечего, он только мне мешал. Надоел он мне, и я его позавчера продал".
   "Что вы такое говорите? Я его видел не далее как вчера, когда с вами разговаривал, - неуклюже я попытался зайти с другой стороны и вконец его запутать. - Как сейчас помню. Своими руками щупал".
   "Нет, милейший капитан, не могли вы вчера его видеть, потому как позавчера в конце рабочего дня сейф увез покупатель, - растянул он до ушей свои толстые губы. - А вам, извините за дерзость, я бы посоветовал посетить окулиста или невропатолога".
   "Наверное, вы правы, - огорченно согласился я. - Но тогда на прием к психиатру мне придется захватить с собой еще четырех человек. Двоих ваших сотрудников, которые, представляете, с пеной у рта доказывают, что вчера, уже после вашего ухода, они заходили к вам в кабинет и своими глазами видели ваш загадочный сейф".
   "Они что-то путают. А санитарка Лена, что прибирается в моем кабинете и которую вы расспрашивали, имеет склонность к алкоголизму, так что к ее словам следует относиться с некоторой осторожностью".
   "Два ночных посторонних свидетеля утверждают следующее, - не обращая внимания на его комментарий, продолжал я. - Примерно в три часа и пятнадцать минут ваших охранников вырубили два вооруженных грабителя, причем один из них был одет старухой, а другой сидел на коньке портала. Следы его пребывания видны по сию пору. Может быть, вы хотите взглянуть? Нет? Жаль. Так вот, отключив ваших сторожей, они открыли ворота, подогнали к крыльцу фургон и, загрузив в него сейф, преспокойно уехали".
   "Полная чушь, - весело рассмеялся доктор. - Они попросту его бы не подняли".
   "А я и не говорил, что грабители его поднимали и тащили. Те же свидетели показывают, что они выкатили сейф на тележке. Эту тележку они сбросили недалеко отсюда, и мы ее нашли, - закрыв глаза, блефанул я. Теперь нам остается сделать химический анализ ее резиновых колес и того следа, что остался на вашем чудном линолеуме под ковром. Вы, наверное, его не заметили, но я могу вам показать, а заодно предупредить, что если вы вздумаете его стереть или поменять линолеум, то нам об этом тут же сообщат, и вас ждут крупные неприятности. Так что советую вам все честно и правдиво рассказать. В конце концов, мы не налоговая полиция, а криминальная милиция, преступников ищем".
   "Ладно, вы меня убедили, - после продолжительной паузы сдался Мейер. Пропади он пропадом, этот сейф, чтоб я его больше не видел, равно как и этих дураков охранников. Наверное, все было именно так, как вы говорите, но я ничем, кроме одной вещи, вам помочь не могу". Выйдя из кабинета, он вскоре вернулся и притащил мне черный пластиковый пакет, который я благополучно доставил сюда. Петр Васильевич, смотреть будете или же я сразу передам его криминалистам?
   - Лихачев, ты торгуешься, как заправский завсегдатай базара. Перегнувшись через стол, Потехин выдернул у него из рук пакет и тут же вытряхнул на столешницу его содержимое - старенькое женское пальто и такую же ветхую шаль. - Батюшки, да это же наряд Александра Седова! Это удача! Вадим, с тебя причитается.