Страница:
— Если голова дракона, торчащая над кустами выше устья вон того ручья, не принадлежит Эймундовой ладье, значит, у меня нелады с памятью. Надо бы выяснить, зачем они так запрятались…
— Тебе мало, что за тобой гнались в Новгороде? — начала Анна.
— Однообразная жизнь не по мне, — заявил Торир. — Пойдешь со мной, Огненная Рука?..
Через несколько минут заметили, что от того же берега, к которому пристали варяги, отходит старица. Ильин направил ладью в просвет между ивовыми кустами, нависавшими над водой. Торир сноровисто спустил парус.
Когда расположились на ночлег в дальнем конце заросшего рукава реки, Бычья Шея даже не стал ждать, пока сварится уха. Схватив краюху хлеба, он опоясался мечом и махнул Овцыну. Василий последовал его примеру.
Ильину очень хотелось отправиться вместе с ними, оставаться наедине с Анной для него было сущим мучением. Но поскольку в неожиданно возникших обстоятельствах главенство незаметно перешло к Ториру, Виктор не стал пытаться изменить ситуацию. Да и княжне не желал демонстрировать эту свою боязнь тет-а-тет.
Едва побратимы скрылись в зарослях, уха закипела. Это на минуту дало Анне и Виктору тему для разговора, но потом наступило великое молчание, нарушить которое становилось все труднее для обоих.
Налив в деревянные миски готовую похлебку, Ильин поставил их на землю, опустился на сено, заблаговременно принесенное из ладьи. Отхлебнув пол-ложки, сказал, как бы приглашая к непринужденности:
— Вкусно.
Анна подошла, села рядом.
— Так и будем бычиться? — спросил Ильин.
— Я не бычусь… Слово-то какое…
— Ань, давай скажем всю правду. И Ториру, и Василию. Тогда…
— Нет, — чуть не вскрикнула она. — То, что было, — этого на самом деле не было. Все осталось в другом времени…
— Ты что, собираешься поселиться в этом веке?
— Торир думает пробираться в Миклагард…
— Ты уже и словечки его перенимать стала.
— Я поеду с ним.
— А папа?
— Можно подумать, ты нашел дверь в будущее.
— Найду, — упрямо сказал Виктор.
— Будешь возиться со своими русалками и упырями до второго пришествия, — хмыкнула княжна.
Ильин отставил миску, схватил Анну за плечи.
— Ты моя! Понимаешь: моя! Если ты не перестанешь… я не выдержу… Я вас зарежу обоих…
— О, ты заговорил как стопроцентный варвар. Какие же у тебя после этого претензии к Ториру?.. И вообще, ты сам говорил, что ни из чего не надо делать культа. Вот и не делай.
Виктор проклинал себя за то, что методично разрушал идеалистический настрой Анны. Теперь он присутствовал при появлении первых всходов ее нового мироотношения. А может быть, он просто убедил себя в том, что виной всему его прежние уроки, а все было гораздо проще? Нет, он даже в мыслях не допускал этого. Он сто очков вперед даст любому викингу…
Торир и Василий вернулись довольно быстро. Рассказали, что люди Эймунда располагаются на длительную стоянку — валят деревья, устраивают камелек из камней.
За ужином обсудили свои дальнейшие действия. Торир настаивал, что надо последить за его земляками — они тут явно с нечистыми намерениями. Овцын горячо поддержал Бычью Шею — ему, видимо, хотелось настоящих приключений. Ильин понял это и не стал возражать — все, что мог предложить взамен он сам, давно надоело Василию. Он грезил о подвигах, а ему выпадали поединки с рыбами или гонки с голыми старухами.
— Ладно, давайте установим дежурство, — сказал Ильин.
— Что это? — непонимающе воззрился на него Торир.
— Будем по очереди следить за этими парнями. Предположим: три часа я, потом столько же ты, потом Василий.
— Это нам подойдет, — согласился викинг.
Люди Эймунда прочно обосновались в полуверсте вверх по течению ручья, впадавшего в Альту слева — вытесали из лесин лавки, сколотили столы. Наблюдая за лагерем, Ильин сделал вывод, что пришельцы из Новгорода не так уж плохо вооружены. Посреди круга, образованного шатрами, возвышалась пирамида из копьев. По временам группы воинов скрывались в зеленом шатре и появлялись с длинными двуручными мечами в ножнах — там, видимо, находился арсенал отряда.
Затем меченосцы куда-то отлучались со стоянки и возвращались спустя несколько часов. Виктор сделал вывод, что викинги тоже выставляют своего рода патрули. Узнав о его соображениях, Торир предложил проследить, куда они уходят…
Идя через сосновый бор в стороне от тропы, Ильин и Бычья Шея слышали громкие голоса и смех, но разобрать, о чем говорили, не удавалось. А вскоре лес заметно поредел, и преследователям пришлось отойти подальше. Теперь они только видели мелькающие между стволов фигурки людей.
На краю длинного луга, куда вывела тропа, виднелись несколько заброшенных построек. Пробираясь по опушке, Виктор и Торир не выпускали из виду викингов — те быстро шагали по наезженной дороге, проходившей посредине поросшего разнотравьем пространства, ограниченного с обеих сторон смешанным лесом.
— Погляди-ка, сколько конского навоза на дороге, да и луг весь истоптан, — сказал Торир.
— Большая дорога, — отозвался Ильин. — Видно, торговый путь. Только куда?
— Сдается мне, здесь войско прошло. С месяц назад, а то и раньше. Видишь, навоз засох, а местами сквозь него трава проросла.
— Да, свежего не видать…
— Какая же дружина тут могла пройти? Следы все в одну сторону…
— Не иначе из Киева шли… Э, да ведь это, наверное, Борис на печенегов отправился. Больше некому.
Они миновали группу приземистых строений, напоминавших казармы, и остановились возле стоявшего на отшибе длинного сарая с прохудившимися стенами и полусгнившей крышей.
— Что это за странное поселение? — вслух размышлял Ильин. — На жилье не похоже… Но и на военное укрепление тоже — ни вала, ни частокола…
— Я знаю, что это. Здесь торговали лошадьми. Такие ярмарки я видел у греков в Анатолии. Кочевники пригоняют коней из своих степей, а купцы приезжают с товаром.
— Выходит, это длинное строение — конюшня?
— Давай зайдем — увидим.
Внутри ветхий сарай был весь уставлен тонкими столбиками, подпиравшими балки перекрытия. В разгороженных досками стойлах лежали кучи навоза, поросшие бледной травой. Пока Виктор и Торир пробирались по центральному проходу, над головами у них то и дело вспархивали летучие мыши.
