Петров Михаил. Гончаров и женщина-убийца

   - Извините, молодой человек, ресторан еще не работает.
   - Замолчи, Люська, - одернула ее товарка качеством чуть похуже. Мужчинка кушать хочет, а ты клиента отпугиваешь. Мужчинка, иди ко мне, тетя Галка тебя накормит, напоит и спать с собой положит. Ты хочешь переспать с тетей Галей?
   - Не очень, - честно признался я, подходя к их столику. - Мне, девушки, нужен один хрен, он у вас работает.
   - У нас, дядя, много хренов работает, а ты что, голубой?
   - Нет, фиолетовый. Мне нужен официант Яша.
   - Тогда тем более садись, его еще нет, придется подождать. Кушай, не стесняйся, Люська, налей ему коньяку.
   - Чего ради? Он нас не хочет, а мы его коньяком поить должны.
   - Это он меня не хочет, про тебя разговора не было.
   - И не надо, он, наверное, ничего уже не может, так только, носит для декорации, вроде галстука. Тебя как зовут?
   - Лука.
   - Во, слыхала, Галка, и имя у него какое-то ветхое, как он сам. Лука, а как твое фамилие?
   - Мудищев я, бабоньки, и имею большую беду, "величины неимоверной, осьмивершковую елду". А прадед мой, "Порфирий, еще при Грозном службу нес, и подымая ... гири, порой смешил царя до слез".
   Официантки немного опешили от такого нескромного заявления, а потом залились счастливым смехом аттестованных идиоток:
   - Ой! Не могу, Галка, держи меня, я сейчас описаюсь. Ой, восьмивершковый! Галка, не могу.
   - Вот это мужчинка! Ой, Люська, а вершок - это сколько?
   - Не знаю, наверное, много, не могу.
   - Да врет он все, девки, наговаривает на себя, - вмешалась третья, до сих пор молчавшая очкастая вобла.
   - Нет, но все-таки, какой длины вершок? - не унималась практичная Галка. - А вот и Яшка, он все знает. Яшенька, скажи нам, глупым бабам, сколько стоит вершок?
   - Примерно четыре сантиметра, - ответил лысый унылый тип, которого я дожидался. - А вам это зачем?
   - Нам незачем, это, Яшенька, к тебе пришел клиент с восьмивершковым прибором. Если что, зови на помощь.
   - Перестаньте галдеть, не слушайте их. Вы ко мне?
   - Да, если вы Яков Семенович. У меня к вам буквально несколько вопросов.
   - А почему я на них должен отвечать? Кто вы такой, позвольте узнать. Сейчас такое время, что на слово не поверишь. Ваши документы, пожалуйста. Все в порядке, чем могу быть полезен?
   - Вы знаете, что Павел Андреевич умер?
   - Нет, откуда мне знать. И когда это случилось?
   - Когда вы его видели в последний раз? - игнорируя его вопрос, жестко спросил я.
   - Так сразу и не скажешь, вчера его точно не было, а вот позавчера, кажется, был. Точно был. Он еще клеился к высокой красивой брюнетке. Она сидела одна вон за тем столиком, он через меня передал ей бутылку шампанского и плитку шоколада. Она поблагодарила его и в ответ передала большое румяное яблоко. Старый ерник расцвел и чуть не кончил прямо под стол. Через десять минут они танцевали, а еще. через полчаса она сидела за его столиком. Еще через полчаса пили на брудершафт.
   - Они ушли вместе?
   - Нет, брюнетка ушла первой, Пал Андреич минут через десять.
   - Во сколько это было?
   - Трудно сказать, но рано, думаю, часов около восьми. Но скажите же, когда он умер и когда его похороны? Мы были друзьями...
   - Похороны завтра, а скончался он часов в девять или около того. А эту брюнетку, что была с ним, вам раньше приходилось видеть?
   - Никогда, а что, она в чем-то подозревается?
