Страница:
– Сворачивай, я сказал! Разведаем обстановку. Супчику горячего похлебаем.
– Не сверну!
– Будешь спорить - пинков тебе надаю и сам за руль сяду, - сурово сказал я.
– А я буду сопротивляться, - зло заявил Рыжий. - И изобью тебя. Знаешь, как я. ногами дерусь!
– Рыжий чудень, не валяй дурака! - громко произнес Трюфель. - Шустряк - чемпион года по кулачному бою. Ты что, этого не знаешь? Он отметелит тебя одним мизинцем. И вообще, он лучше все знает. Давай сворачивай.
Йохан резко затормозил и начал разворачиваться. При этом он бурчал под нос крайне недовольно. Похоже, что ему почему-то до смерти не хотелось заезжать никуда по пути. У меня не было времени выяснять причину такого настроения Рыжего. Я все более убеждался, что нам надо побывать в какой-нибудь деревне Кларвельта, кроме той, в которой мы уже были. Это могло дать ответы на некоторые мои вопросы.
Но, когда мы въехали в деревню, вопросов появилось еще больше. Улицы были совершенно безлюдны - только курицы бегали по дороге, по куриной привычке пытаясь попасть под колеса нашего транспорта. Мы двигались по направлению к центральной площади, и уже издалека я видел то, что на ней находится. Я чуял носом мерзкий знакомый запах гари. Я догадывался, что здесь произошло, хотя мне крайне не хотелось верить в свою догадку.
Рыжий затормозил на площади, спрыгнул со своего водительского места, стащил черные перчатки и зло шваркнул их о землю.
– Ну что, Шустряк, доволен? - сказал он едва не с рыданием в голосе. - Иди, хлебай свой супчик. Пока тепленький.
Два ряда наспех сколоченных виселиц вытянулись вдоль площади. Ни одна петля не пустовала. Не меньше пятидесяти повешенных раскачивалось под порывами внезапно усилившегося ветра. А в центре площади еще дымились десять обгоревших человеческих остовов, прикрученных проволокой к столбам.
Шесть десятков трупов… Крестьянские мужики, бабы, подростки… Детей, слава Богу, не было. Но от этого было не легче. Куда их дели - детей? Утопили как котят? Почему-то мне показалось, что задачей тех, кто побывал здесь с карательными целями, было убить ВСЕХ. Всех жителей деревни. И не просто так. Убить специально, в назидание нам. Это ужасное зрелище было подготовлено специально для нас. Об этом говорила большая надпись, сделанная на транспаранте, растянутом между столбами.
«LOS DEMONICOS, BIENVENIDO AL INFIERNO» [«Демоники, добро пожаловать в ад» (исп.).] - было написано там. Написано по-испански. Никто в этом мире не знал испанского языка. Никто, кроме Вальдеса. И нас, демоников.
– Вальдес, скотина, где ты?!! - заорал я, встав в полный рост в кузове. - Я найду тебя, Вальдес!!! Я устрою тебе ад! Поджарю тебя на медленном огне!
Я сходил с ума от ярости, размахивал кулаками и брызгал слюной. Но что я мог сделать сейчас? Вальдес уходил от встречи с нами. Мы играли на его поле, и он был хозяином положения. Он отступал и готовил нам неприятные сюрпризы. Более того, готов поклясться, что именно сейчас он получал свое наибольшее наслаждение, грязный садист.
Чистый и спокойный Светлый Мир не устраивал его. Он умело изгадил этот маленький мирок. Но этого было уже недостаточно. Это стало неинтересным для него - просто гадить под себя. Теперь же, когда мы, демоники, вторглись на его территорию, можно было развязать настоящую войну. Позабавиться как следует.
Вот, наверное, для чего он украл именно Лурдес. Чтобы заполучить себе серьезных, достойных противников. И он заполучил нас. Заманил нас сюда.
– За что их убили? - бормотал совершенно ошарашенный Трюфель. - За что их повесили? За что сожгли?
– За ересь, - сказал Демид. - В своих полетах по Кларвельту я видел не меньше десятка таким вот образом уничтоженных деревень. Один раз я даже подкрался к площади и наблюдал за казнью. Всем им читался приговор. И приговор был для всех один - казнить за ересь. Ересь против Госпожи Дум.
– Что такое ересь? - завопил Йохан. - Что это за чушь такая - ересь? Ересь - это чепуха! Разве можно из-за нее убивать людей?!
– Ересь - это повод, - мрачно произнес Демид. - Это всего лишь повод. Если расист хочет убить человека, то он объясняет этот тем, что человек имеет не тот цвет кожи. Если человека хочет убить инквизитор, он объявляет человека еретиком.
Доказательства в этом случае излишни. Главное - это желание убивать и возможность убивать. Если желания и возможности совпадают, инквизиторы несут смерть. Это главная черта инквизиторов, в каком бы мире они ни существовали.
– А Госпожа Дум? Что же она? - спросил я. - Ты говорил, что Клементина Шварценберг - добрая женщина. Христианка. Она ушла из Среднего Мира, чтобы построить свое царство счастья и справедливости. Как она может допустить такое?
– Она не просто допускает. Она сама участвует в этом.
– Неправда! - Трюфель едва не набросился с кулаками на Демида. - Госпожа - она хорошая! Она не может…
– Может, - жестко сказал Демид. - Только она и может. Все уничтоженные деревни находятся в зоне ее влияния. Не догадываешься, почему?
– Не догадываюсь, - упрямо сказал Трюфель, защищаясь от очевидной, но ужасной правды. - Все ты врешь, демоник!
– Дальние крестьяне не дадут совершить такое над собой, - тихо произнес я. - Они не пойдут на виселицу смиренной толпой. Они будут сопротивляться до последнего. А эти… - я махнул рукой в сторону повешенных. - Они не могли противиться воле Госпожи Дум. Она приказала им, и они безропотно выполнили ее приказ. Я думаю, что они сами строили эти виселицы для себя.
– Ага… Ну да, конечно… - Трюфель с совершенно безумным видом полез в кузов и начал копошиться в сене, устилающем его дно. - Госпожа - плохая. Она убивает своих детей. Ест детей своих… Топит их как котят…
Он выхватил из кузова топор и набросился на Демида. Молча, с ожесточенным сопением.
Демид даже не взлетел, дабы избежать столкновения. Он лишь сделал шаг в сторону и перехватил руку Трюфеля. Миг - и Трюфель лежал на дороге, орал и бился в судорогах как эпилептик, поднимая клубы пыли. А Дема сидел на его спине и крепко держал заломленные назад руки. Подпрыгивал на брыкающемся Трюфе, как ковбой на быке во время родео.
– Проклятые демоники! - голосил Трюфель. - Осквернители Светлого Мира! Сволочи! Фашисты! Дегенераты! Я убью вас! Казню вас на электрическом стуле! Удушу в газовой камере!
– Йохан! - крикнул Демид. - У тебя есть еще один шлем?