Когда вышли наружу, викинги уже пропали за гребне небольшого холмика, по которому поднималась дорога.
— Надо идти опушкой, — сказал Торир. — Могут заметить.
Идя под прикрытием кустов и молодых березок, они внимательно оглядывали местность.
— Видишь сруб за сараем? — спросил викинг. — Это, должно быть, родник. Вот почему здесь торг устроили. И водопой есть, и травы много.
Взойдя на холм, сразу заметили викингов. Они были уже в конце луга, там, где черная лента дороги втягивалась в густой ельник.
Но по лесу пришлось идти недолго. Примерно через версту начался другой луг, еще более просторный, полого поднимавшийся до самого горизонта.
— Там, наверное, опять склон пойдет, — предположил Торир. — Похоже на Уппланд.
— Это где?
— В Швеции.
Викинги тем временем свернули с дороги и направились к опушке. Бычья Шея поднял палец и мгновенно замер среди кустов боярышника. Ильин по инерции сделал еще несколько шагов, потом осторожно, старараясь не шуметь, вернулся к спутнику.
— Ты чего?
— Сейчас узнаем, зачем они сюда ходят.
Люди Эймунда остановились возле раскидистой березы. Один из них с кошачьей ловкостью вскарабкался по стволу и, повиснув на вершине, плавно опустился на землю. Двое других навалились на согнутое дугой дерево, еще один повозился с полминуты возле склоненной кроны, затем поднялся и махнул остальным. Викинги пошли дальше вдоль кромки леса, а береза так и осталась стоять, касаясь ветвями земли.
— Не понимаю, — пробормотал Торир.
Проделав то же самое еще с несколькими деревьями, воины обошли дальнюю сторону луга и направились назад.
— И нам пора, — сказал Ильин.
Они быстро двинулись той же дорогой. Когда на пути их оказалась наклоненная береза, которую, идя за людьми Эймунда, они просто обошли, Торир нырнул под сень листвы и сразу же позвал Виктора.
Приподняв ветви, Ильин увидел, что ими была замаскирована веревка из лыка, которою вершина была привязана к колу, забитому в землю.
— Что это?
Бычья Шея пожал плечами.
Они пошли дальше. Вдоль всей опушки видны были несколько таких же деревьев, искривленных на манер лука.
— Теперь в глаза бросается, — сказал Ильин. — А когда сюда шли, казалось, что так оно и быть должно, само собой получилось…
— Не думаю, что Эймунд отправился в такую даль только для того, чтобы гнуть березы, — озабоченно произнес Бычья Шея. — Не такой он человек…
Прошло несколько дней, а викинги и не думали сниматься с места. Ильин заговорил было о том, что сидение в лесу ничего не дает, что они только понапрасну подвергают себя опасности — не ровен час кто-нибудь из людей Эймунда набредет на их укромную стоянку. «Какое, в конце концов, нам дело до твоих земляков? — поддержала Виктора Анна. — Мне тоже надоело кормить комаров».
Но обычно сговорчивый Торир остался на этот раз непреклонен.
— Я вам говорю, что все это не пустяк. Тут затевается какая-то большая пакость…
Спор продолжался бы неопределенно долго, если бы из зарослей не вынырнул Овцын.
— У них там что-то случилось. Прибежали несколько человек по тропе со стороны луга, кричат, все всполошились, забегали и лесом туда, к брошенному торгу, подались.
— Дело к вечеру. Куда же это они? — нахмурился Торир.
— Так что, гадать будем? Или пойдем? — весь дрожа от азарта, спросил Овцын.
— Мужские слова, Огненная Рука, — одобрил Торир.
Ильин поднялся, молча снял с сучка свой пояс с мечом. Сказал Анне преувеличенно отеческим тоном:
— А ты подремли, детка.
V
VI
— Тебе мало, что за тобой гнались в Новгороде? — начала Анна.
— Однообразная жизнь не по мне, — заявил Торир. — Пойдешь со мной, Огненная Рука?..
Через несколько минут заметили, что от того же берега, к которому пристали варяги, отходит старица. Ильин направил ладью в просвет между ивовыми кустами, нависавшими над водой. Торир сноровисто спустил парус.
Когда расположились на ночлег в дальнем конце заросшего рукава реки, Бычья Шея даже не стал ждать, пока сварится уха. Схватив краюху хлеба, он опоясался мечом и махнул Овцыну. Василий последовал его примеру.
Ильину очень хотелось отправиться вместе с ними, оставаться наедине с Анной для него было сущим мучением. Но поскольку в неожиданно возникших обстоятельствах главенство незаметно перешло к Ториру, Виктор не стал пытаться изменить ситуацию. Да и княжне не желал демонстрировать эту свою боязнь тет-а-тет.
Едва побратимы скрылись в зарослях, уха закипела. Это на минуту дало Анне и Виктору тему для разговора, но потом наступило великое молчание, нарушить которое становилось все труднее для обоих.
Налив в деревянные миски готовую похлебку, Ильин поставил их на землю, опустился на сено, заблаговременно принесенное из ладьи. Отхлебнув пол-ложки, сказал, как бы приглашая к непринужденности:
— Вкусно.
Анна подошла, села рядом.
— Так и будем бычиться? — спросил Ильин.
— Я не бычусь… Слово-то какое…
— Ань, давай скажем всю правду. И Ториру, и Василию. Тогда…
— Нет, — чуть не вскрикнула она. — То, что было, — этого на самом деле не было. Все осталось в другом времени…
— Ты что, собираешься поселиться в этом веке?
— Торир думает пробираться в Миклагард…
— Ты уже и словечки его перенимать стала.
— Я поеду с ним.
— А папа?
— Можно подумать, ты нашел дверь в будущее.
— Найду, — упрямо сказал Виктор.
— Будешь возиться со своими русалками и упырями до второго пришествия, — хмыкнула княжна.
Ильин отставил миску, схватил Анну за плечи.
— Ты моя! Понимаешь: моя! Если ты не перестанешь… я не выдержу… Я вас зарежу обоих…
— О, ты заговорил как стопроцентный варвар. Какие же у тебя после этого претензии к Ториру?.. И вообще, ты сам говорил, что ни из чего не надо делать культа. Вот и не делай.
Виктор проклинал себя за то, что методично разрушал идеалистический настрой Анны. Теперь он присутствовал при появлении первых всходов ее нового мироотношения. А может быть, он просто убедил себя в том, что виной всему его прежние уроки, а все было гораздо проще? Нет, он даже в мыслях не допускал этого. Он сто очков вперед даст любому викингу…
Торир и Василий вернулись довольно быстро. Рассказали, что люди Эймунда располагаются на длительную стоянку — валят деревья, устраивают камелек из камней.