   Оставив вопрос открытым, под бабье улюлюканье я покинул трактир и поехал домой, втайне надеясь, что моя козочка еще шастает по подругам и я могу как следует выпить и выспаться. Мне искренне жаль тех людей, которые не могут пить в одиночестве. Им нужна компания, им нужен собеседник, который обязан выслушивать твой пьяный бред, или, что еще страшнее, ты слушаешь его бред. Нет собеседника милее и внимательнее, чем ты сам. Нет оппонента более сговорчивого и компромиссного, чем ты сам.
   Мои надежды сбылись, дома никого, кроме кота, не было, но кот существо бессловесное, но это если он сыт. А если голоден и орет, его можно выкинуть на балкон, что я и сделал, перед тем как залезть под одеяло. Но моей наивной мечте не суждено было сбыться, уже через час меня растормошила счастливая и сияющая Валентина. Она стояла в заснеженной шубе, с букетом чайных роз и бутылкой шампанского. Вторую бутылку, ледяную и мерзкую, она закатила мне под одеяло.
   - Валя, - спокойно спросил я, - тебя в детстве не били утюгом?
   - Нет, Костик, меня вообще не били, даже мальчишки. Я была такая же хорошенькая, как сейчас.
   - Свежо предание... А чего ты сияешь как начищенный самовар? Кто-нибудь в подъезде изнасиловал?
   - Хам! Я-то бежала, летела к тебе на крыльях, хотела сообщить радостную весть, устроить праздник, пригласить бывшего мужа...
   - А вот это лишнее в любом случае, какую бы ты гадость мне ни сообщила.
   - Если бы ты не лежал, то непременно бы упал. Костя, я развелась с узурпатором, своим бывшим мужем.
   Я издал тоскливый стон, прогнозируя свою грядущую несчастную жизнь. Эти перемены не сулили мне ничего хорошего. Я с грустью подумал, какое славное время у меня было до ее прихода.
   - Валюша, тебе не хочется навестить близких, они где-то неподалеку, хочешь, я тебя отвезу?
   - Кот, ты сошел с ума, у меня завтра напряженный день. Во-первых, мы должны зарегистрироваться, а во-вторых, я вплотную займусь квартирой. Милый, я не хотела тебе говорить, но ты вынудил. У своего благоверного я вытребовала половину квартиры. Так что мы с тобой можем поменяться на вполне приличное жилье, поцелуй Валю в щечку. Она этого заслужила.
   - Пусть Валю в щечку целует малярийный комар. Скажи, радость моя, а ту половину, что ты выторговала у мужа, не могла бы ты поменять без моего участия? Тогда бы и волки были целы, и овцы сыты.
   - Кажется, ты мной манкируешь, а зря! Радость жизни мужчина постигает только в обществе подруги, если он, конечно, не педераст. В общем, вставай, подлый трус, "рассвет уже полощется", не для того я покупала шампанское, чтобы оно скисло.
   Валюша расстаралась, два часа мы справляли тризну по моей заблудшей холостяцкой душе. Под конец она даже стала мне нравиться. Воспылав любовью, я утащил ее на диван. Но у Гончарова все выходит сикось-накось, так же получилось и сейчас. От такого бешеного стука можно стать импотентом. Даже воспитанная, рафинированная Валентина выматерилась, а я, натянув халат, пошел открывать.
   Его я ожидал увидеть меньше всего. На пороге, закованный в камуфляжный костюм, стоял Ухов. Мой дорогой и любимый Ухов. Наверное, единственный омоновец, мною уважаемый. Здоровый детина, идущий с голыми руками на толпу уличной мрази, сейчас он выглядел институтской девушкой. Неловко мялся и жевал сопли. И еще я разглядел, что вместо двух унылых звездочек на нетронутом поле погон теперь золотится одна, но существенно покрупнее. Ничего не требуя взамен, он дважды спасал мою непутевую жизнь, а сейчас неуклюже топтался у порога. Пришел он ко мне в первый раз.
   - Валька! - заорал я, втаскивая младшого. - На стол мечи то, что есть в печи! Гость к нам желанный.
   - Да не надо ничего, Константин Иванович, я на секунду заскочил... Вот... Сегодня сороковины... Ну это... Павлика убили... Я думал, помянуть надо, вот, принес...