– Да!
– Тащи его скорей сюда.
Рыжий резво притащил проволочный шлем и нацепил его на голову Трюфеля. Парень дернул ногами еще пару раз и затих.
Демид поднялся на ноги и отряхнул с себя пыль.
– Топор - это понятно, - резюмировал он. - Госпожа приказала ему убить нас. Но вот этот его бред… Что-то там про газовую камеру. И про электрический стул. Клементина Шварценберг не должна знать про электрический стул. Что-то тут не вяжется…
– Это были мысли Вальдеса, - предположил я. - Приказы отдавал Вальдес.
– Нет. - Демид упрямо сжал губы, качнул головой. - Нет. Мысленные приказы может отдать только Госпожа. Вальдес на это не способен.
– Чертовщина какая-то! - Я взъерошил волосы руками. - Госпожа Дум подносит нам загадку за загадкой. Демид, ты же умный. Умнее нас всех. Ты понимаешь, что происходит?
– Догадываюсь…
– Так расскажи.
– Не буду.
– Как не будешь? - взвыл я. - Опять в секреты играешь? Ну что ты за свинья, Демид!
– Это только догадки… - Демид задумчиво тер пальцем переносицу. - Догадки, и не более того. Рано пока об этом говорить… Не хочу сильно тебя расстраивать. Нужны еще факты.
– Ну и черт с тобой, умник. Молчи в тряпочку! - сказал я и полез в кузов.
Трюфель быстро пришел в себя. Сидел в своем проволочном шлеме, грустно трясся на ухабах и молчал.
Что он мог сказать?
У меня, честно говоря, настроение тоже было препаскудным. Хотелось мне поскорее найти Лурдес, забрать ее и свалить прочь из этого гадкого места. Только теперь я уже совсем не был уверен, что все закончится хорошо. Я с удовольствием поучаствовал бы в честном бою, но вместо этого приходилось играть в муторные кошки-мышки. И Демид… Чего он опять темнит? Знает ведь намного больше, чем говорит, паскудник. Вечно он так…
До города добрались уже вечером. Я заранее привел пулемет в рабочее состояние, превратив наш грузовичок в некое подобие тачанки. «Эх, тачанка-ростовчанка, наша гордость и краса»… Пулемет-быстрострел вызывал у меня откровенное недоверие. В жизни не видел более корявой конструкции. Мне бы сюда пару автоматов Калашникова да побольше патронов… И десяток гранат. Камня на камне не осталось бы от этой чертовой инквизиции.
Улицы резали глаз своей одичалой пустынностью. Свет не был виден в окнах, заслоненных глухими ставнями. Что, здесь уже поубивали всех жителей? Нет, вряд ли. Следы обычной жизни присутствовали. Просто попрятались обыватели в свои конурки. Кларвельт стал негостеприимным.
Мы миновали две площади и на каждой из них видели виселицы и следы костров. Население Светлого Мира планомерно уничтожалось Вальдесом с соизволения Госпожи Дум. Зачем? Какой был в том смысл?
Засада ждала нас за поворотом. Едва вырулив за угол, грузовик тюкнулся носом в баррикаду, сложенную из мешков с песком. И тут же конники, вооруженные саблями, с гиканьем налетели со всех сторон. Я схватился за пулемет. Быстрострел по-молодецки сделал пяток выстрелов и заткнулся. Ленту перекосило. Я не успел сделать ничего - даже дать кому-нибудь в морду. На нас набросили сеть. Я пробовал барахтаться, пытался разрезать сеть ножом, но гвардейцы действовали быстро и профессионально. Через пять минут мы, все четверо, уже валялись связанными на булыжной мостовой. С Трюфеля и Йохана сорвали их проволочные шлемы.
Вот и все. Все сражение. Обидно как-то.
– Дема, - прошептал я тихо на русском языке, - нужно драпать. Ты можешь взлететь так, связанным?
– Могу.
– Тогда давай так - я вспыхиваю, мои веревки сгорают, и я бегу. А ты улетаешь. Мы же демоники, в конце концов.
– Ага… Размечтался, демоник. Мы тут же словим по десятку арбалетных стрел - и пикнуть не успеем. Подождать надо.
Я оглянулся - действительно, нас держали под прицелом человек двадцать. Не успеем.
– Эй вы, гнусные демоники! - взревел двухметровый усатый детина, судя по удвоенному количеству украшений - начальник гвардейцев. - Кончайте болтать на своем гнусном демоническом языке. Иначе я вырву ваши гнусные демонические языки!
– Господин Шнапс! - К начальнику подскочил один из гвардейцев. - Ваше приказание выполнено! Демоники схвачены.
– Сам вижу, - проворчал Шнапс. - Значит, так. Развяжите им ноги.
– Но они могут сбежать…
– Развяжите им ноги, я сказал!!! Или вы хотите нести демоников на собственных плечах, идиоты?
Веревки с наших ног сняли.
– Эй, демоники! - рявкнул Шнапс. - Надеюсь, вы понимаете, что шансов сбежать у вас нет? Даже не пытайтесь.
Мы и не пытались. Мы понимали.
– Демоников надобно доставить в Обитель Закона, - командовал начальник. - Всем разбиться натри отряда. Четырнадцать человек пойдут в авангарде - на сто шагов впереди. Еще четырнадцать - в арьегарде, на сто шагов сзади. Преступников поведу я и со мной оставшиеся четверо стражников. Ты, ты, ты и ты. - Он ткнул пальцем в четырех человек - почему-то именно в тех, кто не был вооружен арбалетами. - Стройсь! Первая группа вперед - шагом арш!!!
– Господин Шнапс… - Один из гвардейцев - наверное, какой-нибудь младший офицер - застыл с недоуменным лицом. - Но ведь… Наверное, вы что-нибудь перепутали в своем приказе. Это неправильно - оставлять самую маленькую группу с преступниками…
– Неправильно? - взревел начальник. - Это я-то делаю неправильно?! Да ты хоть понимаешь, ничтожный червь, что я выполняю приказы самой Госпожи? И неповиновение ей - это тягчайшая ересь!
– Прошу прощения! - Гвардеец побелел как мел. - Мне просто показалось…
– Иди в арьегард! - Шнапс угостил гвардейца таким тычком, что тот едва не повалился. - Сосунок. Благодари Госпожу за ее милость…
Итак, мы двинулись по улице в сопровождении лишь четырех гвардейцев и начальника отряда. А в самом деле, что за странный приказ? Почему начальник фактически разогнал всю свою команду? Очередные закидоны Госпожи? Или, может быть, не Госпожи?
– Цзян, ты здесь? - откровенно спросил я по-испански. - Если ты здесь, то почеши кончик носа.
– Сколько раз говорить тебе, демоник: заткнись и не разевай пасть! - гаркнул Шнапс и отвесил мне затрещину. После чего аккуратно почесал кончик носа.