За ужином обсудили свои дальнейшие действия. Торир настаивал, что надо последить за его земляками — они тут явно с нечистыми намерениями. Овцын горячо поддержал Бычью Шею — ему, видимо, хотелось настоящих приключений. Ильин понял это и не стал возражать — все, что мог предложить взамен он сам, давно надоело Василию. Он грезил о подвигах, а ему выпадали поединки с рыбами или гонки с голыми старухами.
— Ладно, давайте установим дежурство, — сказал Ильин.
— Что это? — непонимающе воззрился на него Торир.
— Будем по очереди следить за этими парнями. Предположим: три часа я, потом столько же ты, потом Василий.
— Это нам подойдет, — согласился викинг.
Люди Эймунда прочно обосновались в полуверсте вверх по течению ручья, впадавшего в Альту слева — вытесали из лесин лавки, сколотили столы. Наблюдая за лагерем, Ильин сделал вывод, что пришельцы из Новгорода не так уж плохо вооружены. Посреди круга, образованного шатрами, возвышалась пирамида из копьев. По временам группы воинов скрывались в зеленом шатре и появлялись с длинными двуручными мечами в ножнах — там, видимо, находился арсенал отряда.
Затем меченосцы куда-то отлучались со стоянки и возвращались спустя несколько часов. Виктор сделал вывод, что викинги тоже выставляют своего рода патрули. Узнав о его соображениях, Торир предложил проследить, куда они уходят…
Идя через сосновый бор в стороне от тропы, Ильин и Бычья Шея слышали громкие голоса и смех, но разобрать, о чем говорили, не удавалось. А вскоре лес заметно поредел, и преследователям пришлось отойти подальше. Теперь они только видели мелькающие между стволов фигурки людей.
На краю длинного луга, куда вывела тропа, виднелись несколько заброшенных построек. Пробираясь по опушке, Виктор и Торир не выпускали из виду викингов — те быстро шагали по наезженной дороге, проходившей посредине поросшего разнотравьем пространства, ограниченного с обеих сторон смешанным лесом.
— Погляди-ка, сколько конского навоза на дороге, да и луг весь истоптан, — сказал Торир.
— Большая дорога, — отозвался Ильин. — Видно, торговый путь. Только куда?
— Сдается мне, здесь войско прошло. С месяц назад, а то и раньше. Видишь, навоз засох, а местами сквозь него трава проросла.
— Да, свежего не видать…
— Какая же дружина тут могла пройти? Следы все в одну сторону…
— Не иначе из Киева шли… Э, да ведь это, наверное, Борис на печенегов отправился. Больше некому.
Они миновали группу приземистых строений, напоминавших казармы, и остановились возле стоявшего на отшибе длинного сарая с прохудившимися стенами и полусгнившей крышей.
— Что это за странное поселение? — вслух размышлял Ильин. — На жилье не похоже… Но и на военное укрепление тоже — ни вала, ни частокола…
— Я знаю, что это. Здесь торговали лошадьми. Такие ярмарки я видел у греков в Анатолии. Кочевники пригоняют коней из своих степей, а купцы приезжают с товаром.
— Выходит, это длинное строение — конюшня?
— Давай зайдем — увидим.
Внутри ветхий сарай был весь уставлен тонкими столбиками, подпиравшими балки перекрытия. В разгороженных досками стойлах лежали кучи навоза, поросшие бледной травой. Пока Виктор и Торир пробирались по центральному проходу, над головами у них то и дело вспархивали летучие мыши.
Когда вышли наружу, викинги уже пропали за гребне небольшого холмика, по которому поднималась дорога.
— Надо идти опушкой, — сказал Торир. — Могут заметить.
Идя под прикрытием кустов и молодых березок, они внимательно оглядывали местность.
— Видишь сруб за сараем? — спросил викинг. — Это, должно быть, родник. Вот почему здесь торг устроили. И водопой есть, и травы много.
Взойдя на холм, сразу заметили викингов. Они были уже в конце луга, там, где черная лента дороги втягивалась в густой ельник.
Но по лесу пришлось идти недолго. Примерно через версту начался другой луг, еще более просторный, полого поднимавшийся до самого горизонта.
— Там, наверное, опять склон пойдет, — предположил Торир. — Похоже на Уппланд.
— Это где?
— В Швеции.
Викинги тем временем свернули с дороги и направились к опушке. Бычья Шея поднял палец и мгновенно замер среди кустов боярышника. Ильин по инерции сделал еще несколько шагов, потом осторожно, старараясь не шуметь, вернулся к спутнику.
— Ты чего?
— Сейчас узнаем, зачем они сюда ходят.
Люди Эймунда остановились возле раскидистой березы. Один из них с кошачьей ловкостью вскарабкался по стволу и, повиснув на вершине, плавно опустился на землю. Двое других навалились на согнутое дугой дерево, еще один повозился с полминуты возле склоненной кроны, затем поднялся и махнул остальным. Викинги пошли дальше вдоль кромки леса, а береза так и осталась стоять, касаясь ветвями земли.
— Не понимаю, — пробормотал Торир.
Проделав то же самое еще с несколькими деревьями, воины обошли дальнюю сторону луга и направились назад.
— И нам пора, — сказал Ильин.
Они быстро двинулись той же дорогой. Когда на пути их оказалась наклоненная береза, которую, идя за людьми Эймунда, они просто обошли, Торир нырнул под сень листвы и сразу же позвал Виктора.
Приподняв ветви, Ильин увидел, что ими была замаскирована веревка из лыка, которою вершина была привязана к колу, забитому в землю.
— Что это?
Бычья Шея пожал плечами.
Они пошли дальше. Вдоль всей опушки видны были несколько таких же деревьев, искривленных на манер лука.
— Теперь в глаза бросается, — сказал Ильин. — А когда сюда шли, казалось, что так оно и быть должно, само собой получилось…
— Не думаю, что Эймунд отправился в такую даль только для того, чтобы гнуть березы, — озабоченно произнес Бычья Шея. — Не такой он человек…
Прошло несколько дней, а викинги и не думали сниматься с места. Ильин заговорил было о том, что сидение в лесу ничего не дает, что они только понапрасну подвергают себя опасности — не ровен час кто-нибудь из людей Эймунда набредет на их укромную стоянку. «Какое, в конце концов, нам дело до твоих земляков? — поддержала Виктора Анна. — Мне тоже надоело кормить комаров».
Но обычно сговорчивый Торир остался на этот раз непреклонен.
— Я вам говорю, что все это не пустяк. Тут затевается какая-то большая пакость…
Спор продолжался бы неопределенно долго, если бы из зарослей не вынырнул Овцын.