   Он неуклюже вытащил бутылку дешевой водки, а мне стало мучительно стыдно за людскую неблагодарность вообще и за мою в частности. Сорок дней назад Павел впрягся в мою авантюру и поплатился за это своей жизнью. Я отдал вдове половину своих сбережений, но все равно чувствовал себя негодяем, особенно сейчас.
   - Я от его бабы иду, тоже помянули... Дай, думаю, к Иванычу зайду... Все-таки вместе тогда были. Извините, если помешал.
   - Заткнись, Макс, не бухти, запомни, ты всегда желанный гость в этом доме. Знакомься, это Валентина, моя жена, прошу любить и жаловать. Валя, дай мальчику лапку, его зовут Максимилиан, если бы не он, то не было бы у тебя счастья стать моей женой.
   Она расцвела, видимо, ей очень понравился титул жены, ну да и пусть ее, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не какало.
   - Какой он большой, Костя, я его боюсь, он нам всю кухню поломает.
   - Растолкай свои шмотки и накрой стол в комнате. Проходи, Макс. Давно офицером стал?
   - Давно, уже неделю, все привыкнуть не могу. Алексей Николаевич лично хлопотал. Иваныч, а ты знаешь, он то дело целиком себе приписал, вроде тебя и не было.
   - Бог с ним, хорошо хоть сам у руля остался, а то бы поставили нового дурака. Когда суд над нашими ведьмочками?
   - Не знаю. - Он зевнул, как Юрий Никулин при подсчете шашлыка. - В СИЗО они. Я слышал, что Юлию Гвоздеву там убили. Не дождалась, значит, суда.
   - Ясненько, Ухов слово держит. Но она того и заслуживала.
   - Я тоже так подумал, да и ребятишки помогли. Ну что, Иваныч, пусть земля ему будет пухом. В Афгане он меня здорово выручил, а я не смог уберечь его здесь. Прости, Павлик.
   Он выпил, все еще неловко озираясь по сторонам, потом достал помятую пачку "Бонда" и вопросительно на меня посмотрел.
   - Кури, Макс, у нас все курящие, даже кот от никотина бурым стал. Как у тебя дела? Может быть, что-то нужно, не стесняйся.
   - Да нет, все в порядке, спасибо, пойду я. Надоел уже. Я что хотел сказать, если что, то я тебе, Иваныч, всегда помогу. Тут мне лейтеха один говорил, Олежка, будто дело на тебя новое свалилось... Не знаю, как сказать... Короче... Заработать мне надо, баба на сносях... Я подумал... Платишь ты хорошо... Может, я понадоблюсь?
   - Макс, можно было не жевать губы, а сказать сразу, перед уличной шушерой ты куда как смелее. Я просто дам тебе взаймы.
   - Нет, я так не хочу. - Он осекся, потому что в комнату с дурацким капустным салатом явилась Валентина.
   - Мальчики, я вам помешала, сейчас испаряюсь.
   - Будем весьма признательны, как ты догадалась? Продолжай, Макс.
   - Да чего тут продолжать, заработать я хочу, а у вас дело новое, короче, если что - я на стреме.
   - Ухов, во-первых, я о тебе помню всегда, а во-вторых, я еще не решил, буду я заниматься этим делом или нет. Но теперь подумаю.
   - Спасибо, тогда я пойду, извините за мою назойливость.
   Не успела за ним закрыться дверь, как преподобная Валентина устроила мне скандал, причем на этот раз серьезный.
   - Ну и дружки у тебя! Быдло сплошное! Как тебе не стыдно, нашел ровню!
   - "Мои друзья хоть не в болонье..." - попытался отшутиться я, но не совсем удачно, потому что она вспылила пуще прежнего.
   - И кот твой паршивый лишаями пошел, уничтожить надо, найди какого-нибудь алкаша, чтоб за бутылку удавил его.
   Тут уже я не выдержал, подобного посягательства на жизнь животного я не стерпел.
   - Киска, я скорее удавлю тебя, нежели любимого Машку, запомни это раз и навсегда. Я не ангел, но не в моих привычках обижать котов.