В том, что рядом с нами Цзян, меня убедило даже не столько это почесывание, сколько затрещина. Я, конечно, не самый большой специалист по получению подзатыльников, но уж поверьте, могу отличить удар, Нанесенный маленькой девичьей ручкой, от капитальной оплеухи двухметрового здоровяка.
Я не успел обдумать, какую выгоду можно получить от присутствия Цзян, потому что события начали развиваться очень быстро. Мы пересекали небольшой перекресток, когда справа, из темноты перпендикулярной улочки, раздался топот десятков ног. Что-то тяжелое и неистовое неслось на нас с топотом и сопением. Будь я на празднике в Испании, я бы решил, что это стадо быков, каким-то образом вырвавшееся из-за ограды. Стражники успели схватиться за мечи, но их снесло потоком тел, вырвавшихся из переулка. Не знаю, что стало с гвардейцами - может быть, их просто затоптали. Со мной же обошлись очень даже бережно. Десяток рук схватил меня и потащил куда-то с огромной скоростью, избавив от необходимости передвигать собственными ногами.
Я испугался, конечно. Сопящие существа тащили меня в полной темноте неизвестно куда, а я даже не мог пошевелить рукой, потому что был связан. Я уже приготовился вспыхнуть, включить свой огонь на полную мощность, взорваться как бомба. Цзян опередила меня.
– Мигель! Демид! - крикнула она. Крикнула своим настоящим голосом, а не басом гвардейца. - Не делайте ничего! Это наши люди! Потерпите немножко.
Меня несли еще около двух минут, а потом вдруг поставили на ноги. Ярко вспыхнул факел. Я увидел Демида, Цзян (в своем нормальном виде - очень приятном для меня), а также Рыжего Йохана с проволочным шлемом на голове. Трюфеля почему-то не было. Нас окружали несколько десятков совершенно незнакомых мне людей. Наших спасителей. По виду все они были совершенно обычными, я бы даже сказал, стандартными кларвельтцами. Объединяло их то, что все они дико запыхались, вспотели и едва переводили дух. Это было объяснимо - попробуйте-ка совершить такую бешеную пробежку с тремя тяжеленными людьми на плечах.
– Где Трюф? - сразу же спросил я.
– Вырвался и убежал, - сказала Цзян. - Я успела надеть шлем только на Йохана. А Трюфель… Он снова во власти Госпожи.
– А это что за люди?
– Мы - диссиденты, господин Шустряк, - громко и торжественно объявил один из людей - высокий и крепкий человек средних лет в одежде ремесленника. - Мы восстали против инквизиции.
– Очень приятно. - Я сделал шаг вперед и пожал ему руку. - И что же ждет нас дальше? Немедленная драка с гвардейцами кардинала? Пардон, с гвардейцами Вальдеса?
– Нет. Пока нет. Вам нужно отдохнуть. Вы - наши гости. И мы приглашаем вас в Серую Цитадель.
Глава 5
– Не сверну!
– Будешь спорить - пинков тебе надаю и сам за руль сяду, - сурово сказал я.
– А я буду сопротивляться, - зло заявил Рыжий. - И изобью тебя. Знаешь, как я. ногами дерусь!
– Рыжий чудень, не валяй дурака! - громко произнес Трюфель. - Шустряк - чемпион года по кулачному бою. Ты что, этого не знаешь? Он отметелит тебя одним мизинцем. И вообще, он лучше все знает. Давай сворачивай.
Йохан резко затормозил и начал разворачиваться. При этом он бурчал под нос крайне недовольно. Похоже, что ему почему-то до смерти не хотелось заезжать никуда по пути. У меня не было времени выяснять причину такого настроения Рыжего. Я все более убеждался, что нам надо побывать в какой-нибудь деревне Кларвельта, кроме той, в которой мы уже были. Это могло дать ответы на некоторые мои вопросы.
Но, когда мы въехали в деревню, вопросов появилось еще больше. Улицы были совершенно безлюдны - только курицы бегали по дороге, по куриной привычке пытаясь попасть под колеса нашего транспорта. Мы двигались по направлению к центральной площади, и уже издалека я видел то, что на ней находится. Я чуял носом мерзкий знакомый запах гари. Я догадывался, что здесь произошло, хотя мне крайне не хотелось верить в свою догадку.
Рыжий затормозил на площади, спрыгнул со своего водительского места, стащил черные перчатки и зло шваркнул их о землю.
– Ну что, Шустряк, доволен? - сказал он едва не с рыданием в голосе. - Иди, хлебай свой супчик. Пока тепленький.
Два ряда наспех сколоченных виселиц вытянулись вдоль площади. Ни одна петля не пустовала. Не меньше пятидесяти повешенных раскачивалось под порывами внезапно усилившегося ветра. А в центре площади еще дымились десять обгоревших человеческих остовов, прикрученных проволокой к столбам.
Шесть десятков трупов… Крестьянские мужики, бабы, подростки… Детей, слава Богу, не было. Но от этого было не легче. Куда их дели - детей? Утопили как котят? Почему-то мне показалось, что задачей тех, кто побывал здесь с карательными целями, было убить ВСЕХ. Всех жителей деревни. И не просто так. Убить специально, в назидание нам. Это ужасное зрелище было подготовлено специально для нас. Об этом говорила большая надпись, сделанная на транспаранте, растянутом между столбами.
«LOS DEMONICOS, BIENVENIDO AL INFIERNO» [«Демоники, добро пожаловать в ад» (исп.).] - было написано там. Написано по-испански. Никто в этом мире не знал испанского языка. Никто, кроме Вальдеса. И нас, демоников.
– Вальдес, скотина, где ты?!! - заорал я, встав в полный рост в кузове. - Я найду тебя, Вальдес!!! Я устрою тебе ад! Поджарю тебя на медленном огне!
Я сходил с ума от ярости, размахивал кулаками и брызгал слюной. Но что я мог сделать сейчас? Вальдес уходил от встречи с нами. Мы играли на его поле, и он был хозяином положения. Он отступал и готовил нам неприятные сюрпризы. Более того, готов поклясться, что именно сейчас он получал свое наибольшее наслаждение, грязный садист.
Чистый и спокойный Светлый Мир не устраивал его. Он умело изгадил этот маленький мирок. Но этого было уже недостаточно. Это стало неинтересным для него - просто гадить под себя. Теперь же, когда мы, демоники, вторглись на его территорию, можно было развязать настоящую войну. Позабавиться как следует.
Вот, наверное, для чего он украл именно Лурдес. Чтобы заполучить себе серьезных, достойных противников. И он заполучил нас. Заманил нас сюда.
– За что их убили? - бормотал совершенно ошарашенный Трюфель. - За что их повесили? За что сожгли?
– За ересь, - сказал Демид. - В своих полетах по Кларвельту я видел не меньше десятка таким вот образом уничтоженных деревень. Один раз я даже подкрался к площади и наблюдал за казнью. Всем им читался приговор. И приговор был для всех один - казнить за ересь. Ересь против Госпожи Дум.