— У них там что-то случилось. Прибежали несколько человек по тропе со стороны луга, кричат, все всполошились, забегали и лесом туда, к брошенному торгу, подались.
— Дело к вечеру. Куда же это они? — нахмурился Торир.
— Так что, гадать будем? Или пойдем? — весь дрожа от азарта, спросил Овцын.
— Мужские слова, Огненная Рука, — одобрил Торир.
Ильин поднялся, молча снял с сучка свой пояс с мечом. Сказал Анне преувеличенно отеческим тоном:
— А ты подремли, детка.
V
В предрассветной мгле мало-помалу обозначилась граница между верхушками леса и небом. Звезды, усеявшие небосклон, заметно поблекли. На сером от росы лугу выступили треугольные глыбы мрака — шатры спящего войска.
Тишину ночи нарушали только всхрапы стреноженных коней, разбредшихся окрест.
Ильин, продрогший до костей, старался согреться с помощью статической гимнастики — то начинал что есть силы давить ладонь о ладонь, то пытался «разорвать» ножны меча. Овцын, сидя на корточках, выбивал дробь зубами. И только Торир, как истый северянин, спокойно переносил промозглый холод.
— Д-дернуло на ночь глядя в одних рубахах…
— Кто ж знал… — отозвался Виктор, с состраданием глядя на Василия. Да и не время вроде для похолодания — сегодня только двенадцатое августа… Знаешь что, погрейся но моему способу.
— А-а, — отмахнулся Овцын. — На печке оно способнее…
Они сидели на одном и том же месте, так как боялись наткнуться на викингов, затаившихся где-то по соседству. Никого из них они не видели с тех самых пор, как над холмом показался частокол копий.
Люди Эймунда мгновенно растворились среди зелени, и когда несколько сот всадников взлетели на луговой гребень, лес казался совершенно безжизненным. Через несколько минут спешившиеся воины ставили шатры, расседлывали коней, тащили хворост и разводили костры. Солнце тем временем завалилось за бор, ненадолго опалив его верхушки бордовым пламенем.
Не успели догореть россыпи углей на месте костров, а войско уже полегло, сваленное усталостью.
Ильин не мог понять, на что рассчитывал Эймунд. Со своими тремя-четырьмя десятками мечей он явно не мог надеяться нанести поражение дружине Бориса — в том, что это полк молодого князя, Виктор не сомневался, неоткуда было взяться в этих местах какой-то иной воинской силе. Всю ночь он ломал себе голову, пытаясь разгадать намерения викингов. Торир тоже недоумевал: час идет за часом, скоро начнет светать…
— Если бы я хотел нанести им самый большой урон, то ударил бы ночью. В темноте враг не сумеет понять, сколько нападающих, и может в страхе бросить оружие и бежать…
— Значит, они хотят видеть… — сказал Ильин и осекся.
Может быть, Эймунд узнал о намерениях Святополка? Ведь согласно житию Борис будет убит агентами его старшего брата во время возвращения из похода на печенегов. Ну конечно, вождь дружинников Ярослава прислан для того, чтобы предотвратить внезапное нападение!
Но Виктор тут же осадил себя — для того, чтобы предположить такое, надо признать за Ярославом провидческие способности. Нет, тут что-то не так.
И его мысли опять беспомощно закружились на одном месте.
Легкий толчок Торира заставил его прийти в себя.
— Смотри… Вон там, возле согнутой березы…
Ильин напряг зрение. На фоне посветлевшего луга действительно рывками перемещались две темные тени. То и дело останавливаясь, они двигались в сторону княжеского шатра. Не доходя до него метров двадцати, неизвестные замерли на минуту, потом один из них взмахнул рукой, словно бросая что-то.
— Петлю на шест накинул, — прошептал Торир.
Даже не оборачиваясь к нему, Ильин по голосу почувствовал, как напрягся викинг.
За то недолгое время, пока неизвестные прошли от опушки до лагеря дружины, стало еще светлее. Теперь и Виктор различил тонкую паутинку, протянувшуюся к лесу от шеста с орлом-флюгаркой, на котором держался шелковый шатер князя.
— Я понимаю… — медленно произнес Торир.
И в тот же миг один из двоих, столбами замерших на лугу, в несколько прыжков достиг шатра. В руках его был меч.
Торир рывком поднялся с колен. Секундой позже Виктор услышал слабый звук — словно кто-то осторожно надорвал лист бумаги. Он увидел, как изогнутая луком береза стремительно распрямилась, и одновременно с ней взлетел на воздух шест с шелковым полотнищем.
Человек с мечом сделал шаг, другой на том месте, где только что высился шатер, вскинув меч, мгновенно опустил его. Нагнулся, схватил что-то и, прижав к груди, бросился к лесу.
Ильин оцепенел. Сознание еще не постигло происшедшего. Но внезапный жар, разлившийся по всему телу, пульсировавший в пальцах, в висках, свидетельствовал: произошло что-то ужасное. Сама кровь его вопияла: убийство!
Он едва нашел в себе силы взглянуть на Торира. Викинг стоял, сжав голову ладонями, словно хотел раздавить ее. Повернувшись к Василию, Виктор увидел остекленевшие глаза, закушенный в немом крике рот.
Сознание услужливо подсунуло успокоительное: «Но почему, собственно, убийство? Ты видел труп?.. Может быть…»
Но он тут же оттолкнул от себя эти анестезирующие словечки. Необходимо немедленное действие!
Замешательство длилось каких-то несколько мгновений. Но за это время все переменилось в том месте, где только что стоял шатер. С полдюжины людей потерянно метались там, оглашая спящий луг душераздирающими воплями.
Из шатров начали выскакивать полуодетые воины с копьями наперевес, с обнаженными мечами в руках.
— Надо уносить ноги, — проговорил Овцын. — Сейчас тут такое начнется…
— Бежим к конюшне, — быстро сказал Торир. — Надо тех опередить.
И, не ожидая согласия, бросился в глубь леса.
В чаще было еще темно, и Виктор несколько раз с размаху растягивался на земле, зацепившись ногой за корень. Пока мчались напрямик через заросли, ветви исхлестали все его лицо. Выскочив на опушку позади брошенных строений, он провел рукой по щеке — ладонь окрасилась кровью. Догнавший его Василий тоже был весь исцарапан, рукава рубахи висели клочьями.
Бычья Шея значительно опередил их — он был уже у входа в конюшню и яростно махал рукой, подгоняя друзей.
Едва они вбежали под своды сарая, он заговорил срывающимся шепотом:
— Они обязательно побегут здесь — самый короткий путь. Надо напасть, узнать, что схватил тот малый…
— Да ведь их вдесятеро больше, — возразил Ильин.