   - А меня обижать можно? А если я пойду лишаями, ты меня трахать будешь? - резонно спросила она, выжимая скупую слезу.
   - Конечно нет, - так же разумно ответил я.
   - Все вы такие, как небольшой изъян, так вы в кусты. Чтобы завтра же отнес его в ветлечебницу, мне плешивые не нужны!
   Похоже, этот вечер был вечером визитов. Едва она успела закрыть рот, как в дверь деликатно и вежливо позвонили. Открыла Валентина. Кажется, менты всего города сегодня решили меня навестить. В передней, подобно Пиросманишвили, с миллионом роз в охапке стоял господин Ефимов, в штатском пальто и без формы. Он уже целовал даме ручку, а я все не мог прийти в себя. Такого я от него не ожидал.
   - Гончаров, почему гостей не встречаешь, почему с женой не знакомишь?
   - Да это не жена, Алексей Николаевич, а полюбовница, причем скверная, сосед на время уступил, завтра отдавать надо. Вы проходите. Господи, какой букет. Тысяч на сто тянет, это же пять бутылок водки! Помереть можно.
   - Это не для тебя, а водку я принес, но кажется, не вовремя. У вас, вижу, небольшой скандальчик, могу помирить.
   - Да что вы, Алексей Николаевич, мы только что целовались. Знакомьтесь, Валентина, а это господин полковник, начальник нашей районной милиции. Понимай, страхолюдина, кто целует твои простецкие руки. Теперь не смей неделю их мыть.
   - Костя, прекрати свой словесный понос, надоело! - очаровательно улыбнулась Валя. Видимо, ей льстило, что сам "хозяин района" удостоил нас своим посещением. - Проходите, Алексей Николаевич, не обращайте на него внимания. Дурак он и мизантроп.
   - Я, Валенька, давно об этом знаю и потому не принимаю всерьез.
   "И чего приперся, старый козел, на ночь глядя, - подумал я, радушно провожая гостя к столу, - наверное, опять в какое-нибудь дерьмо воткнуть меня хочет. Фигушки, на этот раз не получится".
   Полковник дождался, когда Валентина уйдет на кухню, и начал исподволь, вкрадчиво и льстиво:
   - Слыхал я, опять ты в историю вляпался. Слыхал, будто намедни кукарекал ты с балкона одной смазливой бабенки.
   - Плюньте в рожу тому, кто вам это сказал. Человек я семейный, степенный, занятый. Некогда мне по разным балконам ходить да по чужим бабам лазить.
   - Я тоже так думаю, только вот следователь Немов на этот счет иного мнения. Врет небось. Придется объявить ему выговор, чтоб не клеветал на честных, непорочных мужей. Подходи завтра, мы ему это в глаза скажем.
   - Да Бог с ним, со следователем, пущай живет. Я не злопамятный.
   - Мне тоже так кажется. У меня появилась мысль: а не подключиться ли тебе к этому делу?
   - Это плохая мысль, к тому же бесплатная. Да и само-то дело не стоит выеденного яйца, подумаешь, старый пачкун загнулся во время полового акта.
   - Насчет бесплатной ты помолчи, мне прекрасно известно, что к тебе приходил Иванов. Не коробку же конфет он тебе посулил.
   - Конечно нет, он предложил дядюшкино яйцо, а я и своими обойдусь. Да и дело-то дохлое. Пойди разыщи эту брюнетку!
   - А вот тут-то ты не прав, сегодня я разговаривал с областью и почерпнул кое-что интересное. Разговор был неофициальный, так что ты о нем сразу забудь.
   - Уже забыл, давайте лучше выпьем. Не хочу я ничего слушать.
   - Напрасно, дело тебе понравится, оно в твоем вкусе. Понимаешь, по области зарегистрирован ряд скоропостижных смертей, что само по себе не ново. Инсульт, инфаркт, болезни расхожие, но меня заинтересовало другое. В частности, три смерти схожи с нашим случаем. То есть умерло трое одиноких мужчин. Все они ранее перенесли обширный инфаркт, и все трое были состоятельными господами. Кроме того, у них отмечалась маска посмертного ужаса. Все трое померли в собственной квартире, и родственники отмечали недостачу многих ценных вещей.