– Что такое ересь? - завопил Йохан. - Что это за чушь такая - ересь? Ересь - это чепуха! Разве можно из-за нее убивать людей?!
– Ересь - это повод, - мрачно произнес Демид. - Это всего лишь повод. Если расист хочет убить человека, то он объясняет этот тем, что человек имеет не тот цвет кожи. Если человека хочет убить инквизитор, он объявляет человека еретиком.
Доказательства в этом случае излишни. Главное - это желание убивать и возможность убивать. Если желания и возможности совпадают, инквизиторы несут смерть. Это главная черта инквизиторов, в каком бы мире они ни существовали.
– А Госпожа Дум? Что же она? - спросил я. - Ты говорил, что Клементина Шварценберг - добрая женщина. Христианка. Она ушла из Среднего Мира, чтобы построить свое царство счастья и справедливости. Как она может допустить такое?
– Она не просто допускает. Она сама участвует в этом.
– Неправда! - Трюфель едва не набросился с кулаками на Демида. - Госпожа - она хорошая! Она не может…
– Может, - жестко сказал Демид. - Только она и может. Все уничтоженные деревни находятся в зоне ее влияния. Не догадываешься, почему?
– Не догадываюсь, - упрямо сказал Трюфель, защищаясь от очевидной, но ужасной правды. - Все ты врешь, демоник!
– Дальние крестьяне не дадут совершить такое над собой, - тихо произнес я. - Они не пойдут на виселицу смиренной толпой. Они будут сопротивляться до последнего. А эти… - я махнул рукой в сторону повешенных. - Они не могли противиться воле Госпожи Дум. Она приказала им, и они безропотно выполнили ее приказ. Я думаю, что они сами строили эти виселицы для себя.
– Ага… Ну да, конечно… - Трюфель с совершенно безумным видом полез в кузов и начал копошиться в сене, устилающем его дно. - Госпожа - плохая. Она убивает своих детей. Ест детей своих… Топит их как котят…
Он выхватил из кузова топор и набросился на Демида. Молча, с ожесточенным сопением.
Демид даже не взлетел, дабы избежать столкновения. Он лишь сделал шаг в сторону и перехватил руку Трюфеля. Миг - и Трюфель лежал на дороге, орал и бился в судорогах как эпилептик, поднимая клубы пыли. А Дема сидел на его спине и крепко держал заломленные назад руки. Подпрыгивал на брыкающемся Трюфе, как ковбой на быке во время родео.
– Проклятые демоники! - голосил Трюфель. - Осквернители Светлого Мира! Сволочи! Фашисты! Дегенераты! Я убью вас! Казню вас на электрическом стуле! Удушу в газовой камере!
– Йохан! - крикнул Демид. - У тебя есть еще один шлем?
– Да!
– Тащи его скорей сюда.
Рыжий резво притащил проволочный шлем и нацепил его на голову Трюфеля. Парень дернул ногами еще пару раз и затих.
Демид поднялся на ноги и отряхнул с себя пыль.
– Топор - это понятно, - резюмировал он. - Госпожа приказала ему убить нас. Но вот этот его бред… Что-то там про газовую камеру. И про электрический стул. Клементина Шварценберг не должна знать про электрический стул. Что-то тут не вяжется…
– Это были мысли Вальдеса, - предположил я. - Приказы отдавал Вальдес.
– Нет. - Демид упрямо сжал губы, качнул головой. - Нет. Мысленные приказы может отдать только Госпожа. Вальдес на это не способен.
– Чертовщина какая-то! - Я взъерошил волосы руками. - Госпожа Дум подносит нам загадку за загадкой. Демид, ты же умный. Умнее нас всех. Ты понимаешь, что происходит?
– Догадываюсь…
– Так расскажи.
– Не буду.
– Как не будешь? - взвыл я. - Опять в секреты играешь? Ну что ты за свинья, Демид!
– Это только догадки… - Демид задумчиво тер пальцем переносицу. - Догадки, и не более того. Рано пока об этом говорить… Не хочу сильно тебя расстраивать. Нужны еще факты.
– Ну и черт с тобой, умник. Молчи в тряпочку! - сказал я и полез в кузов.
* * *
Трюфель быстро пришел в себя. Сидел в своем проволочном шлеме, грустно трясся на ухабах и молчал.
Что он мог сказать?
У меня, честно говоря, настроение тоже было препаскудным. Хотелось мне поскорее найти Лурдес, забрать ее и свалить прочь из этого гадкого места. Только теперь я уже совсем не был уверен, что все закончится хорошо. Я с удовольствием поучаствовал бы в честном бою, но вместо этого приходилось играть в муторные кошки-мышки. И Демид… Чего он опять темнит? Знает ведь намного больше, чем говорит, паскудник. Вечно он так…
До города добрались уже вечером. Я заранее привел пулемет в рабочее состояние, превратив наш грузовичок в некое подобие тачанки. «Эх, тачанка-ростовчанка, наша гордость и краса»… Пулемет-быстрострел вызывал у меня откровенное недоверие. В жизни не видел более корявой конструкции. Мне бы сюда пару автоматов Калашникова да побольше патронов… И десяток гранат. Камня на камне не осталось бы от этой чертовой инквизиции.
Улицы резали глаз своей одичалой пустынностью. Свет не был виден в окнах, заслоненных глухими ставнями. Что, здесь уже поубивали всех жителей? Нет, вряд ли. Следы обычной жизни присутствовали. Просто попрятались обыватели в свои конурки. Кларвельт стал негостеприимным.
Мы миновали две площади и на каждой из них видели виселицы и следы костров. Население Светлого Мира планомерно уничтожалось Вальдесом с соизволения Госпожи Дум. Зачем? Какой был в том смысл?
Засада ждала нас за поворотом. Едва вырулив за угол, грузовик тюкнулся носом в баррикаду, сложенную из мешков с песком. И тут же конники, вооруженные саблями, с гиканьем налетели со всех сторон. Я схватился за пулемет. Быстрострел по-молодецки сделал пяток выстрелов и заткнулся. Ленту перекосило. Я не успел сделать ничего - даже дать кому-нибудь в морду. На нас набросили сеть. Я пробовал барахтаться, пытался разрезать сеть ножом, но гвардейцы действовали быстро и профессионально. Через пять минут мы, все четверо, уже валялись связанными на булыжной мостовой. С Трюфеля и Йохана сорвали их проволочные шлемы.
Вот и все. Все сражение. Обидно как-то.
– Дема, - прошептал я тихо на русском языке, - нужно драпать. Ты можешь взлететь так, связанным?
– Могу.
– Тогда давай так - я вспыхиваю, мои веревки сгорают, и я бегу. А ты улетаешь. Мы же демоники, в конце концов.
– Ага… Размечтался, демоник. Мы тут же словим по десятку арбалетных стрел - и пикнуть не успеем. Подождать надо.