— Огненная Рука один дюжины стоит. Да и я парень не промах…
Легкая обида промелькнула в душе Виктора — его возможности явно оценивались ниже. Но на выяснение истины времени не было — в лесу уже слышался треск сучьев.
Сунувшись к щелям в стене, друзья увидели, как на опушку вылетела толпа викингов. Пробежав узкое пространство между лесом и конюшней, они ринулись под ее прикрытием к тому месту, где затаилась троица.
Торир неожиданно выпрямился и что есть силы ударил ногой по стене. Трухлявая плаха раскололась и вылетела наружу. В следующую секунду Бычья Шея выскочил в пролом и рванул меч из ножен.
Какой-то темный звериный инстинкт вытолкнул и Ильина. Не сознавая, что делает, он обнажил меч и в прыжке всадил его в грудь набегавшего на него викинга.
Толпа разом отхлынула. Ильин успел увидеть боковым зрением, что под ногами Торира корчится рыжебородый детина с огромной кровавой раной, идущей от шеи к ребрам. Рядом с ним валялась рука, сжимающая меч. А в стороне, закатившись в небольшую ямку, лежала человеческая голова с открытыми глазами.
— Это ты, Бычья Шея?! — крикнул по-норвежски один из викингов. — У меня нет времени удивляться, как ты здесь очутился. Но это весьма кстати — мне пригодятся те три марки, которые назначены за твою башку.
— Вы мастера рубить головы, особенно у спящих, — Торир быстро махнул мечом в сторону лежащего на траве кровавого трофея. — Но только я теперь не ближе к смерти, чем раньше, что бы ты там ни болтал, Жеребячий Лоб.
Затем Бычья Шея воткнул меч в землю, схватил себя обеими руками за ворот и рванул рубаху на две части. Отбросив обе половинки на землю, он издал нечеловеческий вопль, оскалил зубы и, подняв меч над головой, кинулся на сгрудившихся под стеной викингов.
В первую минуту схватки троице удалось даже потеснить растерявшихся противников. Но, придя в себя, они сумели отделить берсерка от Ильина и Овцына.
Торир проревел:
— Возьмите голову!
Виктор, совсем позабывший о ней, метнулся в ту сторону, но в тот же миг на него обрушился рослый малый с двуручным мечом. Виктор упал на траву и откатился к стене. Лезвие меча ушло в землю в нескольких сантиметрах от его ступни.
Не поднимаясь, Ильин мгновенно напружился и ударил ногами викинга, отшвырнув его от оружия. Быстро вскочил, и тут же рядом с ним рубанул по воздуху другой воин. Всем телом подавшись вслед за своим коротким мечом, Виктор перерубил руку нападавшего и, не удержавшись, кубарем полетел под ноги сражающихся.
В падении он увидел, что один из людей Эймунда бросился к лежащей в стороне голове, схватил ее и со всех ног пустился к лесу.
Но вырваться из кольца воинов не было никакой возможности. Ильин успел лишь заметить место, где среди кустов мелькнула спина убегавшего. Яростные крики и звон мечей заставили мгновенно забыть обо всем, кроме схватки.
Ториру удалось пробиться к друзьям. Двое викингов остались лежать в том месте, где он только что рубился.
Оттесняя Овцына и Ильина к пролому в стене, Бычья Шея прорычал:
— Быстро в конюшню. Я прикрою.
Тон его не допускал противоречия. Как-то разом признав его главенство в этой схватке, сначала Виктор, потом Василий нырнули спиной вперед в темное чрево огромною сооружения.
Бычья Шея последовал за ними, наградив напоследок раной в живот своего старого знакомого. Встав с мечом в руках у бреши, он крикнул:
— Видишь, Харальд, всяко бывает: и то, чего ждут, и то, чего не ожидают… Может быть, заглянешь сюда, я не против потолковать с тобой.
Никто не решился сунуться под меч берсерка.
Но передышка оказалась короткой. Несколько воинов обежали угол конюшни и ворвались в нее через широкий проход в торце. Схватка возобновилась с еще большим ожесточением.
Теперь за спиной у троицы не было спасительной стены, и им приходилось быстро отступать в глубь помещения. Размахивая из стороны в сторону своим двуручным мечом, Торир перерубал по нескольку опорных столбов зараз, и балки перекрытия рушились, а вместе с ними на нападавших сыпались клубы древесной трухи, мха и пыли.
Но некоторые викинги умудрялись перемахивать через перегородки по сторонам конюшни и заходили сбоку. Их удары отражали Овцын с Ильиным.
В какой-то момент, схватившись с очередным противником, Виктор словно бы отключился от происходящего. Он видел перед собой только ощеренный рот, длинную рыжую бороду, заплетенную косицей, и широкое лезвие меча, то и дело рассекавшее воздух. Вопль Торира донесся до него словно сквозь толщу воды. Он сделал над собой усилие, чтобы вновь охватить сознанием всю картину побоища. Послав острие меча в лицо нападавшего, он рассек ему щеку. Викинг отпрянул, споткнулся и рухнул навзничь в кучу перепревшего навоза.
Виктор смог теперь обернуться на рев берсерка. В туче пыли он увидел сгорбленную спину Торира, склонившегося над распростертым телом Овцына. Между лопаток Василия торчало копье.
Мгновенный жар пробежал по жилам Ильина, ударил в голову. Швырнув меч в пыльное облако, скрывшее людей Эймунда, Виктор слегка присел на корточки и, выбросив вперед обе руки, послал в сторону проступивших теней мощнейший разряд. Две молнии, похожие на искореженные корневища, взорвали тьму.
Но ему было мало этого. Он снова и снова прошивал пространство конюшни потоками белого огня. По проходу неслись брызжущие искрами тела, ломались и тут же занимались жарким пламенем столбы и перегородки стойл.
Через несколько секунд вся та часть конюшни, где только что толпились викинги, превратилась в море огня.
От страшной жары борода и брови Ильина трещали, источая запах паленой плоти. Мгновенно скрутились и побелели рыжие волосы на плечах и руках Торира.
Викинг поднялся на ноги. Взгляд его дико блуждал по сторонам. Схватившись за древко копья, он выдернул его из спины Василия.
— Бежать! — он затравленно озирался, ища выход.
Ильин махнул рукой в сторону стены. Гнилые плахи разлетелись с пушечным грохотом, образовав рваное отверстие в несколько метров диаметром.
Бычья Шея вскинул на плечо тело Овцына и бросился наружу.
Тишину ночи нарушали только всхрапы стреноженных коней, разбредшихся окрест.