   - И все трое были охочи до баб?
   - Вот этого я не знаю, но ты можешь поинтересоваться. Ну как?
   - Не знаю, у меня забот полон рот, завтра кота в ветлечебницу везти надо.
   * * *
   "Гудом гудит утрамбованный наст..." С утра размышлял я строками Иосифа Уткина применительно к своей голове. Вчера я явно погорячился, в ветлечебницу идти не хотелось, да и жить тоже. Валентина лежала рядом, но и она настроения не поднимала. Она, очевидно, поняла, что я проснулся, так как бесцеремонно и грубо начала ко мне приставать. Мне не оставалось ничего иного, как отправиться в кошачий госпиталь.
   Старый татарин сделал коту прививку, дал мне пузырек вонючего дегтя и потребовал сто тысяч.
   - Креста на тебе нет, - упрекнул я его, отдавая требуемую сумму.
   - Конечно нет, - радостно согласился он, - усыпить будет дороже.
   - Я тебя сейчас самого усыплю, ты не стоишь даже кала моего любимого кота.
   После перенесенной травмы животное спокойно лежало в котомке и даже немного присвистывало во сне. Слава Аллаху, Валентины дома не было. Я бодро продудел марш из "Аиды" и подумал, что было бы не лишним заняться самообразованием. Для этой цели я открыл книгу Ильфа и Петрова. Сюжет был занимателен, но углубиться в суть мне не дал телефонный звонок. Аккуратно отложив книгу, я снял трубку. Лучше бы я этого не делал.
   - Добгый день, - поздоровался приятный грассирующий голос, - мне нужен Константин Иванович Гончагов.
   - Он всем нужен, - заносчиво ответил я, - но только ни один идиот не звонит ему в двенадцать часов дня.
   - Извините, но мне сказали, что вы спешите с обменом, вот я и позвонил. Я должен вселиться в вашу квартиру. Деньги я уже пегедал вашему адвокату, как договагивались, сто лимонов, но я бы хотел посмотгеть на квагтигу. У вас кганы не текут?
   - Это у тебя крыша течет, хрен моржовый, что за ахинею ты несешь?
   - Да-да, меня предупгедили, что вы неногмальный, но все документы у меня на руках, не извольте беспокоиться. Когда вы намегены съехать из моего помещения? Мне нужно туда поселить больную жену.
   Наглецов я видел много, да и сам не подарок, но такого вопиющего хамства не видал отродясь. От возмущения я почувствовал, как галстук намертво перехватывает мой кадык.
   - Фраер зеленый, - с трудом сглотнув слюну, я наконец-то обрел дар речи, - приходи, устрою тебе сказочный прием, свои ноги ты унесешь в портфеле.
   - Хогошо, - ответил он, - я буду через полчаса.
   Эти полчаса я провел как тигр в клетке, перебирая всевозможные варианты Валиной аферы. Ничего не состыковывалось. В любом случае моя подпись должна фигурировать. Но ее-то не было!
   Наконец-то, на пятой сигарете, в дверь позвонили. Натянув старую боксерскую перчатку, чтобы удобнее было бить, я открыл дверь. Мои приготовления были излишними, потому что в свободном полете я достиг первого этажа. О страна, великая держава, изурудованная негодяями, доколь же будет продолжаться сие бесчинство?
   "Крепкие парни, - подумал я, глотая кровавую слюну, - но почему они меня бьют?"
   - Опять, что ли? - Издалека донесся до боли знакомый голос. Юрка стоял прямо, как рапиру сжимая поводок, от которого умная собака уже освободилась. Костя, иди домой! Давай я тебя провожу.
   - Отстань, кретин, вызывай наряд, у меня в доме творится черт знает что. Бригаду вызывай. Юрка, это не шутки, кажется, меня хотят убить!
   Там чего-то били и крушили, мне было не до них, завернув голову в куртку, я уполз в кусты. Минут через пятнадцать меня оттуда достал Юрка. За шиворот выволок на всеобщее обозрение и менторским тоном объявил, что теперь я здесь не живу, но имею полное право привести себя в порядок у него дома.