Я оглянулся - действительно, нас держали под прицелом человек двадцать. Не успеем.
– Эй вы, гнусные демоники! - взревел двухметровый усатый детина, судя по удвоенному количеству украшений - начальник гвардейцев. - Кончайте болтать на своем гнусном демоническом языке. Иначе я вырву ваши гнусные демонические языки!
– Господин Шнапс! - К начальнику подскочил один из гвардейцев. - Ваше приказание выполнено! Демоники схвачены.
– Сам вижу, - проворчал Шнапс. - Значит, так. Развяжите им ноги.
– Но они могут сбежать…
– Развяжите им ноги, я сказал!!! Или вы хотите нести демоников на собственных плечах, идиоты?
Веревки с наших ног сняли.
– Эй, демоники! - рявкнул Шнапс. - Надеюсь, вы понимаете, что шансов сбежать у вас нет? Даже не пытайтесь.
Мы и не пытались. Мы понимали.
– Демоников надобно доставить в Обитель Закона, - командовал начальник. - Всем разбиться натри отряда. Четырнадцать человек пойдут в авангарде - на сто шагов впереди. Еще четырнадцать - в арьегарде, на сто шагов сзади. Преступников поведу я и со мной оставшиеся четверо стражников. Ты, ты, ты и ты. - Он ткнул пальцем в четырех человек - почему-то именно в тех, кто не был вооружен арбалетами. - Стройсь! Первая группа вперед - шагом арш!!!
– Господин Шнапс… - Один из гвардейцев - наверное, какой-нибудь младший офицер - застыл с недоуменным лицом. - Но ведь… Наверное, вы что-нибудь перепутали в своем приказе. Это неправильно - оставлять самую маленькую группу с преступниками…
– Неправильно? - взревел начальник. - Это я-то делаю неправильно?! Да ты хоть понимаешь, ничтожный червь, что я выполняю приказы самой Госпожи? И неповиновение ей - это тягчайшая ересь!
– Прошу прощения! - Гвардеец побелел как мел. - Мне просто показалось…
– Иди в арьегард! - Шнапс угостил гвардейца таким тычком, что тот едва не повалился. - Сосунок. Благодари Госпожу за ее милость…
Итак, мы двинулись по улице в сопровождении лишь четырех гвардейцев и начальника отряда. А в самом деле, что за странный приказ? Почему начальник фактически разогнал всю свою команду? Очередные закидоны Госпожи? Или, может быть, не Госпожи?
– Цзян, ты здесь? - откровенно спросил я по-испански. - Если ты здесь, то почеши кончик носа.
– Сколько раз говорить тебе, демоник: заткнись и не разевай пасть! - гаркнул Шнапс и отвесил мне затрещину. После чего аккуратно почесал кончик носа.
В том, что рядом с нами Цзян, меня убедило даже не столько это почесывание, сколько затрещина. Я, конечно, не самый большой специалист по получению подзатыльников, но уж поверьте, могу отличить удар, Нанесенный маленькой девичьей ручкой, от капитальной оплеухи двухметрового здоровяка.
Я не успел обдумать, какую выгоду можно получить от присутствия Цзян, потому что события начали развиваться очень быстро. Мы пересекали небольшой перекресток, когда справа, из темноты перпендикулярной улочки, раздался топот десятков ног. Что-то тяжелое и неистовое неслось на нас с топотом и сопением. Будь я на празднике в Испании, я бы решил, что это стадо быков, каким-то образом вырвавшееся из-за ограды. Стражники успели схватиться за мечи, но их снесло потоком тел, вырвавшихся из переулка. Не знаю, что стало с гвардейцами - может быть, их просто затоптали. Со мной же обошлись очень даже бережно. Десяток рук схватил меня и потащил куда-то с огромной скоростью, избавив от необходимости передвигать собственными ногами.
Я испугался, конечно. Сопящие существа тащили меня в полной темноте неизвестно куда, а я даже не мог пошевелить рукой, потому что был связан. Я уже приготовился вспыхнуть, включить свой огонь на полную мощность, взорваться как бомба. Цзян опередила меня.
– Мигель! Демид! - крикнула она. Крикнула своим настоящим голосом, а не басом гвардейца. - Не делайте ничего! Это наши люди! Потерпите немножко.
Меня несли еще около двух минут, а потом вдруг поставили на ноги. Ярко вспыхнул факел. Я увидел Демида, Цзян (в своем нормальном виде - очень приятном для меня), а также Рыжего Йохана с проволочным шлемом на голове. Трюфеля почему-то не было. Нас окружали несколько десятков совершенно незнакомых мне людей. Наших спасителей. По виду все они были совершенно обычными, я бы даже сказал, стандартными кларвельтцами. Объединяло их то, что все они дико запыхались, вспотели и едва переводили дух. Это было объяснимо - попробуйте-ка совершить такую бешеную пробежку с тремя тяжеленными людьми на плечах.
– Где Трюф? - сразу же спросил я.
– Вырвался и убежал, - сказала Цзян. - Я успела надеть шлем только на Йохана. А Трюфель… Он снова во власти Госпожи.
– А это что за люди?
– Мы - диссиденты, господин Шустряк, - громко и торжественно объявил один из людей - высокий и крепкий человек средних лет в одежде ремесленника. - Мы восстали против инквизиции.
– Очень приятно. - Я сделал шаг вперед и пожал ему руку. - И что же ждет нас дальше? Немедленная драка с гвардейцами кардинала? Пардон, с гвардейцами Вальдеса?
– Нет. Пока нет. Вам нужно отдохнуть. Вы - наши гости. И мы приглашаем вас в Серую Цитадель.
Глава 5
Серая Цитадель оказалась поистине необычным местом. Даже здесь, в мире, созданном при помощи магии, этот древний полуразрушенный замок выделялся своим мистическим обликом. Четыре башни огромной высоты сохранили еще свои остроконечные крыши, но черные дыры изъязвили их стены, сделав их почти ажурными. Все башни наклонились к центру замка под таким углом, что казалось невероятным, что они до сих пор не рухнули. Пизанская башня по сравнению с ними могла служить образцом безупречной вертикальности. Стены, сложенные из неровных каменных блоков серо-седого цвета, частично обвалились, но даже в самом низком месте высота стены составляла не меньше пяти метров.
За стеной ворот со ржавым скрипом заработал механизм - огромная ржавая решетка, выкованная из прутьев толщиной с мою ногу, поднялась и впустила внутрь толпу диссидентов. Я шел одним из последних. Когда я переступил границу Цитадели, что-то дрогнуло во мне, вскрикнуло от детского страха, перемешанного с любопытством. Стая летучих мышей сорвалась с карнизов и призрачными тенями заметалась над головами людей, приветствуя их в царстве ночных тайн.