Ильин, продрогший до костей, старался согреться с помощью статической гимнастики — то начинал что есть силы давить ладонь о ладонь, то пытался «разорвать» ножны меча. Овцын, сидя на корточках, выбивал дробь зубами. И только Торир, как истый северянин, спокойно переносил промозглый холод.
— Д-дернуло на ночь глядя в одних рубахах…
— Кто ж знал… — отозвался Виктор, с состраданием глядя на Василия. Да и не время вроде для похолодания — сегодня только двенадцатое августа… Знаешь что, погрейся но моему способу.
— А-а, — отмахнулся Овцын. — На печке оно способнее…
Они сидели на одном и том же месте, так как боялись наткнуться на викингов, затаившихся где-то по соседству. Никого из них они не видели с тех самых пор, как над холмом показался частокол копий.
Люди Эймунда мгновенно растворились среди зелени, и когда несколько сот всадников взлетели на луговой гребень, лес казался совершенно безжизненным. Через несколько минут спешившиеся воины ставили шатры, расседлывали коней, тащили хворост и разводили костры. Солнце тем временем завалилось за бор, ненадолго опалив его верхушки бордовым пламенем.
Не успели догореть россыпи углей на месте костров, а войско уже полегло, сваленное усталостью.
Ильин не мог понять, на что рассчитывал Эймунд. Со своими тремя-четырьмя десятками мечей он явно не мог надеяться нанести поражение дружине Бориса — в том, что это полк молодого князя, Виктор не сомневался, неоткуда было взяться в этих местах какой-то иной воинской силе. Всю ночь он ломал себе голову, пытаясь разгадать намерения викингов. Торир тоже недоумевал: час идет за часом, скоро начнет светать…
— Если бы я хотел нанести им самый большой урон, то ударил бы ночью. В темноте враг не сумеет понять, сколько нападающих, и может в страхе бросить оружие и бежать…
— Значит, они хотят видеть… — сказал Ильин и осекся.
Может быть, Эймунд узнал о намерениях Святополка? Ведь согласно житию Борис будет убит агентами его старшего брата во время возвращения из похода на печенегов. Ну конечно, вождь дружинников Ярослава прислан для того, чтобы предотвратить внезапное нападение!
Но Виктор тут же осадил себя — для того, чтобы предположить такое, надо признать за Ярославом провидческие способности. Нет, тут что-то не так.
И его мысли опять беспомощно закружились на одном месте.
Легкий толчок Торира заставил его прийти в себя.
— Смотри… Вон там, возле согнутой березы…
Ильин напряг зрение. На фоне посветлевшего луга действительно рывками перемещались две темные тени. То и дело останавливаясь, они двигались в сторону княжеского шатра. Не доходя до него метров двадцати, неизвестные замерли на минуту, потом один из них взмахнул рукой, словно бросая что-то.
— Петлю на шест накинул, — прошептал Торир.
Даже не оборачиваясь к нему, Ильин по голосу почувствовал, как напрягся викинг.
За то недолгое время, пока неизвестные прошли от опушки до лагеря дружины, стало еще светлее. Теперь и Виктор различил тонкую паутинку, протянувшуюся к лесу от шеста с орлом-флюгаркой, на котором держался шелковый шатер князя.
— Я понимаю… — медленно произнес Торир.
И в тот же миг один из двоих, столбами замерших на лугу, в несколько прыжков достиг шатра. В руках его был меч.
Торир рывком поднялся с колен. Секундой позже Виктор услышал слабый звук — словно кто-то осторожно надорвал лист бумаги. Он увидел, как изогнутая луком береза стремительно распрямилась, и одновременно с ней взлетел на воздух шест с шелковым полотнищем.
Человек с мечом сделал шаг, другой на том месте, где только что высился шатер, вскинув меч, мгновенно опустил его. Нагнулся, схватил что-то и, прижав к груди, бросился к лесу.
Ильин оцепенел. Сознание еще не постигло происшедшего. Но внезапный жар, разлившийся по всему телу, пульсировавший в пальцах, в висках, свидетельствовал: произошло что-то ужасное. Сама кровь его вопияла: убийство!
Он едва нашел в себе силы взглянуть на Торира. Викинг стоял, сжав голову ладонями, словно хотел раздавить ее. Повернувшись к Василию, Виктор увидел остекленевшие глаза, закушенный в немом крике рот.
Сознание услужливо подсунуло успокоительное: «Но почему, собственно, убийство? Ты видел труп?.. Может быть…»
Но он тут же оттолкнул от себя эти анестезирующие словечки. Необходимо немедленное действие!
Замешательство длилось каких-то несколько мгновений. Но за это время все переменилось в том месте, где только что стоял шатер. С полдюжины людей потерянно метались там, оглашая спящий луг душераздирающими воплями.
Из шатров начали выскакивать полуодетые воины с копьями наперевес, с обнаженными мечами в руках.
— Надо уносить ноги, — проговорил Овцын. — Сейчас тут такое начнется…
— Бежим к конюшне, — быстро сказал Торир. — Надо тех опередить.
И, не ожидая согласия, бросился в глубь леса.
В чаще было еще темно, и Виктор несколько раз с размаху растягивался на земле, зацепившись ногой за корень. Пока мчались напрямик через заросли, ветви исхлестали все его лицо. Выскочив на опушку позади брошенных строений, он провел рукой по щеке — ладонь окрасилась кровью. Догнавший его Василий тоже был весь исцарапан, рукава рубахи висели клочьями.
Бычья Шея значительно опередил их — он был уже у входа в конюшню и яростно махал рукой, подгоняя друзей.
Едва они вбежали под своды сарая, он заговорил срывающимся шепотом:
— Они обязательно побегут здесь — самый короткий путь. Надо напасть, узнать, что схватил тот малый…
— Да ведь их вдесятеро больше, — возразил Ильин.
— Огненная Рука один дюжины стоит. Да и я парень не промах…
Легкая обида промелькнула в душе Виктора — его возможности явно оценивались ниже. Но на выяснение истины времени не было — в лесу уже слышался треск сучьев.
Сунувшись к щелям в стене, друзья увидели, как на опушку вылетела толпа викингов. Пробежав узкое пространство между лесом и конюшней, они ринулись под ее прикрытием к тому месту, где затаилась троица.
Торир неожиданно выпрямился и что есть силы ударил ногой по стене. Трухлявая плаха раскололась и вылетела наружу. В следующую секунду Бычья Шея выскочил в пролом и рванул меч из ножен.
Какой-то темный звериный инстинкт вытолкнул и Ильина. Не сознавая, что делает, он обнажил меч и в прыжке всадил его в грудь набегавшего на него викинга.