   Я еще не вполне понимал, что произошло, и заботливый приятель разложил все по полочкам.
   - Костя, у него на руках обменный ордер, выданный на его имя, на имя Гольбрайха Ивана Ивановича. И документы, подтверждающие сделку, в полном порядке. Имеется расписка в том, что он передал деньги Валюхиному поверенному, некоему Труфанову, за покупку твоей квартиры. Так что пока не дергайся, а все обдумай. Я понял, что тебя обули, но спонтанно за это дело браться не следует.
   - Конечно, - согласился я, накручивая телефонный диск, - когда тебя вышвырнут из собственной квартиры, я тоже прочту тебе успокоительную проповедь. Алле, Ванятка, тебе не кажется, что ты у меня загостился? Пора бы тебе и честь знать.
   - Господин Гончагов, повегьте, я искгенне сожалею о случившемся, но согласитесь, что и вы себя вели не лучшим образом. Зачем вы нахамили мне по телефону?
   - Ты один?
   - Конечно нет, со мною мальчики, на тот случай, если вам вздумается вести себя непгилично. Они вообще хотят увезти вас в лес и там пгикончить, но я предлагаю более щадящий метод, думаю, психбгигада гешит все наши проблемы.
   Я швырнул трубку и загрустил. Похоже, дело они обстряпали надлежащим образом, и официальной правды мне не добиться. Оставалась одна надежда: как следует тряхнуть Валентину, но где ее искать? Вероятно, продав квартиру, она подалась в бега. Чертова кукла, угораздило же меня с нею связаться! Кроме морга, безвыходных ситуаций не бывает. Отбросив невеселые мысли, я потребовал еды и выпивки. За четыре истекших года я впервые был у Юрки в гостях. Накормили меня по-царски и даже предложили некоторое время у них пожить. Я вежливо отказался и попросил поллимона взаймы. Этих денег мне должно было хватить на недельное проживание в гостинице. Гольбрайх по-дружески позволил забрать личные вещи и документы. У меня хватило ума не затевать с ним перепалку, я только проверил документы. К сожалению, они были в полном порядке и оформлены через посредническую фирму "Уют". Что и говорить, уют они устроили мне по высшему классу. Скоты!
   - Вы когда соизволите забгать мебель и пгочие вещи? - вежливо осведомился новоявленный хозяин.
   - Пусть полежат, покуда я тебя отсюда не вытряхну. Где эта сука Валентина? Она устраивала эту сделку.
   - Без понятия, догогой товагищ, уже готовые документы мне отдал мой повегенный. Имя Валентины я слышу впервые. Деньги я передал вашему доверенному лицу, Юрию Николаевичу Тгуфанову, о чем он подтвегждает своей гаспиской. От вашего имени у него на гуках имеется довегенность. Можете ему позвонить. Телефон я дам.
   Лежа в паршивом одноместном номере третьесортной гостиницы, я соображал, каким образом я могу ущучить этого самого Труфанова, а если получится, то и Валюшу в придачу. Во-первых, нужно узнать график его работы, это сделать нетрудно даже не выходя из номера. К сожалению, вежливая секретутка меня огорчила, заявив, что названный мною субъект у них не работает и о моей квартире она слышит впервые. Дело принимало скверный оборот. Уже стемнело, и я, разумно решив, что утро вечера мудренее, завалился спать.
   Не тут-то было, резкий телефонный звонок буквально сбросил меня с кровати. Кто мог знать, что я в гостинице? В недоумении я снял трубку и сразу же получил оскорбление.
   - Козел, если ты не успокоишься, не перестанешь гнать волну, то от своей бабы получишь только уши. Как меня понял? - невежливо спросил мерзопакостный мужской голос.
   - Я тебя прекрасно понял, красавчик, и последую твоим указаниям, но верни мне женщину, по-моему, за нее я заплатил сполна.