Шпиль я заметил еще из-за пределов крепости - он высоко поднимался над стенами. Но только войдя в пределы Цитадели, я смог оценить его грандиозность и великолепие. Тонкая высокая игла из серебра, холодно сияющего в свете звезд, устремила свое острие вверх не меньше чем на пятьдесят метров. Основание шпиля, стоящее на земле, было таким тонким, что я мог бы обхватить его руками. Каким образом такая хрупкая конструкция стояла без всяких растяжек и не падала? Это могло быть только результатом магии. Сосредоточением магии Светлого Мира.
– Да, это магия, - услышал я сзади от себя старческий, очень знакомый голос. - Серебряный Шпиль - это стержень Кларвельта. Центральная ось, вокруг которой Светлый Мир медленно вращается. Мы видим только самый кончик этого стержня. А сам стержень уходит на многие мили под землю, и никто не знает, какова его длина. Никто, кроме Госпожи Дум.
– Флюмер! - Я повернулся к старику. - Ты жив, старина!
– Жив. - Флюмер припал к моей груди и растроганно потерся о нее бородой. Кажется, даже всхлипнул. - Шустряк! Я так благодарен тебе! Ты спас меня тогда. Спас! Ты вынес меня на собственных руках…
– Сегодня ты отплатил за все. Твои люди вынесли на руках меня. Диссиденты - это твои люди?
– Да. Мои. Я сделал их такими.
– Ты добрался-таки до своей Книги Сокровенных Мыслей?
– Да. Я смог овладеть заклинанием неслышимости.
Я применил его. Сначала - для себя. А потом - и для всех этих людей. Теперь мы независимы от Госпожи.
– Ты так думаешь? Вы живете в самом городе, под носом у вашей старой карги-хозяйки, и при этом считаете, что здесь можно быть свободным от нее? Овцы в загоне тоже могут считать себя независимыми - до той самой поры, пока не придет мясник, чтобы их зарезать. На этом их независимость, как правило, кончается.
– Наш мясник уже пришел. Пришел из вашего мира, Шустряк. Ты прав, мы ничего не сможем сделать с ним сами. Он вырежет нас всех, если нам не поможете вы - демоники. Вы поможете нам? Или вы пришли лишь за тем, что было у вас украдено, а остальное вас не волнует?
– Вот это - Демид. - Я показал на Дему Коробова, который скромно стоял в стороне и, прищурив правый глаз, сосредоточенно изучал конструкцию шпиля. - Демид - ученый человек. Весьма умный человек, смею заметить. Он мог бы сделать очень многое для вас. Только мне кажется, что он не хочет делать ничего. Он с явным любопытством наблюдает, как ваш мир разваливается и умирает, и делает какие-то выкладки в своей голове. Может быть, он хочет написать в дальнейшем научную работу «Как погибают искусственные миры»? Увы, я - не мастер, дорогой мой Флюмер. Я - всего лишь малограмотный помощник. Мастер - это Демид. Может быть, ты поговоришь с ним? Призовешь к его совести?
– Господин Демид! - Флюмер почтительно, даже робко поклонился Демиду. - Я много слышал о вашей мчености и могуществе! Девушка-оборотень говорила Мне, что в вашем мире вам нет равных…
– Девушка-оборотень преувеличила мое значение, - устало сказал Дема. - Легко показывать красивые фокусы, Флюмер. Но нелегко тащить груз ответственности. Особенно если от тебя требуют постоянных чудес. Требуют того, чего ты не можешь сделать. Вера и разум - теоретически совместимые вещи, Флюмер. Но они постоянно конфликтуют между собой. Трудно найти гармоничное соотношение. Трудно создать красоту, Флюмер. Гораздо легче все изуродовать, а потом сбежать.
– Тебе есть куда сбежать, человек из большого мира, - ответил Флюмер, как ни странно, выловивший какой-то смысл в абракадабре, произнесенной Демидом. - Нам сбежать некуда. Тебе легче.
– Это ему есть куда бежать, - Демид показал пальцем на меня. - И ей тоже, - показал он на Цзян. - Я уже свое отбегал. Я подогнал себя к последней черте. Я не могу сбежать от самого себя - и это самое тяжелое. Моя исключительность не радует меня, потому что она не оставляет мне выбора. Я не имею права на ошибку. Я отвечаю за людей своего мира. Они - мои овцы. И если сотня тонких миров разрушится и сгорит в пламени, но при этом будет спасен мой собственный мир, я буду вынужден поступить именно так. Как бы при этом ни кричала от боли и ни плакала моя нежная и чувствительная душа.
– Так ты - кимвер? - воскликнул старик. Глаза его, казалось, совершенно вылезли из орбит, словно он наблюдал живьем не человека, а марсианина.
– Об этом не говорят вслух, - раздраженно произнес Демид. - Откуда ты можешь знать об этом, старик?
– Я догадался! Ты - кимвер [О том, что такое «кимвер», рассказывается в книге А. Плеханова «Лесные Твари».], один из Первых, ДУХ бессмертный и неприкаянный! - громким шепотом произнес Флюмер, протянув к Демиду дрожащие старческие пальцы. - Я прочитал о кимверах в Книге Сокровенных Мыслей. Я многое знаю о тебе, Демид!
Демид на глазах терял хладнокровие. На мгновение мне показалось, что сейчас он убьет бедного книжника одним ударом, не моргнув и глазом. И все же Дема справился с собой. Он всего лишь схватил Флюмера за воротник, закрутив его так, что тот едва не задохнулся. Демид подтащил волосатое ухо Флюмера вплотную к своим губам.
– По-моему, тебя не слышал никто из обитателей Светлого Мира, - тихо сказал он. - Если бы случилось так, то мне пришлось бы убить и тебя, и всех, кто слышал. Тебе повезло, тупой болтливый старик. Но если я еще хоть раз услышу не то что на твоих губах, а даже в твоих мыслях то слово на букву «к», которое ты так неосторожно и не по делу произносишь, то я, клянусь тебе, поднимусь вместе с тобой в воздух и буду кидать тебя на этот шпиль, пока ты не насадишься на него, как жук на булавку. Понял?
– Ты жесток, человек…
– Я не жесток. Ненавижу жестокость, но мне нельзя позволить себе быть мягкотелым. Я пытаюсь найти компромисс. Пытаюсь быть гуманным. Я не разрушаю без нужды. Но иногда я отдаю в жертвы десятки, чтоб спасти тысячи. Не рискуй попасть в число этих жертв, старик, ибо судьба их страшна… Понял?
– Понял.
Коробов разжал руку, и Флюмер ошарашено попятился назад, прочь от страшного Демида, пока я не подхватил его. Старик едва держался на ногах. Да уж… Это дело не для слабонервных - разговор с Демидом на профессиональную тему. Впрочем, кто тянул Флюмера за язык? Лично у меня настроение даже поднялось.
Из Деминых замысловатых словесных конструкций я выловил одно - что ситуацию, в которую мы попали, он постоянно анализирует и, может быть, даже держит под контролем. Так что некоторый шанс на благополучный исход у нас оставался.