Толпа разом отхлынула. Ильин успел увидеть боковым зрением, что под ногами Торира корчится рыжебородый детина с огромной кровавой раной, идущей от шеи к ребрам. Рядом с ним валялась рука, сжимающая меч. А в стороне, закатившись в небольшую ямку, лежала человеческая голова с открытыми глазами.
— Это ты, Бычья Шея?! — крикнул по-норвежски один из викингов. — У меня нет времени удивляться, как ты здесь очутился. Но это весьма кстати — мне пригодятся те три марки, которые назначены за твою башку.
— Вы мастера рубить головы, особенно у спящих, — Торир быстро махнул мечом в сторону лежащего на траве кровавого трофея. — Но только я теперь не ближе к смерти, чем раньше, что бы ты там ни болтал, Жеребячий Лоб.
Затем Бычья Шея воткнул меч в землю, схватил себя обеими руками за ворот и рванул рубаху на две части. Отбросив обе половинки на землю, он издал нечеловеческий вопль, оскалил зубы и, подняв меч над головой, кинулся на сгрудившихся под стеной викингов.
В первую минуту схватки троице удалось даже потеснить растерявшихся противников. Но, придя в себя, они сумели отделить берсерка от Ильина и Овцына.
Торир проревел:
— Возьмите голову!
Виктор, совсем позабывший о ней, метнулся в ту сторону, но в тот же миг на него обрушился рослый малый с двуручным мечом. Виктор упал на траву и откатился к стене. Лезвие меча ушло в землю в нескольких сантиметрах от его ступни.
Не поднимаясь, Ильин мгновенно напружился и ударил ногами викинга, отшвырнув его от оружия. Быстро вскочил, и тут же рядом с ним рубанул по воздуху другой воин. Всем телом подавшись вслед за своим коротким мечом, Виктор перерубил руку нападавшего и, не удержавшись, кубарем полетел под ноги сражающихся.
В падении он увидел, что один из людей Эймунда бросился к лежащей в стороне голове, схватил ее и со всех ног пустился к лесу.
Но вырваться из кольца воинов не было никакой возможности. Ильин успел лишь заметить место, где среди кустов мелькнула спина убегавшего. Яростные крики и звон мечей заставили мгновенно забыть обо всем, кроме схватки.
Ториру удалось пробиться к друзьям. Двое викингов остались лежать в том месте, где он только что рубился.
Оттесняя Овцына и Ильина к пролому в стене, Бычья Шея прорычал:
— Быстро в конюшню. Я прикрою.
Тон его не допускал противоречия. Как-то разом признав его главенство в этой схватке, сначала Виктор, потом Василий нырнули спиной вперед в темное чрево огромною сооружения.
Бычья Шея последовал за ними, наградив напоследок раной в живот своего старого знакомого. Встав с мечом в руках у бреши, он крикнул:
— Видишь, Харальд, всяко бывает: и то, чего ждут, и то, чего не ожидают… Может быть, заглянешь сюда, я не против потолковать с тобой.
Никто не решился сунуться под меч берсерка.
Но передышка оказалась короткой. Несколько воинов обежали угол конюшни и ворвались в нее через широкий проход в торце. Схватка возобновилась с еще большим ожесточением.
Теперь за спиной у троицы не было спасительной стены, и им приходилось быстро отступать в глубь помещения. Размахивая из стороны в сторону своим двуручным мечом, Торир перерубал по нескольку опорных столбов зараз, и балки перекрытия рушились, а вместе с ними на нападавших сыпались клубы древесной трухи, мха и пыли.
Но некоторые викинги умудрялись перемахивать через перегородки по сторонам конюшни и заходили сбоку. Их удары отражали Овцын с Ильиным.
В какой-то момент, схватившись с очередным противником, Виктор словно бы отключился от происходящего. Он видел перед собой только ощеренный рот, длинную рыжую бороду, заплетенную косицей, и широкое лезвие меча, то и дело рассекавшее воздух. Вопль Торира донесся до него словно сквозь толщу воды. Он сделал над собой усилие, чтобы вновь охватить сознанием всю картину побоища. Послав острие меча в лицо нападавшего, он рассек ему щеку. Викинг отпрянул, споткнулся и рухнул навзничь в кучу перепревшего навоза.
Виктор смог теперь обернуться на рев берсерка. В туче пыли он увидел сгорбленную спину Торира, склонившегося над распростертым телом Овцына. Между лопаток Василия торчало копье.
Мгновенный жар пробежал по жилам Ильина, ударил в голову. Швырнув меч в пыльное облако, скрывшее людей Эймунда, Виктор слегка присел на корточки и, выбросив вперед обе руки, послал в сторону проступивших теней мощнейший разряд. Две молнии, похожие на искореженные корневища, взорвали тьму.
Но ему было мало этого. Он снова и снова прошивал пространство конюшни потоками белого огня. По проходу неслись брызжущие искрами тела, ломались и тут же занимались жарким пламенем столбы и перегородки стойл.
Через несколько секунд вся та часть конюшни, где только что толпились викинги, превратилась в море огня.
От страшной жары борода и брови Ильина трещали, источая запах паленой плоти. Мгновенно скрутились и побелели рыжие волосы на плечах и руках Торира.
Викинг поднялся на ноги. Взгляд его дико блуждал по сторонам. Схватившись за древко копья, он выдернул его из спины Василия.
— Бежать! — он затравленно озирался, ища выход.
Ильин махнул рукой в сторону стены. Гнилые плахи разлетелись с пушечным грохотом, образовав рваное отверстие в несколько метров диаметром.
Бычья Шея вскинул на плечо тело Овцына и бросился наружу.
VI
Анна не спала. Едва они появились из леса, неся Василия, она выскочила из ладьи и, не произнося ни слова, принялась помогать мужчинам укладывать раненого на подстилке из сена, устроенной на носу судна.
Торир бросил быстрый взгляд на берег старицы. Сказал:
— Удача, забери котел и топор. Надо быстро уходить. Если люди князя придут сюда, нас не спросят, кто мы такие…
— Да уж, разбираться не будут, — невесело усмехнулся Виктор.
Побросав нехитрый скарб в ладью, он оттолкнул ее от берега и перевалился через борт.
Бычья Шея уже сидел у весла и энергичными гребками разворачивал судно к выходу из старицы. Ильин сел рядом и взялся за второе весло.
Когда вышли на Альту, увидели, что за дальний поворот — верстах в полутора — уходит ладья с высоко вознесенной драконьей головой на форштевне. Десятки весел разом взлетали и обрушивались в воду.
— Здорово чешут, — сказал Виктор.