   - Поживем - увидим, а пока сиди, прижми верзоху и не дергайся. Посмотрим на твое поведение. Качумай, пацан! - предложил он и бросил трубку. Но этим он себя немного выдал, потому что подобной терминологией пользуются, как правило, музыканты. Конечно, от этого не легче, музыкантов в нашем городе - что собак нерезаных, но какая-то зацепочка у меня появилась, и на том спасибо. И еще я понял, что совершенно напрасно проклинал Валю. Дурочка сама вляпалась в дерьмо. Мне даже стало ее немного жаль. Наверное, ей сейчас хуже, чем больной Саре Гольбрайх. Нужно было что-то предпринимать, потому что сидеть сиднем, как мне только что посоветовали, я не собирался.
   Моим уязвимым местом являлось отсутствие денег, но это было поправимо. В двенадцать ночи я нарисовался к Максу и в двух словах изложил суть проблемы. Слушал он молча. Когда я закончил, он хмуро поднялся из-за стола и натянул свой всегдашний камуфляж.
   - Пойдем, Иваныч, сейчас твой гость транзитом отправится на небеса обетованные и будет долго сожалеть, что его предки распяли своего праведного сородича.
   - Конечно, а я получу вместо Валюхи ее уши. Да и Гольбрайх здесь ни при чем. Он тоже стал жертвой чьей-то аферы. Во-первых, надо подумать о Валентине, все-таки живая душа. Думаю, начать нужно с фирмы, иначе откуда бы "музыкант" узнал мой гостиничный телефон? Надо думать, что у секретаря "Уюта" телефон с определителем номера. И займемся мы этим с утра. Думаю, Ефимов поможет тебе назавтра освободиться.
   Девка, сидевшая в приемной президента "Уюта" за компьютером, щерила на нас белые зубы, всем своим видом показывая, что с ней можно решить не только производственные вопросы. Я одернул Ухова, который хотел сразу же броситься в драку.
   - Какая прелестная малышка, гляди-ка, Макс, и где таких делают?
   - Это вы у моей мамы спросите. Она у меня незамужняя, может быть, сделаете мне сестренку, а то я у нее одна.
   - Макс, это замечательная мысль, скажи, малютка, а твоей маме не нужна внучка?
   - Об этом нужно серьезно подумать, но я стою очень дорого, боюсь, что у вас не хватит денег.
   - Ничего, я как-нибудь расплачусь.
   - Посмотрим, ждем вас вечером на смотрины, вот вам наш адрес. - Она протянула мне глянцевую визитку и уже делово спросила: - Вы по какому вопросу? Обмен, продажа, покупка?
   Под недоумевающим взглядом Ухова я принялся развешивать ей на уши пространную лапшу. Из ее ответов я с огорчением осознал, что однокомнатная квартира стоит несколько дороже, чем за нее заплатил Гольбрайх. Невезучий ты человек, Гончаров, даже и тут тебя умудрились надуть.
   Ошарашенный Ухов молча тащился за мной, мало что понимая в только что произошедшем событии.
   - Иваныч, что будем делать?
   - Копать руду, Макс. Говорят, сам государь, то ли Николай Первый, то ли Александр Третий, так ответил Николаю Гавриловичу Чернышевскому на его сакраментальный вопрос. Сегодня вечером нанесем визит одиноким дамам. Для этого нужны деньги. Передай следователю Немову, что я готов заняться тем делом и жду его звонка в гостинице. Тебя беру в долю. Мой телефон ты знаешь. До вечера. Оденься поприличней и не вздумай брать с собой свою треклятую дубинку. Сегодня обойдешься той, что в штанах.
   Андрей Петрович Иванов позвонил мне ближе к обеду.
   - Андрей Петрович. - Устав слушать его скулеж, я пошел в атаку: Перестаньте извиняться, я займусь этим делом. Но мне нужен аванс, причем не яйцами, а нормальными советскими долларами, в размере двух штук. Это притом, что полной гарантии я дать не могу.
   Пообещав подъехать, он положил трубку. В моем номере тем временем прибиралась молоденькая горничная. Задрав попку, она вовсю демонстрировала мне ажурные трусики, мало что скрывающие из ее прелестей. Девчонка явно искала приключений на свою попу - она их и получила.