Кажется, я начинал лучше понимать витиеватый язык Демида.
– Что это за книга, о которой ты говорил? - произнес Демид.
– Это? - Голос Флюмера испуганно сорвался на сип. - Это так… Пустяки, я бы так выразился…
– Ничего себе пустяки! Книга Сокровенных Мыслей! Где она?
– Она далеко, - торопливо сообщил старикан. - Я спрятал ее далеко, но надежно. Можете не беспокоиться о ней, господин Демид!
– Знаешь, чего я не люблю, Флюмер? - Демид вдруг улыбнулся, но от его кривой усмешки стало не по себе даже мне. - Не люблю, когда мне врут. Я стараюсь помочь вашему подыхающему миру как могу. Ваш мир стоит в могиле уже не одной - двумя ногами. Чтобы вытащить его из этого дерьма, нужны невероятные усилия. И вдруг какой-то задрипанный книгочей, считающий себя могущественным уже потому, что сумел применить жалкое заклинание пятнадцатого разряда, начинает изворачиваться и лгать. Книга лежит У тебя в правом кармане, Флюмер. Дай ее мне.
– Она нужна мне, господин… Она досталась мне так нелегко…
– Быстрее.
– О да, конечно! - Флюмер, путаясь в складках своего плаща, вытащил из кармана пергаментный свиток, побуревший от старости. - Вот она, господин. - Простите меня великодушно!…
Демид сцапал свиток, немедленно развернул его и отошел поближе к факелу, висевшему на стене. Он читал книгу не отрываясь минут пять, и лицо его становилось все более удовлетворенным. К концу чтения он выглядел так, словно всосал двести граммов водки и закусил их севрюжинкой.
– Миша! Анютка! - воскликнул он. - Знаете, что это такое? Это личный дневник Клементины. Этак трехсотлетней давности. Бесподобная вещь! Но опасная. Ужасно опасная!
С этими словами он сунул свиток в пламя факела, и тот немедленно сгорел.
Старика Флюмера это добило. Он медленно опустился на землю и заплакал.
– Негодяй! - шептал он. - Какой негодяй этот Демид! Какой же он негодяй!
– Я же ясно сказал - эта книга опасна! - громко произнес Демид Коробов, чеканя каждое слово. - В ней содержалось величайшее зло для Светлого Мира. Я разрушил это зло. Ты должен быть благодарен мне, старик!
– Демид прав! - сказал я на ухо Флюмеру. - Не расстраивайся, старина Флюмер. Если Демид что-то делает, то именно так делать и нужно.
Старик громко всхлипнул. Сейчас ему не помешала бы пара таблеток валидола. Только откуда валидолу взяться в Светлом Мире?
Я видел, что сделал Демид. Он незаметно сунул Книгу Сокровенных Мыслей в широкий рукав своего черного костюма, а вместо книги спалил в пламени какой-то фальшивый сверток. Все-таки порою Демид снисходил до мелких фокусов.
Флюмер не видел этого. А я видел. И думаю, что видел не случайно. Если бы я не должен был видеть этого - не увидел бы нипочем. Демид специально показал мне это.
Похоже, что Демид Коробов учил меня работать.
За стеной ворот со ржавым скрипом заработал механизм - огромная ржавая решетка, выкованная из прутьев толщиной с мою ногу, поднялась и впустила внутрь толпу диссидентов. Я шел одним из последних. Когда я переступил границу Цитадели, что-то дрогнуло во мне, вскрикнуло от детского страха, перемешанного с любопытством. Стая летучих мышей сорвалась с карнизов и призрачными тенями заметалась над головами людей, приветствуя их в царстве ночных тайн.
Шпиль я заметил еще из-за пределов крепости - он высоко поднимался над стенами. Но только войдя в пределы Цитадели, я смог оценить его грандиозность и великолепие. Тонкая высокая игла из серебра, холодно сияющего в свете звезд, устремила свое острие вверх не меньше чем на пятьдесят метров. Основание шпиля, стоящее на земле, было таким тонким, что я мог бы обхватить его руками. Каким образом такая хрупкая конструкция стояла без всяких растяжек и не падала? Это могло быть только результатом магии. Сосредоточением магии Светлого Мира.
– Да, это магия, - услышал я сзади от себя старческий, очень знакомый голос. - Серебряный Шпиль - это стержень Кларвельта. Центральная ось, вокруг которой Светлый Мир медленно вращается. Мы видим только самый кончик этого стержня. А сам стержень уходит на многие мили под землю, и никто не знает, какова его длина. Никто, кроме Госпожи Дум.
– Флюмер! - Я повернулся к старику. - Ты жив, старина!
– Жив. - Флюмер припал к моей груди и растроганно потерся о нее бородой. Кажется, даже всхлипнул. - Шустряк! Я так благодарен тебе! Ты спас меня тогда. Спас! Ты вынес меня на собственных руках…
– Сегодня ты отплатил за все. Твои люди вынесли на руках меня. Диссиденты - это твои люди?
– Да. Мои. Я сделал их такими.
– Ты добрался-таки до своей Книги Сокровенных Мыслей?
– Да. Я смог овладеть заклинанием неслышимости.
Я применил его. Сначала - для себя. А потом - и для всех этих людей. Теперь мы независимы от Госпожи.
– Ты так думаешь? Вы живете в самом городе, под носом у вашей старой карги-хозяйки, и при этом считаете, что здесь можно быть свободным от нее? Овцы в загоне тоже могут считать себя независимыми - до той самой поры, пока не придет мясник, чтобы их зарезать. На этом их независимость, как правило, кончается.
– Наш мясник уже пришел. Пришел из вашего мира, Шустряк. Ты прав, мы ничего не сможем сделать с ним сами. Он вырежет нас всех, если нам не поможете вы - демоники. Вы поможете нам? Или вы пришли лишь за тем, что было у вас украдено, а остальное вас не волнует?
– Вот это - Демид. - Я показал на Дему Коробова, который скромно стоял в стороне и, прищурив правый глаз, сосредоточенно изучал конструкцию шпиля. - Демид - ученый человек. Весьма умный человек, смею заметить. Он мог бы сделать очень многое для вас. Только мне кажется, что он не хочет делать ничего. Он с явным любопытством наблюдает, как ваш мир разваливается и умирает, и делает какие-то выкладки в своей голове. Может быть, он хочет написать в дальнейшем научную работу «Как погибают искусственные миры»? Увы, я - не мастер, дорогой мой Флюмер. Я - всего лишь малограмотный помощник. Мастер - это Демид. Может быть, ты поговоришь с ним? Призовешь к его совести?