— Страх силы прибавляет, — отозвался Бычья Шея. — Хоть нам теперь и ни к чему за ними гоняться, будем парус поднимать, ветер вроде хороший заводится…
Пока викинг ставил полотнище, а Виктор сидел на руле, Анна разорвала на широкие ленты одну из своих сорочек и присела возле раненого. Как только Торир справился с парусом, Ильин попросил его править, а сам перебрался на нос, чтобы помочь Анне.
Он начал снимать с Василия пропитавшуюся кровью рубаху, но вдруг почувствовал, что Овцын пытается отвести его руку. Губы раненого зашевелились. Он старался что-то произнести, но Ильин слышал только шипящие звуки…
— Помолчи, милый, мы тебя сейчас перевяжем и…
Василий открыл глаза. Отыскал взглядом сначала Виктора, потом Анну. Губы его снова зашевелились. Ильин и княжна инстинктивно склонились к раненому и при этом слегка стукнулись головами.
Рот Василия растянулся в беспомощной улыбке. Он опять зашептал — и теперь Анна и Виктор оба услышали, что хотел сказать Овцын:
— Я… знал… что вы… Люби его… Анюта… ему больно теперь… как мне было…
Анна закусила губу, закрыла глаза ладонями. У Виктора ком встал в горле. А Василий все шептал:
— Выбирайтесь, ребята… отсюда… тут нельзя…
Речь его сделалась невнятной, и, как ни вслушивался Ильин, ничего понять было нельзя. Губы шевелились все медленнее, даже шипящих не стало слышно.
И вдруг рука Василия со страшной силой сжала предплечье Виктора, по телу его прошла стремительная судорога, он изогнулся, словно хотел встать на мостик, кровавая пена запузырилась в углах рта.
— Агония! — сдавленно вскрикнула Анна.
И в тот же миг стальная хватка умирающего ослабла, рука упала на сено, тело вытянулось и мелко задрожало. Ильин невольно отпрянул в сторону.
Едва Овцын замер, как по его лицу, по рукам, по видной в прорезь ворота груди начало разливаться голубое мерцание. Оно становилось с каждой секундой все сильнее, пока во все стороны от лежащего тела не брызнули снопы холодных искр.
«Как бенгальский огонь», — мелькнуло в сознании Ильина. Он почувствовал — кто-то опустился рядом с ним на колени. Обернулся и увидел Торира: с дикой гримасой кусая губы, викинг исступленно раскачивая головой из стороны в сторону. На руку Виктора упала горячая капля…
Через несколько часов Василия похоронили на приметной стрелке, образованной небольшой речкой при впадении в Альту. Бычья Шея кое-как согласился обойтись без сожжения — если бы не необходимость побыстрее уходить от места ночной трагедии, он бы обязательно устроил погребальный костер и возвел на месте упокоения побратима достойный его курган. Ильину пришлось пообещать, что он вернется сюда вместе с Ториром, когда обстоятельства будут этому благоприятствовать, и поможет ему в сооружении насыпи.
Торир бросил быстрый взгляд на берег старицы. Сказал:
— Удача, забери котел и топор. Надо быстро уходить. Если люди князя придут сюда, нас не спросят, кто мы такие…
— Да уж, разбираться не будут, — невесело усмехнулся Виктор.
Побросав нехитрый скарб в ладью, он оттолкнул ее от берега и перевалился через борт.
Бычья Шея уже сидел у весла и энергичными гребками разворачивал судно к выходу из старицы. Ильин сел рядом и взялся за второе весло.
Когда вышли на Альту, увидели, что за дальний поворот — верстах в полутора — уходит ладья с высоко вознесенной драконьей головой на форштевне. Десятки весел разом взлетали и обрушивались в воду.
— Здорово чешут, — сказал Виктор.
— Страх силы прибавляет, — отозвался Бычья Шея. — Хоть нам теперь и ни к чему за ними гоняться, будем парус поднимать, ветер вроде хороший заводится…
Пока викинг ставил полотнище, а Виктор сидел на руле, Анна разорвала на широкие ленты одну из своих сорочек и присела возле раненого. Как только Торир справился с парусом, Ильин попросил его править, а сам перебрался на нос, чтобы помочь Анне.
Он начал снимать с Василия пропитавшуюся кровью рубаху, но вдруг почувствовал, что Овцын пытается отвести его руку. Губы раненого зашевелились. Он старался что-то произнести, но Ильин слышал только шипящие звуки…
— Помолчи, милый, мы тебя сейчас перевяжем и…
Василий открыл глаза. Отыскал взглядом сначала Виктора, потом Анну. Губы его снова зашевелились. Ильин и княжна инстинктивно склонились к раненому и при этом слегка стукнулись головами.
Рот Василия растянулся в беспомощной улыбке. Он опять зашептал — и теперь Анна и Виктор оба услышали, что хотел сказать Овцын:
— Я… знал… что вы… Люби его… Анюта… ему больно теперь… как мне было…
Анна закусила губу, закрыла глаза ладонями. У Виктора ком встал в горле. А Василий все шептал:
— Выбирайтесь, ребята… отсюда… тут нельзя…
Речь его сделалась невнятной, и, как ни вслушивался Ильин, ничего понять было нельзя. Губы шевелились все медленнее, даже шипящих не стало слышно.
И вдруг рука Василия со страшной силой сжала предплечье Виктора, по телу его прошла стремительная судорога, он изогнулся, словно хотел встать на мостик, кровавая пена запузырилась в углах рта.
— Агония! — сдавленно вскрикнула Анна.
И в тот же миг стальная хватка умирающего ослабла, рука упала на сено, тело вытянулось и мелко задрожало. Ильин невольно отпрянул в сторону.
Едва Овцын замер, как по его лицу, по рукам, по видной в прорезь ворота груди начало разливаться голубое мерцание. Оно становилось с каждой секундой все сильнее, пока во все стороны от лежащего тела не брызнули снопы холодных искр.
«Как бенгальский огонь», — мелькнуло в сознании Ильина. Он почувствовал — кто-то опустился рядом с ним на колени. Обернулся и увидел Торира: с дикой гримасой кусая губы, викинг исступленно раскачивая головой из стороны в сторону. На руку Виктора упала горячая капля…
Через несколько часов Василия похоронили на приметной стрелке, образованной небольшой речкой при впадении в Альту. Бычья Шея кое-как согласился обойтись без сожжения — если бы не необходимость побыстрее уходить от места ночной трагедии, он бы обязательно устроил погребальный костер и возвел на месте упокоения побратима достойный его курган. Ильину пришлось пообещать, что он вернется сюда вместе с Ториром, когда обстоятельства будут этому благоприятствовать, и поможет ему в сооружении насыпи.