– Господин Демид! - Флюмер почтительно, даже робко поклонился Демиду. - Я много слышал о вашей мчености и могуществе! Девушка-оборотень говорила Мне, что в вашем мире вам нет равных…
– Девушка-оборотень преувеличила мое значение, - устало сказал Дема. - Легко показывать красивые фокусы, Флюмер. Но нелегко тащить груз ответственности. Особенно если от тебя требуют постоянных чудес. Требуют того, чего ты не можешь сделать. Вера и разум - теоретически совместимые вещи, Флюмер. Но они постоянно конфликтуют между собой. Трудно найти гармоничное соотношение. Трудно создать красоту, Флюмер. Гораздо легче все изуродовать, а потом сбежать.
– Тебе есть куда сбежать, человек из большого мира, - ответил Флюмер, как ни странно, выловивший какой-то смысл в абракадабре, произнесенной Демидом. - Нам сбежать некуда. Тебе легче.
– Это ему есть куда бежать, - Демид показал пальцем на меня. - И ей тоже, - показал он на Цзян. - Я уже свое отбегал. Я подогнал себя к последней черте. Я не могу сбежать от самого себя - и это самое тяжелое. Моя исключительность не радует меня, потому что она не оставляет мне выбора. Я не имею права на ошибку. Я отвечаю за людей своего мира. Они - мои овцы. И если сотня тонких миров разрушится и сгорит в пламени, но при этом будет спасен мой собственный мир, я буду вынужден поступить именно так. Как бы при этом ни кричала от боли и ни плакала моя нежная и чувствительная душа.
– Так ты - кимвер? - воскликнул старик. Глаза его, казалось, совершенно вылезли из орбит, словно он наблюдал живьем не человека, а марсианина.
– Об этом не говорят вслух, - раздраженно произнес Демид. - Откуда ты можешь знать об этом, старик?
– Я догадался! Ты - кимвер [О том, что такое «кимвер», рассказывается в книге А. Плеханова «Лесные Твари».], один из Первых, ДУХ бессмертный и неприкаянный! - громким шепотом произнес Флюмер, протянув к Демиду дрожащие старческие пальцы. - Я прочитал о кимверах в Книге Сокровенных Мыслей. Я многое знаю о тебе, Демид!
Демид на глазах терял хладнокровие. На мгновение мне показалось, что сейчас он убьет бедного книжника одним ударом, не моргнув и глазом. И все же Дема справился с собой. Он всего лишь схватил Флюмера за воротник, закрутив его так, что тот едва не задохнулся. Демид подтащил волосатое ухо Флюмера вплотную к своим губам.
– По-моему, тебя не слышал никто из обитателей Светлого Мира, - тихо сказал он. - Если бы случилось так, то мне пришлось бы убить и тебя, и всех, кто слышал. Тебе повезло, тупой болтливый старик. Но если я еще хоть раз услышу не то что на твоих губах, а даже в твоих мыслях то слово на букву «к», которое ты так неосторожно и не по делу произносишь, то я, клянусь тебе, поднимусь вместе с тобой в воздух и буду кидать тебя на этот шпиль, пока ты не насадишься на него, как жук на булавку. Понял?
– Ты жесток, человек…
– Я не жесток. Ненавижу жестокость, но мне нельзя позволить себе быть мягкотелым. Я пытаюсь найти компромисс. Пытаюсь быть гуманным. Я не разрушаю без нужды. Но иногда я отдаю в жертвы десятки, чтоб спасти тысячи. Не рискуй попасть в число этих жертв, старик, ибо судьба их страшна… Понял?
– Понял.
Коробов разжал руку, и Флюмер ошарашено попятился назад, прочь от страшного Демида, пока я не подхватил его. Старик едва держался на ногах. Да уж… Это дело не для слабонервных - разговор с Демидом на профессиональную тему. Впрочем, кто тянул Флюмера за язык? Лично у меня настроение даже поднялось.
Из Деминых замысловатых словесных конструкций я выловил одно - что ситуацию, в которую мы попали, он постоянно анализирует и, может быть, даже держит под контролем. Так что некоторый шанс на благополучный исход у нас оставался.
Кажется, я начинал лучше понимать витиеватый язык Демида.
– Что это за книга, о которой ты говорил? - произнес Демид.
– Это? - Голос Флюмера испуганно сорвался на сип. - Это так… Пустяки, я бы так выразился…
– Ничего себе пустяки! Книга Сокровенных Мыслей! Где она?
– Она далеко, - торопливо сообщил старикан. - Я спрятал ее далеко, но надежно. Можете не беспокоиться о ней, господин Демид!
– Знаешь, чего я не люблю, Флюмер? - Демид вдруг улыбнулся, но от его кривой усмешки стало не по себе даже мне. - Не люблю, когда мне врут. Я стараюсь помочь вашему подыхающему миру как могу. Ваш мир стоит в могиле уже не одной - двумя ногами. Чтобы вытащить его из этого дерьма, нужны невероятные усилия. И вдруг какой-то задрипанный книгочей, считающий себя могущественным уже потому, что сумел применить жалкое заклинание пятнадцатого разряда, начинает изворачиваться и лгать. Книга лежит У тебя в правом кармане, Флюмер. Дай ее мне.
– Она нужна мне, господин… Она досталась мне так нелегко…
– Быстрее.
– О да, конечно! - Флюмер, путаясь в складках своего плаща, вытащил из кармана пергаментный свиток, побуревший от старости. - Вот она, господин. - Простите меня великодушно!…
Демид сцапал свиток, немедленно развернул его и отошел поближе к факелу, висевшему на стене. Он читал книгу не отрываясь минут пять, и лицо его становилось все более удовлетворенным. К концу чтения он выглядел так, словно всосал двести граммов водки и закусил их севрюжинкой.
– Миша! Анютка! - воскликнул он. - Знаете, что это такое? Это личный дневник Клементины. Этак трехсотлетней давности. Бесподобная вещь! Но опасная. Ужасно опасная!
С этими словами он сунул свиток в пламя факела, и тот немедленно сгорел.
Старика Флюмера это добило. Он медленно опустился на землю и заплакал.
– Негодяй! - шептал он. - Какой негодяй этот Демид! Какой же он негодяй!
– Я же ясно сказал - эта книга опасна! - громко произнес Демид Коробов, чеканя каждое слово. - В ней содержалось величайшее зло для Светлого Мира. Я разрушил это зло. Ты должен быть благодарен мне, старик!
– Демид прав! - сказал я на ухо Флюмеру. - Не расстраивайся, старина Флюмер. Если Демид что-то делает, то именно так делать и нужно.
Старик громко всхлипнул. Сейчас ему не помешала бы пара таблеток валидола. Только откуда валидолу взяться в Светлом Мире?
Я видел, что сделал Демид. Он незаметно сунул Книгу Сокровенных Мыслей в широкий рукав своего черного костюма, а вместо книги спалил в пламени какой-то фальшивый сверток. Все-таки порою Демид снисходил до мелких фокусов.
Флюмер не видел этого. А я видел. И думаю, что видел не случайно. Если бы я не должен был видеть этого - не увидел бы нипочем. Демид специально показал мне это.
Похоже, что Демид Коробов учил меня работать.